Игровая для психов

1

Корабль плыл сквозь непроглядную пустоту без конца и края...
Скажи вы эти слова пилоту-навигатору, он бы расхохотался. «Плыл». Корабль не плыл, не летел, не двигался – он продирался сквозь бесчисленные множества потенциальных возможностей, поскольку сейчас и сам был одной из них. Для таких возможностей космос отнюдь не пуст.
Это... пугало. До такой степени, что могло лишить разума. Если бы он был.
Оливер Бертон, пилот-навигатор разведкорабля «Сверчок», немного сместил точку зрения, чтобы увидеть доктора. Сейчас док был похож на мумию. На «потенциальную» мумию. Станет ли он ею в конце пути – еще неизвестно, но вероятность близка к единице.
– Эй, док! – позвал Бертон.
Никакого смысла.
Бертон огляделся. Макинтош сидел за его левым плечом, и из приоткрытого рта второго пилота – иначе «буратинки» – шел желтый пар.
Где и что пошло не так? Бертон прокручивал в голове ленту событий, прошедших с момента отлета «Сверчка». Задача была проста: нырнуть в «трещину» и объявиться у Нептуна на минуту раньше старта.
Теоретические выкладки указывали на то, что время в «трещине» – величина нулевая. Так откуда оно там возникало? Еще никому не удавалось преодолеть сколько-нибудь приличного расстояния моментально. Автоматам ничего не удавалось вообще. Ни один автоматический корабль из «трещины» не выбрался.
Теперь Бертон пытался обмануть время, обманув самого себя. Он не знал даты начала эксперимента и был достаточно одурманен нейрокатализаторами, чтобы забыть, какое число идет после пяти, три или двенадцать. Пилот гонял кораблик по замкнутому кругу в поисках той вероятности, где док и Макинтош живы.
Нелепое человеческое желание: оказаться там, где тебя не должно быть.
– Не должно, – сказал он вслух.
– Кому не должно?
– Кто здесь?
Бертон раздвоился. Или... он не знал, как подсчитать количество себя, потому что раньше такого не было.
– Хьюстон! – крикнул он.
Рассмеялся – и не сразу осознал, что корабль исчез.
Пилот сознавал, что картина корабля – рубка с экраном, со всеми ее контрольными приборами, тремя креслами для экипажа и гальюном в стене по левую руку – была всего лишь его, Бертона, представлением о корабле. Он, черт возьми, не кто-нибудь там – один из создателей теории «трещин» и до сих пор один из лучших пилотов... Хотя и не самый-самый.
Да, за последние пять лет были найдены и обучены несколько совершенно уникальных пилотов, готовых дать фору кому угодно. Даже ему, пионеру, со всем его десятилетним стажем. Поменялся бы он с ними местами?
Нет.
Смешок:
– А зря.
– Нет. Это не их заслуга, – сказал Бертон, обращаясь неизвестно к кому.
Просто самые их мозги устроены так, что «трещина» для них дом родной. Им достаточно «влезть в колокол» – и можно нырять.
– Космос – игровая для психов, – сказал Бертон.
– Верно!
Смешок.
Тот самый.
– Отдай мой корабль.
– Этот?
На миг Бертон оказался сидящим загривке гигантского ярко-зеленого насекомого. Насекомое летело: жесткие надкрылья подняты и торчат в разные стороны, короткие передние ноги прижаты к груди, длинные задние выпрямлены...
«Пришпорь ее, суку!» – радостно завопил потенциальный Макинтош.
Бертон так и не удосужился посмотреть, как выглядит настоящий сверчок, потому летал верхом на саранче, а напарники размещались внутри фасеточных глаз насекомого.
– Все. Отвали, проф, не мешай работать.
Саранча исчезла, и Бертон оказался в маленькой серой комнатке без окон и дверей.

