Шериф, подпольщик и контрабандист

- Ну так что? Берешь зерно, или как? – Спрашивал толстомордый, которого мы поймали возле

наших закромов, когда он запихивал за щеки солидный кусок колбасы.

- А ты его принес? – Вопросом на вопрос парировал я, - когда притащишь тогда и обменяемся.

Похожий на нас, только в несколько раз мельче, с сожалением выпустил из рук мясо. Мы давно заметили, как убывают запасы, начали поочереди охранять, и вот он, попался. Сначала мелкий долго брыкался, потом понял, что не справится, решил взять обманом. Но я хоть и молодой, быстро понял, что здесь не все ладно. Пришлый лизнул кусок напоследок, вяло виляя волосатым хвостом, - «странно… у нас хвост лысый», - угрюмо побрел к выходу. Я с довольным видом, понес отобранное обратно в кладовую. Там вместо похвалы, на меня еще наорали, решили, что это я украл. Злясь и царапая стены, побрел обратно на свой пост. После инцидента решил добывать пропитание самостоятельно. А то получается те, что старше, даже не работают, мы молодые, за всех отдуваемся.

Кто мы? Спросите вы… Мы, это величайшая раса из, когда либо существовавших на земле. Мы самый многочисленный и сильный народ, с которым никто не может сравниться. Мы самые красивые и могущественные из всех… ну что-то типа того. Нам так старшие рассказывали, когда мы были еще розовыми карапузами. А так, сами себя мы Снорками называем. Обитаем под полом жилища больших существ, которые называются люди. Хозяева верхнего уровня очень стараются о нашем пропитании, делают различные запасы, и складируют на нашем, подземном этаже. Как рассказывала моя мама, они даже заботятся, что бы у нас не было перенаселения, иначе будет голод. Вот охраной запасов, мы молодые, и занимаемся, ведем строгий учет, приход там, расход. Только сейчас, ближе к зиме стали появляться различные дармоеды, как сегодняшний воришка.

– «Хотя надо договориться, глядишь, и выгадаю чего», - подумал я, выбираясь наружу.

Так размышляя, брел между колючих розовых кустов, среди цветущих одуванчиков, окончательно решив уйти и начать свою собственную жизнь. Неожиданно наткнулся на толстомордого, он бороздил подбородком по земле, поочередно пиная набитые до предела щеки. Тяжело переваливаясь с боку на бок, подглядывая из-за раздувшихся шаров то правым то левым глазом, упорно шел в сторону нашей норы.

- Ты чего там прешь? – Поинтересовался я.

- Фыфуф фа фаффафу.

- Чего-о? Опять издеваешься, щас ухо откушу, - пригрозил я, нависая над ним.

Мелкий долго вытряхивал содержимое защечных мешков, получилась приличная кучка зерна.

- Ниче се, - от неожиданности восхитился я, - как это все вместилось.

- Выкуп, за мясо, - ответил он, разминая щеки.

В моей голове начал созревать хороший план.

- Слушай, у меня к тебе дельное предложение.

- А не обманешь?

- Да ты что! Да я самый честный в мире снорк!.. Че неубедительно? – После патетического выражения, спросил я, доедая зерно.

- Как сказать, - закрыв морду ладонями, прохихикал он.

Я ходил из стороны в сторону, не зная как сформулировать свою идею, закинув в рот последнее зернышко, все же решился.

- У меня такое предложение, ты показываешь где берешь это, - я показал на пустое место.

- В благодарность, я провожу тебя секретным путем, к тем закромам, что мы охраняем, ну как? Согласен?

- Что-то мне не очень верится, - с сомнением начал он, - может, попробуем наоборот.

- Легко, я показываю обходной путь, после того как ты проводишь меня.

- Пошли, - поняв, что наоборот не получится, согласился.

Мы двинулись вдоль высокой каменной стены, затем начали петлять между пеньков и стволов, долго крутились возле какого-то строения, из круглой дырки которого выглядывала чья-то равнодушная морда. Потом бегом проскочили большое открытое пространство. На той стороне маячило деревянное строение, провожатый направился туда. Когда подошли к прогрызенному в доске отверстию, мелкий критически осмотрел меня.

- Норка маленькая, ты не пролезешь.

- Это здесь? – Засовывая голову внутрь, спросил я, он промолчал.

Хоть толщина доски не закрывала полностью морду, с той стороны торчал только мой нос. Прямо по курсу видел что-то тряпичное, вкусно пахло кукурузой, я попытался протиснуться дальше. Голова вылезла внутрь строения, плечи с руками в норе, задница снаружи… застрял.

- Эй ты, как тебя там, - прохрипел я, - помоги.

Никто не откликнулся… об этом как-то не подумал.

- Сволочь, помоги, вылезу, съем.

Начал усиленно дергаться, вперед – назад, снова вперед, выскочили руки, уже легче. Сзади кто-то провел рукой от поясницы до хвоста.

- Мелкий, ты че там удумал? – Заорал я, что есть мочи, дергаясь вперед.

Визжа и отчаянно перебирая лапами, с сильной болью, удалось проскочить, сразу выглянул наружу. Через отверстие просматривалась малая часть пустого двора, толстомордый пропал. Позади послышалось вкрадчивое урчание, затаив дыхание я медленно обернулся.

- М-мчто здесь делаем –м?

Поинтересовалось высокое красивое существо, с нежной рыжей шерстью и пушистым хвостом, зацепив меня длинным кривым когтем.

- Я эт, типа на прогулку вышел, - дрожащим голосом ответил я, - меня эт, толстомордый привел.

- Зна-аю, р-рмяй, зна-аю, контрабандист мелкий. Но его нет, а ты тут.

- А вы кто? – Немного осмелев, спросил я, стараясь освободиться.

- Я, ха-ха-мяй, шериф вообще-то, охраняю, что здесь лежит, за порядком смотрю, ем-м тех, кто закон нарушает, м-мя-яй.

- Но я ведь ничего не нарушаю, - не на шутку перепугался я.

- Ма-ау, ха-ха, ты уже нарушил, - рыжий, не выпуская меня, почесал задней лапой за ухом, - вторгся на чужую собственность, наверняка с целью кражи.

- Нет!!! Что вы! – Прокричал я, дрожа всем телом, - я работаю на честном договоре.

- Каком? – Потягиваясь, спросил красавчик, - и с кем?

- С толстомордым! Я ему в обмен на кукурузу, обещал колбасу!

- Хм-мяу, колбасу-у, говоришь… веди! - Приказал он.

- К… куда? – Не понял я.

- За мясом! – Рявкнул шериф, - иначе тебя съем.

- Но здесь проход очень узок, - я показал ободранные бедра.

- Пошли, здесь и двери есть.

Мы прошли вдоль стены, впереди показалась дверь. Я прыжком, он, степенно задрав голову и хвост, не глядя, переступил через порог. Повернули в сторону двора, в сопровождении такого красивого и сильного спутника, можно смело переходить открытое пространство. Чем в принципе и воспользовался. Из строения с круглым входом вылез вислогубый косматый монстр с длинными ушами, грязно-серого цвета, с черными пятнами по всему телу. Проигнорировав меня, он кинулся на шерифа:

- Эй ты, рыжая тварь, это что за вторжение в зону моей ответственности?

- Ф-фау, хам, я не нарушаю зако-он, - выгнув спину, отпрыгнул в сторону рыжий, ориентируясь на зону ограничения цепи, - и иду вдо-оль твоей границы.

Шериф небрежно похлопал по носу сторожа, повернулся задом, брызнул метящей струйкой на морду грызущего от злости цепь. Мы двинулись дальше, не обращая внимания на неистовый скандал обиженного охранника. Я удивлялся смелости и наглости моего сопровождающего. Пока шли по саду, все, бросив поклажу, старались спрятаться, при его появлении замолкали даже птицы. Оставив клочки шерсти на кустах малины, вышли к каменному строению, которое утром хотел покинуть. Как я был рад возвращению.

- Эй, куцый, - так звали меня из-за короткого хвоста, - куцый, ты кого привел?

Голос доносился из пограничной норы, я стал вспоминать, чье сегодня дежурство.

- Косой, ты чтоль тут? Шерифа привел.

- А зачем нам шериф? Мы и без него прекрасно справляемся.

- Можно я пройду до старшей, серьезный разговор есть. – Попросил я.

- Ладно, проходи.

Перед главным входом нас строго досмотрели, меня – с пристрастием, шерифа издалека, визуально. Внутрь прошел только я, рыжий остался снаружи. Боже, что начало твориться в доме, все бегали, бесцельно суетились, натыкаясь друг на друга. Привели в главную залу, вновь пройдя процедуру обнюхивания, предстал перед очами старшей.

- Ты зачем кота привел? – Строго вопрошала она, - это наш злейший враг.

- Это шериф госпожа, он согласен предоставить нам возможность меняться колбасой на кукурузу.

Я заискивающе распластался на полу, вылизывая кончики ее пальцев.

- Кукуруза это хорошо, - задумчиво проговорила сильнейшая, - мясо много вредно.

Она походила по залу, следом неотступно, что-то нашептывая на ухо, следовал Лысый. Старшая задумчиво слушала, кивая головой, лишь изредка отмахиваясь как от назойливой мухи.

- Кукуруза это очень хорошо, - повторила она, - ладно пошли, поговорим.

Добрый десяток бойцов окружили рыжего, тот нервно подергивая хвостом, оценивал каждого противника. Степенно, с достоинством, носильщики вынесли крупнейшую, она была лишь в половину меньше кота. Явственно позиционируя огромные, острые как лезвия резцы, сильнейшая вальяжно расположилась на павших ниц носильщиках.

- И что вы можете нам предложить? – С ухмылкой спросила она у шерифа.

- М-мр, кукурузу, - промурлыкал тот, - но только в обмен.

Собравшиеся облизнувшись, стали переговариваться, в семье давно не пробовали зерна. Лысый продолжал что-то нашептывать, она, кивнув, ответствовала:

- Я думаю, что мы сумеем договориться.

Мы осенью заводим дизеля,
но до весны на зимниках не глушим,
Иначе поступить друзья нельзя,
среди дорог, распахнутым ей душам.
Из войлока утепленный капот,
как валенок, привычная кабина,
Когда мороз в полсотни сопли жмёт
порой и сам похож на Буратино.
Бывает, полетит в дороге скат,
ты знаешь, как резина застывает?
Под мост загонишь старенький домкрат,
ключи и гайки к пальцам примерзают.
Бывает, стукнет верный дизелёк,
а до тепла, полсотни вместе с ветром,
Как жаль, не все дошли до этих строк,
по Северам и нашим километрам…

^{Игорь Борисов}

Выжить

Тайга начинала тихо гудеть, тяжелое серое небо наливалось свинцом. Где-то в чаще, нарушая гнетущее спокойствие, выли волки. Виктор, водитель – дальнобойщик, помочил левое заднее колесо, посмотрел на мерно раскачивающиеся верхушки лиственниц, быстро запрыгнул в кабину. Послушал двигатель, тот тарахтел с небольшим сбоем, - «дотянуть бы», - подумал водила. Судя по карте, до ближайшего поселка еще двести, до техстанции все пятьсот. Проехав километров тридцать, до съездного кармана, припарковал машину, поставил на малые обороты, принялся за подготовку ко сну. Разогрел на керосинке небольшой сухпаек, смакуя каждый кусочек, откинувшись на спинку, слушал радио-шансон, ему вдали, вторили волки.

Проснулся от жесткого раскачивания, снаружи неистовствовала пурга. С трудом выбравшись наружу, провалился по пояс в снег, заряды пурги сбивали с ног. Наскоро сделав свои дела, не отряхиваясь, залез обратно, до рассвета оставалось пару часов. Сняв полушубок, бросил его под ноги. Разогрел чай, теперь только ждать, - « дотянуть бы», - вновь подумал Виктор. С внешней стороны выло, кидало огромные заряды снега, стихия бушевала, отводила душу. Под мерное тарахтенье мотора, вновь уснул.

Сколько времени прошло? По часам – трое суток, метель, не желая успокаиваться, разошлась не на шутку. Кабину давно замело, шумело где-то поверху. Пробив со стороны пассажирского сиденья небольшую щель, сделал вокруг кузова тоннель, и теперь время от времени разминал затекшие ноги. Из-за длительной работы на холостых оборотах, приходилось иногда глушить двигатель для проверки уровня масла. С трудом пробираясь под кабину, поднять ее не давал наваленный снег, выворачивая руку, вынимал щуп. На ощупь определял предположительное количество, по-змеиному выбирался обратно, что бы вновь запустить мотор.

