Солар 2

Отступление.

Эфемерным облаком я скольжу в этом пласте мироздания. Несусь с визгом и грохотом, слышимым только невоплощенным существам. Окрикиваю тех, кто уже воплотился. Ни одна душа в это мгновение сжимается от страха, ожидая, когда я замечу, притяну, развоплощу её, или чего хуже, заставлю воплощаться вновь и вновь на стыке появления в бытие.

Длинный эфирный хлыст заносится над сидящим в прострации лысым, больным раком, мужиком. Щелчок, и его дух содрогается в бессилии, не успев распрощаться с измученной душой. Ещё щелчок, и очередная особь отправляется в новые поиски свободного тела. Я - обстоятельство, эмоция, воплощенная в реальность эфира. Я созидатель и разрушитель. Ангел возмездия. Тот, кто смог выбраться из узкого статуса простой души. Я - призрак.

Моя работа сродни надзирателю над душами, только в более грязном его выражении. Изгоняя засидевшиеся души в телах, я оздоровляю дух тела. Рандомно, для очередной выборки моего отчета, простегиваю плетью появившихся рядом, внося хаос в это тихое застоявшееся болото, под названием седьмая реальность. Ни одно существо сейчас не властно надо мной, имеющим красный фиал мойр. Только сами Бги могут остановить, но не запретить мои действа. Ведь нам дано и изменить саму суть Богов. Бойтесь меня!

Развоплощив несколько особо упрямых душ, приступают к внесению новых, принесенных мной, зародышей-коконов. Жаль что в род.доме уже работает контейнер по воовеществлению душ в реальность. Но это же онкологические отделение, где столько тел мрет каждый день, да и кто их считает? Если только для отчёта, но это не в силах, не сможет повлиять на выполнение плана хаоса.

Только он может исправить содеянное мной, и остановить меня и спросить с меня. Но где он, а где я?

Упавший молодой парень отвлекает меня от вытягивания души из грязной, болящей старухи. Она уже не сопротивляется моему грязному воздействию, устало перенося с терпением боль и муки внезапно ожившего от полученной жизненной энергии тела.

-Кха, минор. - произношу я ругательства выдыхая с таким трудом накопленные файлы эфира. И переношу удар на застывшее в муках тело.

- Кых. - И этот недостойный пожиратель бургеров и пончиков, что год назад заработал себе онкологию получает во владение запечатанную душу, очищенную тысячью воплощениями в шестой реальности, не способную покинуть это худое от болезни тело.

И таких подселений мне предстоит сделать до тысячи, а точнее девятьсот восемьдесят шесть душ.

Пена у рта старухи сменяется жалким скулежом младенца. Но вы ведь не думаете, что душа данная ей окажется взрощенной и с опытом? Отмахнувшись от приторного желания в ее глазах, ну а как еще можно отреагировать на, так и орущие в реальность файлы эфира, исходящие от меня, я пинком низшей чакры отсылаю это дряхлеющее тело в положенное для него место – под кровать с провисшим дном. А вы думаете там лучшее дают, особенно если вы пришли подыхать в онкологическое отделение областной больницы?

Жизнь, в том проявлении, котором я видел в последние пару лет, была расхлябана, выцвела от излишеств, и крайне смердела эманациями Смерти. И именно в этом храме Бгини нужно было торопиться выполнить планы Хаоса. Чем глубже ты находишься в тылу врага, тем сильнее можешь нанести ему вред. Примером могут служить аскариды. Главное- не заработать то глубокое и тщательное очищение и протравление кишечника…когда люди избавляются от надоевших гадов.

Так. Теперь мы переходим к важнейшей части нашего кардебалета. Выпростав второй эфемерный хлыст, я выпустил в воздух несколько файлов эфира и пронесся по коридору размахивая ими, и снося, к чертям, все возможные преграды для лучшего извлечения болевших душ. Хлысты свободно проходили сквозь стену, и с каждым щелчком я приближался к главной своей цели. Душа, еще одна, у спящего тела, у того что было в коме, случайная у мед.сестры, что заснула на посту, еще одна у крысы, под кроватью больного, и еще шестнадцать душ, загнанных в отделение реанимации. В конце коридора развернулся и начал перемещаться обратно, втискивая в пустые, подготовленные оболочки, принесенные с собой души. Дух тела сопротивлялся внедрению даров, но разве у меня был вариант не выполнить приказ Хаоса? Вновь и вновь я совершал грандиозное преступление против человечества, но кто меня поймает? Кто сможет остановить?

Воткнув последнюю, замершую в руках душу, я обернулся и посмотрел на совершенное… потом провел мысленно по фиалу мойр, и открылся портал. Не оглядываясь, я зашел в него, а за мной осталось отделение по интенсивной терапии и реанимации с полностью здоровыми, омоложенными людьми, но находившимися в редкой форме дебилизации… Иначе – они были младенцами.

Раз за разом я чистил тут и там тела с завидным упорством исполняя планы хаоса. Меня наняли именно для этого. Не вижу смысла жалеть всех очищенных мною, я же дарил им важное при замещении души – здоровье. Тело справиться, как бы не стонал дух его о грубом вмешательстве в свою деятельность, важно было иное. Сможет ли измениться очищенная душа и изменить эту реальность, ведь время ей отводилось совсем мало. Всего три года, три месяца и три дня. Ставки на эту вакханалию были черезвычайно высоки. Шутка ли- душа младенца с очищенным прошлым, подселенная ко взрослому телу должна найти выход из седьмой реальности без влияния из вне. Я сам сделал пару у букмейкера на провал этого эксперимента. И ни одна сволочная эфирная суть, не сможет убедить меня в возможности победы хоть одного из подопытных. Ровно за сутки я посеял горе в духе людей. Ровно за сутки девятьсот восемьдесят шесть душ обрели свое воовеществление в этом пласту реальности, без права покидания и замещения данного тела. Победителю гарантировали право вето на насильственное воплощение и манипулирование им от каких-либо Бгов.

Уплывая в свою келью, я осмотрел мир живых. Меня преисполнило презрение к этим дойным коровам, и жалким менятелям душ. Ни один из тронутых мной не был единственным и неповторимым. Они все, как разработанное лоно у проститутки, воспринимали в себя все новые и новые вмешательства со стороны Бгов этого пласта реальности. Верили, надеялись, совершали, созерцали, жили, и менялись, менялись и менялись душами вновь и вновь… Как же это грязно и …подло…

В переходе к моей келье осматриваюсь на всех доступных мне планах, трогая ниточками реальности, восстанавливаю и заворачиваю в глухие воронки нарушенную ткань мироздания, излечиваю свою натруженную ци, и выпускаю еще несколько эфирных файлов для отвлечения особенно любопытных. Пусть они поборятся со своим естественным рефлексом поймать и сожрать свободный эфир, в это же время пытаясь догнать и поймать меня. Ну, ну, видал я таких умных.

Быстро прогнав свое состояние через несколько порталов, я наконец вынырнул в Роще Кенария. Оттуда, разорвав ткань времени так, чтобы Хронос не почувствовал вмешательства, протиснулся к своему маленькому островку, где в полуразрушенном форте и существовало мое приведение.

Теперь осталось дело за малым -дождаться оплаты за выполненный заказ и ждать выигрыша, проводя время в сладком ничего неделанье.

У острова, как всегда, был мертвый штиль. Влетев в свое жилище, установил на подставке из оникса прекрасный кусочек ауры Хаоса, что случайно остался после выполнения задания. Пусть он облагораживает своими эманациями мое время препровождение. Будьте уверены – плющит покрепче твердых веществ. Да и радий уже почти выдохся, что был тут до Хаоса. Его теплое излучение так замечательно колыхало меня на своих волнах.

В подземелье была тишина. Как, впрочем, и всегда. Никто не ждал меня. Но не больно-то и хотелось. Лишь волны накатывались на полусгоревший лайнер, лежащий у берегов. Да чайки лениво перекликались паря в небесах. Отваженные духи этого места не смели мешать моим экспериментам. Особенно после последнего случая в дриадой. Как она верещала, попавшись в ловушку для тела ее духа. Как красиво разлагалось ее кожа-кора, и чудно завивались и отпадали зеленоватые волосы. После этого ни один нормальный дух не смел даже подумать, чтобы приблизиться к моей жалкой хибаре. Развоплощу и поглощу их глупые канальцы с эфиром.

Я приготовил все необходимое, для лучшего вхождения в транс-новости, врастив кончик себя в камень, покрытый мхом, с одинокой светящейся поганкой (что мне стоило ее вырасти!), я отрубил все каналы для связи и воовеществления в реальность и вышел в другой пласт как раз перед началом новой серии шоу «Забери душу» у призраков. Теперь можно и срубить пару файликов эфира, это если получиться украсть их у жалких неудачников, ну или попытаться выиграть, делая ставки на победителя. Ух, и развлекусь я сегодня!

Хаос мирозданый.

Нынешний сороковой юбилейный стак лет был объявлен человеческим воплощением. Еще не отшумели карнавалы в болоте касты лягушек, как уже растелились дороги каменными мостовыми. Существа с частичкой хаоса принялись срочно воплощать вид человеческого тела, отращивать волосы, и наращивать ресницы, ногти, кожу…Были забыты так долго лилеимые облики огромных жаб и бородавчатых квакш. Хаос вспоминал – каково это, видеть не бинокулярным зрением, питаться исполняя ритуал приема пищи, ходить по теплым камням тротуаров, носить одежду, произносить не малосвязанные звуки, а целые, достаточно понятные предложения. Многие особы предпочитали взять себе в вид женское тело. Тщательно напомаженные они становились похожими на неловко идущих кукол передвигаясь неловко, подобно кукле на веревочках. Но, шелестели шелковые платья, еще вчера бывшие обязательным набором семи бородавок на пузике у хвоста. И сам Мессир Хаос восседая на своем троне из плывучего песчаника в образе Зевса, обвитый тогой, с переливающейся молнией в руке, был так же нереален, как и все окружающее его великолепие. Особенно старались выделиться перед его Непостоянством придворные шуты и жрицы. Желавшие всей душой слиться со своим творцом, они так и мелькали кричащими одеяниями, цветом кожи волос, глаз и голосом. Творец мало обращал на этот балаган, что творился у его трона. Он еще недостаточно проголодался после изменения обличия, и это сказывалось на причудливых действиях его непослушного тела. Особенно старалась желтолицая мадонна с ржавым букетом цветов в руках. Невообразимо кричащая панковская одежда перекликалась на ней с мотивами монашек, по крайней мере загадочно державшийся чапец на ее рыжих волосах так и стремился соскочить с волос чертовки. Оскал острых зубов принуждал любого мысленно дорисовать ей мордочку лисички. Но это совсем не портило ее человеческого облика. Вот она смешно наморщила носик и принялась плясать, выкидывая коленца и подметая сложенный из розова мрамора в покоях веселья мессира.

Внезапно раздался стук башенных часов, и всё бывшее перед нами рассыпалось на белый туман, со странными заворотами вызванные, видать, завихрениями воздуха. От былого великолепия остался камень из заросшего мхом мрамора, на котором спала, поддергивая задней ногой, лиса. Все остальное развеялось в легкий туман, который начал медленно опускаться на болотистую местность вокруг.

Лиса подняла сонно мордочку, принюхалась к происходящему вокруг и вновь улеглась досыпать сладкий сон. Вот только это был не сон. И она не знала об этом…

Перед главой.

Если у тебя есть друг – то ты должен быть благодарен судьбе. Если у тебя много друзей – а ты не слишком-то умеешь выбирать их…

«-Привет, отец.» – Я выдохнул последний воздух из груди.

-Дыши, сын мой. И пусть тебе кажется, что ты висишь в пустоте – это не так, потому что у Хаоса нет пустоты.

-Мне страшно. – вздохнув произнес я.

-К чему эти сопли? Ты же никогда не боялся. Не сомневался. И даже никогда не врал себе.

-Мне страшно от того, что будет в будущем со мной!

-Нашел чему страшиться! – весело ответил Хаос. – Твоя история только началась, а ты уже свел от страха коленки вместе.

-Тогда скажи мне, что.. я понял, отец мой. –Радостно произнес я в темноту, открыв глаза. –Если моя история только началась, то может, подскажешь…

-Прекрати вести себя как ребенок. –Перебил меня Создатель. – Подскажи, научи…, сам доставай информацию. Сам учи. Сам, все сам. У нас с тобой не будет истории с умным и добрым Богом. Да и скучно мне возиться с тобой. Так что, лопату в зубы и копать… от сюда и до вечера!!!!»

-Бармалей! Зараза! А ну копай! – Орал на меня сержант Павличенко. –Я тебе что сказал? – Копай! Отсюда и до вечера у меня будешь копать! Сво….. блин. Я тебе дам в самоволку на два часа! Тебе тут армия, или ты нагадить присел?!

Открыв глаза, я уставился на лопату в своих руках. Думать было не когда, а то сержант меня на окорочка разорвет. Бросился к месту, где находился его воткнутый в землю носок и принялся копать, старательно пытаясь не зацепить комьями земли его начищенные ботинки.

-Серег, ты ее ласково, как бабу обиходь … Пригладь там…Подправь или вправь здесь. - Засмеялись в стороне знакомые голоса.

Ба! Да я их знаю. Мишкакосолапый, Хренушастый, Мурзикус и полуседой Филинс. То есть мы опять влетели? Да ёкарный бабай! Воспоминания внезапно нахлынули на меня. И Древа, и Маринка с детьми, и…Хакр и Лель…Во меня то вштырило. Сколько там меня откачивали, врач еще что-то говорил про несколько трупов на хазе. Смутно помню. А сейчас меня разморило от первомайского солнышка. Мда-а-ам. Надо что-то делать со всеми этими глюками, по крайней мере врач говорит, что почки спасти смогли, да и печень не сильно пострадала. Хоть это радует. Потом была реабилитация. Почти три месяца меня таскали по больницам тут и там. Маринка приходила на свиданку, но я не захотел ее видеть. Как вспомню те поддрагивающие паучьи ноги- так и просыпаюсь в холодном поту. Один раз чуть не обоссался в больничке, когда по стене пополз паук. А потом пришел военком и предложил… я согласился с условием. Он согласно кивнул головой, и вот я тут.

Сколько временя я провел в том полудурманом сне? Да и работа психиатров не прошла даром. События смазались, раны заросли, остались только шрамы.

Я кинул взгляд на свою обнаженную руку, держащую штук-лопату, и уставился на абсолютно чистую кожу у вен. Застыл, боясь напугать правду, что сейчас открылась мне. На руках не было дорожек из шрамов-звездочек. Вообще. Я посмотрел другую, то же самое. Не веряще, я начал расстегивать ремень…

-Разговорчики в строю...Да ты, подонок, что тут собираешься делать?! –Взвился сержант, до этого распекавший моих сослуживцев. – Я тебе ща как дам, ссать он удумал! –Увидел он мои движения руками.

-Я… Простите…

-К черту твои прощения! Я сказал, что ты у меня будешь землю пахать если еще раз залетишь! Так быстро, чтобы тут ни одного камешка на поверхности земли не осталось- все похоронил! Сууууу….уааа –Выдохнул злобно сержант. – У меня еще для тебя одна радостная новость есть – туалеты почистить надо, щетку у себя в тумбочке возьмешь …

Я, как китайский болванчик закивал головой, потом под непонимающими взглядами друзей поднял брошенную лопатку и принялся вгрызаться в землю. Черте что твориться, но мне это нравиться. А сейчас главное – дожить до обеда. Там и узнаю, что произошло у Мишки, и когда, а может и вспомню. И надо проверить пах- если и там дорожек нет, то точно надо обдумать мысль о врачах, как говорил Карлсончик: « О, брат, это жулики!» …

Я вгрызаюсь вновь в землю, не поднимая головы, но уже запланировав пересмотр всей своей жизни. Иначе, какие то несоответствия получаются. Пусть это было трудным временем для меня, но оно было. Я точно помню. А может – это мне приснилось… Да нее, чушь какая-то… Мысли путаются. Еще одна лопата, поддеть отпавшие комья и под жалостливый смех друзей, и их жалкие взгляды, что чувствую спиной и затылком, под рев сержанта, рою могилку шести камешкам, что он подкинул начищенным ботинком.

Экзекуция длилась не долго. Сержанту надоело сидеть на солнышке. Он пошел в казарму вставлять духам. По ходу дал пенделя стоявшему с краю Мишке, и отвесил подзатыльник Ушастику.

Закопав камни, я аккуратно выложил на могилку траву в виде креста, и сняв подмигнув друзьям, предложил:

-А пивка холодненького не хо?

-Бармалей… ты издеваешься? – усмехнулся Филинс из за своих минус шестисовых стекол.

-А есть? – Правильно среагировал косолапый.

-А надо? – улыбнулся я ему вопросом на вопрос.

-Ну ты еврееей!!! – в один голос отреагировали Мурзикус и ушастик.

-Я не еврей, а хохол… а когда хохол родился, знаете что произошло? – спросил стоявших в ожидании друзей.

-Не..

-Жид повесился!!!- Расхохотался я. Потом прервал хохот и показал на наваленную кучу дров у бани для офицерья.

- Слева под четвертым поленом. Аккуратно, набрали немного, и в баньку. Если что – скажем: сказали дров занести…Ну че, стоим ?- Подогнал я их. –Не спать, не спать, коробки клеить…

-А че их клеить? – удивился Мурзик.

-Ты, Котов, правильно вопрос ставь, не че, а сколько, не клеить а производить… И почаще добавляй, слушаюсь, Сэр… - Положил я на плечи коту и косолапому руки, и направившись к бане, зашептал:

-Тупым наливать через раз… нам больше достанется!

Кот задумался, Мишка рассмеялся и подмигнул мне.

С дровами, кхэм, пивом, мы справились быстро. Не зря я мотался в город. Но теперь пришла пора разобраться с моими шрамами и венами. Тех первых, что нет, тех вторых , что чистые, как у младенца. В мед.пункте можно было уломать Асю сестричку, на «покупаться». Я легонько подкатил, попросил, она согласилась, и вот я моюсь. Ну как моюсь- проверяю все. И с каждой минутой убеждаюсь – странно это все. Решив закончить купаться, я поднял голову к душу и, закрыв глаза, подставил лицо льющейся воде, и в этот миг услышал сквозь шум падающей воды знакомую фразу:

-Так я же говорила тебе, что сходить с пути это плохой знак, Избранный…

В испуге я отпрянул от источника звука, и впечатался в стену с висящим душем. Протерев глаза, я открыл их и увидел ее- Свою Книгу, что весела прямо напротив меня. Светящуюся голубым цветом с синими всполохами…Такую знакомую.

-Мля…. Опять…

-Твой путь ждет тебя, Странник! – Пропела Книга, и я, завалившись от неожиданности, вывалился сквозь стену в холодный снег Антарктиды.

На теплые руки тут же налипли комья снега. В глаза набились комья холода. От испуга я свернулся в клубочек, пытаясь сохранить тепло, но понял – надо срочно искать людей… Или место, где можно согреться. Насколько я видел вокруг была пустыня. Лишь на самом краю горизонта голубело что-то вроде холма.

-Лоцман! Гад! Ты что натворил! – Закричал я в пустоту. Но мне не ответили.

Единственное, что я мог сделать – это создать подобие иглу. Дрожа и спотыкаясь я начал собирать комья снега. Тепло внутри меня замирало от окружающего холода. Я собрал уже столько снега, что можно его лепить, но от холода уже не чувствовал ног и рук. Пальцы не сгибаются. И, я, уже из последних сил, обсыпал себя снегом, и начал дышать под ним. Теплый воздух вырывался изо рта маленькими клубочками, подтаивая и слепляя комочки снега с сплошную ледовую массу. Протянув деревянную левую руку в сторону, я сделал небольшое отверстие для поступления кислорода и прикрыл его наполовину снегом. Тело надо было растирать, и я негнущимися пальцами начал давить на кожу тела, протирать кожу на ногах и руках. Больше всего тепла шло от головы и живота. Но самое страшное- меня стало жутко клонить в сон. Тело решило само справиться с полученным шоком. И единственное решение, что оно знало – это сон. Но спать было нельзя. Я просто замерзну через час- другой, хотя зачем я вру самому себе. Я и так замерзну. Вот уже сковало руки и ноги. Легкие начало разрывать от холода и начался кашель. Я обмочился. Но сил засыпать снегом желтое пятно не было. Как и не было сил для простого вздоха. Все вокруг давило на меня, и я начал проваливаться в сон. И уже засыпая, услышал вдалеке мужской голос. Попытался проснуться и позвать на помощь, вот только рот не слушался меня.

-Ты уверена, что он тут? – Спросил мужчина кого-то.

-Да, Второе дыхание Древа Крови. – Пропел Лоцман. А это был он.

-Но я не вижу тут никого.

-Вглядись внимательно. - Приблизился голос Книги. – Вот этот холмик и есть он.

-Да он же уже почти умер! – Раздался очень, до боли знакомый голос.

-Так влей в него свою суть. – Посоветовала Книга.

И мне стало так тепло-тепло. И я окончательно уснул.

-Он прошел шестую реальность? –Спросил меня во сне Хакр.

-Да я, то, откуда знаю? …- Ответил я ему.

-Ты просыпайся, мой друг, просыпайся. Мы еще не дошли до перепутья! –Позвал меня с собой Хакр и взяв меня за руку куда-то повел.

1 глава.

В ослепительно золотой комнате все стены были увешаны холодным оружием всех времен и народов. По полу извивались золотые линии, переплетаясь, они были прорисованы линиями к каждому из образчиков военного искусства. Строгие линии мечей, с выщербленными от долгого употребления лезвия. Иногда попадались образцы с полу отломанной гардой, или снесенным острием. Под самым потолком висело оружие поистине гигантских размеров. В этом замкнутом пространстве оно нависало над посетителями угрожая своими полустертым долом. Ни одно оружие не было изукрашено каменьями или легкой поволокой даже у самого рикассо, не говоря уже о черенке рукояти. И при осмотре становилось понятно – все это оружие было в долгом употреблении и использовалось строго по своему назначению.

Если было бы можно присмотреться к полу, то внимательный наблюдатель заметил бы, что линии складывались в полуторный клинок нацеленный на единственную дверь в этой комнате, а навершие его было прислонено к пустой стене с небольшим позолоченным альковом.

По плинтусам комнаты были начертаны руны давно забытого языка. А на самом верху, на потолке была нарисована свастика колеса.

Пыль, скопившаяся по шести углам, нетронутая паутина, и сотлевшие боты от клинков, что висели рядом с оружием, все это было тронуто временем. И становилось понятно – тут давным-давно не ступала нога человека. И ничья рука не касалась стальные, железные, медные, оловянные, золотые и другие клинки.

И только тот, кто бы бросил второй внимательный взгляд заметил бы впаянный в пол оружие из серебристого металла. Его лезвие было разломано на восемь частей. Гарда и навершие отсутствовало. И самое непонятное- на кусках виднелись бурые пятна, явно кровавого происхождения. Однако заметить подобное было сложно. Пол был так скомпонирован, что даже белесые куски металла в золотистых линиях казались неким дизайнерским решением. В стоявшей темноте именно эти восемь кусков светились странным голубоватым светом. Еще на шести мечах подобным светом светились выбитые руны, и на одном -кончик меча. Именно из-за их, похожего на флуоресцентный свет, комната сияла мертвенным золотистым отблеском.

Неизвестно сколько времени прошло, как побывал здесь последний человек. Но вот в темноте появилась звездочка, постепенно расширившись она превратилась в портал с иссиня-черным кругом из которого вывалилось существо низенького роста, одетым в рубище с накидкой грязно-коричневого фвета. Пофыркивая и отчихавшись, оно достало из широкого рукава накидки с капюшоном факел. Мановением руки зажег его и принялся осматривать комнату переходя от стены к стене боязливо прижимаясь к переливающемуся синевой в черной глади порталу.

-Да где же он? – Бормотало существо тыкая факелом под потолок к висящим мечам, не находило искомое, и бурча себе ругательства под нос, шло к следующему оружию. Внезапно портал заискрился, и существо с криком бросилось к нему и нырнуло туда. Портал схлопнулся. И вновь в комнате наступила тишина, остались только следы в пыли на полу.

Лишь в тишине можно услышать слово. Лишь в полной тьме – увидеть звезды. И великий танец всегда танцуют на краю пропасти, над страшной бездной. Урсула Ле Гуин.

-Машееееенокаааааа! – «Я слышу, как мама зовет меня кушать. Но не пойду, потому что будет эта брокколи, противная, зеленая, похожая на какашку гусеницы. И мне ее есть? Нет уж. Я лучше вот тут, на поле у бабушки половлю бабочек!»

-Доченькааааа!! – Кричит мама. –Маааашуткаааа!!!

-МШШШШШШШШ! – Зовет меня домой отец.

«Это слово так сильно похоже на слово мышь, тех, кого я боюсь сильнее кусачего богомола, что приносил недавно двоюродный братишка Костя. Нет, назло им не пойду. Лучше на этой куче камней поиграю, что навалена за забором у бабушки. О! Бабочка, да какая большая! Да как раз к куче летит! Сейчас поймаю! Подожди меня, бабочкааа! Я не успеваю! Села. Прямо на тот серый камень с большим черным пятном. Теперь медленно, очень медленно протянуть ладонь и кончиками пальцев схватить ее за крылышко.»

Камень неудачно подворачивается под моей ногой, и я падаю на кучу валунов боком, ударившись правым боком. Валуны прогибаются под моим весом, и мы дружно ухаем в пустоту, что этими валунами закрывали от меня. В огромную пещеру.

Я карабкаюсь по камням наверх, к падающему лучу светила. И понимаю, что отсюда мне не выбраться. И тогда я оглядываюсь. Маленькая девочка в слепящем свете звезды Хорс на куче камней в темноте пещеры...

Я плачу. Слезы падают на отбитые и поцарапанные от падения коленки. Одна, совсем одна.

-МааааМаааааа! ПаааааПааааа! Я туууут! –Закричала я, глядя вверх.

Еще долго я плакала и пыталась вылезти. Кричала. Звала маму, папу. Обещала есть противную зеленую брокколи. Складывала камни в пирамиду. Залазила на вверх ее, и скатывалась вниз. А потом, обессилев, заревела еще громче. Но никто не пришел, не помог, не приободрил. Платье порвалось по краю нижних оборок и стало грязным, руки заляпались в грязи, коленки жгло огнем от боли порезов. Мне очень хотелось наверх, к маме, к папе. А потом я устала. Я спустилась вниз к текущей воде, что была вокруг островка. Она текла так чарующе. Журчала, перекатываясь на камешках, усыпляла. Помыла быстро руки в странной воде стального цвета. И черпая воду ладошками принялась замывать грязь с коленей. Было больно, но еще больше боли я не люблю грязь. Болячки начало щипать, но потом они так быстро затянулись, не оставив даже шрамов. Удивленно посмотрев на ноги, я затерла потеки краем платья и пошла осматривать остров. Он был не большим. На нем уместился бы дом бабушки и дедушки, и еще место для курятника с выгоном осталось. Когда я вернулась на то место, где мыла руки, то увидела небольшой кустик, выросший там, где я упала. На кусте выросли синенькие ягодки. По виду она была похожа на голубику, что давала мне бабушка. Я сорвала их и начала есть. Наевшись, пошла мыть руки, в синих от сока, ягод. А потом вернулась опять к кусту. И тут сон сморил меня. Уложившись прямо на камнях у куста, я заснула.

Сколько спала? Да кто же знает. Свет так и лился с чистого неба в кусочке упавшего свода пещеры. Хорс видимо уже сходил на покой, и теперь шел следующий день после дня моего падения.

Я отвела взгляд от изломанного свода, и осмотрелась вокруг. А посмотреть было на что. Вокруг стояли невысокие молодые кусты, в том месте, где я мыла руки, росло несколько деревьев. Подо мной была мягкая трава вперемешку со мхом. Она лежала овалом вокруг, удобно складываясь в теплую постельку. Мои ноги были полузасыпаны листиками цветов и травы. Когда я встала, это все осыпалось с меня, как спадает одеяло. Но ничего тут не радовало меня. Отчаянно хотелось домой, и слезы сразу закапали из глаз. Взгляд заволокло пеленой. И тут я увидел протянутый серый платок, взяла его и вытерла слезы. Передо мной стояла закутанная в одежду женщина в серой одежде. Ткань неприятно зашуршала, и тут разглядела ее лицо.

-Фу, какая ты страшная! – Воскликнула, бросая в нее платком. – Хочу, чтобы ты была такая же как бабушка!

Она поклонилась мне, и ее лицо потекло как воск, приобретая знакомые черты лица.

-Что ты молчишь? Скажи мне где я?! – Спросила ее.

-Вы в пещере пауков, Госпожа. –Ответила она низким грудным голосом. –А мы, ваши подданные, созданные вами из вашей крови.

-Я кушать хочу! – Всхлипывая, попросила у нее. –У тебя есть еда?

-Для вас есть все, госпожа. – Ответила Главная жрица. Она повернулась, и махнула кому-то рукой призывающе. И тут я увидела ее ноги. Черные, огромные, хитиновые с выступами по краю.

-Ну и страшная же ты! –Повеселев улыбнулась я. И хлопнула в ладошки. И тот час, ее облик изменился. Женщина начала заваливаться на одну сторону и почти упала, но я подскочив подставила ей плечо.

-Не падай! Хорошо? Пойдем кушать? Ты отведешь меня к столу? А потом к бабушке и дедушке. Ладно? –Затараторила сорокой, помогая идти женщине к спешащим таким же, как и она, одетым в серое одеяние.

-Госпожа. Я научилась ходить. – Сказала мне женщина.

-Ну тогда пойдем еще быстрее…- Поторопила ее.

-Да будет исполненная воля твоя. –Отвечала она мне.

«Неслышные тени придут к твоему изголовью

И станут решать, наделенные правом суда…» Волкодав.

Проснулся в кровати. Уютной, тепленькой постельке, с пуховыми подушками и на мягкой перине. Открыв глаза увидел горницу, как изображают ее на картинках старинных усадеб. С вышитыми рукошниками на стенах, украшенным красным углом, деревянным столом, по краю которого была вырезана замысловатая вязь. На деревянном полу лежали тканные, разноцветные, полосатые дорожки. Окошки были столько малы, и странно выглядели, что мне захотелось их потрогать руками. Круглые, размером со взрослую ладонь мужчины, соединенные по четыре, они не давали много света. И были наполовину занавешенные вышитыми занавесками на веревочках, на вбитых в косяки гвоздиках.

Сам образ избы был настолько странен, непривычен, но уютен. Было ощущение, что я попал на 150-200 лет назад. И только присев на кровати, ощутил тепло за спиной и понял, что позади меня стена русской печи, занимавшей полдома.

Тут скрипнула петлями входная дверь. В клубах пара в избу ввалились несколько человек.

-А! Вы только посмотрите! Очнулся, путешественник! –Заорал, увидев меня, Хакр.

-Где? - Это Лель. –Наконец-то! Мы уже устали ждать, когда ты проснешься. Почти три дня спал.

-И три ночи... – Добавил, улыбаясь, старик Дуба.

-А где я? – Как-то глупо, от радости, что их вижу, спросил я. – Очнулся и не могу понять где нахожусь.

-Дома ты у меня. –Снимая валенки ответил дед. - Притащил тебя Хакр, полуживого, едва не замершего. Вот ты ответь мне мил человек, где ты пропадал почти месяц?

-Дед, ты, не поверишь. – Подмигнул ему. – Будто в другом мире побывал.

-Надеюсь там были красивые девушки? – Подмигнул мне Хакр.

Я поморщился, вспоминая начищенные ботинки сержанта.

-Там была лопата, сержант и «залет» за самоволку…- усмехнулся на вопрос друга.

-Так ты что, в другой мир вывалился? –Удивилась Лель.

-Скорее это вы для меня другой мир. Хотя, не знаю, я уже запутался.

-Сереж, ты если не помнишь, то так и скажи – не помню.

-Да все я помню, только странно это. Пойти мыться и вывалиться в стену, например. – Развел я руками.

-Ну сам понимаешь, пласты в реальностях истончаются и появляются места, где можно перейти на другую реальность.

-А еще я видел Хаос. – Глядя деду в лицо произнес я.

Дед замер на мгновение, перестав расстегивать фуфайку. Потом отмер, и деланно спокойно спросил:

-Ну и как поживает старый мошенник?

-Да почти, как и вы, дедушка. Привет не передавал, сказал, что в старых добрых богов играть ему надоело. Велел самому разбираться со всем.

-То есть пинком под зад отправил тебя во взрослую жизнь? – Рассмеялся Хакр. Он уже разоблачился и разулся. Подошел ко мне, сидящему на краешке кровати. Полуобнял. –Это в его духе! Он со мной так же поступил.

-Ты там не задави нашего больного. – Проворчал дед. –Он нам еще пригодиться. А Хаос, ну что, Хаос. Увижу- уши ему понадеру. Распотрошил мир на листики, слои, и как мальчишка упорно продолжает портить все, что создают другие.

-Тут ты не прав, дедушка, я знаю несколько прекрасных полотен, что показывают красоту хаоса.

-Да? Ну ка покажи!

-Мне бы телефон мой, и выход в сеть.

-А вареньем тебе ничего смазать не надо? – Заупрямился дед. Потом подошел ко мне и посторонив Хакра, так же обнял меня, произнеся уже добродушным голосом: – Волновались мы за тебя сильно. Ты пропал, а время то идет. Да и разобраться с виноградиной уже нужно.

-Я же потерял жизнь… ну чтобы вернуться.

-Ты, Сереж, не волнуйся, мы тут покумекали и решили, что возвращаться в эту реальность тебе смысла нет. Можно же вернуться в другую.

-Но Маринка, Сашка и Мишка.

-А кто тебе сказал, что нет другой такой реальности где есть они? Вот к ним и пойдешь.

-А Девять Древ что откроют мне дверь? С ними как?

-Ждут тебя! Все пиво у меня выпили, все дрова перерубили, поленницу раз шесть уже перетаскивали с места на место… Надоели, сил моих старых нет. Одно хорошо, Морина мальчика привезла на побывку.

-Это Роську-то?

-Его, вертлявого! Он у меня уже лук сломал, и на Стечкина косится. Думаю, скоро сундук-то откроет, уже два раза ловил его с иголками и шилом у замка. Вертля, просто жуть какая-то! Вдарил бы ему, но ведь сирота- жалко! Да и мал еще. Но подзатыльник расхлопотал от меня…

-А что ему еще тут в снегах делать? - Заступился за пацана Хакр.

-Да пусть бы снеговиков лепил.

-Ты шутишь, дед?! Он их сколько за первую неделю наваял? Штук двадцать?

-Двадцать три!

-И тебе старому не стыдно? Ребенка припряг лепить тебе слуг? Тебе служителей-теней мало?

-Так у него пальчики меелкие, красиво выходит…- Оправдывался дед. –Да и послушные они, чем мои.

Слушая эту перебранку, меня начало покачивать, будто на волнах.

-Уморили вы спорами Сережку. – Отдернула спорщиков Лель. –Вон, засыпает опять.

-Ну пусть поспит. – Вздохнул дед. –Сон он такой, все хвори лечит. А если не вылечит, так отойти...

-Типун тебе на язык, старый. – Оборвал его Хакр. –Ты звезди, звезди, но не дозвездись.. Сколько можно?

-Да я то, что? Я так, ничего…

На этих словах меня вырубило. И я впал в теплый хороший сон…

Как меня уложили обратно в кровать, о чем они там еще говорили – не слышал.

И только утром вынырнул уже выздоровевшим из сновидения, я очутился в наполненной людьми горнице. Все сидели на лавках вокруг стола и напряженно ждали. Переговаривались полушепотом. И обрадовались, когда я проснулся.

Потом дед помог мне одеться в вышитую по краю, домотканую рубаху, портки, и заставил умыться по над умывальником, что стоял рядом со входом, посадил за стол есть.

Еда была простая. Каша пшенная, хлеб и молоко. Все вкусное, домашнее, с приятным запахом. Еда была в деревянных тарелках и ели их такими же ложками. Люди за столом переговаривались, когда ели. Обсуждали проблемы вполголоса. Но дед обрывал говорящих, говорил, мол, потом обсудим, потом… Так мы поели и пошли к вешалке с одеждами. Дед выдал мне мою выстиранную куртку, что была, когда я начал свое путешествие еще с Москвы. Дал рукавицы, заставил переодеться в джинсы, и выдал пару меховых унт. В кармане куртки была моя шапка. Я напялил ее на выходе из избы. И широко открыв дверь выскочил в леденеющее белесовое утро улицы.

Обернувшись, оцепенело понял, что вышел из Дуба. Великан раскинул свои ветви, подпирая самое суть Небесного Хрусталя. Огромный, величавый, с корой сложенной в закругленный тут и там рисунок. И прямо над входом в дом Деда проходила она- огромная золотая цепь. Размер не определял, но грузовик там спокойно проедет, а может и два. На груди Древа она выглядела жалкой тоненькой цепочкой. Я попятился от Древа, пытаясь вобрать в себя это величавое творение Природы.

-Ты не споткнись, Идущий. – Послышалось из за спины.

Повернулся к стоящим Вторым Дыханиям Асов и восхитился их облику. Гиганты, в своих одеяних затмевали все известные мне модные марки мира. Их внешний вид был достоин для занесения на полотна Рафаэля. Мужчины и женщины, и малыш Роська, все с радостью и любовью смотрели на меня.

-Ну и что за гляделки вы тут устроили? – проворчал подошедший дед. –Пойдемте к порталу. Пора проводить Избранного на путь его.

И всучил мне заплечный мешок, что держал до этого в руках.

-Тут тебе еда, обувь и вода на первое время.

-Обувь? –удивился я подарку деда.

-Придет время, еще не раз поблагодаришь. –Отдернул меня ворчливо дед. И повернул к видневшемуся черному, переливающемуся овалу портала.

Мы подошли толпой ко входу. И остановились.

-Помни странник, что от того как быстро ты пройдешь этот путь зависит судьба этой виноградины. А теперь сомкните руки Асы.

Все взялись за руки и дед и мальчик, а крайние коснулись свободными ладонями переливающейся пластины входа.

-Доброго пути тебе. – Произнесли они дружно, и я, не оглядываясь, кивнул им головой и шагнул в темноту.

-Возвращайся скорее, Идущий! – Крикнул мне Роська.

-Не оборачивайся! – Закричал старик, но было поздно, я обернулся…

И провалился в темноту.

2 глава

-Можно сколько угодно поливать камень. -Сказала она. – Да только расти он не будет. Урсула Ле Гуин.

Лежу на песке. Да я чувствую, как мои локти вдавливаются в песок, как и спина. Вот только не понятно: на чем лежит голова и ноги, и почему меня будто укрывает песком. Укрывает?! Я вскочил на колени и открыл глаза. Ноги начали постепенно погружаться в тягучий белый песок, что окружал вокруг. Это выглядело как ловушка муравьиного льва, только гораздо, гораздо больше. Стенки осыпались и проваливались на манер песчаных часов. Я бросился к шаткой стене, и под моим движением она рухнула вниз. Я начал карабкаться по стене, упал вниз, и снова попытался вылезти. Кто не пробовал подняться по осыпи, тот меня не поймет. Жутко оплевываясь, с забитыми полными песка глазами я едва-едва смог выползти на край с седьмой попытки, и чуть не рухнул в новую, такую же яму. Растопырив во все стороны руки и ноги, смог удержаться на этой тоненькой песчаной косе между несколькими ямами. Аккуратно, стараясь не нарушить равновесие, отплевался, очистил правой рукой глаза, и уши. И огляделся.

Посмотреть было на что. Вокруг на ровной как стол поверхности, засыпанной белым как снег песком, были ямки и ямища. Я попал еще в маленькую. Наверно тупо повезло. Бросив взгляд вниз в яму откуда выполз увидел там мешок, что мне дал на прощание дед.

-А было оно…- выругался вслух и сиганул обратно в яму. Выполз с четвертой попытки. Наловчился, мля.

Мешок сидел на лямках как влитый за спиной, и я ползком, ползком, по гребню направился меж воронок туда, где можно было отдохнуть. Один раз, проползая мимо ловушек, заметил вдали кого-то кто тоже пытался выползти, но походу у него не получилось. Ну или он устал. Надо, кстати, туда наведаться. Долго же пришлось выбираться из той передряги, что я попал. По моим ощущениям полчаса точно бултыхался, кабы не больше.

На ровном месте, прямо посередине меж четырех больших конусов, я разбил бивуак. Покушал, и немного отдохнул, глядя в небо, с такими знакомыми полосами Млечного пути. И тут заметил краем глаза восходившую Землю.

-Мляя…-Ошарашенно вгляделся в местность, где я находился. – Это что, я на Луне?

Осознание заняло примерно полчаса. Потом решил выбираться из этого поля и направился, поправив лямки рюкзака к как казалось мне выходу, ну по крайней мере там было поменьше выпуклостей от ямок. Старательно по большой кривой огибая очередную впадину внезапно заметил внизу что-то темнеющее. Скинув рюкзак одним прыжком прыгнул на сыпучий склон и заскользил вниз. Схватив это что-то вроде оочень толстого ножа, что есть сил потянул на себя. И вытянул – огромную голову муравья. А тянул я его за жвалы. Непонятно было – смотрят на меня фасетчатые глаза, но этот гигант не двигался. Я заинтересованно начал вытаскивать его из промоины песка. Когда вытянул – то присвистнул – на нем был... похожий вещмешок, как у меня. А дальше началось самое интересное. Я за передние ноги начал вытаскивать его из песчаной ловушки на поверхность. Не знаю, был он жив или мертв, но не шевелился. И только когда на самом гребне я расположил его поудобнее его лапы дрогнули как в судороге.

-Да ты блин кончаешься, что-ли? -Произнес я вслух, и встряхнул его посильнее.

Муравей слабо пошевелил лапами, и усиками, но ни каких попыток двинуться не сделал.

-Ну и шут с тобой. Дотащу вон к кургану, и оставлю там. Вроде там почище, а мне идти надо.

С трудом донес-протащил непослушное хитиновое тело к кургану. Там и правда не было воронок. Бросив его подальше от крайней насыпи, я снял мешок и достал из него бутылку с водой. Откупорил и сделал несколько глотков. Потом подумал и, перевернув на бок муравья, похлопал его по «щекам», при этом небольшая часть набившегося песка высыпалась у него изо рта и влил ему немного меж жвал в полуоткрытый рот воды.

Ух, как он вскочил, как заплевался! А был труп трупом! Откашлявшись, он умыл передними лапками фасет глаз и уставился на меня. Вы слушали как стрекочут цикады или сверчки? Вот именно на это было похожа речь спасенного.

-Буду знать тебя Усик! – Сказал я. И протянув руку в направлении муравья произнес:

-Усик, -потом показал на себя, - Сергей!

И так несколько раз.

Как он ругался, скрежетал и подвывал. Это было похоже на концерт одной сломанной скрипки. Причем со сломанным смычком.

-Хватит орать! – Прервал я его. – Мне еще выход надо найти, а тебе куда?

И сам поморщился. Ну не люблю я это слово. Меня бабушка постоянно дразнила: «Разкудакался, как петушок. Не кудакай! А то дороги не будет.» А при нелицеприятной ассоциации этого слова старался действительно поменьше «кудакать».

Муравей выслушал мою речь и лапками начал помахивать в сторону от кургана.

-Так там же вот – воронки! –Указал я на изрешеченную местность.

Он закивал яростно головой, но вновь помахивал в ту сторону, что-то скрипя.

-Уговорил, пойдем. Но чур я впереди. –Согласился я. И достал буханку положенного дедом хлеба. Как он ел! Просто вгрызался в свою половинку хлеба. Но я, дав ему сделать пару глотков воды из бутыли, не дал ему больше ни кусочка. Нам же далеко идти, поэтому постережемся.

Так мы и пошли, впереди шел я, старательно пробираясь меж ям, иногда приходилось ползти, а потом, когда Ус упал несколько раз в очередную ямину и не смог выбраться, пришлось привязать его веревкой (она тоже была в рюкзаке, небольшая бухта на несколько метров) за пояс одного из сочленения к своему поясу. Сколько мы шли, не знаю. Земля зашла за горизонт, мы сделали привал, я поспал, а проснувшись пошли дальше, и так семь дней. Еда уже подошла к концу. Ноги устали, но муравей, будто что –то зная, упорно показывал каждое утро лапой вперед.

И вот появились они. Вначале непонятной дымкой, потом уже внятным обликом развалин, строения, куда и вел меня спасенный. Муравей резво побежал туда. Я же приотстал, и тут случилось это. Песчаная поверхность взорвалась. Из под песка внезапно сверкнуло серебряной рыбкой нечто огромной, и оно в полете огромным ртом перекусило Уса пополам и сожрало. Я упал в ужасе на песок. От страха у меня пропал дар речи. Еще бы, такое страшилище. Даже в самых страшных снах я не видел никогда серебряного осминога высотой с небоскреб. Сидя пятой точкой на песке я судорожно начал доставать изо спины рюкзак, там были два больших ножа, но гигант взметнулся в небо, перевернулся в воздухи и так же взорвав и разбросав песок ушел под землю.

-Я выжил! Но, черт возьми, мне бы одно щупальце от него на стену! Вот это добыча!!!

Потряс головой, скидывая песок, что нанес на меня ветер и стараясь не шуметь тихо, очень тихо, пошел к развалинам.

Похоже этот монстр реагировал на звук шагов или песка. Только видать на мои две культяпки двигающиеся по песку ноги он не замечал. Так я дошел до развалин. Осмотрев их, понял – скорее всего это было не здание, а некая постройка странно похожая на пень от.. дерева. Гиганта, такого же как Древа призванные мной. А что, если….

Я нагнулся и подобрав один из валяющихся камней протянул его в сторону древа, произнес:

-Дарю тебе одну из моих жизней!

Ничего не произошло. Все так же светила заходящая Земля, и шуршал певуче белый песок. Ну да. Кто сказал, что получится. Да и жизней свободных у меня нет. Осталась одна- своя.

Разозлившись, я со всей силы запулил камень в сторону останков Древа, и в ту секунду мои руки засветили голубовато-синим светом, окутали этим свечением камень и он понесся ко пню.

Врезавшись в него свечение передалось уже всему основанию, и Древо откликнулось.

Нехотя, неуклюже, оно начало выкидывать ствол, вот от него в голубовато-мертвенном сиянии потянулись ветви, скрюченные, изогнутые под странным углом. Вот появились листья, похожие на человеческую длань(кисть), и все это светилось в странном цвете переливаясь синевой.

-Кто ты, призвавший меня в моем поссмертии? – Спросил меня мужской голос. Я повернулся и не удержавшись ахнул. Это был настоящий скелет. Светящийся в неестественно-голубоватом цвете, из его глаз, носа и рта вырывались потоки синего пламени. Сочлененья переливались как новогодняя ёлка, но только в одном оттенке – синем, вплоть до фиолетового. А на голове горел венец власти.

-Меня зовут Сергей. Я странник. Иду спасать Солар.

-Зачем ты позвал меня?

-Я решил пошутить… -Пожал я плечами. – Видишь ли, у меня не осталось больше жизни, и я решил вспомнить как воплощал Древа на Земле…

-То есть я даже не на Митгарде?! Мертвый, призрак во плоти. И еще не на Земле… Странник, тебе не говорили, что надо думать головой, прежде чем что-то делать?

-Постой. Это была шутка! Понимаешь? Просто шутка! –Постарался убедительно оправдаться я.

-А жертва, принесенная моему стражу тоже было шуткой? –Спросил меня скелет.

-Он сам меня вел сюда. Да и не знал я…

-Незнание не освобождает от…

-Ответственности, - выдохнул я, опустив виновато взгляд. Но потом дерзко взглянул прямо в горящие глаза. –Но ты мог поблагодарить меня… ведь я попытался..

-Ты это мне, Кощею, объясняешь? –Захохотал он. – Да я уже несколько тысяч лет отмываю свою душу, замаливая грехи, а ты раз, и выдергиваешь меня перед, возможно последним, испытанием! Да кто дал тебе право…

-Никто. Я Избранный. По крайней мере Книга говорила об этом. –Покачал я головой на упреки нежити.

-Что мне до твоей Книги, и избранности. Ты сорвал мне все усилия по обелению своего облика…души…

-Кощей…- Задумчиво погонял я это слово, а потом радостно воскликнул – Да ты ведь классный!

-Я?! Ты что лепечешь смертный!

-Ну я в одной книге читал, что Кощей на самом деле не такой как его описывают. Вот смотри, сейчас объясню. Есть белое и черное, вот ты конкретно – черное. Злобное и неизбежное.

-Неизбежное? –Повторил понравившееся слово Кощей. –Продолжай.

-Так тебе надо просто принять это и жить с этим. Ну не может волк жить с овцами и не есть с ними – натура не позволит. Душа у него просит мяса и крови.

-Это ты прав.

-Ну вот, найди в своем существовании прекрасное, и живи этим. Например, картина Малевича «Черный квадрат», она считается прекрасной. Но многие смотрят с брезгливостью на это творчество. А автору- да ему наплевать. Так и ты, ты должен стремиться к красоте, совершенству, но конечно считаться с реалиями…

-А реалии каковы? – Спросил, задумавшись Кощей.

-21 век, от Рождества Христова, или семь тысяч с лишним год от Сотворения мира, или..

-Мне ничего не говорят эти даты...- Ответил он.

-Шестьсот тысяч лет, как люди вступили на землю Митгарда, и Боги отдали им его.

-Сколько – сколько? –Удивилась костяшка, и даже упала на песок.

-Шестьсот тысяч с чем-то. И то не факт что дата правильная. Слишком часто переписывали историю земные цари.

-Это что, меня полмиллиона лет не было? – Ошеломленно просвистел Кощей.

-Конкретно про тебя только сказки дошли. Но и то все перевраны и перевернуты.

Он посмотрел на заходящую Землю и спросил.

-Ты, наверное, только-только зашел на путь к Солару?

-Да. Неудачно как-то получилось. –Согласился я .

-Я помогу тебе, странник, но и от тебя попрошу ответной помощи. – Сказал он.

-Прекрасных царевен не проси, их почти не осталось на Земле, несколько домов только и есть на всей планете, и те, поверь мне на слово, не очень-то и красивы…

-Нет, мне надо чтобы ты принес живой воды от Смерти. –Задумчиво покачивая головой произнес Кощей.

-Да ты издеваешься! Где я тебе эту красавицу найду?

-Где, где…

-Эээй! Без мата! –Остановил я его.

-А что такое мат?

-Потом объясню. Но пока давай, расскажи, как мне пройти дальше, и как у Смерти можно выпросить Живой воды… Да и вообще…

-Её зовут Морана, и она моя жена, - прервал меня Кощей. –Она дочь Лады…Сестра Живы и Лели…

Я уселся на песок рядом и мы начали беседовать…

«А если молчать не можешь,

не можешь не врать и не петь,

красиво спросить не можешь,

так нечего здесь, брат, свистеть..»

Исскуственный Интеллект, песня.

Больше всего на свете я ненавижу ложь. Признаю ложь во имя спасения, но именно простую, бытовую ложь ненавижу и презираю. Только в словах, сказанных в гневе, почти всегда таиться ложь. Она съедает ум, извращает душу, и заставляет переворачивать с ног на голову весь твой мир. И только любовь способна вернуть все на свои места. И если у тебя в душе остается только одна ложь, то любовь уже не будет бальзамом на нее, а станет тягостью в твоем жизненном пути.

Отмахиваясь от решения проблем, ты начинаешь врать сам себе, откладывая на потом решение, ты начинаешь лгать и окружающим. Ведь только скорость достижения цели – это и есть единственно правильное решение в любой ситуации. Не верь, не бойся, не проси. И если ты готов пожертвовать своей жизнью, подумай, а настолько ли цены жизни у тех, для кого ты не жалеешь свою…

Мне приходилось сталкиваться в жизни с предательством, приходилось врать, изворачиваясь, приходилось убивать не задумываясь, но только один, один единственный раз я смог соврать сам себе. И теперь оплачиваю эту ложь, временем, деньгами, чувствами, надеждами, нервами, собой.

Прошел месяц с тех пор как я ограбил ту чертову организацию. Прошел грёбанный месяц, как гном отдал мне документы, и теперь я прячусь ото всех. Мир так сильно изменился после произошедшего со мной приключения. Меня стала преследовать неудача. Пришлось уволиться с официальной работы, и вот у меня отказали почки.

Это только кажется, что прикольно проснуться утром – а никуда не надо идти, потому что ты уже пришел, ты в больнице на диализе. И не думайте, что вас там ждут, держат для лично тебя-любимого кровать с пол аэродрома! Нет, ты тут как побитый пёс валяешься в коридоре у проссатого туалета. Корчишься от боли в ожидании таблетки ношпы. И тебе не будут колоть дорогущие заграничные препараты, потому что ты никто и звать тебя никак. Всандалять дешевый дротаверин, на который у тебя может быть аллергия, и который не факт, что поможет именно тебе. Мне он не помогал. И я лежа на кушетке, у двери в туалет, яростно грыз от боли кончик подушки. Больничка была просто забита такими же, как я больными. Деды, бабки, взрослые и еще подростки…Мы все были в равных условиях, три дня на все, а потом если есть полис, то тебя оставляют на долечивание, если нет, то после диализа выпинывают в мир, иди куда хочешь, мил человек. Я был последним. Вот только боли ни как у меня не кончались. Спина будто огнем полыхала. Опухли руки, ноги, тело будто налилось водой, и кровавая слеза, что шла из моего веселого друга так и пела: «Конец тебе, мальчик, конец…»

Вчера обещали разрезать меня и посмотреть, что внутри. Извращенцы, резать живого человека. И если бы не начатые в уколах наркотики, которые слегка приглушали боль, то я б уже давно чёкнулся от боли. Хотя, и так чувствую – кукушка едет конкретно. Все, этот уголок сжевал, переворачиваем подушку и начинаем жевать следующий.

-Эй, на синей каталке, как тебя там. – Позвали меня из процедурки. – Иди сюда, подготовим тебя, через час начнем.

Я начал потихоньку подгребать по стеночке, держась за поручни каталок, стоявших вдоль стен, останавливаясь переждать особо сильные боли, идти к процедурке.

-Сейчас пару укольчиков сделаем тебе, кровь, по-быстрому, возьмем. И к операционной отвезем. Не отходи ни куда… -Сказала медсестра.

Сделала мне укол, взяла кровь на свертываемость, и группу, и махнула рукой к крайней, не занятой никем каталке.

-Там подожди. Сейчас отвезем тебя.