2

Пассажирский лайнер «Фрэнк Герберт – 17» опаздывал уже на пятнадцать часов.
– Иди спать, Марк, я тебя разбужу, как только они появятся, – повторил Нельсон в третий раз.
Старший смены Марк Валленхорст молча глянул на него поверх кружки-непроливайки и глотнул кофе.
– По инструкции... – начал было Нельсон и умолк.
Валленхорст не очень любил, когда ему напоминали про инструкции. Особенно когда находился в подогретом состоянии. Сейчас было дежурство Дженкинса, однако Дженкинс слег с пищевым отравлением, и Валленхорст отдувался за двоих. Этого он тоже не любил.
Валленхорст посмотрел в график. Пятнадцать часов... Опоздание – это всегда проблемы. А проблемы всегда связаны с пассажирами. Даже на корабле, где пассажиры – по технике безопасности – находятся в бессознательном состоянии. Что уж говорить о станции.
«Иштар» была всего четвертым рукотворным космическим объектом за пределами Солнечной системы. И первым коммерческим. Отсюда необходимость постоянно общаться с весьма небедными людьми, у каждого из которых свои закидоны. Потомственные денежные мешки (которых осталось не так-то много) слишком уверены в себе, чтобы самоутверждаться за счет персонала, но возражений не слышат. Нувориши же лезут из кожи, чтобы показать, кто тут хозяин положения.
Короче, что те, что эти.
С появлением «колокола» возможность безопасно и быстро оказаться у Луны или в окрестностях Юпитера стала реальностью – и возник спрос. Деловые обеды, романтические ужины. Дни рождения малолетних отпрысков.
Вояки, как полагается, отказали сразу же. Яйцеголовые поначалу согласились – с финансированием у них всегда хуже, чем у вояк, – и взвыли. А богачи уже почувствовали вкус к Пространству. Пришлось срочно организовывать коммерчески ориентированные объекты, укомплектованные грамотно выдрессированным персоналом.
Хотя бы с перевозчиками проблем не было. Даже мэтр Бертон – и тот занимался частным извозом. Но им было проще...
Валленхорст вспомнил свое первое дежурство на «Иштар». Все было хорошо, пока один из не до конца проснувшихся пассажиров не спросил: «Так, хорошо, а как я узнаю, что я здесь?..»
– Марк, смотри, – влез в воспоминания Нельсон.
Валленхорст встряхнулся и стал смотреть.
«Фрэнк Герберт» возник посреди ничерта в двадцати минутах неспешного лета от «Иштар». Выглядело это так, словно корабль собрался из нескольких голографических проекций, слетевшихся в одну точку. И все проекции были разными.
– Красиво, – сказал Валленхорст. – Зови.
– Станция «Иштар» – пассажирскому лайнеру «Фрэнк Герберт семнадцатый», – сказал Нельсон в микрофон. – Добро пожаловать. Опаздываете...
Корабль молчал.
– Станция «Иштар» – пассажирскому лайнеру «Фрэнк Герберт семнадцатый». Добро пожаловать. Все ли в порядке на борту?
Не все в порядке. Хотя бы потому, что корабль, являясь из «трещины», обычно тащил с собой хвост из обрывков радиосигналов, прихваченных у Земли.
– Станция «Иштар» – пассажирскому лайнеру «Фрэнк Герберт»... Ответьте!
Корабль-призрак. Изредка случалось и такое. Корабль выбирался из «трещины» пустым. Почти пустым. Один-то человек на борту оставался всегда.
Валленхорст, нависнув над Нельсоном, глянул в список экипажа. Карлхайнц Лемнер. Приличный послужной список: разведкорабли «Звонок», «Маркер», потом лайнер «Америка», теперь вот здесь...
– Смотри, Марк!.. – Нельсон указал на пару индикаторов.
Индикатор «ship» приплясывал у отметки «единица», все время соскальзывая чуть ниже.
Индикатор «psycho» опасно мерцал у красной черты.
Валленхорст перевел взгляд на корабль.
– Господи Иисусе!.. Он же до сих пор одной ногой в «трещине»! Как?!
