Крылья (киберпанк)

Мы все потеряли что-то

На этой безумной войне,

Кстати, где твои крылья,

Которые нравились мне?

Наутилус Помпилиус «Крылья»

I

Артём.

Февральским утром выйду слишком рано,
Вчерашний вечер остается смутным.
В конце концов, зачем об этом думать,
Найдется кто-то, кто мне все расскажет.
Горсть жемчуга в ладонях -
Вот путь, который я оставлю тайной.
Благодарю тебя за этот дар:
Уменье спать и видеть сны -
Сны о чем-то большем...

Аквариум «Сны о чём-то большем»

…бззззз… бззззз…

Артём оторвал лицо от подушки, в которую зарылся носом, пока спал, и попробовал разлепить глаза, но тут же снова бессильно уронил себя на постель.

…поднимите мне веки…

…бззззз…

Он перекатился на спину и закрыл лицо руками.

…бззззз…

…ммммм…

…бззззз…

…кому неймётся-то…?!

Рука Артёма свесилась с низкой кровати и пошарила по полу.

…да где ж эта пакость…?!

…бззззз…

…вылезай, а то разломаю…!

Нащупать телефон не получается. Придётся всё-таки встать.

Он с трудом сел на постели и провёл рукой по торчащим во все стороны волосам. Утро Роберта Смита. Взгляд выхватил в раскачивающейся, как плот, комнате табло электронного будильника и простой одинокий час на нём. Уже не утро.

… моя голова…

…бззззз… бззззз… бззззз…

Телефон на секунду замолчал, а потом завибрировал снова. Артём наклонился и заглянул под кровать.

…вот ты где…!

- На проводе.

- Ещё раз так долго будешь подходить к телефону – получишь атата!

- Ты это… убавь громкость… и так погано…

Артём коснулся своего лба. Голова… дубасит, как отбойным молотком в телефонной будке, а в рот как будто напихали… мягко говоря, несвежих носков.

- Что хотел?

…давай покороче…

- Ты само дружелюбие.

… я тебя тоже люблю…

- Сорок первый отключился и ни в какую не желает выходить на связь.

…таблеток мне… и поскорее…

- А я тут причём?

- Достань его.

…или чего покрепче… «просто аспирин» уже не прокатит…

- Я ему нянька, что ли? Он уже большой мальчик! И кстати… а почему именно я?

- Потому что вы уже пересекались и связаны.

- Невелико удовольствие быть с кем-то связанным. Особенно с этим отмороженным. Я об этом не просил.

- Не упрямься.

- Буду упрямиться!

- Это, кстати, и тебе полезно. В последнее время ты работаешь из рук вон плохо.

- Ты вечно ко мне придираешься!

Артём зажал телефонную трубку между щекой и плечом и яростно потёр своё лицо.

…что-то… никак…

Тёмные глаза моргнули и снова широко раскрылись, пытаясь сфокусироваться хоть на чём-то.

- Вовсе нет. Скажи, а скольких ты потерял за последний год? А, двадцать второй?

- Эээээ… четверых?

- А если честно?

- Ладно… восемь!

- Восьмерых подряд. Не много ли?

Голос в трубке сама нежность. Так вкрадчиво ворковать может только маньяк, терзающий в безлунную ночь в подворотне свою жертву.

- Возразить нечего?

…изверг…!

- А, двадцать второй?

Он смакует слова, как дорогое коллекционное вино, и только что не облизывает, причмокивая, пальцы.

- Много…

- Что? Не слышу!

- Я сказал: много.

- Правильно. Это много. Ты ведь помнишь, что делают с теми, кто плохо делает свою работу?

…ещё бы мне не помнить…

Вращающийся серебристый диск пилы и вылетающие из-под него испачканные чем-то красным клочья перьев… и ещё глаза… серые водянистые, полные недоумения – редкая ночь обходится у Артёма без этого сна.

- Окей. Я тебя услышал.

- Сделаешь? Только ты можешь с этим справиться.

… ну да… кому же ещё…

Голос в трубке помолчал и добавил:

- Пожалуйста.

- Ладно, - сказал со вздохом Артём.

- Лааааадно, - передразнил голос. - И это… привёл бы ты себя в порядок. Смотреть уже тошно. И не только мне.

А вот это подлость!

- Чем тебя не устраивает мой креатив?!

- Это никакой не креатив, это полный… - голос произнёс короткое нецензурное слово.

- С каких это пор ты ругаешься матом?

Артём начал хрипло смеяться и тут же осёкся.

…голова…

- С тех самых, как ты начал закладывать за воротник.

В трубке послышалось дыхание собеседника.

- Ну и как? Помогает успокоить нервишки?

- Нет, - честно признался Артём.

- Вот и прекращай заниматься ерундой. Плюсов это тебе не добавит. Ладно, иди и делай, раз взялся. Пока.

«Пока» - и всё. Миленькая вышла беседа.

