Пробуждение. Часть I. Глава 16

Автор:
Нефер Митанни
Пробуждение. Часть I. Глава 16
Аннотация:
Граница ночи и утра была каким-то серым неопределённым временем, тучи по-прежнему закрывали небо, и накрапывал дождь.
Текст:

Иллюстрация автора

РОССИЯ. САНКТ-ПЕТЕРБУРГ

Чедвик уже в который раз изучал письмо князя. Да уж, задача была всё равно, что отыскать иголку в стоге сена – вспомнилась ему русская поговорка. Несколько лет назад юная дочь покойного, единственный ребёнок в семье, любимица отца, которую он буквально лелеял все её шестнадцать лет, бежала из родительского дома и тайно обвенчалась с неким молодым офицером. Брак случился не просто против воли родителей, но и оказался  полным мезальянсом – княжна стала супругой простого дворянина, у которого не было ничего, кроме шпаги. Молодой повеса так вскружил голову юной красавице, что она бежала с ним в ночь, оставив родителям лишь скупые строчки прощания. Обезумевший от горя отец, прочивший дочери блестящую партию, потеряв голову, отказался от своего чада, унизившего честь их древнего рода.
Его супруга, не вынеся такого потрясения, вскоре скончалась, на смертном одре взяв с мужа слово по крайней мере узнать о судьбе дочери. По прошествии нескольких лет, князь, живший затворником в родовом имении, чувствуя приближение своего конца, решил исполнить последнюю просьбу жены и отыскать дочь. Но влюблённых беглецов найти было сложно.
- Мне удалось узнать, что их следы теряются где-то в N-ской губернии России, якобы супруг служил то ли секретарём, то ли управляющим у кого-то из местных помещиков, - Чедвик прочёл вслух фразу из письма князя и сделал какую-то карандашную пометку в своей крошечной записной книжке.
-Х-м, - потирая подбородок, пробормотал молодой человек, - значит… Значит у этой парочки могут быть дети, и старший из внуков князя, уже вполне взрослый… Таким образом, искать следует не обязательно женщину, а вполне возможно, что её сына… 


Увы, пока Чедвик не продвинулся в поисках ни на йоту. В столице он лишь удостоверился в верности сведений, полученных от князя. И теперь путь агента лежал прямо в N-скую губернию.
На столе перед ним, кроме изученного вдоль и поперёк княжеского послания, лежал фамильный перстень с печатью. Как следовало из письма, у беглой княжны должно быть схожее украшение с аналогичной печатью, скрытой под бриллиантами. Князь заказал украшение специально для любимой дочери. Достаточно было нажать тайный механизм, как верх перстня съезжал в сторону и открывал княжескую печать, её миниатюрный, женский вариант, точную копию того, который сейчас рассматривал Чедвик.
- Хорошо, если я просто увижу кольцо на пальце какой-нибудь дамы, - размышлял молодой человек. – А если нет?..
В самом деле, как понять, есть ли у кого-то такой перстень? Особенно проблематично, если владелец перстня мужчина, сын княжны. А сама она, возможно, покинула уже этот мир.
На первый взгляд, фамильная реликвия князя призвана была помочь в поисках, но в действительности только осложняла дело: получалось, что главная задача - разыскать парный женский перстень. Но с другой стороны, наличие перстня ничего не доказывало – кольцо могли похитить, оно могло оказаться в руках особы, не имеющей никакого отношения к древнему княжескому роду.
И последняя вещь, которая должна была помочь агенту в поисках – портрет княжны. Едва увидев миниатюру, Джон понял, что отыщет эту женщину даже ценой собственной жизни. Перед ним была редкостная красавица. Чедвик вдруг даже позабыл, что сейчас красавице должно быть за тридцать и она, скорее всего, счастлива в браке. Разве это имело значение, если с портрета на него смотрели глаза, поражавшие всякого мужчину в самое сердце? Коль эти глаза существуют в реальности, он непременно должен их увидеть, пусть для этого ему придётся преодолеть сотни миль.