Сухпай подходил к концу, пришлось довольствоваться чаем, максимально урезав потребление сахара. Достал потаенный сундучок, в котором хранил различные приспособления на всякий случай. Вынул катушку с капроновым шнуром, сломал пассажирское сиденье, принялся за изготовление снегоступов.

На четвертые сутки закончилась солярка. Виктор собрал самое необходимое, проверил на прочность свое творение, в раздумье сел. До ближайшего населенного пункта – дней десять пути. Очень большой риск не дойти, не потому что снег глубок, волки, сейчас для них самый тяжелый период. Можно конечно остаться, попробовать дождаться спасателей, но когда они доберутся, уйдет суток семь-восемь. За это время от машины ничего не останется, все что горит – будет сожжено. Водила залил последний керосин, зажег горелку, поставил чайник, снаружи постепенно затихало.

Позади прицепа выкопал в снегу пещеру, утрамбовал стены, вдоль одной стены расстелил брезентуху. Сделал в потолке вентиляционное отверстие, на полу расчистил и углубил пятак для костра. Пока занимался обустройством временного жилища, стихия успокоилась, наступила звенящая тишина. Выбравшись наружу, выставил над кабиной шест, к нему, вместо сигнального флага, привязал свитер, затем сходил за сушняком. Спустя какое-то время, грелся у живого огня, пропаривая на костре, одну из оставленных толстых веток. Выбрал несколько прямых сучков, обрезал в локоть длиной, заострил с одной стороны. Взял разогретую деревяшку, обвязал один край толстой бечевой, уперевшись коленом в центр, навалился всем телом. Согнув, накинул на второй конец петлю, получился хороший лук. Подобрав первобытное оружие на брезент, положил в огонь припасенное полено, лег спать – перед охотой требуются отдых.

Возвращался довольный, удалось подбить глухаря. Вообще прогулка выдалась – смех один. Сразу не подумал и двинулся на восток, поднимающееся яркое солнце, слепило глаза. Зайцы выскакивали из-под ног, даже проваливаясь в рыхлом снегу, уходили очень быстро. Пока гонялся за ними, расстрелял весь стреловой боезапас, в разочаровании повернул обратно. Перед самым выходом на дорожную просеку, увидел под деревом бурлящий снег. Не размышляя, хватил дубинкой в центр, кого-то вбивая еще глубже в сугроб. Пошарил в снегу, куда пришелся удар, вынул оглушенную птицу, еды на пару дней хватит. Последующие несколько выходов прошли впустую. Из всей добычи были дрова, для поддержания огня.

Шли девятые сутки, с того момента, как он по воле случая, превратился в полудикого охотника. Умения постепенно оттачивались, последние три дня без добычи не приходил. Рацион, в основном составляли птицы, но попадались и зайцы. Косых ловил на петли, сплетенные из остатков капроновой веревки. Ближе к вечеру девятого дня, возвращаясь в пещеру, увидел след охотничьих лыж, который вел к его машине. Насколько позволяли снегоступы, полушагом – полубегом добрался до входа. Прям перед отверстием, стояла воткнутая в сугроб, пара широких досок, обитая с одной стороны медвежьей шкурой – его ждали. Виктор вошел, снизу, из снежного грота, тянуло вкусным ароматом жаркого.

- Здорова хозяин. – Раскинув в приветствии руки, встал навстречу коренастый мужичок.

- Ты, я погляжу, неплохо здесь устроилси.

- Здравствуйте, - поздоровался Виктор, опуская на пол лук и птицу.

- С удачной охотой чё ли, - улыбнулся охотник, кивая на глухаря, - а я те тут зайчатинки натушил.

Проболтали всю долгую зимнюю ночь. Охотник делился своими секретами по выживанию, водила рассказывал о жизни на большой земле. Утром гость ушел, оставив недельный комплект провианта. Спустя еще девять суток, пришли бульдозеры. Издалека заслышав звук дизелей, Виктор принялся откидывать со стороны дороги снег от машины. Дошел до прицепа, когда к нему добрался первый трактор со снежной пушкой.

Он толкал огромный ротор, который метр за метром вгрызался в толщу снега, выкидывая его далеко в лес. Пройдя мимо кабины КАМАЗа, пушка остановилась, из кабины трактора вылез машинист:

- Браток, давно сидишь?

- Не поверишь, двадцать дней, - смеясь, ответил Виктор.

- А че мне верить? Я и так знаю.

- Вы тут как? Мимо ехали? Или все-таки за мной?

- За тобой, - улыбнулся тракторист, - там, в последнем, соляра для тебя, полтонны хватит?

Парни очистили большой пятак, помогли натянуть под двигателем брезент, разожгли две паяльные лампы для разогрева. Постепенно начала оттаивать замерзшая кабина, по стеклу пробежали ручейки воды. Виктор достал гаманок, начал отсчитывать деньги за топливо.

- Оставь, у нас с твоей конторой договоренность, - остановил один из трактористов, - потом по безналу перечислят.

- Спасибо мужики, - поблагодарил Виктор.

- Да ладно, работа такая – помогать. – Похлопал по плечу машинист ротора.

Виктор поднялся в кабину, провернул ключ зажигания, со второй попытки двигатель завелся. Легкие перебои в работе дизеля, немного усилились. После нескольких резких перегазовок, мотор заработал чище.

- Еще раз спасибо, - приоткрыв дверь, крикнул водила.

- Давай, и тебе не хворать, - махнули в след трогающемуся КАМАЗу спасатели.

Впереди петлял коридор снега, стены которого возвышались до верха кабины. Под звуки шансона, дальнобойщик пробирался все дальше и дальше. Радио, вдалеке вторили волки, только водитель, из-за работающего двигателя, их не слышал.

Соседи

- Достали мураши, - бурчал под нос дед, вытряхивая остатки дуста, - че ток не пробовал, не помогат.

Старик копошился вокруг дома, непрестанно кряхтя и чихая от пыли, облазил все углы и стрехи, выискивая гнездо. Находил только хорошо пробитые дорожки, несколько муравьиных кладбищ, и лишь караваны, бесконечные караваны мелких черных насекомых. Нет, против муравьев он не имел никаких возражений, они ему не мешали. Просто на днях дедок познакомился с очень хорошей женщиной, привел к себе в гости, она, открыв шкаф, увидела спорую работу незваных гостей. Пройдя по дому, дала кой-какие ценные указания и очень удивилась – как он такое терпит. А дед что, деваться некуда, на следующий день принялся за работу.

***

Мы давно готовили побег, прорыли в каменной преграде тоннель и замаскировали, присыпав песочком. Но выходы, эти огромные чудовища быстро находили, перекрывали прозрачным камнем и потом, подставив широкие плоские морды, наблюдали за нашим поведением. Приходилось несколько раз отправлять разведчиков на поиски нового укрытия. Наконец самым крепким и настойчивым это удалось. Новый проход пришлось ускоренно расширять, что бы пронести мамку. Освободившаяся группа без сожаления бросила на произвол судьбы слабых и немощных для маскировки. Старшая заставила перекрыть тоннель сразу за последним членом уходящей команды. Протискиваться, уминая мамкино брюшко, пришлось довольно долго. Спустя какое-то время мы все-таки выскочили в просторную залу, аккуратно расположив родительницу в одной из объемных ниш, заделали ход, по которому бежали и принялись за обустройство гнезда. Новый дом оказался вполне приличным, оставалось только сделать камеры для молодняка, погреба для хранения продовольствия, ну и остальное по мелочи. Смущало только громыхание сверху, но к этому можно привыкнуть, жизни это не угрожало. Несколько подруг занялись пробивкой нового хода на поверхность, мамку требовалось кормить неустанно. Первый выход вывел через трещину в дурнопахнущем месиве на бескрайнее черное поле, по которому носились во всех направлениях вонючие монстры. Из-за большой скорости, за ними шел сильный поток воздуха, сметающий все на своем пути. После нескольких попыток, все же удалось найти правильный путь, далековато, зато открывался на прекрасный травяной лес.

Вскоре начали поступать продукты, сестры нескончаемой цепочкой несли гусениц, кусочки грибов, ягод, попадались даже пауки. Родительница, разомлевшая от хорошего кормления, начала усиленно откладывать потомство. Сразу отобралась бригада ответственная за рост и воспитание молодняка. Потом мы нашли чье-то подземное хранилище, сколько там было энергетически важных компонентов, усов не хватало все ощупать. Мешало только одно, все находилось внутри прозрачных камней разного размера. Старейшие придумали выход, по их совету, мы, забравшись на самый верх, стали подгрызать деревянное основание, на котором стояли камни, при падении вниз они разбивались. Ответственные прочерчивали дорожки, по которым приходили носильщики, корма, хватало надолго.

Семья росла, казалось, ничто не может помешать нашему развитию, но начался мор. Погибло две трети семьи, работать стало почти некому, оставшиеся не успевали снабжать гнездо. Мудрейшие приложили все усилия для определения причины. Они вычислили состав, придумали противоядие, после обработки гнезда, дела пошли на поправку.

***

Старик ковырялся в палисаднике, вдруг земля ушла из-под ног. Согбенное тщедушное тело, цепляясь за осыпающиеся берега, провалилось до пояса. Не в силах поднять выше колена ногу, дед ползком выкарабкался из ямы. Матеря всех вокруг, с трудом, держась за поясницу, выпрямился. Осмотрел провал, махнул рукой и враскоряк, кряхтя, поковылял на веранду отдохнуть. За чашкой чая, незаметно сморил сон. Пролив остатки жидкости на штанину, рука безвольно повисла вдоль ножки кресла, так и не выпустив из пальцев посуду. Седая голова склонилась набок, с уголка губы, тонкой струйкой, на грудь потекла слюна.

Пока пенсионер спал, в палисаднике происходили чудеса. Яма заросла, трава сама собой стала выкашиваться, одновременно исчезая под землей. Стали появляться глубокие ямки, в которые самостоятельно втыкались палочки и распорки для подвязки цветов. От колодца, по грядкам, пробились канавки, из земли всплыли камешки и разбрелись по участку, отмечая розовые кусты.

Старик, просыпаясь, резко вскинул голову, тыльной стороной руки отер мокрую морщинистую щеку, в недоумении обвел вокруг взглядом.

- Етить твою ангидрить, склероз, однако.

Он с довольным видом осмотрел еще раз проделанную работу, довольно крякнув, взял костыль.

- Когда успел, ты смотри, сил то еще ого-го, ток склероз – будь он неладен, ничого не помню.

Довольный и умиротворенный, поигрывая старой тростью, прошелся по веранде. Затем спустился с террасы, в решении сходить до чипка, потрепаться с ровесниками.

***

Отныне требовалось найти методы сотрудничества с тем ужасным великаном, который пытался уничтожить нашу семью. Мы уже начали выполнять некоторые функции, что бы как-то приобрести его расположение. Создали спецкоманду, вытаскивающую мусор – как он называл, из его жилища. Чистили предметы, которыми он пользовался во время еды, имея с этого свою долю провианта. Досконально изучили распорядок и привычки, стараясь выполнить максимальное количество дел из того чем занимался он. Но мы не могли понять – почему он нас не воспринимает, наоборот, старается раздавить, вымести, либо сжечь. Регулярно заливает водой наши коридоры, посыпает своим составом дороги и переходы, законопачивает входы. В один из дней их стало двое. Второй первым делом начал осматривать сменную линьку великана – хозяина. Он и так каждый день менял свой покров, а тут еще заменили и цвет. Прежнюю, в чем ходил до линьки, бросили в воду. Начали тереть большим куском неизвестного состава, уничтожив нескольких наших, во все стороны полезли горы пены. Пока, как мы поняли, друг хозяина, игрался с пеной, мы быстро произвели уборку и чистку. Затем в подземелье, сбросили на пол, еще один камень, не успели стаскать содержимое, вошел хозяйский гость. Очень внимательно осмотрел дорогу, заглянул в грот, куда уходил караван, покачав огромной головой, удалился. Затем вдвоем прошлись по залам пещеры, где жил хозяин – великан. Размахивая конечностями, долго громко мычали друг на друга, потом вышли на закрытое деревянное поле и сели пить сладкий напиток. Наши сестры, что занимались обкусыванием сухих веток и листвы, не заметили наблюдения и продолжали свою работу. Разведчики, пытавшиеся предупредить, не дошли, были сметены пучком упругих веток. Друг хозяина прошел к цветам, начал внимательно наблюдать за тем, чем занимались наши девочки.

***

- Ты меня убеждал, что сам все делаешь, - говорила опрятная пожилая женщина, неспеша потягивая чай.

- А что? Разве это не так? – Улыбаясь, спросил старик.

- Конечно нет, я сегодня посмотрела, еще на склероз жалуешься.

- Не могут мураши такое делать.

