Притча о едоке
Жила была на свете женщина и растила она множество детей. Когда настало время завтрака, спустились дети к столу, расселились по своим местам, и мать вынесла им большую кастрюлю похлебки. И одним она налила ее в золотые миски, другим в деревянные, третьим в керамические, четвертым в фарфоровые, пятым в металлические. И ели они похлебку, и кто-то думал, что она слишком горячая, а кто-то, что слишком холодная, а еще кто-то, что слишком уж пересоленная или острая. И только один едок съел свою порцию и подумал, что она безвкусная.
И вот настало время обеда, спустились дети снова к столу, расселились по своим местам, и мать опять вынесла им большую кастрюлю похлебки. И одним она налила ее в золотые миски, другим в деревянные, третьим в керамические, четвертым в фарфоровые, пятым в металлические. И ели они похлебку, и кто-то думал, что она слишком горячая, а кто-то что слишком холодная, а еще кто-то, что слишком уж пересоленная или острая. И лишь один едок, доев свою порцию, подумал, что она безвкусная.
А затем пришло время ужина, и спустились дети к столу, расселились по своим местам, и мать вновь принесла им большую кастрюлю похлебки. И одним она налила ее в золотые миски, другим в деревянные, третьим в керамические, четвертым в фарфоровые, пятым в металлические. И ели они похлебку, и кто-то думал, что она слишком горячая, а кто-то что слишком холодная, а еще кто-то, что слишком уж пересоленная или острая. А тот самый едок посмотрел на свою миску и спросил у матери:
- Мама, сколько можно кормить нас этим?! Твоя похлебка невкусная! Дай мне что-то другое!
Мать внимательно посмотрела на свою кастрюлю и ответила ему:
- Мне больше нечего тебе предложить, сынок, ешь, что дают.
Вздохнул едок грустно, грустно и принялся, есть свою безвкусную похлебку. А один из братьев шепнул соседу:
- Вот чудак, попросил другое блюдо, когда нам скоро спать пора.
Зато придумал продолжение.
Ночью едоку не спалось. Он размышлял: Почему я всякий раз должен есть невкусную еду? И почему мама сказала, что ей больше нечего предложить?
А рано утром он тихо встал, собрал в мешок все золотые тарелки и на цыпочках покинул отчий дом. Продав часть из их на базаре, он выручил много денег и целый год питался тем, что хотел. Оставшиеся тарелки он вложил в собственное дело. Живя в роскошном дворце, разъезжая в дорогом экипаже, едок иногда бросал взгляд на покосившийся дом матери и братьев, и лениво бормотал: «И одним она налила похлебку в золотые миски, другим в деревянные, третьим в керамические, четвертым в фарфоровые, пятым в металлические...» Стряхнув оцепенение, он хмурился, бил кучера кулаком в спину и приказывал: Гони живее! А то заставлю жрать из железной миски!
Меня часто возмущают поступки окружающих меня людей, мадам и мсье. Человечество, пройдя через миллион лет эволюции, приобрело массу вредных привычек. И некоторые из них буквально выводят из себя вашего покорного слугу.
Во-первых, я очень не люблю преступников. Эта наглая публика имеет вредную привычку подкладывать мне свинью в виде какого-нибудь взрывного устройства. Ещё они норовят украсть сбережения Жана Рене, втравить его в скверную историю и напасть на него из засады.
Во-вторых, я не люблю чиновников государственного налогового ведомства. Они норовят украсть мои сбережения, втравить меня в скверную историю и напасть из засады. Насчёт взрывных устройств – не уверен, но подозреваю, что и они у них имеются.
Но больше, чем преступников и налоговых агентов я не переношу людей, которые, придя в мастерскую маэстро вкуса, предаются рассматриванию видов из окна или таких же разгильдяев за соседним столиком. Чёрт побери, если кто-то, придя к художнику, бросает лишь мимолётный взгляд на полотна, чтобы потом уделить всё внимание узору на обоях, на него, как минимум, смотрят с подозрением! Но если посетитель ресторана Ле Сент пялится на Монблан, в то время как перед ним исходит паром великолепный тартифлет, это считается нормальным! На мой взгляд, когда блюдо, в котором картофель, сало с прослойкой лардон, лук и сливки, залитые расплавленным сыром реблюшон, вынуждено умолять глупого зеваку отвлечься от красоты заснеженных вершин, отдавшись божественной феерии вкуса – это нонсенс. Более того, это – преступление. Как может жалкий вид Альп сравниться со вкусом раклета? Когда нож соскребает в тарелку с отварным картофелем, шакутри, корнишонами и салатом расплавленный на раклетнице савойский сыр, когда официант подаёт фондю с белыми грибами и поджигает горелку под супницей с этим аппетитнейшим блюдом, любой преступник и даже налоговый инспектор просто обязан смотреть на стол! И никуда кроме стола!
Спасибо за притчу!
Просто к месту показался. Идеология гурмана, которая и мне близка:)
Стыд мне и позор. Теперь дошел замысел. Здорово!
А притчу я, честно говоря, не поняла. Какое такое множество детей??? Для чего миски у всех разные??? И какой вывод надо сделать из того, что мать внимательно посмотрела на свою кастрюлю, а не на ребенка. И, главное, как мать все это множество детей запоминает по именам??? Или так и делит их всю жизнь на числительные??? И вообще, ты меня расстроил, дорогой Жан. Я все утро потратила на то, чтобы сделать пять (всего пять!!!) домашних колбасок из индейки, попутно приготовила икру из баклажанов с печеным перцем, пожарила лук с грибами на гарнир к колбаскам, а тут ты со своим меню… Я в расстройстве…
На самом деле вкус к жизни целиком от нас самих зависит. И без него реально швах, как у мальчика. Воть.
К слову, мне близкий мой друг подарил книгу. Джек Лондон «Любовь к жизни». Специально. Чтобы читал и помнил, что нельзя быть занудой и требовать от жизни, чтобы она тебе угождала.
Сейчас у меня слюни бахромой!
Соотечественница, это ты нарочно, да? Хнык, шмыг!