Артём отключился, поднялся с кровати и, пошатываясь, побрёл в ванную. Вода кажется жёсткой, как наждак. Он плеснул пару раз себе на лицо и поднял глаза на собственное отражение, повернулся правой стороной, потрогал щёку и таким же образом исследовал левую, наклонил голову и вытянул во всю длину прядь волос, отбросил и прикоснулся к другой.

Мда… Полный трэш на башке. Вид неважный… высказанные по телефону претензии вполне обоснованы.

Ладно.

Звяк.

Он открыл шкафчик, прилепившийся справа от зеркала, и достал длинные острые ножницы.

Щёлк.

Щёлк.

Заскрипели лезвия, и клочья срезанных волос дождём посыпались на пол и в раковину.

Щёлк.

Щёлк. Щёлк.

Чем больше он кромсает свою шевелюру - тем меньше и легче кажется голова.

Звяк.

Минут через пятнадцать, лишив себя около двух третей растительности, Артём, наконец, отложил ножницы в сторону. Он наклонился над раковиной и провёл всей пятернёй от затылка к темени. Мытьё тоже не помешает.

…шшшшш…

Мощная струя ударила в дно ванны, и Артём с наслаждением подставил под неё своё лицо.

Что у меня тут есть?

Кроме детского шампуня «Солнышко» с экстрактом мандарина – ничего.

Значит, буду «солнышком» …

Поток с грязно-белыми клочьями пены и остатками состриженных волос устремился в раструб слива.

Освежённая купанием кожа тут же задышала.

Порядок.

Клюквенно-красное пушистое полотенце обмоталось вокруг бёдер.

Теперь срочно обезболивающего. И залить его литром-другим кофе.

«Такого же чёрного и горького, как моя душа». Конец цитаты

Оставляя на полу мокрые следы, Артём прошлёпал на кухню.

Чирк.

Ручка нижней левой конфорки опять заедает. Артём покрутил её в одну и другую сторону.

Пых.

Он инстинктивно дёрнулся.

Разум может не помнить, но подсознание способно зафиксировать и выдать увиденное и услышанное, как сны или смутные ощущения вроде чувства дежавю.

Это уже было.
Звяк.
Обвившаяся вокруг тела цепь держит крепко. Блуждающий взгляд выхватывает распластанные крылья и острые крючья, впивающиеся ещё глубже при малейшем движении и раздирающие и без того широкие кровоточащие раны, а ноздри улавливают тяжёлый специфический запах…
- Стой спокойно, - кто-то в чёрном медленно... очень медленно продвигается к нему, держа в правой руке импровизированный факел. – Сумел облажаться - сумей достойно понести наказание.Артём почувствовал невыносимый жар пламени и отвернул лицо…

- Я сказал: не дёргайся!- … я прошу тебя... не делай этого…
Но человек в чёрном лишь отрицательно покачал головой и сделал последний неумолимый шаг, приблизившись к нему вплотную.

- …пожалуйста…!

Рука с полыхающей палкой протянулась...
Тык.
Пых!
Белые мягкие перья тут же занялись ярким оранжевым пламенем...
Артём тряхнул остриженной головой, и наваждение тут же пропало.
Экзекуция.

Его самого наказывали несколько раз, но это было очень и очень давно, а тогда всё было по-другому: провинившемуся не отрезали живьём крылья и не отправляли в вечное забвение. Но теперь правила игры изменились, и если он не уговорит сорок первого, то их обоих ждёт очень печальная участь.
Сперва прийти в себя, затем попытаться с ним связаться. Артём поставил на конфорку чайник, и внутри тут же зашумело. Пять чайных с горкой ложек кофе на пол-литра крутого кипятка – и ни одной сахара (только чёрный, только хардкор!). Он понюхал дымящуюся кружку и глотнул. Сердце, оглушённое ударной дозой кофеина, подпрыгнуло, замерло, подумало - и заработало, как набирающий обороты движок.

Excellent.

Добро пожаловать на землю.

Ещё глоток. Артём подошёл к окну и выглянул наружу.

Деревья уже наполовину растеряли золотые сердечки листьев. По утрам он всё чаще обнаруживает признаки приближающейся зимы. Сколько ещё продлятся эти последние тёплые дни, и когда природа сдастся окончательно?

Глоть.

Тёмные брови сдвинулись.

Не всё смыл.

Никому она не принесла пользы, эта вынужденная стрижка. Он провёл ладонью по забитому татуировкой плечу, стряхивая оставшиеся волоски.

Интересно… что сейчас делает сорок первый?

Взгляд Артёма упал на раскрытый ноутбук, примостившийся на подоконнике.

Собственно… почему бы и не попробовать…

Зашумела активировавшаяся система, и монитор осветился ярко-синим.

Введите пароль.

Стук.

Стук.

Стук.

Догадаться может разве что тот, кто знает его, как облупленного, но таких немного.

Пароль введён верно. На экране развернулась карта.