***

В доме помещицы Версаевой царила суматоха, дворня сбилась с ног, выполняя приказания хозяйки.
- И чего это барыня три дня подряд будто не с той ноги встала? – шёпотом спросила горничная Дарья, дородная и пышная, с румяными круглыми щеками, напоминавшими две большие ватрушки.
- А когда она с той-то ноги вставала? – прыснула в кулачок Танюшка, хитро блеснув карими глазами.
- Не скажи – сегодня, прям, совсем озверела, видишь - за завтраком в меня тарелку с оладьями кинула, - возразила Дарья и медленной походкой поплыла в кухню, неся в фартуке осколки блюда, перемешанные с блинчиками.
- Танюха, - к девушке подошёл Митрофан, - не болтай, ступай скорее, позови Эмилию, барыня требует.
И на ходу натягивая на руки белые перчатки, он кинулся дальше по коридору.

Марья Фёдоровна, нахмурившись, в упор смотрела на гувернантку, сверлила её взглядом, словно пыталась проникнуть в её мысли. 

Иллюстрация автора, использованы кадры из фильма "Звезда пленительного счастья".

- Как, я спрашиваю – как вы могли ничего не заметить?! – уже в который раз повторила она. Старухе хотелось ударить стоявшую перед ней странную немку, но она сдерживала себя и оттого ещё больше сердилась.
- Мадам, я конечно, виновата, - Эмилия Карловна, выдерживая её взгляд, согласно взмахнула лорнетом, - да, я немного задремала. Fräulein Anna была здесь же, в беседке. Когда я открыла глаза и не обнаружила её рядом, я подумала, что она пошла по аллее. Но её там не оказалось… Было уже почти совсем темно, показалась луна, и я решила, что Fräulein Anna вернулась к себе.
- Почему же вы никому не сказали, что она пропала?! – Марья Фёдоровна всплеснула руками и в сердцах сбросила с колен свою любимицу болонку, будто та в чём-то провинилась.
Бедная Клара, очнувшись от сна, тихо похрапывая, переваливаясь на толстых ножках, отошла в сторону и свернулась калачиком на ковре возле окна.
- Я решила, что она давно спит…- отвечала гувернантка, удивлённо раскрывая близорукие глаза, словно поражаясь, как хозяйка не понимает очевидного.
- Точно ей кто-то помогал, - пробормотала Марья Фёдоровна, рассуждая вслух.


- Барыня, разрешите? – в дверях показалась голова Василия Лукича.
- Ну, чего там? – Марья Фёдоровна перевела на него недовольный взгляд.
Осторожно, словно боясь что-то задеть, староста продвинулся в двери.
- Есть… новости, - замялся он.
- Что? В монастыре были? – оживилась барыня.
- Да, - кивнул Василий Лукич. – Нет её там и не было…
- Не было? Как не было?! – Марья Фёдоровна поднялась и подошла к старосте, упёрлась концом трости ему в грудь, - да ты в уме ли?! Надо было всех на ноги поднять!
- Дак, и подняли, - Лукич развёл руками, вытягиваясь перед рассерженной хозяйкой. – Я лично с настоятельницей разговаривал. Думаю, ей можно верить…
- Он думает! Так и где она, по-твоему? — хозяйка, круто развернувшись, опустилась в кресло и бросила, обращаясь к гувернантке, которая терпеливо ожидала распоряжений: - Ступай, Эмилия Карловна, с тобой потом договорим.

