Южный крест

В последние дни октября в парк незабвенного маршала Гоца незаметно вошла осень. Уже несколько недель её предвестники перекрашивали по ночам листья деревьев, наполняли соком ягоды рябины и барбариса и невзначай напоминали не желающим увядать соцветиям, что время пришло, век их короток и пора бы уже и честь знать.

И вот однажды утром время года изменилось. Накануне вечером с реки потянулся серый туман и, под едва слышные пароходные гудки, осень наконец настала.

Холодный дождь принялся неторопливо и методично поливать деревья, траву, кусты, дорожки. Резкий ветер, как расшалившийся ребенок, бегал по всему парку, обрывая желтые, красные и фиолетовые листья и без устали кружа их в воздухе. Безнадежно закаркали вороны, и серые белки, почуяв чем дело пахнет, принялись таскать припасы по зимним квартирам.

Джимми знал этот парк с детства, любил его обитателей и умел радоваться любой погоде, даже холодной и противной. Они с мамой гуляли здесь круглый год – играли в снежки или прятались от колких метелей под большими сугробами, шуршали опавшими листьями, бегали под теплым летним дождем и искали самые вкусные плоды и ароматы цветов.

Мама умерла восемь лет назад, но парк остался; осень сменяла лето, весна приходила за зимой и Джимми всё так же почтительно приветствовал сурового старика Гоца, недовольно поглядывавшего на маленького человечка со спины своего бронзового коня.

«Где моя армия, где полки? Бей, барабаны! Трубите, горны! Заряжай пушки, в атаку, вперед!!!» Нет, никто не отзовется, только дождь нерешительно пробежит по листьям, промочит дорожки и убредет к заросшему пруду ронять тяжелые капли в стылую воду. Не поливать же, в самом деле, одинокую мышь, проскользнувшую по опавшим листьям в свою норку, или бродячую собаку, или нелепого человечка, неторопливо бредущего вместе с ней неизвестно куда.

В своей старой поношенной куртке, в стоптанных ботинках и серых мешковатых штанах Джимми гораздо больше подходил осеннему пейзажу, чем хозяйка визгливой болонки или джентльмен в спортивном костюме, встретившиеся ему этим вечером. Собачонка, уловив сомнительные запахи мешковатого человечка, приправленные ароматом крепкого эля, издалека зашлась истеричным лаем. Её хозяйка, что-то ворча себе под нос, постаралась обойти Джимми по максимально широкой дуге, какую только позволяла дорожка и блестевшие на ней лужи. Спортивный джентельмен просто невозмутимо пробежал мимо. Он сосредоточенно дышал, прислушиваясь к внутренним ощущениям, и встречный бродяга значил для него не больше, чем сброшенная ветром ветка.

Что ж, Джимми не возражал против такого приема. Да, по правде говоря, и бродягой он не был. С точки зрения статистики городских властей он считался вполне обычным жителем, имеющим и кров и работу. Просто окружающие люди не попадали в его жизнь, не замечая её и не желая такого знакомства. Другое дело ястреб, обитавший на крыше старого кирпичного здания на углу парка, или одноухий рыжий кот, холодными ночами приходившего греться в его подвал и гонявший там крыс в качестве скромной арендной платы.

Конечно, был ещё мистер Саммерс, но в последние годы они виделись всё реже. Когда-то, лет пятнадцать назад, Джимми спас его маленькую дочку от стаи бродячих псов. Мистер Саммерс поклялся тогда, что пока он жив, у Джимми будет работа и крыша над головой. И слово свое сдержал. С тех пор Джимми служил ночным сторожем на его складе и обитал в маленькой комнатке в мансарде, где готовил еду, читал книги и слушал старые пластинки.

Годы пролетали над ним, как осенний ветер на парком – тихо и незаметно. Так, случайно поглядев утром в окно, обнаруживаешь, что выпал снег, облетели листья, прибавилось седины в волосах.

Этим вечером Джимми возвращался домой с пакетом продуктов. Хозяин лавки, где он покупал провизию последние десять лет, веселый пышноусый ирландец, выдавал замуж младшую дочку, и в честь этого славного события раздавал покупателям подарки. На долю Джимми досталась бутылка крепкого ирландского эля и отказаться было никак невозможно. Да и к чему?

Эль был хорош, растроганный отец грустил и смеялся одновременно, и невеста смущенно улыбалась, держа за руку молодого мужа. Вскоре счастливые новобрачные отправлялись в свадебный круиз по южным морям. Джимми был рад за них, за доброго О’Хару и только неловко отшучивался на вопросы о своей холостяцкой жизни и пустом гнездышке, в которое бы следовало привести хорошую хозяйку.

Теперь ноги сами несли его домой, в голове гудел легкий хмель, а перед глазами ещё стояли яркие картинки рекламных проспектов – пейзажи далеких южных островов. Силуэты кокосовых пальм, белоснежные пляжи и лазурные волны, необыкновенные закаты, Южный Крест и бесконечные морские просторы.

Когда-то они с мамой собирали такие картинки. Было так здорово разглядывать их альбом в грустную минуту, мечтая о далеких странствиях. Теперь же выросший Джимми понимал, что райские Мальдивы далеки от него также, как Альфа Центавра, а сказочный Таити – всё равно что Полярная звезда.