- Эти могут, - убедительно заверила она, - разработку начала еще я, потом ребята продолжили. Занимаются этим уже два года, а ты знаешь, что у муравья самый большой мозг, относительно веса его тела. С ним поспорить может только паук с разницей в десять – пятнадцать процентов. Наша задача была развить умственные способности этих общественных насекомых, хотели добиться, что бы они понимали, что от них требуется, и выполняли наши указания.

- Ну и как? – С издевкой спросил дед.

- Да никак, - махнула рукой женщина, - весной они бежали, и мне кажется, верней, абсолютно уверена, что знаю куда.

- И кого вы хотели получить в итоге? – Не обращая внимания на намек, поинтересовался старик.

- Самых скрытных контрабандистов – диверсантов, которых почти невозможно обнаружить, либо уничтожить. Муравьиное сообщество занимает половину массы всей биосферы земли, попробуй найти среди этой кучи наших подпольщиков.

- Ну, подпольщики, это точно подмечено, посмотри, что они в подвале делают, в день две банки сбрасывают на пол, я поначалу думал – полтергейста какой завелся, потом увидел.

- Судя по тому, как они все успевают, гнездо большое, только вот где?

- Искал, одни дорожки во всех направлениях, - почесал затылок дед.

- Значит плохо искал, - парировала женщина.

***

Преследования неожиданно прекратились, зато появилось новое существо, значительно ниже чудовищ, но все равно превышающее наши размеры в сотни раз. Вытянутое туловище, удлиненная морда, передвигающееся на четырех конечностях. Оно повсюду следовало за хозяином – великаном, что-то вынюхивая, в некоторых местах, тварь поднимала морду и оглушительно гавкала. Он сразу клал на это место большой камень. Мы сопоставили расположение отметок, получалось под ними большие скопления сестер. Согласовав с мудрейшими, решили уйти на еще большую глубину, бригады принялись за работу. Дошли до водоносного слоя, дальше пробивать не получится, остановившись на этом уровне, подготовили хорошие помещения. С помощью мудрейших уплотнили и утеплили стены, пол, потолок, разместили по впадинам светящийся мох. Стали переносить запасы, наверху оставили лишь прогревочные камеры для молодняка. Весь вынутый грунт ушел на заполнение прежних помещений. После переселения оставили чудовищ, перестали ходить к прозрачным камням, занялись собирательством и охотой. Конечно, очень не хватало сладкого содержимого тех камней, но и семью губить не стоило. Гнездо вновь резко сократилось по количеству проживающих, родительница готовилась ко сну, остальные носили запасы на холодное время. Наверху хозяин – великан раскопал все хранилища что отметил, но к тому моменту они были пусты. Вокруг его жилища не осталось ни одного цветка, все оказалось перерытым. Возле каждой свежевырытой ямы, долго размахивал конечностями, что-то громко мычал и гукал. Потом забросил это дело и долго не появлялся даже на улице. По ямам лазило четырехлапое существо.

***

Вернувшись от чипка, старик первым делом прошелся по участку, то, что раньше делалось по мановению волшебной палочки, сейчас ждало его участия. С недовольным видом прошел к кладовке, вынул лопату и, бурча под нос, принялся за работу.

- Достали ить мураши, вот че не жилось, даже варенье разрешал брать. Дык нет жишь, собрались… сбежали кудыть, поди найди их теперя.

- Ты что там старый бухтишь, - окликнула подруга.

- Так ить по штату положено бухтеть, вот и отвожу душу-то.

Встреча

Импульс за импульсом, корабль набирал скорость. Как и положено по расчетам – пять лет на ускорение, затем столько же на торможение. Мерно работали датчики контроля жизнеобеспечения, тихо, и все равно нудно, гудел автомат очистки воздушной смеси. За иллюминатором во всю стену, располагалась прочерченная бесконечным числом ярких полос, бездонная пропасть вселенной. Полосы, светящиеся с разной интенсивностью, через которые просвечивали очень далекие галактики, были не что иное, как звезды, проносящиеся в пространстве. Вернее, это корабль летел с такой скоростью, что близлежащие светила, смотрелись как идеальные полоски на школьной доске. Время от времени, интерком выкидывал на главный экран виды точек, привязанных к маршрутизатору. Навигаторы работали исправно, отметки постепенно смещались назад, закидывая йоттабайты данных в отдел обработки информации.

Славка сидел, небрежно закинув ноги на пульт центрального блока управления, размышляя вслух:

- Зачем нам тупо сидеть и следить за работой всей этой хрени. Система локации подает сигнал, навигация, с учетом всех случайностей, строит маршрут, интерком все контролирует. Человек, пусть он будет супергений, все равно не успеет за потоком информации. Остается только сидеть и любоваться на переливающийся купол ионного отражения, который толкает корабль вперед, ускоряя с каждым новым импульсом. Хотя за два месяца дежурства, по бортовому времени, он успел порядком поднадоесть.

Дежурный мельком глянул на дублирующий сервер. По дисплею бежала красная строка – опасность. Нудно и громко начал пищать зуммер. Славка подпрыгнул от неожиданности, не успев снять ноги, больно ударился о мягкий пол. Вскочив, держась за отбитое место, прижал к горлу ларингофон:

- Парни, дежурные по смене, бегом сюда.

В ушах раздался вой ускорителей: - «Что случилось», - перекрывая шум накопительного реактора, прохрипело в наушнике.

- Тревога, красный сектор, одному не справиться, а остальных будить пока не хочу.

Дежурная смена собралась быстро. Оставив в машинном отделении одного человека, остальные пришли в ходовую рубку. Распределившись по местам у центрального пульта, занялись считыванием поступающего сигнала. Все работало как прежде, главный экран и мониторы отсвечивали окружающей бездной, сбой давала только система наведения. Сонары показали присутствие чужеродного тела. Автоматически, на подсознательном уровне, руки перекинулись на пульт распознавания объекта, пробежались по клавиатуре.

- Слышь, Слав, тут по системе все нормально, это внешний сигнал, - проговорил Виктор, ответственный за внешнюю защиту.

- Объясни, - обернулся Славка, в этот момент по обшивке постучали.

- Едрить-етить, на такой-то скорости, - удивился Ромка – лингвист.

- Роман, переключай сигнал на себя.

- Ща сделаю, - засуетился спец по переводу, переключая тумблеры.

- … Цель вашего нахождения в нашей системе… - Удалось прочесть остаток бегущей строки.

Стук снаружи повторился, стучали определенным кодом, только разобрать не получалось.

- Какова наша скорость, - Спросил Виктор.

- Около восьми парсек на год.

- Это более двадцати световых, кто же сумел догнать нас на такой скорости?

- Я кажется, разобрался, что они хотят, - воскликнул Ромка. – Они требуют впустить их.

- Серега буди штурмовиков, команда в ружье, и не забудьте заблокировать гроздь, нельзя допустить что бы экипаж пострадал.

На борту поднялась суета, во всех переходах проемы мигали красным, готовые заблокироваться в любой момент. На центральном подали команду о разблокировке приемного шлюза. Зашипели откачивающие воздух насосы. Штурмовая бригада, встала в ожидании по обеим сторонам карантинного хода. Наступила гнетущая тишина. Постепенно делались анализы смеси, поступающей с примкнувшего судна, наличие вредных веществ и бактерий, совместимость всего этого вкупе с нашим составом. Сервоприводы, вскрывающие шлюз, тихо загудели. Проем окутался клубами остатков дегазационной смеси, из карантинного отсека вышли двое.

Роман включил лингвистическую аппаратуру, по фигурам вошедших пробежала горизонтальная зеленая полоска. Пришлые, по виду гуманоиды, в плотных облегающих скафандрах, с гладким лицом. Все с интересом разглядывали плоскость под стеклом шлема, ни глаз, ни носа, не наблюдалось, ровная поверхность с узкой безгубой полоской рта. Пришельцы стояли, не проявляя ни каких эмоций, но тоже осматривали встречающих, это чувствовалось всей кожей, до последнего волоска на голове. Неожиданно, откуда-то изнутри, начался усиливающийся, подавляющий волю и силы, непонятный звук. Команда, зажав уши, повалилась на пол, последними бросили оружие штурмовики.

- Вот так-то лучше, - ясно и спокойно раздалось в головах, - мы в гости, а вы с плазменным оружием… нехорошо.

- Вы кто? – Через силу подняв голову, спросил Роман.

- Мы раса контролирующая данный сектор галактики, - на ментальном уровне ответили пришельцы.

Психическое давление стало ослабевать, люди со стоном начали шевелиться, охранная бригада потянулась к оружию.

- А вот этого делать не надо, мы к вам с миром.

Славка встал, жестом остановил бойцов, помог подняться остальным. Подойдя к пришлым, молча, подал руку.

- Тайет, - не открывая рта, представился первый.

- Тайет, - протянул четырехпалую кисть, второй.

Команда переглянулась, в воздухе повис вопрос, два гуманоида с одним именем. Гуманоиды, так же молча, телепатически ответили на возникшее недоразумение.

- Если говорить по вашему, мы клоны андроида, находящегося на борту нашего корабля.

- А как мне с ним пообщаться, - вышел вперед Николай Андреич – капитан.

Пришелец снял шлем, приблизил плоское лицо к голове Андреича, приложил к его вискам руки. Взгляд капитана сразу стал пустым, ушедшим в себя, лишь брови, то взлетали вверх, то сдвигались на переносице.

Общение длилось долго, Славка распределил всех по рабочим местам, в «прихожей» остались лингвист, часть штурмовиков и он сам. С камбуза принесли кофе - пришельцы отказались. Ребята, разместившись кто где, прихлебывая напиток, тихо обсуждали произошедшее.

- Слушать команду, - встрепенулся очнувшийся Андреич.

Присутствующие резко отставили кружки, выстроились в ряд, лишь гуманоиды не шелохнулись.

- Первое, думать о чем угодно, но не о том, что делаете. Выполнять все на автомате.

Капитан внимательно осмотрел каждого, его от природы худое лицо, осунулось до неузнаваемости. Появились мешки под запавшими глазами, челюсть мелко дрожала, потускневший взгляд вяло блуждал по присутствующим. Говоря, он старался не поворачиваться лицом к пришельцам.

- Второе, - после некоторого раздумья, скороговоркой продолжил Андреич, - камуфляж номер один, донести до всех. Свободны…

Команда как по мановению волшебной палочки рассосалась за переборками корабля, оставив капитана наедине с клонами.

Славка проскочил до своего кубрика, приложил ладонь к сенсорной панели находящейся у двери. Стена отошла в сторону, открывая нишу со скафандрами различного назначения. Сдвинув костюмы в сторону, вынул краба - комбез высшей категории. Запрыгнув внутрь, быстро надел шлемофон, накинул с поворотом защитный купол, включил сервооборудование. Дополнительно к основному вооружению костюма, взял парализатор. Пока проделывал все операции, бежал, собирался, в голове назойливо крутилась пошленькая песенка о не спящем барсуке:

- Тихо в лесу…

Благодаря мышечным усилителям, еле успевал контролировать скорость передвижения. Проскочив в прихожую – увидел штурмовиков стоящих наизготовку и капитана, взятого клонами в заложники. Видя состояние Андреича, повисшего на руках одного из пришельцев, Славка оценил силу ментального удара, от которого защищал костюм. Кивнув ребятам, полукольцом зажали детей дрона. Освобождение заняло пару секунд. Клонов связали лицом к лицу и бросили в угол.

- Витька, - по ларингофону позвал Славка, - что там с периметром?

- Заблокирован.

- Садись на контроль, а мы с ребятами пойдем, отковыряем этот блокиратор.

- Только осторожно, снаружи ураган.

Бригада вошла в шлюз. Запустилась откачка воздуха, медленно начал отходить внешний кингстон. Витек молодец – сообразил, что не стоит открывать основной портал. Включив силовую связку, не отпускающую выходящего наружу от корпуса корабля, штурмовики по одному начали выбираться на поверхность. Блеснула вспышка, первый приподнявшийся неловко завис на выходе из кингстона.

- Включить защитный купол, - раздалось в наушнике, следом прозвучал ответ:

-Тогда половина функций краба работать не будет.

- Вить, тебе видно что нибудь, - подал голос Славка, - а то у нас один двухсотый.

- Вижу скрепы, метров пять от вас, видимая высота около двух метров, выше – блок.

- Ну хоть так, - пробурчал Жорик, бригадир штурмовиков, втаскивая убитого.

Купол краба и полголовы сняло как лезвием, кромка черепа испачкана остатком крови – вытянуло в пространство. Командир положил погибшего на пол и осторожно, на уровень глаз выдвинул над корпусом шлем. Ответ не заставил ждать, луч прошел на ладонь выше.

