Трещина

16+
  • Опубликовано на Дзен
Автор:
Anny_T
Трещина
Аннотация:
Исправлено только про зажигалку :Р
Текст:

"Смех – всего лишь защитная реакция организма", – повторял офицер Питерсон, словно мантру. Но ему всё равно хотелось хорошенько отхлестать по щекам хохочущую Альму, которая сидела перед ним на ступеньках собственного крыльца и размазывала по щекам слёзы вперемешку с тушью и тональным кремом.

Полицейский битые пятнадцать минут пытался выудить из девушки хоть слово, но тщетно. Она лишь хохотала и остервенело мотала головой.

– Завязывай, Джеймс, – перекрикивая смех, обратился к нему Слай, старший напарник. – По ней "дурка" плачет, пускай разбираются. А Гарри просто сбежал. От такой-то истерички.

Питерсон покачал головой. Должна же она когда-нибудь успокоиться.

– Альма, пойми, я не смогу отправиться на поиски Гарри, если ты не расскажешь, что произошло. Возможно, счёт идёт на минуты…

Девушка только громче засмеялась, хрипло закашлялась и замотала головой. Питерсон внезапно подумал: что если она не остановится? Будет непрерывно хохотать, пока глотка не пересохнет. Можно ли умереть от смеха? Теперь настала его очередь встряхнуть головой. Реки мыслей вернулись в нормальное русло, и даже явили на поверхность неплохую идею.

Джеймс перевернул листок в рабочем блокноте и протянул его девушке вместе с ручкой. Никакой реакции.

– Альма, ты сможешь написать, что случилось?

Девушка энергично закивала, приняла блокнот и ручку, тут же взявшись за дело. Её спутанные тёмные волосы заслоняли лист, и Джеймсу оставалось лишь терпеливо ждать. Ждать получалось, но вот терпение испарялось с той же скоростью, с какой её голос наполнялся хрипотцой.

Альма сипло закашлялась, ручка выкатилась из рук, она, подрагивая, улеглась на ступени. Питерсон в замешательстве отстранился. Девушка с тяжёлой мольбой взирала на него снизу вверх, кашляла и смеялась, смеялась и кашляла. А он не мог шевельнуться.

– Ах ты дура психованная! – не выдержал Слай и, подбежав, встряхнул её и слегка ударил по щеке.

Ноль реакции. Он чертыхнулся и поволок её в дом. Из открытого окна кухни вскоре донёсся шум воды и ворчание Слая, прорывающие сквозь захлёбывающийся смех девушки.

Джеймс подобрал блокнот, развернул к себе. Скрип ворот и частые шаги возвестили о прибытии бригады из "психушки". Слай вызвал. Сам-то Питерсон предлагал обойтись "скорой", но теперь понимал, что всё вышло как нельзя лучше. Быстрое сухое приветствие, и бригада скрылась в доме, а Джеймс наконец уставился в записи Альмы. Буквы смеялись и задыхались, плясали, наползали друг на друга. Вверху, внизу, в центре. Зигзагами, дугами и спиралями.

"С тра ШН о НЕ льзя ктО п оД ГЛЯ дывАе т Щ елЬ Рук И как д Ы р Ы Д ом...Ест ь"

Последние слова, расположенные в самом низу, еле угадывались.

Питерсон одним коротким движением, в котором можно было узреть всё его раздражение, захлопнул блокнот. Вскоре голос Альмы стих, а из дверей показался взбешённый Слай.

– Едем, – коротко бросил он.

Джеймс молча уселся за руль. Какое-то время они кружили по городу в надежде отыскать пропавшего Гарри, но безрезультатно. Вернулись в участок далеко за полночь; смена закончилась полтора часа назад.

Питерсон сел в свой серо-голубой, доживающий последние месяцы, старенький плимут гран фьюри. Мотор прочихался и завёлся с четвёртого раза. Обычно Джеймса всегда раздражала необходимость ездить медленно и осторожно, но сейчас это ограничение пришлось как нельзя кстати. Вечер и ночь выдались… неуютными. Да. Не сложными, тяжёлыми или суетливыми. Всему виной смех. И взгляд.

В круглосуточном магазине (единственном в их городке) Джеймс взял упаковку из четырёх банок светлого. Уже на кассе запоздало решил, что от образа хохочущей Альмы он так просто не избавится, и для надёжности взял ещё пару банок. Хорошо, что завтра выходной.

Дома, не снимая формы, развалился в кресле, включил телевизор и открыл первую банку. Картинки мелькали одна за другой, мысли тонули в череде ярких образов. Вторая банка. Начался какой-то старый чёрно-белый сериал, Джеймс никогда такую ерунду не смотрел, потянулся за пультом, и тут раздался залп закадрового смеха. Питерсон подавился пивом, закашлялся, судорожно нажимая кнопку переключения канала. Сигнал никак не проходил. Актёры вели остроумный диалог, поэтому смех не утихал.