Ну давай…

Артём надел наушники и наклонился почти к самому монитору.

Ближе.

Стали видны отметки станций метро.

Ещё ближе.

Теперь открылись основные улицы.

Где ты прячешься, сорок первый?

Сюрп.

Он замер, не успев проглотить.

…кхааа… кхааа…

Коричневая жидкость с нерастворившимися крупинками выплеснулась, и Артём закашлялся.

На мгновение…

Святые ёжики, чуть горло себе не ошпарил к чертям собачьим!

… его сознание соприкоснулось с чьим-то ещё.

Попался.

II

Кай.

Притворяйся комильфо.
Техно, порно и вино.
Жги напрасные слова, жги дни.
Жди... Жди... Жди, жди, жди…

Mujuice«Жди»

- Ничего не хочешь мне сказать?

- А что ты хочешь услышать? – тёмные глаза Кая с вызовом посмотрели прямо в отцовские, а тонкие губы так сильно сжались, что почти совсем исчезли.

- Это уже не в первый раз…

- И, видимо, не в последний.

- Сколько ещё это будет продолжаться?

Кай пожал плечами.

— Это весь твой ответ?

…тц…

Кай закатил глаза и нетерпеливо качнулся с пятки на носок.

…говори… говори… всё это безумно неинтересно…

- Ты просился на этот твой тайский бокс, и я пошёл тебе навстречу. Но мы не договаривались, что ты станешь применять свою силу на друзьях.

- Они не друзья, а одноклассники. Это разные вещи, - поправил Кай.

- Хорошо… на одноклассниках… Спустить одного из них с лестничного пролёта… О чём ты только думал?!

- По-твоему я должен был позволить себя избить?

- В следующий раз ты можешь толкнуть чуть сильнее… и тогда это закончится весьма печально!

- Но я же никого не толкнул чуть сильнее?

…говори… говори… вы, взрослые, только это и умеете: говорить! Вас слишком много…

Кай посмотрел на носки своих кроссовок.

Рука Григория Александровича Маслинского сняла очки, прикоснулась к глазам и устало их потёрла. Ну что за день! Важный отчёт горит из-за какого-то недоумка, работающего без году-неделя, а тут ещё звонят из школы и заявляют, что его сын чуть не покалечил другого ученика. Маслинский-старший посмотрел на Кая. Тёмные брови снова с вызовом приподнялись. Волчонок, да и только. Тронь – непременно укусит.

Ты ведь ещё недавно таким не был. Когда же и каким образом мы это упустили?

- Что?

- Нет, ничего. Значит, ничего не скажешь?

- Мне нечего тебе сказать.

Кай снова качнулся с пятки на носок.

- Может, пойдём уже?

- Ладно…

Лифт с лязгом распахнул свои двери. Кай вошёл первым и встал, широко расставив ноги и спрятав руки за спину – поза «диалог окончен».

Глаза устало прикрылись и снова широко распахнулись. Кай потёр веки. В последнее время он почти не спит, вернее, очень мало, часов пять – не больше. И постоянно дёргается, когда у кого-то начинает звонить телефон или срабатывает сигнал входящего сообщения…

…бззззз…

…потому что… если такой звонок или СМС поступят на его телефон…

…бззззз…

…начнётся его личный Ад.

…бззззз… бззззз…

В кармане серых «капповских» штанов Кая завибрировало, и его глаза широко раскрылись.

…нет…

…бззззз…

…нет-нет…

К горлу подступил липкий комок с металлическим привкусом.

…бззззз…

…почему сейчас…?!

Рука скользнула в карман и нащупала гаджет и кнопку на правой стороне корпуса.

…бззззз… бззззз…

…привет… мы тут… мы всё равно от тебя не отстанем…

Кай на секунду заколебался.

Но ведь… одно нажатие – и нет никакой проблемы?

Всё так.

Тогда чего же ты ждёшь?

…бззззз…

Телефон обиженно булькнул и отключился.

Услышав звук открывающихся дверей лифта, в соседней квартире подала голос собака.

Как же я ненавижу эту псину! Будь моя воля – пристрелил бы… хотя нет. Ружьё – это слишком громко и грубо. Я бы лучше отравил по-тихому.

Щёлк.

Щёлк.

Ключ дважды повернулся в замке.

- Входи. Что стоишь?

- Это вы, ребята?

- Мы, конечно.

Мать ходит по кухне взад и вперёд, чем-то звеня, и на плите что-то аппетитно скворчит.

- Раздевайтесь скорее и мойте руки.

- Мам, я не голоден, - сказал Кай в сторону кухни.

- Не дури.

… Ага… растущий организм и всё такое… знаем…!

- Правда не хочу.

Нагибаться – лениво, и он стащил кроссовки, наступив мыском на задник.

Одна.

Вторая.

- Ладно, я у себя.

Хлоп.

Щёлк.

Щёлк.

