Пастух русских овец

Царь хорошо жил, живет и будет хорошо жить

Русская приговорка

Глава первая, но не последняя. Бабулькин царь

В космосе на крае света жила–была одна планета. На планете люди жили, счастья ждали и тужили.

Государства создавали и, конечно, воевали. Когда землю поделили, реки, пастбища и сало, многим показалось мало. Стали горе горевать, нож точить и воевать.

На краю планеты той жил народец небольшой. Хоть земли и было много, хоть и не гневили бога, жили в сильном холоде, нищете и голоде.

Чтоб защитой был народу, избирали воеводу. Потом батюшку царя, а потом секретаря. Но властители болели, хоть не очень и хотели, только сядет кто на пост, тут же тащат на погост.

И один, хлебнув абсент, крикнул: «Нужен президент!». И кольцо повесив в нос, государев тронул воз. Но здоровья не хватило, шаг шагнул и бульк в могилу.

Перед смертью, правда, понял, что на свой прогнивший трон старикам уж не резон разевать беззубу пасть, чтобы власть себе украсть. И подсунул он народу молодого воеводу, чтобы парень долго жил, сладко ел и не тужил.

И надев на плешь корону, новый царь к чужому трону шел походкою пижона, под монарха стал косить, их гербы в руках носить.

Жили в той стране бабульки, и дедульки, и папульки, и мамульки, и цветульки – их детульки. Чтобы люди не роптали, лишнего чтоб не болтали, царь на каждый на роток сшил занозистый платок.

А никто и не бузил, как навоз в овраг возил, так и возит до сих пор за бугор через забор.

Сын послушен стал мамане, держит кукиш он в кармане, ведь над каждой головой с саблею городовой.

Чтоб толпой повелевать царь велит голосовать. Чтобы не было роптанья – золотые обещанья: каждой бабе мужика, мужику по бабе, каждой девке жениха, каждой квочке петуха.

Люд царя благодарит, что он золото сулит, у него ж ума палата, а у них дырява хата. Потому умишка мало – сквозняком повыдувало. До весны сгорят дрова – зато вырастет трава.

Царь стареет на глазах – молится на образах, умывается водой, не простою, а святой. Но морщинится портрет – молодильных яблок нет. Начал царь на всех сердится и оружием грозится.

Я – царь-бог, и всем отец, нет меня – и всем пипец. Я ракету наточу – всех в сортире замочу. Кто не станет на колени – растопчу, как деда ленин. Не признаете мине – будете гореть в огне.

Люди поняли к обеду, что грозим не только шведу, что поборем всех на свете, дав кувалдой по планете.

И решили все, конечно: посадить царя навечно.