– Да к чёрту!

По красной кнопке выключения он всё-таки попал. С третьего раза. Всё стихло, и только светодиод назойливо светил красным, будто налитый кровью глаз, слепо уставившийся…

– Харрингтон.

Ассоциация пришла внезапно. Сумасшедший старик с воспалённым, бегающим взглядом, которого они со Слаем утихомиривали после того, как он залил бетоном подвал в отеле в старой части города. Тот тоже хохотал без остановки, но Джеймс тогда списал всё на белую горячку. Харрингтон никогда не отказывался от выпивки… Чёрт! Отель!

Джеймс вскочил с места, похлопал себя по карманам. Блокнота не было, разумеется. Он поискал в прихожей, потом, спотыкаясь, выбежал на улицу, к машине. Водительскую дверцу заело.

– Проклятая развалюха! – что есть мочи крикнул он в закрытое окно.

Пришлось залезать через пассажирскую дверь. Бардачок, задние сиденья, коврики. Нигде нет. Через пару глубоких вдохов он проверил пространство между сиденьями и был вознаграждён. Под слабым светом ламп в салоне Джеймс перелистывал страницы, застревающие на кольцах, случайно рвал края. Вот. «Д ом...Ест ь». Дом шесть! Адрес старого отеля на Оук стрит!

Первым желанием было усесться за руль и гнать туда, но Джеймс трезво (относительно трезво) рассудил, что машиной управлять в его состоянии нельзя.

Позвонить в полицию? Смешно. Он хохотнул, но тут же хлопнул себя по губам. Смеяться было страшно. Ещё страшнее стало откровение: что если написанное в тетради – правда? Что-то, что видела Альма, от чего убежал Гарри, что пытался похоронить под толщей бетона Харрингтон, там есть. И это что-то заставляет людей смеяться. Смех – естественная защитная реакция организма. Альма не могла остановиться. Страх, разбирающий на кусочки. Смех, пытающийся восстановить хрупкое равновесие…

– Чёрт.

Джеймс достал телефон и, не сомневаясь ни секунды, набрал номер своего старого знакомого, а по совместительству – врача, Франклина. После девятого гудка в трубке послышался его сонный голос.

– Чтоб тебя… говори…

– Ты в адеквате?

– В отличие от тебя… Ну?

– Помнишь Харрингтона?

– Ну…

– Сейчас с ним что?

– Это охрененно важный вопрос в пятом часу утра…

– Просто ответь, и я вешаю трубку!

– Он на успокоительных. И психотерапии. Ржёт как идиот, только иногда затихает, когда ему напоминают, что подвал основательно забетонирован, а отель закрыт… А собственно, зачем…

– Спасибо!

Джеймс отменил вызов и, закрыв машину, двинулся в сторону отеля. Он не успел пройти и дюжины шагов, как в кармане завибрировал телефон.

– Джеймс, чёрт тебя дери, что за шуточки среди ночи? Какого ляда ты спрашивал про Харрингтона?

– Я не знаю…

Пауза. Питерсон надеялся, что сейчас услышит ворчливое «ну и пошёл ты, козлина», но вместо этого Франклин сказал:

– Это из-за Альмы, да?

– Да.

– Жди, я сейчас оживу и подъеду. Ты где?

Джеймс уселся на капот и принялся нервно барабанить пальцами по жестянке. Франклин не заставил себя ждать, и уже через десять минут они катили в старую часть города. Питерсон сбивчиво рассказывал о записях в блокноте, о Харрингтоне и доме номер шесть, а друг сухо кивал. Конечно, не верит. Джеймс и сам бы не поверил, тем более, если учесть, что от него несёт алкоголем. Но Франклин молча соглашался со всем. Это хорошо. И ещё хорошо, что рядом будет врач. Это успокаивало. Но можно ли вылечить смех? Чёрт…

Франклин остановил машину прямо у крыльца: забор давно снесли, да и сам отель скоро отправится под снос.

– Подвал? – коротко спросил он друга.

Джеймс покачал головой.

– Где-то должна быть щель. На первом этаже.

Да, щель. И руки как дыры. И веский повод для смеха. У крыльца Джеймс остановился.

– Дальше я сам.

Франклин раздражённо ткнул его кулаком в плечо.

– Я что, подорвался ни свет, ни заря, чтобы поработать таксистом?

– Просто… кто-то из нас должен остаться в своём уме.

Франклин раздраженно фыркнул и картинно пригласил друга войти. Первым и единственным. Питерсон осторожно продвигался по коридору почти в полной темноте; его сопровождали только робкий свет фонарика в телефоне да Луна, время от времени выглядывающая из-за туч.