Я подошел к ней с трудом. Влез и улегся поудобнее на белую в печатях простынь, что была на этом средстве по доставке к коновалам. Тело было как будто не мое. Все опухшее, отекшее, с какими-то подтеками. Кожа была как расплавленный воск, выглядело это страшно, даже для меня.

-Заждался, поди. Поехали. –Как Гагарин приветствовала мед сестра вновь, и взяв за ручки, толкнула каталку со мной к выходу из отделения, к лифтам. До хирургического доехали без приключений. Я усталый и еле сдерживающийся от крика боли, ровно две минуты ждал решения врача у операционной.

-Так, значит режем? – веселым голосом поприветствовал меня этот коновал. И одел дебильную маску с нарисованной улыбкой. Мля… Да тут от окружающих можно чёкнуться! Я еле-еле нахожусь в своем разуме от страха ожидания, а этот козел еще и ржет надо мной. Однако страх я не показал – я умею ждать, чтобы отомстить, даже если это вот такое невинное оскорбление.

-На стол его. –Скомандовал врач, и два санитара вцепившись за простынь, перенесли на стерильный операционный стол. –Наркоз, и поехали.

Мне в вену воткнулась игла, и чей-то звонкий голос произнес:

-Считайте от десяти до нуля…

-Десять, девять, восемь…

-Начинаем… мажем поле…Скальпель…

«Семь, шесть!» - уже про себя проговорил я и увидел ее. Тяжелыми, закрывающимися от наркоза глазами я смог лицезреть самое страшное в своей жизни. Огромная женщина с большими обнаженными грудями в поблескивавших чашуйках, с волосами из змеек, убранных в затейливую прическу восседала на мне, поправляя мне чашуйчатым же хвостом упавшую челюсть и заботливо спросила:

-Ну, поговорим?!

-ААААААаааа. –Заорал я, приподнимаясь с операционного ложа.

-Валя, ты там что, не ввела? – Спросил хирург.

-Да уже прокапала, сейчас добавлю маленько.. – Ответил звонкий женский голос.

И я провалился во тьму.

-Доброй ночи, вор. Ты украл то, что не принадлежит тебе. Если не вернешь, я тебе кое-что откушу!! –раздался в темноте полу сознания шепчущий шипящий голос. А потом я отрубился.

Глава 3

«-Как ты хочешь умереть? – Спросила меня Смерть.» С сайта Победишь.ру.

Я вынул нож из его тела. Швейцарский, с выкидывающимся лезвием, он очень удобно лежал в руке. И сейчас, стряхнув те несколько капель крови, что налипли на клинок, вытер об одежду убитого. Он был шестым. Еще пятеро валялись по всему лесу и у их домика. Они шли убивать меня, но сами стали добычей. Грязная, специально вымазанная в глине одежда с налипшими листьями и веточками, служила прекрасный камуфляжем среди деревьев. Несколько веток на шапку, плечи и ноги, и вот перед вами Леший во плоти. Это были не первые мои люди, отправленные за Грань. И, надеюсь, не последние.

Нет, я не маньяк, но мне, конкретно этих, заказали. Заказ исходил с Даркнета, там есть свой сайт Морда, и вот именно на нем я и беру своих подопытных. Последних брал полгода назад, теперь стали нужны деньги, и пришлось вновь нырять в темноту инета. Так-то я вор, причем со стажем и своими заморочками. Но эти… Заказчик целенаправленно искал меня, и когда я откликнулся скинул шесть досье. А дальше был уже вопрос техники.

Они поехали на охоту, а я следом за ними. Да, случайно вскрылся, они меня поймали и сутки пытали в загородном охотничьем домике. Кто из них вычислил меня? Да уже не важно. Главное- я смог выбраться из этого дурмана обманом. Пообещал привести их к своей лежке. Где пушка моя лежит. Якобы снайперское ружжо. Ага. Поверили балбесы, и как собачки на поводу пошли за мной. Ну конечно, решили, что человек, которого бьют шестнадцать часов попеременно то один то другой, уже сломан. А у меня тут три нычки было, с оружием, вокруг их делянки. Ну до ножичка и дошли, а там все как в кино- бросился в лес, и полз как мой прадед под пулями в заранее вызнанной ложбинке. Повезло, ушел сразу, а потом …Суп с котом. Ну не кот, а несколько грибочком, и вот уже первый труп поддергивается на моем ноже. И все закрутилось, завертелось. Кто вам сто раз говорил – не разделяйтесь, идите парами, тройками, но только вместе. А эти балбесы как Шварцнейгеры бессмертные поперлись в лес за мной охотиться. Опомнились, когда их осталось трое. Скомпоновались, и по-быстрому передислоцировались в избу. Там обдумали, выпили, закусили и вынесли вердикт – добить! Ну и полезли добивать меня вечером. Вот на что ум людям был дан? Правильно – думать! А эти как волки покружили, поворочались возле избушки, постреляли в воздух по любому подозрительному шороху, и вновь воткнулись в избу. Решив спрятаться за запертую дверь… А туалет то на улице. Под утро их стало минус четыре.

Оставшиеся двое как пуганные вышли, изображая десантников, стволами вперед. Мне оставалось только кинуть нож и стало минус пять.

«Последний негритенок на все взглянул устало, повесился, и никого не стало.» Нет, Агата конечно замечательно придумала, но тут пришлось повозиться. Вначале поработал с машиной, да, да проколол ей на кой все четыре колеса и запаску. Измазал в своем дерьме ручку от машины, а как еще вонь оставить, для отслеживания объекта. Выложил замысловатые круги из листьев на подходе к машине – пусть баран обходит их, пугаясь. Подвесил к березе небольшую деревяшку чтобы она под порывами легкого ветерка пугала его, а сам в противоположной стороне залег. Ну и вот. Работа выполнена. План сработал на все сто.

Перевернул холодеющее тело и замер – это был я.

«Верни, что украл Вор!» - Прошелестело в мозгах. И я проснулся. Это было всего лишь навеянным воспоминанием шальной молодости. Только не понятно, что за шелест? Неужто реальность стала истончаться, как говорил мне однажды хороший друг-язычник. Но тогда мне крышка.

Чертова змеюка. А не хочешь ты подавиться два раза одним…? Весь кайф от наркоза испортила. Я попробовал встать и понял – у меня закрыты глаза, и я привязан. Ну как закрыты, они просто затянуты. Тяжелым чем-то. То, что навалилось и стянуло мне голову, прикрыв глаза. Повязка? Нет, я помнил ощущение бинтов, это было другое, теплое, живое. Ах, блин, я же в больничке. Наверное мед.сестра мне наложила повязку, но почему на глаза? Операцию то делали на животе. И привязан я как-то странно. Мало того, что руки-ноги зафиксированы, так и еще поперек тела меня стянуло нечто. При чем так даже эластичный бинт не притянет, он все –таки давит изрядно на место фиксации. А тут нечто тягучее такое, но если ослабить натяжение, то оно не сразу возвращается на место. Хм, а, что если…, а это идея! И я громко, как мне показалось, позвал:

-Сестра, подойдите. –И услышал шелест высохшего рта. Язык, как тяжелая гиря, еле ворочался во рту. Однако меня услышали. С шорохом павших листьев обвивающее меня тело задвигалось и освободило глаза. Я открыл их и увидел Это. Да, это была Она. Вся сотканная из дымки, едва проступившая в нашей реальности, некий уже не дух. Но еще и не нормальное тело.

-Какая же ты красивая! Интересно, а ты когда танцуешь , сиськи колышатся и подпыгивают?

-Я уничтожу тебя! – Заверещала она шепотом. Но видимо от своей злости потеряла концентрацию на воплощение в реальность, и стала более прозрачной на вид.

-А еще я люблю упругие накачанные попки, как накачаешь – приходи! Устрою тебе день-забег на длинные дистанции…

Она уловила сексуальную подоплеку слов, но не поняла мое предложение.

-Ты поплатишься за свои слова!

-Тебе в какой валюте? Или деревянными тоже сойдет?

Она еще больше истончалась и со страстным выдохом исчезла из реальности. Злодейка. Не умеешь, держать себя в руках – не чего играть в игры взрослых дядь.

Я подвигал руками и ногами. С исчезновением змеи появилась легкость во всем теле. И появилась боль от шрама на животе, с левого бока. Хорошо, что той, старой, боли нет. Я поднял руки и посмотрел на них. И тут заметил браслет на левой руке. Змейка с мой мизинец, обвитая вокруг запястья, в медном исполнении, с тщательными прорисовками чешуи и глаз.

-Больной, вам еще нельзя двигаться! – Услышал я чей-то женский голос… -Не вздумайте вставать.

-Сестра, а мне там ничего лишнего не обрезали?

-Вы про свой инструмент? – Рассмеялась сестричка.

-Про него… Вот вдруг…

-Бросьте, больной. Ну, каждый второй спрашивает об этом. Кому нужен ваш друг? Если жене только…-Расхохоталась она.

-Ну вы тоже…Да и не женат я. – Улыбнулся сквозь появившуюся боль.

-Вообще, все на месте, про операцию вам расскажет хирург, но насколько я знаю- опухоли вам вырезали. Так что отдыхайте и набирайтесь сил. –Послышался шум ее шагов, уходящих к другим пациентам.

Я закрыл глаза. И начал обдумывать ситуацию. Змея на руке, разрезанное брюхо, опухоли, вырезанные хирургом, и ... восемь чешуек на моих кроссовках…Кстати, а где они?

-Сестра, сестра! – Вновь позвал я сестричку.

-Да, больной. Надо что?

-Воды бы попить, и скажите пожалуйста. А где мои вещи? И обувь..

-Все храниться в пакете в камере хранения. Не переживайте, у нас не пропадает ничего, все под замком храниться и только под роспись с наличием документы выдается.

Она попоила меня из обитого горлышка эмалированного чайника, и, поправив простынь, ушла дальше по своим делам.

Лежа под тонкой простынкой, глядя на трещины в больничном потолке, я решил, что теперь то постараюсь исправить свою жизнь. Хотя, я вру себе. Стоит только выйти из этих покоев Панацеи, и я начну вновь воровать, обманывать и убивать. Невозможно выйти из этого порочного круга, и вот эти, непонятные сны о сворованных чешуек – видимо от усталости.

«Но если хоть сколько-то дойдут… Я такой же, как и вы…» Штрафбат…

На выпуклом щите была прибита снятая с лица кожа, вместе с развернутым скальпом. Были отчетливо видны в мельчайших подробностях ноздри, открытые веки и приоткрытый рот. В сами глаза были вставлены голубоватого цвета каменья, из раскрытого рта свисал свалявшийся от воздействия времени и жары, сушенный язык. Сам образ прибитого над воротами града щита навевал страх. Этому способствовали столбы ворот, состоящие из множества бедренных костей, попеременно связанных в вязанки, и составленные в сам столб. На стыках тут и там торчали свисающие привязанные за длинные волосы отрубленные людские головы. Одним из самых непонятных пучков было прибитое в левом углу ворот ожерелье. Только присмотревшись, можно было понять -это нанизанные на медную толстую проволоку отрубленные кисти рук. И вот теперь, когда вы понимали в какой ужасный град входите, то открывали для себя самое ужасное, все эти части тел слегка шевелились. Если они прекращали двигаться, то выходил человек с длинным кнутом, и начинал охаживать им врата и все что было на них, и тогда приходили в движение застывшие части тел. Это выглядело страшно и противно, но видимо главе града нравилась подобная красота. Потому, что дальше по входной улице виднелись сотни стоящих пик, на которых были нанизаны и головы и части тел как людей, так и нелюдей . Подойдя к воротам, я замер от ужаса, но голова над ними спросила меня, шевеля свалявшимся высунутым языком:

-Кто?

И я ответил: - Сергей.

-Куда.

-К Смерти.

-Зачем?

-Кощей послал, за водой.

-Иди.

И я пошёл. Как вошёл в открытые врата, они со скрипом начали закрываться за мной. Стараясь не оглядываться, направился по пустой улице в сторону видневшегося замка с острым длинным шпилем. И был остановлен шепотом слева:

-Дай попить, Странник...

А у меня с собой ну ни глоточка нет. Все выпили с Усом когда шли к Древу Кощея. Приглядешвись, я отшатнулся, головы на пиках тоже были живыми, изнеможденными, с полувысохшими белками глаз. Они иногда потряхивали гривою напрягая и расслабляя мышцы на шее, что выглядело ужасным.

-Кто с вами то сделал? – Спросил в ужасе у заговорившей головы я.

-Госпожа была милостива, она даровала нам еще несколько дней жизни. – Ответил мне обрубок. –Воды, странник… Дай попить.

-Нет ни чего. Но я постараюсь принести на обратном пути… -Пообещал я.

-Я подожду, но помни, и ты о своем обещании. –Прошептала голова.

Город был полупустым. Стражники в основном своем были скелетами, носившими полурассыпавшуюся от времени одежду и съеденную ржой доспехи. Торговцы представляли собой странный собирательный образ умудренных жизнью остатков частей людей. Зомбаки, так назвала бы их нынешняя молодежь, а мы говорили – тело в поссмертии. Я видел страшное на пути к замку самой из милостивых богинь. Тут и заживо сжираемые люди, души; выпиваемые как коктейль мысли и подаваемые как особо шикарные блюда мечты людей. В торг шло все. Ничем не гнушались истинные владетели послесмертия. Они поставили на широкую ногу торговлю частями людей, и тем, что составляло саму суть человека.

-У меня самые великолепные души в этой части реальности. На любой выбор, по любым ценам. Есть для истинных ценителей! А есть простые для удовлетворения естественных надобностей.

-Продам части тел по высоким и низким ценам-качеству-спросу. Все что вы желаете, только тут и только сейчас.

Они кричали и зазывали, но покупателей я не видел. Пустой, обреченный на вымирание город, поглотивший сам себя, состоящий из торгашей, что перепродавали сами себе страшные по своей сути товары.

-Купи меня. – Прошептала детская головка, нанизанная на пику у старого полуразвалившегося дома. – Больше сил моих нет терпеть.

-У меня нет денег. – Обреченно развел руками, смотря с печалью на этот пучок поставленный казалось для декора в последнем перекрестке у входа во дворец Мораны.

-Выторгуй на что-нибудь… -Из последних сил попросила меня голова. – Я буду служить тебе…

И замолкла бессильно.

-Эй страж! – позвал я стражника и как можно равнодушнее спросил. – По чем с этого пучка головы?

-Две монеты. – Проскрипел он.

-Одна. Больно уж каждая из них, какая -то пустая…

-Две монеты. – Заскрежетал он, доставая для устрашения старый полуразрушеный ржавчиной меч.

-Две монеты за двух, по рукам?

-Одна голова – две монеты… - Не уступал он.

- Ну хорошо, две монеты за двух и одна тебе в подарок!

Он задумался. А потом воткнул меч обратно в ножны и протянул культю. На ней не доставало три из пяти пальцев, и сквозь полусгнившую плоть было заметна пыль на дороге. Чтобы придать ей хоть какую-то форму, он обмотал место бывшее раньше ладонью старой тряпицей. Со вздохом я достал из внутреннего кармана три монеты серебра и протянул их стражнику. Увидав блестящие монетки, его горевшие синевой глаза ощутимо засверкали. Он ухватил их ладонью правой руки и махнул на пики с головами левой дланью:

-Выбирай.

И в тот же миг раздался звук часов на башне Замка Мораны. Я протянул и ухватил руками две головки и потянул к себе, в тот же миг почувствовал, как от меня отбрыкиваются двое живых мальчишки.

-Дяяяденька … Пустии….

-Фиг вам. Пойдете со мной. Вы теперь мои. Я на вас истратил последние свои деньги.

Они стояли голые и грязные на мостовой. Около меня стоял стражник. Живой и вполне так одетый в новенький доспех.

-Заклятие снято! –Закричал он. –Монеты откупа были заплачены!

И, казалось, весь город вздохнул. Будто морок спадал с крыш, стен зданий, прошел по улицам, и исчез во вратах замка Мораны. Овеществились люди, животные и птицы. Мир приобрел объем и смысл. А главное – город ожил. Мимо меня пробежала стайка пацанов, одетых в старье, с голыми ногами. Мостовая, раньше сложенная из лиц и черепком, засверкала желтым кирпичом. Небо приобрело свой естественный голубовато-небесный цвет. Да и воздух стал свежим. Я глубоко вздохнул и спросил стражника:

-Мне к Царице надо. Проводите, любезнейший?

-Так, а что тут идти? Вам все время прямо и прямо. Вон туда. – И он указал в ворота высокого замка у которого я и стоял.

Мальчишки перестали вырываться, и приняли свою судьбу.

-Если попробуете убежать, я пожалуюсь на вас Моране. Так что не советую…

-От судьбы не уйдешь. – Сказал стражник им, и пошел за мной к замку.

У врат стояли стражники, выглядевшие в одежде, как и тот что сопровождал меня.

-Кто. – Спросили они меня, как и голова над вратами града.

-Сергей. Иду по поручению Кощея, к жене его Моране, с поручением, за водой. – Ответил я.

-Проходи. –Промолвили они и приоткрыли дверцу. Я протиснулся и протащил с собой мальчишек.

За воротами была насыпанная белым песчаником дорожка. Она вела прямиком к высокому крыльцу из розового гранита. Пройдя по ней, я оставил следы- вмятины. Как только мы вступили на крыльцо двери замка открылись, казалось они приглашали нас войти. Широкие ступени мы одолели быстро, и так же стремительно ворвались в сами покои Смерти.

Там, за небольшими альковами, была открытая широкая дубовая дверь с нарисованными ветками и листьями, только потом я понял – эта была живая дверь. Листья шелестели, ветки перемещались, цветы то раскрывались, то закрывались, но в тот момент я стремился увидеть Её. И поэтому не разглядывал обстановку, царившую внутри. Что я не видел? Кто был хоть раз в Петербурге, тот знает, как раньше жили цари. И пусть тут был замок Смерти, но чем она может удивить меня, пресыщенного Интернетом? Я пробежал почти целиком весь зал приемов, к видневшемуся креслу, как понял – я же грязен, и за мной на эстетически белом ковре остается цепочка следов с ошметками грязи. Да и голые мальчишки, что я буквально тянул за собой, выглядели как некий рабский придаток, что тоже не делало мне плюса. Но главное чувство было: «Я дошел!», остальное как-то истончалось под обстоятельствами моего появления тут.

Остановившись шагов за десять до кресла владетельницы, я застыл столбом и начал ждать. Ибо человек должен в своей жизни многое, но самое главное он должен сделать в конце своей жизни – он должен дождаться пришествия Её. И вот настало мое время. И я ждал. Мальчишки спрятались за моей спиной. О чем-то пошебуршились и успокоились. И минут через пятнадцать я услышал чистейший голосок девушки:

-Не меня ли ты ждешь, Странник?

Не поднимая глаз, я ответил, глубоко кланяясь:

-Вас, госпожа. Свет очей для смертного, Смысл и омега. Достижение и достояние. Благодарность и милость. Самая желанная и прекраснейшая. Только вас.

-Подними глаза, Избранный, и посмотри мне в глаза… - Попросила она.

И я, подняв взгляд, впился им в такое родное и любимое мною лицо. Лицо моей матери.

Глава 4

Хаос содрогнулся. Его тело вновь и вновь била неукротимая дрожь. Но ни один из наблюдателей не смог бы заметить это. Потому что хаос – это настолько непостижимое и непонятное нестабильное состояние, что какие-либо определения и структурирование его непонятны и недоступны для любого из существ. Но и в нем была жизнь. Со своими, только ей понятными порядками, они постоянно изменялись и извращались сами в себе. Итак, Хаос как единый организм содрогнулся. Но мы не поняли это. Он сжался и рассыпался веером, вдохнул, если это можно так понять, и исторг из своего чрева множество непонятного, непознанного, возможно слегка сумасшедшего. Он исторгал из себя вновь непонятное, и вбирал это обратно. В один момент Асы не уследили и одна частичка Хаоса успела залететь слишком далеко и спряталась в слоях реальности. Хаос замер. А потом расширился насколько мог, и сжался, пульсируя снова и снова. Мир затрещал от напора Хаоса. Но сдержался. Устоял. И в пространство вернулась тишина, если можно ее так назвать в пространстве Хаоса.

Спрятавшаяся частичка сжалась до минимального состояния, а потом влетела в близлежайшую гроздь миров, пролетела ее насквозь, и подобное повторилось много -много раз. Пока она не пришла к нам.

«…4Если я пойду и долиною смертной тени, не убоюсь зла, потому что Ты со мной; Твой жезл и Твой посох - они успокаивают меня.

5Ты приготовил предо мною трапезу в виду врагов моих; умастил елеем голову мою; чаша моя преисполнена.

6Так, благость и милость [Твоя] да сопровождают меня во все дни жизни моей, и я пребуду в доме Господнем многие дни.» Псалтырь. Псалом 22.

Лицо моей матери было величаво и спокойно. Она никогда не была такой. Вечно уставшая, с проблемами, что перманентно накатывали на нее вновь и вновь. А эта женщина была властна и …свежа.

-Ты прекрасная, Морана. Твой облик –самое чудесное, что я видел в своей жизни.

И ведь ни в одном слове не соврал. Что самое запоминающееся может видеть любой ребенок- это облик его матери. Её улыбающееся лицо, теплые руки, и доброта души.

-Ах, оставь, льстец. –Чарующим смехом рассмеялась она. И ее образ потек, и передо мной стояла очаровательная темноволосая амазонка с истинным лицом казачки. Чуть выше среднего возраста, волевое лицо с ямочками на щеках, голубые с серой поволокой глаза, классическим прямым носом, и очаровательной ртом с доброжелательной улыбкой, с приоткрытыми жемчужными зубами. Она была воплощенной красотой. Я таких только в станицах на Дону видел иногда.

-Так мне сказали, что ты пришел по поручению моего мужа? Как он? Ждет ли суженицу свою, верен ли мне?

-Он любит тебя сильнее, чем жизнь свою, что отдал тебе на вечное хранение. Он жаждет увидеть тебя и призывает к себе. И просил воды принести, живой и мертвой. Вот только…

-Что, только?

-Прости меня, долгожданная. Но я призвал его Древо не на Митгард.

-А куда ты его призвал, странник? –Удивленно спросила она.

-Он на спутнике Земли. –Потупил я взгляд.

-Ну … ты и… -Задохнулась она в гневе, поняв, где ее муж.

-Но у вас теперь есть повод встретиться, когда путешествуете по тропам Мира.

-Что сделано, того не вернешь. Быть посему. Воду сам наберешь. В саду у меня два колодца, в одном живая вода, в другом – мертвая. Как прийти ты знаешь, а как уйти? –Сердито ответила она.

-Я не один, моя госпожа. Свет очей и дол наших.

Она удивленно осмотрела вынырнувшие головки из за моей спины.

-Так это ты снял мое проклятие на выкуп душ? –Спросила Великая.

-Пришлось. Пожалел, вот теперь думаю, что делать с этими негодниками. –Серьезно подмигнув ей, скосив глаза на притихших пацанов…

-Если сможешь вывести, то забирай. Сам знаешь условие мое.

-Не оборачиваться. Я помню.

-Ну и выводи, коль взялся. –Она вновь рассмеялась, глядя на чумазые мордочки парней. – И помой, одень, что ли, их. А то такие смешные они в этой первозданной грязи.

Потом она смешно поморщила нос, и велела:

-Мужу передай- я приду, как только наступит час последний у тех, кто рядом с ним. – И, как то по-женски вздохнув, выдохнула печально:

-Соскучилась я по нему. Давно не видела его в этом мире.

-Все передам, Пришедшая Без Зова. Как Вы скажете.

Она взмахом руки отправила меня прочь. Но я не удержался и спросил:

-Госпожа, за что Вы наказали слуг своих?

-Ты, о чем спрашиваешь, Избранный? –Задумчиво спросила она, погруженная в свои мысли.

-Что за выкуп? Я как купил эти головы, то реальность твоя изменилась, и будто морок с нее спал.

-А, это…- Она улыбнулась. – Наглые они все стали. Требуют, больше чем смогут принять в дар. И ходят, и просят. Надоели. Вот и наказала. Пусть знают свое место, а то уж больно распустились.

-Спасибо за ответ, Долгожданная.

Я поклонился низко, по-славянски и спросил разрешение идти. Она отпустила меня, и я поспешил за водой. Как определить живую и мертвую воду мне рассказал Кощей. Я набрал и той, и той, в бутыли, что дал Кощей. А потом, оглянувшись, достал свою пустую флягу и налил еще живой водицы. Лишней не будет.

Из дворца меня никто не провожал. Да и смысл провожать, Она тут властвует, все знает, что тут можно утаить в Её то чертогах…

Мальчишки ни на шаг не отходившие от меня, прилипли еще больше, когда мы покинули Замок Мораны. Путь наш был долог, поэтому я сразу велел им не откликаться не оборачиваться и ни в коем случае не произносить ни слова, не отпускать меня за руку. А иначе быть беде, и повел их к выходу из града по обновленным улицам. И тут вспомнил о просьбе головы. Свернув на ту улочку, где она меня просила, я остановился у печально стоявшего старца. Он прислонился к старому домишку и весь был погружен в свои думы.

-Вы просили воды попить? – Спросил я его.

-Да, Странник. Я помню свою просьбу… - Прошелестел он тихим ветерком. –Вижу и ты не забыл.

Я достал свою флягу и протянул ему, открыв ее.

-Пейте, отец. Пейте сколько вам хочется. –Он припал к ней и сделал несколько жадных глотков. А потом произнес грозно:

-Глупец, не отец я твой, а сын твой, не рожденный! Иди скорее, и возвращайся к жене своей, ибо я устал ждать своей очереди на воплощение! –Потом он сунул мне флягу, и отвернулся.

Я пожал плечами, и убрал флягу в рюкзак, пошел скорее от злобного…старикашки -моего будущего сына? Ну просто жесть, какие заморочки у судьбы. Наверное, Мойры опять перепутали нитки и запутали ткань. И уже поспешил пойти к той крутой горе с тоненькой тропинкой, по которой нам надо было подниматься вверх, в Царство живых. Не оглядываясь, держаться ли души за меня, упрямо пошел покорять ее.

Вот и вершина, а там река и вечный перевозчик Душ. Как быстро пролетели эти мгновения тишины в, казалось бы, одиночестве. А потом заблистал портал-выход, и я очнулся прямо у Древа Кощеева. В мои руки вцепились два пацана, отчаянно так. А как вы думаете можно войти в царство Мораны? Только умерев, пусть и под пристальным внимание Кощея, бессмертного, и оттого более опытного в этих делах смерти-воскрешения. Но мальчишки, как я объясню Кощею, зачем приволок их?

Его древо так и стояло, словно тополь на плющихе. Только я очнулся, он тут же сунулся ко мне, возникнул прямо у моего носа:

-Давай!

-Кощеюшка, ты хоть дай я отдышусь! –Попросил нежить, вдыхая воздух.

-Отдай, а потом хоть пляши и пой!

Я снял с плеч рюкзак. Достал оттуда бутыли, и протянул по одной ему. И тогда он кивнул на мальчишек:

-А это мне в жертву, что-ли притащил?

-Они шли бонусом, Кощей. Видишь ли, сердце велело взять их с собой, я и взял.

-Сердечный ты какой. Скажи еще живой водой там тени поил…

Я только вздохнул… А эта ходячая Скелетинка расхохоталась:

-Ахахахах, что правда, поил? Ну ты и дурачок! Только идиот может поить тени в царстве Мораны. Теперь она никогда не отстанет от вашего рода. Хотя может это и хорошо. Вдруг это ученый величайший будет, или изобретатель. –Он подмигнул мне. – А может и величайший убийца быть. Ну не печалься ты так. Мойры постараются вписать его в вашу семью, но больше так не делай. У каждой души свое наказание, и, если она не пройдет ее, мало ли что может случиться. Ну успокойся…

Он похлопал меня, осознавшего, что я натворил со своей добротой, по плечу и велел:

-Мальчишек оставь пока у меня. Я присмотрю, на обратном пути заберешь!

-Если он будет, этот обратный путь! –Выдохнул я.

-Не переживай, будет. А пока, думай о Солар. А я о мальчишках позабочусь.

-Хорошо, -согласился я. –Только не вздумай умертвлять их. Они мне нужны целые и невредимые!

-Постараюсь…- Пробурчал Кощей, вцепившись железной хваткой в принесенные бутыли.

Ну и прошлось рассказать, как сходил, что видел и как вышел. Он переживал весь рассказ, хмурился, или веселился, смеялся, когда я описывал наказание, придуманное Мораной, и злился, что привел не прошедшие очищение Души. Потом взял в оборот пацанов. Я их только утром и увидел, как выспался в воовеществленном замке Кощеевом. И не узнал. Вымытые, одетые в шаровары из грубого сукна, с русскими рубахами на плечах, что висели на них как мешки, с босыми ногами, они были похожи друг на дружку как братья, хотя я видел, они даже не родственники.

-Ян и Слава. – Представились они, переминаясь на пороге моей горницы.

-Никогда не думал, что скажу такое, но служите Кощею хорошо, ребятки. Как вернусь, я заберу вас, а пока будьте ему наперстниками. Идите.

Отослал их. Они поклонились и вышли из моей комнаты.

А потом я позавтракал, взял приготовленный Кощеем рюкзак и поклонившись ему на пороге замка, попрощался со всеми, сел на минутку у порога и пошел к Порталу.

-Говоришь, дальше будет еще хлеще? – В сотый раз спросил о дальнейшем пути провожающего меня хозяина. Не вдалеке стояли ребята.

-Не боись, ныряй. Все с тобой будет хорошо. -Подтолкнул он меня к порталу в следующий круг, и я не задумываясь нырнул в черный овал. Потом почувствовал в нырке на своей руке чьи-то цепкие пальцы, но переход уже был совершен.

-Вернулся! – Услышал я знакомый голос Лель. Открыл глаза и увидал стоящих вокруг меня, вынырнувшего из портала девять Вторых Дыхания Асов. -Мы так долго ждали тебя, Сергей! Где же ты был? Еле вытащили тебя с пути.

-На Луне… -Ответил я, пытаясь встать на каких-то мешках подо мной.

-Не задави, дядька… - Пропищал по-детски мальчишеский голосок.

Охнув я скатился с этих ухарей, что нырнули за мной в портал.

-Ого. – Пробасил дед Дубовик. – Да я смотрю ты с Нави притащил пару душ. Ну, рассказывай.

Я, сбиваясь и начиная по новой, начал рассказывать про то как попал на Луну. «Навь она такая, что хочет покажет – лишь бы обмануть.» - прошептала в одну из моих пауз чтобы собраться с мыслями, Лель. Как пришлось идти на поклон к Моране. И как принес ее мужу воды. Как спас мальчишек, как напоил старика. Про наказанный город. Про муравья Уса, про все-все.

-Ну и поносило же тебя по пластам. Плохо конечно, что Кощею помог, - сделал вывод Дубовик. – но! Но! Ты говоришь он душу свою отмывал?

-Ну он так сказал. –Кивнул головой на его вопрос согласно.

-Значит он воплотиться хочет. А это самое страшное, что может сделать такая нечисть.

-А я ему…Эх! –Махнул разочарованно рукой. Потом вспомнив снял с плеча рюкзак и достал из него заветную флягу, протянул ее деду.

-Так, дед, я ж себе тоже слегонца отлил живой воды. Вот глянь-ка!

Он недоверчиво принял ее как самую великую драгоценность, и спросил:

-Ты хоть понимаешь, что ты принес в этот мир?

-Нет, ты мне расскажи, а я послушаю. –Попросил его.

Старик отвинтил крышку у фляги и разворошив снег ногой, поддел кончиком сапога жмень земли с камнями, затем капнул туда маленькой капелькой, и завинтил ее обратно. Вначале ничего не происходило. Заинтересованные Асы подошли поближе, круг сплотился. Мальчишки прижались к моим ногам, боясь даже вздохнуть.

И вот из куска выстрелило в небеса несколько стеклянных перьев.

-Отойдите! – Успел нам крикнуть Дуб и сам руками разорвал стоящих Асов разводя подальше от появления в свет нечто.

Это была как трава, как куст. Только листья у него были стеклянные, прозрачные в своей неземной красоте, похожие на мечи. Такие же на вид острые, они пригладились в кучу и с земли поднялась птица. Неземной красоты, с переливающимися как огонь перьями, завивающимися на кончиками их, и висящими капельками росы на каждом. Длинная шея как у страуса, оканчивалась маленьким хищным ртом с несколькими острыми зубами. И она светилась, неким ровным пламенем, и в то же время была прозрачной. Рядом с ним стояла тень. По крайней мере я так подумал вначале, но та все больше уплотнялась и стала человеком. Невысоким сразу скажу человеком, ростом так с полметра. Кого-то он мне так сильно напоминал, со своими кучерявыми волосами и маленькими как сосиськи-ручками. Вспомнил! Домовёнка Кузьку!

-Домовой? –Заинтересованно спросил я появившегося пацана. –Ты домовенок?

-Ой!!!- заверещал он. –Ты меня видишь!!!

-А что нельзя? –Изумился я на такой яростный вскрик.

-Домових видеть нельзя!!! –Запищал он и кинулся под ноги к деду. –Спрячь меня, Лесной хозяин.

-Кого только не рожала Мать Сыра Земля. –Вздохнул Дубовик. – Спасу, но и ты служи мне верно. На кой, возьми, укройся, девица. – И протянул ей носовой платочек с вышивкой и вывязанными краями.

-Девица? – перспросил я у Деда. – Ты хочешь сказать – вот это вот девица, домовой?

-А что такого? – Ухнул дед. – И не такого добра на Земле –Митгарде навалом. Ты мне скажи лучше что за птица появилась? Сколько живу- вижу в первые!

- Если бы я знал. –Пожал плечами. –Похожа на киви птицу, что вымерла, но вроде крупнее ее.

-А пацаны, что ты притащил с собой? – Кивнул он на жмущихся ко мне мальчишек. – С нави души приводить – это к беде.

-Я знаю одно – там им было плохо. А к беде или наоборот – покажет время, да и я знаю, как убрать этот неприятный осадок. Пусть поживут под твоим чутким руководством. Думаю, ты из них всю дурь повыбиваешь.

-Ты мне живых оставляешь?

-Придется, дед. –Пожал я плечами. И сменил тему. –Сколько меня не было?

-Две неделицы, уже как. Ждали тебя, не расходились. Дежурили по очереди, Лель вон не успокаивалась. Так и сказала – пока не отправлю его на Путь, не уйду.

Птица в это время ходила по снежным дорожкам, что устроил у Древа Дуба Дубовик и что-то клевала в снегу. Я любовался ее статью, перьями, вполуха слушая Деда.

-Морана… -Произнес я, когда дед досказал. – Она, такое чувство было, не обрадовалась воплощению Кощееву.

Он пожал плечами:

-А что ты думаешь. Когда он приходит в мир, то ад снисходит на Землю.

-Да мы и так будто в аду живем. –Отмахнулся я рукой в сторону. –Забыли мы, что значит жить по Правде. Потому и живем одним днем. Одним часом, и минутой.

-За птичкой тоже присмотреть? – Глазами показал Дубовик.

-Ты мне фляжку отдай! – Рассмеялся я ему в лицо. – Спрятал, и думал я не замечу!

Дед вздохнул и из широких штанин достал припрятанную вещь.

-Да я так, думал тебе не важно, а мне же в хозяйстве все пригодиться…

-Отлей мне глотка два-три, остальное спрячь, тебе действительно важнее. – Доверчиво разрешил я эту проблему.

Дед сразу повеселел. Мальчишки поняв, что их судьба решилась окончательно, вылезли из за моей спину и пошли с Роськой к дереву деда, обалдело рассматривая Дуб, и все заснеженное пространство вокруг.

-И займись погодой, что-ли. А то гляжу на это безобразие пустынное вокруг и не вериться, что тут были самые прекрасные сады. – Вспомнил из Истории Митгарда я, и сказал деду.

-Мал еще меня учить, молоко на губах не обсохло, а указываешь что делать… -Прищурил он глаза, а потом рассмеялся в мое ошарашенное отповедью лицо. –Идти тебе странник надо, время все меньше и меньше у нас, скоро спадет защита Древ, и тогда, без нее плохо станет нам. В день равноденствия, когда мир повернет на другую сторону, придут в этот мир другие силы… И тогда…

-Знаю, дедушка, Книга мне рассказала. Да, все хотел спросить –А куда она делась то? Вот была, и вдруг пропала. Потерялась? Или еще куда делась?

-Это тебе знать, Идущий, где ты потерял ее, или куда засунул в своих странствиях. –Пожал плечами старик. Мы пообедали в его деревянном доме, и потом, поделив Живую воду, пошли вновь к порталу.

-Помни, не оборачиваться, не просить, не верить, вообще никому не верь, понял? И еще там у порога в Слави коврик лежит, встряхни его, сбей вековую пыль – бери его и по быстрому лети к Прави. Ну а там разберешься.

Вот я уже в третий раз стою у этих врат. За моей спиной мое прошлое впереди мое будущее, по сторонам мои мысли и дела. В голове – то что надо сделать, и планов, планов, как у Наполеона….

Я вошел в открывшийся портал и замер в переходе-шлюзе.

-Избушка, избушка, повернись к лесу задом, а ко мне передом…

И мир перевернулся.

Глава 5.

Развалины. Этим одним словом можно было описать всю Луну. Я никогда не думал, что тут кто-то жил. Но вот они, развалина на развалине. Луна выглядела как источенный сыр входами и выходами, и у каждого были эти развалины. Сохранившихся зданий в принципе не было видно. А почему развалины? Так как еще можно описать кучи обточенных блоков из камня? Правильно, или стройка или развалины. Руины были страшны своими огромными размерами. Они тянулись почти все время моего пути.

Кто они, жившие тут? Как их звали, и куда делись они? У меня не было ответов на эти вопрос, да и дед мне на них не ответил, как всегда отмахнувшись рукой, что, мол, потом, потом… Сейчас важно запомнить путь, которым тебе надо пройти.

Как только я вышел из шлюза переходника, то тут же направился в сторону от Полярной звезды. Дед объяснил мне путь-дорогу. Приметы для запоминания, он, не надеясь на мою память накорябал ножом на куске коры от своего древа, и засунул ее мне в рюкзак. Туда же отправилась вода в бутыли, и еда, тщательно упакованная в промасленную бумагу, и укутанную в чистый кусок домотканого холста. Запасная одежда и обувь, в отдельном холщовом мешочке. Да и фляжку с Живой водой я не забыл, сунул в свободный бок. Дед еще насильно впихнул мне небольшой мешочек с монетами, как он сказал, на крайний случай. Интересными были дары асов. Лель насыпала мне полную сложенную горсть своих монеток, Хакр дал маленькую бутылочку со своей кровью, остальные одаривались рогом, куском войлока для отдыха скрученным в скатку, и небольшим котелком. Ему я был особо рад. Не раз потом он помогал мне в пути.

Теперь я стремился поскорее пройти самый сложный и длинный путь. Все время прямо – это обходить кучи битого кирпича, невидимых сверху полу заспанных ям. Самым страшным было наткнуться на торчащие повсюду штыри из кованного железа, уж для чего его использовали просто не понятно. Путь еще усложнялся отсутствием нормальных привалов, приходилось укладываться на ночевку прямо посередине развалин, и спать урывками. Еду, как и воду тут негде было взять, поэтому за все четыре дня я экономил ее как мог. А еще здесь где-то было царство ночи. Дед мне особо несколько раз повторил для лучшего запоминания- ни в коем случае не приближаться к непонятным развалинам, типа церквей и пагод. Приходилось и их обходить, едва они появлялись на самом крае моего зрения. Сам путь был довольно простым, все время от Полярной звезды, через развалины, к единственному сохранившемуся тут Бастиону, который также был развалинами, за одним единственным исключением – там сохранилась арка для перемещения, то бишь портал. Как войти в него дед мне несколько раз рисовал в белом снегу Антарктики, особо указывая на возможные подходы к самой стене Бастиона, и возможности вскарабкаться на нее с помощью штырей и веревок альпинистов. Он показал мне оборудование, помог разобраться с карабинами и заставил выучить несколько замысловатых узлов – на все случаи жизни. Приходилось и эти бухты теперь тащить с собой.

Иногда вдоль тропы тянулись пеньки деревьев, иногда торчали ветви кустарников, но в основном своем, были они- руины. Ни одного живого существа в округе, даже насекомых не было видно. Жуть адская. По ночам не было слышно ни одного шороха, ни гула или иного звука. Постепенно усталость накапливалась, ведь приходилось постоянно контролировать окружающее пространство. Я стал более равнодушен к своему внешнему облику. Ну подумаешь руки грязные, вытру их несколько раз в придорожном песке, а затем протру куском ткани что заменял мне рукошник. Особо страдать об отросшей бороде, и усах не приходилось, если мешали – просто отрезал ножом, была возможность – умывался и их мыл. Да я стал похож на запылившегося бродягу. Представляю какой тяжелый дух шел от меня. Но единственным чем я занимался перед сном – это ногами. Я их и смазывал в масле, что дала мне Лель, и обмакивал кровью Хакра все заусеницы и натоптыши, с мозолями для лучшего заживания. К утру все заживало и я вновь шел по пути к порталу. Ноги сами несли меня через этот хаос, приближая к единственному месту для перехода в мир Огня.

Отступление.

В тени других кистей винограда висела совсем не отличающаяся от остальных, подобная же кисть. Много ягод было на ее веточках, и все они блистали своим особым ароматом и цветом. И только несколько из них были действительно отличные от других. Одна из них была кроваво-красного цвета, с оттенком коричневого цвета. Другая была ярко-золотистого оттенка с вкраплениями белого. А третья небесно-голубая с прожилками белой пелены по всему видимому образу. Третья слева, седьмая сверху, четвертая внутри. И еще одно у нее было обозначение – у нее было имя. Его дал Ей сам Создатель, еще когда ласково вылепливал из мечты ягодку. Редкая мечта пришла его разум, и заполонила его. Мечта, в которую был погружен в тот момент. Гея. Так он назвал свое творение, и создав ее, вдохнул в ее пенаты свое дыхание. А потом прикрепил создание внутрь кисти, спрятав до времени. До какого он не задумывался, но был уверен – оно придет. Время, то самое, когда она понадобиться ему. И после этого он забыл о ней.

Долго висели кисти в хранилище создателя, но пришло время ужасное для них. Залезли в хранилище разные вредители, поели – надкусили они все кисти, до которых смогли достать. А дух их внедрился в оставшиеся виноградинки. Вник он в их сущность, пожрал все, что мог изнутри, испортил. И начали гнить виноградинки. Ржа поразила их. Болезни появились на их тонких оболочках. И многое изменилось в самих кистях. Создатель же, занятый не менее важными вещами, забыл о своем хранилище. Больше никто не заботиться о кистях винограда. И тогда ягоды начали сохнуть. И превратились в изюм. И только немногие смогли избегнуть этой участи. Всего несколько кистей смогло остаться нетронутыми. И кисть в которой была Гея тоже была испорчена, но не вся. Ягоду не смогла испортить ни ржа ни болезнь, все сильнее расцветала она, борясь с захватчиками, а потом пришли Бги, и она пала. Всеми забытая, брошенная и наполовину изъеденная.

Отступление.

Мы стояли и держали творения Хаоса у моста Калинового через реку Смородиновую. Мой доспех был залит кровью снаружи и орошен потом изнутри. Ни один из созданий Хаоса не прошел через мое место. Я стоял насмерть. Ноги были вбиты в землю по колена, песок застлал мне лицо, в пылу битвы уже не было сил смахнуть его с лица. Богатыри, что бились неподалёку от меня, уже пали друг за дружкой. От их тел в реку текли ручейки кроваво-красной крови, вороны, летающие по небу, пикировали на их развороченные пиками и мечами тела, и со злобным карканьем выдирали на лету куски мяса из тел. Иногда то один ворон, то другой, садился и вырывал острым клювом приоткрытые в смертной судороге глаза. Сколько их было? Тридцать и три. А дальше я видел убитых своих братьев и сестер. Они лежали вповалку тут и там, так, как смерть заставала их в битве с детьми Хаоса. Кровь, видневшаяся мне темными пятнами, была слегка припорошена от безумия битвы. Наш жизненный путь был окончен тут. Ибо только для этой битвы нас и растили, учили, лечили. Никто уже не поднимался в рост и не кричал боевой клич. Никто не прославлял Бгов, которые были нашей защитой испокон веков. Потому, что те оставили нас умирать на этом месте, у моста Калинового. Мы стали теми, кто умер просто так. Стал разменной монетой в играх Бгов. Мы были детьми Его, а стали пылью, травой. Наш дух, наше слово, станет забытым в веках, или нет?

Я поднял свой двуручник, оббитый серебряными полосами по гарде. Последний из призванных Асов. Хотя я не всех видел на пути Хаоса, может где еще они и выживут. Но их кровь трусов, не станет ли она кровью прародителя. Если это так, то лучше сразу лечь под мечами врагов.

Я стоял и ждал появления новой волны, но ее не было. Не было видно созданий Хаоса, идущих через мост. Смородиновая, ласково принявшая в свои объятья не одного Аса, по прежнему, несла свои волны в сторону моря. Вот только стали они более красного цвета от крови наваленных выше по течению тел убитых. Да и вспухла она от количества скинутых в ее рукав трупов.

-Умри, но ни пяди земли не отдай! - Кричали, умирая Асы.

-Умри, но сдержи поток Хаоса! – Ворчало само Небо, призывая нас на новый бой.

-Умри, но сдержи свои клятвы воя! – Просила стоном Земля.

И я умирал вновь и вновь в этой битве. Не один раз мне с трудом удавалось поднять меч защитника Земли, уставшие руки уже не слушались приказов мозга, пролитая мою кровь каплями разлеталась веером от резких движений-обманок для врага в битве. Мне было 33 года. И имя мне было Ас Гард.

А потом я увидел, как взлетают вверх в синеющее небо тела моих братьев и сестер. И там, под градом молний они становятся блестящими кусками Небесного Хрусталя. Меня не пугала участь присоединиться к ним, меня страшила неизвестность остаться одному. Но тут на меня упал один ворон, потом другой, и вот уже куча их со злобным карканьем терзают мою тушку. Я размахиваю двуручником и пытаюсь отбиться от летающих падальщиков. Отправляя в небытье их несколько раз за удар. Но они, казалось, не кончаются. Мне пришлось вытаскивать себя из земляного плена и идти к краю поляны у моста Калинового. Там я смог отбиться уже в конец от налетевших едоков, желающих моей живой плоти. С меня они успели содрать наплечники и развязать завязки спиной брони. Изорванный плащ тянулся полосами грязной ткани за мной, отваливая измазанными кусками перемешанной крови и землей. Моей кровью. Мой щит. Где он? И в то же мгновение увидел его, валяющийся в пыли, с обитым по краям и опаленным с налипшей окалиной расплавленного голубоватого металла. Его перья были разрублены, окантовка стянута, видать во время битвы, и только мягкий свет голубого небесного металла так же светился даже сквозь тусклый налет пыли, грязи и подтеков крови. Я быстро пересек площадку битвы, взял щит и поспешил к оставленному двуручнику из того же металла. Ни один из кусков добычи не стоил столько, чтобы бросать оружие идя за ним. Повесив привычно щит за плечами на порванный плащ, я прицепил в поножи меч за щитом и отправился разыскивать уцелевших.

Через полчаса поисков понял – их нет. Все тела были взяты для создания Небесного Хрусталя. Остались только валявшиеся тела созданий Хаоса. Живых я добивал, а мертвых пинком ноги отбрасывал в сторону чтобы пройти если бы ла возможность, а если нет- переступал и искал выживших. Пройдя вдоль и поперек поле битвы, я добил тех, кто выжил из созданий Хаоса, и свалил в реку на поругание рыбам их тела, отрубив головы каждому для скорбного кургана памяти, и тут я увидел ее. Ее труп лежал на самом краю поляны у Моста. Не приглядишься – так и пройдешь мимо. Та, что кинула в меня свой меч, и обрезала свои золотистые волосы, в едином порыве принесения в жертву Хаосу частицы себя для быстрой победы была мертва. Она валялась нелепым тюком материи с небольшим вкраплением доспехов на плечах и поблескивающим тусклым нагрудником изукрашенным предвечными рисунками-обращением к отцу их. Дочь Хаоса, нежить, враг всего живого, преданная и забытая, как и я. Ее белеющие ноги отсвечивали в лучах заходящего светила. Она славно билась в битве, убила двух моих сестер и одного брата, но и ее не миновала смертная участь. Я подошел поближе и толкнул ее тонкое тело в воды Смородиновой, и услышал кашлянье. Нагнувшись, поймал в воде ее тело и притянув ее к берегу, вытащил на него. Она лежала в полу забвении, отходя в мир иной, ведомая Смертью, уже отрезанная ножницами Решения. Я зарычал и сердито пнул ее в живот, и она, ойкнув, сжалась в клубочек, принимая боль. Застыла, в тщетном мгновении жалости от своего врага.

-Тварь, созданная на погибель. Ты еще жива? Сейчас я отрежу последнюю нить, связывающую тебя с миром Нави! –Зарычал я на эту, изрезанную в битве и израненную, хаоситку. – По-хорошему, тебя бы попытать денька три, но вижу ты уже отходишь! Жаль, что нет у меня на тебя времени!

И тут она открыла глаза, светящиеся голубоватым светом и прошептала:

-Убей!

Гром не грянул, мой Бг молчал, как и Отец Небес. И я ее помиловал.

Года пролетели незаметно.

Стали мы серьезней и взрослей.

И, навеки расставаясь с детством,

Со школою прощаемся своей.

Сколько слов написано хороших,

Спето песен, сложено стихов-

Все равно, не высказано что-то

Как прекрасен бал выпускников. Лирика. Бал выпускников.

Меня разбудила щекотка. Сотни и сотни мгновений светило сменялись надо моим растерзанным телом. От уничтоженного тела остался жалкий лоскут кожи. И память, вписанная в саму цепочку кислот. Мне не было ни холодно, ни жарко, меня не точила мысль, мне было уже все равно. Но кто-то смог пройтись по оставшимся канальцам нервного волокна, задеть оставшиеся дендриты и запитать их пробуждая всю оставшуюся нервную систему кожного покрова. Умерший и отсутствующий мозг уже не смог принять и обработать импульсы, что пришли по микротрубочкам в аксенах, и его функцию взяли на себя близлежащие скопления нервных волокон – разбитый на части полу умерший нерв. Проанализировав сигналы, он решил присоединить для полноты обработки информации, валявшиеся тут и там нейроны, дав им возможность образовывать своим ростом цепь, которая мгновенно стала расти под солнцем. И тут он столкнулся с самым важным противником – натрием хлоридом, которым было присыпано его тело в большинстве своем, и его грубые кристаллы рвали синапсы и оболочки нейрона. Обдумать эту диверсию ему не дало светило нависшее над его разложенным телом. Палящее и высушивающее, оно просто убивало в зародыше саму способность регенерировать. И нерву пришлось пойти на крайние меры, он переключился на другую ветку развития. Он стал использовать в своем росте кремний. Переключиться на кремниевую форму развития было единственным разумным решением. Алканы поменял на силаны, воду на серную кислоту, диоксид кремния он взял за основу вместо углерода и впаял в получившиеся шары способность накапливать и поднимать температуру под действием линзовых сфер. Чем выше поднималось Солнце в зените, тем быстрее становились проводящие микро канальцы в некоем подобии нервных волокон нейрона. А потом он придумал как сохранять тепло, как извлекать энергию из самой среды. И это стало неким прорывом в его росте. Окружающий мир замер от тревожного ожидания появления монстра. А он всего лишь первый раз вздохнул. И, вспомнив человеческую речь прошептал в окружающее пространство:

-Задай вопрос, пришедший…И я отвечу…

А люди подумали – это песок и кристаллы соли под порывами ветра шуршат. Но прошло мгновение по ощущениям его, а по людскому исчислению века и ответом ему была тишина.

Оракул, привнесенный в этот мир самим Создателем, застыл в ожидании… но его не услышали. Только туристы восхищались певучим звуком пересыпающихся песчинок соли в пустыни Салар де Уюни в Боливии.

Глава 6

Мир открылся предо мной как знакомая и сто раз прочитанная книга. Он красовался полу сожжеными деревьями, обуглившейся травой, разбитой тропой меж языками пламени, вырывавшимися из полуразложившихся развалин. Звеня гулким надоедливым звуком, как умеет только пламя огня, тихо шипел на незваных гостей и потрескивал уже сгоревшим кострищем пожаров. Тягучий и томный воздух был просто безобразно нагрет. Мне пришлось с непривычки закрыть лицо рукой от пахнувшего жара, как от прогретой и открытой широкой печи.

-Уф. – Выдохнул я холодный воздух из легких в жар и, сдавшись, прикрыл глаза от этого пылающего торжества и великолепия стихии огня.

Мир заинтересовался мной, и тонкие, робкие язычки пламени потянулись к скромной персоне, стоявшей у входа в этот огненный ад. Глядя на полыхающий мир, я невольно вспомнил последнюю нашу беседу с Дедом:

«-Плохо, конечно, что ты помог Кощею.

-У меня не было выбора.

-Выбор есть всегда. Даже в самых сложных и ужасных ситуациях есть выбор. Не даром же он пятьсот тысяч лет отмывал душу свою. Что он теперь может натворить с Живой водой, одному Хаосу известно.

-Да там той водицы.

-Важен не объем воды, важна твоя помощь. То, что ты недооценил его. Стоп. А ты знаешь кто такой Кощей?

-Муж Мораны, Царицы Смерти. Владыка Бессмертия.

-А ты не задумывался, почему он пятьсот тысяч лет отмывал душу свою от дел, тех, что натворил и не смог отмыть?

-Наверное, он просто не успел.

-То есть он умирал каждый день, каждый час и минуту, а все равно не отмылся? Что же он натворил такого, раз его душа так грязная ... Ты об этом не подумал? Отмыться до человеческой души...

-Нет.

-А он и не сможет, потому что он и не человек. И ни когда не станет им. Ибо кто сможет простить те дороги в его царстве, что были уложены зрачками его жертв, те горы черепов, отданные им на откуп Бгам Геи. Тот мир, что он проклял и залил даже не кровью, потому что кровь для него -это так, водица. Он залил мир мозгами жертв, и не думай, что он маньяк...

-А разве это не так?

-Сколько тех жертв у маньяка, сто, двести, а тут счёт на миллиарды идёт. Поэтому нет, он не маньяк, он Враг человечества. И если он воплотится в мир людской, и сможет творить свои бесчинства, то род человеческий прервется.