– Пассажирский лайнер «Фрэнк Герберт семнадцатый» – станции «Иштар». Прошу разрешения на стыковку.
И пилот запустил обычные двигатели. Все по технике безопасности: минимальное ускорение, курс точно по лучу – только не стал дожидаться ответа.
Раздался громкий неприятный хруст. Валленхорст выплюнул кусок пластика, откушенный от непроливайки, ухватил Нельсона за плечо и крикнул:
– Тормози его!
– «Иштар» – «Фрэнку Герберту»! Заглушите двигатели, стыковку не разрешаю! – Нельсон шевельнул плечом и поморщился.
Валленхорст отцепился от диспетчера и плюхнулся в соседнее кресло. Его палец коснулся тревожной кнопки.
– «Фрэнк» – «Иштар»... Вы там охренели? – весело спросил пилот. – Нас ждут давно.
– Станция «Иштар» – пассажирскому лайнеру «Фрэнк Герберт». Назовите причину опоздания!..
Одновременно включилась внутренняя связь, и знакомый, слегка разболтанный голос произнес возмущенно:
– Кто там балуется? Приду в диспетчерскую, уши пообрываю!
– Игорь? – удивился Валленхорст. – А ты-то что там делаешь?
– Издеваешься? Работаю...
– У тебя смена полчаса назад...
– Нет, «Иштар», вы серьезно?! – В голосе пилота «Фрэнка Герберта» сквозило изумление. Слишком сильное, чтобы быть искренним. – Это же «трещина».
Валленхорст глянул на Нельсона. Тот неуверенно сделал волнообразное движение ладонью. Действительно, голос пилота странно «плыл». Пилот был в трансе.
– Игорь, у нас нештат. Корабль в «трещине». Где Семенов?
– Черт, ну я за него...
– Роджер. Команду на бот.
– Черт! – сказал Игорь и вырубил связь.
– Какой «бот»? Какую «команду»? – спросил пилот лайнера.
Нельсон испуганно отшатнулся от пульта. Он был уверен, что после каждого запроса отключал микрофон. Огонек индикатора микрофона это подтверждал.
– Станция «Иштар» – пассажирскому лайнеру «Фрэнк Герберт семнадцатый». Кархайнц Лемнер, назовитесь, четко и ясно, – приказал Валленхорст.
– Не понял?
– Карлхайнц Лемнер, назовитесь, четко и ясно!
– Эй, «Иштар», что с вами?..
Нельсон покосился на старшего. Неужели Валленхорст перетрудился? Все-таки лишних пятнадцать часов на стимуляторах, да со старомодным кофе в придачу...
– Карлхайнц Лемнер, назовитесь, четко и ясно!
– Блин! Слушайте, вы!.. Там автомат, что ли?
– Карлхайнц Лемнер, назовитесь, четко и ясно!
– Хорошо!!! – взорвался пилот. – Меня! Зовут! Карлхайнц!.. Карл... – Он вдруг запнулся. – Карл... Бертон... Карсонс... Оливер...
Показатель «psycho» скакнул под потолок.
– Оливер... Карсонс... Карлхайнц Оливер... Карсонс... Оливер... Карсонс...
– Корабль на луче? – спросил Валленхорст на всякий случай.
Нельсон кивнул. Валленхорст чиркнул большим пальцем по горлу – «руби его».
– Станция «Иштар» – пассажирскому лайнеру «Фрэнк Герберт семнадцатый». Хьюстон!
– Бертон... Оливер Берт... Хайнц Лем... Карс...
Валленхорст выругался. Лайнер отреагировал на стоп-команду: большая часть энергоустановок перешла в спящий режим оставив нетронутой только системы жизнеобеспечения, пилот наверняка получил дозу нейроингибитора. Только никак не продемонстрировал своей реакции на стоп-команду, которая была вшита в его психику.
И «колокол» оставался включенным.
Скверно...
– Я все слышал, – сказал Игорь негромко. – Все на местах.
– За дело. Времени нет...
Десантный челнок выпнуло из дока, он пыхнул маневровыми движками и подобрался к лайнеру. Три вакуумных гарпуна вцепились в обшивку лайнера.
– Ты хоть что-нибудь понял? – спросил Нельсон.
– Да. У нас большие неприятности. – Валленхорст скривился и пробормотал: – Карл... Оливер... Карсонс... Бертон...
– Ну?!
– Найди знакомые сочетания.

