Чёрная метка

Ле­онид

Этим вос­крес­ным и­юль­ским ве­чером сто­яла жа­ра. Та­кая жа­ра, что ско­выва­ло ды­хание, та­кая, что сжи­мала гор­ло, пы­та­ясь за­душить. Сол­нце па­лило как не­нор­маль­ное, вы­жигая всё, что не ук­ры­лось от его лу­чей. Ро­зовым и оран­же­вым ка­залось всё вок­руг. До­ма, что ско­рее на­поми­нали рас­ка­лён­ные док­расна кус­ки ме­тал­ла, а кое-где, в те­ни, мо­нолит­но-чёр­ные, буд­то их выж­гли дот­ла. Те­ни, что от­бра­сыва­ли фо­нари, пы­тались до­тянуть­ся друг до дру­га. Труд­но вспом­нить, ког­да преж­де ле­то бы­ло та­ким жар­ким. Воз­дух ис­ка­жал­ся, как от па­ра, но мо­жет, это и был пар. Ма­шины пе­рег­ре­вались и от­ка­зыва­ли, соз­да­вая за­торы. Жи­вот­ные пря­тались в те­нях. В каж­дой квар­ти­ре ра­бота­ли вен­ти­лято­ры, а в офи­сах и ма­гази­нах кон­ди­ци­оне­ры.

Ле­онид под на­тис­ком та­кой по­годы чувс­тво­вал се­бя осо­бен­но от­вра­титель­но. Те­ло не слу­шалось силь­нее преж­не­го, ра­зум от­ка­зывал­ся ра­ботать. За­дёр­нув за­навес­ки и пря­чась в даль­нем уг­лу ком­на­ты, у вен­ти­лято­ра, что жуж­жал ча­сы нап­ро­лёт, он с тру­дом усел­ся в крес­ло, зап­ро­кинув го­лову к по­тол­ку.

— Чёр­то­во пек­ло, — про­из­нёс он вслух, хо­тя ник­то не мог ус­лы­шать это­го, — так и от­ки­нуть ко­пыта не­дол­го.

Па­ру ми­нут спус­тя он вклю­чил компь­ютер и ус­та­вил­ся в мо­нитор. Ох­лажда­ющие сис­те­мы по­кор­но за­жуж­жа­ли, эк­ран при­ветс­тво­вал сво­его хо­зя­ина. Здесь был вход в его царс­тво. Его жизнь из­ме­нилась два го­да на­зад. Те­перь у не­го был толь­ко один путь, толь­ко од­но за­нятие при­носи­ло ему удо­воль­ствие. Он не вы­бирал — за не­го выб­ра­ли. И по­это­му он пред­по­чёл ра­зум те­лу. Единс­твен­ное, чем он был до­волен — факт, что он ро­дил­ся в век ин­форма­ци­он­ных тех­но­логий. Оди­ночес­тво ста­ло его сво­бодой.

Се­год­ня древ­няя ми­фоло­гия. Так, ан­ге­лы — нет, де­моны — вот это уже ин­те­рес­нее.

Это бы­ло его царс­тво. Он уме­ло на­ходил до­рогу, сре­ди этих деб­рей еди­ниц и но­лей. Пе­рехо­дил с од­ной ссыл­ки на дру­гую, раз за ра­зом, вы­ис­ки­вая те нуж­ные кру­пицы ин­те­рес­ной ин­форма­ции, сре­ди про­чего хла­ма. Го­ворят, ес­ли че­ловек был об­де­лён в од­ном, он обя­затель­но на­ходит се­бя в дру­гом. У по­теряв­ше­го зре­ние обос­тря­ет­ся слух. В этом пла­не Ле­они­ду по­вез­ло, вот толь­ко сам он от­ка­зывал­ся это по­нять. По­лон обид и не­навис­ти к жиз­ни, с тру­дом на­ходя си­лы по ут­рам, что­бы про­жить ещё один день. Од­на­ко, мо­жет от рож­де­ния ода­рён, а мо­жет и сам вы­точил он в се­бе уме­ние чер­пать сре­ди тонн ма­тери­ала нуж­ный. И не прос­то на­ходить, но и от­кла­дывать в го­лове, как за­пас­ли­вый хо­мяк на­бива­ет щё­ки.