- Ну? – едва гувернантка ушла, Марья Фёдоровна опять выжидательно посмотрела на старосту, - говори, что думаешь.
- Так ведь, - Лукич развёл руками, - думка только одна приходит… не иначе молодой барин тут замешан…
- Что?! – Марья Фёдоровна выкатила глаза, - ты в своём уме?! Разве он здесь был?
- Так, кто его знает? Может, и был? Делов-то…- Василий Лукич, опустил глаза, не выдержав взгляда барыни.
- И чтоб никто не увидел?... – Марья Фёдоровна с сомнением покачала головой. – Хотя… хотя, - она поднесла палец к губам, обдумывая что-то, - помнится, он тогда угрожал мне, что увезёт Анну…
- Ну, и вот, - взмахнул рукой Лукич.
- И где они теперь, как считаешь? – вздыхая, спросила Марья Фёдоровна.
- Тут уж… третьи сутки пошли, кто их знает?.. - Лукич задумался, поглаживая пятернёй затылок и тихо сказал: - Эх, говорил я вам тогда летом… Ну, когда барин после ранения приезжал… не надо было им одним волю такую давать… Где видано, барышню молоденькую с офицером отпускать? Не послушали вы меня…
- Твоя правда, - согласилась Марья Фёдоровна. – Так ведь что было делать? Не под замок же Анну запирать? Мне казалось, она не заинтересует его, слишком проста для него… Он вёл себя по-братски… И я верила, что он… не допустит вольностей.
- Вы простите покорнейше, барыня, но это всё равно, что волка к овчарне подпускать, известное дело, - криво усмехаясь, без обиняков заметил Василий Лукич.
- Всё! – к Марье Фёдоровне вернулся её привычный тон. - Лишнего не болтай! Много ты себе позволяешь, Василий! Всё же не верю я, что Сергей может… причинить ей вред… Да, да! Не смотри так удивлённо! – старуха помолчала и неожиданно добавила: - Тогда, ночью, я рассказывала тебе, он так со мной разговаривал… Я вспомнила Владимира… брата. Его же решимость в лице, глаза такие… такие…Словом, никогда раньше я Сергея таким не видела. И имя её произносил так, словно… Показалось мне тогда, что для него всё серьёзно…
- Кто знает? – Лукич пожал плечами.
- Вот именно! – вновь оживилась Марья Фёдоровна, - ничего мы не знаем... - Да, ладно, - вздохнула она, - теперь-то что уже?
- Да уж… - согласился Василий Лукич, - а что графу скажем? Ведь со дня на день вернуться должен…
- Пока скажу, что Анна гостит у дальних родственников… Придумаю как-нибудь… А там, глядишь, известия будут.
- Эх, барышню жалко, – отводя глаза, осторожно сказал Лукич, - дитё совсем, былиночка… Тихая, добрая … бывало, слова плохого не вымолвит…
- Ты, Василий, много лишнего болтаешь! Не твоего ума это дело! Жалко, не жалко – она сама себе судьбу выбрала! Видит Бог, я дала ей всё, что могла. И если она окончит свои дни, как девка уличная, это её выбор, - вспыхнула Марья Фёдоровна.
- А ежели объявятся, что делать будете? – спросил Лукич.
- Решу… подождать надо… Впрочем, - Марья Фёдоровна нахмурилась и, обдумав что-то, заключила, - ежели вернутся, значит, они обвенчались, в противном случае возвращаться ей не резон. А ежели обвенчаны, ничего уже не изменишь… Придётся принять их… Анна – девка хорошая… Как бы не … определённые обстоятельства, не желала бы я Сергею лучшей жены… А так…- Марья Фёдоровна махнула рукой и неожиданно жалостно, словно ища сочувствия, спросила у старосты: - Веришь ли, Лукич, душа у меня болит? Не только за то, что с графом промашка вышла… Это я утрясу… Жалко, что… Серёжа… мезальянс* сделал…