Кай швырнул рюкзак на кровать и стянул через голову свитер. Первым делом – компьютер. Палец ткнул в спасительную кнопку. Зашумел набирающий обороты системник.

Стук.

Стук.

Стук.

Пароль введён верно. Никому и в голову не придёт, что это «манул», то самое животное, что смотрит с заставки у него на рабочем столе. Уголок рта дёрнулся в странном подобии улыбки, и Кай потянулся за наушниками.

Щёлк.

Щёлк.

Надо выпустить пар. Вот это, пожалуй. Их зовут Морено, Карпентер, Каннингем и Чи Ченг. “Teething” с раритетной демки девяносто третьего года, а всего они выпустили восемь студийников, последние три из которых – уже с другим бас-гитаристом. Жаль, китаец сыграл в ящик. Он был самым прикольным из них.

Мягкие большие чаши легли на уши, отрезая от всех внешних звуков. Садиков, конечно, редкостный зануда, но в «локаторах» он настоящий спец! Не обманул, в этих – потрясный звук.

Скрип.

Кай откинулся в кресле и закрыл глаза, погружаясь в звуки ню-метала.

III

Связь.

Был бы белым,
Но все же был бы чистым.
Пусть холодным,
Но все же с ясным взором.
Но кто-то решил, что война,
И покрыл меня черным…

Наутилус Помпилиус «Шар Цвета Хаки»

…бззззз…

…ммммм…

Кай слабо пошевелился во сне.

…бззззз…

Что-то вибрирует рядом с его лицом…

…бззззз…

…поворачиваясь в одну и в другую сторону.

… я же тебя выключил…?!

Правая рука расслабилась и соскользнула с «мышки». Он ещё глубже провалился в сон.

Ему приснилась ванная с тускло горящей над мутным зеркалом лампой и обнажённый по пояс человек, стоящий к нему спиной, а лицом – к стене.

Щёлк.

Щёлк.

Щёлк.

Человек с каким-то остервенением бросает отстриженные пряди в раковину и на пол.

Щёлк.

Щёлк.

И это не кто-то незнакомый. Кай его, к сожалению, помнит и очень хорошо.

Щёлк.

Человек прервал своё занятие. Ресницы взметнулись, и тёмные глаза в зеркале посмотрели на Кая.

- Какого мандалая ты не берёшь трубку?!

Глаза полны ярости. Он зол… очень зол…

- Как ты меня нашёл?

- Ты не выходишь на связь. Ты отказываешься выполнять свою работу. Естественно, они послали узнать, что у тебя за проблемы. Это… трубку взял уже!

- Да пошёл ты!

…бззззз… бззззз…

…это сон… просто сон…

- Я тебе сейчас так «пойду» - забудешь, как звали!

Чернота скользнула по этим злым глазам, на мгновение поглотив белки, радужку и зрачки, и пропала. Они снова нормальные, человеческие. Рот человека плотно сжался.

Щёлк.

Срезанная прядь отвалилась и упала на коврик.

Ещё один мёртвый солдат.

Щёлк.

Человек продолжает вымещать злобу на своей шевелюре.

Ёлки-палки, мужик, расслабься! Если тебя заставили остричь твои лохмы – я-то тут причём? Это всего лишь волосы!

…бззззз…

Заткнись! Я тебя выключил!

- Я смотрю, ты всё такой же наивный ребёнок…

От его странной улыбки мороз по коже, и Кай поёжился.

- Если они захотят – они всё равно до тебя доберутся, как ты ни хитри.

Звяк.

Человек бросил ножницы и провёл всей пятернёй по волосам.

- Мне, между прочим, тоже досталось! Посмотри!

- Да вижу я.

- И хоть бы кто посочувствовал.

- Не дождёшься.

Его рот снова сжался.

- Мне как будто заняться больше нечем, кроме как гоняться за тобой по всей Москве! У меня своих проблем хватает!

- А ты не бегай!

Человек покачал головой.

- Ты же знаешь правила… и что они могут сделать… Лучше договориться по-хорошему.

Глаза больше не злятся. Теперь они… просят?

- Давай… не упрямься…

- Я в этом больше не участвую!

- Нет, парень! – глаза стали похожи на треснувший под ногой лёд, из-под которого показалась холодная чёрная вода. – Мы оба в этом дерьме по самые уши - хочешь ты или нет!

- Этот трэш… видеть больше не могу!

- Можешь…

- Нет.

Руки Кая прикоснулись к глазам, задержались на них и скользнули дальше по длинным вьющимся волосам.

- Подумай… время есть…

Экзекуция.

- Тебя когда-нибудь наказывали? Это действительно такая… жесть?

Кивок.

- Поверь, разумнее до этого не доводить. Адрес я оставил. Ладно… бывай.

До Кая не сразу дошло, что зеркало – это чёрный «уснувший» экран монитора, а лицо в нём – его собственное. Кай выпрямился на своём кресле и расправил затёкшие конечности.