-Вот только не надо пугать меня. –Попросил я, отстраняясь от придвинувшегося ко мне деда.

-А я и не пугаю. Я констатируют факты, а они печальные.

-То есть, он выпьет живой воды и оживет?

-Нет, но его плоть станет подобно людской, а ты знаешь, как зло любить мимикрировать под добро.

-Прятаться...- Задумчиво ответил я старику.

-Именно, только он не станет прятаться, он просто станет подобен человеку во плоти. Почему? Да потому, что у него другая цель.

-Убить последнего человека?

-Нет, убить саму жизнь.

-Но... как можно ее убить?...

-В этом пласте вселенной не все так просто, как кажется…»

И в этот момент я вспомнил про наказ Деда, нагнулся к выходу в Мир Огня и увидел полузасыпанный пеплом коврик, лежащий у самого выхода из Перехода меж мирами. Он был весь в пыли. Взяв и оттряхнув его, я повертел в руках непонятную вещь.

-И что делать с тобой дальше? – Скорее себя, чем коврик спросил вслух.

Но он будто услышал мой вопрос, задрожал и … повис в воздухе.

-Ковер- самолет! – С восторгом взирая на это сказочное чудо, прошептал невольно я.

Потом осмотрел сокровище, что досталось мне на халяву и понял: летать оно будет, с трудом, с натяжкой, но полетит. И не понятно стало, то ли размер виноват, то ли я такой громоздкий для этого «волшебства». Чувствую, надо просто проверить, сесть и полететь.

Заглянув зачем-то висевшему ковру под низ, я взгромоздился на сборник пыли. С трудом поставив ноги нормально на маленьком пространстве, скомандовал:

-А теперь по-быстренькому к следующему входу полетели.

И тут он рванул. Я даже испугался немного. Это было так неожиданно – такая дикая скорость. Летели мы часов шесть, но это по моим внутренним ощущениям. Если так подумать, шесть часов непрерывного неподвижного полета, это мука. Так и вышло. Тело затекло, ноги сводило не раз судорогой, волосы были в поту и сажи, что поднималась с горевшей округи, а мы, пролетая над этим кошмаром, впитывали пыль, золу, гарь и запах огромного кострища, что длился от края неба до края земли. Это все была Огненная река из сказаний старины далекой.

Спустились мы к земле на одной из больших полянок. Там чернело око портала. К нему и подлетело мое неожиданное «такси». Когда я слазил с коврика, то заметил, что он вроде бы увеличился в размере. И точно – по краю появился мудреный рисунок костра- огня- пламени в рамочках из знаков, рун и непонятных палочках- черточках.

Что это было? Как может коврик увеличиться? Возможно он растет от того насколько часто им пользуются? И что я думаю, возьму его с собой и проверю. Скатал пылесборник в скатку и приточил к верхней ручке рюкзака. Потом пошел к овалу портала.

Коснувшись рукой его тягучей изменяющейся поверхности, представил мысленно следующий мир:

-Избушка-избушка, повернись к лесу задом, а ко мне передом.

И в тот же миг меня втянуло в порт- шлюз. Вздохнув прохладного воздуха, я попросил вслух отправить меня в следующий мир.

Кто сказал, что надо пройти «огонь, воду и медные трубы»? На самом деле миров больше тысячи шестисот, «сорока-сороков» как утверждают сказки. И утверждение «огонь-вода-медные трубы» всего лишь направление для движения, а вот как пройти этот путь поточнее- это решает сам Путник. Мне надо пройти девять, и выйти в десятом, в царство Кощеево, где и томиться в неволе Солар.

С одной стороны, Кощей, без своего царства, весьма посредственный правитель, а с другой, кто помешает ему устроить то, что он творить в свое царстве и в Нави? Вопросы без ответов. Да и время ограниченно, скоро спадет защита деревьев, и тогда…. Мир снова погрузиться во тьму.

Я оторвался от пустого лицезрения серой стены шлюза и, решительно, поднялся и подошел к стене- выходу в другой мир, подхватив и одев на плечи рюкзак. Как появилась минутка отдыха всегда снимал его – уж больно много мне в дорогу по надавал дед. Отказаться показалось неуместным, вот теперь мои плечи и расплачиваются за скромность.

Коснувшись рукой выхода, я толкнул его, и барьер пал. В тот же миг меня залило водой. Она ворвалась потоком, заняла все пространство шлюза, размазав меня под давлением по стене и выбив весь воздух с легких одним ударом под дых, и отхлынув обратно вытолкнула меня в мир. Без воздуха. Как там объяснял дед? Важно понять, что такое вода, воздух, пламя или мысль. Важно не чем ты дышишь, важно твое осознание, что ты живешь, а остальное приложиться. Мир сам исправит, если он конечно живой, не так как наша умирающая Гея-Митгард-Земля.

Водный мир, в котором я плыл сам создал вокруг меня воздушный кокон, заключив меня в прозрачную сферу, и явив своего стражника. Это был морской конек, с головой человека и телом животного. Одетые тускловатые доспехи прикрывали часть его брюшка и верх туловища. В руках, росших на месте плавников по бокам было копье из странного блестящего металла.

-Доброй ночи, путник. –Приветствовал меня этот странный страж.

-И тебе здравствовать, сторож Бога. Прости, что разбудил тебя. Я по незнанию.

-Работа у меня такая- Родину охранять. Кто ты таков? Куда путь держишь?

-Пропусти меня в следующий мир. А странствую я к царству Кощееву. Зовут меня Сергей, иду с Геи.

-Раз ты знаешь свой путь – то иди, но вначале заплати проходную пошлину.

Я достал из кармашка приготовленные несколько серебряных монет и протянул их стражу.

-А нет чего-нибудь… подеревяннее? –Смущаясь попросил он.

Я удивленно поднял брови и хмыкнув стянул с плеч рюкзак. Достав карандаш из бокового контейнера протянул его страже.

-Что это? –Спросил, осторожно взяв с моих рук карандаш, он.

-Это специальное устройство для рисования. Дерево, и внутри грифель. Им удобно рисовать. Вот только, я не знаю, но вроде мочить его не нельзя.

-Хорошо, не будем его мочить. –Покладисто сказал страж и накорябал когтем пальца на дереве несколько рун.

Я тщательно запоминал это искусство артефакторики, вдруг пригодиться. Карандаш же засветился мягким синеватым светом.

-Это ты на него чары наложил, чтобы он не мочился?

-Догадливый. – Рассмеялся страж. –Проходи. Твой вклад в мир воды сделан.

-А где следующий проход в другой мир? – Даже не тронувшись с места уточнил я.

Страж махнул рукой в сторону колыхающихся водорослей. И пробурчал что–то непонятное.

-Говоришь шесть дней идти? –Не отставал я от стража.

Он оторвался от любования подарком и махнув еще раз рукой в показанную ранее сторону внятно и членораздельно произнес:

-Шесть часов на Баклайе, три часа на черепахах, и час плыть прямо до поляны порталов. И ты на месте.

-Благодарю тебя, страж. –Так же важно и вежливо ответил ему я. И направился в указанную сторону. Осталось только узнать, что такое Баклай, и о каких черепахах шел разговор.

Отступление.

Мы были тут всегда, с того мгновения как пали. Дети Бгов. Самые любимые и ожидаемые. Нас любила мать, нас воспитал отец. Нас учила сыра Земля и наставляли три луны: сестры Фата, Лель и их брат Месяц. Мы пережили падение сестер на Гею, мы смогли прожить страшные годы холода и голода на Митгарде. Мы воевали со всем живым, что есть в этой части виноградины, забыв о доле иной, кроме воя. Мы проклинали и были прокляты, преданы, брошены и убиты на поле брани. А потом за нас решили все, и вознесли тела наши, и сделали из них Небесный Хрусталь. А все бессмертные души- заключили в поссмертии глубоко под покровом Геи, и оставили на страже прапрадеда нашего, Хаоса. И мы были верны. Тяжка доля стражей. Особенно если сторожить приходиться тех, кто кровь от крови, плоть от плоти твоей. Кто души твои дал тебе. Участвовал в твоем появлении в этой виноградине. Но души наши закалились в боях, и теперь мы требуем большего. Мы придем на Гею, и возьмём то, что принадлежало нам по праву рождения. Мы – воины Асы, рожденные свободными и умершие в бою. И имя нам -Легион.

Если у тебя есть фонтан, заткни его; дай отдохнуть и фонтану. Козьма Прутков.

Мне никогда не везло на барышень бальзаковского возраста. Вы скажете в нашем процветающем сексуально развращенном мире нет таких, ан нет. Их столько, что, если начать считать на пальцах одной руки по дворам, так и не хватит ни рук, ни ног для каждой улицы. А ведь есть еще и переулочки, проспекты и проезды. Сама как статуя, у которой нет причинного места, баба-бой. Лицо, будто лимона с самого раннего утра наелась, она была истинной дочерью богини с острова Лесбос. А в душе у нее мышь повесилась, хотя, о чем это я, там и мыши то, наверное, никогда не бывало, да и веревки с мылом днем с огнем не сыскать. Вот на таких барышень мне и не везло. А сейчас сидит передо мной на лавочке одна, и таким тонким намеком показывает, свою значимость и необходимость в появлении в моей жизни. Не понимает, бедняжка, что годики то ту-ту, уехали налево, и свое комсомольское тело она может засунуть на полочку к очкам с крупными диоптриями, и забыть слово секс. Береги дальше свою честь, курица с бюстом с картин Рубенса. Мне как-то наложить на твои формы два раза с высокой горы, и припечатать сверху всеми томами «Избранного» Ленина. Почему, ну почему ко мне не тянуться вот такие худые с торчащими формами смешливые мартышки? Чем им мой хаер не устраивает? Я ж его укладывал полтора часа красуясь как сын геолога, без олога и с буквой й. А потом еще марафет наводил на лице, сворованными у соседки-клуши ее косметикой. И вот – ни- че- го. Ну никак не получается впихнуть невпихуемое в мою жизнь. Нет в ней тонкой и звонкой девушки, чтобы радовала мой глаз и иногда не только верхний. Ну да, парень, таких много в мире. Да иногда смешливый и забавный, но, когда доходит до серьезных взаимоотношений – эти куклы исчезают из моей жизни, а появляются вот такие тутушки, с одной ту... Чем, ну чем можно привлечь этих идущих в последний бой матрон? Я ж худой как глиста, лицо самое обыкновенное, незапоминающееся. Глаза, волосы, все усредненное, русское. И вот, уже которая встревает в мою жизнь, разводя своей грудью после-пятого размера все беды и несчастья, что перманентно падают на меня с видимого и невидимого верха. Решил отдохнуть, называется. Сходил на концертик, напился пива, походя стырил два бумажника и один парик с упитого мерзавца, что оттягивал трусики всем идущим мимо него девушкам в джинсах с заниженной талией. Хотя, что это я, последней он нагло забашлял в лифчик пару тысченок деревянных, нагло облапив их своей жадной лапищей. Даже по взвизгам девушки было понятно – она скорее довольна, чем пристыжена. А мне опять не повезло. Ну ни одна из курочек не клюнула на такого разряженного меня. Может так же начать себя с ними нагло вести? Но, черт возьми, воспитание не позволяет. Хотя, чувствую, скоро я забуду и о нем, стану так же нагло раздевать глазами всех идущих мимо меня девушек и женщин, случайно пошлепывать в общественном транспорте красивых барышень, и заглядывать-утыкаться в, сложенные как на подносе, груди-дыньки. Эх, мааа…-ть. А еще эти события последнего времени. После больницы я стремился как можно скорее влиться обратно в жизнь вокруг и около меня. Подключенные связи, вспомненные старые и забытые друзья. Откупоренная банковская ячейка, все это было включено в мою жизнь, для самого «ее наилучшего развития и процветания». Я даже в бизнес вложился, подкупив несколько акций отечественного производителя. Прогорев, но не в ноль, решил расширить сферу охвата купленных акций, и сейчас даже не понимаю – правильно я это сделал или опять полез не туда куда надо. А потом пришел ВВП и сказал на Экономическом Форуме важные для страны слова. И пришлось срочно покупать зеленые и такие родные бумажки по дважды поднятой цене. И это хорошо, что успел. Некоторые, вон, стонут что не «шмогли-побоялись» и теперь палец сосут. Доллар жил, доллар жив, доллар будет жить. Ибо ни одно нормальное государство не смогло так дорого продать простую резанную бумагу по той цене, по которой ее сейчас продают во многих странах. Не брезгуя заработком, я взял на реализацию пару дел. И уже подсчитав полученный аванс приготовился лететь в жаркую страну, когда один из моих одноклашников пригласил меня на концерт. Не смог отказать, а теперь вот стою, и весь такой красивый, с хаером на башке, и приточенным к ремню спиз..ным скальпом мурла стою и облизываюсь на тоненькую телочку, в объятиях этого же самого мурла. А в ответку мне прилетает голодный взгляд тетки с бронелифчиком «за-пятым не занимать» размером.

Все. Хватит. Бросаю этот чертов отпуск и еду пахать как наш знаменитый раб на галерах. И будь что будет. Трепещите дяди с толстыми бумажниками, я за вами еду.

Подхватив своего другана я направился к одиноко стоявшему такси и в этот миг увидел в отражении витрины Это. Она стояла и от ее одинокой фигурки разлетались в стороны искорки золотистого огня. Манекен женщины был облачен в одежду для носки предпочтительно в странах с пустынью. На моих кроссовках что-то зазвенело. Я посмотрел вниз и от удивления аж хрюкнул. Все привязанные к шнуркам блестки напряглись и буквально тянулись по воздуху к этой фигурке в витрине. Притянутые неведомой фигней, они просто так и стремились сорваться со шнуровки и влететь в стекло витрины. Я бросив приятеля, сорвался на бег к такси. Нагло оттолкнув подходившую парочку парней, влетел на заднее сиденье и достав из кармана клетчатой рубанки пару тысяч кинул их водиле с возгласом:

-Гони, друг.

И он, поняв без слов, рванул с бешенным скрипом тормозных колодок, и понесся прямо по улице. А у меня на душе был дикий страх и понимание, что вот, нашли. И даже не кажется, а точно. Уверен, там и камера стояла для фиксации. Мдаа, влип телок, пора когти срочно рвать. Хоть куда, но срочно и сию секунду. И мы неслись. По спящему городу в сторону выезда на МКАД.

«Хоть бы пронесло, хоть бы пронесло…»

Как мантру повторял я, а сам бешено снимал шнурки с нанизанными на них чешуйками. Складировав это поближе к сердцу в бумажник, опомнился, переложил в парик и засунул за пазуху на пузо, сразу обрел такую необходимую каждому зажиточному мужчине вещь. И понимал – не обошлось. Мляяя…. Ну значит буду бежать, прятаться, врать, воровать, убивать и, вновь, прятаться. Мне не впервой. Так что…

-Поехали, дорогой. Тут останови. Держи еще тысячу. Удачи.

И ловлю еще одно такси, и так раз шесть. Уверен, сегодня на мне эти работники руля и подседельной продажи алкоголя перевыполнили план. А мы будем бежать, бежать и снова бежать, как завещал нам... Хотя, о чем это я….

Глава 7.

Мне кланялись вновь и вновь, стоящие на нашей лестничной площадке. Их было так много, каждый раз, как я выходила за дверь, что эти сборища не могли не привлечь внимания полиции. Но даже с условием их разгона, каждую ночь их приходило все большее количество. Как они умудрялись проскочить всеведающую консьержку, каким образом находили мой адрес, умудрялись забраться в закрытый подъезд – было неизвестно. Они шли и шли. Подходили на улице во время прогулки на детской площадке с детьми, чтобы коснуться хотя бы краешка платья рукой, ловили меня в магазине во время покупок, просили благословения при заключении брака и помолвки. Все это выглядело полным абсурдом. Я не была той, способной им помочь, но они каждый раз получали от меня то единственное, что ждали. Проклятие снималось вновь и вновь. Всякий носящий в себе частичку Хаоса был освобожден от нее. Каждая нежить –помилована. Каждый проклятый –очищен. И даже если они молили меня о казни и освобождении от мук и смерти – все равно, каждый был спасен. Я умоляла их не приходить к моему дому, не трогать детей, сменила место жительство сняв квартиру, но каждый раз они находили меня своим чутьем, и умоляли, умоляли и просили. Я жила в страхе ожидания, что вот однажды придет полиция и тогда… Дальше мое воображение начинало буксовать, прорисовывая одни только шизофренические виды пыток, вплоть до засовывания бутылок…. Ну прочие страхи. А все произошло как-то буднично. На прогулке ко мне подсел довольно-таки молодой человек. Примерно моего возраста, то есть лет 20-25, и предложил- попросил поговорить о сложившейся ситуации. Я сжалась внутренне, и приготовилась только врать, но он сразу поставил меня на место. Рассказал о множестве допрошенных, о сложности контролировать моих посетителей, о том, что они в курсе кто я. Тут просто вскинулась, но не дождалась его торжествующей улыбки. В его глазах стояла печаль. И еще жалость. Он меня жалел. А потом он попросил о встрече. Я отказалась, и он тяжело вздохнув рассказал о той тайне, что свалилась на их отдел. Тайна появления миллиарда ДНК в крови взятой с ног пауков.

Даже мне не было это известно. И конечно, я вновь и вновь отрицала, и гнала его, гнала чуть ли не поганой метлой от себя от своих детей, из своей жизни… Но получила в ответ непонимающий взгляд усталого молодого человека, замордованного начальством и Делом.

В этот момент к нам подошел один из просителей, и, поклонившись мне, протянул руку для прикосновения-благословения к моей одежде. Мне ничего не оставалось делать как пожать ее. Ну не могла же я допустить, чтобы он воочию видел, как дар действует на просящих. Да, у них, по его словам, есть видео записи, да, они со стороны наблюдали не раз, как просящие видоизменялись, но вот так, в шаге от меня… Просто недопустимо. Итак, не глядя на просителя, я пожала ему руку, и он … рассыпался в пыль у моих ног. Ошарашенный сотрудник полиции, аж отпрыгнул со скамейки, впечатавшись спиной в оградку детской площадки. Его глаза были размером с пол лица, открытый рот в гримасе ужаса прилепился к нему. Он стал похож на тех ненормальных больных шизофренией, что так часто показывают по телеку. И тут Сашка решил поиграть с камешками, что лежали в одной из песочниц. И подкинув один вверх настолько насколько может это сделать полуторалетний ребенок, обрадованно засмеялся. Галька повисла в воздухе и не падала вниз, но сын решил не останавливаться на достигнутом, и подбросил еще и еще один голыш, и те закрутились вокруг него в непонятном хороводе движения планет. Мамочки, те что стояли около той песочницы где водился Сашка, с возгласами восхищения рассматривали двигающиеся камешки, пока касанием руки не сбили с орбиты один из них, и он не упал на землю. Тогда они похватали своих малышей и унеслись в площадки вон, как стая кобылиц в весеннем гоне. А отошедший от изумления полицейский мне предложил продолжить беседу где-нибудь в более спокойном месте. От кого спокойном? От моих детей? От меня? От того непонятного окружения просящих, что жалобно жались по углам двора в котором я гуляла с детьми, боясь подойди в присутствии человека в погонах, и того ужаса, что только что произошло?

Кивнув обреченно я пошла уводить детей домой, хотя и было еще рано. Надо было собрать игрушки, уговорить мальчишек, разобраться, кто из них будет стоять спереди на самокате, а кто сзади. Попросить не плакать проигравшего, а еще надо было уговорить Сашку бросить камни, что летели во след его по воздуху и не желали ни в какую падать.

Полицейский провожал каждое мое действие задумчивым взглядом, от которого мне становилось все страшнее. Ведь кто его знает, что могут эти люди от власти придумать в отношении ко мне детям. Закрыть и меня и детей спрятать и изучать нас как подопытных крыс. А еще ведь можно… Я не успела подумать. Минуя сидящего на скамейке полицейского, ко мне стремительно подошел мужчина в странном одеянии и спросил меня:

-Девушка, вам нужна помощь? Вам досаждают?

Я тупо пялилась на его огромное золотистое жабо вокруг шеи, на его несуразный и не вписывающийся костюм в тот современный мир в котором я сейчас находилась. Он будто спустился со старинных картин о рыцарях. И тут за его спиной в солнечном свете блеснули они… Да, я не могла все списать на воображение и зрение, это были прозрачные крылья.

-Нет, нет, все нормально. –Только и смогла промычать я сквозь бурю возникших внутренних вопросов и тут же полученных из памяти ответов на них.

-Ну, тогда, вы не могли бы мне помочь? –Протянул мужчина мне руку.

Обреченно коснувшись ее, я ожидала, что он, получив благословение, отойдет, но он одной рукой взял, уже готовых к поездке на самокате, мальчишек, другой меня за руку и повел, к стоявшему неподалеку, авто. По дороге он просил. Чувствовалось, что просит за человека, которого горячо любит.

-Мне очень, просто очень нужна ваша помощь. Я знаю, вы единственная кто в силах мне помочь. Вы же не откажетесь мне помочь?

-Ну право, если я в силах. А вдруг не получиться?

-У вас получиться. –Убеждал этот необычный представитель рода листов. А моя память не могла ошибиться…

Он подвел нас к огромной черной машине с непонятными транзитными номерами, и подведя к багажнику открыл его вверх.

Вы когда-нибудь видели как в багажнике спят люди? А она там спала. Весь огромный багажник и задняя внутренняя часть машины была сделана как медицинский перевозной центр. Подвешенные капельницы, подключенная аппаратура, удобная расправленная кресло-кровать в тот момент была занята Ею.

Молодая тоненькая девушка, с длинными золотистыми волосами, спала. На ней была простая больничная одежда. Ну такая с завязочками сзади, ну вы знаете ее, типа туники. Почему я это заметила – так мужчина привычно протянул свою мускулистую руку и поправил ее опавшее плечо повыше в кресле, снизу вверх, прямо по этим завязочкам, веревочки высунулись и протянулись по его ладони, и спрятались под тонким, почти прозрачным телом спящей.

-Я не умею лечить и воскрешать умерших. – Отшатнулась я от лежащей больной.

-Она не больная. – Возмутился мужик. – Она спит. Хотя… если ее состояние можно назвать болезнью, то да, она больная от самого факта рождения.

-Что с ней? – В любопытстве я протянула руку и коснулась спящую.

-Она нежить. Дитя Хаоса… - С каким то, обреченным ожиданием чуда, сказал лист. –Вы ей не помогли…-Ошарашенно добавил, не видя эффекта от моего прикосновения.

-Мама…- Потянул меня за юбку Сашка. Миша же в это время пялился на разную аппаратуру, которой буквально был натыкан этот автомобиль. –У тёти вава? Она бай?

-Да, сынок. –Погладила его по головушке я. –Спить она. Устала.

-Как мой зайка? –Не унимался малыш.

В это время мужчина, бросив взгляд на мониторы, разочарованно уставился на меня.

-Не могу понять. Почему не сработало то?

-Возможно еще не пришло время. – Промолвила я.

-А ее можно будить? –Сын еще плохо говорил. Многие слова он коверкал, искажал, или вообще путал звуки в слове.

-Конечно, можно. -Согласилась я с малышом.

И тогда от бросил руль, и слез с самоката и подошел к спящей девушке. Протянул маленькую ручку и погладил ее золотые волосы. От его ладошки по волосам прошла золотая волна и скоро она окутала все тело спящей. И пропала. Девушка вздохнула воздух улицы полной грудью и начала приподниматься с ложа.

Мужчина кинулся к не:

-Подожди минутку, милая. –Он отрывал от нее иглы и снимал с запястий и лодыжек наклеенные липучки с воткнутыми шприцами. И когда она освободилась, то склонилась, как смогла перед моим сыном.

-Пусть твой путь, Избранный, будет легок, а жизненный путь долог. –Промолвила проснувшаяся девушка.

Сын рассмеялся от ее слов и протянул ей любимую игрушку, с которой никогда не расставался – маленького мягкого кролика.

-У детей нельзя забирать их память. – Громко прошептал-сказал мужчина.

-Да знаю я. – Отмахнулась от его слов девушка, и сняла со своей шеи тонкую золотую цепочку. –Держи, Избранный. Пусть она тоже принесет тебе счастье, как принесла мне.

На цепочке блестела золотинкой капелька света. Она не была подвешена на цепь, она свободно ходила по звеньям и переливалась как в тени, так и на свету, хотя на свету блестела ярче.

-Как ты могла… - Только и смог в ярости выдохнуть мужчина. А потом смерился и сказал. –Хотя это единственный адекватный дар.

-Не торгуйся…. Жизнью нельзя торговаться! – Рассмеялась довольная своим спасением девушка. И жалобно добавила. –Я сейчас съела бы и быка!

-О да! –Расхохотался странный мужчина. – Ты можешь!

-А может мне расскажете, что сейчас тут происходило? –Раздался голос полицейского из за наших спин. Мы обернулись на этот неуместный вопрос, сказанный так не вовремя. Глаза и лицо полицейского говорили о том, что он все видел, и то, что его сдерживаемое внутреннее бешенство готово выйти из под контроля эмоцией под чувством собственного достоинства.

-Я вам все объясню. – Встал между мной и полицейским мужчина в жабо. –Дайте мне одну минутку, я помогу жене…

-Жене? –Вскинула брови девушка.

-Минутку? – Удивленно переспросил с ней в один голос полицейский.

Сашка расхохотался, слушая их разговор, ему вторил Мишка. А я постаралась спрятаться за широкую спину мужчины от полицейского, туда где поблескивали золотым сочлененьем прозрачные крылья.

Отступление.

Передо мной лежал вход-шлюз в первую трудную область, где проживали Боги. Меркурий. Первый круг моего личного ада, который надо пройти. И пройти быстро. Придется думать, и думать быстро, как и пройти этот самый сложный первый шаг на моем пути.

Разделенные, на каждого из сведующих Бгов, части сфер, были одними из самых сложных в плане переходов Пути Странника. Придется быстро реагировать на все загадки, что перманентно сваляться на мои плечи. И даже монохромность событий, происходящих со мной, не даст мне полного понимания – правильно ли я действую, ведь результат я узнаю в самом конце. И с Меркурием будет самое сложное развитие событий прохождения этой сферы. И все дело в быстроте. Тут как в игре в казино – можно сразу сорвать джек-пот, а можно долго и уверенно проигрывать думая, что ты выигрываешь, и только в самом конце понять, как сильно ты встрял. Но выбора не было. Вдох-выдох. Поправить в ..тцатый раз лямки рюкзака и смахнуть невидимый пот со лба и .. вперед.

-Избушка, избушка, повернись к лесу задом, а ко мне передом.

Шлюз перевернулся, и открылось пространство для входа в него. Я зашел в него и потоптавшись для приличия толкнул противоположную стену. Стена растаяла от моего прикосновения, и мне в руки был брошен пакет с таким знакомым составом предметов, которые используют при эпидемиях – оранжевым комбинезоном и стеклянным шаром- маской для дегазации в трудных ситуациях и ЧП.

-Надевай. Срочно. -Крикнул мне парень, одетый в такой же костюм. –И срочно за мной. У нас ЧП в Средней зеленой зоне. У тебя образование какое?

-Медицинский не закончил…

-Отлично, пойдешь в шестую группу, они тебя проинструктируют по признакам болезни и способам заражения. И прошу тебя – не тупи!

Пришлось резко бросать с плечей лямки рюкзака и напяливать на себя данный защитный костюм. Подхватив на бегу за верхнюю ручку рюкзак, бегом помчался за уходившей к недалеко видневшейся машине газельке, шестерке, одетых в такую же одежду, как и я.

-Будет инструкция? –Спросил невысокого и пухлого мужчину, сидевшего рядом со мной . Протянув ему руку – Сергей, четыре курса в медицинском.

-Отлично! Медики сейчас нам нужны как никогда. Павел Иванович. Электрик. А по ЧП. Шестой день лихорадит планету, мертвые начали вставать, оживают и идут убивать живых. Заражение происходит воздухо-капельным, слышал, что это самый страшный способ. Поэтому маску не снимать ни под каким соусом! Понял?

Я покивал головой, и уточнил:

-Вакцина уже есть?

-Тут бы выжить, а вакцину, не… –Он тяжело вздохнул. – Еще не изобрели.

-Плохо…- Просипел я, просто от осознания произошедшего, в горле что-то все пересохло.

-Не плохо.. а …- И он выматерился, грубо и цинично.

-А есть вариант, что придет помощь со сторону?

Он посмотрел на меня с усмешкой:

-Взрослый, а веришь в сказки! Никто не придет нам на помощь, и если мы сегодня не починим эту электростанцию, то прощай электричество и свет на долгие дни зимы.

-То есть еще и станцию восстанавливать? – Уточнил я.

-Да, эти блудящие зачем-то полезли к стоящим столбам, с высоковольтными линиями. Мозгов то нет у них, прокисли. Вот и взорвались несколько из используемых столбов. Закоротило так, что за четырнадцать километров было видно зарево. Меня вот, с самого Бункера вытащили. Сейчас разберусь, надеюсь по-быстрому и скорее прятаться в погреб, пока этот кошмар не пройдет.

-А я-то зачем? – Удивился я.

-А ты думаешь медиков живых много осталось? Да вы же первые полегли, в самом начале этого дикого кошмара. Даже ты в своем незавершенном обучении – уже благо для нашего Бункера. Так что не ссы, будут холить и лелеять тебя, почти как иконы и ювелирку. Ну а теперь вон там ящик скоряков, что нашли в брошенной машине скорой помощи, перебери, может, что и пригодиться нам.

Пришлось перебирать во время поездки подкинутый ящик, и следить, чтобы рюкзак, никуда не отпинывали члены нашего маленького септета.

Очень скоро мы подъехали к выжженной полянке прямо у дороги, на которой торчали тут и там железобетонные столбы. Так же вокруг валялись провода и стеклянные шары.

-Постарайтесь не трогать провода, и, если ходите по пеплу и траве, внимательно вглядывайтесь в нее – там может прятаться провод под большим напряжением. – Сразу же проинструктировал нас у входа на полянку Павел Иванович. –Лучше пока займите периметр вокруг, а я быстренько.. Только гляну, а потом вам все обскажу конкретнее.

-Да ты не суетись, старый…- Хлопнул его по плечу высокий молодой человек. –Иди, занимайся своим делом, если что – мы тебе свистнем!

-Договорились. –Чувствовалось, что командовать Павел Иванович не умел и не любил. Но нестандартная ситуация просто заставляла его примерить на себя роль командира. – Вы главное тут не помрите… всё, ушел разбираться.

Он надел резиновые перчатки, поправил ручку саквояжа с торчащими инструментами и нырнул в пепел сгоревшей площадки.

-Ребят, я тут пересмотрел сумку медиков, если что, не стесняйтесь- обращайтесь. – Сказал я своим согруппникам. Они пробурчали что-то согласное, и не знакомясь, потрусили, как слаженный механизм- занимать места вокруг периметра этой сгоревшей поляны.

Даже водила вынырнул со своего сиденья и забрался под колеса машины. Только потом я понял почему. А пока закрыл двери, и начал ждать и анализировать создавшуюся ситуацию, как прямо у меня над плечом раздался тонкий звук: «Бз, Бз!» И на противоположной стене расцвели сквозные отверстия от пролетевших пуль. Я бросился на пол тачки, и ползком пополз к заднему открытому выходу газельки. Открыв его, я приготовился выныривать из машины, под летящими пулями. Но вначале выкинул свой рюкзак и сумку скоряков, потом выбросил свою тушку в гарь и пепел. А дальше было дикая скорость отползания от машины, взрыв ее, и протяжные стоны слева. Попытки проползти к раненому, и брошенная в меня граната. Успел ее на автомате отшвырнуть, и получил по косой несколько осколков на излете, что скорее поцарапали меня, чем ранили. Вообщем началась такая дикая свистопляска – перестрелка, а у меня как назло кроме капельниц и ножика для чистки картошки в рюкзаке и припрятанного скальпеля, нет ни фига. Хоть ложись и лапки поднимай вверх. Но я решил ползти в сторону ушедшего Павла Ивановича, и как потом понял не зря. Всех охранников перещелкали как орешки соседняя группировка, что так же примчалась ремонтировать взорвавшийся распределительный узел, но уже для себя. И из всех спасшихся спрятавшихся в полусгоревшей и сгоревшей траве только мы вдвоем из группы и выжили. И пока я пытался отплеваться от попавшей в рот пепла, меня за шкварник схватила чья-то рука, и потащила в противоположную сторону от взорвавшегося авто. Я увидел ноги, полу разложившиеся от болезни и извернувшись сделал руками подсечку под коленные суставы. Тащивший меня бомж упал, и я воткнул ему в глаз приготовленный заранее скальпель, что чудом уцелел у меня в подвязанном рукаве. Упокоив восставшего, я пополз к Павлу Ивановичу, но прямо перед моим носом появилась еще не разложившаяся тушка мышки, что сидела и умывалась на заднице прям у меня на пути. Она оскалила свои крепкие белые зубки и бросилась ко мне. Пришлось выловить мгновение и ударить ее зажатым в руке ящиком скоряков. Он треснул, но выдержал удар, не развалился до конца. А потом… были еще и еще проблемы на пути в Павлу Ивановичу. Потом был обглоданный труп самого Павла Ивановича, и я понял, что играю по чьему -то злому сценарию. Надо было выходить из этой игры, иначе я никогда не дойду до следующего портала. Поэтому я изменил своим привычкам прятаться, обмазался кровью и кишками только что убитого восставшего (привет «Живым Мертвецам»!), и начал искать того, кто подскажет мне, где можно найти выход из этого непонятного ада. Но живых не было. Да, вот так, во всем городе тысяч на сорок человек, были или убитые мертвецы, или живые бродячие мертвецы, животные, птицы, но живых я не видел. Вообще. И тут я вспомнил про кору Дубовика. Забившись в мелкое разграбленное здание на краю этого небольшого городка, я рассматривал рисунки, что старик накорябал на этом моем пропуске – карте. Особенно мне понравились буфера мадам Венеры. Мдааа… Но и потом я нашел карту Меркурия, и приуныл. Двигаться пришлось бы дней пять. И тогда я вспомнил про коврик…. И в самом деле, пусть обстоятельства работают на меня. Вскоре я летел к порталу из Сферы Меркурия. Летел до тех пор, пока мне в спину не ткнулась воздушная волна взрыва, устроенная видимо военными, чтобы предотвратить распространение заразы.

Лететь даже с пяти метров в колючие заросли шиповника – это совсем не приятно. Даже в защитном костюме, тем более мне. Но кто меня спрашивает. Весь лес вздрогнул и поклонился взорванной бомбе. Я подождал, пока пройдет эта волна и быстренько вскочив на коврик полетел дальше, потому что я знаю, какая волна приходит следующая…

8 глава

Прохождение 5 мира. Про ученого.

В сотый раз просматриваю информацию с флешки. Подтираю ненужное, лишнее, оставляю только то важное, что способно донести даже до тупого видимое, и прокричать в полуглухие уши: «Вооот это вааажнооо! Слууушааайй! Смооотриии!» Вот и еще двенадцать секунд убрал, но остается больше шести часов бешенной деятельности пятерых из анализаторов секретной службы. Они поначалу нелепо торчат у мониторов, вглядываются в мигающие красным надписи, их пальцы скользят по записям в блокноте, сделанные второпях, их губы шепчут, пересчитывая непонятные данные, даже для них трудные в осознании. Одетые в белоснежные халаты в темноте комнаты, кажущиеся серыми призраками, с очками-блюдцами на носах, и шапочками с изображением мелких синеватых цветочков, ученые совмещают показания с той информацией, что уже есть у них из общей базы, и хмурятся все больше и больше. До тех пор, пока их лица не каменеют, и не превращаются в пустые маски. Они начинают глупо махать руками и переругиваются, скорее не друг с дружкой, а на то что свалилось на них непонятно откуда вся эта ерунда, та, что в мониторе. Или не ерунда, возможно- это самое сокровенное знание, полученное неизвестно для чего. Чувствуется напряжение, в процессе видео оно охватывает их все больше и больше. Люди уже не стесняются. Бьют кулаком по столу, по стене в отчаянии, охватывают голову руками в панике, не сдерживают своих эмоций. Подходят к окну и вглядываются в сереющий вечер, пытаясь найти разгадку там, в природе за стеклом. Не находя ее, возвращаются в эту синекуру и снова включаются в работу пытаясь стабилизировать процесс понимания происходящего. И только компьютер отсчитывает полученные данные от анализатора, и цифры так быстро бегут в отсвете красного цвета на стене, иногда прерываемого зеленой вспышкой на совпадениях. Нет. Невозможно еще что-то подтирать и сокращать в этом видео. Ладно, пусть останется так.

У меня есть идея получше – пойду посижу на унитазе, или проветрюсь на балконе, подышу чистым, загаженным выхлопами машин воздухе. Что там, что там придется нюхать дрянь, но в первом случае хоть свою. А потом проверю контакты на сброс инфы. Мне уже написали израильтяне и англичане, но если первые интересовались самими разработками по анализу ДНК, то вторые только получаемой информацией от обработки всех имеющихся данных. Анализаторы чертовы, Сталина на вас нет. Был вариант еще слить в Индию, но насколько я знаю, там скорее нужна аппаратура, чем инфа полученная таким вот непонятным способом. Так что раскорячиться не получиться. А то выйдет как в той пословице: «Ни рыбку съесть, ни на х..р сесть». Так что, вламываем сейчас для англичан, пусть подавятся за те несколько кусков своих королев, что они пообещали за информацию от обработки полученных результатов. Насколько я в курсе, ручки дотянуть или провести вопрос по известным мировым каналам у них не получиться. Выходит, делаем как всегда: оставляем им морковку у носика – пусть тянуться, а я пока сфарганю себе мини лабораторию в подвале. Скорее приведу в порядок то, что делал в последние два года.

В каждой многоэтажке есть подвальные помещения, многие в таких хранят картофан или ненужные «новотвдругпригодятся» вещи, у меня тоже было такое. В самом дальнем углу, под номером Б-16. В свое время, когда умерла баба Паша, моя соседка по лестничной клетки, я ее внукам проставился хорошо, и они отдали мне ключи от этой недокаморки. Ну а дальше был вопрос техники. Пробиться в соседний пустующий закуток, и соединить их вместе. Провести электричество, и немного сделать косметики, на все про все ушло не так и много зеленых бумажек, зато у меня был никем не учтенный угол. Для чего? А вот сейчас мы и выясним, для чего. В Б-16 была одна вещь, которая перекрывала ее нужность и необходимость на все другие подобные закутки – окно, куда я кинул вытяжку и потом привел в порядок эту новую приблуду, замаскировав ее кусками грязи и пятнами краски. Теперь даже самый ушлый не догадается, что там твориться, за окнами моей каморки. Осталось нивелировать запах. Для этого по всему коридору мной само лично были развешены машинные ароматизаторы, пусть весят и воняют. А уж саму каморку я привел в порядок так, что не отличишь – это комната или что. Жить можно, жаль, что с канализацией не получилось, но воду я подвести смог. Да ворую, но кто в стране не ворует? Премьер –министр и тот вон бабки на офшорах отмывает. А что я, мелкий и никому не нужных лаборант, каких много по стране… Так что «держи вора» кричать точно никто не станет. Прав был Вяземский, который однажды написал: «Если бы отвечать одним словом на вопрос: что делается в России, то пришлось бы сказать: крадут».

А канализацию мы в ведерко наладим смывать с туго закручивающейся крышечкой. И сверху приложим кирпич, для тяжести, так сказать. Ну и за сутки навел порядок. Россия странная страна. В ней можно своровать что угодно, было бы желание, а возможность найдется. Вот и тащит каждый то, что может. Лично видел фуфайку для воровства яиц, с нашитыми по всему ее контуру кармашками изнутри. А мне просто повезло. Контора избавлялась от старого оборудования, ну я и прикупил по дешевке парочку анализаторов. А остальное принести было так легко. Подключил все и уже через два часа смог наладить первую партию из сокрытых образцов Мистери Ас на анализ под камеру. Или вы думаете все сто процентов принесенного вами образцами вашей жизнедеятельности используются в лабораториях? Наивные… Пока ходил умывался, комп порадовал меня первой тысячей опознанных ДНК по анализированному кровяному пятну. Запустил на обработку еще пять стекол и четыре колбы пустил в автоклав. Пусть тянут инфу, сколько можно.

И, все-таки, как здорово, что я оккупировал этот подвал. Видать в тот день мне на ум впервые пришла гениальная идея. Но сейчас пойду и пробью канал для скидывания инфы англам, пусть подавятся. А то денег на еду скоро не останется. А у меня планы Наполеоновские растут, каждый день, по покорению мира…. А-ХА-ХА-ХА.. Бойтесь меня, я вам не Брейн, мля… Но вот Пинки мне явно не помешал бы. Да где его найти, тупого и на все согласного мышонка?

Bonorum hostis optimum.

Прохождение Меркурия было похоже на знаменитый и забытый Doom. Только на поверхности, по пересеченной местности, и с таким нужным ковром, оно превратилось в быстрый пронос этой сферы. Кто сказал, что у этого Бга сценарий динамичный и изменяющийся? Скорее он был тупо скопирован со знаменитых компьютерных игрушек. В принципе я за три часа добрался до следующего портала, и не теряя ни минуты приготовился прыгать в следующий мир. Самый сложный для любого нормально ориентированного мужика – прибежище богини любви, Венеры. Немного только колышет меня от определения венерических заболеваний, но надеюсь чаша это минует меня. Хотя так и видеться слово «минует» без буквы у. Ха ха.

Толкаю противоположную стену шлюза и…. Я стою на остановке. Обычной такой. Автобусной. Рядом люди, но не так чтобы больше десяти. В руке крепко зажатый чемоданчик скоряков, я так и тащил его весь путь. Не зная зачем. За плечами рюкзак. А тут жарко, скидываю тяжести на землю и разоблачаюсь от одежды до пояса, оставляя только вышитую рубашку, что дал мне еще Дубовик.

Так, а что я тут делаю? Жду автобус? А куда? Опять это чертово «куда» вырвалось…

-Парень, аллёёё! – Доноситься с дороги женский голос от припаркованного чуть выше по дороге меня новенького желтого кабриолета с открытым верхом. – Ауууу! Парень, да не ты, а вот этот краусавчик, в стильной рубашке с листиками. Да, да, ты! Иди сюда! Дело есть!

Я, показав на себя пальцем, с изумлением вглядываюсь в девушку своей мечты. Тонкая, звонкая, фигурка только для показа моделей, блондинка с зелеными глазами, она остановила машину, не взирая на правила, прямо на остановке общественного транспорта, чуть повыше где я стоял, и выцепила меня из остальной толпы. Нет, это какая то подстава, так не может быть, чтобы она выбрала меня из всех толпы…

-Ты ведь доктор? Поможешь?

Тупо киваю головой попадая в плен ее упругих персей, спрятанных за тонким комбинезоном из кожи бежевого цвета, облегающего ее тело как перчатка руку, и успеваю спросить:

-А тут не далеко?

-Садись, давай, успеешь ты на свою работу…

Кидаю сумку и сбрасывая только что надетый рюкзак с плеч, вываливаю его на заднее сиденье, ныряю к обалденной на переднее. Не думая ни о чем, хотя, что это я вру себе, вру и не краснею! Думаю! Даже не так, я уже мысленно сделал с ней все что хотел и прикуриваю третью сигарету, хотя нет… ее ноги, все. Курю четвертую…

-Так вы говорите, как вас зовут? – Обалденно вдыхаю аромат ее духов… и понимаю, блоком сигар то не обойдешься… Тут, наверное, воз, нужен…

-Помощь на съемках надо оказать. У нас сегодня съемки, а наш врач не может прийти. Побудешь на площадке пару часиков, а? А мы тебе денюшку заплатим? Ну или чем иным... –Она хмыкнула, заметив мой осоловелый взгляд. –А ты точно не пьян?

-Ты ж не наливаешь… -На автомате сморозил я пургу.

-О! Это по-нашему! – Ее холеная ручка полезла в бардачок и достала оттуда знаменитую бутылку Кьюви Леони. Почему знаю? А пил один раз с шефом, ему как раз друзья из Франции привезли, поздравляли с юбилеем.

-Кью, и у тебя в бардачке, да ты гурман! – Не сдержавшись воскликнул я.

-Ты знаешь, что это такое? Ну удивил! –В изумлении она нажала на газ, видимо, перепутав с тормозом, как раз у перекрестка с горящим красным сигналом светофора.

-Девушка, мы только что проехали на красный свет! –Напомнил я ей.

Она припарковала машину у ближайшего кармана и изогнула спинку:

- Я плохая девочка! Накажи меня! В бардачке плетка, можешь начать наказание!

Я очумело огляделся вокруг, все так же шли люди, ехали машины, и улица была так похожа на старые проулки Москвы. И тут вот эта… Надо бежать от нее, вдруг ей что-то еще втемяшится в ее знойную, ослепленную гормонами, головушку. «Но ты же хотел…» - Напомнило мне тело, и я строго сказал ему: «Фу!»

Кажется, я перестарался с обожествлением девицы. Или уже просто мысленные сигареты закончились… Сделал свое дело – гуляй смело. Или как-то так.

Может это очередной сценарий? Вполне возможно. Я чувствовал, что втягиваюсь в опасную игру, но вот эта конфетка там и манила меня: «Возьми и съешь! А потом что-нибудь соврём родителям.» Что еще может привнести в жизнь любого человека Венера, если не похоть, влюбленность и любовь.

-Так говоришь у вас съемки? А что снимаете? –Уточнил я, отползая от таких, секунду назад притягивающих мой взгляд, коленок.

-Все снимаем! Всех и вся! Тебя вот тоже снимем! Хочешь?

-Глупый вопрос! Кто не хочет сняться в фильме? Вот ты хочешь? Или уже снималась?

-Хочу, и снималась, и, поверь мне, не раз меня еще снимут, и снимут, и еще, и еще… - Кажется наш разговор приобрел какую-то сексуальную подоплеку. Девица запуталась в том, что говорила, и поэтому решила брать делом и телом. Первое у нее получилось не очень, все же мои изношенные по дорогам к Солару джинсы были еще тем орешком. А вот тело ее просто так и кидало феромонами направо и налево. В этом приступе соблазнить и увлечь меня она изгибалась как змея, подползая к моему телу, облизывала языком нижнюю пухлую губку, прикусывала ее острыми зубками, показываю и демонстрируя все свое желание, достичь и обладать мной.

«Поддаться ей что-ли?» -Мелькнула еще раз шальная мысль.

-С чего такое роскошество? Для чего тебе просто необходимо соблазнить меня? Что мужиков уже не осталось, тех кто валяются у тебя под ногами? –Еще больше отстраняясь от подлезающей мамзельки, впечатываясь в дверь машины, спросил я.

-А может, мне нужен ты один? Может, у меня бзык на врачей и слесарей? Вот откуда ты знаешь, о чем я мечтаю, холодными одинокими вечерами? – Протягивая ко мне ладошку, с тонкими, как спица, отманикюренными ноготочками, спросила она.

«Вряд ли одинокими» - Подумалось как-то резко мне.

-А мама с папой знают, чем ты занимаешься? –Сбивая программу обольщения спросил ее, тянувшуюся ко мне.

-Какой ты нудный! – Обиделась и даже оскорбилась она, при чем было видно, она не играет. Отпрянула к рулю, и, насупившись, потупила взгляд.

-Просто не понимаю тебя. – Честно признался ей. – Не думаешь же ты, что я способен разложить тебя прям тут, у всех на виду…?

-А что так можно было, да? -Загорелась она вновь, вся вскинулась и впилась в меня пытливым взглядом зеленых изумрудных глаз.

-Я даже не знаю, как тебя зовут. –Выставил руки, отстраняясь, от вновь потянувшейся ко мне девицы.

-А неужели так важно, как меня зовут? Пусть будет Маша. –Печально вздохнула она. И потеребила протянутыми руками вышивку на рубахе.

-Три рубля… -Вырвалось как-то само. Ну удастся же мне ее на место поставить или нет?

-Прекрати! Не смей меня оскорблять… - Взвилась она.

-Слово то какое оскарблять. Без оскара оно даже звучит по-другому. –Еще одна из заготовленных ловушек-слов для выяснения ее морального облика… Сейчас мы с тобой поиграем по-крупному, красавица.

-Не цепляйся к словам. Да ты.. ты … чудовище! –Выпалила она. Потом шмыгнула носом и заплакала.

-Я с тобой согласен. –Соглашаюсь с ее самым неоспоримым доводом. – Я тоже умею плакать. Давай вместе поревем? Только у меня голос не такой тонкий…

-Да ты еще и ... подонок! Вон из моей машины! – Вот и еще один способ манипулирования. Надо прекращать это перекидывание психологического манипулирования друг в друга. Или нет?

Вздыхаю и открыв дверь начинаю вылезать, хотя уже наперед просчитал все ее действия.

-Нет! –Ее цепкие пальчики вцепившись за рубашку тянут меня обратно, вот оно, манипулирование в действии. – Ты мне еще не ответил за предыдущее оскорбление!

- У тебя тушь потекла. – Спокойно возвращаюсь на кресло и отрываю от себя истеричку. – И вон, сопля под носом весит. Вытрись!

-Где? – В панике она выворачивает пальчиками зеркало заднего вида, отстает от меня и начинает поправлять макияж.

- А еще у тебя вон пятнышко на комбинезоне. –Показываю ей открытой ладонью на какое-то непонятное пятно от помады в области груди. –Как некультурно! –Не удержавшись добавляю. Я тоже умею играть в эти игры, куколка.

-Где? –Бросив вытирать подтеки, она выворачивает мягкую податливую грудь в сторону и в ужасе смотрит на пятно от помады на груди. –Это ты во всем виноват!

-Ну да, я. Но, будем считать, что мамограмму я тебе уже провел, при этом не касаясь твоего тела, и заметь, крайне не больно и профессионально!

-Ты, ты… –Загорается она.

-Я всего лишь человек, которого ты попросила о помощи. –Вкрадчивым голосом и очень мягко ставлю ее на место. Получилось. Она взяла себя в руки и как-то смогла утихомирить свою взрывную натуру. Истеричка… Сколько я вас повидал, когда был на практике в меде. Но они же и самые замечательные любовницы в мире. В голове проносятся воспоминания прошлых сражений на самом интересном фронте с парочкой вот таких же охотниц за ощущениями, как и эта. Да. Это чертовски сильно отрезвляет. Не о том я думаю, ох не о том. Надо срочно вспомнить жену. Но на ум идут только длинные подрагивающие черные ноги паучихи и кожа в постели. Ни цвета волос, ни цвет глаз, даже голос ее истерся из моей памяти. Осталось одно -имя.

-Так как говоришь тебя зовут?

-Марина.

Ну я и не думал, что все будет легко.

Отступление.

«Мне надо срочно кого-нибудь убить. Чтобы кровь была повсюду, чтобы кишки были развешаны по близлежащим кустам, а мозги размазаны в замысловатую фигуру на стене, и вместе с оторванными лапками представляли собой яркий и запоминающийся натюрморт! Иначе я не отвечаю за себя! Перевешаю всех в конторе!» Только такие мысли шли в мозгу идущего по коридору к холлу Сити Драйвера Евгения Александровича. Подмечая неубранную помаду на столе у одной из сотрудниц, и бардак у копира, он невольно поморщился. Никогда не любил вот этих нелепых признаков выделиться из общей стаи коллектива. Все равно не получиться соблазнить коллегу, потому что даже в договоре прописан этот запрещающийся пункт об использовании в личных целях знакомств в самом коллективе и корпоративного духа, в частности. Карается строго и быстро, по крайней мере на его памяти шесть человек заплатили немаленькие суммы, только чтобы выйти из разработки в их отношения дел по обвинению в приставаниях к сотрудницам центра отделом внутренней безопасности. А как еще контролировать такую кучу независимых, зависимых и просто подчиненных в его огромном сборище народа, что трудились тут днями и ночами на его благо? Только кнутом и пряником. И не факт, что пряника на всех хватит. Разработки в сфере программирования, распространения и реализации продукта, рекламирование его, любые акции с самим продуктом, да и простой тупой перепродажи всего и вся и всех, что может придумать не самый умный человек вместе в безумцем, именно этим и занималась организация Империя мысли. Широта взглядов совета директоров задевала все сферы жизни простых людей. Она была повязана с правительственными структурами так тесно, что иногда вливалась в саму Думу и дирижировала ею так, как было нужно основателям Империи, тонко и незаметно для остальных. Но сейчас один из тех людей, что стоял во главе угла ее основания, шел по ее коридорам и ворчливо осматривал свои владения. Ничего не радовало его, не выспавшегося человека. Те сны, что будоражили его воображение в последнее время, а вернее один и тот же сон, но уже с вариациями, так и просился на разбор к психологу. Что он и сделал. Но легче не стало, стало труднее ложиться спать и внимать тому кошмару, приготовленному лично для него Морфеем. А эти вариации были не настолько гуманны, как он понимал. Но ни таблетированные способы официальной медицины, ни прием запрещенных препаратов, расслабляющие массажи, и прочите способы изменить сон не смогли ему помочь. И сегодня он идет в последний раз к психологу, и если она не поможет – то точно ее убьет, или нет, не убьет, порежет на кусочки по сочленениям ее гибкого тела. Или нет… ну что еще может придумать яркая фантазия уставшего психологически и физически человека. Что? Лечь сюда? Да без проблем. Приготовиться ко сну? Пусть. Воткнутся в его тело иглы? А мне точно поможет? Втыкай. И уже на последних, завершающих телодвижениях психолога переспросить, это все? Ну тогда поехали, как говорил Юрик.

А потом была пустота.

9 глава

Наши прихоти куда причудливее прихотей судьбы. Франсуа де Ларошфуко.

Ам. Ам. Еще раз Ам. Мои эфирки! Вы лучшие друзья маленького и хитренького духа. Еще раз АММММ! МММ. Да, именно так, громко. Жалко не могу почавкать, это было бы нонсенс, если бы я начал чавкать, а хочется иногда. Хаос сбросил мне через посредников мои коконы с эфиром, как и обещал, самыми лучшими из избранных. Я даже не хочу знать, где можно отхватить такие эманации и превратить их в эфирные. За работу меня похвалили, но и пожурили пару раз за нелепые вселения душ по не назначению. Да, да это за крысу и мед.сестру меня так поимели. Ну да ладно, все равно у них не получиться довести до конца проект. А еще меня порадовало то, что они забыли забрать у меня фиал мойр. Теперь я точно могу сам решать, что и как мне делать.