***

Сквозь сон он ощутил её взгляд. Даже во сне Петрушевский не мог устоять против его силы. Анна сидела, подобрав ноги, рассматривала мужа. Роскошные волосы почти полностью скрывали её фигуру, лишь край рубашки белел внизу. Она напоминала восточную женщину, укрытую покрывалом. Увидев, что он проснулся, она опустила глаза, её щёки тронул румянец.
- Доброе утро, моё сердечко! – Сергей улыбнулся и притянул её к себе, спрятав лицо в её волосах. – Ведь уже, наверное, утро?
- Не знаю…, - с улыбкой отвечала она и провела ладошкой по его щеке, отдёрнув руку, воскликнула: - Колючий, как ёж!
Но глаза Анны смеялись, где-то в самой их глубине плясали золотистые светлячки.
- В самом деле? – Сергей лукаво усмехнулся. - Я не бреюсь вторые сутки, сударыня. – И тут же серьёзно, с озабоченностью спросил: - Вам это неприятно?
- О, нет, нет! – горячо воскликнула Анна, словно боялась, что он не поверит ей. Потом осторожно, самым кончиком указательного пальчика дотронулась до его усов и почему-то вздохнула.
- А это…наверное, лучше сбрить? – спросил Сергей, по-своему истолковав её вздох.
- Ни за что! – Анна села и, откинув назад волосы, рассмеялась легко и заразительно, как умела только она. – Тебе усы очень идут, - заметила она, - и, кроме того…, - она вдруг покраснела и замолчала.
- Ну же, - Сергею не терпелось услышать окончание сказанной ею фразы, и он с улыбкой наклонился к ней, заглядывая в глаза, - что кроме того?
- Не скажу! – Анна категорически замотала головой. – Мне неловко об этом говорить, - призналась она.
- Ах, так! – он шутливо схватил её и, уронив на спину, стал щекотать её шею.
Анна смеялась, пытаясь вырваться, брыкалась, но, конечно, ей это не удалось. Поцеловав жену, Сергей поднялся и, надевая брюки, сказал:
- Камин совсем погас… тебе холодно, я схожу за дровами.
Увидев испуг Анны, подмигнул и добавил с нарочитой строгостью:
- В обморок больше не падать, сударыня! Я скоро приду.

Когда он ушёл, Анна поднялась и на цыпочках подошла к окну. Отдёрнув плотную занавеску, увидела, что ещё не рассвело. Граница ночи и утра была каким-то серым неопределённым временем, тучи по-прежнему закрывали небо, и накрапывал дождь. Вот, подняв высоко над головой тусклый фонарь, во дворе появился Сергей. Он был в плаще с надвинутым на голову капюшоном. Подойдя к сложенной под навесом поленнице, набрал охапку дров и направился обратно к дому. Неожиданно заметил Анну и улыбнулся ей. Она, тоже улыбнувшись, помахала ему в ответ рукой.
Через минуту он вошёл в комнату и, свалив дрова у камина, снял плащ.
- Ну, зачем же ты встала?! – спросил строго, но его лицо светилось нежностью. - Босыми ножками по холодному полу – можно простыть.
Сергей шагнул к ней и поднял на руки.
- Мне хотелось увидеть тебя, - руки Анны обвили его шею. – Промок…, - она смахнула с его лба несколько дождевых капель.
Потом, поддавшись какому-то порыву, поцеловала пересекавший его левое плечо шрам. Глаза Сергея блеснули, и в них промелькнул тот огонь, уже знакомый Анне, от которого у неё становилось тепло внутри. Новые чувства, которые она сейчас испытывала, такие странные, непонятные ей, немного пугали и … дарили затаённый восторг и радость. Держа жену на руках, Сергей закружился по комнате и перенёс её на кровать.
- Я растоплю камин, - сказал он, - ты замёрзла, ножки совсем ледяные.
- Нет, мне не холодно, - улыбнулась Анна и, опустив глаза, тихо добавила: - Твои руки греют меня.
Он провёл большим пальцем по её губам и пристально заглянул в глаза, потом, словно, вспомнив что-то, быстро проговорил:
- Подожди, сердечко моё, я сейчас…
Разжёг огонь и вновь подошёл к жене. Она сидела, обхватив колени, он осторожно вытянулся у её ног и стал согревать в своих ладонях маленькие ступни.
- Серёжа, мне щекотно! – засмеявшись, воскликнула Анна, и выгнув спину, откинулась назад.
Но он не отступал…

