Новый предел. Послание…Глава вторая

Егор вот уже некоторое время бродил по заброшенному хутору — назвать деревней это селение было никак нельзя, в силу небольшого размера и отсутствия административных построек, на которые ни один из домишек не походил. Какой-никакой церквушки поблизости тоже не наблюдалось. Одно слово — хутор.

 То, что в полуразвалившихся строениях, некогда поставленных на сваях, никто не обитал, было видно невооружённым глазом. А всё-таки мужчина был настороже, ожидая любой пакости, от бродячей собаки до встречи с чужаками. Лезть на рожон или по-глупому геройствовать он не собирался, но нож за поясом придавал уверенности и спокойствия. Лицезрея упадок и заброшенность, Егор ощущал свою чуждость в этом месте, однако не спешил убираться, решив обследовать один из домов. Поэтому искал хоть один, в который можно было забраться без риска свернуть себе шею. Уверенность собственных в силах подкреплялась регулярными физическими упражнениями и профессиональной цепкостью рук. 

— Добрый молодец, кого ищешь али заблудился?

От неожиданности Егор чертыхнулся и развернулся на 180° градусов. На пеньке, у одной из избушек, сидел старичок, попыхивая самокруткой и насмешливо глядя на незванного гостя.

— Здорово, дед.

— И тебе, парень, не хворать. Каким ветром занесло-то? 

— Да ищу кое-кого… Не видал ещё заблудившихся или живёт может кто рядом?

Старик покачал головой, а потом сказал:

— Эээ,парень. Кроме меня в округе никого,почитай,и нет. Разве что выше по реке село с людьми есть. Не туда ли надо?

— Нет, я как раз оттуда.

— Что-то не припомню тебя, парень, чьих будешь?

— Что значит — чьих? Тебя, старик, я тоже не припомню, хотя не первый год приезжаю в эти места.

Дед захохотал :

— Не Феодора ли Захарыча внучок часом? 

— Никак моего деда знавали? — и не заметив, Егор перенял старикову манеру речи.

— А то как же! Ты значит Егорий? Заходи ко мне, гостем будешь. 

Дед был как … дед. Вполне обычный на вид старикан, щуплый, но скорее жилистый, чем хлипкий. В простой рубахе и штанах, подпоясаных то ли верёвочкой, то ли бечевой. Седой, бородатый. С хитрым прищуром глаз. Но при этом всем своим видом располагающий к себе. Чем-то напоминавший какого-то литературного персонажа, эдакого балагура и хорошего рассказчика. А истории, хорошие истории, Егор любил, может быть поэтому , не раздумывая, поднялся за стариком в избу. 

Убранство внутри оказалось простым, без излишеств. Небольшая печь. Повсюду травы, свисающие даже пучками с потолка. Стол. Еда на столе. Хлеб. Каша в мисках. Возле мисок — деревянные расписные ложки. Вроде просто всё, да Егора что-то смущало, вот только какой-то туман в мыслях мешал оформиться догадке.

— Ну а меня зови дед Лутоня. Что стоишь в дверях? В ногах правды нет. Седай за стол, гость дорогой. Чем богаты,тем и рады.

Неловко было Егору, но старик стал спрашивать про житьё-бытьё хуторян, про деда его, Фёдора Захаровича, Федюньку, которого, как оказалось, Лукьян Устиныч с измальства знавал. Да и немало разных рыбацких историй старик поведал, в основном курьёзных, изрядно повеселив ими гостя. Дело незаметно близилось к вечеру. Потом уже они сидели в сумерках на завалинке , ведя неспешный разговор. Старик сообщил Егору, что никого окрест не видал, пожаловался на приезжих:

— Чай шуткует хтось из энтих, туристов. Екзотики не хватат им, мать её так! У прошлом годе усё коло озера толклись, по лесу шастали, костры жгли. Чуть лес к едрене фене не спалили, один так вобче в Анчуткиной гати запропал. Али не слыхал?

— Слыхать-то слышал, как и про то, что  нашли его потом.

— Нашли… с неделю искали, и  хрена знает где нашли, за  сорок килОметров от энтих мест. Каким макаром через болото, да по буреломам выперся в Кугутово? — дед развёл руками.— да ащё и тронулся малёха… 

Егор покачал головой, поддакнул, а затем задал, мучавший его в те минуты, вопрос:

— А что, Лукьян Устиныч, взаправду нечисть тут какая есть? Помнится, к деду приезжал когда, то строго-настрого на этот берег запрещалось выходить, и рыбачили ближе к Соломенскому. Чем же ваш Новый предел ославился так, что и люди ушли отсюда, побросав всё, и местные опасаются близ к вечеру оказаться? Говорят, затапливает тут шибко по весне, но неужто в этом одна причина?

— Твоя-то Шеломань повыше будет, а Навий предел низёхонько. Поначалу ничего было, вишь какие сваи поставили. Год-два ничего, а потом ну чисто Винеда — на лодках от хаты к хате плавали. 

— Как ты, дед, сказал? Навий?.. 

— Послышалось тебе, парень. Новый предел, лес тут когда-то убрали чуток на новое поселение, хаты из него ж срубили, да вот вишь как обернулось… Ладно, давай уж в дом вертаться, переночуешь у меня, а завтра иди, куда хошь…