Под чистыми излучениями ауры Хаоса поганка разрослась и принесла мне еще один плод, маленького бугорочка с зародышем. Буду ждать такое долгожданное потомство, и регулярно подкармливать ее отличным навозом, вытяжкой из черепа человека сгнившего в песчаной бухте от избытка гуано летучих мышей. Да, я нашел это сокровище, и совсем неподалеку от моего островка. Вот только нести приходиться на крыльях единственной совы по ночам, а договориться с ней было еще труднее, чем с мышами.

Теперь надо разобраться с единственным важным делом для любого духа в отрыве – это умение прятаться от сборников вот таких, как я, гуляющих духов, от Ангелов Небесных. Самое сложное – это научиться претворяться не собой, а неживым предметом, было мной хорошо изучено, но теперь мне надо научиться мимикрировать в совершенное подобие живого существа. Обретать плотность, издавать звуки, распространять запахи, занимать объем, внятно произносить слова, ну это уже на втором плане, но все же… Стремиться к большему –это ли не удел всякого порядочного духа, особенно такого как я. И не дай правая задняя нога Сфинкса, мне влететь в клетку Акамы, там и до бритвы недалеко. Ну а теперь, после еды можно и поспать.

Через секунду.

Поспали, можно и поесть…

Еще через секунду.

Поели, можно и… Нет. Хватит. Я уподобляюсь каким-то жалким выкидышам этого мира, ем, сплю и гажу. Надо признаться, самому себе, что мне надоело тут существовать и отправиться наконец-то на перерождение. Но я вроде не доделал все свои дела. Эх, маа… Может все же... Да, нет… А если… Да сколько же можно!?

Срочно найду себе увлечение! Погонять дриад на материке у острова? Да вроде бы ни одной не осталось. Спалю еще один дуб в роще у деревни на том же клятом материке? Так там одни мелкие теперь стоят, ни одного достойного нет, хотя бы лет за сто, дуба. Ну значит полечу попугаю в замке мерзких и подлых людишек. Вот какие встречу на пути замки, там и буду пугать. Заодно потренируюсь на живом воплощении. Ставлю себе цифру для пуганья. Пусть будет… Девятнадцать. Красивое, аккуратное число. Только цепи бы не забыть захватить, и вперед, с начинающим вечерним рассветом.

Через два часа.

Вперед. Туда где меня ждет непуганая дичь! Несусь почти на пределе скорости перемещения духа, в атмосферных завихрениях –я самый главный возмутитель. Облетаю большие скопления людей – они все под чутким контролем ангелов. Кто под ангелом хранителем, а около кого-то ангел смерти ходит. Облетааем! Так. А вон указательный столб. Века стоит и еще простоит столько же, и около него невидимая стража по сохранению ее влияния в округе. Призраки замерли в после смертии и ждут своего времени. Тоже облетаем. А тут прокрадемся под днищами людских повозок. Напридумали же машин, на мою привиденческую голову, механизмов, ля. Обходить все подряд. Так терпения не хватит. А вот и первый замок. Полетели!! У-ФФФФ-ААААА , УУУ-РРРР! Страшитесь смертные! Я пришел забрать ваши души!!! Кхе, кхе... ну может не забрать! Но бояться вы должны. Хотя я и сам не могу понять, а что меня страшиться…Ну попугаю маленько. Но вы все равно бойтесь.

Моя протоплазменная составляющая в этот момент пуганья насыщалась страхом, как отличным выдержанным вином с хорошей плантации Франции. Она увеличивалась как на дрожжах, и я складировал ее в тот самый амулет мойр. Заканчиваем представление, у нас еще будет несколько интересных моментов для самых требовательных сопереживающих зрителей. Второй замок… Тут можно посидеть на лицах самых не пугаемых. А вот нечего ложиться спать так рано, задохнитесь и не войте, что вот домовой во всем виноват. Домовые в испуге спрятались друг в друге. Еще бы, я только пригрозил амулетом, и они как тараканы по углам разбежались. Уууу, нет на вас управы, сморчки несчастные. Третий… Погреметь цепями как в старой сказке, пройтись эктоплазмой по стенам и картинам, пусть гадают, от чего это вдруг их вещи начали так стремительно стареть и портиться. Пусть винят друг-дружку, весь мир, соседей, и сердятся, мне очень нравиться такой долгоиграющий эффект. Ну, просто читерство, какое-то. Седьмой... поможем пьяному влезть в кровать, потом упасть с нее, и так раз шесть, пусть гадает наутро, где он так много синяков наставил, благо у него в комнате нет камер, я специально проверил. Ему загадка, а мне приятно, все же нотки недоумения – это ли не шик, как приправа к эфиру? И еще откроем ему все заныканые бутылки с пивом, и холодильник приоткроем. Пусть с утреца помучается, пить теплое пиво с похмелья, такое даже врагу не пожелаешь. А если еще холодильник сломается – ну так я тут не виноват, он сам. И самое интересное – засунем в смывной бачек туалета ключи от комнаты. Спрячем в нижний ящик комода к носкам портмоне. Засунем в старую китайскую вазу на входе ключи от машины. Хотя, наверное, не стоит, быстро найдет. Пусть поищет, алкоголик тридцатилетний. Мне эманаций недоумения просто не хватает для нескольких пакостных задумок. А вот в восьмом мне не повезло, почти во всех комнатах висели так называемые ловцы душ, колокольчики, а под некоторыми кроватями были впаяны лезвия мечей старины глубокой. Старинные таки кровати, века так из восемнадцатого. Ну не подобраться вплотную к странным людишкам, так есть место, где можно развернуться! Несколько мелких песчинок в замки машин, стоявших у ворот гаража. Ржавый гвоздь подсунутый под колесо одной из машин, для второй я приготовил более изысканное блюдо в виде шмата собачьего дерьма, уложенного так, что невозможно заметить, прямо у входа на водительское место. Добро пожаловать, людишки.

Ну и по мелочам, испортил газонокосилку, напихав металлический мусор из гвоздей и ржавых монет в режущую часть. Разлил у самого порога на каменную плитку маслица, нашел совсем мало, но думаю кто-то все равно упадет. Засыпал стекла окон нижних этажей листьями, пусть моют заново. Ну и запачкал забытое на заднем дворе белье эктоплазмой. Ну сам Господь велел наказать нерадивую хозяйку. Не досмотрела – сама виновата! А я вообще на святого тяну, вон у меня и нимб со временем появиться, и крылышки, да, да крылышки, за спиной растут…Чешутся, заразы.

И потом полетел к девятому замку. Уже на подлете почувствовал, странности творятся в нем, но даже не успел собраться с мыслями, как меня втянуло в него тонким лучом собирания духов. И я, весь такой напыщенный, с фиалом, спрятанным в складках меня, застыл в ловушке янтаря в главной зале. Вокруг все было залито этой ненавистной смолой. Ни пошевелиться, ни сморозить, ни придумать как выбраться. Даже мысли текли так медленно, что хотелось… Ааах, спать. Спать, чушь какая. Фу. Дрянь. Я ведь так не успею вернуться в свою пещерку. И грибочек засохнет. И … Мысли совершенно не двигаются. Нет, они не могут двигаться, они не думаются. Или как там их еще. Тут я услышал шум приближающихся шагов. К отполированному куску янтаря приблизилось самое ненавистное существо для привидений во все времена. Оно радостно улыбалось и потирало свои лапки. Да. Это был Дракон.

-Моя не рожденная малышка будет просто рада перекусить таким замечательным и очаровательным, и пухлым.. Да! Пухлым созданием. Ммм. Каким пушистеньким. Мдам, сколько энергии накопило это эфирное существо! Ну давай знакомиться, завтрак? Нет, знакомиться не будем, сразу тебя сожрем! Ха-ха-ха. Заигрался, бедняжка!

Дракон обходил массу вокруг подставки и любовался мной. Высокий мужчина в темно-синей пижаме с меховыми тапочками-кроликами на босу ногу. Видно он вскочил среди сна на разбудившей его звук сигнализации, о поимке такого несчастливого призрака. Он радостно пялился и довольно хмыкал, осматривая свое ново приобретение. А я как заключенная в янтарь муха, пытался в ужасе выдернуться из этого липкого захвата, но никак не получалось.

-Да оно еще трепыхается! –Восторженно завопил Дракон. –Сколько сил, сколько экспрессии! Не уговаривай меня, срочно на завтрак! Дочь будет счастлива тебя скушать… Пушистенький ты наш. Не представляешь, как долго я не ловил таких пухленьких и толстеньких духов. Да! Срочно кушать, кушать! Ты просто чудо…Ребенку нужны витамины, особенно так редко появляющиеся, как ты…

И он, взяв меня в янтаре, вместе с подставкой, понес куда-то по лестнице из залы вверх. Я понял, что это мой последний шанс вырваться, и ловким толчком мыслеформы ударил ему остатками съеденного, но не разложившегося эфира от Хаоса, прямо под одну из коленок.

-Ааах! – Упал тот. И выронил меня с подставки. Кусок смолы покатился, покатился, упал с последней ступеньки и разбился. На большую нижнюю и верхнюю мелкую часть. Верхняя слетела, распавшись на несколько частичек- кусочков, освободив меня строго сверху тушки, а нижняя осталась в янтаре. Я дернулся раз, два, пытаясь высвободить все, что было запечатано по пояс, в большом остатке от куска смолы, и, внезапно, сообразил – мне не повезло дважды. Верх освободился, а низ нет, а там как раз фиал. И он единственное для меня спасение в данный момент.

-Остановись, пришедший поглотить меня! – Вскричал я. Но эфира не осталось, и поэтому я использовал часть своего тело для озвучивания, ну как использовал – я его поглотил, преобразовал в эфир и уже потом использовал. А подобные эманации, поглощенные во второй раз, сами знаете, дают не важный эффект, и поэтому… Вообщем, я не сказал, а прошептал. Но драконы ну не были бы самыми опасными существами, если бы у них не было самых три важных свойств и чувств. И одним из них был очень, ну очень хороший слух.

-Ты сказал мне, МНЕ!!!! –Зарычал Дракон на лестнице. – Остановиться?! Тварь из небытия. Гостинец- витамин для моей любимой крошки. Как ТЫ смеешь, указывать, что МНЕ …МНЕ!!!!! Что Делать?! Завтрак должен молчать!

Он рычал, и от его рева, от неудержимости и энергии все вокруг заходило ходуном.

-Скажи спасибо, несчастный чистильщик чужих душ, что сразу не слопал тебя со всем содержимым. И что не могу тут обернуться. Замок пострадать может. – Со злобой добавил он.

-Выслушай меня, воитель из Стражи Небес. Возничий Бгов. –Пытался быть поубедительнее я, извиваясь и стараясь вынуть из янтаря, сковывавшего меня, фиал со своей частью. –Прошу минутку твоего времени, а потом можешь есть меня.

-Дожился… -Пыхнул, прямо из человеческой формы огнем, Дракон. – Разговариваю с едой…

-Минутку. –Умолял я…все так же беспомощно пытаясь выкарабкаться. Но не выходило.

-Она пошла, подтирка для моих ног. Говори. –Недовольно произнес чешуйчатый.

-Хаос будет недоволен, если моя тушка будет съедена на завтрак Вашим Гостеприимством.

-Мне нет дела до Хаоса. – Поднявшись, пошел в мою сторону Дракон.

-Я отдам тебе все свои сокровища!

-Мне нет дел до твоих сокровищ. –Был ответ Дракон, подойдя ко мне вплотную, и протянув руку за куском янтаря с моей тушкой.

-Мойры будут недовольны если пропадет их фиал. –Оцепенев от страха произнес я самый важный козырь в моей жизни.

-Мойры? Мойры говоришь? – Хмыкнул тот. – А вот с этого места поподробнее. И не вздумай лгать, коврик у врат Госпожи Боли!

Я отмер и распахнул свою память для Крылатого Монстра в облике человека.

Он прочел ее и внезапно начал дико смеяться.

-Какой ты извращенец, дух! Ну это же надо было, насыпать в муку соль, а в крем для волос добавлять крем для эпиляции. А испорченный замок у сейфа – это вообще высший класс. Уговорил, оставлю тебя в живых. Но фиал отдай.

Он выковырял пальцем с обличенным драконьим ногтем мой фиал, и спрятал его у себя в кожных складках. Думаю, там много чего можно найти, если поискать. А затем поставил мою тушку, замкнутую наполовину на ту же подставку и погрозив, предварительно, мне тем же самым когтем, что ковырял, понес на второй этаж замка по лестнице.

-Будешь украшением покоев моей красавицы. –Проговорил он, внося в комнату постамент с заключенным, украшенную длинными розовыми и красными лентами, где лежало в кровати на перине посередине, огромное розовое яйцо.

Сама комната была уставлена детскими игрушками на широких деревянных стеллажах. Посередине, прямо над лежащим на кровати яйцом, висела огромная круглая люстра, к ней и были привязаны сотни розовых и красных лет разного оттенка и размера создавая своеобразный шатер над яйцом Дракона. Сквозь тонкие и толстые ленты было видно, как украшена кровать золотыми и серебряными цепями, усыпана золотыми монетками, и рядом со скорлупой была посажена мягкая игрушка – светло-коричневый плюшевый мишка.

-Осталось недолго, видишь оно уже побледнело. Вначале было красным, а теперь цвет истончается. Когда оно станет белым, на свет появится одна из самых важных проблем в твоей жизни и судьбе. Моя малышка. Твоя госпожа. Она и решит твою судьбу. Но думаю она тебя сожрет!

И он расхохотался вновь. Потом протащил меня через всю комнату, стараясь не наступать на пушистый ковер из настоящего афганской шерсти, заполнявшего весь пол под и около кровати. Поставил меня с подставкой у окна украшенного так же как и все вокруг бантами и лентами, и повернулся выйти из комнаты.

-Господин, но я не врал о сокровищах. –Крикнул я в отчаянье ему в спину.

-Не люблю повторяться дважды, но тебе скажу, глупыш. МНЕ ЭТО НЕ ИНТЕРЕСНО!

-Моя поганка засохнет без меня. – Обреченно прошептал я в спину уходящему Дракону.

Высокий мужчина в темно-синей пижаме обернулся у самого порога, и улыбнулся своими острыми, как бритва, белыми зубами:

-Поганка говоришь? Ну уговорил, ради поганки, так и быть, для твоего успокоения, выслушаю тебя.

Пришлось рассказать где моё укромное место. И попросить принести мою красавицу сюда.

-Я так долго давно не смеялся. –Отхахатавшись, произнес мой рабовладелец. –Принесу, если будешь себя хорошо вести. Мдаа… завтрак, но ты все же наглец еще тот! Подумать только, поганка!

И вышел из комнаты посмеиваясь, закрыв дверь. Я уставился ему во след, и принялся срочно готовить план как можно обокрасть этого клятого Дракона. Вынесу все его золото, сворую все его сокровища, и даже, даже… вон, яйцо украду! Мстя будет ужасной и нежданной. Попляшет он у меня…Срочно освобождаться!!

Чем ярче горят костры за спиной, тем светлее путь впереди. Омар Хайям.

Она танцевала на подиуме взрываясь как пламя, то поникнет вниз, то вскочит вверх, то начнет дробно стучать каблучками деревянных туфелек. Рыжие волосы танцовщицы замазывали реальность, а манящие руки так и звали к себе. Съемки шли уже полтора часа, но я не устал наблюдать за этим великолепием импульсов адреналина на выступающей в студии сцене. Девушки менялись, как уставали, но сам процесс был неостановим. Одна, другая, третья. Это было волшебно. Музыка кельтов и танцующие дриады. Просто чудо в этой реальности. Кружась, она приблизилась в мою сторону и так явственно позвала меня, что я не выдержал и вскочил на ноги. Да, все полусидели на небольших пуфиках вокруг сцены стараясь не попасть в камеры, снимающие это веселье. Свет, падающий на девушек ритмично то накалял обстановку, то наоборот, снижал градус, искусственно подводя каждого к пику восхищения совершенством выступающих.

Меня отдернул один из наблюдателей-парней и заставил сесть. Пришлось смириться с недоступностью красавицы и присесть на ненавистный пуфик.

-Кто сюда пусти человека? – Раздался тут голос, слева от меня. –Вы что с ума посходили, на танцы дриад ввести человеческое создание!?

Кричал пухлый мужчина в синей футболке и джинсах, стоявших у широкого кресла с огромной прикрепленной табличкой над ней с нарисованными рунами. В его правой руке дымилась сигара, а в левой был стакан с пойлом из которого торчала трубочка для питья. Он размахивал им в мою сторону, и брызги летели на сидящих около него людей, заставляя тех отпрыгивать от находящегося вне себя мужчины. А тот уже брызгался, матерясь слюнями и шел по проходу в моем направлении. – Вы бы его еще на представление сирен позвали, козлы. Да он же снимает все сливки от выступления! Что я пользователям из верхних сфер принесу? Где эмоции? Он же все поглотил, скотина безмозглая! Гоните этого дурака из павильона срочно!

-Успокойтесь, Ваше мудрейшество! Он просто приглашенный врач. Сейчас отправим его ожидать вниз в холл. – Бросилась ему наперерез Марина, успевшая переодется в синий комбинезон.

-В ХООЛЛ!? Да ты смерти моей хочешь?! Из здания его гоните! В шею, в гриву, или как там говорят? На юух? Вот туда его, а то поглощу сейчас половину ассистентов для активирования сильных впечатлений.

-Сейчас выгоним. –Закричали все вокруг и пинками погнали меня с павильона.

Как не сопротивлялась Марина, доказывая необходимость присутствия врача на съемках криком, ее никто не слушал. И только закрывшаяся за мной дверь отрезала от меня все звуки. Выпнутый, я лежал на асфальте у входа в здание, и глотал отбитыми легкими воздух.

Тут дверь открылась и прямо на меня из шума и гама выкинули мою сумку и рюкзак. А потом звуки вновь пропали. Ну и что делать с этими небожителями? Не воевать, в самом то деле.

Ползком, ползком, отполз к стене и принялся распаковывать подтянутый за лямку рюкзак. Достал фляжку с живой водой, отвинтил крышку, сделал глоток и закрыл эту драгоценность и убрал обратно. Потом наблюдал, как мое тело, прямо на глазах, регенерирует. Как заживают синяки и царапины, что появились, когда меня пинками выпинывали из здания, сквозь стулья, пуфики, непонятные столы стоящие у стен. Ощущения прямо скажу неприятные – есть захотелось просто жуть как, но времени не было, и я поспешил достать скатку с ковриком. Отвязав его от ручки рюкзака, я расстелил его прямо в воздухе, да, это надо было сделать сразу после появления меня в этом мире, а не искать приключение на свою пятую точку. И полетел в сторону от этой Фабрики Грёз, встретившую меня так нелюбезно. На ходу достал кору с начерченными ориентирами Дубовиком, увидел там огромные холмы в виде двух шаров, к которым мне предстояло лететь и помчался туда. Все же мне обломалось ожидаемое любвеобильное приключение в мире Венеры. Эх, а так хотелось. Кажется, моя совесть подумала это с сарказмом. Или… нет? Черте что, право слово.

Вспомнились, ожидаемые при появлении в этом мире, сцены с гетерами, танцующими у врат съемного пент-хауса. В мыслях пролетели все эротические и не только сцены, что я так хотел увидеть, а в душе была одна пакость от этого странного мира-сферы Венеры, с девушками – истеричками, услужливыми и покорными людишками, и не только ими, способными ни за что избить человека, такого добра и у нас на Земле-Митгарде хватает. Ну их всех. Срочно лечу дальше…

10 глава.

Одни преступления открывают путь другим. Сенека Луций Анней.

Мой личный астролог прислал мне с вечера гороскоп на сегодняшний день, с твердым указанием никуда не выходить из избы, даже если дом будет гореть и с ним мой рыжий пушистый хвост. Ну не выходить, и точка! Не могу понять, а что, кто-то сможет удержать меня в родных пенатах? Такую деловую и упрямую, независимую, прекрасную Лисицу из рода Чернобурых лис С`Бир? Род древних королей и воителей. Вошедших в сказанья и превращенных в… Людей.

Последние сто лет отняли у нас многих представителей рода. Это были самые печальные года для моей стаи. Каждый отрезок времени от умерщвления до восшествия Ра, два, а то и три, представителя рода исчезали, отрезанные Ножницами Смерти.

Меня не раз предупреждали родители – смирись с участью, строй свой дом, быт, но я вновь и вновь выходила на тропу войны, и уничтожала тех, не только смертных созданий, с красной и синей кровью Спящего. Мне пришлось перешагнуть себя, так как в один день обнаружив свою истерзанную сущность, стоящую на табурете, и уже вдевшую голову в петлю с замысловатым узлом, поняла – они добрались до меня через сам Сон. И тогда пришлось бежать.

Побег затянулся на долгих девять десятилетий. Одним из моих открытий стала безопасность для сна в болотистых местностях. Да. Вот так. Кочка с самым пушистым мхом- это моя кровать, сорванный и высушенный же мох – моё одеяло. А если удавалось найти каменные нагромождения посередине этих страшных испарений, то я была счастлива. Зато меня не смог найти даже лесовик- ему не под силу командовать в болоте. Оборачиваться приходилось только на ночь, и вскоре моя одежда стала пугающе походить на изгнанных непослушных детей дорог.

-Цыганка! Погадай! – Кричала мне вслед детвора, и я гадала, за улыбку, за смех и веселье просивших ребятишек. Хотя, было бы что там гадать - у них на лбу все было написано.

-Эй, рыжая, заработать хочешь? – Кричали мужики, я отказывалась, смеясь – кто же не знает, что они предлагают в качестве удовольствий. Да и оплата так себе.

-С тобой в деревню пришла жизнь. - Говорили они, после того, как одна хитрая лиса вытаскала у них всех кур из курятника. И оскорбленно качали головой, когда я уматывала от этих якорей в своей жизни.

Но беда пришла откуда ни возьмись. Появилась она на сходке листов. Эти сдуревшие маразматики твердо отказались прислушиваться к тем новостям, принесенных им мною, в своих острых зубках. Отрицание отрицания не факт положительного результата, так выглядело их ущербное мышление. И пришлось выложить им информацию о матери Избранного и ее детях. Неверующие. Фому до сих пор поминают, а у самих шоры на глазах висят. Нет, не шоры, а забетонированные и заштукатуренные отвалы на ресницах, что прикрывают их очи. А если бы я показала им найденный осколок Хаоса? Боюсь даже представить, что они могли только придумать, только чтобы не понимать – их мир рушиться, приходит новое и непонятное будущее. Какие отговорки могли бы создать, отрицая очевидное.

С другой стороны, лучше не воспринимать подобное, и спокойно дожить старость, чем что-то изменять в своей жизни. Это хорошо людям – их старость не задерживается, лет десять-двадцать и все, а вот листам-то каково, сотнями тысячелетий вариться в теле старика заживо, без права умереть, пока не сдашь свой пост оставившему тебя Создателю. Ну или попросить отрезать твою ленту саму царицу Равновесия. Хотя войны между кланами хорошо подчищают наши ряды. Возможно поэтому старики и держаться за былое, без права внесения перемен в свою жизнь.

Что они могут сказать о том ужасе будущего уготованного нашей виноградине, открытом мне Хаосом? Неужели считают себя вправе отвернуться от решения того, кто сотворил Создателя? Наивные листы. Глупые листы. Пойти перерезать втихаря еще одну их деревеньку из злости? Хотя хватит, пусть после последнего геноцида синекровьих успокоятся. Пробегусь я по округе своего кластера. Заодно проверю ловушки, расставленные на любопытных и тупых. Аааа, я же про предсказание астролога забыла. Ну-кась, посмотрим, поглядим.

«Ваши ноги коснувшись сырой земли способны втянуть вас в новое неизведанное приключение. Не факт, что оно будет любовное, но точно увлекательное и поучительное для вас.»

О как! Приключение! Дайте два! И если можно заверните в красивую упаковочку с голубым бантиком. Хочу-хочу, сейчас описаюсь от ожидания. Я повалилась на старый любимый диван с пружинками, укутанный пушистым покрывалом а-ля ковер. Вся комната в старой избушке-теремке была строго выдержанна в гамме теплых тонов с присуще выделявшимся рыжим цветом. Ну нравиться мне яркий окрас нашего родового цвета. Потому и натаскала сюда этих безумно-оранжевых тряпок и картин. Этот домик был выбран мной за его близость к огромному болоту, заросшему мхом огромному озеру. Попасть в него было трудновато даже мне. Я нашла только две тропочки через трясину. И то без ловкости и удачи тяжко было пройти сквозь топи к терему, построенному лично мной. Проблемы с водой решались посредством ее многократной очистки, проблема электричества – ветряками и солнечными панелями. Канализация… я вас умоляю, много ли того дерьма с маленькой и верткой лисички, тем более если она приходит только ночевать сюда. Те шесть километров от близлежащей деревеньки, полуразвалившейся и уже стертой с карты области, были просто чихом для меня. Хотя жалко деревню. Народ в ней раньше жил хороший, хотя и любил гонять меня в образе лисы. Сколько кур и гусей я у них покрала… Уммм. Даже сейчас не откажусь от того сладкого чувства, когда еще живой гусь дергается между моих острых зубок, а ты глотаешь такую приятную теплую кровь, в ожидании его смерти.

Воспоминания нахлынули, и я уже на автомате перешла в образ лисицы. Заррразаааа.. А дверь-то, кто мне откроет? Возвращаюсь в человеческий образ, выключаю все в домике, выхожу из него, замыкаю на магнитный замок и оглянувшись вокруг втягиваю запах подпрелой листвы и того особого аромата неповторимой болотистой местности – увядание.

Оглядываюсь зорко по сторонам, не вижу ни одного чужого шага, сломанной ветки, и становлюсь лисой, потом бегу в сторону трассы, проходящей неподалёку от деревеньки. Итак, приключение, говоришь? Ну-ну, посмотрим, что за приключение. Требую море крови, желательно куриной, яиц десятков ..надцать. Да, про уток забыла… Хотя не, они рыбой пахнут, не хочу вонять потом за километр этим мердэ.

Путь лежал близкий. Прицепов на электричках видели? Ну так я была одной из них. Зато бесплатно и быстро. А мрут дураки те, что лезут куда не просят. Таким образом человеком, я за полчаса доезжаю почти к самому сердцу Москвы. На Электрозаводской крадусь лисой вдоль стенки перрона, и ныряю в такую знакомую дырку ограждающего забора. Не заделали. А писали, орали и плевались на зайцев столько, что можно поэму в стихах навертеть. А теперь скоренько в человека и бегом- бегом до того места веры, что гениально придумали люди, две церквушки, стоящие прямо около железно-дорожного моста. Там у меня спрятаны две юбки, и косынка. Переоблачаемся. И можно разгуливать по столице. Навестим вначале Матерь Детей Его, проверим, правы ли слухи. Как ее найти, а спросить нежить. Думаете днем с огнем ее не найти? Верящие в сказки. Да вон тот парень в красивых красных кроссовках и есть тщательно спрятавшийся от вас страшный и могучий монстр. Дело двух секунд узнать адрес. И быстро на метро. Откуда деньги спросите? Да эти чертовы зомбаки как видят листа, прямо сразу в прострацию впадают, все готовы отдать – думают, что по их после смертие пришли. Ну убить, а оно нам надо? Чистить города людей от тех, кого они сами плодят? Я что на дворника похожа, пусть сами убирают. Ну, до Таганской не так далеко. Можно было и пешочком прогуляться, но на метро быстрее, заодно призраков в метро погоняю. Обожаю, когда они в страхе воют. Припугнуть их- это такая приятная миссия.

Прокатившись на метро, разогнав двенадцать невоплощенных, быстренько бегу в сторону дома Избранного. А там… Там Сам со Своей. И без меня!? Подлец. Ну я точно ему темную устрою. Засуну в Печальный Храм к обломкам его меча. Пусть поплачет над ним. Скотина какая, исцелить требует эту негодницу. Да ее давно пора в сыру-землю закопать, на освященном месте, с колом в груди и с залитым оловом в пасти. Или лучше медью. Нет, фиг ему, а не меч. Пусть страдает и сокрушается об потери. А это что? Его ребенок? Что он делает? Это как? Это что? Она отдала ему Искру желаний? Вот это подарок маленькому смертному! Ненавижу их! Презираю и ненавижу! Убить? Нет это слишком легко, а украду-ка я этого мальчишку. И пусть он сам … САМ!! Подарит мне эту цепочку с Искрой! Ненавижу!!! Как так? За что?

Изготовившись красть мальчишку, я не заметила, как ко мне сзади подошел одетый прилично высокий человек и, взяв за локоток, сказал:

-Гражданочка, у нас к вам есть несколько вопросов, пройдемте.

А вот и приключение. Ну пойдем, яхантовый ты мой.

-Да иду я, иду. – Вырываю привычным жестом руку из цепких пальчиков полицейского. –Мне документы то можно достать?

-А что, они у тебя есть? – Понимающе лыбиться, глядя мне в лиф платья цыганки. Наверное, думает, что я согласна на все. А вот обломайся, дорогой, и не таких отваживала. –В кармане внутреннем лежат, могу показать. -На ты перешел, зараза какой.

Он неверяще оглядел меня со всех сторон. И что глядит – печати на мне нет, да и одежда, ну ношенная, но не настолько, что за нее нужно в дежурку вести.

-Ну доставай. – Согласился. –Только без выкрутасов, поняла. -Руку так и не убрал с моего локтя.

Покашливая, шуршу платьем. Нахожу нужный карман и достаю ему паспорт с водительскими правами. Он отпускает меня, и открывает книжицу, начинает читать.

-Алиса Майковская. Урожденная города Вязьмы. Прописка, регистрация в Москве. Хм, печать о ЗАГСе отсутствует. Не замужняя? Странно.

-Девица я. – Жеманно встаю в свою самую соблазнительную позу.

-Это и странно. Ваши все уже в четырнадцать разобраны, а ты смотрю в девках засиделась.

-Мамка не велит замуж выходить, ждет, когда сын у барона подрастет, за него хочет меня отдать.

Полицейский поперхнулся и начал смеяться. Отхахатавшись, он хватается за мою кисть левой рукой и повращав меня на месте спросил:

-Такая красота и не замужем? Да они там совсем отупели? Уведут тебя же, как пить дать, уведут.

-Не твое собачье дело, за кого меня замуж отдадут, и вообще моя личная жизнь тебя не касается.

-А вот и ошибаешься. С этой минуты твоя жизнь меня ооочень интересует. –Он самодостаточно ухмыляется и … засовывает мой паспорт себе в карман. –Пошли. -Командует мой конвоир.

Его синие глаза со стальной поволокой впиваются мне в лицо и будто читают мою душу как открытую книгу. Рука крепко держат за запястье. А его рот улыбается зло и сердито.

О Боги, во что я вляпалась? Непонимающе спрашиваю полицейского:

-А основания для задержания у вас есть?

-О как ты умеешь говорить! Забавно. Ну поговори мне, а то целый день только у монитора сижу, надоело уже. Хоть речь живая, да еще от такой прекрасной девушки.

-Куда вы меня ведете? –Пробую вытянуть руку из цепких пальцев.

-Сейчас узнаешь. –Непреклонен он. Тянет меня в сторону припаркованной машины с буквами АМР.

-Постойте, можно я один звонок сделаю? –Прошу неверяще в свое попадалаво на этого мужика с буквами «Да» вместо «Жи». –Пожалуйста.

-Все потом, а сейчас мы с тобой едем венчаться! –Заявляет мне этот чудик.

-Куда?!!! –Только и смогла спросить его, все слова растеряла. –Мужик, ты сдурел?

Ошарашенная услышанным я уступила ему, и он затолкал меня в машину. Прикрыл двери, уселся на водительское сиденье, заблокировал все двери и поехал… в тем двум церквушкам.

-Послушай, парень, я понимаю, сегодня высокое атмосферное давление на улице, сегодня вон Шнур песню свою выпустил совместно с Глюкозой, я все понимаю, но венчаться-то зачем? Да и без печати об регистрации Брака нас не станут венчать.

-Угу. Сейчас проверим. –Раздался ответ от него.

-Да я знаю тебя всего минуту. –Недоумевающе выкладываю свои аргументы.

-В этом и цинус. Ты минуту, я четыре, главное- это согласие. Вот ты согласна выйти за меня замуж?

-Нет. –Твердо отвечаю ему.

-Ну и не жужи. Все слова за тебя отвечу.

-Так брак не будет считаться! И вообще, что за чушь ты тут устроил? Крадешь меня, везешь вечаться…

-Молчи женщина. Ты радоваться должна, что тебя в двадцать семь лет взять замуж хотят, а ты трепыхаешься как курица. –Лениво поворачивая на стоянку машин у церквушки Святого Николая, ответил мой неожиданный жених.

-Послушай. Но мы же взрослые люди. Ну я зарвалась… Ты тоже не ангел, но морозить такую ерунду…

Он остановил припаркованную машину, вылез со своего места и обойдя капот открыл мне дверь.

-Вылазь. –Скомандовал полицейский.

-Я все все расскажу тебе, то что знаю. Но давай в участок поедем, а?

-Обязательно. Но только через БРАК.

-Этого не может быть. –Неверяще прошептала я, глядя в такое незнакомое лицо. –Это фантасмагория какая-то. Я кричать буду!

-Кричи. –Вцепился как клещ он мне в руку и выколупал из машины, хлопнул дверью и повел в церквушку. –Можешь кричать, вопить, звать на помощь, все равно тебе никто не придет на помощь.

-Но это воровство…

-А я думаешь не знаю? Вот в соседнем городе украли члена Единой России... И ни чего. Стерпится- слюбиться.

-Может мы попали с тобой в скрытую камеру? И нас снимают? А! Я поняла! Это пранк?!

-Пранк. Пранк. Идем. Чуть не забыл. Одень вот это…

Он достал из кармана тонкую шелковую сеточку фаты. Я накинула ее себе на волосы и пошла с ним рядом. Мы зашли в церковь, там нас ждали уже поп и двое незнакомых мне мужчин. Глупо хихикая я осматривала великолепный иконостас, пытаясь найти скрытую камеру, или кого-нибудь с включенным мобильником. Но вроде никого не нашла, наверное, хорошо спрятали.

-Согласен ли ты, Николай, взять в жену эту девицу Александру?... – Священник вел обряд, как и положено величаво и размеренно.

-Да. -Был ответ парня.

-Согласна ли ты Александра взять в мужья этого мужчину, любить, слушаться, почитать и заботиться о нем, пока смерть не разлучит вас?

-Да. –Глупо улыбаясь ответила я, все еще пытаясь найти режиссера этого карнавала.

-Властью данной мне Богом объявляю вас мужем и женой.

Храм вздрогнул в своем основании, несколько икон упало с постаментов, штукатурка отстала от стены и обвалилась слева от меня, а справа, там, где горели поминальные свечи зажегся факел в пришествии самой Госпожи Смерти. А с моих глаз внезапно упала пелена, и я поняла насколько строга реальность. И как трудно исправить совершенное.

-Ты мне проиграла тысячу лет своей жизни! –Ухахатывалась Смерть. –Ну целуйтесь скорее! Это самый эпичный брак, что я видела! Столько лет прожить, чтобы выйти замуж за простого смертного, лисица, скажи мне, в чем вина этого парня?

-Ты пришла хамить или подтвердить БРАК? –Зло спросила я, вцепившись в руку моего мужа. Застывшего в ужасе от появления Её.

Мужчины, что служили свидетелями, так же ошарашенно рассматривали снизошедшую Богиню.

-Изыди, дьявольское отродье! –Цыкнул на нее священник.

-Помолчи, жирдяй. –Отмахнулась от него Госпожа. – Тебе ли тягаться со мной? Вот увидишь, еще молить станешь о моем пришествии… Ну а ты лисонька, смотрю попала, так попала. Слушаться и почитать обязывалась?

-Да фиг его знает, что я ему обещала… как в тумане все.

-Брак вообще то заключен. И Заключен на небесах! –Недовольно промолвила Она. –Так что быть тебе его женой, пока я вас не разлучу…

-А нельзя как-то побыстрее решить эту проблему? –Попросила я эту плутовку. Мой новоявленный муж вздрогнул и твердо привлек меня к себе.

-Ну уж нет, лисонька. –Отмахнулась от моего желания Госпожа Боли. –Не сейчас, но мне надо чем-то вас одарить. Хм… А ну ка… –Она приблизилась к нам, протянула тонкие почти прозрачные пальчики, сквозь которые были видны все косточки в кисти ее, и, коснувшись ими моего новоявленного мужа произнесла:

-Дарую тебе долгую и крепкую жизнь со здоровьем, ровно столько сколько будет жить твоя супруга.

-Нееет! – Закричала я.

-А тебе, чертовка, я подарю две души для мальчиков, и одну для дочери, и не дай моя левая пятка, ты захочешь избежать этого наказания, сама знаешь, я сквозь землю пройду, но тебя найду.

-А повещественнее что-то можно? –Граница моей жадности была бесконечна.

Госпожа протянула теперь ко мне руку и коснулась моего лба средним пальцем, там загорелся оранжевый камень.

-Дарую тебе реликвию твоего рода, утерянную в веках. –Сказал Смерть, и улыбнувшись растаяла.

-Это… была… -Начал с трудом произносить слова замерший до этого мгновения ухода Госпожи свидетель.

-Смерть. –Улыбнулась я ему. –Ты карманы то проверь, говорят, она по справедливости смертных одаривает. А тех, кто ей служит еще и благословить может…

Потом я повернулась к моему суженному и сказала:

-А теперь пошли знакомить тебя с семьей. Да и нам надо познакомиться. –Развернулась к священнику и спросила: -Где тут нужно расписаться о заключении брака?

-Девушка, послушайте… - Начал говорить один из стоявших свидетелей. – Это профанация. Мы всего лишь хотели узнать у вас больше о Марины с детьми. Ну и использовать вас в наших наработках.

Я усмехнулась этому наивняку.

-Скажите Смерти об этом, думаю она рассмеется. Да ты хоть знаешь, что я потеряла?! –И рванулась к вновь застывшему в ужасе свидетелю, увидевшему на человеческом лице овеществленные челюсти лисицы.

-Дорогая. -Мягко потянул меня за все еще связанную тряпицей руку мой муж. – Думаю, что брак можно расторгнуть. Да и вряд ли он пройдет как сверившийся. Да и в ЗАГСе же мы не были.

-Глупец. Ты что не слышал Её слова? Он заключен на небесах! Профанаторы фиговы, зла на вас нет. –Разозлилась я на этих идиотов. –Кто вообще придумал вот эту ерунду с браком?

-Я. –Покаянно вздохнул тот самый наивный молодой человек. –Слава. –Представился он.

-А я- Максим. –Представился второй.

-Мы просто не могли подобраться к жене Сергея, Марине, вот и решили сделать этот спектакль, чтобы привлечь вас на нашу сторону. –Пробормотал, откашливаясь от докатившейся до нас пыли Слава.

-Вы бы еще похороны придумали. –Отмахнулась от него я.

-Все разрушено! –В шоке шептал в это время священник. –Весь мой долгий труд! Я разорен…

-Старик, ты вообще не понял, кто был только что перед тобой? –Помахала я ладошкой перед его глазами. –Заканчивай церемонию, нам еще с родителями знакомиться.

-Это была Смерть. –Заторможено ответил он мне. –Ах, да, жених может поцеловать невесту. Это была Смерть…Да…

Мы оставили попа в церкви, потерянного и невоспринимающего увиденное. Вышли вчетвером с церкви и остановились у выхода из ворот храмового комплекса.

-Вы все поедете к моим родителям. – Строго произнесла я, оглядывая улицу. Еще свидетелей мне не хватало из смертных. Вот выть то начнут, как узнают, представляю, что будет. –Они сами решат, что делать с вами, наглецами.

Парни понятливо молчали. А я оглядывала мужа, данного мне небом. Мдааа… И вот с этим рожать детей? Да вы издеваетесь?! Боги, вы сошли с ума? Я буду жаловаться! Дайте мне Жалобную книгу!

Глава 10.2

Перед очередным порталом я долго стоял и думал. Мои мысли скользили по памяти моей, выносили наверх все плохое, что случилось со мной в этой короткой жизни. Ни одно воспоминание я подверг критике, некоторые предал остракизму, а были еще те, что запрятал как можно глубже, пытаясь забыть.

Солнце. Бог еретиков и идолопоклонников. Бог для всех живущих на этой виноградине. Солнцепоклонники были во все времена. Ему приносили самые лучшие жертвы. Его Имя прославляли во все века. Многие шли к нему, и не возвращались. Некоторые, вернувшиеся, рассказывали такие байки, что невольно начинаешь верить в Бога Светило.

Под его лучами живут смертные и Боги, почему же они сменили религию свою, и ушли в другие верования? Да чтобы лучше было управлять массами народным правителям. А то веруют, понимаешь, в непонятно что, а тут вот- Единственный и Всеблагой. И отвернулись дети Его от Света Его, и пошли по дорогам к другому, более щедрому Богу. Обещавшему, непонятно за что, прощение и чистую любовь. И именем его убивали и грабили, и сжигали, и насиловали. А Бог Солнца смотрел на все это с Небесного Хрусталя, и туманился лик Его, от увиденного. А ученные говорили – пятна на нем появились. И пытались предсказывать эти самые пятна по своему разумению.

Даже травинка знает куда ей надо расти. А что говорить о людях. Пытающихся решить все свои проблемы витамином Д и печально констатирующих – что нет, не помогает. Рахит, у вас, батенька…На Солнышке почаще бывайте. И люди им верили, как верили Богу Новоявленному. Умершему за их страдания и грехи. И воскресшему.

Много воды минуло с той поры, но до сих пор пугаются священники Бога Истинного природных катаклизмов. Называют их карой Божьей. Не понимают или недоговаривают, от какого Бога идет эта кара.

-Избушка, избушка…

Я даже не договорил. Портал раскрылся как будто ждал меня. Войдя в привычное помещение шлюза, я был удивлен обстановкой, царящей вокруг. Тут было по-царски все изукрашено златом, и выдержанно в желтом цвете. Покрытые мягкими коврами полы, тусклые светильники, висящие по обе стороны коридора, ведущего на выход к Солнцу, все было так уютно устроено, что не хотелось покидать это место. И меня у входа встретил страж. Первый страж за все мое время путешествия по направлению к Солару.

-Доброй тебе ночи, путник. – Поприветствовал он, поклонившись мне. –Далеко ли путь держишь?

-И тебе доброй ночи, страж. А иду я к Солар. Дань памяти отдать.

-А зовут тебя как? –Не отставал он.

-Сергей, с Митгарда. –Вновь поклонился я.

-Знаешь ли ты Сергей, что путь дальше невозможен? –Поинтересовался страж.

-Нет, Сторож Путей Извечных. До нас слухи долго доходят, а когда и вообще не приходят.

-Нельзя вам, смертным, на Солнышко наше ступать. Запрещено. –Вздохнув. выдал он новость.

Я развел руками в стороны от удивления.

-А в чем причина-то? Не расскажешь?

-Не возносите вы больше хвалу нашему Светилу, не воскуриваете миру и ладан, не приносите жертв, и не даруете самое дорогое, что есть у вас – жизнь, Ему Светлому.

-Так вроде бы две тысячи лет уже как христианство на Митгарде царит. –Не понимая претензий, ответил я.

-Вот две тысячи лет и нет вам дальше дороги. – Усмехнулся одетый в золотистые латы ГАИшник путей.

-И что же мне делать, страж? –Попытался узнать спокойно.

-Возвращайся обратно, нет тебе пути тут. –Равнодушно констатировал тот факт.

Я осмотрел все вокруг печальным и растерянным взглядом и, решившись, предложил:

-А может договоримся?

Страж на это внезапно расхохотался:

-Я только что выиграл спор у своего сменьщика. Да, да. Целый год отпуска. Ведь последний землянин настолько сильно был запуган нами после этого предложения, что я был уверен, вы больше подобное не сможете провернуть и предложить взятку.

-Это который загадки загадывал? –Уточнил одну из ходящих сказок задумавшись.

-Это был предпоследний. –Сурово взглянул на меня отсмеявшийся страж. –А последний был вороватой наружности и дикими замашками каторжника. Он и предлагал нам разойтись по мировому.

-Понял. Выходит, не пройти. Жаль. –Решил отделаться я от стража как-нибудь побыстрее, чтобы суметь обдумать ситуацию и решить – как пройти к Солар.

–А про загадки, ты мне не ответил? - Вдруг поймал я мелькнувшую мысль. – Он то прошел?

-Прошел, но назад не вернулся. Хитрец еще тот. – Печально вспомнив что-то, ответил мне Страж.

-Может и со мной ты сыграешь? –Предложил я ему. Не надеясь ни на что.

-Нет. Нам строго –настрого после того случая запретили играть, танцевать. Брать еду и питье у путников, а еще долго с ними разговаривать. –Прищурив глаза, дал мне отповедь Страж.

-Печально как, ведь вижу- скучно торчать в этом склепе день деньской? Или не так?

-Скучно, но наказания как-то желания получить нет.

-Ну тогда я передохну тут денёк и пойду домой. Ладно? –Интересуюсь у Стража.

-Иди, отдохни. Труден будет у тебя путь назад. - Кивает головой мне он.

Я, как послушный мальчик иду в указанную комнату, а их было всего четыре. Причем раньше я не замечал подобных излишеств в других шлюзах, и устраиваясь в ней начинаю вытаскивать доску с нардами из рюкзака, что так любезно мне сделал дед. Деревянная, с узорами дубовых листьев по краям, она выглядела красиво и достаточно дорого для своего быстрого, на скорую руку, сделанного вида. Поставил все шашки и кинул кости.

Есть такой вид людей – им только дай волю поиграть. Хоть в что. Хоть когда. И хоть с кем. Именно этот манящий взгляд я случайно заметил у стражника, когда разговаривал об путешественнике, задающем сложные загадки. Печаль и ЖЕЛАНИЕ. Ну что же. Не буду обманывать твое ожидание. Иди ко мне рыбка. Ловись рыбка раз, и я кидаю кости на широкую доску так, чтобы они как можно сильнее стучали по ней; ловись рыбка два, и вновь бросок костей; ловись рыбка три… И кости покатились, гремя, по дощатчатой поверхности…

Дверь загораживается фигурой пришедшего:

-Сказано ведь было – играть запрещено! –Рычит он, жадно выглядывая в приоткрытую комнату, пытаясь угадать, что ж это были за звуки, и откуда.

-Кто играет? Я? Да не дай Боже! Нам запрещено! –Яростно отмазываюсь от его нападок, терпеливо собирая косточки с нард. –Ты если мне не веришь, садись и посмотри, это гадание такое. Кто выйдет, черные или белые? Таков и ответ на мой заданный вопрос.

Стражник проходит в комнату, и тяжело садиться на растеленное одеяло, рядом с дастарханом.

-Ну показывай, что у вас там за гадание? –Жадно и заинтересованно любопытствует.

Поймалась рыбка! А теперь вопрос техники… Кто-то подумал я буду играть честно?

Через полтора дня.

Он кинулся на меня с ножом.

-Отдай мои вещи! Ты их выиграл нечестно!

-Остановись. Страж! – Отмахиваясь от лезвия золотым наручем, выигранным еще вчера, я пытаюсь достучаться до стражника. Прибьет еще ненароком меня. –Забери себе все вещи! И меч забери, и копье! Вон оно стоит у порога, как ты его и поставил. Просто давай разберемся в правилах!

-Я зарррэээжу тебя! – Все одно пыхтит этот одетый в печально-серые подштанники мужик с бицепсами а-ля Шварценейгер.

-Вначале разберемся в правилах, а потом, так и быть, если я не прав- режь! –Зажатый в беспощадной логике он успокаивается, и мы садимся разбираться с нардами.

А то он хотел взять меня на понт. Пожил бы он в общаге в одной комнате с таджиком и узбеком четыре года. Какие баталии эти два недостойные сына гор разводили при отсутствии вина и водки! Какое рубилово происходило, если выигрывал один или другой! Они перманентно били друг-друга насмерть для того, чтобы отомстить за свой проигрыш, и уже вечером, две стороны вновь садились за игровую доску, чтобы продолжить выяснение самого умного среди них. Сошлись два фаната нард на мою голову. И мне приходилось их разнимать! У них я научился готовить плов из подручных средств там, где, казалось бы, это невозможно, с ними мы разучивали рубаи Омара Хайяма. Мы пели песни на таджикском и узбекском, травились и жевали насвай, ненавидели всех полицейских города при нормально оформленных документах, и влюблялись в несколько девушек сразу за каждую неделю. О! Это были самые лучшие годы в моей жизни. Я и сейчас смогу с закрытыми глазами по звуку определить какая косточка как упала и какой цифрой вверх. А этот замызганный солнечный страж решил уделать меня в единственной игре, вводящей любого нормального человека в нирвану? Да ты шутишь!! Сейчас расставлю шашки и полетели кататься на вертолете, состоящего из косточек с точечками! (Если игрок долго играет, то у ему начинают сниться странные сны. Автор)

-Ну так что? – Спрашиваю у проигравшего. –Я был прав? Не обманывал же я тебя?

-Нееет. –Блеет он. Вздыхает и несет мне ключ от выхода.

-Знаешь, - доверчиво говорю ему, когда он возвращается. –Я тут подумал и решил – оставлю тебе оружие. И броню. Всю. А ты мне дай совет, как быстрее пройти мир Солнца к Солар?

Он загадочно улыбается и говорит:

-Согласен! Только ты мне еще вот эту доску оставишь, со всеми костями и шашками.

-По рукам. – Соглашаюсь через две секунды я, делая вид, что сомневаюсь в правильности своего поступка.

-Я заметил у тебя ковер -самолет есть. Садись на него, как только выйдешь, и лети в сторону самого большого темного пятна, выйдешь-поймешь, о чем я говорю.

-Договорились. –Скорчив недовольную моську, чтобы он думал о моем недовольстве происходящего сейчас. –А дальше что?

-А там ты увидишь дерево из пламени, вот около него и стоит портал… Мммм, немного слева.

-Так я ж там сгорю. –Недоумевающе развожу руками.

-На Солнце сгореть невозможно. Оно же Светило! А вот ослепнуть – вполне. Поэтому, так и быть, шлем бери. Но на обратном пути чтобы отдал!

-Договорились. –Киваю согласно головой и по-быстрому, пока он не передумал, начинаю собираться в путь. Собираюсь очень быстро. Машу ему на прощанье рукой и выхожу к Солнцу.

Вы видели свет Его в полдень? Так это жалкое подобие того, в что нырнул я, выходя из шлюза. Он окутывал меня целиком и полностью, он ласкал каждую частичку моего обнаженного тела, он залезал всюду, и был во мне. Теперь я знаю, почему Солнце- Бог.

11 глава.

Перед человеком к разуму три пути: путь размышления — это самый благородный; путь подражания — это самый легкий; путь личного опыта — самый тяжелый путь. Конфуций.

Ну и какие еще мысли могут быть у создания, когда он видит своего Бга? Ощущения к Светилу были похлеще чем у собаки к человеку. А тот пронизывающий свет, что наполнял меня всего, как и весь совершенный путь, он был неповторим. Теплый, ласковый бриз, слегка холодил мою кожу, когда я тайком пересекал эти бескрайние поля с подтеками лавы и накипи, темнеющей окалиной. Все прошло, как и предсказывал Страж. Быстрота и натиск сделали свое дело, и вот я у врат к самой воинствующей сфере этой виноградины. Проскользнув внутрь порта, я был тут же схвачен стражниками, в количестве двенадцати, да вы не ослышались, двенадцати существ. Почему не людей? А тут видимо для людей не оставалось уже места. Они были разные. Гномы, дварфы, зверолюди в облике волка, так называемые воргены; два великана, состоящие из вращающихся камней, и еще одна очень знакомая особь – огромный черный паук, на тонких, обвитый стальными извивающимися узорами, ножках. Двенадцать живых душ, которые мне предстоит переступить, на пути к Солар.

Я приготовился яростно заговаривать им зубы, но был безжалостно связан в некий тюк, и брошен в комнату к таким же пленникам, в внутри шлюза. Судя по внешнему виду лежачих тут – развязывать и валындаться с нами, никто не станет. И кормить тоже. Одно хорошо –сбив с лица шлем Стража они посчитали рюкзак некой физиологической особенностью, отобрав сумку медика для своих, непонятных целей. Вернее, понятных – простой и действенный грабеж. Но рюкзак. Это же надо было- принять меня за горбуна!

В комнате было темно, можно сказать даже так- было ТЕМНО. Я чувствовал, что около меня лежат десяток существ, упакованных так же плотно, как и я. И некоторые источали совсем не райские запахи. А знакомые ароматы аммиака и других веществ…

Завязанный рот я освободил быстро, а вот с руками и остальными петлями пришлось помучаться. Как долго длилось мое шебуршение, я не засекал по времени. Сумев выпростать из кроссовка приготовленный ножик, разрезал путы, удерживающие меня. А потом пошел освобождать лежащих. Кем они был? Да фиг его знает. Я в первый раз чувствовал так близко незнакомые мне запахи существ, невидимых доселе. Да и запах экскрементов не способствовали быстроте их освобождения, потом я на память нашел сброшенный после освобождения рюкзак, и достал с бокового кармана зажигалку.

Горящий в такой тягучей темноте свет приковал внимание всех стоящих вокруг. И они начали вполголоса переговариваться, а я принялся считать находившихся тут.

-Там еще вампиры лежат, трое, и вроде бы один темник. –Сказал кто-то в полутьме, высоким писклявым голоском.

-Ага, освободить их, чтобы они съели нас? Ты совсем рехнулся? –Запротестовал шипящий бас.

-Ну возьмем у них клятву крови, пусть нас не жрут, а вон стражей займутся. –Дал дельное предложение пискля.

-Ага, а ты знаешь, что они уже суток двадцать тут валяются, я шесть ночей назад попал, так один ко мне так подползал, так подползал, насилу я от него отодвинулся. Их мертвяцкий аромат, я ни с чем не перепутаю. –Произнес все тот же бас, остальные прислушивались к голосам, сказанным тихим шепотом внимательно, и невольно сбивались в кучу. –А если не удержаться, как мы их освободим? То ты и станешь их первым ужином.

-За дверью день. –Невольно сказал я, чиркая вновь зажигалкой. Пальцы уставали держать мелкий пластиковый язычок, для подачи газа в огниво. –Но освободить их надо, может они помогут нам бежать?