- Выход только под куполом, без возражений! – Распорядился старший.

Светясь голубоватым светом, издавая тонкий свистящий звук, защита работала на полную мощность. В окружении силового поля, со стоящими торчком волосами, парни один за другим покидали шлюз. Снаружи, от мощных лучевых ударов все превращались в ползущие синие полусферы, медленно подбирающиеся к ближайшей опоре. Пространство вокруг осветилось росчерками отраженных плазменных импульсов. Первая пара, оплавив особенно надоедливые стволы, начала подниматься по скрепам на корпус чужого корабля. Славка посмотрел на выдвижной хобот, примкнувший к порталу.

-Жора, а что если через ихний тамбур пройти.

- Не стоит, там нас ждут.

- Но ведь они нас и так видят.

- Не думаю, обстрел идет автоматически, от опор, с корабля ни одного выстрела, значит, они не только нас блокируют, сами тоже беспомощны.

- Мы на месте, - прохрипел динамик голосом одного из штурмовиков.

- Один режет, остальные закрывают, - распорядился Жора. – Пошли… наша очередь.

Командир и Славик поднялись по опоре, корпус начинался на трехметровой высоте. Выше двухметровой отметки, начала давать сбой защита. На панели под куполом шлема засветилась шкала потерь энергии, оставалось тридцать процентов.

- Командир, нагрузка очень высокая, - снова раздалось в наушнике, - что делать?

- Сыграйте на разнице потенциалов, - прозвучало в ответ, - и не стойте на пути потока.

Славка не замедлил воспользоваться советом, выдвинул над плечами двухметровые антенны. По дисплею побежали цифры, мощность поднялась до семидесяти. Более ярко засветился лазерный резак. Вскоре подняли кусок внешней обшивки, за ней изоляторы, несколько слоев сэндвича. Все это сметало в мгновение ока, Славка в полной мере оценил работу краба.

- Не пойму, чет темно здесь, - пробормотал первый пробравшийся внутрь.

Отверстие засветилось светом фонаря, команда в сопровождении командира влезла в дыру. Взору предстала странная картина – стоящие в ряд пробирки. Или цилиндры, стеклянные цилиндры похожие на большие пробирки. Под высоким потолком, тускло освещая периметр, приличного по размерам помещения, светилась тонкая полоска панелей. От стен отходили толстые жгуты проводов и терялись в темном пространстве загадочного зала. Часть кабелей подходила к ряду пробирок. Группа, со всеми предосторожностями, двинулась вдоль стены по предположительному направлению ходовой рубки. Все помещение, занимали теряющиеся в темноте ряды стеклянных колонн, с непонятным содержимым. Появился проход, ориентировочно метра два на четыре. Двое быстро пробежались с осмотром:

- Там коконы, что внутри – непонятно, просвечивать надо, - доложил один из ребят, вернувшись.

- Пока некогда, идем дальше.

Пройдя метров десять, увидели еще одну, таких же размеров дверь. Проем вел в слабо освещенную нишу, двое стали по краям, один напротив, остальные двинулись вглубь. Загорелся свет, короткий коридор начал смещаться вверх – лифт уходил на следующий уровень.

Выйдя на следующем этаже, группа попарно рассосалась по расходящимся в разные стороны коридорам. У лифта остались бригадир и Ромка, Славка свернул в первый же проход, по обеим сторонам которого располагались уже нормального размера двери. Заглянув в первую, увидел каземат, заставленный трех ярусными шконками. Попытавшись войти, застрял, пришлось втянуть антенны. Славка осмотрел все полки, больше похожие на тюремные кровати, на которых крепко спали прикованные к стене люди. Осмотр следующих кают не дал ничего, везде одно и то же, сопровождающий штурмовик дал сигнал на возвращение. Не оставляя никого, все вошли в лифт. Капсула плавно поднялась на следующий уровень, двое штурмовиков быстро сделали шаг вперед и в стороны.

Отсюда никого не ждали. Перед группой открылось большое помещение с экраном, занимающим всю противоположную стену. У пультов, растянутых на половину зала, двигались плоскомордые. Позади и чуть левее от лифта стояло тронообразное кресло, в котором восседал сам хозяин. Вероятно, он заметил движение в стороне от себя и обернулся. На них удивленно смотрел обычный человек, только огромного, по земным меркам, роста. Команда корабля, бросив оборудование, ринулась на выходящих из лифта штурмовиков. Спустя несколько секунд группа и хозяин звездолета смотрели друг на друга. Человек встал, приподнял руки – показывая, что безоружен, начал что-то говорить.

- Всем оставаться под защитой, - отдал распоряжение Славка, - Роман, ты и я снимаем.

- … Стая затея, - раздалось в голове, - вы отсюда не выйдете.

- С чего вы взяли? – Задал вопрос Роман.

- Капитан ваш повержен, я еще удивляюсь, как вам удалось пройти так далеко.

Славка машинально активировал систему обратной связи, в ушах раздался противный шум.

- Пустое, теперь я ваш хозяин, - с нарастающим давлением било по вискам, - отдайте свое оружие.

Человек подошел к Ромке. Тот с вожделением глядя на возвышающуюся над ним трехметровую фигуру, с тупой улыбкой снял купол, расстегнув, начал снимать краба. Славка, пересиливая напор чужого разума, непослушными руками включил защиту. Ноги подкосились, лишь сервоприводы удержали его в вертикальном положении.

- Ребята, огонь… - Только и прохрипел он, теряя сознание.

Очнулся в санитарном отсеке своего корабля, рядом крутился Михаил – слесарь гинеколог, как в шутку называли его друзья. Славка повернул голову в сторону, на соседней кровати лежал Ромка.

- О, очнулся дружок, - склонился над ним гений медицины.

- Давно я здесь?

- Почти двадцать часов, но ты еще легко отделался, Андреича вон, еле откачали, до сих пор в реанмационке.

- А корабль плоскомордых?

- Так и висит припаркованный, - хохотнул Михаил.

– С ним вообще смешная история получилась. Когда великан начал Ромку раздевать, парни открыли огонь. Попалили его в ноль, и че ты думаешь?

- Я сейчас ничего не думаю, - ответил Славка, - голова деревянная.

- Вобщим на его мозгах все работало, а эти плоскомордые – они как пальцы, выполняли все его команды. Как хозяина не стало, они и сбились как овцы в угол. Я вскрывал одного из них – не поверишь, внутри ни кишок, ни желудка, только сердце и мышцы. Мозгов вот, - он сжал руку, - у меня кулак больше. Нервные окончания все привязаны к лицевой пластине, а она работала как антенна приемника. Вобщим они как мураши, вылупился – поработал – здох.

- Но там еще люди были.

- А вот люди, это другой вопрос, то ли пища – хотя я сомневаюсь, скорее рабы, и нас плоскомордые так же хотели взять, да не вышло. Вобщим командой посовещались, решили не будить, прибудем на место – руки лишними не будут.

- А с клонами что сделали?

- А их привязали к центральному серверу, теперь искин ими рулит, - засмеялся Михаил, - ничего, послушные ребята.

Славка откинулся на подушке, голова слегка кружилась. Медик, не церемонясь, опрокинул его на бок, ткнул в ягодицу шприц с каким-то препаратом, растер ваткой:

- Отдыхай, завтра в строй.

Скотник ^{(от слова скотина)}

Смена не задалась с первой минуты, как только пришел на работу. Сразу накричал механик следящий за выгребными транспортерами, доильными аппаратами и остальной прочей лабудой. Не успел войти в баз, тут же набросилась старшая среди доярок:

- Витьк, а Витьк, нука подь сюды, - уперев крепкие руки в крутые бедра, позвала борцовской внешности, широкая в плечах женщина.

- Чет случилось, теть Тань?

- Случилось, случилось… он еще и спрашивает, - она ухватила Витьку за ухо и потащила к месту преступления, - кто поил Семеныча?

- А-а, отпусти-и, - ныл Витька, - я его не пои-ил.

Она разжала пальцы, семнадцатилетний пацан, потирая ухо, отскочил в сторону.

- Он сам пил, чесслова, я только до ларька сбегал.

- И бегать не стоило, теперь сам дежурить будешь вместо Семеныча, - проворчала тетя Таня, успокаиваясь, - он ужо до утра не встанет.

Семеныч, это скотник, выпить – как он говорит «не в радость, обуза большая, но необходимая, иначе жисть не мила». Ориентируясь на свое высказывание, трезвым не бывал почти никогда. Витька – молодой «специалист» устроившийся на баз ремонтником после окончания школы. Вообще-то устроились вдвоем с другом Сашкой, только тот дальше скотника не потянул, да и верхом ездить хотел потренироваться. Вот в принципе с этого все и началось.

По окончании дойки, в каптерку начали набиваться доярки. С шутками-прибаутками вскипятили чайник, выложили печево и сладости, перетащив Семеныча с топчана на мешки с комбикормом, веселой гурьбой уселись на матрац. Узнав, что Витька, не успев устроиться, уже остается на ночь, стали усиленно прикармливать. По ходу дела разговор перешел на духовно-мистические темы. Парень, жуя пирожки, слушал в пол уха, такие истории, стараясь приукрасить пострашнее, рассказывали еще в детстве у костра. Вскоре пришел автобус, девки задорно подмигивая, не стесняясь, переоделись и, оставив принесенные запасы, хохоча, убежали. Витька, сытый и довольный, прошелся по базу, взяв скребок, стал поочередно подчищать под коровами. Буренки лениво жевали, наблюдая за его действиями. Управился быстро, включил транспортер, проследил за удалением продуктов переработки, по окончании прошел в каптерку. Спящего на мешках Семеныча, трогать не стал, включил телевизор, поставив на тихий звук, улегся смотреть ночные передачи.

Где-то за полночь потихоньку начал смаривать сон. Борясь со слипающимися веками, Витька встал, легкой трусцой пробежался по базу. До прихода автобуса оставалось четыре часа, как вдруг откуда-то донеслось заунывное подвывание.

-У-у-оу-еу… уа-уе-уу… кхе-кхеу- уае-уууу.

Витька присел, в коленках появилась противная дрожь. Он рванул обратно в каптерку, заперся, вытащил из под топчана топор. При наличии оружия появилась уверенность в своих силах. Накануне в клуб привозили фильм, «Вий» назывался, тут еще бабы со своими байками. Парень осторожно вышел, звук повторился. Слесарь прошелся вдоль всего помещения, терзающий душу вой не прекращался. Тут обратил внимание, что нет коня Семеныча. Держа топор наизготовку, Витька осмелился выглянуть. Баз располагался на краю лога, вой доносился от речки. Он подошел к обрыву, внизу что-то белело и заунывно продолжало свою песню. С трясущимися руками стал спускаться, непрестанно оскальзываясь, старался держать лезвие перед собой. Подойдя ближе, убедился - белое пятно, это конь, и вой идет от него. Парень удивился, пусть мало видел, но такое… что бы конь выл… впервые. Тут услышал более отчетливо:

- Уди, уди… уо-уу-уа.

Лишь подойдя ближе, понял, в чем дело.

Сашка решил покататься, днем нельзя. Дождавшись ночи, пришел на баз, взял коня, но не учел одного, что жеребец признает только хозяина. После нескольких неудачных попыток сдвинуть животное с места, конь встал на дыбы. Сашка упал под ноги жеребца, тот сделал шаг и, собрав голенище сапога вместе с кожей, наступил пацану на ногу. Сашка, держа коня под уздцы под самыми губами, бил его по щекам и выл. Жеребец не имея возможности отойти, лишь встряхивал ушами, уткнув морду в Сашкино плечо.

Пустыня

Пятые сутки песок, песок и палящее солнце, все раскалено как горячая сковородка. Всюду стоял тихий шелест пересыпающихся барханов, из которых местами торчали корявые ветви саксаула, подернутые тонким бисером еле заметной зелени. И марево, тягучее колышущееся марево, скрадывающее не только горизонт, но и верхушки барханов. Кипящий воздух накатывал волна за волной, отбирая последние силы. От жары даже небо растеряло свои краски, висело белесой кисеей без всякого намека на хоть маленькое облачко. Временами из песка выскакивали мелкие ящерки, приподняв над раскаленным песком брюшко, смешно виляя хвостом, убегали. Я шел, с каждым днем поражаясь, богатству местного ландшафта и природы. На горизонте показались невысокие горы, живность, почуяв влагу, прибавила шаг. Караван, подобравший нас, состоял из трех верблюдов, груженных флягами, деревянными решетками и кошмой, козла с двумя козами и пяток овец. Впереди шествовал козел, следом гордо подняв головы, вальяжно чеканя шаг, двигались друг за другом корабли пустыни, по бокам вперемешку козы с овцами. Сопровождал это хозяйство, голый, в одних штанах, потрепанных сандалиях на босу ногу, черный от загара мальчишка, лет двенадцати – тринадцати. Мы пытались выяснить, как же старшие не боятся отпускать малолеток так далеко. Из сумбурных объяснений поняли только, что верблюд был болен, и куда идти, пацан знает. Для жителя города, ориентировка в пустыне – загадка, мы не верили, но все же шли. По срокам, которые обещал погонщик, были уже близко от поселка.