3

Заперт. В своем собственном корабле. Хуже того – в своей собственной голове. И не выбраться.
«Ты все можешь! – сказал потенциальный Макинтош. – Пришпорь эту суку!»
Пришпорь... Кого, голову? Бертон не чувствовал корабля, только злость и растерянность – и неизвестно, насколько они были его собственными.
«Я не один, – сказал Бортон сам себе. – Кто-то еще...»
Тот странный голос. Конечно. Раз плюнуть. Осталось теперь выяснить, кто он такой..
«Космос – игровая для психов».
С этим-то Бертон как раз был согласен. Нормальному человеку некоторые вещи не под силу. Или не нужны.
Пространство.
Обогнать свет...
Первым нейрокатализаторы предложил использовать Лайон Райт. Он любил разглагольствовать об ЛСД или мескалине, ни разу так и не попробовав ни того, ни другого. Райт был теоретиком: он довольствовался тем, что придумал, как это сделать. Без его идей попадание в «трещину» было равносильно нырку в черную дыру.
И Райт же предположил, что если есть люди, чьи мозги идеально подходят для пилотирования кораблей-ныряльщиков, их следует искать среди тех, кто видит то, чего нет, и потому мало интересуется тем, что есть. В комнатках со стенами, обитыми толстым слоем поролона.
Насколько Бертон знал, подобные «эксперименты» были запрещены и всячески осуждались. Но это был вопрос времени. «Желаете ли вы, чтобы ваш несчастный родственник превратился из иждивенца в полноценного, незаменимого члена общества?»
Ну и кто скажет «нет»?
– Док!.. Э-э, мистер Хендрикс...
Бертон вздрогнул. Голос был совсем другой: неуверенный, может быть, даже слегка испуганный и... словно его обладатель еще не совсем проснулся.
– Мистер Хендрикс, сэр, у меня что-то с глазами, сэр, – сказал голос.
В комнате был еще один человек. Высокий, полноватый, лет двадцати пяти, не больше, с круглым лицом и вторым подбородком, который лежал на высоком воротничке форменной пилотской куртки. Его глаза были завязаны серой тряпкой.
Паренек пошлепал губами и сказал:
– Мы прибыли на место. Мистер Хендрикс, мистер Томпсон может идти будить пассажиров, сэр...
Бертон никак не мог понять, что ему делать. Его смущала повязка паренька, смущала его форма, смущало кресло с привязными ремнями, в котором он сидел, смущали эти бесконечные «мистер» и «сэр», перемежаемые незнакомыми именами...
– Сэр, мистер Хендрикс, мне надо поесть, сэр.
– Мне тоже, – буркнул Бертон.
– Кто здесь?!
– Меня зовут Бертон. Оливер Бертон. Возможно, вы обо мне слышали, молодой человек.
Паренек встрепенулся.
– Да, мистер Бертон, сэр, я слышал о вас, сэр, мы все слышали! Очень рад с вами познакомиться, сэр, мистер Бертон... Но... Разве вы не умерли, простите, сэр?..
– Как вас зовут, коллега? – спросил Бертон.
– Меня, сэр? Карлхайнц Лемнер, сэр, Карл... Карл... Оливер... Карсонс...
– Стоп! Карлхайнц?
– Да, сэр, мистер Бертон... Кто мешает мне разговаривать с мистером Бертоном?! – рассердился вдруг паренек.
Он ощупал лицо, нашел серую тряпку и сорвал ее. Всего на секунду. Потом тряпка прилипла обратно к лицу, а громкий голос – уже тот самый – рявкнул:
– Цыц! Не до тебя, недоумок!
Полные губы Лемнера дрогнули. Бертон тоже разозлился.
– Карл! Не слушайте его!
– Но, мистер Бертон, это... Меня почти все так зовут.
– Идут они к дьяволу!
– Мама говорила, что посылать людей к дьяволу неправильно, – сказал Лемнер неожиданно спокойно.
– Это верно, – ответил Бертон. – Но тем не менее, коллега... Разве вы не согласны со мной?
Паренек покраснел. Ему определенно нравилось такое обращение.
– Да, сэр, мистер Бертон, сэр... Но... вы, значит, тот самый?
– Боюсь, что да.
– Я всегда хотел познакомиться с вами, сэр, с тех пор как услышал о вас, мистер Бертон, сэр... Очень грустно было узнать, что вы умерли.
– Спасибо, – суховато ответил Бертон.
– Да, сэр. Пожалуйста, сэр.
– Скажите, мистер Лемнер, где мы сейчас?
– Где? – переспросил тот. – Мы на пассажирском лайнере «Фрэнк Герберт семнадцатый», у космической станции «Иштар»... Сэр, – добавил он после паузы.
– Спасибо, Лемнер... Но я, к сожалению, не знаю, где это.
– Там, где мы сейчас.