-Отсюда нет выхода. –Всплакнул чей-то глубокий контральто. –Тут выход только один –на свалку душ. Вчера только три трупа увезли. Правда проверять придут не скоро, но не думаю, что у нас получиться выбраться отсюда… Ведь, выхода нет…

-Выход есть всегда. -Веско припечатал аргументом любителя поныть. –В крайности, он там, где вход. Запомни это. И хватит ныть, ты мужик или кто?

-Я девушка. -Отстраненно произнес все тот же контральто. А потом раздались хныканье.

-Хватит разводить тут мокроту. Пошли освобождать вампиров. -Решительно сказал и повернулся к тому, кто предложил их освободить. –Покажешь, где лежат?

-Дриады не плачут слезами, они плачут цветами и как нимфы жемчугом. –Произнесла едва слышно девица.

-Ну тогда у тебя есть все шансы завалить нас этими сокровищами. –Пошутил я разряжая обстановку. –Так где они, ты говоришь, лежали? –Это к тому противному звонкому голосочку.

Пухлый толстяк, в котором я с трудом узнал карбункла, настолько его облик был страшно изуродован. И пахло от него не очень. А про его знаменитый чемодан боялся даже спросить. Не было его, и от этого карбункл выглядел еще печальнее. Вот он и был им, писклей, повел меня.

-Тутачки они валялись. Вон, их тюки. -Показал на плотно связанных серебряными путами странно выглядевших людей. Почему странно, а как можно описать тех, у кого ноги вывернуты задом наперед, торчат огромные клыки и вид трупа? Я подошел осторожно, косясь на темных созданий, и присел рядом с одним. Почувствовав меня, он дернулся, и я бесстрашно сунул ему левую руку прямо к пасти. Тот повертел башкой, головой просто это очень сложно назвать, и замычал сквозь плотно замотанный рот. Сидя, я отдал карбунклу зажигалку и велел держать свет зажженным. Тот со всем почтением взял этот драгоценный предмет, походу видимый им в первый раз, и чиркнув, с благоговением уставился на язычок огня.

Отрезав веревки с пасти вампира, я сунул ему руку прямо к клыкам, и зажмурился от ожидания боли. С каким –то благоговением кровосос вонзил клыки мне прямо в запястье и сделал один глоток, другой, а потом поперхнувшись отстранился. Его глаза наполнились ужасом, и он зарычал нечто даже не звериное. Его рев прозвучал как самый ужасный вопль-просьба о спасении.

-А кому сейчас тяжело? – Устало качая искусанную руку, спросил я это создание. Вампир, поскуливая, начал отползать от меня как от чумного. –Ты мне еще повоображай! –Пшикнул я на него. –Его тут кормят, поят, а он еще морду воротит!

-Но не кровью же Бога!!!! –Произнес расчувствовавшийся тёмный, остальные двое, услышав это, в панике начали отползать к углу, от которого, даже они, старались держались подальше. –Не мог предупредить, что ли?! –Ныл паникер.

-А ну заткнись! –Прошипел я на него. –Если сторожа услышат и придут, то мало не покажется никому. Заткнись я тебе говорю. Заакрой пасть!

Вампир, все так же поскуливая, смотрел, как я, подойдя к нему, пытаюсь сломать серебряные нити, стягивающие его тушку. Разболтать их не получалось, и я, хмыкнув, наклонился и просто перекусил их зубами, чуть клык не обломал при этом. Ну а после, освободив одного, велел ему, так же тихим шепотом, идти освобождать остальных. Но тот отказался, пришлось на него прикрикнуть, и он плаксивым голосом произнес, что даже коснуться не может их. Градация рангов, мать его ети. Пришлось в спешном порядке идти освобождать этим недоумков, под чутким свечением зажигалки, что держал, чиркая время от времени, карбункл.

-Ты говорил темный еще тут. –Напомнил карбунклу. – Где он тут спрятанный лежит?

-Я не лежу, Избранный, я тут на цепи повешен. К стене прикован и забыт всеми. –Произнес голос в темноте. –Ты только со светом не подходи ко мне – это может убить меня, слаб я больно.

-А полутьма подойдет? –Тут же нашелся я.

Он задумался буквально на секунду:

-Давай попробуем. Только сразу скажу, тебе меня не освободить, тут ключ нужен.

-Их есть у меня! –Прошептал, смотря задумчиво на рюкзак. –Скажи. А если бы ты был полон сил и здоров – ты смог бы освободиться?

-Глупый вопрос. Но отвечу тебе, Избранный, что да. Смог бы не только освободиться, но и вывести вас отсюда.

-Мне надо на Марс. –Требовательно прошептал я, пытаясь в клубящейся тьме разглядеть существо, которого страшились сами вампиры.

-Хоть на Марс. Хоть в темницу к Солару. – Согласно пролепетал, чувствовалось из последних сил темник.

У меня просто не было выхода. Если это подонок сможет провести меня к Солар – так тому и быть. В конце то концов, на обратный путь я не сильно то и рассчитываю, а помощь, даже самой тьмы, мне очень понадобиться.

-Ловлю тебя на слове. С этой секунды ты мой должник. Поклянись, что не тронешь меня и этих существ, что томились с тобой в этой комнате! До тех пор не тронешь, пока не выполнишь свой долг передо мной – не проводишь меня в темницу к Солар?! –Отмел я все сомнения. И достал из рюкзака фляжку с последним глотком Живой Воды. Взболтав ее, я велел карбунклу отойти поодаль со светом от этого темного угла, а сам направился к закованному пленнику.

-Клянусь. –Раздалось в скорбной тишине после долгих раздумий.

-Рот раскрой и пей. –Строго велел ему. И протянув руку в темнеющее нечто, спросил. –Достал я до твоего рта?

-Еще подойди поближе. –Попросил он.

Я сделал еще три мелких шага и остановился у клубящейся тьмы в самом углу. И спросил:

- А теперь?

-Наклоняй и лей. –Велело мне существо.

И я перевернул флягу горлышком вниз. Вода зажурчала, полилась не понятно куда, и в тишине раздался громкий глоток.

-Живая вода? –Неверяще спросил, выпив воду, темник.

-А ты думаешь я тут в баклуши пришел играть? –По-еврейски ответил вопросом на вопрос. –Теперь давай освобождайся и выводи нас отсюда.

-Нас? Ты видно издеваешься смертный! -Цепи рухнули, стукнув по стене, разорванные надвое, а перед моим лицом кучерявилась тьма.

-На нем печати девяти Асов, а в нем самом течет кровь Богов. –Жалобно произнес первый освобожденный вампир. –Не трожь его, темник. Нам же хуже будет.

-Не тебе мне указывать, сын простой крестьянки. –Отмахнулся темник от совета вапира. -Где были Бги, когда меня сажали в эту темницу? Где были…

-Прекрати истерику! –Оборвал его шипящие слова. – Ведешь себя как бабка-истеричка на вокзале. Боги прислали тебе меня, это для особо тупых говорю. А теперь выводи нас отсюда. И вообще, крестьяне – это соль любой земли…Помни клятву…

Он как-то сразу поник, как перед этим вампир. И повел нас к двери, старательно обходя круг со светом, что был около карбункла. А я направился укладывать пустую фляжку в брошенный мною сиротливо лежащий в сторонке рюкзак.

Это была не сеча. Это было избиение младенцев. Вот вы знали, что самым страшным оружием является не нож, от которого гибнут каждый день множество людей, а пласт тьмы, что проходит сквозь тебя и разрывая внутренности выходит изнутри, выворачивая самую твою сущность наружу? Когда мы покидали помещение шлюза, то разорванные кишки висели везде, где только можно, а кровь казалась изысканным дизайнерским решением в интерьере всего пространства помещения. Трупов не было, ну исключая нескольких обглоданных берцовых костей, что так яростно мусолил эймус, да пару черепов, что вампиры взяли для своих особых церемоний, как я понял. А Нага, размешивала хвостом лужу крови набежавшую с только что убитых, смешивая ее со своей слизью, и рисовала на стене замысловатые руны, фигурки. Нас было шестнадцать, включая темника. И мы расстались в шлюзе, попрощавшись прямо посередине этого небольшого коридора, служившего для перехода от Солнца к Марсу. Одни пошли налево, другие, во главе со мной, потянулись к Марсу.

-Так ты не сказал куда шел? –Спросил я ожидающего у шлюза застывшего в раздумьях темника.

-К Солнцу. –Выдохнул тот неожиданно.

-Однааккооо! –Как Киса в «Двенадцати стульях» помотал я головой. -Расскажешь, как будет свободная минутка?

И мой неожиданный провожатый, согласно махнул клубящейся тьмой конечностью.

…Поведение некоторых нелинейных динамических систем, подверженных при определённых условиях разному явлению... Теория Хаоса.

Моя ручка сиреневого цвета. Ее колпачок с небольшим фиолетовым кристаллом-алмазом на самом кончике, скрывает не простую принадлежность для письма. Шесть функций, стилизованные под писчую ручку, могут заставить задуматься простого человека о бренности бытия и о том… сколько воруют чиновники. Это был подарок на Рождество от моей любовницы, хотя, кому интересно слушать в сотый раз о желтых новостях в прикремлёвских сферах.

И вот теперь я думал – погрызть ее, как в детстве на уроке, или же отправить в стену, вслед за другими предметами, стоявшими прежде на моем столе. Стало жалко такую строгую красоту. И я вновь обратил внимание на два листа формата А-4 с написанным текстом, что довел меня до бешенства. Речь шла о китайцах. Прав был интернет говоря о тесноте в этом мире, действительно – куда не плюнь, всюду китайцы. И не дай Бог каждый из них посадит дерево – мы же все заблудимся в этом лесу. Еще генетики эти. Ген пьянства у них видите ли отсутствует, поэтому они трудоголики поголовно… а мне теперь страдай, сиди и придумывай, что принести приятного завтра с утра президенту к чаю. А ведь, как начиналось-то все хорошо. Разграбленная экономика Китая начала вваливаться к крутое пике, от присутствия драконов. Это пока не подключились евреи. Потом она выровнялась, и теперь города в Китае борются, за право привечать у себя хотя бы одного ящера. Чертовы вредные китайцы, придумавшие татуировки, целиком состоящие из иероглифов… теперь сиди и разбирай, что они там еще могли накарябать на своих стенах. Надо бы им второе кольцо китайской стены построить – а то начинают уже вываливаться через первое. Нет, пусть сами строят... Проблема была ужасной. Драконы, звери, деревья, ни поспать тебе, ни чай попить. Вон опять в дверь кто-то скребется.

-Сергей Павлович, тут курьеры пришли. Личное послание Самого.

-Пусти. –Рычу на этого недоумка, называющегося моим секретарем.

-Они говорят…

-Пусть сами скажут. А ты иди, чаю мне принеси…

-Можно забрать посуду?

Я киваю ему на стену:

-Забирай.

Обожаю смотреть в его широко раскрытые голубые глаза. Так и хочется пнуть его от этого показного страха и недоумения. А его взгляд, когда он смотрел на разбитую чайную пару бесценен.

-Пшел вон! Холуй!

И он исчезает за захлопнувшейся дверью. Через минуту в нее же раздается стук, и в комнату впархивает девушка по вызову. Ну я так ее называю. Уж больно она невесомой кажется и какой-то воздушной на вид. Курьер от Самого.

-Сергей Павлович, у меня два письма с грифом «Совершенно секретно».

-Положи на стол и свободна. – Не поднимая глаз от разглядывания стола командую ей, не меняя своей замершей позы.

-А подписаться в доставке?

-Свободна!

Да что за день то такой? Приходится на всех кричать. Тупять все не по-детски. Вроде взрослые люди, со своим сложившимся миром, а копнешь поглубже – Конфуций с Прутковым погоняют Сократа. Уволить их на фиг всех? Хотя нет, сейчас особенно собранность нужна, строгость в решениях и тактика в действии. Читаем, что там накорябано Всесильным.

Хм, я это уже знал. А вот это для меня новость. Тут мы поступим просто, а вот с этим категорически не согласен. Но по существу- это единственно верное решение.

Я достал из ящика стала старинный револьвер. Обтер его тряпочкой, лежащей с ним рядом, и полюбовавшись, приставил его себе дулом в рот, взвел курок. Е…сь оно все конем. И выстрелил.

12 глава

Можно научиться всему, если все время находишься в пути. Эрих М. Ремарк.

На самом Марсе смотреть было нечего. Все его коммуникации, города, давно уютно разместились внутри его выбранной годами полости. Внутреннее пространство так сильно забито живыми, что пугало своей клаустрофобией. И вся эта масса живущих еще умудрялась не только прожигать свои дни, но и производить товар на продажу в соседние сферы. Тот портал, через который я прошел оказался не единственным. Я видел куда уходили караваны и караваны продукции. И наш путь лежал в ту же сторону. Удачно присоединившись к висящим в связках погрузчиках на антигравах, мы вспрыгнули на крайний из них, ведь темник уверял нас об правильности пути. Что лучшее медленно проехать, чем быстро пролететь на развоплощение со стражами. Так мы и поступили. Нас осталось восемь. Постепенно во время поездки еще шестеро откололись от нашей могучей кучки, и мы остались с темником одни. Все разговоры сводились к тому будущему, что ждет этот кучерявый туман, когда он освободится от своей клятвы. Нет, он не ныл. Он сладостно смаковал, планировал, что будет делать с каждым из существ в этих спрятанных пещерах, как только попадет туда обратно. Я выслушивал детали его замысловатых преступлений и мечтал об скорейшем окончании этого затянувшегося путешествия.

-Но ты же не просто так решил бежать к Солнцу. Ты забыл, из-за чего, вдруг бросил нажитое и решил уйти? –поинтересовался я у темника, когда он остановился передохнуть молотить воздух языком, или чем там говорит темные духи.

-Скорее из –за кого. Дочь моя. Ее развоплотили …-Печально и неохотно ответил туман.

-Расскажешь? –С любопытством подвигаюсь к нему.

-А что тут рассказывать. Вот ты знаешь, чем питаются тёмники? – Спрашивает меня.

-Насколько я знаю дурными снами, мыслями ну и кровью вы не брезгуете, как вампиры…

-И кто тебе такую чушь сказал? Сравнить меня, Князя Тьмы с теми выродками-кровососами, что умеют нападать только стаями на беззащитную жертву! Да как у тебя вообще язык повернулся подобное произнести? –Кипятиться он от моих слов. –Запомни Избранный, не все правда, то что написано в Книгах...

-Даже в Книге Избранного?

-Тем более в ней. –Все так же ворчит он. –Вот, например, кровь. Да мы ее пить не станем даже если совсем при смерти будем.

-И на смертном одре?

-Одр есть у смертных, а у нас, бессмертных есть только рок. Он и решает, когда нам умирать, а когда жить.

-Когда собирать камни, а когда их раскидывать, когда молчать, а когда говорить…Невольно добавляю в его фразу верши из Екклесиаста.

-Какие умные слова. –Вслушивается он в произнесенное мной. –У вас есть те, кто собирает мудрость веков? Просто эти слова, они навеяли на меня воспоминания…

-Да у нас в кого не плюнь, то каждый окажется мудрецом, а если еще бутылку водки поставишь– так тебе все так по полочкам разложат, только успевай за ними записывать.

-Никогда не любил людей. Ну если не считать гастрономических предпочтений.

-Все познается в первый раз. Никогда не говори никогда. –Уже привычно добавляю свою любимую фразу. -А насчет кулинарных предпочтений – ты просто не умеешь правильно нас готовить…

-Еда размышляет о том, как ее готовить! –Восхищенно восклицает невольно он.

-О, если бы ты знал, как люди любят плоть убитых поглощать, ты бы ужаснулся реальности. А так я просто шучу. –Заметил я, и спросил. –А вот тёмников – их готовят вообще?

-Как можно приготовить дух? Ты что несешь? –Хм, он возмущается…

-Дух -это тоже еда, иногда это три-четыре самых искушенных вздоха эфира в нашей реальности. –Спорю я с ним. –И я узнал, что вы являетесь самым желанным обедом у …Драконов, к примеру! Особенно у только что вылупившихся… Якобы витаминки такие, что аж ах! Дух захватывает…

-Угу, захватывает. Но только не мы, тёмники. Мы вроде злых собачек, которых держат высшие силы для усмирения и контроля ваших душ.

Интересная прямо скажу интерпретация рассказов о применении темных в когорте Богов. Сказать ли ему о приносимых Бгам черных душ проклятых Тёмников? А была –не была.

-Слышал я еще вот такое- о принесении ваших темных душ в качестве самых высших даров Бгам.

Он сразу сник, насупился, и видимо хотел слезть с повозки. Но я не позволил.

-Так написано в Книге Избранного.

-Плохо написано. –Огрызнулся Тёмник. – Не вздумай это сказать кому-либо, лично уничтожу.

-Странное ты существо, оскорбляя весь мой род напоминая о людоедстве ты ржал как конь, а стоило только сказать тебе правду об истинном предназначении вашего после смертия, как едва сдерживаешься, чтобы не кинуться на меня с кулаками. Я ж не драться с тобой тут собираюсь, а просто разговариваю. И если тебе неприятна эта беседа давай поговорим о чем-то другом. Вот например – ты мне обещал рассказать, зачем шел к Солнцу.

-Чтобы получить прощение. –Нехотя проговорил он.

Вокруг проплывали красные горы Марса, пустыни и покатые холмы, а со мной в одной повозке сидело бессмертное существо способное за несколько секунд разметать полроты солдат, исполосовать их, не замечая ответных ударов, и произносило такие сакральные слова прощения.

-А зачем тебе это прощение?

-Чтобы воплотиться в следующих раз в… А! Ты меня поймал!

-Зря ты так преподносишь свою жизнь как нечто плохое. Ты должен принять себя таким, какой ты есть. –Какая избитая фраза, но для моего собеседника она видимо прозвучала впервые. Он удивленно поднял голову и вгляделся своими глазами похожими на росчерки чернила в его сереющем лице клубящегося тумана. –Да, ты должен понять, что жизнь надо прожить так, чтобы тебе не было мучительно больно за твои напрасно прожитые годы…

-Это тоже сказал ваш мудрец? –С непередаваемым ужасом спросил меня он.

-Это сказал писатель. Один из тех, кто пишет и сейчас нашу историю. Помаши ему рукой…

И привстав на повозке темный сгусток сформировал ладонь человеческую и яростно помахал ею в небо над головой. Потом опал на свертки и задумался.

-Я верю, что каждое мое действие будет записано, каждое слово зафиксировано в анналах истории. И если писари, что- то упустят – это останется на их совести. –Произнес Тёмник.

-Да, хороший писатель ныне – это скорее нонсенс, а вот писак однодневок пруд-пруди. -Согласился с ним.

-Скажи мне человек, как имя твое?

-Что в имени тебе моем?

-Хочу познакомиться. Пусть мы с тобой на несколько дней вместе, но общаться вот так, на ты, у нас не принято.

-У нас тоже. Сергей меня зовут, а тебя? –Спокойно обозреваю открывшиеся просторы вокруг.

-Я не подумал о том, как ты будешь произносить имя мое, прости. –Покаянно извинился он. –Называй меня Мих.

-Михаил значит. –Согласно кивнул я. –Сильно имя. Оно дается тому, кто равен Богам.

Темный вздрогнул. И спросил.

-И кому же?

-Ну я знаю только одного, кто приближен к трону Его, и стоит с занесенным мечом пред всеми врагами Его.

-И это…-Нетерпеливо подгонял меня тёмник.

-Это ангел его любимый, Михаэль. Он один спросил однажды в пик поражения у воинства Христова: «Кто, как не бог?» И все засвидетельствовали, что это так, и битва была ими выиграна.

Тёмник жадно слушал. Он казалось внимал моим словам как откровениям.

-Ты хочешь сказать, что Ангелы Небесные – это воинство Бога?

-Истинно так. – Согласился я, кивая головой. Потом подумал и расстегнув так надоевшую мне свалявшуюся в дорожной грязи рубаху, достал крестик, висевший у меня на груди на веревочке. Снял его и протянул Тёмнику. –Вот, Мих, это знак Бога Сущего.

Он взял аккуратно его в руку и внезапно закричал. От боли, потому что его дымка развеялась, и я увидел черную кожу под ней, которая так же слезала, освобождая светящееся тело. Вот обнажилась его опущенная на грудь и уже молчаливая голова, вот он приподнялся в воздух над тихо ехавшей повозкой, и мне пришлось спрыгнуть, чтобы остаться рядом с ним. Вот за его плечами распахнулись белоснежные крылья, а с ног слезала последняя чернота.

Я стоял и смотрел на Ангела Его, и думал: «Какого хрена?! Кто теперь поведет меня к Солар?!»

Кому суждено встретиться с нами в жизни, с теми мы непременно встретимся, какими бы сложными и далекими путями ни шли они. И как нам назначено поступить с ними, или им с нами, так все и свершится. Чарльз Диккенс.

-А теперь ты мне расскажешь все! –Рычал, стоя надо мной воплощенный в боевом облачении Лист. –Чертова лиса! Ты совсем рехнулась! У тебя похоже башню то ненароком снесло так сильно, что ты не осознаешь в какой реальности находишься? Да о тебя за версту несет эманациями страха ребёнка.

-Хрр-хррр, крю. –Только и смогла произнести в свое оправдание я остатками воздуха в передавленной шее.

-Ты украла ребенка, требовала отдать его тебе, и подарок моей жены, а сейчас не извиняешься, требуешь! ТРЕБУЕШЬ, вернуть тебе, законное по праву? Я точно из твоей шкурки сделаю себе половичок у кровати! Лиса, ты плохо, очень плохо соображаешь. Думай быстрее…

-Бхррр, хрр… ххххх. –Отвечаю я сорвавшемуся огромному Листу.

Он отбросил меня в сторону от стоявшего в этой зале огромного стола, за которым сидели замершие главы листов. И широкими шагами прошел к месту скопления семерых людишек, сбившихся в кучу.

-Она сейчас его отдаст. Я обещаю тебе, Марина. –Он успокаивающе похлопал слегка по плечу женщину в темной одежде, что негромко плакала, закрыв руками лицо.

-Веди, Лиса. И не дай левая пятка Спящего, ты решишь испытать на мне твои хитрости.

-Хрр, щас. –Выдохнула я согласие. –Только пятки смажу.

Лист услышав подобное вздохнул и… в меня полетел щит. Тот самый, что он носил за своим плечом на сходки. Но это было еще не все. Щит, ударившись в невидимую преграду, окружившую меня, отскочил рикошетом и звонко зазвенел, воткнувшись в стену старого замка, во дворе которого и проводилось в этот раз внеплановый сбор старейшин.

-Что? –Тихо, спросил он. –Как это возможно?! Ты…Ты… Воровка.

Ну вот, теперь точно убьет. Понял, гад. Он бы не дожил из всего воинства, если бы не был способен быстро понимать происходящее. Если бы не сумел быстро и точно анализировать всю информацию поступающую в его совершенный , придуманный Создателем, мозг.

-Только в одном случае мой щит не будет бить существо, только если ему принадлежит…

-…Брат его, по крови. – Откашливаясь и пошатываясь я подошла к столу, схватила первый попавшийся полный бокал и не смотря на протесты сидящих выпила его.

-Ты выпила из моего бокала! – Заверещал старик. –Из моего...

-Заткнись. –Произнесла я, глядя в ненавистное лицо. Унизить этого старикашку, я мечтала очень часто вечерами у камина, сидя в уютном кресле с бокалом кроваво-красного вина.

Ветер пронесся предо мной, и вот мое тело зажато в извечной хватке, используемой Бгами для фиксации всех своих врагов.

-Вечный пояс. –Произнесла, не поверив я. Протянула руку и потрогала голубоватый тоненький обруч на моей талии. –Но за что?

-Ребенок. Меч. Искра. Дар за воду. –Коротко произнесла старуха-матрона, стоявшая рядом со мной. –И как родители смели тебя предложить в качестве представителя вашего рода? Они вообще не знают, какая это ответственность? Голову бы им оторвать!

-Успеете. –Нагло ответила на претензии оскалившихся на меня листов. –Ребенка отдам, Меч тоже, но искра, она моя…

-А вода? –Не унимался старик. –Ты выпила из моего бокала. Ты забрала то, что предназначалось мне по праву.

-Пусть вначале отдаст то, что не принадлежит ей по праву.

-Я права в любом случае.- Нагло заявила , пытаясь сдвинуть пояс вниз на миллиметр.

-И в чем твое право? –Задумчиво спросила меня старуха.

-Право сильнейшего. Только я знаю, где пацан, меч и искра. – Ответила и гордо подняла голову.

И услыхала смешок от старика, держащего пустой бокал.

-Глупая, глупая лиса. Ты же ничего не знаешь о современных реалиях. Ты не ведаешь, что творишь! Малышка еще…

-Я не малышка. –Закричала как можно громко, стараясь перекрикнуть смешки, раздавшиеся со всех сторон. Но вокруг были одни равнодушные лица. Вернее, не совсем равнодушные, они ожидали представления, и я стала тем самым клоуном, что развлекал всех вокруг.

-Ну тогда отдай нам мальчика. –Произнес старик.

-А мне меч. –Встрял Лист.- Ты понимаешь, это тоже право сильного, не только карать, но и миловать!

-Хватит меня брать на слабо. –Отмахнулась от смешных умолявших лиц. –Отдам.

И подумала про себя: «А вы не подумали, что я возьму за все втрое дороже? Ну, ну…»

Глава 12.2.

Портал на Юпитер был похож на грязный сгусток газового вещества, с живыми вкраплениями сверкающей молнии. Мы добрались до него за несколько часов. Я на ковре, а ангел лётом. Меня удивила увеличившаяся кромка ковра, теперь на нем были и огненные протуберанцы, и гладь моря со вздыбившимися волнами и минималистичными черепашками, уложенными в замысловатую цепочку по краю. Разноцветный ковер привлек ангела, но он отказался брать его в руки, наверное, боится повредить своей сущностью. Что такого мог натворить он – Страж у Престола Его, чтобы скинули с высоты и обратили в ненавистное существо, для любого верующего? Видать есть за что. Но ангел молчал. Теперь он не вел со мной беседы, не рассказывал удивительные вещи и не хохмил, прикрываясь своим темным эго. Такое чувство появилось, что я никогда не мог понять это существо. Со своей логикой оно стало непонятно мне. Да, и я пригляделся – он не белый, а грязно серый. Просто с белеющими изнутри пухом. И еще, у него не было меча, как на старинной картинке.

-Нам вот в этот кошмар? –Спросил я у парящего, на лениво помахивающих крыльях, Михаэля. –Меня сейчас молнией перешибет и амба!

-Не бойся. Я войду с тобой. Да и что может тебя испугать в этих чертовых бюрократах, если только не факт заполнения бумажек?

-Бюрократы говоришь? –Прищурился я. –А пошли. Сейчас мы им вставим.

Зря я так сказал.

Мы проторчали у таможенного пункта чуть больше полутора суток! Столько времени я только со стражем провел, и то, нечестно, выигрывая свой путь. Но тут… Если бы я знал, на что подписываюсь.

-У вас не хватает справки о составе семьи, справки о выписке с лицевого счета, справки о справки об подтверждении лицевого счета, справки об …

-Девушка, -Прошу в шестой раз. –Вы поймите, я не на постоянное жительство. Я тут транзитом.

-А что такое транзит? –Тут же реагирует она.

-Это прохождение вашего мира до следующих врат на моем пути. –В который раз объясняю очевидное симпатичному духу-блондинке.

-Но вы же все равно будете находиться на нашей территории…- Все еще возмущается она.

-Ни за что! –С гордостью показываю ей ковер-самолет. –Вот транспортное средство. На него у меня тоже есть документы. –Тут же соображаю, что она будет сейчас просить. –И дарственная, и карта с путем, что нужно пройти. Весь пакет, так сказать.

-А на вашего спутника документы по пользованию транспортом тоже распространяются? –Делает она ударение на пользовании средством.

-У него, как вы можете видеть, крылья. Он не будет его использовать – полетит рядом.

-То есть он будет своими взмахами вредить нашей окружающей среде?! –Взвивается девица. –Это недопустимо!

-Не надо идти на крайность, мы говорим о ленивом обмахивании его туловища, заметьте, только его тела!

-Но справку на ковер вы мне точно покажете? –Уточняет она.

-Прямо сейчас и покажу. –Достаю из широких… хм.. запасников своего рюкзака пресловутую карту и показываю девице.

-Как вы можете видеть, тут написаны рунами, используемые на Митгарде уже тысячи лет, не только сам путь...

-Не вижу о ковре ничего. –Прищуривается она туманными линзами, заменяющими ей глаза.

-Эээ, а вот этот квадрат с прямоугольником у него? Присмотритесь, это и есть ковер.

-Да? -Недоуменно всматривается она в непонятные черточки послания старика Дубовика. –А вот эти черточки, что означают?

-А это новейшее изобретение в Митгарде –Штрих код. В нем зашифрована вся информация о продукте. В данном случае продукт – это путешествие в оба конца, оно обозначает, что дорога оплачена, и внесена в реестр поездок. И не дай Бог, что-то сорвется и пойдет не так…

-Каков, однако, прогресс. –Она уважительно отдает мне, бережно держа кору. –А до нас только скрепки дошли.

-Могу предложить вам лично, для быстроты, так сказать, завершения нашего дела, несколько канцелярских товаров, таких как гвоздики -для прикрепления на стенды, кнопки, ручку с исчезающими чернилами и ластик для карандаша, с ним же самим.

Вывалив все это на стойку у окошка, я был очень удивлен дальнейшей быстротой оформления документов для бесплатного прохода. А что, ну люблю я хорошие канцелярские товары. Напоследок она уточнила у меня как стирать карандаш ластиком и уже трудилось ворчливо со следующим посетителем гномом. Эх, жаль я степлер не захватил, и дырокол, думаю, что мне бы, за его привнесение в мир, памятник поставили. Пообещав, если получиться оказия, прислать еще столь нужные в бумажных делах канцелярию, я поспешил с долгожданной розовой бумажкой на выход из шлюза.

-Пропуск! – Зарычал на меня цербер, стоящий у выхода и так внимательно рассматривая редких выходящих, и чувствовалось – этот мужик относится к своей работе со всей серьезностью. Укусит, если понадобиться кого-нибудь, не задумываясь. А то и сожрет.

Сую под его патлатую правую морду бумажку, он ее быстро надкусывает, и кивает второй голове. –А ангел тут транзитом. –Кивнув на висевшего в воздухе Михаэля, просвещаю я собачку.

-Документы! – Рычит правая голова на ангела.

-Любезный, вы только что сожрали часть, в которой и был вписан Ангел. –Останавливая я начинавшую гавкать и бросаться на равнодушно взирающего сверху Миху, необычного охранника.

-А там было три печать или две? –Спрашивает правая, сконфузившаяся голова, у левой.

-Так ты же кусал. –Парирует левая.

-Любезные. - Встреваю я. -Так мы пойдем?

-Ну не помню, может и пять… -Ворчит правая.

-Идите. –Довольно резко лает нам Цербер левой головой и продолжает распекать правую: -Сколько раз говорил тебе, вначале считай -потом грызи. Ну что за нетерпение! Нас же с работы снимут.

-Да я не виноват, больно они вкусные…

Не стал дослушивать грызню псины и раскатав ковер уселся на него и спросил:

-Миш, а теперь нам далёко?

-На северо-восток. Тут совсем не далеко. Час, от силы. Вот только не уверен я, что нам еще раз так подфартит.

-Прорвемся, у меня еще много похожей в запасе ерунды есть. Знаешь, Дед, когда мне все объяснял, так про этих сумасшедших по бумажкам и сказал: «Выдавать строго дозированно, и не за один присест.» Так и будем делать. Ну ты как? Со мной?

-С тобой. –Вздохнул Ангел.

-Ну тогда полетели…

Прохождение второго пункта досмотра омрачилось только личным осмотром и проверкой всех вещей. Жадные канцелярские крысы забрали все. Они выгребли подчистую не только канцелярию, но и рог-подарок Аса.

-Вы поймите, это подарок! –Сопротивлялся я.

-У вас есть об этом документ? Ну, квитанция какая? –Не отставала туманная досматривательница. –А то все так говорят, а у нас потом реликвии пропадают.

-Девушка, ну какие документы на подарки. Да и по ценовой категории рог не подходит ни в какие рамки. И еще – он же индивидуальный. Вот смотрите – если кто-то другой кроме меня дунет в него, то звука не будет.

-То есть, им имеете право пользоваться только вы? –Уточнила Туманная сущность призрака.

-Вы совершенно правы. Так и есть. Вот подуйте в него.

Она повертела его перед своим лицом, и протянула рог мелкой гномке, стоявшей у соседнего окошка.

-В любом случае, всю канцелярию которую у вас нашли доссматриватели, мы изымаем. Вдруг это контрабанда. –Сгустила она свою сущность. И прошептала мелкой: -Ну дуй, что ты тянешь…

Гномка начала дуть в рог, подаренный Асами, но звука не вылетало.

-Вот. Вы убедились. –Показал я на это действо рукой. –Звука нет.

-Но теперь вы тоже должны подтвердить, что это ваш индивидуальный предмет. –Заупрямилась она. И, взяв рог от гномки, протянула его мне:

-Дуйте теперь вы.

-Но ведь примчится воинство Асов. Вы, наверное, не понимаете, что происходит.

-И понимаю и контролирую. Дуйте скорее. А то стражу позову.

У меня особо не было выбора. И я, набрав воздуха в грудь, подул. В тот же момент, когда отзвучала последняя нота рога, в воздухе появился черный круг портала. Из него вывалилась девушка с древнем.

-Мы услышали твой зов на тропе, Избранный. -Обратилась ко мне, держащему рог, девица. –Мы можем чем-то помочь тебе?

-Замрите где стоите! Стража, посторонние в зале оформления документов! –Позвала служитель сторожей церберов. –Схватить и убрать.

И в ту же секунду в зале открылся портал, чернее и больше прежнего, и оттуда вышли друг за другом тени.

-Ты звал нас, Идущий по тропе? –Спросили, обращаясь ко мне тени.

В зале стало тесновато, но открывались новые порталы, откуда вышли Хакр и Лель. Удивительно похожая на Морину девица с древнем подошла к ним. Потом появились Хаар Ас, за ним Лит Ас, и потом вынырнул старик Дубовик, размахивая своей дубиной из дуба.

Впечатанная тень служительницы, сквозь свои стеклянные блюдца смотрела в ужасе на это пришествие.

-Вот видите, я же говорил вам, не надо было трогать рог. –Печально сказал ей.

-Да я столько документов за год не обработаю…-В ужасе произнесла она.

-А вы введите льготы на коллективные посещение вашей сферы. –Посоветовал я.

-О! Какой мудрый совет! –Воскликнула она.

-И сделайте на этот случай безвизовый въезд. –Добавил я.

-Обязательно! –Прошептала уже в шоке служительница.

–И минимум документов, чтобы туристы приносили выгоду! - Добил ее контрольным в голову.

Блин, кажется мне точно памятник поставят…Еще при этой жизни, и в отдельно взятой сфере.

13 глава.

« -Поверь, сейчас не самые страшные времена. Самое ужасное начнется, когда воссияет Солар. Вот тогда откроются врата к телам нашим, и изольется кровь наша, потому, что даже жрецы не смогут обуздать жажду наживы, одолевшую племенем людей.» Лель.

Было темно. Такую тьму называют мертвецкой или полной, но мне больше нравится выражение: «Хоть глаз выколи». Полулежа я поднял голову и открыл шире глаза, пытаясь понять- где я. Темнота молчала, будто затаилась перед ударом, это чувство проскользнуло у меня под каждым пупырышком кожи и спряталось внутри меня. Лежа на неровной, твердой, непонятной поверхности, я даже не осознал сразу, какой это материал, но вроде что-то каменное, ощутил, что мне надо куда-то идти. Шершавость камня чувствовалась кожей ладоней. Провел рукой по поверхности, вдруг я ошибся и это не камень, но длань заскользила по выбоинам -параллельным полосам, какие тщательно были подтерты инструментами камнетесов. Приподнявшись, увидал вдалеке пятно тусклого света, оно колыхалось в туманной дымке. Вот оно резко сократилось и увеличилось в своих размерах, будто позвав меня. Так сильно потянуло к нему, и я, оперевшись на левую ладонь приподнялся, затем встал и пошел, к манившему меня свету. Там, где я стоял, была сгустившаяся тьма, а меня начало все сильнее манить к далекой светлой дымке, и я не устоял, потянулся к колыхающему светочу, как мотылёк. Это потом уже понял, что выхожу из склепа, а в тот момент, когда принял решение идти к световому пятну вдалеке, голова была пустая, без мыслей о происходящем со мной в данный момент. Просто потянулся к свету, просто встал, и пошёл... И только через несколько шагов понял - я не иду, а парю над поверхностью мраморного пола. Да, это был мрамор, я не мог ошибиться. И тогда, протянув руку в сторону света, я взглянул первый раз сквозь свою ладонь. И чуть не потерял со страху сознание. Белесая дымка- это все, из чего состояла моя длань. На свету не виднелись темные пятна косточек внутри. По краям ее, там, где должна быть кожа, мое естество медленно растворялось, от основы отходили мелкие кусочки моей сущности, постепенно тая. Как же я перепугался. И начал внимательно ощупывать себя, пытаясь понять – так со всем телом, или же только с руками. Когда понял – со всем телом, то на меня накатила боль осознания. Это была боль не тела, а души, разочарование, страх, понимание, признание и отторжение настоящего – я пережил все эти волны психики одна за другой, и не по одному кругу. Я пытался выдрать у себя волосы, а в туманных руках оставались клочки растворяющегося дыма. Откромсав в ярости у себя кусок одежды зубами, я лишь пронаблюдал беспомощно, как она растаяла на моей руке. Туманность текла из моих глаз, когда я плакал, отрывая ногти с пальцев ног, пытаясь понять, что я такое. Даже когда я в усталости сел у стены, а точнее повис около нее скорчившись, дымка исходила из моего тела. И все это растворялось в пространстве около меня. Горькие мысли пришли на ум:

«Я не хочу быть таким… Это же жесть какая-то.. Сдохнуть- сдох, а это что? Где сад райский с прекрасными гуриями? Где тысяча и одна девственница, что обещана мне Кораном? Нет, я не должен сдаваться!... А смысл сейчас оставаться – вот таким дерьмом?... Нет! Только не падать духом! Может это первое испытание, или последнее?! А вдруг это всего лишь… всего лишь, что?... Все религии обещают жизнь после смерти… а мне взамен жизни, почему вот это?»

Взглянув на таявшую дымкой руку, и сплюнул в сторону туманом -плевком слюны. Тот моментально развоплотился, растаяв еще в полете. И тут мой разум задал сам себе важный вопрос про дальнейшее моё существование: «А если от меня отходит туман, то надолго ли его хватит на мое воплощение? На сколько его хватит? Как долго туман будет отходить от меня?»

Я испугался, вдруг у меня осталось совсем мало времени. Вдруг, вот именно сейчас, после потраченного тумана, я развоплощусь... Особого выбора не было. Пугающая мысль заполнила все мое существо: «Я –дух, привидение! Каспер, бля!!!» И поспешил к световому пятну вдалеке… Будь, что будет. Но лучше устанавливать свои правила в этой непонятной игре под названием ЖИЗНЬ.

В какую-то секунду пути, цель начинает лететь на нас.

Единственная мысль: не уклониться. Марина И. Цветаева.

Мне пришлось разговаривать со всеми, кто был в зале, успокаивать друзей и пришедших незнакомцев, тех, кто откликнулся на зов рога. Много времени я потратил на убеждение Хакра оставить меня с Михаилом продолжать путь к Солар. Я понял, Хакр еще не выполнил все запланированное им, и , поэтому, с огромной неохотой, друг отпускает меня продолжать поиски звезды. Лель тоже прилипла ко мне и не хотела ни на секунду оставлять надолго с вновь пришедшими. Она вглядывалась в мое лицо, контролировала все общение с появившимися, жадно внимая каждому моему слову. Обратно на тропу мы проводили почти всех. Устало спросив у расплывшейся дымки девушки-духа, что принимала и оформляла документы:

-А у вас тут есть гостиница?

-Конечно, прямо за дверью направо есть здание с высоким шпилем – там вас расположат на ночь.

Я кивнул Михаилу в сторону стеклянной полукруглой двери, и мы пошли на выход, тогда- то я и услышал голос, который пронзил меня электричеством с макушки до пят:

-С-Сергей…

Марина стояла в стороне от всех и смотрела на меня в изумлении. Она дернулась в мою сторону, но потом смутилась и обхватив в смущенье свою талию руками, склонила голову, пряча свой лик.

-Жена, что ты делаешь тут? – Изумился я и подошел к ней. А потом вспомнил поддегивающие лапы у паучихи… и отшатнулся от нее.

-Сергей, я … не поняла, как я тут оказалась. Но похоже... –Сказала она тихим полушепотом, что так плохо был слышан в шуме стоявшей суете.

-Подожди. –Прервал я ее. – Тебя тоже дернуло звуком рога?

Она подняла такое любимое родное лицо, и согласно кивнула гривой волос. Они локонами скользнули по мраморному лицу и завиваясь на кончиках защекотали ее по плечам. Привычным движение руки она откинула их назад, и вопросительно уставилась на меня. Я, как и в первую нашу встречу утонул в ее глазах и на меня накатила такая же робость:

-Я отправлю тебя домой, думаю за пару часов с мальчишками ничего не произойдет? Только найду проводника тебя прямо до дома…

-Пару часов? Думаю, все будет нормально. У нас там вечер поздний был. Дети уже спят. Я, вот, собралась поработать немного за компьютером.

-Деньги кончились? –Оторвал я взгляд от ее манящих губ.

-Нет, что ты! Еще много осталось. Я ипотеку плачу, и на еду есть. Вообще, не переживай, у нас все нормально. А куда ты тогда пропал?

-Я все объясню тебе потом, просто верь мне, хорошо? А сейчас, пойдем со мной…

Полуобнял ее, в душе всего потряхивало от осознания того, КТО идет рядом со мной. И мы пошли к выходу, к стеклянным дверям. Следующие два часа я спрячу в своей памяти, и никогда никому не покажу.

Мы попрощались стоя у голубоватого портала-тропы, что открыла девица, так похожая на Морану и ее спутник-древень.

-Я скоро приду. Ты только потерпи чуток, хорошо? –Тронул указательным пальцем ее носик.

-Долго не задерживайся, мне так много нужно тебе рассказать…

И она нырнула в пелену портала с сопровождающими.

С ее уходом внутри меня что-то надломилось. Я понял – больше ее не увижу. Почему – не знаю, просто знал и все.

А затем я прошептал в воздух с чуждым ароматом другой сферы любимую фразу царя Соломона: «И это пройдет!»

Окинул окружающую меня действительность внимательным взглядом. Замер на мгновение решаясь на следующий шаг. Повернулся, и пошел к ждущему меня Михаилу.

«Успевает всюду тот, кто никуда не торопится.» Профессор Преображенский, Собачье сердце.

«Ленты, Ленты, бантики, шатики, вроде это жемчуг! Ах нет! Жемчужины не могу быть такими большими… А это что? Это же драгоценности, сверкающие, и переливающиеся в полутемном свечении огарков свечи. А это что? А это? Вот такие мне ткани не нужны, что они наваленные в комнате младенца, как труха в клозете делают. Драконы, чертовы. Где этот младенец.. Вдруг она решиться доползти к моей персоне и откусит вторую мою торчащую руку, хотя пусть кусает, главное голову не трогает… Эфира мне папаша спонсирует кучу, я все отращу себе заново. Пришла… Только не голову… Блииинн, ладно, волосы можешь жрать… А сейчас поиграем, ползи за лунным лучом, малышка, по кругу.. Да ползи же! Мы папе не расскажем! Не зачем ему знать, как мы тут развлекаемся ночами. Хотя, он заметит откушенные кисти и волосы и поймет, что тебе наше общение только в пользу. Крина, ты не Крина, какой дебил дал тебе это имя? Ты Миранна!!! Да!!! Самая красивая… тьфу, не ешь мою одежду, я знаю она вкусная, но не ешь! Брысь.. вон эманация в углу появилась – иди и скушай ее. Без разницы какая она, иди моя прелесть! Кууушать!! Да не меня. Эх, глупышка, ну что ж ты так объедаешь старого вонючего духа… Моё солнышко, заинька моя… Уф , ушла. АААААА , сожрала, жаба с зубами! Руку сожрала по плечо!!! Мирана, будь заинькой, попрыгай не на моем янтаре, а на ленточках, что валяются вокруг твоей кровати. Кто скулит? Это ты скулишь или я? Это я скулю? Ну да, в восемнадцатый раз сожрала мои конечности, и, черт его знает в какой, волосы и одежду. Хотя черт с ними, за день я отращу съеденное заново, но у меня уже мазохизм проявляется, от твоих пожирушек на сон грядущий! Не кидай ленточки в меня, я не … хотя все равно, можешь кидать….»

Застывшего в янтаре меня забросали ленточками всевозможного красно-розового цвета, и кучей драгоценностей, жемчуга и золотых монет. Потом по этой куче несколько раз прошлись мелким хвостом белого цвета и улеглись спать всем тяжелым весом туловища.

Забившись насколько можно в складки янтаря, я судорожно вспоминал про свое обещание отомстить поймавшему меня дракону. Вспоминал в мельчайших подробностях. Потом вспомнил свое овеществление, как испугался, что вдруг у меня мало времени, и я вот сейчас… именно сейчас!!! Вдруг! Развоплощусь! И если бы мог, заплакал бы слезами, так мне внезапно захотелось развоплотиться. Сразу, и бесповоротно, и главное -быстро. Чтобы не почувствовать ни грана боли. А то последние две недели были испытанием моей выдержки и нервов, каких оставалось не так и много. Желание исчезнуть так сильно захватило меня, и тут я почувствовал другое чувство – злость.

«Ну уж нет! Не дождесся. Если гора не идет к Магомету, то Магомет –идет к горе. Если я заключен в этот чертов кусок янтаря и отдан на пропитание мелкой дракошке, то надо сделать так, чтобы дракошка помогла мне освободиться из моей темницы. И еще, я всегда держал свои обещания. Значит надо придумать план. ПОБЕГА! Да, в последнее время у меня было очень мало времени обдумывать его, я больше пытался выжить, уклоняясь от попыток пожирания мелкой ящерицей с крыльями. А теперь я буду каждую свободную минуту думать, думать и решать, как сбежать. Но сбежать не просто так. Месть. Это блюдо, которое подают холодным. Вот и пусть оно будет как можно сильнее остывшим. Главное, чтобы труп врага не проплыл мимо меня у реки. И первое что нам надо сделать – это решить, куда бежать. Потом, как завоевать любовь дракона, и желательно не в гастрономическом плане… И уж только потом – вырываться с держащей меня темницы. А дракон, его планы на мою клубящуюся туманом тушку, это все потом. Я отодвинул полу восстановленным плечом пару кругляшек золотых монет, устроился поудобнее и начал обдумывать мою мстя… И она будет ужасна.»

Пока я обдумывал наполеоновские планы, малышка засопела и задрыгала правой ножкой во сне. Меня придавило чем-то непонятно тяжелым, и только по эманации боли я понял – это чья та атласная перчатка с вышивкой по краю пальцев.

«А вот и первый бонус для приручения моей драконицы. Поиграем с тобой в веселую перчатку- попрыгушку, похохотушку, как ты проснешься? Потом пособираем и развалим пару замков из драгоценных камней и монет, цветные листочки для радужного водопада я сейчас создам, ведь ты так любишь отрывать их по одной из общей кучи. Ну и на десерт, так и быть – отращу тебе хвост!!! Да!! Жирный и с шипом на конце! Кушай моя сладкая. Ты станешь моим самым главным орудием во мстя! Главное- выбраться сейчас из под твоей маленькой тушки, отрастить пару тройку рук, а то наполовину в янтаре как-то неудобно перемещаться. И еще – не проболтаться Папашке –дракону обо всех моих телодвижениях... Ну… Каспер! Пошел!!!!»

Отступление.

Мерцающие волны клубились перед моим взором в закрытых веками глазами. Они складывались в знакомые узоры, сплетались в косицы и расплывались на части, которые пульсируя исчезали на периферии моего сознания, потом пришла пульсация из центра видения. Она водоворотом исторгнула из себя черную субстанцию по центру, и разошлась кругом во вне. И появился чисто-белый круг, он тоже ушел во вне, и вновь чернота, и белый круг, и эта пульсация была такая ритмичная, что я услышал музыку. Или сам ее придумал. Такт, вновь, и снова. Цвет перешел в звук, а звуки сплелись в знакомую мелодию. Все, что было вокруг меня- исчезло, остался только я. Только музыка моей души, что плыла и звала меня с собой. Она становилась быстрее, и я услышал ритм барабанов, потом вплели свои звуки скрипки. Я плыл по волнам мелодии позволял ей управлять мной как парусником. Изгибы и повороты, взлеты и падения. Музыка бросала меня ввысь и низвергала в пучину. А потом наступила тишина и только ритмы барабанов в пульсирующей темноте, появилась гитара. Её звуки рассказывали мне свою чистую, невинную историю, заставляя внимательно впитывать каждый звук. Я пытался предугадывать мелодию, но она видоизменялась и то затихала, то начинала вновь бешено нестись по волнам моей души. И тут я вынырнул. Прямо посередине этой паутины из звуков открыл глаза и чуть не захлебнулся жидкостью в котором лежало мое тело. Саркофаг, кокон, то в чем лежало мое тело, было наполовину заполнено водой. Упокоенная на специальной подставке голова снялась со своего места, и я начал захлебываться. Судорожные движения руками и ногами, чтобы выплыть из этого места, но внезапно до меня дошло – если я сейчас не получу помощи, то не будет больше продолжения этого романа. Я ударил коленями в вверх саркофага. Тот внезапно открылся и я, перекувыркнувшись, выпал на пол с высоты примерно метр. Приземлившись на ладони и колени, как кутенок, ощутил слабость, которая была в каждом моем члене, она накатила на меня волнами, подминала под собой и… я потерял сознание.

Барабаны смолкли, темнота заполнила весь мой разум. Плывя на волнах тишины услышал вдалеке зов. Кого-то искали. Точно не меня. Потому что меня зовут не так. Или так. Все равно.. Только плыть, только мерное покачивание на волнах… А может это только сон? Какой странный неприятный сон. Надо проснуться и набить морду тому, кто не дает мне спать, и тому, у кого такой противный голос, что орет, где то там вдали. Отмуздохал бы его по полной. Тварь. Дай поспать… Скотина…АААА…

-Евгений Александрович, вы меня слышите? Просыпайтесь. Вы же в сознании? – Мужской голос позвал меня прямо на ухо. И я ударил ему со всей своей оставшейся силой кулаком по голове.

-Да он дерется! –Заквохтал тот же мужской бас.

-Я б и сам убил тебя, Сем, если бы ты меня вот так будил. – С веселостью в голосе заявил ему другой мужской голос.

-Да заткнись ты! – Прорычал первый. - Не видишь, что ли, у нас клиент отъезжает! Коли ему, пусть просыпается.

-По какой схеме? – Уточнил второй. –По третьей или..

-Или. Коли, чтобы он встал сейчас…

Нашли сивку-бурку. Я открыл глаза и посмотрел на этих двух придурков, туманным взглядом. «Толстые и тонкие, мля сколько вас, я всех не убью...Но тому с противным басом надо почки отбить.»

И даже не почувствовал, как меня укололи в вену. Вначале исчезла пелена, потом мужиков оказалось не четыре, а два, а потом я уставился на этих доморощенных в белых халатах и хрипящим, высохшим ртом спросил:

-Вы кто?

-Во! Прогресс! –Они радостно переглянулись. –Вы нас слышите?

-И вижу. –Я перевел взгляд с худого на толстого и обратно. –Где я? Кто вы?

-Сейчас все расскажем, ты только не отрубайся, мужик… Слышишь?!!

-И вижу.. Ну давайте, рассказывайте.

Они начали свой рассказ, а я обвел глазами несколько капсул- саркофагов стоящих у противоположной стены, внимал им со всей тщательностью.

Глава 13.2

« А если ты его не унесешь?... Но если с твоих губ сорвется слово «хватит», то все золото превратится в тот же миг в черепки… Ты согласен?» Золотая антилопа.

Скрипка жалобно играла в тишине раннего утра. Переливы были слышны по всей улице у метро на Новослободской.

«Еще восьми нет.» -Я посмотрел автоматически на часы в телефоне. Голубой экран подмигнул мне и погас- заряд заканчивался, и на 3% телефон ушел в ожидание. Я спецом его так запрограммировал, чтобы была возможность полчаса протянуть без полного разряжения батареи. Ведь при полной разрядке эти чертовы аккумуляторы так быстро выходят из строя, и совсем перестают впоследствии держать заряд. Ну, а пока у меня есть эти полчаса, надо придумать куда деть свои затурканные мощи. Вот уже два с половиной месяца я прячусь по всем возможным местам на просторах родной и необъятной. Выехать за бугор не было возможности, но мне приходилось стремится к этому. А пока у меня было не так и много возможности слинять и спрятаться. Во- первых – друзья почти все «вышли». В смысле кто-то отказывался от знакомства со мной, кто-то предпочитал решать свои проблемы, стараясь не связываться с моими. Во-вторых, документов на руках не было. Кроме внутреннего паспорта. Я ж с больницы смылся по-быстрому, только и успев взять вещи. Как без заграна переходить границу, я не представлял. И в -третьих – деньги. Их осталось совсем мало. А точнее -двенадцать тысяч. Знаю, многие на это живут месяц, но они -то не прячутся. А я вот скрывался, и поэтому бабло вылетало в трубу такси, съемных хат, да и взяток, чего уж там скрывать, разным «уполномоченным» от имени народа «лицам». После больницы у меня оставалось не так и много возможностей для нормальной жизни. И вот я стою тут на улице и судорожно пытаюсь вспомнить адрес Маши, девушки, у которой только несколько раз бывал года три назад. Кампашкой у нее гудели. Но вот где?! Я закрыл глаза представив темноту, и двинулся в лево от входа в метро, потом повернул вправо. Наткнулся на выходящего рыжеволосого парня, он меня обматерил. Сдержался и не ответил ему – сам ведь виноват, ступил. Отойдя к стене перехода-выхода, попытался вспомнить, куда переться. Но нет. Память упрямо молчала. И я заслушался в приглушенные чистые звуки скрипки. Напрягся понять, где слышал музыку, и не вспомнил. Да что-же это такое- то?! И тут до меня внезапно дошло – а ведь я не могу сориентироваться, от слова совсем. Это оказалось подобно эдакому ушату холодной воды. Попытался проанализировать свое появление тут, и вновь вспомнил про Машу. «Про то как тусили, с… кем? Как их звали?» Зажмурился. В темноте перед глазами появлялись только три танцующие пьяные людские тени. Две с длинными волосами, и одна с короткими. Еще всплыло мигание голубым цветом, похожим… «Во! Точно! На мигалку полицейской машины. Или на экран мобильника! Да что же это такое. Память меня подводит что-ли?» Оглянулся вокруг, и вновь принялся обдумывать прошедшее, вот кажется так недавно, но уже порядком поистрепавшееся в памяти.