Он всё шер­стил: Ми­фоло­гия су­ществ, Де­моны ми­ра, Ад­ские соз­да­ния. Стра­ница за стра­ницей зак­ры­вались, не оп­равды­вая его ожи­дания. Не­кото­рые стро­ки он всё же ко­пиро­вал, пе­рено­ся в свой тек­сто­вый до­кумент — кла­дезь, что за­меня­ла ему па­мять, или на слу­чай, ес­ли он за­хочет вер­нуть­ся к это­му от­рывку поз­же. В этот раз он ос­та­новил­ся, за­ин­те­ресо­вал­ся.

Ха­ос — при­нося­щий раз­ру­шения. Вер­ховный де­мон, мо­гущес­твен­ный и силь­ней­ший пос­ле Дь­яво­ла, пи­та­ет­ся чувс­тва­ми крас­но­го спек­тра, то есть не­навистью, зло­бой, аг­ресси­ей и гне­вом.
Стар­ши­ми сре­ди де­монов счи­та­ют­ся: Ас­мо­дей, Ве­ли­ал, Са­тана.

Так, здесь всё по­нят­но. Стран­но толь­ко, что ос­таль­ные ис­точни­ки ут­вер­жда­ют, что Са­тана и Дь­явол один и тот же пер­со­наж. Да и Ха­ос боль­ше ниг­де не упо­мина­ет­ся. При­нося­щий раз­ру­шения?

Слов­но се­мя… Вер­ши­ну…

Зме­епо­доб­ный го­лос шеп­тал в его го­лове, нас­толь­ко ти­хо, что Ле­онид да­же не об­ра­тил на это вни­мания.

Сол­нце дав­но опус­ти­лось и да­же его лу­чи уже не выг­ля­дыва­ли из-за го­ризон­та. На мес­те звез­ды в не­бе те­перь дру­гое Све­тило. Ме­сяц с этой за­дачей справ­лялся из рук вон пло­хо — на ули­це бы­ло тем­но. За­то в не­бе мож­но бы­ло раз­гля­деть пол­но звёзд, ни еди­ного об­ла­ка, толь­ко пу­га­ющая без­гра­нич­ная си­нева. Сон это­го го­рода соп­ро­вож­дался нег­ромким гу­лом, то ли от хо­дящих по­ез­дов, то ли от ра­боты за­водов, ко­ими при­город был по­лон. Ночь. Не­боль­шая ком­на­та, ос­ве­щалась дву­мя бра, ви­сев­ши­ми на сте­не в по­лумет­ре друг от дру­га и си­нева­тым све­том мо­нито­ра. От сла­бого све­чения по ос­таль­ным объ­ек­там, мрач­ные те­ни рас­полза­лись по ком­на­те, соз­да­вая жут­кие об­ра­зы. При дол­жной фан­та­зии и пуг­ли­вос­ти все эти щу­паль­ца, страш­ные фи­зи­оно­мии, фор­мы по­хожие на па­учьи жва­ла — де­лали из этой обыч­ной, в днев­ное вре­мя су­ток ком­на­ты по­меще­ние дос­той­ное филь­ма ужа­сов.

Све­тало. Ле­онид раз­мял шею, с си­лой сжал под­ло­кот­ни­ки, пы­та­ясь встать, стул сколь­знул по по­лу ро­лика­ми и Ле­онид, по­теряв рав­но­весие, упал, рас­плас­тавшись по по­лу и силь­но уда­рив­шись го­ловой. Пти­цы за ок­ном на­пева­ли еже­ут­реннюю пес­ню, в от­кры­тое ок­но по­тянул­ся све­жий воз­дух.

