Колики

Двери автобуса разъехались в стороны, и черно-серая масса человеческих тел внесла Женю, словно поток бурной реки, во чрево представителя общественного транспорта. Его жало со всех сторон, кидало то вправо, то влево, ноги были уже обступаны несколько десятков раз, и на вычищенных с утра ботинках и брюках не осталось и следа прежней элегантности. Вокруг Жени пыхтели толстые бабы с баулами, толкались небритые мужики, от которых разило перегаром, запахом самого дешёвого одеколона и сигаретных бычков. Откуда-то издалека доносились всхлипывания и вой детей. Раздвигая скученные тела, как баржа, по салону плыла мадам кондуктор, кто-то пропихивал в переполненный автобус детскую коляску. Женю зажало между металлическим поручнем и стеклом, казалось, что из его лёгких выдавило весь воздух. Хотя и заглотить запах этой зловонной массы народа было почти смерти подобно. Одни люди начали открывать форточки и автобусные люки, другим показалось холодно, началась перебранка, нытьё и скулёж.

«Господи», – взмолился Женя, – «Господи, когда же я, наконец, сдохну?!».

Чувства скакали, словно белки, в душе молодого человека. Безумный гнев и желание всех расстрелять сменялись чувством апатии, особенно, когда Женю в очередной раз при резкой остановке автобуса бросило в потные объятья какой-то старухи.

«Почему, черт, ну почему я живу в этом проклятом городе, в этом проклятом районе, откуда ходит в центр всего один проклятый автобус?» – размышлял Женя, – «Почему я не мог родиться в Эмиратах, или принцем Монако, или императором Вануату, на крайний случай?», – эти мысли мучали Женю изо дня в день. Он не знал, как вырваться из серости, которая его окружала, он ненавидел место, где жил – это был новый район на окраине города, окружённый со всех сторон нефтеперерабатывающими и литейными заводами, очистными водоканала, а недалеко отсюда начинали возводить новый крематорий.

Каждое утро Женя проклинал весь свет, когда ехал на нелюбимую работу в переполненном автобусе, которого приходилось по полчаса дожидаться на остановке вместе с толпой одичавших работяг, которым правительство выделило квартиры в этом «замечательном» новом районе, чтобы они, видимо, побольше дышали «свежим» воздухом и поскорее сдохли.

Женя от всех этих мыслей начинал тихо постанывать, когда в очередной раз двери автобуса разъехались в стороны, и внутрь вошёл, точнее, почти пулей влетел, мужчина с чёрной бородой и в странном сером балахоне. Автобус двинулся дальше, и в этот миг, только что вошедший утробным голосом что-то провыл про Аллу, и яркая белая вспышка ослепила Женю.

«Кайф», – была последняя мысль молодого человека.

***

Вначале было странное чувство, словно Женя парил или плыл в каких-то тёплых волнах или облаках. У них не было цвета, точнее цвет был теплом, а тепло было цветом. Одна субстанция плавно перетекала в другую. Женя даже не ощущал себя Женей, он был светом, паром, клубами дыма. Он был искрами костра, потом горел поленом в очаге, затем он был вином в глинтвейне, а потом пришла боль. Она была настолько сильная, что Женя закричал, и тут он понял, что у него опять есть рот, язык, голова и даже тело. Он кричал и кричал, пока не почувствовал тепло, исходившее от голой кожи, на которую его положили. Боль резко стихла, он вдруг начал чувствовать, что дышит. Дикая усталость накатила на Женю, он закрыл свои маленькие глазки, и опять все закружилось.

Женя был звёздочкой, которая вращалась вокруг огромного огненного шара и медленно втягивалась в его нутро. Он был ракушкой, лежащей в горячем песке, и его ласкали солёные волны зелёного океана. Его вращали какие-то странные существа с перьями, как у птиц и жёлто-оранжевыми лицами геконов. Они крутили Женю все быстрее и быстрее, пока он не открыл глаза, и его не вырвало молоком.

Женя долго мигал, пытаясь привыкнуть к тусклому свету ночника. Над ним с улыбками склонились два человека, девушка и парень.

– Привет, милашка, – тихо проговорил парень.

– Ты наша лапочка, – улыбнулась девушка.

Женя попытался им что-то возразить, но изо рта послышалось только уканье.

– Гу-гу-гу, – передразнил парень.

– Какая она кроха, – сказала девушка, обращаясь к парню, – такая маленькая, неужели мы с тобой тоже были такие же?

– Конечно, – улыбнулся парень и чмокнул подругу в макушку.

«Дам-с», – подумал Женя, – «Что это тут происходит?».

Он попытался подвигать руками или ногами, но они его не слушались. Хотя Женя и чувствовал, что конечности у него есть, и с ними все в порядке. Женя абсолютно ничего не понимал. Он пытался вспомнить, как он оказался в этой странной обстановке, но все его мысли вскоре улетучились, и он вновь уснул. Все плыло как в тумане, он просыпался, чтобы поесть, потом его переодевали много раз, и, кажется, даже купали в каком-то тазике. Так продолжалось некоторое время, пока вдруг он не пришёл к открытию.

Женя проснулся посреди ночи и вдруг вспомнил все разом: свою жизнь, садик, дебильную школу, заводской район, утренние автобусы, взрыв и его, наконец, осенило, что он опять маленький и спит в кроватке, и что у него все впереди – садик, школа, утренние автобусы, дебильные дети и взрослые…

– Ааааа, – заорал Женя, – ааааа!!!!

Его подняли на руки, нежно обняли и прижали к горячей груди.

– Что случилось? – Женя услышал встревоженный сонный мужской голос.

– Видимо, колики начались, – тихо ответила девушка, к груди которой припал маленький Женя.