«А ведь я тогда точно не подсвечивал пьяным танцующим девушкам. Значит, это был не мобильник. Тогда чем? А потом? Что было потом?»

Открыл глаза, уперся в пол перехода взглядом и внезапно до меня доперло – у меня светились чешуйки. Да. Светились! Голубым светом. Те самые, что я спрятал во внутренний карман рубашки. Что снял со шнурков с бутс. Прямо сквозь ткань и просвечивали.

«И что они вновь засветились? Вообще, что за ерунда, почему они светятся в темноте? Ведь несколько последних дней они были простыми серебристыми украшениями, лежащим спокойно в кармане, и вот вновь… Как бы понять?!»

И тут я почувствовал это… Оно проползло мимо меня. Небольшой паучок с длинными лапками, живущий в каждом из множества настроенных домов. Когда он отполз к стене, чешуйки прекратили свечение. Я сделал шаг к пауку- и они засветились. Шаг назад – вновь темнота.

«Так вот ты какой, северный олень…!» - Внезапно озарило меня. И тут я весь покрылся липким потом от страха. «Надо их спрятать! Спрятать так, чтобы -Никто! Никогда! Не нашел! Мои Сокровища. Только Мои!»

Вытащил их из кармана, завернул в свою тоненькую курточку, но они отсвечивали между нитками ткани, стянул футболку, но и тут свет пробивался, правда уже не так сильно. Надо бы придумать, через что они не будут отсвечивать… Хотя… Помимо свечения я чувствую, как чешуйки тянутся, да точно, тянутся к паучку. Не сильно, но тяга присутствовала. Особого выбора не было, и я, подняв брошенную кем -то газету «Метро», упаковал все в бумагу.

«Потом разберусь. А пока, что там с моей памятью…»

И напрягая мозги принялся вспоминать прошедший день. Тут под ухо как кто-то гаркнет:

-А ну брысь отсюда! Щас как поймаю! Надаю тебе!

И я рванул с места в карьер! Бежать было трудно. Все же после больницы я еще не восстановился. Мимо меня промчалась старуха с пакетом в руках. Обогнав ее, пронеслась девица с растрепавшейся прической «а-ля- взрыв- на- макаронной- фабрике». Я, притормозив, обернулся:

В переходе, прямо как в том анекдоте, у парня из сумки, собака породы «двортерьер», украла торчащую палку колбасы. И побежали ВСЕ, кроме той псины.

-Сууукааа! –В отчаянье парень хотел пнуть псину, но видимо поняв, что колбасу уже не спасешь, лишь махнул рукой.

Посмотрев в другую сторону на бегущих, я невольно произнес:

-Хорошо бегут! Ах, как хорошо!

Парень, проследив мой взгляд, загоготал:

-Как я их! Вот блииин!.

-Это ты еще не видел, как бабка бежала, вот где скорость, она наверно кросс еще в СССР на пятерку сдавала…

-Главное- я увидел, как бежит блондинка на каблуках и с четвертым размером грудей! Вот где масштаб прыгающих мячиков поражает! Теннисный корт отдыхает!

-Даааа.. – Лишь и смог потянуть я, вспоминая эту забавную картину. –Что с колбасой то?

-Да стырила, собака, нехорошая… -Тщательно подбирая слова, отсмеиваясь, глядя на проходящую женщину с ребенком, ответил мне парень. - Да и лан. Сам виноват. Бывай…

И посмеиваясь – он пошел на выход из перехода. Я махнул ему рукой.

Звуки музыки доносились все тише и тише, и я вспомнил где ее слышал- Цифей! Да это же твоя! Ты сделал мой день с утра! Но теперь быстро прятаться. А все остальное – потом!!!

Отступление.

В глубине нор, там, где народ листов не найдет ни один из ныне живущих, на двенадцатом уровне я была занята самым важным делом. Я совершила самую большую подлость, которую можно только представить. Подлог, издевательство, обман, и это еще самое маленькое из всего, что я собиралась сделать. И мне было плевать на репутацию. Мир круглый, и за совершенное в отношение меня я заставлю полностью заплатить каждого по его счету.

«Значит он будет жить столько, сколько буду жить я?! Он будет пользоваться всеми плодами жизни даденного мне по праву крови и плоти?! Да кто он такой?! И этот выпендрышь- мой муж? Он стоял и лупал глазенками, когда меня при нем унижали! Не бывать этому! Никаких детей! Ну, Смертушка, я тебе все припомню! А твой подарок, якобы ты вернула нам наш родовой камень? Да это же издевательство, и тонкий намек на неспособность нашего рода беречь свои сокровища. А сколько нервов и сил я потратила, чтобы украсть этот меч? И просто так отдать хранимое веками? Если Лист вспомнит, Кто был помимо него на том поле брани, его ждет оочень неприятный сюрприз.» -Все эти бормотания и ворчания я произносила, когда замешивала крутое тесто из муки с солью. Потом отколупывала с внешней гарды меча все каменья и кусочки метала стесывала напильником. Мне надо было чтобы меч продержался ровно полчаса. До тех пор, пока Лист решит опробовать его на первом ударе. «Если первый удар произойдет после того как уйду я, то, не видать меча этому балбесу, как своих ушей! И уж я постараюсь, чтобы этот прохвост не смог отличить свой меч от подделки!»

Вырезав форму меча из картона, и обклеив его тестом, я принялась наносить узоры, как на настоящем клинке. Не забывая прокладывать меж кусочков опилки метала с настоящего меча. Потом сушить, красить, подмазать, где лопнуло, формирование гарды, и еще много-чего. «Жалко, амулет придется вернуть! Но ничего! Главное- это все сделать наскоком! Чем все быстро пройдет, тем сильнее я смогу одурить этих балбесов!»

Доделывала меч уже за полночь. Думаю, до завтра он схватится, и я смогу «отдать» клинок «хозяину».

Рассмеявшись, я принялась за «дар» для противного старикашки: «Он думает, что у меня действительно есть живая вода. Наивный! А еще меня малышкой обозвал! Вот я сейчас тебе намешаю!»

И в котел с кипящей ослиной мочой пошли все травы, что валялись у бабушки в загашнике. «Корешочком больше, корешочком меньше – все равно не поможет! Никто уже не помнит, как варится настойка вечной молодости! Ну утерян рецепт! Но я его «найду», вот специально для этого с синей кровью! А! Точно! У него же кровь синяя! Где-то тут валялась шкурка синей ящерицы?!»

Я осмотрелась и заметила висящую под самым потолком лаборатории прибитую кожу какого –то животного.

-Пойдет! –Воскликнула в восторге, и полезла доставать. Балансируя на одной ноге, еле дотянувшись до кожи указательным пальцем, я только соскребла с ее поверхности грязную чешуйку и свалилась прямо рядом с котлом. При этом рука с чешуйкой упала в котел, и я ошпарила руку, почти по локоть с внешней стороны. Хорошо хоть не разлила начавший «плясать» на постаменте котел с варевом. Матерясь и дуя на руку, слила, как только все прокипело в бутыль, и добавила щедрой рукой спирта, что влезло в нее. Затем заткнула все пробкой из первого, попавшегося кусочка плотной ткани, замотала обрывком тесьмы, что валялась под рукой и аккуратно залила расплавленным сургучом. Придавила его ножной стула, с которого свалилась. Пока никто не видит метнулась в холодную и кинув бутылку в самый дальний угол для охлаждения, помчалась успокаивать бабушку из-за грохота. «Вот вдруг она сейчас придет и проверит- что я там натворила! И будет мне наказание. А ж потом год не смогу получить разрешения для работы в ее святая-святых.»

Стоя у покоев бабушки я внезапно вспомнила:

-Последнее то забыла! Одаривать то жену Идущего надо!

Оглядевшись, заметила половую тряпку у порога, и посмеиваясь, положила ее сушиться поближе к теплой стене камина.

«Отличный подарок будет! А сейчас к бабушке!».

Поправив волосы, одернув юбку, я расправила плечи и поспешила в отнорок к самой известной лисице последних тысячелетий.

Глава 13.3

Хрустальный лес, не смотря на непогоду, весело позвякивал листочками, и покачивал стеклянными колонами стволов. В вышине под действиями порывов ветра складывалась чувственная и нежная мелодия, сотканная из звуков-колокольчиков. Батька нежно погладил посаженные месяц назад саженцы, привезенные из далекой Сибири. Каждый из них обошелся его стране в ощутимую стоимость, но президент оценил присланные ему саженцы, и относился к ним с самой сильной любовью, с коей можно было отнестись к посадкам древ.

-Так говорите удобрили как следует почву? И выбрали не загрязненные радиактивностью поля для высадки? –В седьмой раз переспросил он агронома, выбранного им на конкурсной основе именно для вот этого задания. – А как же полив?

-Вы уже спрашивали, Александр Григорьевич. Все организовали в самом лучшем виде.

-Впереди лето, вы должны понимать, оно возможно будет засушливым. –Твердо одернул его Батька. –Ах, да, я уже спрашивал и это.

Но президент не смутился, а наоборот будто наслаждался неумением агронома вести себя в присутствии президента, и старательно прячущего руки за спиной.

-Ты вот, Дмитрий Иванович руки прячешь, а потом так от меня доходы прятать будешь? –Подколол он агронома.

-Да что вы говорите, Александр Григорьевич, как можно…

-Я уже сейчас вижу, что можно! Вот по бумагам у тебя сколько написано? Четыреста шешнадцать, а я насчитал четыреста двенадцать саженцев. Где остальные?

-Так погибли! –В испуге взметнул глаза на президента агроном. –Я ж докладывал!

-Да, не кипишуй! Что ты ведешь себя как мальчик, пойманный за руку на воровстве? Умей нормально доложить не только письменно, но и устно. И вообще, умей себя в руках держать, тебе еще с иностранцами общаться, им все объяснять, что и как у тебя тут устроено.

-Да вы Александр Григорьевич, как подъе..ете, хоть стой, хоть падай… - Не выдержав заметил агроном. Затем сам понял, что сказал и выпучил в испуге глаза. Закрыл руками рот, и попятившись шлепнулся на землю задом.

Президент же расхохотался полной грудью.

-Вот так и держать, Димка! –Довольно воскликнул он. –И чтобы я больше твой поджатый хвост не видел! Понял?

-Слушаюсь, господин президент! – Воскликнул вскочив Дмитрий Иванович, агроном в четвертом поколении. И вытянулся во фронт. –Буду держать хвост пистолетом!

-Только не в присутствии президента, стервец. – Вновь засмеялся Александр Григорьевич. Он протянул руку агроному, -но для тебя Батька. И смотри мне!

Тут вдалеке заголосила женщина. Её истеричный крик пронесся над полем звонким набатом, как сирена. Тонкий, он был слышен издалека.

Лукашенко прислушавшись, кивнул охранникам:

-А ну ка проверьте!

-Не имеем права отходить от вас! Вы же знаете!

-Ты мне еще поговори, ишь разговорчивый какой попался…-Прервал его президент.

-Вон, агроном пусть идет – его же хозяйство… - Парировал, оглядываясь телохранитель.

-Ты мне Митя не бузи. Сказано было – проверить, значит проверить, посмотреть там. – Мягко заметил Лукашенко. Чувствовалось, что в общении эти двое друзья.

-Не могу, Александр Григорьевич. Вы же знаете, после последнего на вас покушения и того втыка от министра обороны, я теперь от вас не то, что на шаг, на полстопы не отойду! –Вновь вежливо отказался охранник.

Тем временем крики приближались. Вдалеке, меж деревьями, показалась бегущая в их сторону немолодая, плотная женщина, что-то несущая в подоле. Она старательно переступала кочки, стараясь не упасть, это было заметно по тому, как она обошла и переступила несколько канав и металлических труб для полива.

Заметив Лукашенко, она ахнула и в испуге села прямо возле одного из хрустального дерева и умолкла. По ее лицу текли слезы, но она их не утирала, старательно поддерживая едва шевелившийся подол с какими- то продолговатыми предметами внутри.

-Аня, ты что там? Что у тебя? –Крикнул издалека ей агроном. Потом он бросил извиняющийся взгляд на президента и поспешил навстречу женщине. Та не поднималась, а все так же сидела и ревела. Слезы градом текли по ее круглому лицу. Заглянув в придерживаемый ею подол, мужчина внезапно отшатнулся и с коротким криком, уже привычно закрыл себе в ужасе рукой рот.

-И все же, Митя, тебе придется пойти и посмотреть, что там. –Велел Лукашенко телохранителю.

-Я быстро, Александр Григорьевич. –Кивнул ему охранник, и быстро миновал те несколько десятков метров, что разделяло его от женщины. Он, как и агроном заглянул ей в шевелящийся ею подол и затем, обернувшись, в изумлении произнес президенту:

-Александр Григорьевич, тут это… дети… младенцы совсем…

-Чтооо?! – Изумился президент. Он за несколько ударов сердца перемахнул все расстояние и как прежде охранник, и агроном заглянул в подол помощнице Ане. Там действительно было три младенчика. Они как кутята тыкались ртом в поиске еды и медленно шевелили руками и ногами, будто замерзшими движениями.

-Я и говорю – все еще плача сказала Аня. –Я с тяпкой там окучиваю стволы, а они прямо из воздуха, и мне прямо под лезвие. Как я не ударила – не знаю! Сразу этого черненького хвать, а там чуть поодаль еще один, и тоже, прямо из воздуха! О! А потом смотрю еще один вдалеке! И лежит, и скулит бедняга! Я этих двух собрала в подол и к тому третьему побежала. А куда их девать? Ну и к Дмитрию Ивановичу бегом!

-Из воздуха, говоришь? – Прищурился батька белой русы. – А еще там были… дети?

-Не знаю, Алекссаа…..- И женщина заревела в голос. – Я ж не хотела никого убить. Да и не удааарилаа.

-Вот глупая баба. –Плюнул президент. –Тут радоваться надо, что у нас прибыток такой вот, а она воет! Вообщем, дети те не простые, далеко от древ относить их нельзя! Мне Лит Ас рассказывал, что у них такое бывает. Поэтому, деток срочно в тепло, и расставьте кругом ту кору, для сбора маны небесной, что древо дало. А то кормить то их пока маной и придется. И смотрите мне, чтобы все в перчатках делали. Самое главное – не упустите появление еще младенцев, а то потом до второго дыхания долго не достучимся. Мить, помоги им, а.

Президент посмотрел с просьбой на своего охранника.

-А я вот с ребятишками посижу, в машине.

Охраннику не оставалось ничего кроме как согласиться. И вскоре младенцы были устроены со всем удобством в машине президента. А Аня и агроном побежали оббегать поле с саженцами хрустальных древ, откуда вскоре и принесли еще одну малышку.

посадок, проследил как устроены малыши, и велел каждые пятнадцать минут проверять саженцы и Все это время президент времени зря не терял, он велел пригнать несколько трейлеров к полю младенцев. Пожертвовал своей рубашкой для малютки-найденыша, и назвал ее Зиной.

Только поздним вечером он уехал домой, покормив на прощание одного из искупанных мальчиков уже собранной голубоватой маной. Все запасные рубашки остались в трейлере у мальчишек. Так с голым торсом он и поехал домой. Всю дорогу долго думал, и почти не общался со своими охранниками, вспоминая мелкие пальчики у новоявленных вторых дыханий древ.

14 глава.

Ave, Caesar, morituri te salutant! (Аве, Цезарь! Идущие на смерть приветствуют тебя!)

Отступление.

Почти пройденный путь привносил в мою жизнь-воплощение страх свободы. Ожидание конечной цели было так сладко, но он горечью прошедшими страданиями ощущался со всей силой действа на губах. Мне приходилось заставлять насильно воплощать в свое существование радость и веселье. Быть самому главным другом для себя. Уговаривать, совершать те поступки, на которые в нормальной, спокойной жизни я бы никогда не пошел. Фантазировать о будущем, обещая себе счастье и радость, созерцать выдуманные достижения, и боготворить себя, и это все понимая- насколько никчемна моя жизнь. Здраво оценивать свое состояние и положение в обществе. Нет никого печальнее из людей, чем человек, обреченный на смерть, но я таким не был. У меня было как у всех -две руки, две ноги, голова на плечах и тысячи планируемых для себя счастливых исходов. Не будем тыкать пальцем в единицы счастливчиков, достойно закончивших свой путь, поднявшихся из низов народа. Но вспомним тех, кто не дошел, не стал, не понял той гениальной мысли простых людей, что вели их на убой. И умерших во тьме.

Одинокий человек сидит ночами и печатает на клавиатуре быль своей жизни, тщательно пытаясь скрыть в недрах своего произведения всю горечь поражений и достоинство побед. Так я видел свою воплощенную реальность. Себя. Мир завивался вокруг меня в подобие воронки урагана, где неслись года как минуты, а секунды выпрямлялись в дни, и понимал – время не имеет смысла, важно то, что мы оставим после себя. И важно – услышат ли глас вопиющего в пустыни. Главное, чтобы это не превратилось в тот анекдот и фарс, про Красную Площадь: «Ну если тут никого нет, то сяду и посру!».

«Безумству храбрых – поем мы песню!» М.Горький. Песня о буревестнике.

Но вернемся к пути. Час полета обернулся почти полным вечерним моционом-прогулкой по улицам города прилегающего к портам. Мы гуляли под светящимися фонарями, в которых жили светлячки-феи семействами, любовались походу мостами, перекинутыми через речку протекавшую через весь город. Маленький городишко – а в нем восемь мостов. Это надо же. А речушка – можно перейти вброд и не замочить коленок. В ней виднелись буруны вод.

-Это элементали воды. –Подсказал мне Мих, когда я показал на них.

А еще тут готовили удивительное печенье, и пекли самые вкуснейшие пирожки, что я ел.

С капустой, репой, луком и яйцом.

А на утро нас ждала дорога.

Минотавр, заключенный в хитрых сплетениях медных труб ждал меня на пути к Солару. Да и время начинало поджимать. Двадцать второе июня не за горами, вот сегодня двадцать девятое мая. И я с ужасом жду начало увядания Ра. Темная сила ждет, когда ослабнут цепи, сдерживающие ее. Мир не выдержит, рухнут оковы. И тьма перевернет все с ног на голову, а потом не раз обратно. Сатурн, самый непонятный бог ожидал моего пришествия. Его сфера была мала по сравнению с Лунной. Но была одной из самых засекреченных и закрытых во все времена. Потому, что только отсюда был путь к самой большой загадке времен. К Солару. К живой звезде, светившей нам веками до тех пор, пока ее не заключили в золотой кокон, не спрятали внутри лабиринта, заточенного в семь сфер-владений и влияний Бгов.

Михаэль, с каждой минутой, проведенной тут, в мире Юпитера, выглядел все более печальным. Ну молчит и молчит. Нет бы рассказать, что тебя гложет. До последнего будет молчать, копить в себе свои страдания, и страсти напридуманные, Христиан Андерсон тоже…Сказочник, мля. Сказано же не раз – доведешь и свободен. Нет, кручиниться, а о чем не вытянешь. Даже вопросы в лоб не помогали, и между нами возникало на ровном месте недопонимание. Хотя – это неблагодарная работа копаться в чужих переживаниях и страхах. Теперь я все больше понимаю психологов, а именно за что им столько бабла платят. Но как только решился вопрос с вновь пришедшими, а именно отправки их всех на путь домой, то нас пропустили срочно в зону Сатурна, где нас уже ждали четыре суровых стражника с огромными пиками наперевес.

-Солар освобождать? –Спросили они, увидев нас.

-Освобождать. –Покаянно ответил я.

Те переглянулись и покивав понятливо головой, повели к выходу в свою сферу.

-Мих, а что. Это все? –Тихо спросил я у своего спутника.

-Ты так и не понял ничего? - Полушепотом поинтересовался он.

-А что я должен понять?

-Люди... –Вздохнул он. –Чуть попозже объясню, хотя ты сам должен это видеть.

-Что видеть? –Не удержался я.

-Потом. –Кивнул мне Миха. –Все потом…

Я послушно пошел за стражниками ведущему нас к огромной двери, висевшей на каменных столбах, с выжженным солнцем, как рисуют его дети. С вьющимися лучиками от улыбающегося лица-круга. Прибитого прямо на стене громадного каменного основания, выбитого в целом куске гранита, в горе. Не далеко от входа в сферу Сатурна.

Стражники остановились у нее и переговорили с двумя похожими сторожами, одетые в золоченную униформу а-ля Римлянин. Видать с одной казармы парни.

Дверь заскрипела и нас запихнули в небольшую пещеру. А потом тщательно прикрыли ее. Мы остались в темноте. Мою зажигалку прикарманил карбункл. Когда я вспомнил о ней, то этого проходимца уже след простыл, я правда видел, как он тащил мою сумку от скорой помощи, наверное, перепутал ее, со своим оранжевым чемоданом. А может этот карманник решил так разбогатеть? Вот ему сюрприз будет в виде блистеров таблеток и кучи шприцов.

У нас не было нити Ариадны, и Боги видать устали молиться за наши души, а перед нами во всю ширь, и ввысь, и в глубину, и во времени раскинулся Лабиринт. Он не сохранял постоянство, вечно изменялся и перестраивался, когда с тихим шорохом, когда с громким обвалом, выстраивая новые реальности на своих гранях, рождая новых личностей на близлежащих плоскостях, и разрушаясь, когда матрица достигала стадии завершения строения, чтобы использовать доступные материалы от разрушения для вновь постоянного строительства и обновления все новых и новых реальностей. Этот вечный переменчивый калейдоскоп завораживал, засасывал в себя, от него невозможно было оторвать глаз. И мы не были готовы к подобной красоте. Застыв соляными столбами, как жена Лота, мы вглядывались в появление, зарождение, становление и разрушение Лабиринта, боясь пропустить то главное, понять кое нам было дано вот тут и сейчас. Зачем живем мы на этом свете? Что останется после нас? Что было до нас? Свет не проникал внутри этого одного большого действа, его лучики скользили непонятно тут и там, то вырываясь сквозь полупрозрачные стены прямо в самом Лабиринте, то исчезая перед кирпичными стенами переменного театра абсурда.

-Пляски Святого Витта! – Прошептал в минутной тишине Михаил. Он так же был заворожен, как и я. И внимал со всей тщательностью на этот круговорот стен в природе Лабиринта.

А пока нас кружил водоворот, в голове стало так пусто. И мы забыли для чего сюда пришли. Первым отмер Михаил. Видать он уже сталкивался с лабиринтом Минотавра. Он вырвал меня из гипнотического состояния. Оттащил поближе к воротам и, дав пару пощечин, вывел из транса.

-Сергей, ты меня слышишь?

-Да, Мих, я даже чувствую тебя… -Я отплевался сгустками крови в сторону от висящего ангела. –Вот скажи, обязательно так сильно хлестать по щекам? Ведь, аж, до крови…

-Боль – это единственное, что достойно из чувств человека.

-Ты сам не так давно чувствовал ее, и как? Понравилось? –С угрозой я приподнялся с пола у ворот, собрав на куртку всю грязь и пыль тех, кто приходил до нас.

-Она была единственным, что сдерживала меня на жизненном пути. –Спокойно бросил, глядя в сторону откуда мы пришли Ангел. –Нам с тобой еще идти сквозь стены, друг. Поэтому надо поспешить, пока Лабиринт не запутал себя сам.

-Ты хотел сказать «не запутал нас»?

-Нет, я сказал правильно. Ты должен понять – тут не все так просто. Живая звезда, которая стремится выбраться из своего заточения. Как ты представляешь ее заточение?

-Ну связать, там. Еще одурманить…

-И как долго ты способен ее связывать, одурманивать? Ты знаешь, что происходит с разумом если он не способен общаться с себе подобными? Если он не видит выхода? Если он заперт в темноте, пустоте и тишине?

-Он сходит с ума. –Автоматически произнес я.

- А теперь представь, что ты бессмертен, и ты звезда.

-Безумная звезда? Мих, ты издеваешься?

-Скорее звезда, пошедшая по своему пути развития. Я даже не уверен, что она вспомнит кто он или она, и для чего предназначено ее существование.

-Я должен дойти и освободить Солар! – Прошипел сквозь попавшую пыль на зубах. –Я поклялся.

Печальным взглядом ангел прошелся по моему, тускло освещенному лицу, и, улыбнулся мне улыбкой Моны Лизы:

-Делай что должно, и пусть будет то, что должно быть. Идем, друг.

От того входа –аппендикса куда нас привели стражи, к лабиринту вел тонкий мостик, слепленный из глины. Я видел следы от пальцев на стене моста. И такие полоски были по всей длине мостка.

-Слепленный из плоти и крови? Как в легенде?

-Да, Сереж. Плоть земная и ее кровь – вода. Тут все по канонам. И лепили ее, как ты можешь видеть, люди.

-Интересно, что с ними стало? –Спросил я, вглядываясь в глубокий ров с туманом, стелящимся в самом низу.

Тоненький, буквально в один шаг толщиной, он ниточкой привел нас к ворочающемуся миру Лабиринта. У входа, заглушая визг и грохот сталкивающихся стен, Ангел крикнул мне:

-Они все уже давно мертвы. А нам надо туда…К Солар.

Он показал рукой в появившуюся щель между стенами сложившегося кубика-рубика. Затем придержал меня, шагнувшего в темень пространства.

-Это не наш путь. Подожди немного.

И когда спустя четыре удара сердца стены изменили свое положение, он подтолкнул меня прямо в стеклянный блок:

-А сейчас пошли. И не вздумай отпускать мой плащ. Держи его правой рукой, и не отпускай, как бы тебе ни хотелось! –И первый нырнул в него. Я, схватил его ускальзающий плащ правой рукой, рыбкой, шаг-в-шаг проследовал за ним. Шорох, и мы на поляне, прошедшие сквозь пелену реальности.

Лунный свет падал слегка слева сверху. Мы двигались в полнейшей тишине. В темно-зеленой траве скользили такие же как и мы, тени. Тут и там расцветали голубоватые соцветья папаротника, танцевали в прохладном, томном воздухе остывающей земли, в ночи, светящиеся бабочки-однодневки. Или это не бабочки? Или это не ночь? Я протянул левую руку вперед и в сторону бабочек. Одна села мне на палец, и я резко выкинул руку как можно дальше, словил это чудо природы и запихал ее себе в карман джинс. Потом разберусь. А сейчас цветок. Я сказал цветок. Поймать его было сложно на ходу. Но той же левой рукой схватил одно соцветие и засунул себе в кроссовок. Полежит там. Все потом, а сейчас – главное не отстать. Пусть двигались мы не быстро, иной раз замирали, но не стояли на месте, постоянно перемещались в пространстве. То вверх, то вниз, то в сторону наискосок. То назад, то опять вперед.

Мы прошли немного и внезапно ангел повернул на сто восемьдесят, я за ним, огибая невидимую преграду. Еще одна пелена, темный промежуток в четыре шага и новая проход в пелене Бытия, пройденный мною.

Тут был каменный отнорок, мы прошли почти до самого конца, как справа появился в полутьме огромный булыжник и ангел нырнул за него. Так резко натянулся плащ. Я поспешил, стараясь не отстать. А там – новая поляна. И так мы бродили по лабиринту-пространствам то медленно, то ходко. Ангел то замирал, то буквально бежал, таща меня у себя за спиной. Сколько времени – я не знаю. Но долго, очень долго. И вдруг он остановился.

-Сергей. Я прошу тебя… -Подбирая слова произнес Миха. –Тут только не кричи. Спокойно и … нет. Главное- спокойно отнесись ко всему, что увидишь.

Мы прошлись по длинному темному ходу к небольшой пещере. Издалека я услышал сквозь меняющийся шум лабиринта такой знакомый гул… Да. Гул.

Подобное я слышал в далеком детстве. Когда мы с пацанами на берегу Волги скидывали булыжники вниз с крутогора. Гррр. Как трение жерновов. Этот звук мне был знаком. Одно отличие. Там присутствовали металлические нотки ударов.

-Сергей, прервал меня Михаэль. – Эта звезда не сможет ничего сделать. Она сумасшедшая. Просто поверь мне.

Он развернувшись ткнул пальцем в крутящийся огромный шар виднеющийся в соседней громадной пещере. Золотой шар.

-Эта звезда много веков была замкнута в ограниченном пространстве. Ее не открывали. Не давали вырваться даже лучу ее. Просто пойми…

-Стой, Мих. – Прервал я его, и зачарованно прошелся к боку огромного шара, завертевшегося в своем ложе. Он прильнул к пещерке где находились мы. А затем отпрянув, покатился, видать к противоположной стороне. Золотой бок пленника был в следах от ударов, скольжений и вмятинах на всем его видимом промежутке.

Скинув рюкзак, что перенес со мной столько приключений я оглядел пещеру. Выдолбленная в огромном куске мрамора она имела странное сходство с ветками и листьями березы. Темнота не давала возможности разглядеть ее поподробнее как я не пытался, но слюдяные слои тут и там отблескивали от.. свечения ангела?

-Мих, ты светишься. –Спокойно заметил я.

-Сергей. Я был тут, когда Солар заковывали и обматывали в золото. Я сам накладывал цепи, и они действительно кованы. Помнишь ту игру? «Цепи-цепи кованы, разбейте нас!- Кто из нас?» -Так вот я лично знаю и кто ковал и кто разбивать будет. Неужели ты думаешь, что до тебя сюда никто не приходил, и не пытался разбить? И никто, я повторю – НИКТО не смог это сделать. Сергей…

Ангел убеждал меня как мог.

-Но попытаться то стоит? – Посмотрел я на своего попутчика, которого спас дважды. –Мих, не рефлексируй! Ну не сможем, и что?

-Ты сказал у тебя нет больше жизни для возвращения… -Тихо заметил Михаэль.

-Да и черт с ней. –Улыбнулся я. – Цезарь! Идущие на смерть приветствуют тебя! Знаешь кто это произнес?

-Я – улыбнулся Михаэль. –Вернее одно из моих воплощений.

-Ты мне еще про Солнце не рассказал полностью, а теперь уже и про это будешь должен рассказать! – Засмеялся я. –Дружище, где наша не пропадала! Мы с тобой потом все решим. Но сейчас, скажи – это Солар?!

Я взмахнул рукой в сторону томящейся звезды, что кувыркалась в своей темнице золотым шаром.

-Да. Но…

-Никаких но! –Прервал я ангела. Странно, но он не парил больше над землей, а стоял на ней. –Скажи мне, ее же я шел освобождать?

-Не задавай глупых вопросов, друг…

-Я задаю эти вопросы, потому, что обязан спросить! – Вновь прерываю ангела (ли).

-Да, это ее ты должен спасти. – Внезапно как зачарованный отвечает ангел.

-Ну так пойдем и освободим!

Мне осталось сделать несколько шагов, и мой путь будет закончен. Всего сто, нет семьдесят, нет даже меньше метров, и …

Отступление

Вечно меняющийся, прекрасный и ужасный, совершенный отец всех Бгов был в плохом настроении. Хаос единородный устал творить. Он хотел отдохнуть в работе над своим главным творением. Лепка из глины не привнесла в его минуты покоя того совершенного дзена, что обещал вон тот лысый толстячок в странных одеяниях. Его прищур не давал покоя отцу, и рассвирепев он велел исправить лицо пухлячка, на более приемлимый вид, и теперь всматриваясь в прекрасную физиономию своего творения испытывал радость и жалость от совершенного. Радость от совмещения таких разных параметров на таком маленьком пространстве лица, и жалость от неритмичного лупоглазивания семи глазок карего цвета и подмигивания восьми бровей голубого оттенка в квадратных и круглых образованиях на всем промежутке лица старца.

-Ну ты не печалься, старик, я ж тебя не просто так одаривал, я шел к совершенству! К успеху шел!

Глава 14.2

Мои пальцы теребили широкое цветастое платье, в которое меня насильно запихнула подружка Светка. Еле спрятав рыжий хвост под обтягивающей юбкой, я строила из себя смущенную недотрогу. Бабушка стояла в одном из переходов широкого отнорка и непонимающе смотрела на моего(ли) супруга. Молчание затягивалось. И за моей спиной пыхтели еще два человечка с мышиными мозгами, что привели на погибель моей души вот этого идиота с серыми глазами-снежинками.

-Так вы говорите, что вас обвенчала сама Смерть? –Спросила, запинаясь перед именем Ведущей в Ночи, бабушка.

-Нет, бабуль. - Тяфкнула я..

-Я тебя не спрашиваю. – Резко отдернула она меня. – У тебя есть теперь муж, и поэтому я спрашиваю его.

-Да, уважаемая. –Отмер мой супруг. – Пришла женщина в плаще с синеватым отблеском и голубоватой лентой, которую она впоследствии перед уходом отстригла, и поздравила нас. Сказала, что наш брак заключен на небесах. Она еще дала перед уходом мне вот это…

Он протянул бабушке и показал три отрезанных синеватых отреза ленточки.

-Внуки! –Вдруг заплакала бабушка. – У меня будут внуки!

Мой муж поклонился старушке, но не дал ей в руки посмотреть ленты, как, впрочем, ранее не дал их и мне.

-Смерть…

-Морана. –Перебила его бабушка, не переставая размазывать слезы по своим круглым и таким любимым мною щекам. –Её имя Морана.

-Да… Смерть. Она сказала никому не отдавать их. –Добавил муж.

-А она сказала, кто будет? –Замерла бабушка, сложивши в молитвенном жесте руки.

-Два мальчика и девочка. – Произнес, чуть дыша, мой супруг.

-Хвала Спящему! Это просто чудо! В нашем доме появиться голос ведьмы! –Зарыдала от радости старая.

-Бабушка. Я должна представить наших свидетелей. – Сказала я, мотнув головой спрятавшимся за спину Николая двух его друзей-сотрудников.

Прекратившая плакать как по мановению волшебной палочки, старушка недовольно уставилась на двух людей в нашем отнорке.

-Они, что, тоже люди?- Недовольно спросила она не меня, а вновь обращаясь к моему мужу.

-Как и я, уважаемая. –Кивнул он ей головой.

-Да что же это такое- то! – Недовольно произнесла старушка. –Ну если они не будут лезть в наши дела, то пусть проходят в нору.

Я постаралась прошмыгнуть как можно незаметнее, но лапка бабушки весьма чувствительно наступила мне на одетый башмачок задней левой ноги.

-А с тобой, репейница, я еще поговорююю…-Заметила старушка, скорчив мордочку пострашнее. Но я то знала, что она сейчас готова простить мне все прегрешения, в свете новостей, что принесли мы ей вчетвером.

Так и случилось. Нас напоили вкуснейшим чаем( я почувствовала в нем нотки мать-и-мачехи и еще пару травок, что способствовали по -поверию скорейшему появлению детей в семье. Ах ты старая лиса!), и накормили вкуснейшим пирогом с мясом индейки ( и тут я ощутила некую интересную добавку для повышения мужской силы). И потом сопроводила нас на одиннадцатый уровень к моим покоям. Пожелала хорошего сна. И наши спутники действительно уснули, чуть только дошли до своих коек. А вот мой муж… Он не уснул. И я не спала. До самого утра.

Когда же сон коснулся моих век, я почувствовала, как на мой овещевствлённый хвост руки мужа привязывают все три ленты. И Морфей проглотил мое сознание.

«То, что достойно восхищению, не подлежит объяснению.» Урсула ле Гуин. Левая рука тьмы.

« И вновь знакомые руины. Знакомая компания. Такие противные морды, спрятанные под лица людей. Как же я вас всех ненавижу! Презираю! И готова вот сию же минуту бросится к вам и разорвать.» Моя ненависть сжигает меня. Мое презрение сочится из моих глаз. И лишь силой воли я сдерживаю себя и делаю те мелкие шажки в сторону ждущих, принося им дары-извинения.

«Мне, моя, моё, только я! Только личность в этом теле, только ее действия важны тут и сейчас! А вы все – ничтожества. Ваши требования, желания, ожидания – это пыль под моими ногами, на которые я ступаю, проходя их мгновенно. Без сожалей. И без каких- либо экспрессий. Людишки… Листы… Создания спящего Бга… Вы сегодня есть, а завтра – вас нет! А я буду всегда!»

-И где твои дары, Лиса? – Не здороваясь спросил, вынырнув где- то на краю моего сознания старый Елисей Елизарович, или Елизар Елисеевич.

«Хотя, впрочем, не важно! Через полчаса тебя уже не будет с нами.»

-Здравствуйте, сборище талантов. – поздоровалась я с каждым из сидящих на бревнах вокруг костра. –Доброй Ночи вам!

-И тебе отродье тьмы. – Церемонно произнесла блондинка в черном.

-Будь и к тебе ласкова Тьма. – Произнес высокий чувственного вида лист. Его одежда так и сквозила дырами. И я даже знаю, для чего они нужны.

-Твои глаза пусть видят стоящих за твоей спиной, а твой нюх чувствуют всех врагов. –Приветствовал меня ушастый вампир.

И еще несколько голосов сплелись в единое звучание приветствий детей ночи.

-Эххей! – Воскликнул стоявший в небольшой куче стоявших у костра Лист с огромным жабо на шее. Золотистая одежда его была достойна пера любого из художников Возрождения. Приталенные лосины белого цвета с замысловатым рисунком геометрических фигур с уплотнением шел по краю внешней стороны ноги, и все это математические выкрутасы перечеркивала светло-зеленая плетеная нить, изображавшая ветку березы. Тут и там по краю рисунка застыли в приподнятом состоянии красные грифоны с раскрытыми крыльями изображенные боком. Сверху простой клетчатой светло-зеленой же рубашки с бежевыми вставками был одет простой сюртук из атласа светлого бежевого света с окаймленным по краю похожими вышитыми красными грифонами и ладошками с глазиком внутри нее. Оплетенные края и пришитые петли из такой же оплетки для пуговиц завершали достойное любого царедворца одеяние. Если бы не жабо, то одежда была бы совершенной. Но сам вид жабо все портил. И еще этот щит за спиной.

-А у меня есть для тебя сюрприз. –Мужчина подтолкнул в мою сторону золотоволосую девушку, что слегка была скрыта его огромным телом.

-Арина. – Выдохнула я воздух. Не узнать сводную сестру было невозможно.

-А вот и нет! – Светясь от радости заявил мне лист. – С сегодняшнего дня она Яра. Моя жена!

-Ас Гард! Ты сошел с Ума! – Заявила я когда отдышалась от осознанного. – Никто не может давать имена детям Ночи кроме нее самой.

-Она не дочь Ночи. –Все еще улыбаясь заявил этот подонок. –Мать детей Избранного освободила ее от Хаоса.

От его слов с бревен поднялись все семь темных. Включая старого дедка которому я принесла в дар «Зелье молодости».

-Повтори то, что сказал, лист. -Попросил вампир.

-Жена идущего Избранного освободила мою жену. –Повторил Лист.

-А где она живет? – Спросил обладатель дырявой одежды.

-В Москве. А там спросите. – Кивнул ему Ас.

-Это Россия? –Задумчиво уточнил дитя Ночи.

-Да, ее столица. – Согласно кивнул ему лист.

-Спасибо за хорошую новость, лист. – Поблагодарил его Ветер Полночи. И обернувшись темнеющим сгустком помчался прочь с полянки.

-Яра… -позвала я свою сестру. –Ты как?

-Вначале отдай то, что тебе принадлежит не по праву. – Прервал мою попытку пообщаться с сестрой лист. –А потом можете беседовать сколько вашей душе угодно.

-Да на! – Выкинула я из складки юбок меч. –Забирай!

И вновь позвала сестру.:

-Яра? Арина…

А она молча улыбалась, глядя на меня, и, кажется, не узнавая. Её золотые волосы каскадом ниспадали по голубому бархату платья монахини сре6дневековья. Такие любимые и знакомые мною руки, вцепились в локоть ее мужа-листа, и нет, по ним не пробегали темные колючие буковки Хаоса Отца, а светились изнутри теплым светом жизни. И той бьющейся энергии присутствующей только у молодых людей.

-Она вообще живая? Или ты, лист, ее чем -то опоил? Она же не узнает меня! –В сердцах бросила я Асу.

Он не отпускал ее от себя ни на минуту. Подошел к брошенному на землю мечу, завернутому мною в платок и поднял дань одной рукой придерживая Яру другой.

-Она узнает тебя, но не хочет иметь с тобой ничего общего! – Мимоходом сказал лист освобождая лезвие клинка от материи. А увидев его, вздохнул. –Ты не обманула, лиса. Вернула все в целости и сохранности.

Я же стояла и пыталась придумать, как теперь мне и клинок подменить на настоящий и с Ариной поговорить суметь.

-А мне, за воду принесла дар? –Сунулся старик.

Не глядя, я сунула ему из кармана юбки бутылку, запечатанную сургучом. И отмахнулась от него стремясь завладеть вниманием сестры. Да и успеть свалить до первого удара надо.

-Почему же она такая молчаливая?

-Стесняется! Или просто ей нечего тебе сказать! –Любуясь лезвием сказал лист.

-Пусть она сама скажет! – Не отступала я.

-Мне нечего тебе сказать, лиса, мне стыдно за то в чем я участвовала раньше. Но теперь я свободна. И хочу эту жизнь прожить с чистого листа.

-Листа! – Захохотал лист и… рубанул край бревна, что был рядом с ним. С возгласами неудовольствия с бревна посыпались все четверо сидевших на нем. А я полными от ужаса глазами смотрела на обломок дерева, лежащего рядом с… бревном.

-Как… -Хватая от ужаса воздух, в шоке от произошедшего пыталась осознать я.

-Молодец! Не обманула! – Воскликнул, потрясая клинком в отсветах огня лист. – За то – дарю тебе семь хвостов.

Он сделал несколько шагов, буквально таща за собой мою названую сестрицу. И коснулся своим указательным пальцем моего носа.

-Да ты издеваешься! –Зашипел кто-то в стороне. –Эту прохвостку наградить хвостами? Да ты посмотри, что она натворила!

Я повернулась к сидящим на бревне и в ужасе открыла рот. Около Бабушки сидел ста… нет не старик, а шикарная синяя женщина в чешуе. От старика ей досталась одежда, которая наполовину лопнула по одному боку и пошла по шву. Высокая грудь, гордый подбородок, налитые зеленью глаза. Волосы синеватого цвета топорщились у нее на голове снисходя аккуратными локонами на плечи синеватыми каскадами, как волны.

-Ты что наделала, шкура?! –Закричал старик, дева! громким голосом. –Да меня же в моем стойбище засмеют! Ты что мне подсунула?!

-Послушайте, дамочка. Вы молоды, красивы и здоровы, все условия соблюдены! –На одном дыхании ответила я даме.

Лист рассмотрев красавицу-ящерицу расхохотался еще более громким смехом. А затем неожиданно поддержал меня:

-Она заплатила сполна, старик. Про пол сказано не было!

-Да как же так?! – Еще громче заверещала дамочка и привстала с бревна. И тут с нее слетела одежка и так державшаяся на честном слове, открыв все ее прелести.

-Хм, -Пробурчал лист. – А может я поспешил жениться?

Его бурчание услышала моя сестрица и она как дала ему коленкой под зад:

-Поторопился, говоришь? Я сейчас как дам тебе, поторопился он …

И начала гонять его по полянке под смех сидящих тут нелюдей. Лист смешно ойкал и пытался уговорить сестрицу успокоиться, держать себя в руках…

В это время старушка усадила плачущую девицу в которую превратился старик, и укутала ее(его) своим платком. В это мгновения она поймала мой взгляд и … подмигнула мне! Потом знаками показала, что тоже хочет отведать подаренного пойла. Я пожала недоумевающе плечами(ну не знаю я, что станет с ней, если она его выпьет) и тут же согласно кивнула.

Старушка не мешкая взяла стоявшую бутылочку на столе, и тут же сделала несколько глотков хитро осмотревшись – не подглядывает ли кто за ней. Меня отвлек Лист, которому я(!) сама отдала его меч:

-А Марине что передать?

Я протянула тряпку, подобранную с пола и высушенную у стены камина.

Лист согласно кивнул и взяв тряпицу открыл ее, встряхнув. Меч уже был у него за спиной в ножнах.

Под блестевшими меж теней пламени костра светом его прозрачных крыльев я увидела, как по ткани пробежали золотой дорожкой буквы, цифры, знаки и руны. Потом они сложились в непонятный узор и тут ткань вспыхнув осыпалась грязевой пылью в руках листа, а у него в пальцах остался кусок светящейся золотом и серебром стяг.

-Хороший подарок. –Довольно сворачивая ткань заявил лист. –Только не дорого ли дарить флаг Императорского Дома Драконов жене Избранного? Хотя, это тебе решать…

Он отвернулся и пошел с моей сестрой к сидящим в обнимку и ревевшим синекожей девице в старом платке старушки и краснокожему парню, одетому в платье старухи с накинутым на его голову чепчиком.

-Ах, лиса! Всем угодила! Всем дала по делам их! –Глядя на плачущую парочку посмеивался лист. –Накину тебе еще два хвоста! И … беги отсюда, пока тебя не разорвали….

Он щелкнул меня по носу несильно. А я так и сделала. Хвосты цеплялись за траву и ветви кустарников, мешали бежать, но я летела сквозь лес, что есть силы.

14.3

«Где -то ангелы кричат!» Ее глаза. Би-2.

Госпожа обвила себя хвостом. Её двойные веки затмили свет, сочащийся из глаз, кровавые одежды скрыли золоченную чешую, служившую ей кожей. Пораженная во всех битвах. Побежденная, но не покорная, она смотрела на карту Митгарда, лежащую пред ней во всю свою ширь и внимала докладу своего самого близкого, скорее приближенного ею к своему телу, капитану Теней. Внутри ее взгляда бился мотыльком огонь ненависти, живой и упрямый как вся ее непокоренная суть. Про ее деяния не осталось ни одного упоминания в истории самой любимой и загадочной виноградины Бытия. Ее называли прародительницей Нинель, первой женой Адама. Именно она привнесла ампилярную сферу с мира Нави в Митгард. Определившая все слои жизни и смерти людского рода, самая забытая Госпожа не могла с этот миг решиться. Идти и вновь завоёвывать мир, лежащий у ее ног. Печаль разливалась по ее сердцу, тонкая холенная рука, занесенная для обозначения удара, упала на кровавый вышитый золотыми волнами шелк, и, Госпожа, тяжело вздохнув, произнесла медлительно:

-Вы показали не все угрозы, кои нам привнесут наши деяния в это время. Вы забыли про мир ариев. Посмотрите на Север. Именно оттуда придут орды их…

-Госпожа, их осталось так мало… Да и забыли они деяния отцов своих и дедов. Не восхваляют они больше сонм своих предков. Не ходят они больше на грань миров чтобы доказать свою честь и показать отвагу. Госпожа моя, арии забыли, как биться мечом, и предпочитают убивать издалека, как трусы.

-Ты еще мне скажи, что они забыли и меня?! – Вскинула головой она, во внезапной божественной радости.

-Ваша мудрость просто не имеет границ! А ваша память достойна упоминания в веках! – Льстивыми улыбочками капитан привычно ушел от ответа. Он склонился в три погибели, буквально касаясь пола залы плюмажем. Высокая прическа с пушистыми перьями подмела мраморные шестиугольные плиты, сложенные сотами. –Они даже запретили вспоминать себе деяния старины далекой. - Добавил он.

-Но вы до сих пор не смогли реализовать в миру моё воплощение! Почему, капитан… Теней?

Венец блеснул на ее голове меж прядок темных волос с золотистой и рыжей проседью. Камни цвета крови блеснули в свете множества свечей, стоящих по всему краю комнаты. Отдельного упоминания стоила люстра, собранная из тысячи и одного хрустального черепа висевшая там в высоте башни.

-Госпожа моя, люди забыли сколько крови надо для привлечения в свой мир богов… Они забыли или не помнят.

-Они зарыли катакомбы в Лютеции? Или их осталось так мало, что и не стоит биться за их души?

-Их численность достигает семи миллиардов человек. Госпожа. –Многозначительно добавил капитан.

-Сколько?! –С восторгом поднялась, зашуршав хвостом, над своим троном Госпожа. –Да я и за меньшее билась со всем сонмом богов, а тут такое множество. Не будь я Нинхурсаг! Но я завоюю эту виноградину!

-Богиня, нами на Землю были посланы двадцать семь чешуек…

-Как ты сказал? Землю? –Поморщилась Змея. –Какое мерзкое название. Чем им не понравилось название Гея? Или Митгард?

-После падения Вавилонской башни на Митгарде появилось много языков, и многие называли план, где живут, буквально тем, что видели их глаза под ногами.

-То есть ты хочешь сказать… там есть название и такие как «грязь»? –Расхохоталась Змея.

-Терра. –Кивнул капитан. И протянул небольшую книгу, сочащуюся голубым светом по краям. – Вот тут история за последние семь с половиной тысяч лет, что вы пропустили.

Нинхурсаг изволили притянуть к себе книгу, и раскрыть ее мыслью.

-Тут написано на первой странице, что это книга Идущего. –Произнесла Госпожа.

-Мы разбираемся и с этим вопросом, Прекраснейшая. – Поклонился ей еще ниже, чем в первый раз капитан, вновь подметая пол своей прической.

Карие глаза с поволокой открылись во всю свою ширь, и королева-мать показала рукой на заснеженные пространства Севера на карте пред нею:

-Я хочу ступить на землю моего умершего сына. –И добавила чуть слышно. –Моего врага.

-Будет исполнено, Госпожа. –Поклонился капитан.

-И немедленно! – Грозно прозвучал по древним камням так давно ими не слышанный звонкий глас Змеи.

Тихо скользили световые лучики по каменным стенам старого замка от огромной хрустальной люстры вверху. Мраморные колоны с четырех сторон придерживали купол небесной синевы, скрытый за кружащимися черепами и горячими свечами. Окна в семь рядов были прикрыты бордовыми длинными стягами с нарисованными на них совами в подпалинах и изорванных тут и там. И посередине этой залы стоял на огромной куче золотых монет слитков и украшений трон Королевы-матери. С одной стороны монеты были убраны и открывался интересный вид на сотовый пол с мерцающими огоньками внутри каждой соты. Одна сота внезапно померкла, а у Госпожи появился еще один гребень на хвосте.

Протянув руку, она погладила свой удлинившийся хвост. А затем поправила корону, и потрогала выступ кожаной складки у себя на затылке. Даже невнимательный наблюдатель нашел бы сходство части этого отростка с лицом Госпожи. Тем более, что вполне сформированные веки и глаза уже просматривались сквозь кожаную пелену. А теперь, после затухания одной соты появился след аккуратного носика.

-Скоро, очень скоро , сестра, ты вернешься в этот мир… Я буду очень, очень- очень стараться, чтобы ты поскорее вернулась! –Прошептала Госпожа.

«- Мадам, за оскорбление сотрудника полиции вам грозит до пяти дней лишения свободы…

- Но это не оскорбление, это значит…» Бегущие в темноте. Есения.С

А вы когда –нибудь проверяли свои ставки не сразу а, скажем, через две недели? И вам везло?

Ха! Мне не то что повезло! Мне крупно повезло! Я стоял и держал в руке целую кучу портретов американского президента. И у меня просто не было слов.

-Славка! Друг! Да я…

-Прекрати, а то заберу твое бабло. Иди на куй, пока я добрый.

Вытолкал он меня так же быстро, как и принимал ставки. На чем я забашлял не скажу, лишь намекнуть могу: голимая политика, с ретро включениями. Да, Славка и такие ставки принимает, тут главное понять где и когда волна пойдет, и вовремя включиться в нее.

Теперь есть деньги, и можно наконец разобраться со всем происходящим со мной. И я поспешил в мою заброшенную хибару.

Через час.

Пыли то накопилось. А еще писем и счетов. Ух, я сейчас как все погашу! Краусаучик я или где ?

Расплатиться, сварить кофе и полистать полотно электронки с просьбами-предложениями и даже(что уж скрывать) угрозами.

Предложения я рассмотрел в первую очередь. Деньги имеют тенденцию сразу заканчиваться, как ты только начинаешь думать, что у тебя их куча не мала. Заинтересовало два предложения. В первом был номер с семью цифрами и буквами, и адресом. «Ну понятно, это заказ с Дарк Нета.» Второе заинтриговало двадцатью цифрами и просьбой отправить бумаги, которые я СЛУЧАЙНО ВЗЯЛ. Остальное было мусором. «В корзину, сукины письма, в корзину! По одному туда, и быстрее! И не толкаться в очереди!»

Решительным движением руки письма отправились по известному каждому подростку адресу, нет не на три буквы, а в корзину, пусть и виртуальную.

«Ну а теперь займемся не самым приятным: разгребанием завалов в моей квартирушке. Понятно было без слов – тут рылись и искали что-то весьма мелкое, и я даже догадываюсь о какой мелачевке идет речь. Где ты там, моя прелесть? Завернутое уже во внушительный ком, и заключенное в железные хватки газеты «Метро»? О! Я уверен, что вы, восемь моих прелестей просто ждете, чтобы наградить меня, вашего повелителя и султана своим светом.»

Восемь чешуек лежали передо мной на журнальном столике без одной ножки и даже не блестели в солнечных заходящих лучах.

-Это что, уже вечереет? – Недоумевающе поглядел я в заляпанное пыльное окно, грубо занавешенное грязными пыльными шторами. Раньше они имели пушистый бежевый вид с тоненькими веточками и золотыми листочками, а теперь вид их был плачевен. Но со своей задачей, даже в таком непрезентабельном виде они справлялись на все сто.

Самым жалким выглядел диван- его распотрошили по полной, куски валялись тут и там. А обивку можно было использовать как тряпочку для уборки. Этим я и воспользовался.

Когда уже не оставалось сил, а труды мои были достойны Сизифа, я. хитро подмигнув сам себе, нырнул в сливной бачек, и достал оттуда одно главное достояние настоящего мужика – бутылочку коньяка. Да, да, знаю, что так нельзя хранить, но если холодильник барахлюш, а свет периодически отключается, то вот тогда вступает в свои права закон: «Если нельзя, но хочется, то значит – можно!» Думаю, меня поддержат все женщины за 80, не лет. Я про касаемо времени после девятнадцати нуль нуль. Тут уж как повезет, но закон этот постоянен.

