Диптих-фантазия на темы Грина
Галина Семизарова:
Избитые истины бродят за мной по пятам.
От них не укрыться, увы, ни в дыму, ни в тумане.
И звезды на небе погасли, и мой капитан
С корветом своим потерялся давно в океане.
И бьется к несчастью посуда, и сыплется соль.
От линии счастья уже ни следа, ни пунктира.
И вам никогда не признать хохотушку Ассоль
В угрюмой старухе, сидящей у двери трактира.
Все сказки - обман. И напрасны пустые мечты.
И полнится чаша вранья, неудачи и скверны.
И время уходит в песок, и ладони пусты.
И только дорога куда-то ведет из Каперны....
Мой ответ:
По этой разбитой дороге устало бредет
Угрюмый старик, в нем вы Эгля узнали б едва ли.
Тускнеет закат, алый парус вдали не мелькнет.
Лишь цепь золотая хранится в глубоком подвале.
- Мне кажется, сказка из мира ушла навсегда. -
Ворчит он, о камни сбивая свой посох дорожный.
- Я знаю, что эта дорога ведет в никуда,
И мрак впереди, только бросить ее невозможно.
Вот так он идет вдоль обрыва у самой скалы.
Сгущается сумрак, и тихо в далекой Каперне.
А море кипит и на берег бросает валы,
И нет ему дела до наших исканий, наверно.
Но там, за чертой горизонта, в безвестной дали,
Свой счет не открыв еще горю, разлукам, потерям,
Девчонка глядит, как плывут облаков корабли,
И книгу читает. Смеется и плачет.
И верит.
И хочется верить —
"Вновь мы с ними пройдем
Детство, юность, вокзалы, причалы.
Будут внуки, потом
Все опять повторится сначала. "
Однако:
А в остальном — очень, да.
И Галина — большая умница
Ну да, ну да — есть пара косяков. Но тут, честно говоря, вообще не вижу, как можно было бы перефразировать.
Если написать: «стихии нет дела до наших исканий, наверно» — то как-то холодно получится.
А про девочку строчку и вовсе не представляю, как переделать.
Так что в этом случае оставлю стих, как есть.
Спасибо за критику.
Как появится, кину ссыль)
Вуаля!
vk.com/wall-168115136_2079
Вот кстати и цитаты из повести:
«Поборов тяжелое настроение, девушка подбежала к нему, устроилась сидеть рядом и, продев свою легкую руку под кожаный рукав его куртки, смеясь и заглядывая отцу снизу в лицо, продолжала с деланным оживлением: – Ничего, это все ничего, ты слушай, пожалуйста...»
«Ассоль примостилась рядом с ним на углу табурета; он видел сбоку, не поворачивая головы, что она хлопочет утешить его, и чуть было не улыбнулся. Но улыбнуться – значило спугнуть и смутить девушку. Она, приговаривая что-то про себя, разгладила его спутанные седые волосы, поцеловала в усы и, заткнув мохнатые отцовские уши своими маленькими тоненькими пальцами, сказала: – «Ну вот, теперь ты не слышишь, что я тебя люблю».
»Я, это, захохотал, мне, стало быть, смешно стало. Я говорю: – «Ну, Ассоль, это ведь такое твое дело, и мысли поэтому у тебя такие, а вокруг посмотри: все в работе, как в драке». – «Нет, – говорит она, – я знаю, что знаю. Когда рыбак ловит рыбу, он думает, что поймает большую рыбу, какой никто не ловил». – «Ну, а я?» – «А ты? – смеется она, – ты, верно, когда наваливаешь углем корзину, то думаешь, что она зацветет».
Первый эпизод — смех неестественный, только чтобы повеселить отца. В последнем эпизоде смеется за компанию с угольщиком. Смеялась она не так часто, чтобы её можно было назвать хохотушкой, и Грин нам это недвусмысленно показывает.
Сейчас я спросила Галину о том, почему в своем стихотворении она назвала Ассоль «хохотушкой»? И она ответила в том плане, что без чувства юмора и природной жизнерадостности девушка бы просто не выжила в душном мире Каперны. Да, в присутствии таких жителей поселка, как Меннерс и иже с ними, она замыкалась в себе и старалась как можно меньше общаться с ними. Тут как раз уместно упоминание Грина о «горькой складке», которая образовалась в душе девушки.
Но стоило ей оказаться рядом с отцом или хотя бы с человеком, относившимся к ней с теплом и лаской, Ассоль тут же расцветала, как цветок.Становилась веселой, приветливой, смешливой.
«Мне Ассоль представляется разной, — говорит автор стихотворения, — Деловитой домашней хозяйкой, ухаживающей за вернувшимся с моря отцом, рассчитывающей домашний бюджет. Любящей дочерью, сказочницей, разговаривающей с деревьями и цветами. История Грина не о том, как девушка дождалась своего принца, а о том, как она смогла не озлобиться, не возненавидеть весь мир и остаться верной детской мечте, живя в невыносимых условиях. Мне представляется, что дома, наедине с отцом, она много и смеялась, и шутила. В общем-то, сам Грин был именно таким человеком. Замкнутый и отрешенный при чужих (в Феодосии его семью даже прозвали „мрачные Грины“) и оживленно-жизнерадостный в родном кругу. Его жена, Нина Николаевна, вспоминает, как весело они проводили вечера в семейном кругу, сколько игр, розыгрышей и шарад придумывал Грин для нее и ее матери.
Конечно, слова „Ассоль“ и „хохотушка“, наверно, странно читаются рядом. Но когда ко мне пришел этот стих, я увидела не традиционно серьезную девушку, задумчиво смотрящую в морскую даль, а готовящую в доме немудрящий ужин и весело что-то напевающую. К тому же ее профессия в повести — делать игрушки, а тут уж без жизнерадостности не обойдешься.
В общем, вижу я героиню стиха веселой и легкой. Тем печальнее крушение надежд, которое в этом стихе тоже есть. „
Вот такое пояснение от автора.
"Избитые истины бродят за мной по пятам." — Я сразу приготовился к ломке избытых или общепринятых истин.
В стихотворении про Ассоль говорится — хохотушка и угрюмая старуха у двери трактира. Старуха — это уже авторское видение, часть ее жизни, которая у Грина не прописана, поэтому авторское видение может быть любым. А вот хохотушка — это образ, не соответствующий первоисточнику, к собственному видению отношения не имеет, так как образ юной Ассоль у Грина прописан.
Можно этому возмущаться и считать прописанное автором — незыблемым. А можно согласиться или заинтересоваться. Тут каждый выбирает по себе и нет правых и виноватых.
«Но Ассоль я упорно вижу улыбчивой и веселой,» — так непреклонно ответила автор стихотворения.