- Слышь, как тебя там? Далеко еще?

- Ермек, аташька с апашькай Ермек завут, - ответил мальчишка.

- Ладно, Ермек, сколько нам идти-то?

- Савсем немношька, - он махнул в сторону гор рукой, - два барана будить.

Не совсем поняв из ответа, чего там будет, разобрали, что скоро привал, значит отдохнем.

Отмахали еще километров пятнадцать, горы как были на горизонте – так там и остались. Мы уже отчаялись в ожидании, когда появится жилье. Единственно, что сменилось в пейзаже, это отступили барханы, нет, песок остался, но сейчас он перемежался с зарослями колючего кустарника и ковыля. Ермек остановил верблюдов, пинком под колено заставил их опуститься на брюхо, попросил помочь снять пожитки. Мы разгрузили нехитрый скарб, сняли свои рюкзаки, опустили вниз четыре фляги горячей, неприятной на вкус, солоноватой воды.

- Ермек, ты же говорил что рядом? Так где твой дом?

- Блиска, один баран прошли, завтра ище баран, там дом будить.

- В смысле один баран? – Не понял я.

- Баран пасёца, идет и кушить, - улыбаясь, начал объяснять пацан, - вот от сцуды, туда, день кушить, будить один баран.

- Серег, подожди, я понял, - остановил реплику Андрюха, мой напарник, - он сказал, сколько баран проходит за день пока пасется, столько нам и осталось.

- И во сколько это вывалится? – Недоверчиво спросил я.

- Километров двадцать, не больше, - утвердительно ответил напарник.

Мальчишка стоял, кивая головой, довольный от того что его поняли. Я был удивлен простотой определения расстояний, с таким сталкиваться еще не приходилось.

Солнце готовилось ко сну, постепенно укрываясь барханом как пледом, сглаживая колышущийся дальний горизонт. В воздухе ни малейшего дуновения ветерка, только спокойный, умиротворяющий шелест бегущего песка. Тени, на глазах приобретали ощутимые очертания, становясь, с каждой минутой, все явственней. Небо из белесого, стало глубоко-синим, появился рожок молодого месяца, а под ним ярко светилась Венера. Как назло температура окружающей среды становилась все выше. Несмотря на жару, неизвестно откуда появились комары, казалось бы – пустыня. Обливаясь потом, отбиваясь от назойливых насекомых, мы разбирали свои пожитки.

Пока ставили палатку, наступила скорая ночь, Ермек успел подоить верблюдицу и коз. Пацан, в который раз, поднес нам шерстяную веревку и большую пиалу с молоком. Истосковавшись по жидкости, наши организмы приняли жирный теплый напиток, особо не разбираясь, от кого его получили. Взяв канат, я вопросительно посмотрел на мальчишку.

- Ета нада, ночу шаян лазить будить, аркан не даст.

- Защита от скорпионов, не знаю почему, но работает безотказно, - объяснил Андрей.

- Да ты каждый день объясняешь, - возразил я, - только ни одного еще не попалось.

Напарник как более опытный взял аркан, вкруговую, на расстоянии полуметра обложил двойным рядом нашу палатку, закрыл москитные сетки, пошел помогать разводить костер. Я стоял в недоумении, сколько всего интересного можно получить, просто оставшись без машины.

А случилось все банально просто, поспорил с однокурсниками, что выдержу неделю в пустыне. Они, зная, что я закоренелый городской житель, ради такого эксперимента, снабдили всем необходимым. Отметили на карте точку в Каракумах, до которой три тысячи ехать. Заправили полный бак, закинули в багажник литр пива и поставили в ряд, пять двадцатилитровых канистр под топливо. Установив на видеорегистратор спутниковую связь, настроили сигнал на непрерывную запись, с добрыми пожеланиями отправили в дальний путь. На всякий случай, в качестве посредника между спорящими сторонами, со мной поехал друг, заядлый охотник и рыбак.

До места не добрались каких-то полста километров, случилось самое страшное, что может случиться. Я тупо пробил радиатор, если на дырявых колесах, или картере еще можно потихоньку двигаться, то радиатор это все – смерть на месте. Андрюха предупреждал, что бы не лез напролом. Я решил сократить путь, и вскоре убедился, что местные не зря так петляли. Сутки провели в машине, на вторые появился маленький караван, двигающийся в обратном направлении. Пообщавшись с мелким погонщиком, выяснили что, в шести днях пути, там, где он живет, есть телефон, сотовые здесь не брали. Андрей, перед отходом, пожестикулировал на регистратор, собрав свои вещички, мы, закрыв машину, вышли вместе с караваном.

- Серега, да что с тобой? – Андрюха толкнул в плечо. – О чем думки-то?

- Да вот думаю, спор неудался, проиграл, похоже.

- Только-то, все удалось, и даже боле, я свидетель, - он похлопал меня по плечу, - пошли спать.

Андрей, как обычно, не успев лечь, сразу захрапел. Я же пока выгреб все камешки из-под матраса, выровнял складки на подголовнике, пока улегся… затем, стал мешать храп. Снаружи встрепенулись верблюды, шарахнулись в сторону бараны, послышалось чавканье. Я нехотя встал, потихоньку открыл полог. Недалеко от кострища, там, где мы ужинали, копошилось странное существо. Осторожно подошел, от недоумения открыл рот, на меня смотрел крокодил, пусть маленький, около метра ростом – но это был крокодил. Развернувшись, на что-то наступил, как после удара током, ступню резко обожгло, я упал. На мой крик выскочили Андрюха с Ермеком, изнемогая от боли, кое-как объяснил что случилось. Мальчишка вынул нож, поднял мою ногу, с нее свисала белесая полупрозрачная тварь, что меня укусила.

- Я гавариль, шаян, - сказал пацан, делая надрез в месте укуса.

Он бросил под свет фонаря крупное насекомое, около восьми сантиметров длиной, оно, волоча шипастый хвост, на двух лапах пыталось уползти. Мальчишка сплевывая, отсосал яд, прополоскал рот молоком, подобрав недогоревшую головешку, приложил к ране, я заорал.

- Ты че поперся-то? - Спросил напарник, - фонарь, не судьба с собой взять.

- Крокодил, я увидел крокодила, - с трудом ответил я, показывая на место, где он был.

- Ты в своем уме? Откуда здесь крокодилы?

- Кесиртке здесь кушить бил, - сказал Ермек, указывая на следы.

- Считай, что тебе повезло, - засмеялся Андрюха, - скорпионы здесь болючие, но не ядовитые, а еще краснокнижный варан соизволил показаться.

Откуда мне знать, кого я видел, за всю жизнь дальше дачного поселка не выезжал.

До утра никакого сна, верблюды мерно жевали какую-то траву, чуть в сторонке паслись овцы. Глядя на все это через откинутый полог, удивлялся – где они находят корм?

Нежно потянул предрассветный ветерок, успокаивая горячее тело своими прохладными мазками. Над темно-серой поверхностью стал покрываться алым восточный горизонт. Постепенно, бордовая полоска светлела, наливалась сочным цветом, приобретая золотую кайму. Я впервые видел такой восход, даже пожалел что не художник, а небо разгоралось все сильней. Первые лучи пронзили преграду – облако, оказавшееся на пути…

- Дощь будить, - раздался сзади голос, я вздрогнул от неожиданности.

- Ты давно проснулся? – Спросил я.

- Нет, только щас, я всегда щас встаю, - ответил, потягиваясь Ермек.

- Скажи, тут всегда так красиво?

- Всигда, и кагда сонци, и кагда тущи, тока зима плеха, но тожи красива.

Мальчишка вылез, сбегав за ближайшие кустики саксаула, принялся за дойку.

Когда проснулся напарник, я, полулежа, мирно общался с Ермеком. Нога занемела, ступня малость припухла. Боль утихла, и время от времени пытался встать, на что пацан сразу начинал махать руками.

- Утро доброе, ты как? – Спросил Андрюха, выбираясь из палатки

- Норм, ногу только не чувствую, - ответил я.

- Ничего, расходишься, а что у нас на завтрак? – Спросил он Ермека.

Пацан, молча, поднес двухлитровую пиалу полную верблюжьего молока.

- Блиин, опять эта жирная гадость, - пробурчал я.

- Пей, до жрачки еще сутки, - засмеялся Андрей.

- Как сутки, - не понял я, - говорили же что двадцать километров.

- Все правильно, двадцать, но тебя ведь там не ждут. Нас встретят, приготовятся, сготовят, вот тебе и сутки, а пока варят, чаем будешь перебиваться.

В то время, когда Андрей объяснял, Ермек начал запрягать верблюдов, напарник ушел помогать. Все пожитки сложили на двух, у третьего промеж висячих горбов, постелили шерстяное одеяло. Мальчишка подошел ко мне и жестами указал на стилизованное седло.

- Нет, я пешком пойду, - возмутился я, - что я вам, совсем калека?

- Нога чуствить нет, ехать лучи будить, - пытался объяснить Ермек

Я решил встать и пройтись в доказательство своих возможностей. Сделав шаг, собирая казан и всю посуду, провалился в пустоту, ноги не было. Вернее, она была, но такое чувство, что ее нет, я ошалело посмотрел на ребят.

- Садись и не рыпайся, - голосом, не терпящим возражений, сказал Андрей, - давай помогу.

С помощью парней удалось сесть меж горбов, резкий нырок вперед, я чуть не вывалился, напарник заржал. Тихо матерясь, обхватил обвисший набок, обросший колючим волосом горб, подождал пока животное встанет на все четыре ноги. Мальчишка звонко свистнул и пошел вперед, ведя головного, груженного флягами верблюда.

Последующий путь занял около шести часов, пески окончательно отступили, впереди простиралась белая от сухого ковыля степь. Горы на горизонте не приблизились ни на метр, казалось, что они висели над поверхностью, уплывая с каждым нашим шагом все дальше и дальше. Караван начал пологий спуск в широкий лог, противоположная сторона которого скрадывалась волнообразно колышущейся травой. Постепенно ушел вверх и горизонт, склоны становились все круче. Покрытые яркой, сочной зеленью, в контраст отличались от того что мы наблюдали в течение последних шести дней. Лог стал более походить на глубокое (в моем понимании) ущелье, забирающее все сильнее вправо. В последний момент я открыл от удивления рот, видя представшую взору картину. Высокие, метров сто, склоны, плавно заходили друг за друга, а за ними – как за глубоким декольте… красиво открывалась широкая река.

Мы вышли на берег. Последний километр нещадно трясло на спине бегущего верблюда. Овцы и козы путались под ногами, пытаясь первыми выскочить к воде. Ермек с Андрюхой, остались далеко позади, даже не пытаясь остановить животных. На склонах паслась многотысячная отара овец, внизу бродила пара десятков верблюдов. Чуть в стороне стояло несколько юрт и небольшой кирпичный домик с вывеской «Азык – Тулiк» на плоской крыше, рядом играли бесштанные ребятишки, несколько взрослых сидело на лавочке недалеко от дверей.

Животные подошли к реке, я снова, еле удержавшись, резко нырнул вперед. Верблюд, подогнув передние ноги, пил воду. Мне вновь пришлось судорожно цепляться, что бы ни упасть, без посторонней помощи слезть не получалось. Подбежавший мальчишка, заставил горбатого опуститься на землю, с Андреем они помогли вылезти и мне. К нам приблизились двое мужчин в возрасте, поздоровавшись, обратились к Ермеку:

- Кiм сенiмен бiрге бар? – Спросил один из подошедших.

- Кала, олар автомобильдiн кум темен сындырыл алды, сондыктан мен оларды телефонга эрiп.

- Сэкен айтга сiлу берсiн, жаксы сэйкес болуы тиiс.

Мы, услышав, что разговор идет о машине и телефоне, радостно закивали головами.

- О чем вы говорили? – Спросил Андрей у собравшегося бежать Ермека.

- Баке спрашиваль что случилась, я абьясниль.

- А ты сейчас куда?

- Помогать, баран резать, - улыбнулся мальчишка, убегая.

- Вам телефон нужен? – Обратился один из мужчин, - он в магазине, пойдемте, покажу.