Три дня, которые Сергей решил провести в заброшенном доме, летели незаметно. Почти всё время шёл дождь, лишив их возможности совершать прогулки. И они обследовали дом снизу доверху. Поначалу Сергей противился этому, опасаясь, что Анну может излишне взволновать его мрачная атмосфера, но потом уступил её настойчивым просьбам. Рассматривая портреты, она засыпала его кучей вопросов о тех, кто был на них изображён.
- Мне совестно признаться, - усмехнулся Сергей, - но я почти никого из них не знаю…
- Как же так? – удивилась Анна.
- Это очень дальние предки… А я, увы, никогда не интересовался своими корнями… Я рано лишился родителей и покинул дом, ты же знаешь… Пансион, кадетский корпус…служба, - он улыбнулся и поцеловал руку жены.
Как всегда, вдвоём им не было скушно. Сергей ловил себя на том, что не хочет покидать это уединённое место. Оказалось, Анна чувствует то же. Часто без видимой причины её лицо становилось грустным, непонятная печаль мелькала во взгляде.
- Сердечко моё, что тебя тревожит? Отчего ты грустишь? – с беспокойством заглядывая в любимые глаза, спрашивал Серей.
- Всё в порядке, - пыталась успокоить Анна, словно искала убежища в его объятиях и прятала лицо на его груди.
- И всё-таки, - целуя её волосы, однажды стал настаивать Сергей, - не скрывай, скажи мне, что тебя тревожит.
- Я… мне очень страшно за нас…, - призналась Анна дрогнувшим голосом.
- Это дом так действует на тебя?
- Нет! Вовсе нет…Здесь мрачно, но…Здесь мы одни и никто не мешает нашему счастью. Я боюсь возвращаться…, - призналась Анна, и слёзы хлынули из её глаз.
- О, сколько бы я отдал за то, чтобы не возвращаться…, - он губами осушил слёзы, бежавшие по её щекам. - Но … ведь мы – не преступники, не совершили ничего дурного… Мы обвенчаны пред Богом и людьми, не преступив никакого закона…Мы должны рассказать всё тётке. Ведь она, наверняка, думает о нас нелучшим образом, - рассуждал Сергей.
- Да, конечно, ты прав! Я знаю это…, - согласилась она. - И вообще было бы жестоко оставить Марью Фёдоровну одну… - добавила, вдохнув.
А после минутного молчания упавшим голосом призналась: - Но всё равно я не могу избавиться от дурного предчувствия.
- Опять ты что-то воображаешь, - улыбнулся Сергей, стараясь успокоить её. – Теперь уже ничего не может случиться.
- Да, наверное, но… - Анна посмотрела на него долгим взглядом, словно вчитывалась в его черты. – Я часто вижу тот сон…
- Сон? – переспросил Сергей, не понимая.
- Да… помнишь, тогда в лесу?
- Ах, тот сон! Тот сон, что был порождением твоей усталости и нервов, - он вновь улыбнулся, - мы заблудились, ночевали под открытым небом – не диво, что тебе приснился кошмар! – и попытался обратить всё в шутку: - Кроме того, любовь моя, помнится, тогда ты не слишком-то мне доверяла, даже побаивалась меня.
Смутившись, Анна всё же возразила:
- Нет, накануне нашего венчания… за сутки, когда всё было решено, я тоже видела этот же сон. Он повторился в точности.
- Вот видишь! В этот раз твои нервы тоже были напряжены. Тебя пугал наш побег, ты, как и положено юной девушке, волновалась перед венчанием… - объяснил Сергей, - ведь и когда мы приехали сюда, ты вообще оказалась без чувств.
- Наверное, ты прав… - губы Анны преобразила печальная улыбка.
Что-то необыкновенно щемящее и нежное было в ней, отчего Сергей сам испугался. Он крепче обнял жену, словно хотел спрятать её в своих объятьях, их губы встретились.

