Как Свин в люди вышел

Жили-были старик со старухой. И вот однажды родила старуха свинку. Пригожую симпатичную, розовую-прерозовую. Почему свинка родилась, а не человеческое дитя про то ничего не известно. Толи старуха в детстве свинкой болела, а скорее потому, что старички очень самогончик уважали, и красенькое, и другие сухие, полусладкие не фильтрованные напитки. Не про то сказ.

Выросла свинка, возмужала, щетину модную отрастила и стала проситься: «Отпустите меня тятенька и матушка на мир поглядеть, да себя показать». Не стали старики перечить, иди, говорят, ты, мол, уже не маленький, вона какой хряк вымахал, клыки до земли, глазюки злющие, задницу на телеге не объехать, прокорма на тебе не напасёшься. И перед соседями стыдно, какой срам ты на наш дом наводишь, иди себе с Богом, посмотри, что на белом свете делается. Может и хорошему чему у добрых людей научишься.

Свин напоследок в грязной луже выкупался, помоев похлебал, мордой на прощанье в лицо отцу-матери ткнулся, и едва на последний автобус успел. Очень ему сделалась на сердце грусть-печаль покидать родимые места.

В городе Свинка поступил на завод, потом в гараж, на стройку пошёл, но только в ресторане ему понравилось. Много близких по духу людей там обреталось. Особенно под вечер. Некоторые хуже него выглядели. Ползут на четвереньках грязные, рожи в салате, зато не жадные, бабки в карман нехилые суют. А вот жадных Свин не любил, сразу на клыки поднимал. Служил он в заведении вышибалой. Не жизнь, а малина. Делать ничего не надо, кормят от пуза, зарплату отстёгивают регулярно. Всего делов то: выкинуть из кабака дебошира или не плательщика. Это Свин любил, силушкой-то не обижен. Как приятно жмота за хобот или клешню из-за стола вытянуть, на копыта поставить и хрясь в дыню. Или мордой об стол. Бац! Кайф!

Кабан, что тот ресторан держал, где Свин работал, с мозгами был, подсказал ему в партию вступить, и жену свою заставил, полезная ведь кормушка, все для свиней по уму было сделано. Даже первый секретарь Горкома Гарил Иваныч к ним харчеваться приходил. Жаль, счастье недолгим было. Как-то Свин включил телек, а там Конь какой-то с неприличным пятном на лбу вещает: жить, мол, так больше нельзя, надо все углубить и перестроить. Неприятно екнуло в груди от нехорошего предчувствия и точно, приходит в ресторан, а там короткошёрстые хулиганы в малиновых пиджаках ему заявляют, что нынче открыта охота на кабанов, которые не желают крышу чинить.

Свин-то тогда не при делах был, он в ту пору жениться хотел, сперва долго приглядывался, с городскими девками блуд тешил, жизнь ведь надо с любой стороны узнать. Женитьба дело серьёзное, сперва он хотел на простой жениться, со свинофермы, чтоб с понятием была, мужику не перечила, могла и на стол собрать и за поросятами ходить, но решил не его это, промыкаешься весь век, света не повидав, нищету наплодишь и сдохнешь. Свин на Кабанихе женился. Кабана её волки достали, с ними у него какие-то терки были, да и козлы обложили ресторан налогами, Кабан только и успел, что имущество на жену переписать, и вдовой оставил.

Свин Кабанихе по норову подошел, а она его статью взяла. И зажили они как положено весело и непринужденно. Свин с полезными скотами подружился и дикими и домашними, влиятельных знакомых завел, и на конюшне, и на птичьем дворе, и на псарне. Легавые сразу волков поприжали. И вскоре не то, что шакалы и пернатая мелкота бакланы да сороки, но и Зубры иные не гнушались у него с рук кормиться. С лисой в кумовьях, с Медведём за руку, с усурийским Тигром бизнес общий, а заграничные Акулы в львиный клуб берут. И всюду-то кошечки, цыпочки, ласточки… бобры, зайцы, белки, мыши серые с поручениями снуют, Жирафы ему кланяются, сычи-трубачи трубят, а вокруг бараны, бараны, бараны...

В общем, на самую вершину эволюции Свин залез. Можно сказать в люди вышел. Вот только непонятно куда люди девались?