Ауч.

Пальцы потёрли лодыжку. Судорога не есть хорошо.

На мерно тикающих часах 16:25. Он спал около сорока минут.

Что ж так вырубает-то? Надо выпить кофе и садиться уже за чёртову алгебру.

Фууух…

Руки Кая скользнули от щёк к волосам.

…Подумай… время есть… адрес я оставил…

Надо хотя бы посмотреть, сколько ему дали на раздумья и куда надо ломиться в случае согласия.

Нет, я ещё не согласился! Мне просто интересно!

Кай пошевелил мышкой.

Одно входящее сообщение.

Щёлк.

Кусок карты и отмеченное красным отдельно стоящее здание. Кай увеличил изображение и приблизил лицо к экрану.

…хммм… это совсем рядом… допрыгать можно за пару минут…

Короткое сообщение.

«23:00. Сегодня».

IV

Ночное небо.

И эта ночь и ее электрический свет
Бьет мне в глаза,
И эта ночь и ее электрический свет
Льет мне в окно,
И эта ночь и ее электрический голос
Манит меня к себе,
И я не знаю, как мне прожить
Следующий день…

Кино «Ночь»

Нужное здание никак не прозеваешь: оно возвышается посреди жилых домов, как уродливый гнилой обломок во рту, полном ухоженных и здоровых зубов. Только слепой бы не заметил. Артём поднял голову и посмотрел на нависшую над ним чёрную громаду. Сколько же в ней «этажей»? Если судить по количеству оконных проёмов, то шесть, а может, и семь – в темноте не совсем понятно, что там на самом верху – полноценный ярус или просто бойницы… Когда-то башню увенчивала луковица купола и шпиль, но теперь часть кровли отсутствует, и взгляд поневоле цепляется за эту асимметричность.

Артём перестал глазеть на колокольню и прислушался. Вряд ли сюда кто-то сунется, когда рядом есть оживлённые Долгоруковская, Тверские-Ямские и Садовое кольцо… но осторожность всё равно не помешает: по закону жанра в чью-нибудь гениальную голову в самый неподходящий момент может прийти идея выглянуть в окно и поинтересоваться, кто это и зачем копошится возле «заброшки». Доказывай потом, что ты не верблюд, а он и так уже получил сегодня по полной.

Артём пошёл вдоль заграждения, прикасаясь к холодным перекладинам. За забором - тёмные пятна перекопанной земли посреди лужи от голого резкого света, металлическая сетка-рабица, какие-то куски арматуры.

Лязг.

Тяжело и мощно дохнул заработавший механизм. От неожиданно раздавшегося звука Артём вздрогнул и вытянул шею, чтобы посмотреть.

Морг.

Его тёмные глаза схватывают несравнимо больше, чем способно обычное, человеческое зрение.

Морг.

Человек в яркой пластмассовой каске и резиновых сапогах пересёк пространство, таща за собой конец кабеля, и исчез за углом. Строители организовали очередные раскопки.

Перед тем, как направиться сюда, он набрал в поисковике и прочёл об этом месте. Печальный и увы закономерный итог равнодушия или алчности – это ещё как посмотреть. Вряд ли Бог на этот раз окажется победителем – Он очень редко выигрывает в поединке с человеческими страстями.

Артём включил телефон и посветил себе.

23:02.

Он опоздал на встречу.

Признаков присутствия сорок первого не ощущается. Впрочем, Артём и не ожидал ничего обнаружить. Этот мелкий здорово умеет маскироваться. Обидно даже: за что ему столько силы? И умение шустро заживлять раны, и способность усыплять чужие физические чувства, попросту говоря целительство и гипноз – не слишком ли жирно?

«Не злись ты на него. Ты же знаешь правила».

«Да знаю я!»

«Чем слабее физическое тело – тем больше сил ему даётся», - синхронно произнесли Артём и голос в трубке.

«А я всего лишь биолокатор».

И неважно, что способность позволяет быстро улавливать чужие мыслительные волны – или, как их ещё называют, эманации – и по ним безошибочно идентифицировать их носителя, «ловить» и «считывать» всё, что имеет разум. Всё равно обидно!

«Всего лишь!» - передразнил голос. – Ручаюсь, он был бы не против махнуться с тобой способностями. Хотя бы из интереса».

Сюда надо как-то залезть.

Артём измерил взглядом забор. Высоковато. А с той стороны - чересчур много света. И ещё строители. Значит, пройти нужно непременно здесь. Руки схватились за металлическую перекладину, рифлёные подошвы «гриндеров» - хорошо, что он имеет привычку, отправляясь в незнакомое место, надевать именно их – легко нашли сцепление, и Артём, рывком подтянув вверх тело, перемахнул через преграду.

Ну и где все эти сверхспособности, когда они так нужны? Ещё одно дурацкое правило: ты не можешь их использовать в личных целях, а только чтобы помочь кому-то.