На следующий день они отправились в поместье. Анна молча сидела на лошади впереди мужа.
- Не тревожься, сердечко моё, - накрыв своей рукой её руку, улыбнулся Сергей, - я ни за что не позволю тебя обидеть!
- Меньше всего я беспокоюсь за себя, - отвечала Анна и подняла на него задумчивый взгляд.
- Так почему же ты печальна? – стараясь говорить бодрым тоном, спросил Сергей.
- Я… спрашиваю себя, правильно ли я поступила… Не навредит ли тебе брак со мной? – с нескрываемой печалью прозвучал голос Анны. – Марья Фёдоровна хотела бы видеть рядом с тобой девушку знатного рода…
- Любовь моя! Мне наплевать на мнение тётки. И не потому что я неблагодарный племянник! Главное – наши чувства друг к другу… Я же говорил тебе это сотни раз. Нельзя отказывать человеку в счастье! Клянусь, я готов прямо сейчас увезти тебя в Петербург без всяких объяснений! – глаза Сергея яростно сверкнули, словно он сдерживал какой-то внутренний огонь. С тревогой заглянув в лицо жены, Петрушевский прямо, с волнением спросил: - Ведь ты любишь меня … или … ты сомневаешься в своих чувствах?
- О, нет! – воскликнула Анна, её руки взлетели к нему на шею, прямо глядя на него, отбросив своё обычное смущение, она пылко призналась: - Я люблю вас всем сердцем! И не вынесу разлуки с вами!
То, что она, наконец, отбросила своё смущение и призналась в своих чувствах так откровенно, с нескрываемой горячностью, необычайно тронуло Сергея, у него перехватило дыхание. Ему захотелось схватить жену на руки и унести в спальню, где утопить в своих поцелуях. Сейчас было не время предаваться страстным порывам.
- Разлука, разлука…опять тревожные мысли бродят в твоей хорошенькой головке, - лишь усмехнулся он, целуя её долгим поцелуем, точно пытаясь выпить сладость её губ.
Слова жены его взволновали, до этой минуты она держалась с излишней, как ему казалось, скромностью. Но сейчас её истинные чувства выплеснулись так открыто, с присущей ей детской непосредственностью, что он задохнулся от переполнившей его радости. О, как он любил в ней это качество! Анна не умела скрывать, если стеснялась в чём-то признаться, просто опускала взор и молчала. Но никогда он не видел в ней ни капли лжи, ни крупицы той фальши, которую раньше часто встречал в женщинах.
- Никакой разлуки не будет! Слышишь? – его взгляд утонул в её глазах.
Анна, ничего не ответив, молча кивнула и прижалась к нему.

