Дышать ветром

Край утёса, древний деревянный стул, похожий на трон, и старик, который восседал на нём, уставившись в бесконечную даль. Ветер слегка трепал его белые волосы, а после мчался дальше, спускаясь с горы и завывая в ущельях далеко внизу.

Девушка забралась сюда по крутым ступенькам, остановилась чуть позади, сжимая в руках небольшой льняной узелок. Пальцы чуть подрагивали, будто от холода, она перебирала ткань и суетливо оглядывалась по сторонам.

- Я принесла хлеб и сыр.

Хозяин горы даже не пошевелился, словно бы и не услышал. Он всегда отвечал не сразу. Лишь через минуту качнул рукой, приглашая ближе.

Гостья сделала шаг вперёд и застыла. Каждый день повторялось одно и то же. Она боялась, что старик повернётся и посмотрит. Однажды, год назад, это уже случилось. Незрячие, подёрнутые белёсой плёнкой глаза проникли в самое сердце, от чего по телу пошла крупная дрожь. И с тех пор отголоски этих мурашек посещали её при каждом визите. Но она продолжала приносить ему еду, надеясь всё же задать свой вопрос.

К её радости, старик больше не пытался обернуться. Просто сидел на своём троне, слепо созерцая невидимые для него горы и слушая ветер.

- У тебя есть вопрос.

Девушка вздрогнула. Обычно она оставляла свой узелок подле стула и уходила. Ни слова, ни даже попытки поговорить. Будто и не появлялась. А сегодня его скрипучий голос нарушил молчание.

Очередной порыв ветра всколыхнул её простое платье и мигом исчез. Вокруг стало совсем тихо, и девушка тоже перестала дрожать. На душе полегчало.

- С ним всё в порядке. Ветер приносил мне запах крови и мокрой земли, и лязг оружия, и липкую паутину страха. На войне страшно всегда, и не кори любимого за это. Он справился, но к тебе уже не вернётся.

Девушка будто задохнулась, лицо вспыхнуло, а после раздался всхлип. Очередной порыв ветра услужливо смахнул слёзы, помог ей вдохнуть и согрел от озноба.

Теперь она ощутила всё, что сказал старик. Он не лгал. Он действительно знал об этом, и внутри у неё стало тепло и спокойно.

- Скоро он отправится домой. Ранение причиняет боль, и ветер донёс до меня его крик. Пусть издалека, но совершенно чётко. Рана не смертельна, а война скоро закончится. Не кори его за измену.

Девушка мягко улыбнулась. Теперь тревога ушла, а старик казался ей добрым волшебником, а не колдуном, как про него думают в деревне.

- Присядь, отдохни. Гора высока, а спускаться слишком поздно. Ветер в предгорьях сегодня опасен.

Она послушно опустилась на чахлую траву возле трона. Ещё раз утёрла глаза, теперь от радости. Подняла голову и вдохнула порыв ветра.

- Теперь понимаешь, почему я здесь сижу?

- Ветер всё-всё знает?

Старик чуть заметно кивнул.

- Его нужно чувствовать. Прислушаться. И увидишь очень многое, для этого даже не нужны глаза.

Она опустила взгляд и застыла. В гуле ветра слышался шёпот пушистых облаков. Запах солёной воды, пыль пустынь и влага джунглей. Ей причудился далёкий разговор, но слов не разобрать. Лязг оружия и заупокойная над погибшими. Тоску пса, потерявшего хозяина. Детский смех, когда ребёнок сыт, искупан и барахтается на руках матери.

Стук деревянных вил, треск смоляных факелов и призывы к казни. Это было намного ближе, и девушка тревожно сдвинула брови. Ветер нашёптывал ей будущее.

- Они не смогут добраться.

Голос старика звучал совершенно спокойно. Чуть надтреснувший, тихий и бесцветный. Говорил о будущем, которое уже предопределено.

- Правитель не доволен исходом войны. Приходил и спрашивал об этом, и я передал ему слова ветра. Он пообещал убить меня, если проиграет.

Глаза девушки распахнулись, оставив иллюзии позади. Теперь порывы вновь стали холодными, бодрили тело и душу. Она опять поёжилась.

- Вам надо уходить.

Старик улыбнулся. Этого не было видно, но голос изменился.

- Сегодня они не смогут, а завтра будет уже поздно. Скоро поднимется буря и случится камнепад. А потому и тебе лучше остаться на ночь. Тебя в деревне не любят, ведь ты приносишь мне еду. Они же просто боятся. Меня, ветра. А теперь и тебя.

Он на мгновенье прервался, прислушавшись.

- Завтра вернёшься в деревню, заберёшь необходимое и уйдёшь. Никто не помешает. Больше живых там не останется, как ни жаль.

- А как же вы?

- Я останусь здесь. Мне осталось недолго, а внизу будет тяжело. Без ветра не смогу надышаться.

Девушка легла на траву. Воздух стал теплее, укрывал её невидимым коконом, и она не заметила, как задремала. Ей снились горы, покрытые шапками снега, где ветер гуляет и вырисовывает по поверхности невидимые никому картины. Пустыни и леса, в которых он гудит между барханами и деревьями. Его знают, но не признают. А ветер может многое. Может забрать жизнь, а может вернуть её, вдохнуть огонь или превратить его в холод. И тогда внутри станет пусто и темно.

Сквозь сон она ощутила вибрацию. Земля чуть задрожала и вдалеке послышался грохот камней. Ветер заглушил крики, погасил факелы и поднял реку вспять, чтобы смыть тела. Тропа вновь пуста, словно и не было кучки селян с вилами. Путь знали многие, но никто не осмеливался подняться. А девушке давно была известна цена, но только сегодня осмелилась спросить про возлюбленного. Целый год она просто приносила еду и уходила в неведении. Но теперь она знает. Знает о прошлом и будущем, знает о войне и смерти.

Знает, почему старик уже много лет сидит на своём троне и смотрит слепыми глазами вдаль. Пьёт дождевую воду и питается запахами. Слушает сказки ветра и выискивает в них правду. Живёт так, как никто другой.

Утром она очнулась. Ветер гудел в вышине, касаясь лица старика. Голова его свесилась на грудь, а слепые глаза вновь прозрели, но смотрели в никуда. Теперь они не казались такими страшными, обретя покой.

Она направилась вниз по тропе. Ей казалось, что ещё рано, и потому плохо видно. Но сумерки давно прошли. Она протирала глаза раз за разом, а мрак становился всё гуще.

Ветер помогал ей, поддерживал под руку, а она слепо ему доверяла. Слушала его сказки. Шёпот далёких лесов, запахи дивных цветов и образы ближайшего будущего.

Становясь временами слишком горячим, ветер касался глаз и тотчас же остывал. А белёсая плёнка на зрачках становилась всё плотнее. Цена была известна, и теперь долг погашен.

Дышать ветром осмеливаются не многие.