Джеймс помнил комнату с залитым бетоном полом – 104. В остальных лежал паркет, а в той – неровное серое озеро. С замирающим сердцем он открыл дверь. Ничего необычного. Пока. Ближе. Луна предательски скрылась, превратив пространство у окна в лужу дёгтя.

Питерсон сделал шаг. Кусочек пола вынырнул из темноты. Серое, целое. Ещё. Серое, след от ботинка. Не трещина. Ещё. Серое, це... бетонная крошка.

Вдох бесконечный. От волнения организм требовал больше кислорода. Шаг. Трещина. Длиной с дюйм. Дальше больше. Наверное… Ещё шаг. Длиной дюймов тридцать, шириной – едва больше ногтя. И ничего страшного.

– Пока, – пробормотал Джеймс вслух, нервно улыбнулся, но тут же провёл рукой по челюсти, словно стирая улыбку.

Ещё: раз-два. Теперь трещина прямо под ногами. Джеймс направляет свет фонарика вниз и наклоняется.

И опять ничего. Но тут в глубине он заметил какое-то движение. Нечто тонкое, чёрно-фиолетовое с глянцевым блеском медленно скользнуло по бетону вверх-вниз, утаскивая с собой крупицы. Или не утаскивая, а поглощая. Руки-дыры. Дыры, в которых всё исчезает.

В сознании словно фотовспышка: нельзя. И следом, мурашками по спине, по всему телу, даже по костям: страшно. И Джеймс захохотал. Потому что иначе сердце ускорится до запредельности, ни один исследователь не поверит этим цифрам, если попробует подсчитать количество ударов в минуту. Подкорка дала чёткую команду: смейся, если не хочешь умереть. И он смеялся.

Смех мешал думать. Как остановить того, чьи руки поглощают всё? Харрингтон понадеялся на цемент. Не вышло. Тогда что? Что-то бестелесное. Магия какая-нибудь. Жаль, её не существует. Все эти волшебные стрелы, ледяные глыбы и файерболлы не более чем...

Файерболл. Чем обычный пожар хуже?

Джеймс, хохоча, понёсся на улицу. В дверном проёме виднелась фигура Франклина. Но Питерсон миновал его, жестом пресёк попытку как-то помочь.

Машина. Багажник. Канистра. Он на пальцах показал другу, что нужна зажигалка. Тот нервно выругался и достал свою любимую, подаренную собственно самим Джеймсом. Потом щёлкнул пальцами и достал ещё и спички. Что-то говорил про то, что зажигалку давно пора бы заправить и про "случай", но Джеймс его уже не слушал.

Собрав нужное, Питерсон вернулся в комнату. Страх усиливался по мере приближения к трещине. Быстрее. Так быстро, как только можно. Потому что дыры могут поглотить и огонь. Потому что смех может спасовать перед очередной лавиной ужаса. Джеймс вылил содержимое канистры в трещину. Откинул крышку зажигалки. Не горит. Чёрт. Вторая попытка также ничего не дала. Спички. Хорошо. Руки дрожали от смеха, держать спичку было неудобно и тяжело.

Но он смог. Робкий огонёк понёсся навстречу глянцевым рукам-дырам. Вспышка. Огонь тянулся вверх, пришлось отойти подальше. После третьего шага захотелось бежать. Дальше, как можно дальше. Но он остался. Смотрел, заставлял себя смотреть. Стоял, пока на плечо не опустилась рука.

– Чёрт возьми, Франклин, ты же…

Осёкся. Он не смеялся. Он говорил. Улыбка поползла по лицу, но Джеймс её тут же прихлопнул, как назойливую мошку.

С того момента он редко улыбался.

Альма и Харрингтон тоже стали реже улыбаться и, тем более, смеяться.

Единственный участник страшных событий, что не ограничивал себя в радостных эмоциях, был Франклин. Но временами он бросался к телефону, боясь обнаружить пропущенные от друга. И каждый раз видя на дисплее имя Джеймса, его сердце замирало. Потому что вместо привычных слов он может услышать только смех. Почему-то ему всё чаще казалось, что это существо из трещины лишь затаилось, ждёт, пока люди, которые способны ему противостоять, ослабят бдительность… И всё чаще он раздумывал над тем, чтобы наведаться в отель ещё раз. С кем-то. Чтобы кто-то ещё знал об этом. О трещине.

+1
05:00
449
03:02
+1
Хорошо когда есть друг, который выслушает вас в любое время суток и отзовётся в трудную минуту. События предельно сжаты, что неплохо для динамики сюжета. Но я предпочитаю более плавные связки. Хотя, это дело вкуса. pardon Существо, пришлось доверить собственной фантазии, уж больно вы его, скромно описали. Теперь буду осторожней, находясь у трещин quiet
20:09
Спасибо за отзыв) да, дружба тут не на последнем месте.
Загрузка...
Ольга Силаева

Другие публикации