Мы прошли к маленькому кирпичному домику, Андрей остался снаружи, я прошел внутрь. Помещение мало походило на торговую точку, с одной стороны располагался небольшой прилавок с продуктами первой необходимости и телефоном на подоконнике, вдоль противоположной располагалась низкая печь с вмонтированным большим казаном. Рядом открытый пустой холодильник, на полу стояли распакованные коробки, лежали целлофановые пакеты с хлебом. На стенах висели небольшие ковры с ромбическим рисунком.

- Саламансiзба, - поздоровалась миловидная азиатка, копошащаяся возле кипящего казана.

- Здравствуйте, мне бы позвонить, - ответил я.

- Отiнемiн, - она кивнула в сторону прилавка.

- Ну что? Поговорил? – Спросил Андрюха, когда я вышел.

- Да, новый радиатор привезут, и антифриз. Попросил, что бы сюда везли, - ответил я.

- Тут каждые три дня шишига приходит, можно на ней съездить за машиной.

- Кто приходит? – Не понял я.

- Газ шестьдесят шестой, ну автомобиль повышенной проходимости.

К нам вновь подошел один из встретивших:

- Меня Бахтияр зовут, пройдемте, пока барана готовят, чаю попьем.

Мы, пожав руку, представились. Прошли в первую от магазина юрту, следом, сопровождая нас, скакала широколицая ватага ребятишек. Пройдя за откинутый полог, первое, что бросилось в глаза – красиво сервированный стол.

- О, женщины постарались, - проговорил Бахтияр, - проходите, садитесь за дастархан, скоро бешбармак подадут.

Он усадил нас напротив входа, наполнил пиалы чаем, потекла спокойная размеренная беседа. Пока кушали, я еще раз сбегал до телефона.

- Знаешь, что я решил, - сказал я вернувшись. Андрей заинтересованно обернулся.

- Продолжить испытание.

Напарник, отложив мясо, переглянулся с хозяином юрты, я продолжил:

- Мы будущие биологи, а что, хорошая практика, вот я с разрешения куратора решил остаться здесь на зиму.

- А что, хорошее дело, - поддержал Бахтияр, - юрту поставим, живи, нам как раз ветеринар нужен.

- Так он биолог, не ветеринар, - возразил Андрей.

- Научим, - поднимая маленькую кисюшку с араком, улыбаясь, ответил хозяин.

- Слушай, а про цыган слабо, что нибудь фантастическое написать, - спросил один хороший друг.

- А о чем? – Спросил его я.

- О вечной любви.

По просьбе друга.

Право на жизнь

Скоростной линкор, окруженный более мелкими, суетящимися повсюду крейсерами, на релятивистских скоростях, не спеша раздвигал пространство. За ним следовал средних размеров шар монитора, прикрывающий своей мощью еще более внушительную сияющую сферу. Позади, охраняя тылы, идеально ровным кубом, шли вооруженные до выхлопных дюз, боевые шутера. Первое впечатление, при виде каравана - что это цыгане, оказывалось верным. Да, это действительно цыгане, вольные люди, не подчиняющиеся ни одному правительству галактики. Табор двигался от системы к системе, где-то торгуя, где-то просто воруя, и так всю жизнь. Дом? Родная планета? Да… были когда-то, но этого давно никто не помнил. Даже старики не могли рассказать, движением чьего пальца они, оказались лишены своего кровного пристанища. Все осталось в легендах…

Полностью стеклянная сфера, светилась всеми цветами радуги. Через толстое бронированное стекло открывался восхитительный вид на просторы вселенной. Детишки резвились, под присмотром нескольких нянек и древнего старика. Невидящим взглядом, уставившись в одну точку, дед, перебирая струны, что-то наигрывал на потертой от времени гитаре. Несколько подростков постарше, внимали тому, что напевал старик. Встряхнув головой, пожилой мужчина весело запел:

-Джя́ла свэ́нко романо́,

- О ромалэ, деда… деда, - закричали мальчишки, - мы это уже слушали, лучше расскажи нам что нибудь.

- Хорошо, - старый цыган, провел рукой по окладистой седой бороде, - что ж, слушайте о том, как мы отвоевали право на жизнь.

Старик заскорузлыми пальцами перебрал струны, сделав несколько завершающих аккордов, отложил гитару. Немного подумав, вернул обратно.

- Сказание пришло с тех времен, когда галактику делили две сверхдержавы, федерация Ротов и империя Давган. В ту далекую пору, цыгане владели красивой и богатой планетой, находившейся в нейтральном пространстве на окраине. Многие желали получить ее в свое пользование, да не всем она была по зубам.

В один из дней, молодой и красивый ромалэ прогуливался по парку имперской столицы и встретил там девушку невиданной красоты.

- А как он там оказался? – Спросил один из мальчишек.

- Учился в университете, - ответил старец, - это сейчас вы знания получаете здесь. А тогда дети учились и в федерации, и в империи. Так о чем это я, ага, значит, встретил девушку и полюбил.

Он ей тоже понравился, стали они встречаться. Но вышло так, что она оказалась дочерью очень влиятельного человека, не пожелавшего иметь в зятьях бедного цыгана. Он сделал все, что бы дочь вышла замуж за того, на кого он покажет. Ромалэ взял у друга маленький шутер, посадил его прямо перед дворцом, где проходила свадьба, и выкрал невесту.

- Добрый день, ромалэ, спозаранку

Извините ман палсо багав.

- Теперь ты моя жена, отныне и навеки, никому тебя не отдам, - обняв Паэлу, улыбаясь, проговорил Тагар.

- А ты мой муж, - подставляя лицо для поцелуя, подтвердила она, - нас не убьют?

- Нет, шутер маленький, спрячемся так, что не найдут.

Она уснула. От погони уходили более ста часов, время тянулось томительно долго. Тагар включил на максимум внешнюю защиту, теперь определить местоположение, можно только по турбулентным завихрениям. Кораблик петлял как заяц, прячась за астероидами и планетами. Выскочить в гипер не представлялось возможным, для этого требовалось выйти на стартовую прямую, чистой воды самоубийство. После долгого, тяжелого маневрирования, вышли на внешний пояс системы. Тагар погасил скорость, придал кораблю хаотичное вращение, сбросил по корпусу мгновенно застывающую углекислоту, постепенно превращаясь в обледеневший астероид. Активировал оболочку гасящую радиосигнал, включил имитатор камня. Не прошло и часа как в округе начали шнырять преследователи. Парень, улыбаясь, слушал их переговоры по внешней связи, они не могли понять, куда исчез шутер. Поиски, с расстрелом подходящих по размерам астероидов, длились почти сутки. Все это время Тагар спал урывками, в ожидании рокового удара. Поставив аппаратуру на аварийное оповещение, сам любовался на спящую любимую подругу.

- Сов, миро тыкно чаво, –

Слушая внешний периметр, пел ей колыбельную своих предков, она улыбалась во сне.

Погоня отстала, в обозримом пространстве, кроме ледяной пыли и камней ничего не осталось. Тагар разогревая, продул движки, по салону потекло долгожданное тепло. Подняв рабочую температуру реактора, до сорока тысяч, для выхода в гипер - дал полный импульс на разгон. Спустя пять часов вышли в родной системе. Казалось, ничего не изменилось, но что-то настойчиво мешало поверить в это. Родная Чергони светила, как и прежде, рядом крутились пять планет, четвертая от звезды – дом. Вот он-то и не внушал доверия, что-то с ней не так. Не видно караванов, никакого движения рядом. Нежно-бирюзовая планета оказалась затянута грязно-серыми облаками, не дающими ни одного просвета. Подойдя вплотную, он видел лишь серое марево, орбитальные станции отсутствовали, спутники связи исчезли. Планета не отвечала ни на один запрос, шутер начал слепое снижение. Представшая картина повергла в шок. Выгоревшие поля, вывернутые обугленные леса, полуразрушенные дома, исковерканная техника, некогда синие реки превратились в потоки грязи. Они потратили целый день на поиски уцелевших, везде одна и та же картина – сплошное пепелище. Изредка попадались внушительных размеров воронки от разрывов планетарных бомб.

- О-о, чавэлэ, - выдирая волосы, завыл Тагар.

- Дай мне дальнюю связь, - попросила Паэла.

Он, молча, запустил параболу импульсной антенны, прибор, набрав мощность, засветился зелеными индикаторами. Она сбросила изображение поверхности, с текстом «Кто это сделал», отправила луч в пространство.

Они посадили судно на поверхность, под предупреждающие звуки зуммеров, надев скафандры, вышли из корабля.

- Это мой дом Пэтра, - со слезами в голосе, сказал Тагар.

Перед ними дымились остатки некогда роскошного особняка. Муж ее, встал перед развалинами на колени, разгребая угли и песок, рыдая, запел:

- Вася чя чёрэла

Кхэрэла тэ явэла

- Родной, здесь тюрьмой не отделаешься, это война, - сказала Паэла, присев рядом.

- Ты пойдешь со мной? – Отняв руки от шлема, спросил Тагар.

- Ты мой муж… веди.

Вернувшись в шутер, она метнулась на сигнал вызова. На дисплее, ее отец на фоне переполненного боевыми кораблями космодрома, пожимал руку командующему. Следующий кадр – он уже дома, за роскошно сервированным столом, рядом несостоявшийся зять. Спустя какое-то время, пришел текст голосового сообщения:

- «Да дочь, это по моему распоряжению. Как видишь, этот вор нищий, он ничем не сможет обеспечить тебя, у него нет даже дома… возвращайся. Стэтсон принадлежит к древнейшему уважаемому роду. Если ты вернешься – он забудет то, что произошло. У вас с ним великое будущее».

Они поднялись на орбиту, Тагар дал в пространство кодированный сигнал общего сбора. Этот код использовался только в экстренных случаях и не отправляли более ста лет. Откликнулись все, в течение недели подтянулись с самых дальних уголков галактики. После долгого обсуждения выдвинулись на имперскую столичную планету. Бой прошел быстро и жестоко, от флота табора осталось два монитора и линкор – поступил сигнал отхода. Бежать никто не хотел, все пришли умереть за землю предков, за погибших отцов и матерей.

- Покинуть систему, это приказ, - раздался по внешней связи голос Барона.

Бой прекратился, поредевшие имперцы с улюлюканьем провожали отходивших. Неожиданно бароновский монитор, стремительно описав дугу, ринулся на столичную планету. Имперский флот выставил заградительный огонь - но поздно. Планетоид, объятый пламенем, погружался в атмосферу. Поняв причину, цыгане до предела подняли скорость. Последнее что они видели – взрыв коллапсоидной мины, ударная волна гравитационного возмущения выбросила их за пределы системы. Империя лишилась столицы, потеряла основной флот, более сорока населенных систем остались без защиты.

Линкор с монитором, окруженные как клопами, остатками скайтов и шутеров, приводили себя в порядок. Из гипера неподалеку, один за другим начали выныривать боевые суда Ротов. Цыгане ощетинились в ожидании. Роты потребовали старшего на свой борт для переговоров. Общим решением, в искупление вины за погибшую родину, Тагар был выдвинут на положение Барона, и отправлен говорить за всех. Линкор вплотную подошел к флагманскому кораблю, в сопровождении Паэлы, на своем шутере вошли в обширный портал звездолета. Наступило гнетущее ожидание.

- Ромалэ, - неожиданно заработали включенные громкоговорители, - мы свободная нация, объявляем нейтралитет и не вмешиваемся во внутренние дела федерации. За нами остается право свободного перемещения, право на торговлю, право на нашу планету.

Восторгам не хватало границ, корабли гудели от возбуждения. Стараниями канониров округа озарилась лазерными веерами и плазменными вспышками. Теперь уже Роты не на шутку встревожились. Тагар с женой вернулись на линкор, флот федерации ушел осваивать новые территории. Праздник продолжался десять суток.

- Ах ты, кумушка ли, нэ кума

- Ай, ромалэ, хватит детишкам мозги пудрить, давай лучше споем, - подошла одна из воспитательниц.

Стали подходить родители, сдавшие вахту, все рассаживались, собираясь слушать.

- Нет, так не пойдет, петь так вместе, - подключилось несколько гитар.

Под быстрый аккомпанемент старого гитариста, перебор вспомогательных инструментов, пошла волна колышущихся юбок, притопывание сапог и подрагивание плеч. Следом неудержимо понеслось над просторами галактики, что бы все слышали – цыгане идут.

- Пандж чявэ дадэстэ,

На край вселенной

Дебаты о целесообразности столь дальнего перелета шли очень давно. Кто-то склонялся к нужности данного исследования, но большинство выступало против. Самый веский аргумент противников, ресурсы – которые необходимо вложить в данное мероприятие.