Разглядывая тусклые чешуйки, лежащие на журнальном столе, мне вдруг решилось их промыть в … коньячке. Ну я ж их не обмывал как нашел? Так, а чё. Пусть будет. И вот только нырнули они в сорокоградусный алкоголь, как со стороны дивана донесся женский томный голосок:

-А дам тут не угощают?

Я аж чуть не пролил родимого. Оборачиваюсь – баба!

Ну как баба. Девушка. Все при ней, фигурка шик-блеск, с выступающими частями на нужных местах. Сама тоненькая, звонкая, как струна у скрипки. Золотые локоны спереди падают вольно по всей груди, изящно выгнутой вперед, позади собраны в замысловатую прическу-пучок. И тоненькая ножка болтается на своей соседке обутую в шикарный серебристый башмачок с зеленой пряжкой. Облегающий комбинезон я даже и не заметил сперва, если бы не вырез. Светло-бежевый , он облегал ее как перчатка руку.

Закашлявшись, я севшим голосом произнес:

-А … бокалов больше нэма.

-Проблема…- фыркнула она и взмахнув рукой с тоненькими пальчиками, достала из воздуха шикарный фужер с золоченными листочками, витыми по его ножке. И протянула мне.

Я взял аккуратно двумя пальчиками тяжелый стеклянный агрегат и аккуратно на весу налил ей полфужера.

-И добавку не забудь кинуть! – Потребовала красотка.

-Только если вы пообещаете мне выпить на брудершафт! – Выпалил я со всей смелостью, какая у меня нашлась.

-Вначале надо попробовать напиток, вдруг он даже не стоит моего внимания. –Справедливо заметила дива. И протянув ручку, взяла из моих рук фужер и отхлебнув глоток, сказала:

-Пить можно, не отравлюсь, но друзьям это не дала бы на пробу.

-К сожалению больше ничего нет. – Развел я в сторону руки. –Все вынесли ироды, три магнитофона, три кинокамеры заграничных, три портсигара отечественных, куртка замшевая… три…И даже больше скажу – вино тоже три … по три…

Дева рассмеялась, так уморительно я копировал актера с фильма. И смеясь же, заметила:

-Вы добавку добавьте, может вкус поменяется.

Пришлось мне выпить у себя весь коньяк одним махом и поймать на краю стакана четыре чешуйки, кинуть ей эту незапланированную добавку. Проследив как серебристыми рыбками они падают на дно ее фужера, я наполнил себе стакан до верху, и предложил:

-Ну за знакомство?

Она вновь улыбнулась непринужденно:

-Так мы не знакомы! Я же не представилась…

-Я –Зелибоба Вороватый, а вас как зовут? –Помахал свободной рукой в воздухе, типа поклонился.

-Веста, богиня двух любящих сердец. Соединяющая и радующая.

Во рту у меня пересохло, но я продолжал держать «марку». Протянув ее руку через мою, не взирая на ее смех, я выпил из своего стакана и подождал пока выпьет она, а потом потянулся целоваться губами.

-А вот этого не советую! – Отстранилась Веста. –Ты ведь не знаешь к чему может привести поцелуй Богини? Поэтому, лучше простое дружеское рукопожатие. А чтобы тебе не было обидно загадаю тебе загадку. Как ты думаешь, зачем внезапно тут появилась я?

-Ну вот , с места и в карьер. Похоже на небесах совсем мало времени отводится для общения со смертными?

-С чего ты это взял?

-Ни мене здравствуй, ни пока, а сразу загадки. Может я хочу понять, что происходит. Да и просто расслабиться, поговорить, музыку послушать. –Я окинул взглядом ее точеную фигурку и мысленно облизнулся. Она, заметив мой жадный взгляд, пригрозила пальчиком:

-Ай-я-ай! Низяяяя! –А потом спокойно продолжила, но уже без смешинок в уголках губ. –Я нашла вторую половинку для одного создания, и этой половинкой являешься ты. И как бы ты не хотел убежать, уплыть, исчезнуть, но тебе придется месяц пробыть с этой леди. Через месяц я вернусь и надеюсь…

-Стой! –Воскликнул я… - Эта книга не про лубовь, а про смерть и слезы! Автор, перестань курить!

Веста непонимающе обвела выщербленный потолок взглядом и заметила:

-Зелибоба Вороватый! Там на потолке нет богов. Прекрати истерить, а…

Я в ужасе посмотрел на Богиню:

-Ты сказала же шутку, да?

-Ну нет… Совсем нет! –Помотала она в неуверенности головой.

-Тогда давай перестанем играть в игру угадайку. И может, просто еще выпьем?

-Обязательно. –Улыбнулась Веста самой прекрасной улыбкой, что я видел за все свои года.- Но вначале…

-Неееет! Никаких «вначале»! Знакомство с папой-мамой только через постель!

-Отлично! – Воскликнула Веста. В то же мгновение передо мной на диване появилась... Змея. А Веста пропала.

Нет, я играл в «ворлд оф варкрафт», и прекрасно помню королеву наг Азшару! Но вот «это», и у меня в комнатушке? Кажется коньяк был паленый. Я с первой минуты появления Весты это заподозрил… но» этоооо»…. Неееет, я столько не выпьююю… И я рванул к недоумевающе оглядывающейся Змеюке, схватил ее странно тяжелое тело и выпнул из своей хаты. Потом закрыл дверь на едва дышащий на ладан замок, потом дверь в комнату, отодвинул стоящий у дальней стенки диван и кинув туда полуразорванную подушку и одеяло, нагло завалился спать.

15 глава.

«Зажженная свеча непременно порождает тени…» Урсула ле Гуин. Волшебник Земноморья.

«Свет и тени. Вечерние посиделки у ворот на лавочке с бабушкой и дедушкой. Соседские сражения в домино и карты. Те самые смешные песни под балалайку. Мальчишки, которые украдкой дергают тебя за косичку. Моё детство было прекрасным.» S.E.A.

Она что-то прокричала, но я за шумом кузнечного бита даже не услышал толком ее голоса. Показав ей указательный палец в сторону бытовки направился туда, не сомневаясь, что девица следует за мной. Рыжая, с очаровательной хитрой улыбкой на лице. Эта девчушка не была похожа на тех моих привычных заказчиков, что обычно приносили основной доход.

Дверь в бытовку с трудом открылась, я вошел и включив свет, щелкнув выключателем на стене, махнул ей на несколько стоящих тут стульев. Она неуверенно зашла сюда, но вид приятного чистого помещения успокоил девицу. И она, поправив свое пальто сероватого цвета, расправив подол, вошла и уселась на самый крайний стул, оставив дверь открытой.

Резко вздохнув я развернулся к входной двери и сделав несколько шагов, закрыл дверь. Звук молота отбивавшего очередную болванку как отрезало. Не полностью, но стало значительнее легче от наступившей тишины. Вытащив из ушей беруши, я представился:

-Кузнец Вакула.

-Тот самый? –Выдохнула она.

-Ну что вы. –Рассмеялся я, постаравшись сгладить смехом ее бестактность.

-Ой, извините, я наверно сморозила глупость? Но я как услышала, просто не смогла поверить…

-На самом деле меня зовут Влад Сергеевич. А Вакулой меня друзья зовут. Уже привык.

Она засмущалась. Я же прошелся привычным взглядом по ее одежде. Нет, не мой клиент, однозначно. Тем интереснее – что ее сюда привело? Сел напротив, но чуть поодаль, через пару стульев.

-Вы по делу или как? –Направляя ее на деловой лад, я, как учил Стас, открыл руки и поставил их на столе ребром.

-Ой, простите, я тут случайно узнала, что у меня неподалеку от дома есть кузня и решила…

Она вновь засмущалась, засмотрелась на мои руки. Потом собралась с духом и продолжила. – Так вот, у меня заказ для вас есть. Довольно необычный. Но я хочу сделать его именно у вас.

«Главное -никогда не прерывай клиента. Всегда давай возможность ему выговориться.» -промелькнули слова Стаса. И я молча кивнул клиентке. «Можно помочь ему, направив словом, жестом, но ни в коем случае не перебивать!»

-Вообщем, вот! –Девушка подняла небольшую хозяйственную тряпичную сумку, прямо под тон ее платья или юбки. «Светло-зеленое в очаровательный белый горошек. Мдаааа.»

-Да вы посмотрите. –И она принялась выкладывать из сумки куски металла, похожего на… меч? –Этот меч я случайно нашла, когда мы ездили с ребятами в Крым. Вы не могли бы его перековать?

«Занятная история.» -Подумалось мне.

-А как скоро вам нужен ваш заказ? –Задал я привычный вопрос. Хотя хотелось спросить совсем другое. Например : можно ли с ней сходить в клуб?

-Примерно через неделю сделаете? – Старательно улыбнулась рыжеволоска. –Я заплачу. Сколько надо, столько и заплачу.

-То есть вы хотите, чтобы ваш заказ был поставлен в первую очередь по срочности? –Уточнил я.

-Да. –Испуганно выдохнула она.

«Странно, а почему так срочно?», но вслух я озвучил примерную сумму стоимости услуги.

Ей понравилось. Она закивала своей рыжей головенкой и радостно пропела, что согласна. Не стала торговаться. И даже оплатила две трети заказа. А потом она ушла, так быстро, что остался только аромат ее духов. Будто убегала от меня. Или от кого -то еще.

Я посмотрел на лежащие передо мной на столе куски непонятного металла, похожего на… странно, но я не смог понять, что это за металл. Вот на гарде явно витое золото. А сам клинок? Собрав куски металла, я пошел убирать деньги в сейф. А затем, не мудрствуя лукаво, пошел перековывать клинок.

Всегда держись начеку! К.Прутков.

Шум моря накатывал на меня с тихим шелестом подкрадывающихся волн. Мои руки ласково пересыпали песок на пляже, перебирая песчинки. Поглаживая ребристую холмистость песка, что мгновение назад сам же и создал, я ощутил всю безмятежность и такое знакомое щемящее чувство счастья охватило меня. Что стало тяжело дышать… Так сильно хотелось вздохнуть… вздох. Дайте вздохнуть! ААА! Вздохнуть!

Сквозь непонятное бормотание волн я внезапно услышал чей-то вопль:

-Ты зачем ему полголовы откусила? Крина! Отпусти янтарь!

Этот голос был мне знаком. Странно, но я уже его где-то слышал. И даже, по- моему, встречался с его обладателем. Приглушенные звуки волны вдруг стали так близки, и я услышал их вот прямо тут, под собой, внутри себя. А потом все взорвалось, мое поссмертие вплыло в реальность, и я открыл единственный уцелевший глаз на моей левой половине головы. Правой половины не было.

-Жри эфир! –Рычал в это время на меня дракон. А это был именно он. И всовывал в оставшуюся от меня часть места, где раньше находилась голова, пушистые и плотные розоватые эфирки от …Хаоса? Ну не может быть! Они же враги…

-Жри, я сказал. –Упрямо совал в меня эфирки папашка-дракон. –Если не сожрешь, я тебя сейчас….

И он задумался, видать придумывает мне наказание получше, чем снесение половины головы и туловища.

-Все. –Внезапно произнес дракон. – Теперь она не будет жрать тебя. Хватит девочке баловаться.

Я откусил и прожевал эфир. Восстановил свое тело и голову, и вцепившись в кусок начал поглощать еще халявную вкусняшку.

-Кушай, маленький, кушай! –Ласково произнес дракон в образе человека, аккуратно ставя меня на недостижимую верхотуру столового шкафа. Ну не меня, а кусок янтаря, в котором я был наполовину замурован. Затем терпеливо подождал, когда я откушу еще кусочек эфира и восстановлю себе обе руки хитро спросил:

-Ты вообще свое воплощение менять собираешься? Или так и будешь служить закусем на завтрак для драконицы?

-Так ты же обрек меня на это. –Обличающее заметил я. И с удовольствием увидел на скулах мужчины признаки смущения. –Ты же меня витаминкой назвал – вот она и ест. На завтрак, обед и ужин!

-Ну я, прямо скажем, перестарался. – Усмехнулся дракон. –Много витаминов ей тоже вредно. Поэтому вот, - он показал руками некий круг, будто вертит его в руках, - будем менять и пересматривать её рацион! И первое – это тебя!

-Я то, что?! –Пропыхтел я, и внезапно понял, что руки, ОБЕ руки свободны! Опа! Вот свезло то! –Слушай дракон, а освободи меня, а?

-Ну ты сказанул?! –Обиделся мужик. –Я ж можно сказать тебя только что от смерти спас. А ты сразу мне полруки отъел.

-Вообще то- это мне полголовы скушала ваша дочь. Как жив остался- непонятно. –Парировал я.

-Ты это.. прости…-Буркнул дракон, и в то же мгновение зарычал: -Дожился, у еды прощения прошу! Скатился…

-На самое дно! –Поддержал я его экспромт.

Мужчина кинул на меня взгляд, обвиняющего во всех бедах несчастный кусок эктоплазмы и сказал:

-Ты мне , товарищьч, дичь не втирай. Я можно сказать вашего брата вижу насквозь!

-И фамилия у тебя Рентген! –Не удержался от язвительного замечания я.

-Сожру! –Дыхнул на меня паром дракон, сматерилизовав полголовы дракона.

-И побыстрее. А то уже сил нет, то тебя терпеть, то твою «кровиночку-дракониночку» , -Мастерски спародировал я низкий голос папаши дракона.

-Тварь неблагодарная! –Еще раз срефлексировал дракон. –Я можно сказать решил тебя по самые пятки освободить, а ты… ты!

-А я всю малину испортил!? –Ну кто меня за язык тянет? Не удержался.

-Да вали ты на все четыре…- В бешенстве от моих подколок дракон выпустил еще одну струю пара из правой ноздри, и с силой потянув меня из янтаря, вытащил и вышнырнул из замка, прямо через стену.

А вы думали я тут столько времени баклуши бью? Все было распланировано…

Долетев до места, где находилось окно Мисраны, я позвал ее тоненько, буквально на уровне ультразвука:

-Солнышко, деточка моя! Мира, Мисрана! Иди ко мне моя радость.

Она вылетела в открытое окно, что было прикрыто тоненькими дощечками жалюзи(ну кто оставляет окна открытыми в комнате где живет ребенок? Недостойные детей родители) и полетела, отчаянно махая крылышками за мной. Остальное было делом техники. Поганка еще неделю назад была выкинута из приоткрытого окна на подносе с привязанным шелковым шарфом и благополучно ждала меня в тени замкового рва, где обитало еще половина всех драгоценностей с комнаты драконицы, скинутых подобным «парашютным» способом. Ленты, бантики, шары. Все было подготовлено к побегу мною.

Дракон поначалу гонял людишек убирать драгоценности и вещи каждый день, потом раз в три дня, а вот в последнее время раз в неделю. Именно завтра и должна быть «плановая» уборка. Так что там скопилось много, не так. Очень и Очень МНОГО драгоценностей. И сейчас я совершал самое важное, что поклялся совершить – украсть его дитя.

-Мира! Лети со мной, дитятка!

Я позвал ее, отчаянно помахивая перед маленьким личиком хвостиком своей ипостаси, и она повелась. Полетела, как собачка на поводке. Помогала мне собирать драгоценности. Потом переправляла их в одно из моих скрытных помещений. И затем так же, «прицепчиком», голодная, полетела со мной в… А не скажу. Пусть будет вам сюрпризом!!!

«Если в главе нет крови и пота, нет убийства и секса, нет морали, нет развития событий – то ты провел день зря…» Из советов зловредного писателя.

Тут есть я.

Рисовал пальцем на лужи крови. Поднимал руку вверх и смотрел как капля крови падает с нее в текучий ручеек темно-красной субстанции. Присыпал носком бутсы край лужи, направляя ее течь в нужную сторону. Вглядывался в песок, пропитанный кровавыми разводами, темнеющими на более светлой консистенции земли. Откидывал пинком несколько отрубленных рук и культей ног в сторону кучи мертвых тел. Мыл лицо в текучих дождливых струях. Поправлял залитый потом и кровью плащ. И шел убивать воинство Хаоса. Я воин лист. Дитё Бгов, сын Сварога, внук Хаоса, правнук Бога Спящего, шел убивать плоть свою и кровь. И убивал. И расчленял. И хоронил. И воскрешал, чтобы вновь и вновь идти на эту бесконечную битву Богов.

Я стал тенью. Стал пикселем в Игре. Стал Словом и делом. Стал честью и доблестью. И вот я говорю – хватит!

Мои руки в крови. Моя спина в поту. Моя одежда расползается от времени. Мои мысли пусты. И только меч в моих руках имеет смысл.

Вы еще живы?

«Чтобы слово прозвучало, должна быть тишина. До слова и после него. Я не имею права говорить об этих вещах. То единственное слово, которое должен был сказать я сам, я сказал неправильно. Поэтому лучше мне помолчать. Возможно, есть лишь одна по-настоящему могущественная сила - Тьма.» Урсула ле Гуин. Волшебник Земноморья.

Три сестры сидели у окна и поздно вечером пряли свою пряжу. Одна -была чернява как полночь, вторая -светла как день, а третья рыжеволоса как Ясно-Солнышко. И все же они были сестры. Заплетенные в русскую косу волосы были убраны под небольшую фату, что пеленой спускалась свободно по их исконно русским одеждам – сарафанам. Выбеленная ткань была вышита красными нитками по краю, у каждой был только свойственный ей рисунок. У одной это был полумесяц, фата и лель. У второй грифоны, крестики и совы. Третья украсила одежду листочками, птичками и зверями.

Их руки были так ловки в своей работе. Их разговоры – только долгие песни. А какие узоры выходили из под каждой кудели. Нитки, казалось, сами складывались в известную только девам задумку-узор. Завивались в чудесную сказку с махрой по краям. А махра та не простая. Каждый узелок – буква, каждое сплетение – слово. И прочитать ее не всякому дано. Но что это. Девы с ума сошли? Достали они ножницы железные, длинные, и в один миг отстригли кусок края полотна. А на его место лег новый узор и вновь потекли песни, и снова тишина, прерываемая лишь шуршанием одежд, да скворчанием кудельки, что играла на полу.

И ведь не войдет в ту комнатку добрый молодец. И не возмёт за белы руки красну девицу. И не назовет ее женой своей. Ведь нет спряденной судьбы для тех дев. Потому нет судьбы у мойр.

Глава 15.2

Открыл Солнечный колодец.

«И если вы присмотритесь, то сможете понять, что астрономам НАСА придется дать ответ – почему наше Солнце ведет себя странно во всем мире. То гало его вылезает, то волны идут по светилу, и еще почему Солнцы, да, во множественном числе, иногда «гуляют» в облаках и между ними, а про дырку в Солнце вообще молчу- это хит Ютуба.» Свободное интерпретирование Крамола.

Перообразные облака лились на всем поверхности Солнечного пространства. Уложенные ватой они колыхались под порывом ветра, иногда сдуваемые им в кучи, и уносимые в сторону впадин и карьеров. Да, карьеров. Потому как разработанные огромные пространства со стоящей сломанной техникой, никак нельзя назвать другими словами. И не важно, что эта техника была оставлена на самом ярком светиле нашей галактике, важно то, что она была в том состоянии, когда про нее говорят – старинная. Ужасно старая. Местами разбитая, с потеками ржавчины, местами – торчащие расплавленные металлические детали, непонятного назначения. Огромные экскаваторы, карьерная техника, и доставщики-погрузчики… И вся эта техника стояла на всем протяжении путешествия по моему пути, что я летел на ковре с Михаэлем.

-Вон там был храм Воссоздания Колеса Времени. – Показал рукой ангел. Вздохнул и добавил:

-Разрушили, когда Небесный хрусталь клали. Сюда всю технику с того времени согнали. Да так гнить и оставили.

-А завести хоть один транспорт можно? – Глядя на вопросительный взгляд ангела добавил: -Ну теоретически…

-А зачем, Сереж. Куда ты на нем поедешь? У тебя вон – ковер справляется со своей работой намного лучше, чем эти тихоходы.

-Просто… интересно…

-Вот каждый раз убеждаюсь, людям только покажи что-нибудь механическое, они в руках просто так удержать не смогут, обязательно надо что-то привинтить, сломать и попытаться создать новое…

-Мих, ну натура у нас такая…

-Не натура, а руки у вас…не воспитанные, так сказать…( Вообще-то ангел употребил более ёмкое слово. Автор). Поэтому, впору для людей писать на каждой вещи из металла – «руками не трогать!»

-Мих. Но все же?! Заведется или нет?

-Уж этот пытливый ум, его бы… да на добрые дела и хорошие свершения, на пользу…

-Я Задорнова тоже люблю смотреть… Но ты вновь ушел от ответа…

-А кто такой Задорнов? –Недоумевающе задал вопрос ангел.

Пришлось ему рассказать случай про люк канализационный и металлическую гирю…Зря, впрочем это сделал, еще минут двадцать ангел обдумывал, попадет или нет. Пока я не признался – что попадает, и только тогда он сказал мне :

-Ну и эти, «борматухи», работают.

-А почему «борматухи»? –Полюбопытствовал я.

-Они работают не на привычном вам топливе – эфире с вкраплением света…И когда работают от них идет такой звук, типа «бр, бр» так и прозвали их рабочие…И топливо они жрут как мужики с похмелья.

-Стоп. Рабочие, которые делали- что?

-Чистили они, вашу Землю, от всего: от золота, от Древ, от хрусталя, упавшего на тело планеты, от капель слёз Солар, от чуждых вам душ и духов. Даже почву вывозили…

-Как фашисты с Украины что ли?

-Ну не вагонами конечно, но вывозили. –Кивнул на мои пытания ангел.

-А что здесь на Солнце есть такое, что принадлежит ему истари? Ну самое древнее-древнее? – Вспомнил я про светило, по которому мы путешествовали.

-Да вроде и не осталось ничего. Тут же как было, Серег: вычищали до болванки не только вашу Гею, но и все Сферы, забирая самое лучшее, Солнце тоже жадные руки не обошли вниманием.

-Но все же… что-то осталось? Ну хоть, какой- то захудалый музей?

-Сереж, уверяю тебя, тут не то что музея, тут от него и краеугольного камня фундамента не осталось.

Потянувшись, на летящем примерно в 60-80 километров в час ковре –самолете, я спросил ангела:

-Тут не жарко, но пить что-то хочется. Может есть тут место, где можно попить и хоть голову помочить? Все же лететь в лучах светила трудно…

-Тут колодец неподалеку должен быть, если не пересох – то напьемся… –Рассеянно сказал ангел, бормоча себе под нос: «неет, не попадет… а если…».

-А ты говоришь, что якобы не осталось ничего. –Радостно сказал я. –Колодец -то, наверное еще с тех самых времен был?

-А что ему будет ...- Все еще обдумывая рассказ мой про гирю, так же рассеяно, подтвердил ангел.

-Ну так давай, полетим, и проверим?!

-Серег, мы с Пути свернем… Разве тебе твоя книга не говорила, что сходить с Пути нельзя?

-Где она, та книга… Да и не сойдем мы с пути, а всего лишь сделаем крюк. Хороший воин ходит только в обход…

Ангел очнулся после этих слов:

-Ну если только на минутку, но обещай мне: лезть никуда не будешь… Тут ведь как, только встрянешь, так сразу и конец тебе… Нет тут спасателей. Были раньше они, да вышли все.

-Обещаю. –Хмыкнув на нравоучения, ответил ему.

-Ну, тогда вон до того холма и налево. Там у разрушенного здания, справа за стеночкой и есть колодец.

Мы свернули с пути, и полетели туда куда указывал ангел.

За стеночкой среди битого кирпича и мусора, накрытый непонятными гранитными плитами с изображением вилочкового креста и витыми краями, была полузасыпанная лунка с мраморными камнями по бокам, еще виднелась в песке торчащая труба непонятного назначения.

-Ну вот, видишь, воды тут нет. –Показав на ямку аргументировал ангел.

-Это еще надо доказать. - Спрыгивая с ковра, не согласился я. –Сейчас, проверю.

Вблизи, вся эта вакханалия со строительным мусором выглядела еще интереснее. Те, кто засыпал колодец постарались не навредить стенкам сооружения. Видать, они сыпали, старательно не затрагивая узорчатые украшения и сверху, чем -то в виде экскаваторного ковша. Да и если учесть, что тут и там валялись плиты, то можно было предположить, что…

-Мих, а ты мне помочь можешь в одной задумке? – спросил я задумчивого ангела. –Тут пару камешков надо перенести.

-Ну если только пару. –Вздохнул он.

И я принялся за дело. Спасибо тебе, неведомое создание, пощадивший этот родник, что мог возникнуть только с помощью волшебства, на самом огненном светиле. Добрый самаритянин прикрыл его плитами в виде цветка. Сложив каждый лепесток так тонко, что я без труда, и не обрушив в колодец, снял все за полчаса. Да еще он накидал на этот мавзолей куба два-три земли, и, казалось , а все тут засыпано капитально. Мы с Михом эту «присыпку» быстро разобрали и … открылись розоватые «воды» этого колодца.

-Мих, ты говорил – тут можно напиться? –Недоумевающе смотрел я на дым стелящийся в этом колодце.

-Ну да, напиться. И помыться. – Ангел посмотрел на меня вопросительно… -Так ты руки протяни…

-Прямо в дым?

-Прямо в дым. Фома ты неверующий. –Попрекнул меня ангел.

Протянул руки в колышущийся туман и мои пальцы коснулись золотистых струй воды, что перетекала амальгамой по моей опущенной руке. Поигравшись живой студеной водой непривычно золотистого цвета, я набрал полные горсти ее и поднес к своему лицу, отхлебнул и проглотил этот чудесный во всем своем совершенстве дар Богов. Холодная, даже зубы заломило, ключевая вода. А цвет, ну что цвет. Не нам судить за решения тех, кто решает судьбы многих.

«Звонит Ленин Дзержинскому.

- Феликс Эдмундович, у вас волосы на ногах растут?

- Да, а что?

- Вот и хорошо! Так и запишем. В целях экономии средств Дзержинскому на зиму

штанов не выдавать.» Бородатый анекдот. Из сети Интернет.

Получать деньги за товар, каким бы он не был, всегда приятно, особенно если это товар информационного характера и вот-вот может протухнуть. Флешка с половиной информации ушла покупателю испуганно озирающемуся в одном из торговых центров из рук в руки. Мною была обещана остальная информация за половину стоимости, если деньги мне принесут вот здесь и сейчас. И мне их принесли, в бумажном пакете из Бургер кинг. Все было разложено в четыре пакетика поменьше и смачно притиснуто сверху газетой «МК». Тот же парень, так же оглядевшись вокруг завешенными черными очками «а-ля –айл- би -бэк», простой голубой футболке и джинсах с кедами на босую ногу, убежал схватив вторую флешку, куда- то в сторону запасного выхода, а я направился к выходу из торгового центра размеренной походкой. Вот неугомонный, ведь понятно же, мне тоже нал нужен как козе пятая нога. Где я буду его прятать? Хотя, я подумаю над этим вопросом. И уже сегодня. Не дойдя до выхода пары десятков метров, я напрягся от неожиданного количества стоящих и всматривающихся в выходящих/входящих людей секьюрити, в количестве двух человек. Окинув взглядом скучающего посетителя этих двух бравых орлов с гарнитурами в ушах, решительно протиснулся к детскому магазину. Оставив пакет с полмиллионом в простой ячейке хранения, я скучающей походкой направился к лежащим прямо у входа на небольшом столике футболкам и топикам для девочек.

-Вам подсказать или помочь надо? –Подлетела ко мне девушка с бейджиком «Лера».

-Да, девушка. Мне надо две футболки с розовым пони. –Поджав губы попросил я. –Где -то я записал размеры…

Порылся в карманах брюк, но, естественно, ее там не было.

-Наверное выпала, когда я в Бургере заказывал. –Печально заметил я. –Жена с дочками вчера тут примеряла вот эти футболочки с пони, вроде отложить должны были. Не поищите?

Девушка энергично бросилась искать отложенный товар, но естественно его не нашла.

-Послушайте, попросил я, - а возможно, что они не только футболки отложили, посмотрите пожалуйста, ну там шортики, сумочки, но именно на двух девочек, пяти и семи лет.

-Простите, но у нас отложено на пять и шесть лет. –Заметила девица, разглядывая у себя в закутке товар. –Тут просто сумочка и шортики, все как вы говорите.

-Блондинка такая, да? –Показал я примерный рост жены.

-Да, точно! –Радостно затарахтела девица. -Вчера была и отложила.

-Покажите пожалуйста. –Попросил я.

Когда она достала все на витрину, я понял – «ширма» будет просто идеальна.

-Беру! –Радостно воскликнул я. – Все как говорили мои девочки. Где тут платить?

-Вот тут, мужчина! - Пододвинула она ко мне электронный аппарат для карт. – У вас прикладывается или вставляется?

-Прикладывается. –Ответил я и заплатив покупку, отказался от пакета. Навалив все купленное на бумажный пакет, что достал из камеры хранения. Обвешался детской сумочкой, и направился с центрального выхода торгового центра. Охрана цепким взглядом осмотрела меня, в едином порыве пошла на встречу.

-О! Как хорошо! –Воскликнул я, рванувшись к этим ребятам. «Играй, Станиславский!» -Тут женщина не выходила с двумя девочками? А то вот, покупки ношу, а жену с дочками потерял.

Охрана резко остыла по отношению ко мне. Я уже не подходил под нужное для нее описание. Один из парней сказал, злобно зыркая на мои покупки:

-Вроде вон туда пошли.

-Вы меня просто выручили, парни. Спасибо, вам. – Все на той же «счастливой» волне поперся в указанную сторону. И уже спиной услышал:

-Нее, похож, но не тот. Тот одиночка, а этот, сразу видно, семейный, вон сколько…

И линять… по -быстрому линять.

Полмиллиона не деревянных ждут своего счета. Ибо «денежки любят счет!» Но сейчас главное донести сокровища.

Глава 16.

«Сын мой… в день когда ты родился, сами леса Лордерона прошептали это имя-Артас... Дитя моё, я с гордостью смотрел как ты рос для служения справедливости. Не забывай, наш род всегда правил полагаясь на силу и мудрость. И я знаю, что ты проявишь сдержанность будучи наделен такой властью. Лишь воодушевив сердца своего народа, ты узнаешь, что такое истинная победа. Знай это, ибо когда мои дни будут сочтены, ты станешь королем.…» World of WarCraft.

«Всегда должен быть Король-Лич…»

Присев в прыжке и держа за эфес меч, я запутался лицом в волнах дымчатых лент своей сестры, пяткой левого сапога уперся в сапог одного брата, а в плечо меня толкнула рука другого брата. Нас было семнадцать. Те, кто выжил после резни у Калинова Моста. Мы тенями стояли в круглом помещении призванные Рогом. Не так далеко от нас у красивой тумбы стоял дух девушки с округлыми туманными пластинами на лице. Рядом стоял парень с непонятной странной сумкой, что была открытой и виднелись вещи, он видимо вытащил их из нее. Именно он держал Рог Валир.

Призванные героями, тенями, мы сразу осознали, что наша жизнь так далеко от нас. Здесь в этом здании, мне вдруг стало так пусто внутри. Не было привычных звуков битвы, не лилась кровь, не кричали от ужаса, чувствую приближение госпожи Смерти, создания Хаоса. Нет ничего волшебного в последних мгновениях бытия. Есть пот, кровь, слезы и мольбы о скорейшем избавлении от самого страшного, что есть в этом плане – жизни. Даже самые гордые и сильные духом люди пасовали перед пришествием Госпожи Смерти. Мир сгибался перед ее появление, и замирал на миг после ее ухода.

И вот сейчас, я стоял наготове, держа в руках оружие перед… кто он? Почему призвал нас? Почему распоряжается нашей жизнью вот так, вольготно?

-Вы пойдете в тот портал. –Указал он нам на дымчатый круг висящий в воздухе. –И вернетесь к себе в мир.

Он даже не дождался нашего согласия, повернулся и пошел на выход, сопровождаемый крылатым белоснежным спутником. А мои братья и сестры, послушались, направились к порталу. Только я, сжав руку в кулак, поднял ее к своему плечу, решил поступать так, как велело мое сердце. Моя звезда остановилась. И пусть из пятерых в живых нас осталось четверо, но именно я, как главный решал, как мы сейчас поступаем.

-Мы не пойдем туда. – Спокойно проговорил я, не глядя на свою звезду. –У нас другой путь.

-Нам надо закончить нашу миссию… - Заметил лекарь, пальцами сформировав привычную нить для лечения ран. –У нас там мост стоит без защиты.

-Их ушло двенадцать, они справятся. А если нет – то позовут, и мы придем. –Как главный отмел его предложение. –Тем более у них сейчас усиленные звезды, поэтому мы останемся тут.

-Мы с тобой, Ас. – Раздалось с трех сторон.

И я повернувшись пошел к стоящей у высокого стола, сделанного из удивительного сероватого материала, девушке-духу.

-Добрый день. Будь здрава кхм кхе.. – Закашлялся я. Как можно здравия желать духу?

-О! Вы туристы? –Затараторила она. –Только прибыли?

-Что такое туристы? – Спросил я девицу-духа, вглядываясь в огромные блюдца на месте глаз.

-Ну путешественники. –Объяснила та. – По странам путешествуете, смотрите достопримечательности…

-Так. Да. –Хмыкнул я.

-Тогда вы сможете подтвердить ваш статус путешественника документами? –С хитрицой сказала она непонятное мне.

-Не разумел про документы и статус. Это съедобное? –Спокойно узнал я.

-Нет! –Воскликнула девица-дух. И достала на стойку несколько листов бумаги, сделанной из… дерева?!

Я схватил эти листы, обнюхал их.. но не почуял знакомого запаха родовых древ. Это были простые непонятного происхождения куски, сделанные из непонятного древа. На них еще были непонятные закорючки-письмо.

-Вы аккуратнее, не помните листы. Все же документ. – Испуганно смотря на мои действия произнесла дева-дух. –Вот такие документы у вас есть?

Я молчал, не понял, что она спросила.

-Тут написано Имя, Фамилия и Отчество подателя. Его статус, социальный, юридический и место где выдан документ. Так же дата и число выдачи. И место, где он рожден.

-Вроде половина понял. –Подтвердил я ей сказанное ею. –Сей миг спрошу у своих сородников.

И в то же мгновение перенесся на те шаги к своим спутникам.

-Она что-то хочет? Или свободна сей миг? – Спросил у меня жадный до женской ласки Кир. Он все это время жадно смотрел на дымчатое великолепие духа. –Только пусть вникнет в мир сей, я не хочу миловать ее духом.

-Там суть другая. –Сурово цыкнув на воя, продолжал я. –У кого есть лишние листы? С Древ отцовских? Тут надо тверду казать. Род Свой и имя пращуров катать. Где и в коё колесо был воплощен и Род каков.

-Ого. –Возмутились все. – Кто ж в битву возьмет то таинство? Так же мощна пуста может на дележе остаться! А если ворог одолеет да на меч возмёт те листы? Так и роду быть поругна какая?!

-Хоть какой лист… -Мотнул головой в сторону девы-духа.

-А поклёп сойдет? –Тихо спросила Ас Лыдь. В ее руках разлилась синеватая мгла. Я задумался.

-Только все буковицы в реальности, так. А ежели быть мытание, на тебя кажу! –Пригрозил я.

-Мое слово в том будет сильно, как кора Древа воплотившая дух мой. –Сквозь зубы понуро отвечала мне темнокнижница. Она открыла свою сумку, что висела у нее на боку, опустила туда руку и в сей же миг фиолетово-серые волны пронеслись внутри с синими проблесками.

-Честь имай. –Тихо сказал я, глядя на прозрачную дверь. – И точно дело длай.

Спокойным взмахом руки Аса вытащила из сумки четыре листа бумаги, с, еще отсвечивающими фиолетовыми отблесками воплощения темным таинством, буквами.

-Вот голова, будь добра. – Протянула они мне «документы».

Переместившись к девице-духу я протянул эти «творения» старины далекой.

Она внимательно всмотрелась в незнакомое письмо и поморщилась.

-Я совсем не понимаю, что тут у вас написано. Может вы мне прочтете? Да, а почему вы не перевели документ на общепризнанный язык?

-Время мало быть. –Тщательно подбирая слова, произнес я.

-Ну хорошо. –Девушка всмотрелась в пергамент из листа Древ. –Вот тут что написано?

-Ас Нор. Лист от рода Берёзы, дарён в светлый день другой по счету, третьего пальца на другой руке, что с мечом, сто сорок третьего тысячелетия и восемьсот шестьдесят другого года от Времени Трех Солнц. Взят в шестой ветке от распадка самим древом-Отцом.

-Простите. Кем? –Уточнила она.

Я показал руками как баюкают детей. Складывая их на руках. И успокаивают покачивая.

-Отцом.

В который раз пожалел, что она не вникла в мир сей и остается духом. Так бы снял ее память и посмотрел, как правильно произносить слова. Трудно общаться со потомками спустя столько времени.

-А! Признан! О! Извините пожалуйста, я была груба! –Тут же она что –то непонятное произнесла, и я вновь попытался разобраться в высказанных ею эмоциях. Оставалось только хмыкнуть, показав, что я … что-то понял? –Вы меня простите еще раз, но может вы и остальные прочитаете? А я в реестр занесу вас?

-Так. -Только и осталось мне кивнуть головой. Как же трудно с духами. А вдруг они все тут духи? И что, у кого про воплощение в мир спрашивать тогда?

-Читайте…-Кивнула она на остальные листы.

Оглянувшись на стоявших моих спутников, в тщетной попытке найти поддержку, я взял следующий лист и начал читать:

-Ас Кита. Лист от рода Дуба, сотворен от коры самим Духом Древа в ветреный день, первый по счету, четвертым пальцем на руке, сто сорок третьего тысячелетия и восемьсот шестьдесятого года от Времени Трех Солнц. Взят в двуенадцатой ветке с шестого распадка самим древом Отцом. Призван на бой лютый воем.

Ас Рарг. Лист от рода Дуба, дарён в светлый день, седьмой по счёту, без пальцев на руке, сто сорок третьего тысячелетия и восемьсот шесть десятого года от Времени Трех Солнц. Призван на бой лютый первым из звезды.

Аса Лыдь. Листа от рода Дуба, воплощенная и воовещественная, дареная на радость первая из единственных в день светостояния сто сорок третьего тысячелетия и восемьсот шестьдесят шестого года от Времени Трех Солнц. Посвященная Свету и Тьме. Ведающая рода. Призвана на бой лютый с врагом.

Помолчав, добавил:

-Все.

Ни один завиток из тумана не колыхнулся в тумане девушки-духа, но я явственно видел, как она тщательно пишет где-то там, внутри стола.

-Скажи мне, дева, -спросил ее, немного смущенно, - а воовеществленный есть кто? Может зверь добрый есть?

-Я вас к сожалению, не поняла. Но вы ответьте на мои вопросы: наркотики, оружие, яды везете?

И вновь я задумался. Правду сказать, а вдруг нельзя ни яды, ни оружие? Про нарко.. или что такое, не понял. Она не поняла в что мы одеты, раз спросила подобное, или духи уже разучились понимать в что одет лист? Ну значит говорим ей то, что она хочет услышать:

-Оружия и ядов нет. –По громче, скорее для своей звезды сказал. И те поняли. Тут же все убрали. Нор даже жезл запихал в сумку к себе, но так, что, если вдруг – вытащить успеет. –Нарко.. я не разумел, но тоже нет.

-Это вещества для затуманивая сознания. – Пояснила мне девица-дух.

Вновь гляжу на свою звезду и громко говорю, специально для Лыди:

-Веществ для затуманивания со знания и духа у нас нет.

Умница-разумница, все сразу убрала, даже из волос шпильки повытаскивала, и они лежали на голове в прическе, сдерживаемые лишь лентой. Ну ничего, надеюсь это последнее требование.

-Ну тогда вот, -Протянула мне девица-дух бумаги, - подпишитесь тут, тут и вот здесь, что ознакомлены с правилами поведения в нашей сфере и можете быть свободны.

И шепотом добавила,

-Просто пять минут назад был принят закон об свободном проезде и проходе всех туристов. Вы как раз попали под этот закон!

-Мне подпись ставить везде свою, или мои спутники должны тоже свою ставить? –Уточнил я.

-Вы под своим документом, а ваши спутники свои под своим документом. –Объяснила мне девица-дух.

Кивнув своей звезде, я прошелестел им требуемое, и они тут же приложили свои пальцы запечатав сиянием документ. На каждом листе появился шестиугольный знак и личные данные в круге внутри. Дух зачарованно взирал на совершенное деяние.

-А меня не научите так же? –Попросила она.

Протянув руку я попросил ее дать мне свою длань, и едва касаясь, поправил текущие в ней сияющие потоки и настроил движение ее ци. Туманная сущность была такой нежной и податливой, так и хотелось прижать ее к себе и не отпускать. Наши потоки переплелись на самой грани прикосновения, но я не почувствовал тепла, странно.

-Теперь наложите длань на лист пергамента и представьте вашу данность бытия, кто вы, кем и когда рождены, и все это появиться.

Она оказалась понятливой ученицей, и уже через три попытки у нее получилось. Круг с квадратным включением и мелкими буквами написано кто она и где рождена, но почему -то непонятными мне буквами и знаками.

-Фантастика! –Увлеченно воскликнула она. –Считаю, что вам можно выправить документы для путешествия на Землю! Вы посидите вон там на диванчике, а я сейчас все сделаю.

Нам ничего не оставалось, как подождать ее немного. Потом еще немного. И все это время в зале некого не было. Странное здание. Мы уже просмотрели все, что внутри и снаружи, разработали план защиты и нападения, внесли поправки на лучший сектор нападения и тут она принесла нам документы- листы.

-Вот. –Сказала она, протянув нам листы. –Чем смогла, тем вам и помогла. Да, забыла спросить – а вы далеко идете?

-Мы за тем мужчиной с рогом. – Ответил я.

-А! Тоже освобождать Солар?! –Посмеиваясь ответила нам она, и мы вздрогнули все в едином порыве. –Так он уже ушел, поспешите.

-Нам бы воплотиться. –Попросил я и мои братья, и сестра, кивнули согласившись со мной.

-Не понимаю про что вы. –Так же беспечно заметила она.

-Духу дать плоть. –Подбирая слова вновь произнес я сокровенное.

-Вы же знаете – Это невозможно. Госпожа не всякого отпускает от себя, но тело вам дадут только после перерождения.

-Нет, сейчас. –Упорствовал я. –Нужен лишь тот, кто с плотью и кровью, и разрешить от него...- Запутавшись в словах, я махнул в разочаровании рукой.

-Постойте тут минутку, я сейчас. – Задумавшись своим мыслям, кивнула нам девица-дух. И исчезла за небольшой дверцей, что сливалась по свету со стеной. Через несколько ударов сердца она появилась из нее и прошествовала в нашу сторону. В то мгновение дверка приоткрылась, и из нее вышла небольшого росточка дева. Одетая в странную одежду, она прошла из за стола к нам и, поклонившись, спросила:

-Вы желали видеть живое существо?

-Так. –Ответил я, и церемонно поклонившись спросил: -Можно воплотиться в твою виноградину, живущая?

Сидевшие за моей спиной на диванах листы из моей звезды вскочили, и церемонно поклонившись, тенью повторили сей вопрос.

Дева растерянно ответила:

-Да, можно.

И по ее повелению мы приняли облик свой. И засверкали наши крылья золотом на изгибах, туман стал плотью, волосы перестали путаться в тумане, одежда проявилась в мир, а опостылевшие туманные ленты у нашей сестры стали синими по должному ей родовому обычаю.

-Я тоже так хочу. –Прошептала девушка-дух.

Протянув ей руку, я попросил:

-Дай свою длань.

Она вложила свою руку в мою ладонь, и я позвал ее:

-Приди же в разрешенную виноградину, вкуси радости бытия. Зову тебя, Ас Рарг.

И ее ладонь налилась плотью и кровью, а с нее и тело обрело плоть. Волосы золотым водопадом скользнули по ее голове вниз, и переплелись локонами, одежда скукожилась и стала простым платьем детей Геи, а самое главное – глаза ее стали живыми, в синь Неба. И спали с ее лица стеклянные блюдца. А возле нас внезапно оказалась стоявшая Госпожа Разлучения и Созидания.

-Добрый день, Госпожа Разлучительница. –Опустив руку девицы, поклонился я, Самой Желанной и Долгожданной. –Что вас привело сюда, моя Госпожа.

-Все правильно. –Печально произнесла она из под плаща Мысли. –Только вы способны привнести Хаос в мой мир.

-Не скажи так! – Вскинулся каждый из нас. Ибо много лет мы прожили в битве с Отцом Хаосом, и натерпелся каждый из нас от его деяний. –Не смей речь подобное! Ибо мы с битвы пришли…

-Но вы дали вторую жизнь в посмертии умершей и несшей наказание. А наказ для каждого свой. –Печально ответствовала нам Смерть. –И что мне теперь делать?

Мы переглянулись. Ибо нет ничего худшего, чем влезть в дела самой Смерти.

-Дай нам наказ. – Произнесла за всех Лыдь. –Мы в вине и признаем право твое.

-В самом начале я дам вам наказ выучить современную речь и понятие современной жизни. –Мудро рекла Смерть. И буквально через миг я ощутил… ощутил…

-Полмиллиона лет… - Вырвалось у меня.

-Земля? – Аж перетряхнуло Кита.

-Нет Листов? – В ужасе спросила Лыдь.

-Только люди? – Удивился Нор.

-Вот и придумайте, какое наказание вам дать. –Вздохнула Госпожа Смерть доставая свои ножницы и обрезая выросшую за это время ленточку в волосах Бгини. Потом она бросила ее в воздух и, не глядя на летящий тающий в воздухе обрезок, начала убирать ножницы. Взмахнув рукой Лыдь поймала ленту, и, посмотрев на нее, потерла в пальцах остановив таяние. Потом убрала ее к себе, в кармашек сумки.

-Листы… -Задумчиво проводив движение руки нашей сестры произнесла Смерть. –Я придумала вам наказание. Оно будет простым.

Ее руки нырнули под плащ и она оттуда протянула нам каждому по три ленты.

-Вот ваше наказание. Посадить, беречь, воспитать… Я проверю.

В едином порыве мы встали у ее ног на правое колено и по очереди взяли ленты жизни от Госпожи Созерцания. Каждый целовал руку дающего и прикладывал ее к своему лбу для обозначения чистоты намерения.

-А как же я. – Вздохнула забытая девица.

Смерть посмотрела на нее, и улыбнулась из под плаща:

-Работать, тебе только работать и … жить. И Хорошо жить. Потому что тебя я спрошу вдвое, и за ту, и за эту жизнь.

А потом она растаяла.

-Мы идеи за Избранным. –Сказал, сурово поглядывая на свою звезду, убирая ленты в карман за пазухой, я. –Нельзя освобождать Солар. Полмиллиона лет прошло, нас то уже нет, а уж если он воссияет, что будет?

-Мы здесь, -Возмутилась Ладь. – Но вот Солар! Ты прав, нельзя его освобождать. Потому что, если свет его коснется Митгарда…

-…То может случится самое страшное. –Закончил за нас Нор.

Отступление.

«Не выйдешь к истине окольными путями.» Виктор Мари Гюго. Афоризм.

Шестьдесят метров до окончания пути странствия в несколько месяцев жизни, прожитых Настоящих лет и потраченных миллионов нервных клеток. И еще миллионов километров дорог, оставленных за моим плечом. Сколько веревочке не виться, а кончик все равно найдется… Шаг, еще один и приготовленная для прикосновения правая рука в приподнятом состоянии.

Ворочавшийся Солар, поблескивая пузатыми побитыми боками, звал меня. А еще в моем сознании билась так давно мысли о Книге-Лоцмане, что непонятно куда делась. Просто пропала однажды и нет ее до сих пор. Мы вышли вдвоем из Столицы в полутьме даже не мечтая, а зная, как мы дойдем вот в эту полутёмную пещерку у темницы Солар. Тогда я даже не понимал насколько путь мой будет долгим и странствие будет испытанием всех моих сил и эмоций. Но сейчас главное – порвать золотую пелену с тела Солар, и разобраться, что делать с самой живой звездой этой виноградины.

Остановившись на краю грамадной круглой темницы, я вгляделся в золоченный шар, под которым жил все это время Солар, поблескивающий в полутьме, там в глубине. Катившийся от меня и касавшийся стен то одной стороной, то другой, поворачиваясь на месте. Моя протянутая рука замерла параллельно полу, и я «позвал» звезду. И он откликнулся. Вся эта громадина покатилась в мою сторону, и я еле успел отпрыгнуть от летящей на меня махины.

-Мих, а он нас слышит? –Спросил я , крикнув в пустоту пещеры даже не оборачиваясь, завороженно вглядываясь во вмятины на стенках темницы от передвижения шара.

-Не слышит, и не видит. –Донесся чей -то знакомый мужской голос.

Я резко обернулся и замер там на краю…

Глава 17.

Стучи в открытую дверь тоже. Вдруг ее открыли не для тебя. Доминик Опольский.

«Еще один обычный вечер прожит.

А с ней он каждый раз – другой.» Би-2. Её глаза.

Сквозь сон я подвигал пальцами руки. Закинутая на подушку она в этот раз лежала на чем-то местами мягком, а местами упиралась в твердое. Наверно в стену – решил я. И пошевелил пальцами. Под ними было что-то мягкое и одновременно упругое. Такое знакомое…. По форме напоминало полусферу, с тугим бутоном на вершине. Сквозь сон я помял это в своей ладони, старательно не выпуская такое знакомое, такое желанное чувство собственности … из руки.

Кто –то вздохнул у меня прямо под ладонью. И полусфера дернулась вверх и вниз, сообразно вдоху-выдоху, а меня будто подкинуло вверх над постелью. И я невзначай наступил носком правой ноги на чью -то ногу. Удерживаясь на весу разведя по шире руки в сторону, я замер.

В полу тьме было не понятно, кто тут есть. Но, явно, этот кто-то, лежит вон там, и пищит от боли тоненьким, женским, чтооо? Женским? Голосом?!

-Кто тут? – Вглядываясь в темноту спросил я. Похоже проспал целые сутки, и за окном снова вечер. Вот же, устал то как. Отстранено заметил краем глаза в лучах заходящей звезды по имени Солнце копошение у стены и одним прыжком нырнул в сторону выключателя и щелкнул им, ударив по нему раскрытой ладонью.

Плач раздался со вспыхнувшей лампочкой. Ошарашенный я сделал вначале один шаг, а потом разглядев приподнявшуюся лежавшую девушку бросился к ней. Она была как изломанная кукла вся в синяках и ссадинах, с травинками в волосах и с испачкаными в земле руками и … хвостом.

Вся в чешуйках. Золотых и слегка поблескивающих под лучами лампы накаливания, они не были чем -то чужеродным на ее коже. Даже тонкое лицо, было усыпано ими как веснушками по подбородку и по милым щечкам с ямочками на них. Прикрытая только непонятным куском ткани, по виду напоминает мое старое покрывало-плед с кресла. Окинув комнату взглядом, я поморщился – разгром все еще виднелся в однокомнатной квартирке, переделанной из панельной двушки.

-Девушка. Вы ошиблись квартирой. Притон в соседнем подъезде, и в подвале.

Она еще сильнее закуталась в тряпку, и всхлипнув, села, привалившись спиной к стене. Спрятала лицо в ладонях.

-Де…вушка. У вас хвост. –Вглядываясь в полу спрятанное в ладонях лицо сказал я очередную глупость.

-И что? Меня теперь надо убивать, насиловать и жечь? –Спросила она между всхлипами, не убирая рук от лица. –Я уже два часа пытаюсь прийти в себя после того, как в соседнем подъезде, как вы его назвали, меня чуть не убили.

-Ну, как бы, наркоманы… -Осторожно начал я. –Они не знали, что вы не их «глюк».

-И меня постоянно переносит к вам в комнату. –Продолжала всхлипывать она.

-Постоянно- это сколько раз? – Осторожно сделав шаг к ней, я присел рядом.

-Шесть! – Она вскинула лицо и глядя мне в глаза зашипела громче. - Шесть раз меня кидало к вам. Что это за чары?

Её лицо с тонкими чертами и резкими, будто нарисованными скулами с жемчужными, как приклеенными чешуйками на них, вскинулось в мою сторону, и я отпрянул, увидев, как по кроваво-красным губам пролетел раздвоенный длинный язычок.

-Богиня. Она сказала, что вы моя половинка. И велела месяц протянуть рядом с вами. – Подумав, выдал я теорию присутствия в моих хоромах девушки.

-А потом что? –Устало спросила девушка, опуская устало голову вниз, и о чем то задумавшись, не прекращая всхлыпывать.

-А потом, вы пойдете на все четыре стороны. Я обещаю!

-Тогда обещай мне, что не причинишь мне вреда, человек! - Сказала не моргая, опять резко вскидываясь она.

-Обещаю… э, не причинять вам вред. –Согласно произнес я.

-А в качестве доброй воли, не отдашь ли ты часть меня? –С шипящим звуком поинтересовалась она, мотнув головкой с черными волосами с золотистыми проблесками в них.

-Только после твоего ответа.

-Какого?

-А ты не кобра? Или же гадюка?

Вы видели стоящую на хвосте очковую кобру? Вот эта гадина буквально взвилась и поднялась на три ноги, нет две аккуратные ножки и толстый хвостище, что был у нее приделан сзади.

–Человек, аккуратнее со своими словами. Не тебе поминать имя Матери всех Змей!

-Кошмар. –Разочаровано произнес, заглядывая ей назад, за спину. –Я потребую произвести замену товара! Меня обманули!

Она недоуменно повела головой назад и непонимающе осмотрев весь свой круп, повернулась ко мне:

-А…, что не так!?

-Да все! У тебя есть ноги! И хвост не той марки! А еще у тебя чешуя недостаточно яркого цвета на лице! Это брак! Я требую замены девицы!

И вот теперь, когда она ошарашена, подавлена, мы и будем ковать железо.

-Вот к примеру твоими родителями кто является? А то в заказе указывал одно, а там! -Я ткнул пальцем вверх на потолок внимательно смотря ей в лицо не отводя взгляда. –Вдруг все напутали?!

-Я создана из глины. Мой отец – Единственный Бг. –Оправдывалась она.