Детские мечты … воплотить которые он мог лишь необыкновенной храбростью или столь же необыкновенным везением. Первое требовалось для того, чтобы решиться оставить дом и выйти за порог, в неизвестность, отправиться в путь таким, какой он есть, наивным и неопытным. Второе же воплощало счастливый случай, тот самый, когда на тебя с неба падает огромная сумма денег, включающая в себя билеты, костюм, запонки и все те прочие штуки, которые позволяют богатым быть безмятежно спокойными и никогда не считать мелких монеток. И у него не было ни того, ни другого.

Джимми глубоко вздохнул, отмахнулся от призрачного Южного креста и огляделся – да, ноги несли его верным маршрутом. Вот уже полпарка почти позади и знакомая конная статуя не далее, чем в ста шагах. Он ещё раз поглядел по сторонам и чуть не споткнулся о какой-то сверток. Бумажный пакет, перевязанный дешевой бечевкой. Джимми шевельнул его ногой, потом нерешительно подобрал и оглянулся. Вокруг никого, только под фонарем у маршала Гоца замерла какая-то парочка.

Джимми присел на скамейку, повертел сверток в руках и осторожно надорвал плотную бумагу. Заглянул внутрь … потом положил пакет рядом и отхлебнул ещё эля из прохладной ухватистой бутылки. Ну вот, оно всё-таки случилось. Джимми снова покосился на находку – из пакета на него глядели деньги. Много денег. Наверняка никаких адресов и визитных карточек он там не найдет, и даже не имеет смысла искать владельца и уж тем более нести сверток в полицию. Это всё ему, это его счастливый билет, то самое упавшее с неба сокровище. Джимми жалобно посмотрел вокруг, а потом рука сама взяла сверток и засунула его в пакет, аккурат между макаронами, банкой сардин и зеленым салатом. Потом он нетвердо поднялся на ноги и двинулся домой, ошеломленно пытаясь справиться с набежавшими мыслями.

Парочка впереди, похоже, ссорилась. Невысокий худой мужчина что-то резко выговаривал девушке, которая то оправдывалась, то нервно смеялась, вызывающе поднимая голову. Наконец мужчина ухватил её за кружевной мохеровый шарфик, намотал его на кулак и, притянув к себе, что-то злобно прошипел прямо в лицо.

Джимми, не раздумывая, бросился вперед.

- Эй, мистер! Не надо так, подождите!

- Не суйся не в свое дело,мозгляк, - худой глянул на него, зло сплюнул, засунул руки в карманы и быстро пошел прочь.

Девушка устало повалилась на парапет памятника, закрыла лицо руками и заплакала. Джимми обеспокоенно присел рядом.

- Что случилось? За что он так с вами?

Слёзы лились потоком. Джимми прижался спиной к холодному мрамору и вспомнил, что мама говорила в таких случаях «не надо мешать плачущему, поскольку со слезами выходят страхи и беды». Поэтому он просто сидел и смотрел на фонари, на тени, на тихо падающие вокруг листья.

Наконец слёзы стали утихать, девушка подняла голову и шмыгнула носом.

- Вы кто? Что вы здесь делаете?

- Сижу... - он пожал плечами. – Я Джимми, ночной сторож. Я бы предложил вам стакан воды, но у меня нет стакана, а воды здесь, кажется и так достаточно.

Он ободряюще улыбнулся и стёр пальцем слезинку с её щеки.

- Хотите эля?

Девушка нерешительно покачала головой.

- Вы меня выручили…

Некоторое время они сидели, слушая шорох начинавшегося и затихавшего дождя.

- Я работала сиделкой у тётушки этого … Почти полгода. Она была добрая женщина, хотя, конечно, совсем уже немощная. Мы много говорили, про жизнь, про старые времена. А этот урод всё никак не мог дождаться, когда она умрёт, так и ходил и клянчил то на карточные долги, то на новый костюм и всё такое... В итоге она перед смертью собрала все свои деньги и отдала их мне, прямо так, наличными. Я говорила не надо, но она уперлась. А теперь этот сукин сын требует от меня эти деньги, говорит что я их украла и он посадит меня в тюрьму. А я не крала, она мне их честно подарила, чтобы я использовала их на доброе дело. Только я их всё равно потеря-а-а-ала…

Джимми поглядел на небо и Полярная звезда, казалось, качнулась из стороны в сторону. Он вздохнул, полез в пакет с продуктами и достал находку.

- Так значит, это ваше добро?

Девушка смотрела на него, не веря своим глазам.

- Что это? Боже, Йезус-Мария, спасибо вам!

Она осторожно приняла сверток в дрожащие руки и прижала его к груди.

- Теперь я смогу уехать! Далеко-далеко, на какой-нибудь остров в южных морях! Спасибо, спасибо! Чем я могу вас отблагодарить?

- Подарите мне эту розу.

Девушка засмеялась, вынула из вьющихся волос небольшой цветок и поцеловала Джимми в щетинистую щёку.

- Спасибо, милый, добрый Джимми, я вас никогда не забуду!

Она ещё раз поцеловала его и убежала, а Джимми и старик Гоц долго смотрели ей вслед. Маршал, казалось, похлопывал своего коня и всё оглаживал бронзовые усы. А Джимми просто сидел. Потом поднялся и пошёл по дорожке.

***

Рассвет понемногу пробивался сквозь туман над рекой. Первые птицы, ёжась от ночного холода, постепенно оживали и пробовали свои извечные трели. Рыжий одноухий кот возвращался в теплый подвал, обходя покрывшиеся первым льдом неглубокие лужи. Золотые пылинки плясали в солнечных лучах, освещавших маленькую комнатку в мансарде, пунцовую розу на окне и доброго человека, уснувшего в старом кресле с детским альбомом на коленях.