Сколь­ко раз вот так я ло­жил­ся так поз­дно? Каж­дый раз сме­шан­ное чувс­тво раз­ди­рало на час­ти. С од­ной сто­роны, это бы­ли са­мые уми­рот­во­рён­ные, спо­кой­ные и счас­тли­вые ми­нуты в мо­ей жиз­ни. Я встре­чал рас­свет, был на­еди­не с со­бой. С дру­гой сто­роны, я без­дель­ни­чал, а всё это пов­то­рялось изо дня в день. И хоть на это бы­ли свои при­чины, гне­тущее чувс­тво не по­кида­ло мо­ей ду­ши уже очень дав­но. Ки­пящим мас­лом бес­ко­неч­но тек­ло по нут­ру, и ду­ша вяз­ла и то­нула в этой лип­кой жид­кости. Но мне пле­вать. Я сдал­ся уже дав­но.

Под­би­рай­ся всё бли­же… Я взра­щу те­бя слов­но се­мя… Взбе­русь на вер­ши­ну…

Про­питан­ный зло­бой го­лос сно­ва заз­ву­чал в его го­лове. На этот раз гром­че и на­порис­тей. Ему вто­рил ещё один го­лос, мяг­кий, ско­рее дет­ский. А то­му, в свою оче­редь, тре­тий. И эта ка­кофо­ния вы­ла пос­ре­ди но­чи, у ле­жаще­го на по­лу Ле­они­да в го­лове. Как в бе­лой го­ряч­ке. Но он не был пь­ян, хо­тя к ал­ко­голю бы­вал прис­трас­тен. Ког­да он вы­пивал, у не­го раз­вя­зывал­ся язык, на­ружу со­чились из­дёвки и нас­мешки, вся та желчь, что ко­пилась в нём. Он не был пло­хим че­лове­ком, не же­лал ни­кому зла. Все вок­руг пы­тались ему со­чувс­тво­вать, жа­лели. Все вок­руг не по­нима­ли его: «Ни к че­му эта жа­лость, они не по­нима­ют, что я пе­режи­ваю. Ник­то не по­нима­ет».

Он так и ле­жал ещё нес­коль­ко ми­нут. Он ле­жал, рав­но­душ­ный к жиз­ни, ни­каких эмо­ций — апа­тия. Ни це­лей, ни ин­те­ресов — внут­ри что-то по­гас­ло. За ок­ном на­зой­ли­во стре­кота­ли свер­чки, гу­дел по­езд где-то вда­леке — да­же сей­час, пос­ре­ди но­чи го­род жил сво­ей жизнью. Мес­та в этом ми­ре для Ле­они­да не наш­лось.
Этой ночью он ви­дел стран­ные сны. Ре­ка, что раз­да­вала жизнь, рас­полза­лась по все­му све­ту. Над го­ловой бы­ло си­нее не­бо, в ко­тором плы­ли бе­лые воз­душные об­ла­ка. Без­мя­теж­ность. И в од­но­часье всё из­ме­нилось. Ре­ка прев­ра­тилась в бу­шу­ющий оке­ан, пе­нис­тые вол­ны ко­торо­го хлес­та­ли бе­рег. Во­да его по­чер­не­ла и нес­ла толь­ко смерть. Да­вящие брон­зо­вые об­ла­ка ви­сели над го­ловой. Не­бо ста­ло кро­ваво-крас­ным. Ле­онид сто­ял пос­ре­ди этой бу­шу­ющей сти­хии, но не то­нул. Его но­ги мед­ленно за­тяги­вало вниз, как зы­бучие пес­ки.

Под­би­рай­ся всё бли­же в моё царс­тво. Я взра­щу те­бя слов­но се­мя цвет­ка. И на­конец взбе­русь на вер­ши­ну. Па­дай в мои объ­ятия…

И он па­дал. Ка­жет­ся, до са­мого дна, где всё бы­ло сплош­ной чер­но­той, где жиз­ни не бы­ло ни­ког­да.