4

В любой корабль проще всего попасть через входной шлюз. Если, конечно, у вас нет намерения вскрывать корпус как консервную банку, а экипаж корабля благоразумно предоставил код доступа.
У пассажирского лайнера шлюзов четыре: два для входа пассажиров, один грузовой и один, понеприметнее, для экипажа.
В нормальных условиях (насколько можно считать условия, в которых необходим абордаж корабля, нормальными – вопрос особый) Кондаков не стал бы штурмовать корабль через последний. Слишком мало места, слишком легко оборонять. Даже в одиночку. Кондакову вообще претила мысль лезть в крысиный лаз, да еще оставлять за спиной три незаблокированных «проспекта».
Но надо было спешить. Разогнанные «спринтом» чувства подсказывали, что с лайнером что-то очень сильно не так.
Внешний люк открыть оказалось проще простого. Орб Кертис (надо ж было парнишку Шаром обозвать!), ломщик абордажной команды, протиснулся в крошечную шлюзовую, подобрался ко внутренней двери и через пару секунд разочарованно показал на пальцах – «ноль». Корабль отказался принимать коды.
«Скверно», – подумал Кондаков и показал: «Ломай». Кертис погрузился в работу.
Значит, кто-то игрался с кодами. Теоретически – возможно. Практически – пилотам-навигаторам кодов не доверяют. На это есть командир и второй пилот, которые только-только должны начинать приходить в себя.
«Что наводит нас на нехорошие мысли», – подумал Кондаков и тут услышал в левом ухе не очень отчетливое бормотание.
– Карл... Оливер... Карсонс...
Кондаков раздраженно оглядел отряд, постучал пальцем по правому уху, вытянул вперед левую ладонь, правую поднял вверх. Он не был уверен, что его поймут правильно. Но все – кроме занятого взломом Кертиса – тоже подняли руки. Значит, если голос – галлюцинация, то общая. Бывает, особенно под «спринтом».
Но все же Кондаков надеялся, что слышит голос пилота «Фрэнка Герберта». Остается только выяснить у него, какого дьявола он торчит на волне абордажной команды и как вообще на нее вышел, если они с самого начала соблюдали радиомолчание.
Потом. Если этот хренов пилот испортит Кондакову настроение еще сильнее.
Кертис обернулся, поднял кулак с оттопыренным вверх большим пальцем. Десант подобрался, взял излучатели наизготовку. Кондаков начал нервничать. Черт подери, опыта маловато, да и тот в основном виртуальный... Тренировки не заменят настоящих стычек.
«Вот сейчас и получишь настоящую... Сейчас. Дверь откроется и вас всех одним залпом ка-ак...»
Дверь открылась.
Кондаков от напряжения – вызванного в основном «спринтом» – едва не пальнул в черный коридор. Удержался. Двое десантников рыбкой скользнули по полу. Следом, уже не выпендриваясь, вошли Кондаков и Кертис.
Их никто не поджидал.
Кондаков обернулся и подал знак оставшемуся на боте десантнику: «закрой дверь». Тот козырнул. Люк встал на место.
– Карсонс... Лемнер... Олив... Карл...
Эк растащило бедолагу. Чего он себе умудрился вколоть?
Кондаков, пока бот преодолевал расстояние от станции до лайнера, мельком проглядел досье пилота. Аутист. Не верилось, что парень взял и сам принял что-то из богатого набора «юный химик», что имеется на каждом корабле.
Значит, кто-то заставил.
Значит, в рубке посторонний. Которому пилот доверял... Кому он может доверять? Разве что команде. В первую очередь – доктору.
Кондаков краем глаза заметил, что Фрит, один из десантников, стоит, растерянно оглядываясь по сторонам. Углядел пожарный шкаф, сунул туда нос. В шкафу висели три порошковых огнетушителя старой системы. Фрит снял один с крепежей, повертел, хлопнул себя ладонью по забралу шлема и продемонстрировал Кондакову огнетушитель, постучав для значительности пальцем по нижнему уголку этикетки. Кондаков послушно уставился на этикетку.
В поле «дата последней проверки» стояли цифры: «06.09.20».
Двадцатое сентября две тысячи сто шестого... Последняя проверка – двадцать восемь лет назад.
Это как?! Да за такое и капитана, и «буратину» списали бы на землю – без надежды вернуться обратно в космофлот.
Потом Кондаков перевел взгляд на левый верхний угол этикетки. На штемпеле было написано «Джордж Лукас».
Фрит водворил огнетушитель обратно и пользуясь азбукой глухонемых, принялся показывать: «г-е-р-б...»
Герберт Карсонс. Пилот лайнера «Джордж Лукас».
Провал космопсихологов.
Для пассажиров Карсонс был частью дешевых страшилок, пугающе-забавным пилотом-клоуном. Кого не забавляли его глаза навыкате и безумный смех?
Те, то был в курсе.

5

Поначалу Карсонс был вторым пилотом исследовательского корабля класса «скаут» под названием «Гипербола». Все было в порядке, пока пилот «Гиперболы» Норман Лагерфельд во время одного из дальних перелетов не вывел кораблик из «трещины» и со словами «Мне нужен белок!» впился зубами в плечо оглушенного внеплановым выходом «буратины». Лагерфельда утихомирили, а обдолбанный Карсонс несколько дней тащил «Гиперболу» обратно к Земле. И привел – за шесть секунд до старта.
Карсонс угодил в клинику, где ему поставили диагноз «нервное истощение» с припиской «к пилотированию годен».
Вероятно, те шесть секунд, когда в нормальном мире существовало одновременно двое Карсонсов, сдвинули что-то в голове пилота, и он заполучил способность ориентироваться в «трещине», не прибегая к помощи медикаментов.
После стажировки в качестве пилота-навигатора исследовательского челнока «Апостроф» Карсонсу доверили пассажирский лайнер «Джордж Лукас».
Потом лайнер исчез.