Но вскоре мнения поменялись, и на очередном симпозиуме, с перевесом в семь голосов, победили сторонники экспедиции.

- И так господа, в связи с изобретением тяговых двигателей работающих на энергии распада нейтрино, проблем с топливом не возникнет. Можно использовать любой материал, вплоть до утилизируемых отходов, возникающих в процессе жизнедеятельности человека. Но остается один нерешенный вопрос – а именно, мы до сих пор, не выяснили какую скорость, разовьет аппарат, и за какой период времени. Опыты на спирали показали четырехкратное увеличение покрываемого расстояния в гипере за период зафиксированный хронометром. Соответственно скорость увеличилась в три раза, прохождение инерционного пути, в шесть раз. Обольщаться не стоит, проход до противоположного края галактики все равно займет не менее пятидесяти лет… даже в гипере, нуль переход для нас пока остается на уровне мечты. Для полета следует отобрать молодых, амбициозных, научных сотрудников и специалистов. Да, и еще, все они должны

быть женаты – все-таки пятьдесят лет.

Группа молодых ученых, что-то весело обсуждая, обходила отсек за отсеком. Пожилой инженер по-отечески все терпеливо показывал и объяснял.

- Был бы я лет так на дцать моложе, - глядя на молодых, произнес он.

- И тогда бы что? – Спросила одна из сотрудниц, кокетливо закидывая локон рыжих волос за ухо.

- Взял бы тебя на руки и полетел, не отпуская, - улыбнулся дядька.

- Так зачем же дело стало? - Спросила рыжая, прижимаясь к инженеру, - я пока свободна.

- Так все, все, - спохватился смущенный мужчина, - пойдемте дальше знакомиться.

- Так я этого и хочу, познакомиться, - рыжая не отпускала дядьку, - меня Таня зовут.

Инженер оглядел галдящую молодежь, все, разбившись по парам, болтали о своем, казалось, никому и дела нет до их разговора.

- Николай, - представился инженер, - пойдем, я хоть тебе корабль покажу.

И он увлек девушку дальше по коридору.

- Как вы себе это представляете, - распалялся академик, ответственный за постройку корабля, - вы ведущий инженер-конструктор, и вдруг в экспедицию, и с кем? С молодняком. Да они вас даже слушать не будут, возрастная категория не та.

- Иван Семеныч, - встрял в тираду инженер, - это мой корабль, я его знаю, как свои пять пальцев.

- На какой руке? - Язвительно спросил академик, зная о нехватке двух пальцев на левой.

Конструктор смутился и, замолчав, опустил голову.

- Я решил жениться, а она улетает.

- Так вот в чем дело. – Иван Семенович, смерил подчиненного взглядом, как бы видя его впервые.

Перед ним стоял не высокий, коренастый мужчина, с небольшой залысиной, как говорится – в полном расцвете сил.

- Вам сколько лет?

- Пятьдесят семь, - улыбнулся конструктор. – А ей двадцать девять.

И предугадывая последующие вопросы…

- Вдовец, двое детей, дети самостоятельные.

- Да знаю я твои данные, - отмахнулся куратор, - свадьба то когда?

- Сегодня расписываемся, я поэтому к вам и заехал, завтра вечером отправка, - сделал жест на выход Николай.

Отбывающая молодежь собралась у импровизированной трибуны, все было готово к отправке. Николаю с трудом удалось убедить руководство о необходимости его участия, и то благодаря той самой молодежи поднятой Татьяной в защиту мужа. Все чего-то ждали. Наконец у края постамента, являющегося входом в звездолет, опустился имперский флаер, из которого вышла группа лиц очень высокого ранга в сопровождении Ивана Семеновича. Произнеся короткие, напутственные речи, группа удалилась, оставив академика. Иван Семенович поднялся на трибуну.

- Про важность и историческое значение уже сказано, - академик ослабил галстук, - размеры нашей галактики вы знаете, и вы должны пройти из края в край. Аппарат вы видели, там все предусмотрено для нормальной жизнедеятельности двух тысяч человек, вас пока четыреста.

- Зачем так много? Я имею в виду, мЕста, - раздался голос из толпы.

- А вы что, о детях не думаете? – Вопросом на вопрос ответил академик.

По толпе пронеслось хихиканье.

- И смешного здесь ничего нет, - куратор оглядел отбывающих, - полет продлится ориентировочно пятьдесят лет, исходя из этого мы заложили семена плодовых и ягодных культур, также кое-что из овощного. Кстати это тоже часть эксперимента, помимо этого в отдельной камере размещены эмбрионы домашних животных. Значит, вам предстоит в самом начале распределить обязанности. Желающие могут уйти в анабиоз, но тогда им нечем будет отчитаться перед обществом, так как у каждого своя задача. Система, настроена так что после прохождения тысячи двухсот парсек, или четырех тысяч световых, корабль выходит из гипера на полгода для исследования пространства.

- Так бы и сказали, раз в год, - снова реплика неизвестного, - проще надо быть, проще.

- Если вы такой умный, можете продолжить. – Обиделся академик.

- Да легко, - раздался тот же голос, и на трибуну вышел тощий, очкастый паренек, - мы только что услышали о времени, которое мы проведем в полете.

Он осмотрел присутствующих, снял очки, вынул бархотку, протер, все ждали продолжения.

- Пятьдесят лет это по корабельному исчислению, - он сделал паузу, - а сколько пройдет на земле? Кто об этом знает? День, два, сотня или тысяча лет? Кто не хочет вернуться туда, где о тебе уже забудут, может остаться… хотя это просто предположение.

Паренек спустился, по толпе прошла волна, двое парней не выдержали и, подхватив рюкзачки, удалились, их девушки стояли в растерянности.

- Все время вышло… - раздалось над космопортом, - на погрузку, Палладе приготовиться к старту.

Наспех попрощавшись, отбывающие направились внутрь шлюза. Николай с Татьяной шли последними.

- Красивое название, - сказала Татьяна, - уверена, ты придумал.

Четыре транспортных буксира вывели Палладу на орбиту к стартовому терминалу. Вокруг засуетились монтажные кары, устанавливая маршевые движки. По корпусу поползли роботы настройщики, сканируя сонары, антенны, и маневровую аппаратуру. Вся команда, собравшаяся в верхнем, обзорном секторе, с интересом наблюдала за всеми манипуляциями. Плавая в невесомости, непрестанно сталкиваясь, все пытались за что ни будь зацепиться. Тут по корпусу прошла дрожь, включились гравикомпесаторы, одновременно заработали маршевые, сила тяжести постепенно начала возрастать. Все посыпались на пол.

- Сила ускорения шестнадцать джи, - раздался приятный женский голос интеркома, - гравитационная нагрузка в пределах нормы, ноль целых, восемь десятых джи.

- Как тебе Тань? – спросил Николай, потирая ушибленное при падении колено, - с твоего голоса копировал.

- Смотри как красиво она уходит, - не отвечая на вопрос, проговорила Татьяна, - быть может навсегда.

Николай подошел к ней, она плакала, он обнял, нежно прижал ее голову к груди.

Мы двигались четвертый год. За этот период произвели два запланированных и одиннадцать выходов из гипера по сигналам датчиков слежения. Инженеру удалось, с помощью Вениамина, того самого очкарика, перенастроить систему автопилота так, что он реагировал на любую планету земного типа. Произведя исчисления и взяв пробы состава окружающей материи, вновь ныряли в пространственный коридор, погружаясь в детальное исследование полученных материалов. Работы хватало на всех, про анабиотические камеры никто даже не думал. Хозяйственный Николай начал потихоньку, с небольшой переделкой, приспосабливать их под инкубаторы. На поле для гольфа, развел сад, с различными экзотическими растениями, отвел плантацию под огород, свежих овощей и фруктов хватало на всех. Инженеру удалось вывести из эмбрионов пока только кроликов, и их бегало по кораблю великое множество, создавая дополнительные проблемы уборочным машинам. Николай одного не мог понять – откуда появились крысы, ведь они посадок не производили, Паллада не приспособлена для этого.

- Ты посмотри, как она красива, - проговорила Татьяна, просматривая снимки, - никогда не думала, что звезды так прекрасны.

- Где ты там, ну ка вылезай, - кряхтел Николай, вытаскивая из под кровати трехлетнего карапуза, - ты о чем это Танюш.

- О звездах дорогой, о звездах , - понимая что ему это не интересно, проговорила Татьяна.

В этот момент прошел сигнал о начале торможения и интерком оповестил, что в поле слежения появилась, возможно, обитаемая планета. Татьяна с Николаем устремились в центральный отсек, ребенок сидел у папы на плечах, размахивая отцовским приспособлением для сбора ягод.

Николай, только взглянув на выделенную планету, на ее окружение, нет, ошибки быть не может, это она…

- Ребят, да это же… Солнечная система, - воскликнул Вениамин, - но как? Увеличьте, кто ни будь нашу планету.

На главном мониторе четко обозначились Земля, Луна, даже стартовый терминал был виден как маленькая, блестящая точка. Николай с Вениамином, оставив детей, устремились к центральному серверу, вводить программу для состыковки.

Торможение длилось почти полгода, на Земле их уже ждали. Там тоже были очень удивлены нашим быстрым возвращением. Пока приближались, на борту Паллады, не прекращались споры о том – Земля ли это. Вениамин выкладывал расчеты, что такое возможно, Татьяна утверждала обратное.

- Веня, не спорь со мной, за то время что мы провели на борту, галактика никак не могла сделать пол оборота, период обращения ты знаешь.

- Я и не спорю, - ответил Вениамин, - просто мы не знаем скорость нашего перемещения в гипере, так что вполне возможно, но это наша родная Земля

- Ты хочешь сказать, что наша скорость близка нуль переходу? Пройти порядка четырехсот тысяч световых за неполных четыре года! Не смеши наших кроликов. Эта планета ни как не может быть Землей, похожая, да, но это другая планета.

- Не четыреста, а двести тысяч, - поправил Веня, - и хоть выглядит парадоксально.

- Галактика, в диаметре сто тысяч… ты хочешь сказать, что мы двигались туда – обратно, а не по окружности, тогда объясни мне, тупой дуре, где логика. Я еще могу предположить, что мы летели по орбите Солнца в обратном направлении, навстречу, у меня все данные на руках, центр мы не пролетали… и все равно, не так быстро.

- С вами дамочка, спорить бесполезно, - язвительно бросил Вениамин, - я говорю на основании математических выкладок, все во вселенной подчиняется точным наукам.

- Значит я не грамотная, - завелась Татьяна.

- Тихо, тихо, - перехватил ее за талию Николай, - пошли домой, Сашка наверно проснулся.

На Земле их встречал лично, сам глава имперской канцелярии. В окружении свиты, каждому участнику экспедиции пожал руку, выразил слова благодарности за проделанную работу, вручил каждому ребенку по леденцу. Затем пошли встречающие. У каждого были родственники, оставив данные для связи, все разъехались. Нужно вновь адаптироваться к Земле, климату, Солнцу. Каждому было обещано индивидуальное жилье, материальная помощь и досрочный выход на пенсию. Николай с Татьяной выпросили Палладу. С нее сняли маршевые двигатели и оставили на стационарной орбите. Бывший инженер очень любил семейные посиделки, с чашкой чая, на верхнем ярусе своего корабля, наблюдая за движением звезд, зная, что на нижнем уровне – прекрасный сад, полный всякой живности.

Перед поступлением в университет, на каникулы приехал сын. Поднявшись на верхнюю палубу, он поставил перед отцом коробочку.

- Что это? – Спросил Николай, Татьяна заинтересованно посмотрела внутрь.

- Подарок, - ответил Александр, доставая крысу, покрытую, вместо шерсти, змеиной кожей.

- Это что? Результат селекции?

- Нет, она дикая… вернее, полудикая, - ответил сын, - она у меня уже полгода, здесь именно такие и водятся… красивая, правда?

Почти трилер

Дверь маняще открылась, приглашая путника, тихо проскрипела и осталась в притворном положении. Он осторожно вошел, помещение оказалось просторно – тесноватым, без каких либо изысков, шкафов и прочего. Посреди комнаты стоял стол, рядом табурет, по всей вероятности привинченный к полу. Посетитель прошел к тому, что его заинтересовало, а именно бурые пятна на стенах в одном из углов. При ближайшем рассмотрении понял – это кровь, страх прилил к вискам. Недолго думая гость ринулся обратно к открытой двери. Но за ней оказалась один в один похожая комната с одной дверью, в которой он стоял. До мозгов не доходило как так, два помещения со смежной дверью, больше входов, либо выходов нет!!!