Вход в заброшенную часовню обнаружился слева, на торце постройки. Доска, закрывающая его, оторвана. Значит, сорок первый всё-таки пришёл. Уже неплохо. Маленькая, но победа.

Прижимаясь к стене, чтобы не попасться на глаза рабочим, Артём скользнул в дыру.

Ауч.

Чёртов гвоздь!

Следующую подлость ему устроили обломки кирпичей, сваленные кучей прямо при входе. Артём споткнулся и полетел через весь проход.

Хлоп!

Пальцы схватились за выщербленную стену, как за спасательный круг.

…хаааа… хаааа… хаааа…

Так и лицо себе расквасить недолго.

Продолжая держаться за стену, Артём заскользил вдоль неё.

Посмотри туда вниз,
Там все не хорошо:
Жертвы перемен,
Далекие диапазоны. 

«А» теперь не «А»,
Быть или не быть,
Увидь то, что я вижу,
Получай то, что я получил.

Звуки внезапно включившейся на телефоне и немного искажённой его динамиком музыки, низверглись откуда-то сверху и хлестнули Артёма по ушам.

- Ты в своём уме? Хочешь, чтобы нас спалили? Сейчас же выключи!

- Ты опоздал, - сказал в темноте голос, но звук тем не менее тут же немного убавился.

- Я топал от Новослободской.

- Ни разу не оправдание. Я тут уже корни пустил, пока тебя ждал. Мне, между прочим, завтра на учёбу. Кретинская контрольная по кретинской алгебре, а с училкой я и так не в лучших отношениях.

- Мне тоже с утра на работу.

Артём начал злиться. Да кто он такой, чтобы читать нотации?

- Помог бы, чем издеваться. Я уже два раза чуть не брякнулся.

- Ок.

Над головой вспыхнул слабый тонкий луч, высветив остатки лестницы, дыру в потолке и свесившееся оттуда лицо, обрамлённое длинными завивающимися на концах волосами.

Сорок первый.

И это не какой-то незнакомый человек. Артём, к сожалению, его запомнил, и очень хорошо, хотя в предыдущую встречу он выглядел иначе: был старше, более плотного телосложения и с остриженными волосами. Но сейчас ему лет пятнадцать, не больше. Совсем мальчишка.

- Лох – это судьба. А додуматься самому – никак?

- Ну ты… мелкий…!

- А ты всё такой же крокодил, - мелкие острые зубы сверкнули. – Кто устроил тебе этот шухер на голове? Дженерал Электрик?

За языком по-прежнему не следит.

- Тебе конец!

Лицо тут же исчезло.

Артём с быстротой молнии взлетел по ступенькам.

- Ты где, мелкий?

- Не злись. Я пошутил.

Очень обидные шутки.

Он уже переместился на узкий парапет и восседает на нём в позе лотоса, как на насесте.

- Привет! – маленькая рука с растопыренными пальцами помахала Артёму.

- Ты чёртов псих!

- Не возражаю против такой милой характеристики.

Внутри следы упадка ещё ощутимее, чем снаружи. Окна выбиты, и здесь вовсю гуляет ветер. Стены держатся исключительно на честном слове. Тронь – посыпятся.

- Не хочешь присоединиться?

Шлёп.

Шлёп.

Маленькая рука похлопала рядом с собой.

- Тут прикольно.

Парапет не внушает доверия. От слова совсем.

- Я пас.

Артём посмотрел вверх. Колокола давно сняты, остались только толстые дубовые балки, на которых они прежде висели. Ещё один лестничный ведёт выше.

- Что там такого интересного?

- Да так…

- Я принёс кофе. Будешь?

- Ээээ… да…

Очень кстати, но это странно. С чего такая щедрость?

- Вид у тебя неважный.

- Голова болит…

- Иди сюда.

Один палец с ногтем, покрытым чёрным лаком, поманил Артёма к себе.

- Ближе, бандерлог… ближе… Да не бойся - не съем. И даже не спихну вниз, хотя руки чешутся.

- Мелкий, ещё одна шпилька в мой адрес, и я тебя ударю!

- Не злись.

Маленькая холодная ладонь прикоснулась ко лбу Артёма, к точке между бровями – чётко к эпицентру боли. Давящее чувство тут же ослабло.

- Лучше?

- Да…

Рука поднялась выше и провела по темени два или три раза. Так гладят маленького ребёнка.

- Спасибо…

- Мы ещё никак не помогли друг другу, чтобы разбрасываться словами благодарности. Это просто маленькая тренировка.
Тоже мне Кашпировский.

Он убрал руку, протянул Артему бумажный стаканчик и отхлебнул из своего.

- Давай, пей свой кофе, а то остынет.

Сюрп.

То, что надо.

- Почему ты всё-таки решил прийти?

- Я не очень люблю, когда делают больно. Пусть лучше мне снятся кошмары.

- И часто они тебе снятся?

- Более чем…

Сюрп.