***
Они въехали во двор усадьбы на исходе дня. Спешившись, сразу вошли в дом, провожаемые удивлёнными взглядами дворни. Встретившаяся в коридоре Дарья, всплеснула руками и сразу бросилась в дальние комнаты. Не обращая внимания на поднявшуюся суматоху, Сергей, держа жену за руку, быстро прошёл в малую гостиную, где, как он знал, Марья Фёдоровна по обыкновению проводила вечера.
Тётка уже узнала об их возвращении. Заложив левую руку за спину, а правой опираясь на любимую трость, она стояла у окна. Лицо, не выражавшее ничего, напоминало каменную маску.
- Здравствуйте, тётя! – спокойно приветствовал её Сергей, не выпуская руки Анны.
- Изволили вернуться? – Марья Фёдоровна резко развернулась к ним, спросила с холодной усмешкой, бросив колючий взгляд на Анну.
Та тихо прошептала приветствие и присела в реверансе.
- Да, - кивнул Петрушевский. – Я должен представить вам мою супругу.
Он медленно подвёл Анну поближе к тётке. Слова племянника удивили её, но она не подала вида, лишь в мутно-голубых глазах промелькнуло что-то резкое, отчего взгляд стал ещё жёстче.
- Да, не удивляйтесь, - усмехнулся Сергей, прекрасно уловив состояние тётки, - мы обвенчаны перед Богом и людьми. Всё законно. Я не оказался подлецом, как вы, должно быть, полагали, Анна не попалась в мои сети.
- Ишь ты… - Марья Фёдоровна окинула их быстрым взглядом. Строго приказала: - Садитесь.
И сама опустилась в кресло, вытянув вперёд больную ногу. Сергей усадил жену, а сам встал, опершись рукой о спинку её кресла. Видя волнение и напряжение Анны, он не хотел оставлять её, поэтому то и дело опускал руку на её плечо.
- Ну, - протянула старуха, покручивая трость, - расскажи, как тебе удалось увезти Анну.
- Боюсь, это уже не имеет значения, - улыбнулся Сергей. – Завтра мы уедем в столицу. Сюда мы вернулись лишь затем, чтобы поставить вас в известность.
- Хорош, нечего сказать, - уже миролюбивее проворчала Марья Фёдоровна. – А ты чего молчишь, голубушка? – уставилась она на Анну.
- Я…- выдавила та, покраснев, опустила голову, и заговорила сбивчиво, перебирая пальцы мужа: - я виновата перед вами, мадам… Но я люблю Сергея Владимировича… и я отдам всё, чтобы он был счастлив со мною… Я готова умереть за него…
- Вот этого только не надо! Не люблю высокого штиля,**– поморщилась Марья Фёдоровна и, громко высморкавшись, добавила: - Умирать за такого повесу! Чего удумала! Не достоин он тебя…
Она помолчала, рассматривая племянника и его юную жену, усмехнулась чему-то, потом разрешила:
- Ступайте. В твою, голубчик, комнату… Я распорядилась приготовить. Утром зайдёшь ко мне, надо много дел решить, а в столицу – послезавтра. И не перечить! – она строго погрозила пальцем, видя, что племянник хочет возразить.

Когда Сергей был в дверях, она окликнула его и жестом подозвала к себе. Петрушевский подошёл к тётке, ожидая, чего ещё она хочет сказать. Старуха долго изучала его взглядом, потом с насмешливой улыбкой спросила:
- И где ты прятал своё сокровище всё это время?
- В доме отца, - улыбнулся Сергей.
- Ах, я дура старая! – Марья Фёдоровна хлопнула себя ладонью в лоб, - не догадалась… И Лукич – идиот безмозглый! Ну, и как?.. — спросила вновь с хитрым прищуром.
- Тётя, мы обвенчаны…, - загадочно улыбаясь, произнёс Сергей и вышел.


* - Мезальянс - брак с лицом низкого социального положения, происхождения. 

** - Штиль – то же, что «стиль» (устаревшее).


ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ
_________________

+3
11:43
724
13:07
+1
сбежавшая редкостная красавица — мать Анны? smile книга супер! rose от тётушки ожидала бурю, что-то быстро сменила гнев на милость. жду продолжения
14:11 (отредактировано)
+1
Благодарю! Тётку я писала с реального человека — с одной моей бабушки. Однажды я вдруг поняла, что живи она в то время, была бы именно вот такой барыней. Сумасбродка, привыкшая всё контролировать, но при этом довольно отходчивая. smile
Скоро будет продолжение, постепенно всё раскроется ok
12:00 (отредактировано)
+1
thumbsup
Гифка вверху улыбнула!
11:59
+1
Пришла к тем же умозаключениям laugh
А кольцо, думаю, у тётки припрятано.
Загрузка...
Светлана Ледовская №2