Он внимательно осмотрел дверь, крепкая, дубовая, в ладонь толщиной, двухслойная. Почесав в затылке, пошевелил ею, ни скрипа, ходит легко, но вес чувствуется, наверняка между слоями вложен лист металла. Глядя на мощный засов, посетитель хмыкнул, осмотр полотна однозначно ничего не дал. Достав ключи от машины, начал простукивать проем, тоже впустую. Сделав несколько глубоких вдохов, начал приседать, что бы не впасть в истерику. Прошелся вкруговую по комнатам, обе как зеркальное отражение похожи на тюремную допросную, даже отпечатки крови присутствуют. Сколько ни боролся с собой, сердце постепенно опускалось в пятки. Он сел на табурет, для успокоения прикрыл глаза, в висках нудно бухало. Сосредоточившись, начал сопоставлять, как пригласили на собеседование, он давно искал работу, назвали адрес, как пришел, позвонил… так! Телефон!!! Резким движением сунул руку в карман, сотовый на месте. Трясущейся рукой, непрестанно сбрасывая неправильно набранные цифры, с трудом набрал номер… ти-ши-на. Оторвав трубу от уха, глянул на дисплей, антенны нет – сигнал не проходит.

- Э-эй, есть тут кто, помогите, - с тоской оглядывая стены без окон, прокричал он.

Затворник вновь принялся дюйм за дюймом, обнюхивать, простукивать, осматривать оба помещения.

Сначала простукал полы, впустую, сплошной бетон. Попробовал сдвинуть столы с табуретами, первое впечатление оправдалось, они даже не двигались. Забравшись на стол, досконально осмотрел потолок, кроме свисающей лампочки никаких зацепок. Спрыгнув на пол, вернулся к стенам, что это монолит, для понимания хватало даже беглого взгляда. Толщина, судя по смежной перегородке, составляла около метра. Он никак не мог успокоиться – по любому выход должен быть. Сколько времени ушло на обследование, уже затруднялся определить. Осмотрев последнюю, прислонился спиной к стене, тяжело опустился на пол. Что это? Шутка, розыгрыш, может, насолил кому, и забыл, затворник терялся в догадках. Незаметно подкрался сон, вымотанный от нервотрепки и долгого хождения организм, с радостью принял этот дар природы.

Сон здорово помог, что снилось, затруднялся вспомнить, но встал бодреньким и первым делом достал почти пустую зажигалку. Затаив дыхание, стал проверять каждый угол на наличие сквозняка. Он был уверен в наличии внешнего проема, осталась самая малость – найти его. Огонь еле тлел, стараясь выжать как можно больше, снял металлическую защиту и выкрутил фитиль почти до конца. Все состыковки ничего не показали, в последнем углу пламя зажигалки начало работать рывками – газ заканчивался. Посетитель, нервничая, для разогрева усиленно потер ее о штанину. Огонь выровнялся, но горел на последнем издыхании. Он не дыша, медленно опускал руку с маленьким пламенем вниз, почти возле пола огонь чуть колыхнулся… вот она! Потерев еще раз, поднес руку к тому же месту, но щелчок за щелчком высекали лишь искры.

Надежда постепенно угасала, в последний момент огонек все же загорелся. Пламя устойчиво горело с небольшим сносом от стен, значит, из угла тянуло, слабо, еле заметно, но тяга присутствовала. Он порывисто встал, стучать бесполезно, очень большая толщина преграды. Дотошно осмотрев столы – выбрал один, потратив много сил, сумел сломать. Начал с размаху колотить доской о ножки, стараясь выбрать действительно крепкое приспособление. Одна царга – опорная доска, лопнула. Внутри показалась серебристая, непонятного сплава монтировка, длиной с метр, вклеенная в дерево. С трудом вытащив ее, прошел в угол и начал методично бить острием в сочленение стен. Постепенно появилась возможность взять на рычаг, чем не преминул воспользоваться. Стена, пусть на несколько миллиметров, сдвинулась, ликованию не было границ. С ускоренными темпами принялся за работу, шаг за шагом преграда смещалась, наконец появилась щель. Затворник собрал все деревяшки, вставил рычаг в открывшийся проем, с силой надавил. Стена легко поехала в сторону. Первое что увидел – хлопающие в ладоши люди.

- Поздравляем, вы приняты. Вы вошли в то малое число людей, кому удалось открыть. Еще раз поздравляем, вы зачислены в штат наших сотрудников.

Расплата

Группе спорщиков – экстремалов удалось разгадать тайну подземелий Вознесенского собора. Секрет заключался в хранилищах, оставшихся от духовенства царского периода, которые скрывали в себе золотой иконостас храма. В период революционных преобразований, все ценности были спрятаны в потайных камерах подземелий. Доподлинно известно о наличии подземных ходов, большинство из них, исследовано историками. Но оставалось два коридора до сегодняшнего дня хранившие тайны расстрелянного митрополита.

Раскоп начался. Выручало то, что они работали в реставрационной бригаде, занимавшейся реконструкцией собора. Руководствуясь картой георадара, пробили траншею для укладки канализационных труб, буквально в метре от интересующего входа в подземный коридор. Дождавшись ночи, вооруженные фонарями и саперными лопатками, принялись за освобождение прохода от грунта. Работа спорилась быстро, вскоре показался кирпичный арочный свод, раскидав по сторонам землю, троица прошмыгнула внутрь. Они оказались в коридоре, стены которого выложены кирпичом с клеймом, датированным тысяча восемьсот четырнадцатым годом. Помещение оказалось тихим и сухим, сверху не проникал ни один звук. Парни прошли в конец коридора, взору открылась просторная комната, стол у стены, сидящий человек в церковной рясе, с накинутым на голову капюшоном. Первая реакция – бежать, но надо не упасть в глазах приятелей. Каждый из троих, пересилив себя – остались. Ромка, как самый старший, подошел к столу, по свойски хлопнул сидящего по плечу. С глухим стуком, скелет осыпался на пол.

- Что и требовалось доказать, - бравым голосом сказал Ромка.

Это придало смелости всем, парни разбрелись по комнате, осматривая вещи, наваленные вдоль стен. Они успели разочароваться, поиски прошли впустую, кучи, в своей массе - тряпки, ничего не стоящая посуда, воск и свечи. Уже собрались уходить, как воскликнул Антон:

- Пацаны, гля сюды, че я нашел! Тут кирпич лежал без раствора.

Он вынимал из стены кирпич за кирпичом, за которым открывалась, массивная по виду, дверь. Быстро разобрав стену, сдвинули тяжелый засов, навалились всем скопом, в попытке освободить проход. Дверь, натужно, с глухим скрипом, подалась внутрь. Первым впихнули Витька, он прошелся по следующей комнате, направил фонарь на вход.

- Не боись, заходите.

Вошедшим открылось большое скопление старых досок. Уложенные рядами, покрытые толстым слоем пыли, представляли захватывающее зрелище. Ромка снял верхнюю. Икона Сергия Радонежского, заключенная в тяжелый золотой оклад, стоила целого состояния. В это время, в комнате, из которой пришли, раздался звук похожий на трение камня о камень. Все ринулись обратно, последнее что увидели – сдвигающаяся стена, перекрывающая путь отступления. Витек кинул в щель несколько кирпичей, бросился сам в еще не совсем закрывшийся проход.

Все что от него осталось – половина правой ноги и левая… полностью. Его раздавило, при попытке протиснуться в узкую щель, не помогли брошенные кирпичи, их стерло в порошок.

Ромка и Антон стояли в замешательстве, увиденное вогнало в ступор.

- Это ты виноват, - закричал Антон. – Все тебе денег мало.

Короткий тычок в челюсть, резко оборвал вопли. Старший кивнул головой в сторону комнат. Молча, прошлись, осматривая кирпичные стены, подошли к столу. На нем лежала, не замеченная ранее, пожелтевшая записка, с написанным карандашом текстом.

- «Всякъ сюда вошедъший, тутъ и осътанетъся».

Антон забился в истерике, Ромка сел на крышку стола. Позади, с легким дуновением, раздался тихий шелест. Они резко обернулись, высвечивая пространство над столом. За ним возвышался силуэт человека в церковной рясе. Пацаны бросились в соседнюю комнату, приложив все усилия, задвинули дверь. Бегом разобрали доски с ликами, закидывая проем. В метре от косяка засветилась стена, сквозь которую постепенно просачивался мертвый священник.

- Отче наш, Иисусе Христе, спаси и сохрани во имя отца и сына… - запричитал Антон.

Ромка, глухо рыча, сорвал саперную лопатку с пояса и кинулся на неизвестного противника. Бесплотное существо, не издав ни звука, остановило нападки парня, приобняв, поцеловало в темя. Он с тихим стоном, облокотившись о стену, безвольно опустился на пол. Антон, семеня ногами, отполз до стены, подхватив первый попавшийся лик, выставил его перед собой.

- «Живи, и жизнью тебе воздастся». – Глухо раздалось в голове.

На поиски пропавших задействовали всех, вплоть до МЧС. По следам определили вход, вошли внутрь. В конце коридора, нашли раздавленный труп первого. С трудом открыли заваленную иконами дверь. Недалеко от двери лежала иссохшая мумия второго. Третий был жив, он сидел в углу, прикрываясь образом в золотом окладе, не обращая внимания на вошедших спасателей, исступленно читал молитвы.

День полиции у нас

Всегда проходит на «Ура»

Участковый распевает

Песни с самого утра

Обожаю Русскую глубинку. Когда утром выезжаешь вроде как по наезженной грунтовке, вечером – бросив где-то машину, добираешься вплавь. Послеобеденный дождь, длившийся буквально полчаса, перечеркнул все планы на сегодняшний день. Собирался в район на концерт, по пути заскочил до лесника, посидели, отметили. И все… в итоге отъехал километров двадцать, короткий ливень, УАЗ по крышу, сам пешком. Зашел на кордон, друга нет, по делянкам ушел, делать нечего, двинулся домой. Ежеминутно подтягивая сапоги, полные дорожной каши, отмеряешь глубину и метры до родного пристанища. Потеряв уйму времени, приползаешь наконец, до околицы, садишься на деревянный тротуар и начинаешь сливать всю грязь, что нацедил за время плавания по местным направлениям. Пока сидел, отдыхал, возник вопрос – кого за машиной-то послать, в деревне одни старики, молодежь вся разъехалась. Кому хочется прозябать в глуши, всем клубы подавай, веселье, здесь, видите ли, скучно. Дед еще говорил, что скукой страдают ленивые, нормальные всегда приключений найдут. Придется у соседа трактор брать.

А ведь не каждый год такое бывает, обычно в это время уже зима. Хотя… в прошлом годе давануло так, что из области домой на лыжах, это сто пятьдесят километров-то.

- Степк, ты штоль? - Дохнул в ухо перегаром Митрич, хозяин забора на который я облокотился.

- Че мокрый-то? – Не дожидаясь ответа, вновь спросил он, - а ну вставай, пойдем сугрею, а то аж пар валит от одежи-то.

Я встал, перемахнул в огород, поздоровался со стариком. Прошли в баню, (что интересно, заначка у всех мужиков в бане) накатили по соточке первача. Митрич сбегал до избы, принес огурчиков:

- Где эт тя так поздравили-то? - Спросил он, наливая по второй.

- Погода… машину в лесу оставил.

Молча посидели, о чем говорить-то, все всё про всех знают, да и не мужское дело – лясы точить. Вообще хороший здесь народ, что бы ни случилось – голодным не останешься. Отогревшись, поднялся:

- Спасибо Митрич, пойду я.

- О машине не переживай, посуху кто нить пригонит.

- А я не переживаю, щас трактор возьму и сам смотаюсь.

- Зови… еслив чо.

Я перелез обратно, двинулся в сторону своего дома. Тротуарные доски поскрипывали по мере моего движения. Местами не хватало досок и приходилось лавировать по оставшимся. Улица в распутье, ни один враг не проберется, только свиньи, довольно хрюкая, оккупировали все широкое пространство между заборами. Подойдя к своей избе, посмотрел на темные окна – ждать некому, не заходя, перебрался на другую сторону улицы. Открыв скрипящую калитку, не стучась, прошел в дом:

- Здрав будь дядь Перфил.

- А Степка, с праздником чтоль, проходи, - встал на встречу сосед.

- Мне бы трактор, машина в лесу…

- Проходи, никуда она не денется.

Я разулся в сенях, развернул дырявые носки пятками вверх для маскировки, прошел внутрь. Тетя Паша уже суетилась у стола, сосед достал четвертинку и, наливая стопочки, пропел:

- День полиции в селе

Участковый празднует

Он с утра навеселе

Его каждый здравствует

Спустя какое-то время, старательно объезжая отдыхающих свиней, в деревню въехал брошенный УАЗ.

- День полиции у нас… - неслось над лесом