Они синхронно глотнули из своих стаканчиков.

- А тебе?

- Тоже.

- Что тебе снится?

Тёмные глаза внимательно посмотрели на Артёма. Странное что-то с ними, а что не так – не понятно.

- Огонь. Меня сжигают за… заживо…

Свет… он не отражается – вот что не в порядке. Как будто заглядываешь в пустые глазницы черепа. Артёму стало не по себе.

- А тебе?

- Ээээ… сложно объяснить…

- А ты попробуй.

- Смотрел фильм «Матрица»?

- Мелкий, ты меня удивляешь.

- С твоей стороны свинство напоминать мне о моём физическом убожестве. Я могу и в морду дать.

И он почти не моргает…

- Извини.

- Извиняю. Так вот мне снится, что я лежу в похожем кресле, вокруг куча проводов, и иногда я держу кого-то за руку.

— Вот, значит, как…

- Ага… никакой романтики…

- Может, это и есть «реальность»?

- Может, так. Может, нет.

Это делается давно и не без причины. Приходя в мир человеческий и живя в нём иллюзорной жизнью, Хранитель полностью утрачивает воспоминания о своей реальности и всех предыдущих посещениях. Но иногда, если ангел очень сильный или если по-прежнему несовершенные системы в очередной раз дают сбой, что-то такое проскакивает… скорее на уровне увиденного ночью и полузабытого к моменту пробуждения сна или ощущения дежавю — это уже было.

Никого не напоминает?

Ещё как: люди тоже не помнят о своих «прошлых жизнях».

Артём так и не понял, зачем это нужно. Быть может, чтобы защитить психику самого Хранителя – вещи, которые он видит, нельзя назвать приятными, ведь нередко выходит так, что подопечного не удаётся спасти, по вине самого Хранителя или из-за тех, кто, как будто издеваясь, даёт ему заведомо безнадёжный случай.

Скажи, а скольких ты потерял за последний год?

Кто там говорил: и мальчики кровавые в глазах?

На его совести восемь бледных почти утративших лица теней… Год — это довольно много…

- О чём задумался?

Артёма снова передёрнуло.

Не смотри на меня так!

- По-прежнему слишком громко думаешь…

Тебе легко говорить. Это же ты мастер иллюзий.

- В первый и последний раз мы виделись…Когда же это было?

Сорок первый покачал головой.

- Ты же знаешь правило: нам нельзя помнить.

Он помнит и другое: Хранители, как правило, работают поодиночке… и если двоих из них по какой-то очень веской причине – пусть даже на короткое время – соединят друг с другом…

Подушечки пальцев Артёма коснулись его собственной шеи - узенькой полоски кожи с выпирающими позвонками над воротником свитера…

… то эта связь останется с ними навсегда.

… и нащупали под орнаментом татуировки крохотный крестообразный шрам. Где-то и на теле сорок первого прячется такой же.

Сорок первый…

В этом воплощении он носит странное для уха Артёма имя – Кай.

- Я…

Маленькая рука поднялась.

- Не трудись представляться. Тебя зовут Артём.

На его языке вертится вопрос.

- Ну давай… спроси уже…

- Как тебе удалось это провернуть? Я даже и не пытаюсь…

- Ты – другое дело. А вот подросток, разгуливающий без присмотра, обязательно вызовет массу вопросов.

- Ну и как живётся?

- Да, собственно, и нечего рассказывать. Предки. Проклятущий переходный возраст. Учёба. В свободное время - тайский бокс.

- Не боишься спалиться?

- Каким образом?

- Ты слишком сильный для своего тела и возраста.

- Неа. Всё норм. Я там не один такой уникум.

Тёмные глаза скользнули по свитеру Артёма, пальцы подцепили что-то и потянули.

- А вот ты палишься.

На маленькой раскрытой ладони клок белого пуха.

- Линяешь, что ли?

- Ой.

— Вот тебе и «ой».

Фффууух…

- Пусть кому-то станет легче…

Пёрышко, подхваченное потоком воздуха, взмыло в ночное небо, и Кай проводил его взглядом.

- Ну, а ты?

- А что я?

- Как живёшь ты?

- Сплю с железками и проводами.

- Компьютерщик?

- Точно. Говоря твоим языком, никакой ро…

Пилик…

Пилик…

Одно входящее сообщение.

- Что у тебя?

- А у тебя?

Текст абсолютно идентичный.

«Принято решение: работаете вместе. Пока отдыхайте. Как только возникнет необходимость - вас позовут».

V

На чём держится земля.

В бескрайней ночи источники света.
Мерцание звезд – огоньки сигарет.
Последний парад начинают планеты.
И каждый получит счастливый билет…

Би-2 «Чёрное солнце»

- Станция Курская. Выход к Курскому вокзалу, - объявил интимный женский голос и тут же повторил эту информацию на английском:

- Зис из Курская. Чейдж хир фо лайнс фри энд тен.