-Такое не может быть! –Лишил я ее всех мыслей. –Такая девушка не может быть создана из глины! Само совершенство могло родится только у самой красивой дамы на всей планете! А хвост, ну ладно, этот «брак» мы поменяем на более ярко раскрашенный и, конечно, толстый образчик. Что может быть важнее, чем совершенный хвост для такой красотки как ты?!

-А ты точно моя половинка? –Задумчиво отмерла она от моей дриады.

-А ты сомневаешься? Моя гадюка подколодная! –Вопросительно уставился я.

Она смутилась, и видимо переваривая мою речь попыталась что- то сказать, но только еще больше запуталась и наконец выдавила:

-Месяц? И я свободна?

-А как, кстати, такие, как ты, размножаются? –спросил строго глядя ей в спрятанные двойной оболочкой глаза, что девушка так и не опустила. –А то вдруг придется жениться на тебе.

-Да что ты, человечишка знаешь о моем народе? Зачем тебе это? –Вновь шипит моя змеюка, моя?!

-Просто хвост может мешать в чисто физиологическом плане, да и платье как носить? Он же мешать будет! Да! А вдруг ты не змея, а ящерица? –Вырвалось у меня.

-Я! Змея! –Чеканя каждое слово еще больше раздулась моя половинка, и в эту секунду я понял – эту красотку от себя никуда не отпущу! Она моя и точка! Не о такой жене я мечтал, но если подумать, с моей жизнью джентльмена удачи только такая леди и способна стать не только второй половинкой, но и моей правой рукой!

-Ну тогда одну секундочку! - ответил ей я и подошел к журнальному столику у выхода с комнаты. На нем все еще стоял мой стакан, из которого я пил коньяк, и фужер богини, который она достала из воздуха. –Тебе надо вот это?

Показал ей чешуйки из фужера Богини, причем только две штуки из четырех.

-Да. – Сдуваясь, она выглядела такой смешной и милой одновременно. - Это часть меня, моя плоть и кровь. Отдай, будь добр.

-В моем мире говорят: ничего личного, только бизнес. Давай договоримся – ты ведешь себя как истинная леди, а я отдаю тебе по 1 чешуйки в год. Тогда, думаю, при должном твоем поведении ты заберешь «свою» часть. Тем более, насколько я понимаю: ты бессмертное существо, что для тебя эти годы – так, ерунда. А я буду знать, что возле меня настоящая женщина, на которую я могу положится.

-Я не верю в клятвы людей.

-А кто говорит о клятвах? Я же уже сказал – ничего личного: только бизнес! Контракт сейчас правит миром! Мы заключаем с тобой его на десять лет, и заметь, он будет включать пункты, которые обязана выполнять не только ты, но и я.

-А через десять лет? – Не заметила она подлог восемь лет- десятью, или же сделала вид , что не «заметила», спросила эта странная богиня (а в этом я не сомневался). –Что будет дальше?

-Ну а там или ишак сдохнет, или падишах. Мы все с тобой решим и распишем.

-Здесь и сейчас?

-А что тянуть? Вон там у стены листы, давай их сюда и будем писать первый пункт. Итак: Секс два раза в неделю по расписанию и один дополнительный по желанию…

-Три…

-Что три?

-Три раза по желанию.

Я вспомнил те самые настойки с ядом змей из Китая, и спокойно, не дрогнувшей рукой, написал на протянутом мне листе бумаги:

«Три раза по требованию и три по желанию. Сумма желаний может изменяться по требованию сторон.»

А потом мы писали и спорили, и исправляли вновь, и вновь листочки. Её взор, когда она поняла - чешуйки никуда не убегут, стал более спокойным.

–А что ты не взяла их сама? –Полюбопытствовал я.

-Воровство грех, тем более у своей половинки. Тем более в его жилище…

Верующая ты моя… Я даже знаю, что сделать нужно, чтобы продлить твой срок пребывания у меня в женах. Хотя ты и не подозреваешь о нем. Так и где у нас тут пункт о религиях? Добавляем…

«Вера должна быть одной и соответствовать всем нормам конфессии истиной веры». Дописываем туда одно слово. А теперь моя змея, кто там говорил про матриархат? Теперь я могу побороться с тобой не на равных.

Подписываем.

«Летел листок далеко,

Летел листок –высоко!

Летел листок, не знаю куда,

Летел листок не откуда-а.»

«Сотни и тысячи лет минуло с тех пор когда Боги переписали историю людскую. Многие века пронеслись над другой землей. Мир в своем единстве распался и рассыпались, как мешок ячменя на отдельные государства и княжества, великая Империя. Прошли века, забыли про нее живущие тут. Изменилось все. Горы заросли вновь лесами, реки поменяли путь. И лишь люди остались теми, кто смотрел вперед, слегка прищурившись от лучей палящего Солнца.» Из книги Мира.

Мой мир стал таким мелким, сократился на расстояние вытянутой руки. Он вмещал в себя только дом-детей и тех, кто как тени подходил и исчезал во тьме, дотронувшись до меня, для благословения. Смазанные и туманные, они не занимали много времени. Кланялись и смотрели мне в лицо подобострастно. Единицы из них ненавидело меня, в величии и гордости своей, не признавая стоящих над собой.

Мысли текли как река, медленно и сонно. «Как долго я живу без мужа. Как быстро пролетела наша короткая встреча. Сколько я хочу сказать ему и узнать, о чем он думает. А что может он дать мне? То, что я недополучаю каждый день – его любовь, ласку, слова признания моим заслугам и любви. Да. Простого человеческого участия мне самой не хватало. И пусть вокруг меня появлялись и исчезали люди-нелюди, но я признавалась себе каждый раз – это все не то. Только в детях я видела ту чистоту и идеал, в который хочется окунуться и застыть там. Навсегда. И помнить, главное - это не разочароваться в них. Ведь только разочарование привнесет в мою жизнь еще большую боль и страдания.

Исчезнувший сын, его возвращение, все это принесло еще и переживания, которые перманентно накапливались и сваливались на меня большим снежным комом. Это сказывалось на моем здоровье. И вот теперь я сижу на краю ванны и всматриваюсь в две полоски на тесте для определения беременности.

Хочется кричать, выть от тоски и боли. Ощущать предательство мужа, это чувство одиночества наваливается с новой силой, и пытаться найти ответ. Как быть дальше? Что делать?

Гордая в своем одиночестве, просто не видела выхода в этой ситуации. Двое маленьких детей на руках. Ипотека с ее драконовскими платежами. Отсутствующий муж. Что еще можно выбрать в этот миг? Только смерть. Я была согласна умереть сама. Вот тут. Сейчас. Но там спять уже рожденные дети. Двое моих самых важных мужчины в жизни. Те, кто будет смотреть за мной в старости. Те, для кого я плАчу и плачУ дикие деньги, жизнью, здоровьем, собой. Те, ради кого живу и дышу. А ты… Тебя еще нет. Ты просто полоска на картонке залитой химическим реактивом. И мне придется сделать выбор не в твою пользу. Прости.

Нет, я поплачу, и пореву, но потом. Да, я буду потом ненавидеть себя за эту слабость. Нет, я не скажу никому, что ты был или была. У меня просто нет выбора. Мне вас троих не поднять. Эти проклятые слова «нет», «Не»… Просто, прости. Пойми и прости. Чувство, что ты предательница и предаешь вот тут и сейчас, в этот момент, плоть свою и кровь. Часть себя! Как оно… тяжело.»

Обхватив свою живот руками, я вглядываюсь в зеркало на стене. Смотрю себе в глаза и хочется задушить вот эту белую шею. Сорвать кружевной пеньюар и отхлестать это холеное тело, что подарила мне Верховная жрица. Я ныряю в чувство ненависти к себе, и не вижу выхода из него. Презрение, жажда убийства, признание и покорность, обвинение и яростный выпад по своей совести. Все это похоже на те фазы сознания, что проходит любой человек, узнавший, что он болен раком. Ненависть к окружающим сменяется ненавистью к себе. Признание –чувством вины. А потом- апатия… И так по всем психологическим пластам человеческого сознания. Мысли текут рекой в этом водовороте чувств. И только одна в нем является единственно верной – найти выход из создавшейся ситуации. И часто выход не там, где вход, а там, где и что легче всего сделать с собой, с окружающими, с миром. Перенося свою проблему в окружающее пространство человек начинает взаимодействовать с ним. Он изменяет это пространство под себя. Он формирует новую реальность – ту, которую ему удобнее понимать, и легче всего взаимодействовать с ней. Я не хочу дальше вникать во все эти понятия. Мне надо разобраться с собой. Тут и сейчас. Я пошла по второму кругу… или по третьему? Впрочем, не важно! Жизнь всегда идет по спирали, вновь и вновь. И только действительно умный найдет выход из этого порочного круга.

Я взяла трубку и набрала телефон для записи в мед.клинику, и сказала, после того, как мне ответили:

-Алло. Могу я записаться к гинекологу? Да, завтра.

Потом продиктовала свои данные, и когда положила трубку, внезапно поняла одну вещь. Очень важную для меня здесь и сейчас. То, что пыталась понять долгие полчаса, как решала вопрос жизни и смерти. Глупо идти на поводу у кумушек у подъезда. Это моя жизнь, и только я решаю, как мне поступать и что делать со своим телом.

А к гинекологу я схожу. Беременная женщина должна быть здорова.

Глава 17.2

«Опасное это дело, Фродо, выходить за порог: стоит ступить на дорогу и, если дашь волю ногам, неизвестно куда тебя занесет.» Братство кольца. Толкиен.

Огромная зала с колоннами белоснежного мрамора была усыпана солнечными лучами, льющимися из широких приоткрытых окон, обрамленных сероватыми портерами. Лукообразный купол со взмывающими вверх стеклянными башенками, стрелой возносился в высь. Вся судейская зала состояла из трех частей: Вершина, где и происходило судилище, середина – где столпились кучи придворных в париках и старательно вглядывающихся в производимый суд, и низина, где виднелся выход из залы меж двумя благородного вида колоннами. И весь этот бомонд прикрывался дубовыми дверьми с тщательной резьбой и золочением по всем четырем сторонам створок. На постаменте верхней части стоял трон. На котором в данный момент восседал человек целиком состоящий из непонятной изменяющейся плоти. Она перетекала, переливалась и изменялась постоянно. То прирастала плотью, то становилась дымкой.

Мессир Хаос старательно, что редко с ним бывало, отыгрывал роль короля. Сидя на своем, великолепного вида, троне, слепленного из банановых кожурок, переплетенных в замысловатый рисунок, в самой длинной Верхней зале, он судил склонившихся пред ним обвиняемых и обвинителя. Да. Именно в таком порядке. Ведь нет никого более виноватого, чем того, кто посмел так низко пасть в пучину навязанного обмана, с кем и соизволила произойти беда.

-Виновен! –Взмахнул он жезлом, который на несколько мгновений превратился в живую гадину. На миг она осознала себя в руке своего господина и в ужасе претворилась вновь жезлом. И Обвинитель, постанывая, прихрамывая пошел к стоящей у входа в длинный кишкообразный нижний зал правителя. Ему сейчас выпишут еще два хвоста и четыре уха, а вместо левой ноги пришьют хобот и придется «ковылять потихоньку» до следующей смены моды во дворце Хаоса.

-Виновен! – Через несколько ударов сердец правителя, прозвучал приговор обвинителю.

-Господин! Помилуйте! – Воскликнул стоящий пред ликом Хаоса странный человек без руки и ноги, но с огромным крокодиловым хвостом и тремя беличьими хвостиками красиво виляющие собой поверх чешуи рептилии, у самого основания. – Я же только вместо человеческой речи один раз «пробулькал» вам осану!

-Вот «пробулькал» бы ты раз пять, я бы может лишил тебя хвоста, а так – отрубят все!

-А как я ходить стану!? Господин! – В панике закричал обвиняемый. – У меня же одна нога останется! И всееее…оооо….

-Раньше надо было думать! – Милостиво решил государь. И махнув рукой с тем самым жезлом вырастил на лбу у склоненного пред ним человека четыре глаза. –А это тебе за разговорчики в строю.

-Милостивый государь. Пусть ваша Радость будет как майские цветы, а смех подобен журчанию…мочи!

-Чтооо??? –Вскричал Хаос. И в тот же миг пред его ликом все виденное смешалось в разводы красок, как испорченный натюрморт. Хаос выпустив пузыри изо рта, напустил в это буйство красок еще разных оттенков, все перемешал двенадцатью руками и вылепив из получившегося черного ослика с полосками разных цветов и печальными ушами таксы. Дал существу поджопник и воссоздал зал в своем великолепии, но уже без слуг и придворных. Но уже через мгновение они сами явились пред очи своего государя и дружно, даже можно сказать синхронно, поклонились ему. Заботливо взглянув на светильники висящие на каменных стенах, он подправил тут и там взглядом необходимые завитушки и злобно уставился на стоящего смирно осла.

-Приговор вынесен и обязателен к исполнению. Иди! –Рявкнул он ослу, и уселся поудобнее в кресло, в котором и находился с самого начала. –Все им подсказывай, а я еще и исправлять должен! –Прорычал он глядя на следующую пару обвинителя и виновного. Осел в это время резво выбежал из длинной судебной залы за входную дверь.

-Ну! –Громко прикрикнул Хаос.

-Господин! Только не в осла. –Попросил обвиняемый. Из за двери послушался дикий ор животного, над которым, видимо, издевались с особым цинизмом. –Я даже согласен на рыбий хвост…

-А с чего ты решил, что я и тебя признаю виновным? –Хитро спросил Хаос.

Взглянув на шесть ослиных хвостов, что лежали у входа в залу, на огромной ледяном сталактите (для этого от обернулся к золоченной двери выхода из залы), обвиняемый опасливо закивал головой. –Господин, я сразу признаю вину! Но только не в осла, прошу вас!

-И в чем ты виновен? –Довольно привстал Хаос. –Неужто ты громко смеялся в парке у болота?

-О! Господин! – Встал на колени преступник. – Все намного проще! Я долго и часто дышал в том месте, где ваша нога изволила ступать!

-Безумие… -Задумчиво ответил ему Хаос.

-Да мой господин! –Ответила ему женщина, выходя прямо из одной колонны. –Я тут, пришла по вашему зову!

-Ай, не до тебя. –отмахнулся Хаос. – Иди где была.

-Слушаюсь, мой государь! –Ответила она ему и подойдя к престолу стала туманной дымкой и втянулась ему в голову через ухо. Да так резво это сделала, что он не успел даже отмахнуться.

-Чертова бюрократка! –Закричал не ожидавший этого Хаос. –А потом говорят, что я сошел с ума! Вот как мммм… да! Точно. Приговор! –ОН встал с кресла и приняв гордый вид произнес: -Шесть сардин, три треуголки и одна вошь! Слышишь? Если будет больше одной, то ты станешь черпаком для супа на месяц каменных работ!

-Слушаюсь, мой государь! –Поклонился ему обвиняемый, довольный приговором, и откланявшись направился к выходу из залы. С каждым его шагом он становился кем- то другим, вначале от его тела отлетели треуголки, потом от оставшегося съежившегося человека с хлюпаньем отвалились сардины, в процессе этого человечек сжимался и становился все меньше и меньше. И уже в самом конце, когда сардина осталась одна от нее отпрыгнула вошь. Самое странное в этом виде было то, что и треуголки, и сардины катились и передвигались к выходу, а вошь прыгала в след за ними.

-Да нет же! –Вскричал обиженный выполнением приказа Хаос. – Я велел человека из этого создать.

-Аааа! – Прошелестело от сардин. В тот же миг смешалось все, и сардины, и треуголки, и даже непонятно где затерялась вошь. И пред очами Хаоса встал странный человек с ногами и рукой из треуголок, телом из сардин и такой же непонятной головой. Посередине последней сидела вошь, старательно показывая, что она глаз! Подмигивающий шевелящийся глаз!

-Оооо! – Расстроился еще больше Хаос. –Даже тут сделал тяп-ляп.

Он открыл книжечку, пролистал несколько листов сверил слово со сказанным и крикнул:

-Ха! Точно! Тяп-ляп! Так что, иди исправляй. Потом покажешь мне, что у тебя получилось!

Рыбы, что составляли лицо несчастного, невнятно открывали рты, жирная вошь яростно замотала хвостом, но от человека не донеслось ни звука. Человек поклонился, потерял одну рыбину-руку, поднял ее краем треуголки и направился к выходу из залы.

-Я проверю…- Махнул ему рукой государь. –Теперь горбатый! Я сказал- горбатый!

Обвиняемый срочно нарастил горб и приблизился на один шаг к Хаосу, поклонился достаточно низко.

-А ты невиновен! –Рассмеялся Хаос. Довольно зажмурившись, он махнул рукой в сторону обвинителя и велел ему:

-Две пиявки с тремя хвостами поймаешь и принесешь мне, за праведный суд. – Хаос вновь достал книжечку из черной кожи и проверил, правильно ли он сказал. Довольно кивнул сам себе. – А если в течений трах ква не принесешь их, то быть тебе козликом один ква.

-О! Государь сегодня милостив! –Еще ниже, чем в первый раз поклонился ему отпущенный, и признанный невиновным.

Свечи, сверкнув на столбах зеленоватым пламенем, внезапно дружно закоптили и раздался женский голос.

-А ведь и вправду говорят. Великий хаос стал подвержен всем страстям жалких людишек! Как ты низко пал…

И потом рассмеялся жемчужным, журчащим как родник весной, смехом.

-Великий и ужасный Хаос судит и милует своих поданных хаосят! Я видела все!

Из головы господина вылетела дымкой богиня с диким криком, и исчезла в сумраке за троном, а пред глазами сидящего мужчины появилась светящаяся девушка в развивающихся одеждах, состоящих целиком из тонких голубых лент с золотистыми каёмочками – цветами.

-Явилась! –Недовольно потянул Хаос. –Ну зачем ты опять пришла? Я только вошел во вкус суда!

-Не опять, а снова. –Поправила его девушка, касаясь кончиками пальцев изрядно грязного ковра у трона. –Просто я слышала, что Избранный в твоей виноградине дошел до …Солар. И всем сердцем желает его освободить…

Ее голос стал такой тягучий и томный, что Хаос не сдержался и кивнул головой. С нее свалились в это мгновенье два локона и превратившись в двух змей подползли к ножке трона и влились в его основание.

-И что с того! Значит может себе позволить! – Громко смеясь отвечал ей основатель.

-Ты видимо забыл… -Деланно печально вздохнула девушка. –Вот почему Солар заточили?

-Ну распылил он пару богов, или богинь, но мне то, что за дело. Это было так давно и … -Хаос вновь открыл книжицу и внимательно вгляделся в написанное. –И неправда! Какой же у людей сложный язык и сложные идиомы… -Доверительно пожаловался он девице.

-Хаос, отец наш…-Начала девушка свою просьбу, но Хаос на эту руладу только пробурчал, недовольно поморщившись:

-Ну начинааается!!!

Девушка уловила настроение стоящего перед ней господина и продолжила, сменив тон с высокопарного на более простой:

-Если он воссияет, и его лучи коснуться твоего дворца, и если он сможет вырваться… то…

-А тебе не кажется, что уж очень много этих «если»? –Прервал ее Хаос. –И вообще, столько лет минуло (еще одно подглядывание в книжечку, и довольное хмыканье.), не думаю, что Солар помнит, почему его вообще заковали в золоченную скорлупу…

-А если… он помнит? –Задала девица вопрос, еще более опечалившись.

-Ну так решим по ситуации. –Махнул рукой Хаос. –А сейчас отойди в сторону, ты мне мешаешь исполнять свои обязанности. И вообще…

-Да, отец мой и творец… -Поклонилась, отходя в сторону от трона и возвышения, на котором он стоял. Там, где ступала ее нога проявлялась истина сущего. Ковер стал грязным покрытием изо мха, случайно коснувшись рукой величественной колонны, и она на мгновение превратила ее в дубовую корягу, а расходившиеся тени-придворные, попав в отблеск ее света, становились жуткими чудовищами с огромными пастями и длинными хвостами.

-Богиня Истины… –Шептались во всех сторонах голоса… А девушка, недовольно морщила лобик, недовольная своим участием во всем этом фарсе, устроенным ее отцом, прошла к дальней стене и встала там, наблюдая за происходящим в зале.

-Солар … -Мечтательно выдохнула она имя в воздух…-Кажется, нас наконец-то ждут изменения…

«Полководец — это ум, беспристрастность, гуманность, мужество, строгость…Поэтому просвещенные государи и мудрые полководцы двигались и побеждали, совершали подвиги, превосходя всех других, потому, что все знали наперед» Сунь-цзы. Искусство войны.

Один из залов в Кремле представлял собой удлиненную комнату с резными деревянными панелями, давным- давно начавшими чернеть от старости. При всем своем великолепии картины и древесные вставки представляли собой яркий колоритный рисунок на стенах. И висящая люстра громадная, тяжелая, на несколько сот лампочек, буквально блестела своим великолепием на потолке. Ковер завершал гармоничную раскраску комнаты в три цвета – коричневый, светло –серый и цвета давно томленного дерева «под орех». Широкие окна, как широко распахнутые глаза, в данный момент нехотя будто прищурились от стыдливого происходящего действа внутри самой комнаты, завешанные наполовину портьерами серого цвета с широкими серебристыми цветами, были распахнуты во всю ширь окон в марево летнего дня. А в самой комнате было на что взглянуть. На небольших столиках во множестве своем стоящих у стен и между окнами, притуливаясь округлыми боками столешниц, лежали скопленные сокровища мира. Кора, завернутая в рулон с белесыми отходящими тонкими нитями, лежала несколькими блоками на одном из столиков, еще несколько ее рулонов валялось прямо под самим столом, загромождая пространство, так сильно, что не было возможности пройти и рассмотреть экспонаты, сложенные в одном из углов комнаты. В другом углу, полузасыпав столик, были навалены листья тусклого золотого оттенка, и с черешками серебряного отлива. И прямо посередине стоял самый интересный, пожалуй, столик. На нем стояли несколько мензурок с самым драгоценным, что смогли собрать люди. Одни ингридиенты переливались под светом лучей серебром, другие белели как мел, третьи бурлили и из открытых бутылей стлался розовый туман, и из одной небольшой мензурки периодически доносился вдох и выдох.

Все это великолепие было приготовлено только для демонстрации одному человеку. На спинке стула у входной двери лежали несколько пар белоснежных перчаток с длинным рукавом, и несколько с коротким. И, видимо мнение этого человека было так важно для всех окружающих, что там же лежала небольшая записная книжка-блокнотик. Видимо для уточнения сказанной информации. И только самый внимательный и достаточно терпеливый зритель мог заметить нечто важное в этой комнате. Розовый туман не весь растворялся в воздухе. Часть его тонкими перьевыми облаками скапливалась прямо под столиком и там уже уплотнялось в непонятное нечто, кое прилепившись в самой дальней ножке стола, накапливало очень активно свою массу. Но вот случилось нечто невероятное, розовый туман достиг еще одного столика со стоящей на нем фарфоровой тарелке с крупной беловатой солью. Коснулась соляной массы и … отрастив щупальца прямо из тающего облака заелозило активно щупальцами, исследуя находившееся на этой тарелке. Когда основной пак пара растворился в воздухе, то розовый пар уже специально прямолинейно потек к стоявшей тарелке из стоящей на столике бутыли, и там принялся вновь и вновь… собирать что-то из соляной массы отрощенными щупальцами.

Все событие происходило так долго, как в замедленной съемке, что на звук открывшейся и стукнувшей об стену двери пар не сделал сразу никаких лишних движений. И только когда смог внемлить колыханию воздуха, что появилось в комнате, и это колыхание значительно отличалось от того теплого знойного летнего воздуха, что шел от окон, пар резко … «собрался» и медленно потек к тому комочку, что спрятался за дальней ножкой под столом.

Дверь, грохнув об стену, вернулась на свое место так же быстро и ударив в подставленную ногу опять отлетела к стене, и была прижата непонятными ветками, что начали вносить в комнату несколько, одетых в офисную одежду, парней. Еще одним отличаем от обычных офисных сотрудников у них были одеты длинные, почти выше локтей перчатки, белого цвета, натянутые прямо на пиджаки и рубашки.

Всего было восемь мужчин. Они вносили ветки охапками, и складировали у стены прямо у входной двери, заваливая великолепные деревянные панели, и небольшие столики, неловко притулившиеся у означенного места. Все так же без слов они внесли последние ветки, что придерживали дверь, и ушли, не закрывая комнату на ключ.

Солнце несло свой свет во всем своем великолепии. На дворе было первое июня две тысячи восемнадцатого года от рождества Христова, или лето 604392 года от Времен Трех Солнц. И только небо равнодушно несло облака по иссиня голубому себя.

Когда у прятавшегося Ничего, что был за дальней ножкой стола, у открытого окна, внезапно отросли ноги и руки. И он шустро вскарабкался на стол с бутылью, откуда шел розоватый дым и выпил все содержимое. Потом на соседнем столе он съел всю соль с широкого фарфорого блюда и еже после этого прошелся по остальным стоявшим мензуркам, плошкам, чашкам, бутылям. Что-то он, распробовав, высыпал на себя, что-то съедал-выписал, а от чего то воротил отросший нос.

Да, он уже стал похож на человека. Маленького, чуть выше метра.

И тут он увидел ветки, лежащие у стены. С радостным визгом он бросился туда и стал прикладывать к себе различные части деревьев. Они постепенно врастали в его тело, становясь его частью, а человечек рос. Кора стала его одеждой. Плоть окрепла. Появилась голова, и немного корявые черты лица на ней. И вот спустя какое -то мгновение, видимо был пройден определенный рубеж, и глаза человечка полыхнули голубоватым цветом, и он откинул все что держал в руках и к чему прислонялся, от себя. Потом поднялся и провел руками по своему телу. И на нем появилась, подобная вошедшим парням ,офисная одежда. Он провел по голове – и там появился небольшой ершик волос. Черты лица загрубели и приобрели похожесть на одного из бывших тут мужчин. А затем он повел плечами, и там появился плащ. Кожаный превосходный длинный плащ.

Мужчина отошел от разбросанных ветвей. Склонил голову, поклонился им и.. выпрыгнув в окно.

На миг в свете послеполуденного солнца мелькнула тень, и крылья расправились. И темник взмыл ввысь….

18 глава

«В бренности бытия помните о Смерти. И имя ее пронесите через всю свою недолгую жизнь в вечность.»

Я смотрел как она умирает. Вот затихло ее дыхание, перестали дрожать веки и только тонкое поддрагивание ресниц выдавало то, что она еще жива. Лежачая на постаменте была стара. Возможно старее годами вместе взятых моих родителей. Она не хрипела, не стонала, она приняла свою смерть достойно и с любовью. Принесенная в жертву Богам не этой реальности. Миледи и Мадам. Она выглядела как самый прекрасный человек мира в своей быстротечной кончине. Убитая и убиенная. Любимая и влюбленная. Она звала свою Госпожу долгие 12 лет. А та все не шла, запаздывала. Не задумываясь забрала двух ее детей, и одного внука. Но к ней, той что любила и звала отпустить ее наконец то, не торопилась. Последние годы она посещала несколько храмов предназначенных именно для таких, мучеников, сгибала спину пред ликом ее, украшала драгоценностями ее косу, и дарила дорогие подношения, и все не могла дождаться пришествия ее, любимой, дорогой, незабываемой Госпожи Созидания и Разрушения, Смерти.

Я пришел неслучайно в этот дом. Но похоже мой приход ждали. Да, я взял очередной заказ. И дело было не в деньгах, не в той награде, о которой мне посредник сообщил с придыханием. Просто я уже чувствовал себя бешенным зверем, и теперь доказывал сам себе, что нет, не сорвался я с цепи, что умею контролировать свои действия и желания. Я стал циником, но отрицал это даже сам себе. Убить, принести в жертву. Таково было условием сделки. Первый раз я видел настолько старую личность, заплатившую за свою собственную смерть. Сколько? А во сколько вы оцените свою жизнь? Она заплатила дороже. Не сумевшая убить себя, выбрала иной путь. И я выполнил ее волю. Оружие мне дали при входе в залу. Необычный клинок, целиком сделанный из черного оникса, с зазубренными краями смазанными какой -то зеленой дрянью. В этом заказе было необычно все. Даже условия облачения палача, условия выплат за выполнение, условия нанесения удара… Я, когда читал его, не мог поверить – это вообще писал человек в собственном разуме, или сумасшедший маньяк.

Но теперь выполнял все требования контракта.

Разрез тела вдоль позвоночника, от шеи до паха прямо по одежде, вытаскивание и разложение по стоявшим сосудам внутренних органов, направление и слив собранной крови в отдельный хрустальный сосуд, скорее похожий на вазу с крышкой золотого цвета. И последний, завершающий мазок этого страшного холста. Насаживание головы от шеи к мозгу на тот самый клинок которым все было совершенно. Накрытие тела на постаменте кроваво-красной материей с кисточками на концах и, я склонившись в полупоклоне, отошел от совершенного мною принесения в жертву чистейшего тела.

Да, оно было чистым. Даже сейчас я вижу, как оно светиться в полутьме начинающегося утра.

-Выполнил ли ты свою работу, палач? – Спросил меня страж у двери.

-Выполнил. –Ответил ему не поднимая головы.

Мерзкое чувство переполняло меня. Казалось грязь прилипла к моей душе, застлало скорбью глаза и так и шепчет в ухо: «Ты подлец! Ты подонок!»

Скольких я убил, зарезал, расстрелял, утопил и повесил, но никогда не было этого гадкого чувства, когда все вокруг выглядит таким чистым и невинным, а ты такой грязный и ничтожный. Совесть, будь ты проклята. Я ж пошел с тобой на сделку. Уговорил тебя на этот обряд. А ты уничтожаешь унижая меня снова и снова. Как же сильно я должен был любить деньги, чтобы согласиться на вот это, подобную мерзость? Ненавижу себя.

Все эти мысли пролетели в секунду, когда я отходил от постамента с умершей.

В комнате кроме меня и покойницы были два стража, что за все время не произнесли ни слова. Вот только теперь он спросил меня о выполненной работе. И теперь изгонял из этого помещения святилища.

-Ты свободен. Можешь идти. –Показал рукой на дверь мне страж. Я уловил его движение, но не сдвинулся с места.

-Я хочу отдать ей должное минутой молчания памяти и скорби. Позволительно ли это?

-Да. –Только и ответил он мне.

И мы замолчали. Я встал на одно колено, преклонив голову и размышлял о той, что выбрала вот такое завершение своей жизни на земле.

-Ты ждешь моего прощения? –Раздалось от смертного ложа старухи.

-Нет, Миледи. –Ответил я, не удивившись вопросом ее. И подняв глаза вгляделся в тонкие черты ее лица, светившиеся мягким синим цветом, и крыльям за ее спиной. – Я хотел еще раз встретиться мимолетно со своей Госпожой. Хотя бы на мгновение.

-Она благословила тебя, палач. А теперь иди к ждущим за дверями и скажи, что возвышение получилось, и твою работу оплатят трижды. – Пропела принятая в сонм. И пропала во вспышке света в самом первом луче Солнца, упавшего на мозаичном стекле этого покоя.

«…Мы не будем рабами! Но мы станем завоевателями!» Worl of WarCraft.

«Тишина. Она была в этой пещере веками, пока грохот катящегося Солара не начал разбивать ее год за годом, век за веком. Мир не остался прежним. Он стал другим. Он так сильно изменился, изменив свою наполненность. И люди стали другими. Исчезали степи, вырастали горы, Сравнялись, горы со степью, и появилась там пустыня. И только Солар, вечный мученик в пещере, томился закрытый от всего сущего, олицетворяющего бытие земное. Прошло время… тик-так, тик-так… И вот пред темницей Солара встал первый, кто пришел освободить его. И это был не человек. Это был Свет несущий. Тот, кто пал. И тот, кто моет души людские в своих подземельях. Но и он испугался свободы Солара. Коснувшись золотого шара, со вмятинами на боках, Люцифер отступил.

Потом их приходило много. Возрождались мифы, сказания, но сказ о запертой звезде превратили в заколдованную принцессу. И появлялись древа, и опадали, потому что Избранные не успевали дойти до солнечного солнцестояния. А тьма получив время в свое пользование успевала не только разрушить древа и вывезти из тела, но и полностью поиграть с мыслями и разумом людским…

И возрождались и умирали тысячи и миллионы людей, но.. Солар… он все так же был в своей темнице, потому что… только смерть Кощея могла освободить его. А смерть Кощеева на конце иглы, а игла в яйце, а яйцо то в утке, а утка в зайце, а заяц в волке, а волк в медведе, а медведь… И заключен тот медведь в кованном ларце, что висит на серебренных цепях в ветвях Дуба, на острове Буяне. И только когда перестреляешь тех тотемных животных, и разобьешь яйцо и достанешь иглу, то сможешь помочь Солару. Да, а иглу ту надо сломать. Потом, но сломать.

И пусть ты стучишься в золотую темницу, пусть ты стараешься разбить тот кокон, что держит звезду, но не разбить ее, без иглы. Не сломав- не разбить.»

Я вгляделся во всех тех, кто скопился в этой небольшой пещерке у входа в темницу Солара. И, зажмурился, а потом… открыл глаза.

Взглянула на спящих сыновей со всей своей любовью, что сладко сопели у себя в кроватке. «А скоро вас будет трое.» -мелькнула непослушная мысль, зажмурилась.. И открыл глаза вновь…

Мои глаза смотрели на вспышку света в самом первом луче Солнца, упавшего на мозаичном стекле этого покоя. Я знал – госпожу надо дождаться, ее слова, ее дела достойны совершенства… Прикрыл взгляд на минуту …И открыл глаза…

Много ли сможет унести маленький дракончик? А вот не много. Но мне будет достаточно двух маленьких поганок. Я зажмурюсь… хотя мне и не чем.. И открою глаза…

Мечусь по своей комнате пытаясь понять – почему все мои придумки не сработали. Кто исправил все? Где, где тот выход , который мне поможет отомстить за мою поруганную гордость… Закрываю крепко –крепко глаза, рычу, и …открываю их…

Устало вглядываюсь в стоящего Сергея. И понимаю – это я там стою. Мои пальцы, вот –вот коснуться золотого шара со звездой… и разобьют его. Устало прикрываю глаза и пытаюсь забыться в громких возгласах, стоящих рядом со мной богов, людей, листов, нельдей, собравшихся тут предотвратить освобождение Солара. И открываю глаза…

Мне так тяжело идти. Я еще не отошел от болезни. Но тело все же не такое уставшее, как до тех снов. Идти мне до дома не далеко. Я вновь прислоняюсь к стене дома, стоящего по пути. Слышу позади девичий голос, окликает меня:

-Мужчина, вам плохо?

Я прикрываю глаза и… открываю их…

Перед глазами бьется цифра шестнадцать красным маревом. И Женский голос мне громко ее транслирует в уши:

-До конца воздуха осталось шестнадцать минут… Желаете вернуться в игру «Терра?»

-А с ней у меня сколько будет времени? –Непослушными сухими губами спрашиваю, не понимая я. И, оглядываясь через разбитый стеклянный шлем маленькую комнатку шлюза, понимаю в каком же оказался дермище.

-Расчетное время: тринадцать лет. Если вы…

-Согласен. – Не дослушиваю до конца женский голос. И закрываю глаза, уносясь в окно выбора персонажа.

За иллюминатором проносится разбомбленное тело станции, и все еще носятся корабли противника. А у меня есть оплаченный аккаунт в сетевой игрушке. Думаю, я смогу завершить ту миссию.. Как ее ? Ах да…

Мои губы улыбаются.

«Андрюха, а мы идем освобождать Солар! Ты с нами? Место в рейде ограниченно. Ну и что, что приближенно к реальности, так даже интереснее…»

Когда же ты успокоишься, моя шизофрения…

Я стоял в круге света, прямо из моей груди отходил луч света в центр этакой ромашки людей, запертых в своих кругах. Вот один из нас зашевелился, а потом исчез в яркой вспышке. Его место все так же светилось в семилучевой ромашке, где каждый листок – это полузастывший в янтарной капле обволакивающей каждого находившегося в этом цветке. Рядом со мной с права, был вытянутый сгусток дыма, за его плечами угадывалось очертание кого-то небольшого, постоянно парящего за спиной. Скосив глаза налево, я увидел простого парня в обычной одежде всех подростков: синие джинсы, черная ветровка и темно-синяя вязанная шапочка на голове. Единственно непонятное, что мне было – это нечто блестящее, вроде монет, он подкидывал это через равные промежутки времени правой ладонью и ловил левой. Затем перекидывал все обратно. Но потом и он застыл в янтаре. И ожила девушка, бывшая по левую руку дыма. Она повернулась вокруг своей оси, продемонстрировав шикарные девят лисьих хвостов. Потянулась, понюхав перед собой воздух, а потом замерла. И тут справа я заметил знакомую фигуру, и не смог уже оторвать взгляд. Это был Михаил. А вон там слева была моя жена. И вот этот мужик, прямо напротив меня, я его точно где-то видел.

И, кажетс,я я даже знаю, что происходит.

Глава 18.2

Шар вертелся на подставке из абсолютно белого мрамора. Зеленые и голубые пятна были на нем разбросаны со всей щедростью, которой можно было только позавидовать. Белесые круглые дымчатые украшения застилали шар на вроде облаков. Чуть наклоненная ось, придавала ему полную схожесть с планетой Земля, это если не присматриваться. Но пытливое существо сразу нашло бы много отличий. И первое – это расположение полюсов и размер океанов.

Если бы мы отвлеклись от созерцания шара, то заметили огромную и широкую залу из сложенного мрамора с грубыми мраморными колоннами слегка розового оттенка вкупе перемешанных с коричневыми полосами. Лес их стоял с четырех сторон, придавая всему помещению некий ценнейший культурный вид. Белоснежные, без украшений стены, высокий купол уносился ввысь, этого храма одного предмета. Легкий отблеск холодного света лился непрерывно меж и вдоль колонн. А темный коричневый пол придавал помещению законченность и уют.

Подставка в виде чаши, со значительным углублением был подвешен прямо у самого пола. И уже в этой подставке вертелся вокруг невидимой оси модель данной планеты.

В самой комнате было так же пусто и чисто, как в операционной у хирурга.

Четыре двери вели из всех сторон комнаты. Без ручек, они были простым придатком в виде небольших прямоугольников на стенах. Их трещины-проемы были заметны даже невооруженным взглядом.

Тишина и гармония царила в этой части мироздания, ровно до тех пор, пока одна из дверей не открылась, и в нее не зашел невысокий мальчишка.

Одетый в сиреневую футболку с мячом со стороны сердца, и легкие, такого же цвета шорты, он держал в руках мяч. Его непослушные вихры темно-русого цвета взметнулись от порыва закрываемой им двери. А потом стального цвета глаза увидели шар на подставке и рот яростно заорал:

-Урррраааааааааааа! Новый мяяяяч!

И мальчик со всей быстротой десятилетних ног ринулся к крутящемуся шару.

Но его руки не смогли взять модель планеты. Вновь и вновь он пытался достать пальчиками, ногой , но нечто его не пускало. Разозлившись, ребенок подбежал к своему брошенному мячу, схватил его и запулил во вращающуюся планету. И случилось чудо. Мяч встал на место шара. А пред мальчиком появился невысокого роста молодой человек, который на лету поймал выбитую планету.

-Мальчишка… Меня спас простой мальчишка! –Расстроился человек, в стариной белой тоге.

Затем он подошел к своему спасителю, замершему в тихой панике, протянул руку, взял его за подбородок, покрутил в разные стороны рассматривая, и заявил ему:

-Ладно, живи.

И в тот же миг пропал вместе с моделью планеты…

«На дне каждого сердца есть осадок.» Козьма Прутков.

Сколько тайн может хранить одна планета? У каждой ее складочки есть своя история, у простой речушки есть поучительная басня, у тропинки – сказка, а у древнего деревца – прибаутки-шутки.

Даже современная наука до сих пор не смогла ответить полностью на вопрос: Что есть Земля наша? Сколько научных диспутов было пережито, сколько лжи вылито на правду о нашей матушки –Земле. И раз в сто лет возникают новые версии ее положении в пространстве-времени-действительности-реальности. Да, я специально разделяю действительность и реальность – ведь это до сих пор разные понимания для ученого люда. Лежащие в одной плоскости, но разные. Мир, который мы знаем был ли создан-воссоздан-придуман, но он есть. Во всем величии, красоте и гармонии. Планета-плоскость-фантазия, но она «крутиться» : так кричал Коперник. И все предположения о том, что есть наш мир- всего лишь попытка осознать то время, в котором мы живем. Ведь говоря – «жизнь», – мы подразумеваем в первую очередь себя. Говоря «планета» - мы подразумеваем конкретную точку на ее поверхности, в которой вот сейчас и находишься ты, читатель. Мы привыкли зацикливаться на себе. Привыкли, говоря о народе видеть частное. Говоря о стране подразумевать свою улицу и переулок, бульвар и проспект. Мы стали частниками. Людьми в единственной «уникальной» комплекции. Мы забыли, как это- быть большим организмом, толпой. Ведь только в ней понимаешь – насколько ты мелок и незначим в своем высказывании «я». А когда смотришь на всю широту полей и лесов на Земле, видишь – она величественна и бескрайняя, бесконечная. И вот тогда в твоем сердце появляется тоска. Некий осадок, о котором и писал Козьма Прутков.

19 глава.

«Умирающий человек в скафандре, что весь посечен пластиком и с разбитым шлемом, в шлюзовом отсеке играет в игрушку Иной Реальности. Корабль разбит, кислорода осталось на 13 миссий, и поэтому он проживает жизни разных людей и нелюдей в погоне за острыми ощущениями, и потому, что во сне он меньше потребляет воздуха.»

-Сергей. –Знакомый голос Сварога вырвал меня из задумчивости. -Давай поговорим.

Я не убираю протянутые пальцы от золотого шара Солар.

-Просто опусти руку. Нам действительно надо поговорить. –«А ведь его голос такой уставший…»- Мимолетно думаю я.

-Ты должен понять, что именно сейчас решается, каким будет мир дальше. Мы, все стоящие тут не случайно собрались здесь и сейчас.

-Он вас уничтожит. –Констатировал факт, не опуская протянутых пальцев.

-Я знаю. –Кивнул мне Сварог, поднимая правую руку вверх ладонью. – Я был там, когда его пленили и заковали. Ты помнишь эту главу из Книги?

-А еще он уничтожит всю тут ложь, что вы тут наслоили. –Продолжил свою речь, внимательно следя за движениями Сварога.

-Сергей, -Успокаивающе, как непослушной собаке, проговорил Сварог. – Если ты сейчас не опустишь руку, то нам придется говорить с тобой в другом месте.

-Да что ты с ним тут лясы точишь! – Воскликнула закутанная в золоченную одежду прекрасная девушка-змея. –Кончи его! Убей!

-Не могу! –Огрызнулся в ее сторону Сварог. –Правила игры должны соблюдать не только смертные, но и Боги. Можно ставить препятствия, можно обманом вовлекать во всякие дела, только отвлекать от пути, но физическое воздействие… Нельзя!

-Лист может и физическое воздействие применить! –Шагнул и встал рядом с богом человек со сверкающими крыльями в сочленениях и на сгибах. –Листам закон не писан, мы дети самого создателя, Того кто Спит!

-Он проснулся… -Тихо, только для листа произнесла девушка в кожаных одеждах, видимо еще одна богиня.

-Тем более, нельзя распечатать темницу Солар. –Заключил лист, и просительно посмотрел на Сварога: -Убью быстро и не больно!

-Нет же. Да что вы тут лезете. Дайте нам разобраться, тем более мы друг друга уже знаем!

-Ты предал свою мать… -Спокойно сказал я, в такие родные глаза своего деда-прадеда. –Ты предашь и меня.

-Да я дам тебе бессмертие! Хочешь?

-Хочу! –Выдохнул, не задумываясь я.

-На! –Сварог поднял повыше ладонь и подул на нее в мою сторону. –А теперь медленно опусти руку. Сынок. Нам надо поговорить с тобой серьезно...

-Да, дед… -Ответил я, и со всей силой впечатал зажатую меж пальцами иглу в золоченный бок темницы Солара.

Все ахнули, Листы упали на колени. А шар, вертевшийся до этого на самом краю у пещеры, внезапно замер. У него отвалился кусок золоченной чешуи, и оттуда показался чудесный свет звезды.

-Нет! –Закричал тут Сварог, и бросившись ко мне, тающими от света Солара руками поднял костями пальцев рассыпающимися, кусок золота и вставил его на место, закрыв смотрящий изнутри огромный зрачек глаза. Потом он замазал отверстие своей кровью, что сочилась из его рук, и повернулся ко мне.

-Сварог… Ты нарушил договор. –Произнес я. И всадил только что сломанную иглу ему в грудь.

Его плоть еще плыла, видно помня действие лучей Солар. Но вошедшие иглы пробили рубаху на теле и вошли до упора в плоть Бога.

-И что? – Спросил, протерев ладонью без кожи гладкий череп вместо лица, спросил меня Сварог. –Мне теперь надо закричать: А-А-А? Упасть и умереть? Ты вообще, чем слушал свою книгу, когда она тебе рассказывала про то, чем можно убивать Богов?

-Так это его дрянь? –Воскликнула женщина-змея, и подошедши кинула мне в лицо Лоцмана. –Ненавижу тебя. Она украла мою сестру!

-Жаль, что она не украла тебя. –Парировал я дамочке. –Тебе бы не помешала капелька воспитания.

-Сергей. –Отращивая кожу на лице и руках, проговорил Сварог. –Нам действительно надо поговорить. Вот ответь мне как мужик: зачем ты противопоставил себя стольким богам? Что тебе это дало?

-Ты просто не понимаешь, Сварог, что для меня значит Солар. Ты не представляешь, какого хрена я здесь делаю.

-Ну так скажи нам. –Картинно обвел Сварог руками стоящих и внимавших нам. –Мы ждем твоей истории… Но только знай! Безумную звезду я не позволю выпустить! Она уничтожит все, что я так долго тут строил…

-Скорее воровал. –Невозмутимо произнес Михаил.

-А кто тут у нас? Ангел Бога Сущего, Единого, Добродетельного, Чистейшего и Славного. А не ты ли был распят и канут в Лету? Не ты ли возродился после очищения Духа и был рожден темником? Или ты еще не перестал…

И Сварог стал Иехуа, сменив свое обличие: -Мстить за свою дочь?

-И по плодам Их узнаете Их …И пусть были красивы слова лжепророков, их поступки выдадут их грязные намерения и их греховную суть. –Так же спокойно сказал Михаил. Плоть Сварога поплыла, и он стал самим собой.

А перья ангела засияли в новом свете и в маленькой пещере спустился на него луч света Небесного. Михаил не веря поднял вверх лицо, озаренное своим внутренним светом и счастливо произнес:

-Закончилось время греха. Я прощен. А ты Сергей, выбирай и решай правильно. То что тебе говорит сердце твое – оно не обманет!

И он вознесся на Небо.

-Ненавижу! – Кинулся на меня Сварог и повалив на пол пещеры, и ниже в Ничто.

«Когда ты рвешь жилы, и стремишься к цели, знай – позади тебя трупы.» SEA.

Свиток "Путь Хоцзинь" в монастыре у Шан Си:

"Всегда действуй, всегда сомневайся – худшее, что можно сделать для общего блага - не сделать ничего.» мастер Цзужун. World of WarCraft.

Я стоял в куче призванных людей на сражение Богов, в полутемной пещере, и вспоминал то открытие глаз и невероятное ощущение, когда ты не ты, а кто-то другой. Тот белесый круг, то безмолвие, что было вокруг меня. И вот. Решилось! Сварог забрал Сергея, они провалились сквозь пол и Бги начали расходится. Мне не пришлось ничего делать, но все равно -знал, моя награда будет велика. Ведь даже за поддержку платят.

Открытый портал так и мигал огнями города, моего родного и любимого. Но у меня осталось дело, которое я точно не смогу не завершить.

Я прошел к самому краю пещеры, туда, где стоял Сергей. И подождал, пока крутящийся золотой шар не замрет передо мной точно тем местом где Сергей отколупал кусочек шара, протянул руку и оторвал латку, взявшись за край.

Изнутри на меня взглянул темнеющий зрачок висевший в мареве бушующего огня.

-Привет. –Сказал я, глядя в это отверстие. Его свет не навредил мне. –Я не знаю, как тебя освободить дальше… Прости…

-А больше и не надо… -Раздался голос изнутри.

Шар дрогнул и рухнул вниз в пропасть. Сдуваясь, как воздушный шарик. А у меня в руках осталась небольшая пластина, целиком состоявшая из …Золота!!!

-Ну а теперь можно домой. –Промолвил я, и вошел в портал, где меня ждала… жена-змея. И кажется у меня для нее есть замечательные новости!

20 Глава.

Каждое чудовище для кого-то милый малыш, пуселька-лапусенька, лапочка, пушистик.

«Я расту!» Алиса в стране чудес.

Оторвав у меня вторую руку Сварог задумчиво поглядел на обгрызенные ногти.

-Маникюр бы тебе не помешал, парень.

-Настоящие мужики настолько суровы, что маникюр делают на оторванных своих руках, а тренируются на вырванных же руках врагов. –Сквозь зубы пробормотал я.

-Не ворчи как старый дед! – отбрасывая мою конечность рассмеялся Сварог. –Прими свою кончину с достоинством.

-Я не настолько свихнувшийся извращенец, чтобы умолять о смерти! –Ответил ему.

-Мне нравится твое упорство.

-А мне нравятся твои жалкие, недостойные Бга, позорящие твою сущность усилия убить меня.

-Да ты противный мазохист… - Расхохотался Сварог.

--От противного слышу!

-Не испытывай мое терпение, смертный.

-Так ты же сам даровал мне бессмертие! – возразил я ему. –Вот буквально мгновение назад и даровал мне его…

-Как одарил, так и заберу. –Поджал губы стоявший перед моей распятой на кресте тушкой Бг.

-А еще про тебя говорили, что ты печешься о личной репутации! –Выкрикнул я в воздух окружавший мой алтарь, залитый моей кровью.

-Запечь тебе! Это ты мне отличную идею подал! Давно я не смотрел как корчатся в муках бессмертные.

-Ты лучше расскажи, зачем ты испытываешь мою волю? Зачем мучаешь меня? – попросил я Бга.

-То есть тебе мало боли? Ты начал задавать вопросы? Добавим тогда к твоему состоянию еще драматизма… -И он взмахнул рукой в сторону от меня.

-Сварог. –Позвал его по имени. – Я умру, я это чувствую. Расскажи, неужели ты мало взял с этого плана?

-Да что ты понимаешь, грязь под моими ногами! – Воскликнул во внезапной ярости Бг. Куда делось его показушное спокойствие, сдержанность и величие. –Мы украли всё! Вынесли даже мусор за собой! Оставив вам, как тараканам, объедки роскошного пира. И уже вы, рожденные в отбросах, умудрились создать из оставшихся крошек, смысл великой религии. В наших рядах появился Спаситель. Так нарекли его вы сами, и вы же извратили, как и всё, смысл его проповедей, заповедей и даже самой смерти. Тем более вы извратили его посмертие, жалкие черви. Продажные проходимцы и торгаши. Вы продали смысл мудрости дарованный вам бесплатно. И после этого ты, песок под моими ногами, смеешь указывать что делать мне? Создателю этого мира?

-Ты не Создатель…-Мягко прервал я монолог Сварога. –И еще надо подумать, кто из нас черви, что заползли в найденный план реальности.

Тот аж поперхнулся, забыл выдохнуть воздух и закашлялся.

-Кашляющий Бг, я видел все! – Заводя еще больше Его, заметил я в пустоту. –Помощь не нужна дедушка? Тогда верни мне руку, и я постучу ею тебя по спине. Стар ты стал…

-И не вздумаю! – Огрызнулся Сварог. Отрывая мою вторую руку.

-Расскажи мне, деда, а кто же все-таки создал «виноградину»?

Откашлявшись, Бг сощурил глаза и задумчиво произнес:

-Ты выводишь меня на доверчивый разговор? А зачем? Но отвечу тебе: если бы я знал…

-А если узнаешь? И когда Он придет и потребует вернуть все взад? –Стараясь не смотреть на кровавые потеки на алтарном камне заметил я, стараясь вывести Бга на правильную беседу.

-Мало ли что он потребует!

-А если это будет не ОН а ОНА?

-Да мне все равно!

-А если…

Сварог прервал меня швырнув мне в лицо моей же рукой:

-Да ты надоел уже своими «если»!

Укоризненно посмотрев на Бга, я пробормотал разбитыми губами, так как он попал мне в лицо моей же рукой:

-Не перебивай. А если это будет твоя Мать?

Он замер на секунду. Я просто видел, как у него в голове просчитывалась ситуация и выстраивались в ровные ряды возможные варианты происходящего. А потом Сварог рассмеялся:

-Ты интересный собеседник, Сергей. Но это невозможно…Просто потому что…

-У меня есть для тебя новость…-Перебил я Бга. – Ты же знаешь, где была твоя Мать в детстве и юношестве?

-Мы все знаем эту легенду. –Он не показал даже тени сомнения, но я заметил, как уголки его бровей дернулись под впечатлением и удивлением сказанного мною.

-Ты не знаешь главного, Бог Сварог. Это не легенды, и не сказки. Это действительность. И даже в какой -то мере реальность этого пласта. Пауки существуют. Как и Листы. Ты прозевал самое главное, когда уничтожал все сущее в этом плане- жизнь. И поверь мне, она отомстит тебе за меня, и за все, что ты натворил здесь. А знаешь кто мне поможет?

Я смотрел ему за спину и видел там самую красивую девушку на всем белом свете…

-Мать? –В ужасе прошептал Бг. И обернулся.

-Не только, - Я кивнул головой Мужчине в больничной рубашке стоявшего рядом с девушкой. –Добрый день, или вечер, Евгений Александрович, я так рад, что вы проснулись… Может вы поможете мне с руками?

Мужчина улыбнулся мне, и я понял, что у меня выросли новые руки. Потом почувствовал, что веревки изо льда растаяли, и я оказался свободен. Аккуратно спустившись на облако с камня алтаря, я подошел к замершему в шоке Сварогу.

-Ты так ничего и не понял, Бг. А ведь ты всесильный и властный, самодержец и великий… Всего лишь Сын своей Матери.

Затем поклонился девушке стоявшей напротив опального Бга.

-Здрав буде, Мать всех Богов.

Конец.

При написании данной книги все действующие лица не пострадали. Ну и что что не конец, а я так вижу. И вообще, мне пофиг ... у меня Зиммер в наушниках играет.