6

«Пора менять тему», – подумал Бертон и сказал:
– Что будем делать, коллега?
Лемнер приоткрыл рот:
– Не знаю... Я ведь... Я всего лишь пилот... сэр, – выговорил он наконец.
– Хорошенькое «всего лишь!» – воскликнул Бертон, но голос обычно молчаливого доктора в его голове вклинился в отповедь:
«Не дави на парня, кретин. Назвал коллегой – так и держи себя как с коллегой».
Бертон смутился. По лицу Лемнера нельзя было понять, слышал ли он дока, но тот был, конечно, прав.
– Хорошо. Давай тогда подумаем, где именно на твоем корабле мы находимся?
– Нигде, сэр, – ответил Лемнер. – На «Фрэнке Герберте» нет таких помещений, чтобы в них нельзя было войти.
– На «Сверчке» тоже... «Сверчок» – это мой корабль, – добавил Бертон, и Лемнер кивнул:
– Я знаю.
– Тогда поставим вопрос иначе: где мы сейчас вообще?
Лемнер пожал плечами.
– Не знаю, сэр, мистер Бертон. Я сижу на мостике «Фрэнка Гербрта», а где вы...
– По... подожди-ка. Ты хочешь сказать, что это вот – мостик?..
Лемнер снова ощупал повязку и осторожно приподнял ее, приоткрыв один глаз.
– Нет, сэр, – поморщился он. – «Это» мне кажется. Я сижу на мостике в своем кресле пилота, мистер Бертон, сэр, только ничего не могу сделать. Как рыба в аквариуме, сэр.
Бертон помолчал. «Кажется». Допустим, кажется... Как же так, пацан – а видит! Хотя и повлиять не может.
«Ты-то – нормальный», – одернул его док.
Макинтош расхохотался.
«Чего смешного?» – спросил Бертон мысленно.
«Олли – нормальный!.. Не могу!..»
Бертон помотал головой. Что-то расходились его вероятные друзья-коллеги. Однако смысл в словах дока был.
– А я вот не вижу.
– Сожалею, мистер Бертон.
– Давай-ка лучше порадуемся, что хоть ты видишь. Что говорят приборы? В первую очередь меня интересуют пассажиры.
– Пассажиры в порядке, сэр, – отозвался Лемнер и добавил неуверенно: – Когда есть.
– Не понял.
– На вашем корабле, сэр, пассажиров не было. На другом корабле они... сэр...
Парень побледнел.
– Ничего, коллега, дальше.
– Да, сэр. Дальше... Дальше все. Диспетчер станции «Иштар» отдал стоп-команду, потому энергия «Фрэнка Герберта» на минимуме. Сэр...
– Так вот почему мы до сих пор не ушли?
– Да, мистер Бертон.
– Стоп вечно держаться не будет.
– Да, сэр, «колокол» гудит. Мы в любой момент можем нырнуть в «трещину».
– Кто на корабле может нам помочь?
– Экипаж мертв, сэр, – глухо сказал Лемнер. – На борту есть четверо незнакомцев, но они... Сэр, они заперты на другом корабле.
Десант, решил про себя Бертон. Конечно. Если пилот в неадекватном состоянии, диспетчер должен был направить сюда абордажную команду. Которая угодила в ловушку, как и они с беднягой Лемнером. И если их вытащить, то...
То они прикончат пилота. И кто знает, что тогда произойдет...
– Карл, а вы можете сказать, кто... третий?
– Я... А вы не знаете?
– Нет.
– Его все знают.
– Я думал, это меня все знают.
– Да, сэр, мистер Бертон, но его тоже. Его зовут Карсонс... Берт... Карл... Оливер... Простите, сэр.
– Ничего. – Бертону тоже хотелось бубнить эти имена, но он держался. – А кто он?
– Сэр, я так сразу не объясню...
– Не надо сразу. Давай постепенно.

7

Космическое пиратство – дело невыгодное. Все равно что отлавливать антарктические экспедиции в докосмическую эпоху: можно, но бессмысленно – больше времени потратишь на ожидание.
На космическом корабле самое ценное – что? Космический корабль. Затем, может быть, команда в лице пилота-навигатора, и только потом пассажиры и грузы. Но команда будет сопротивляться, а с пассажирами поди договорись. Кроме того, нужен серьезный стартовый капитал, ведь незарегистрированный корабль в гараже не соберешь, да горючка, да оружие, да провиант...
Короче, на вероятность нападения в космосе общественность решила махнуть рукой. Космические пираты остались лишь в индустрии развлечений.
Если же какой-либо корабль и пропадал, это объясняли либо человеческим фактором (чаще всего – ошибкой пилота или доктора), либо технической неисправностью (в конечном итоге тоже «человеческий фактор»).
Но в среде пилотов ходили слухи. «Там, в «трещине»», – говорили они, прищуривая или округляя глаза. «Знаешь, Там, в «трещине»», – говорили они, тыкая пальцем себе за спину или в в потолок над головой. «Когда я был Там, меня что-то... коснулось... Понимаешь? – говорили они, понижая голос. – Оно пыталось править мной, пыталось убедить делать... жуткие вещи... Заставляло, понимаешь?» А потом они умолкали, потому что есть вещи, о которых лучше не говорить вслух: подобные разговоры уничтожили бы космические компании на корню.
Вместо этого они вспоминали письмо, которое было найдено в бумагах мистера Бертона («Очень старомодно, мистер Бертон, сэр»), в котором рассказывалось о случае на корабле «Фридрих Ницше». О том, как пилот вывел корабль из «трещины» а потом нырнул обратно, оставив в открытом космосе тела восьмидесяти пассажиров. Почему это письмо так и не было отправлено – неизвестно. Имя адресата тоже. И вообще оно больше смахивало («Но я в это не верю сэр») на научно-фантастический рассказ. Этот рассказ сочли неплохой основой для фильма.
Одного из тех дешевых ужастиков, которые все любят.
А потом эта история произошла с «Джорджем Лукасом».

8

Дверь открылась – и что-то рвануло Кондакова и потащило от пожарного шкафа. Кондаков ухватился за раму. В наушниках раздалась нечленораздельная ругань: троих десантников вынесло в открытый космос через открытую Кертисом дверь, и на борту остались лишь Кондаков с Фритом, который кое-как держался, распластавшись морской звездой по стене.
Кондаков зажмурился. Стены корабля слегка плыли, и он не мог сказать, где заканчивался тот коридор, которым они впятером только что прошли, и начинался другой – еще более узкий и тесный, с люком, выходящим наружу.
– «Иштар»! Сообщите, что вы видите! – потребовал он.
– Ты не поверишь... – Голос у Валленхорста был такой, что Кондакову расхотелось узнавать ответ. – Мы тут видим гигантского зеленого кузнечика...
Дверь закрылась. Кондаков отжмурился и взглянул на Фрита, мрачно разглядывающего пульт двери. Тот оглянулся, покрутил пальцем у виска – и припечатал себя ладонью по шлему.
– Что? – забеспокоился Валленхорст. – Что за шум?
– Все окей, информация принята: мы на борту гигантского кузнечика. Прием.
– От приема слышу. Вы на борту «Фрэнка Герберта». У нас коллективная галлюцинация. Пилот пытается увести корабль в «трещину».
– Роджер... Ну что, – обратился Кондаков к Фриту, – рискнем?
Тот пожал плечами:
– Вроде стабилизировалось... Пусть вышлют челнок...
– Уже, – отозвались со станции.
– Роджер, Оса.
– Сам ты!..
Фрит открыл люк.

9

– Они прошли, сэр, – сказал Лемнер. – Нам остается ждать.
– А этот... Карсонс... Он не сможет выкинуть их с корабля?
– Нет, сэр. Они ведь в сознании.
– Ты подготовлен лучше меня, – хмыкнул Бертон.
– Спасибо, сэр...
– Но ведь на их пути есть еще люки, не так ли?
– Э... Да, мистер Бертон! Я сейчас попробую их открыть.
Бертон невольно напрягся, однако вместо Макинтоша в разговор вступил док:
«Парень решил открыть люки».
«Да, это разумно».
«А что будет с ним, когда десант доберется до мостика?»
«Да ты издеваешься! Парень соображает, на что идет. Кроме того, он в ответе за пассажиров!»
«Ну, пожертвует он собой – и?»
Бертон нахмурился. Он не очень-то понимал, что имел в виду док.
– Эй, Карл!
– Да, сэр, мистер Бертон?
– Слушай, а кто поймал Карсонса?
– Никто, сэр, он сам себя поймал. Вернулся и был помещен в клинику вследствие неадекватного поведения по собственной просьбе, сэр.
Бертон потряс головой. Безумие какое-то. Да еще этот шум в ушах...
– Это Карсонс, мистер Бертон.
– Чего?
– Он пытается проникнуть к нам, сэр. И не может.
– Не предусмотрел входа. Недоумок, верно?
– Да, сэр?
– Да. – Бертон рассмеялся. – Он не сможет войти... вероятно, пока мы не выйдем. Хорошая ловушка, Карсонс! Послушай, Карл, не дай там себя подстрелить, а!
Парень кивнул и откинулся на спинку кресла. Странное дело, но он словно бы становился прозрачнее.
«Получается», – прокомментировал док.

10

Валленхорст пошевелил во рту языком и выплюнул еще один осколок пластика:
– Хорошая кружечка была... Ну что там?
– Я не понимаю, – откликнулся Нельсон, – что происходит с кораблем? Почему он пытается измениться?
– Пилот хочет свалить. Ты бы на его месте тоже хотел.
– Я бы на его месте не стал бы впутываться!
– Ха. Думаешь, у бешеной собаки есть выбор?..
– Подобрали! – перебил его Нельсон.
– Хорошо. Пусть обратно тащат. Дьявол... Спасибо мистеру Бертону за скафандры...
– Не за что.
Валленхорст поперхнулся и выпрямился в кресле.
– Мне кто-то ответил? – спросил он тихо.
– …Но мне кажется, что и бодрствующий экипаж корабля тоже должен быть в скафандрах...
– Кто это? – спросил Нельсон внезапно севшим голосом.
«Не показалось», – подумал Валленхорст и выдохнул. А заодно вспомнил, что где-то в лекциях Оливера Бертона он натыкался на упоминание о визуализации корабля «Сверчок» в виде гигантской саранчи.
Валленхорст прочистил горло:
– Так и было. Экипаж в скафандрах сильно нервирует пассажиров.
– Вроде как пилот авиалайнера с парашютом за спиной?
– Да.
– Учту...
Смешок.
Валленхорст вздрогнул. С человеком, который смеется Так, он бы встречаться не хотел. Никогда. Ни при каких обстоятельствах.
– Ничего не выйдет! Ты все равно помер!
– Оставь мистера Бертона в покое!!!
– Что за?.. – проскрипел Нельсон.
Голос был один и тот же. Но...
Это были разные люди.
– Раздвоение личности? – не унимался Нельсон.
Валленхорст переключился на волну десанта:
– Игорь! Слушай внимательно! Боевыми не стрелять! Повторяю – боевыми не стрелять! Используй станнеры!
– Роджер, – отозвался Кондаков и пробормотал, ни к кому не обращаясь: – Кто тут с люками играется?
– Лемнер, – буркнул Валленхорст.
– Кто?
– Пилот-навигатор Карлхайнц Лемнер. Только он там не один. По-моему, их трое...
– Знаю. Отец, Сын и еще один.

11

Впервые Бертон был настолько беспомощен.
«Не суетись, – усмехнулся маловероятный Макинтош. – Начнешь действовать, как только развяжутся руки».
«Ты прямо как пифия: очень умно – но ни хрена не по делу... Где мой гребаный кузнечик?!»
Комната перед глазами дрогнула. Бертон обрадовался было, но быстро понял, что его слова тут ни при чем.
А еще через пару секунд он обнаружил себя в рубке незнакомого корабля. На таких он вроде бы не летал. Вероятно, это пассажирский лайнер. Настораживало, что большое просторное помещение застыло под неестественным углом, и лишь краем глаза Бертон мог видеть единственного человека – этого паренька Лемнера. Пилот сидел в своем кресле уже без повязки на глазах, его спина была выпрямлена, пальцы левой руки вцепились в подлокотник кресла. Правая рука судорожно подергиваясь, зависла над пультом.
«Держись!» – хотел крикнуть Бертон – и не смог. Не хватало воздуха. Он вообще не мог вдохнуть. Никак. Никуда. Не чувствовал ни рук, ни ног, ни языка – ничего. Как парализованный.
Или – мертвец.
«Я в мертвеце!» – решил он.
Пора было пугаться.
Потом мостик начал растворяться в ничто и нигде.
«Но, черт возьми, Лемнер говорил, что я возвращался на Землю! Значит, все будет в порядке!»
– Не двигаться! Руки за голову!!! Встать и отойти от пульта!
Противоречивость команд насмешила Бертона. Он спокойно исчезал в ничто и нигде вместе с мостиком незнакомого корабля, и лишь судьба пилота немного волновала...
«Напомните мне кто-нибудь заглянуть к психиатру».
Смешок.
– Хорошо!