Кай хихикнул. Их инглиш совершенно невозможно воспринимать серьёзно. Он его терпеть не может, но точно сказал бы лучше.

Двери раскрылись, выплюнув один человеческий поток и тут же запустив следующий.

- Осторожно, двери закрываются. Следующая станция Комсомольская. Зе некст стейшн из Комсомолская.

Ну да, это русскому «осторожно», по поводу иностранца можно, видимо, даже не париться.

Кай поправил наушник и снова занялся головоломкой.

Клик.

Клик.

Клик.

Кусочки быстро и чётко встают на место.

В закрывающиеся двери в последний момент влетел толстый парень в очках и с длинными выкрашенными в ярко-рыжий цвет волосами и залип, высматривая себе место.

Не, мужик, только не рядом со мной!

Топ.

Топ.

К счастью, толстяк прошёл мимо и плюхнулся посередине сиденья напротив, закинул ногу на ногу и углубился в свой гаджет.

Поезд тяжело вздохнул и тронулся с места, стремительно набирая скорость.

Клик.

Клик.

Клик.

Иногда он развлекается тем, что собирает кубик рубика с завязанными глазами. Одноклассники и люди незнакомые просто выпадают с этого в осадок.

Кай поднял голову и посмотрел на рассыпавшихся по вагону других пассажиров. Почти каждый с телефоном, а кто не с «трубой» - тот с планшетом. Люди разучились жить в реальном мире. Они работают, едят, спят и даже передвигаются по городу – всё с гаджетами.

Икабод Крейн, современная версия.

Быть может, ещё лет через пятьдесят (если не раньше), этот проклятый кусок пластика и микросхем начнут вживлять прямо в голову.

Клик.

Клик.

Клик.

- Станция Комсомольская. Переход на Сокольническую линию. Выход к вокзалам: Ленинградскому, Ярославскому и Казанскому.

Поезд замедлил ход и остановился, широко распахнув двери.

- Зис из Комсомолская стейшн. Чейдж хир фо лайн ван.

- Привет. Тебя каким ветром сюда занесло?

Артём стащил с плеч рюкзак и приземлился рядом.

- Здрасьте.

Кай, не глядя, протянул руку для рукопожатия.

- Погоди, сейчас закончу.

Клик.

Клик.

Последний кусочек головоломки встал на место, и Кай спрятал игрушку в карман толстовки.

- С трени. А ты?

- Работа. Ну и как успехи?

- Две минуты тридцать пять секунд. Полный швах.

- Я не про это.

- А… пока тишина.

Артём слегка сдвинул рукав свитера.

- Тебе тоже выдали такую цацку?

Правое запястье обнимает широкий браслет. По виду – обычные электронные часы, мужские, очень стильные.

- Ага. Проснулся вчера утром, и увидел это у себя на руке. Только не идут они.

- Я уже видел.

- Как думаешь, что это?

- Наверное, таймер, показывающий время, данное на задание.

- А может, запас жизни подопечных?

- Может. С ними ни в чём нельзя быть уверенным.

Рыжий толстяк зыркнул в их сторону, поправил указательным пальцем очки и снова уткнулся в экран телефона.

- Как сам в целом?

Кай посмотрел на макушку Артёма и оскалил свои мелкие острые зубы.

- А ты как без своего шухера? Успокоился уже?

- Ну ты…

- Я пошутил.

- Несмешно!

- Мужик, будь проще.

- Я не букварь, чтобы быть простым!

Кай положил подбородок на ладонь.

- Ты совсем не понимаешь юмора и иногда слишком громко думаешь. А так всё норм.

Маленькая рука протянулась к Артёму.

- Я рад, что мы работаем вместе. Правда. Ты прикольный.

- И ты.

Рука Артёма слегка сжала пальцы Кая.

- Но язык у тебя всё равно поганый!

- Назовём это защитной реакцией.

От чего тебе защищаться, мелкий?

- Станция Новослободская, - объявил голос. Переход на станцию Менделеевская. Зис из Новослободская. Чейндж хир фо лайн найн.

- Ты домой?

Толстый, как сарделька, палец рыжего ткнул в экран.

- До…

Кай не договорил и замер с открытым ртом.

- Мелкий, ты чего?

Глаза Кая широко раскрыты и, не мигая, смотрят в пространство прямо перед собой. Чёрная тень на мгновение поглотила белки и радужку и пропала. Что за хреновина тут происходит?

- Мелкий… эй… ты меня пугаешь!

И снова тень. Она расползлась из зрачка и заполонила всё пространство. Кажется, он даже не дышит.

- Осторожно, двери закрываются. Следующая станция…

Голос диктора – сама невозмутимость.

Пик.

Пик.

Пик.

Артём подхватил Кая под локоть и потащил к выходу.

- А ну, пошли!

Кай двигается безучастно, как зомби.

- Шевелись, мелкий!

Двери закрылись. Состав коротко вздохнул и начал движение.

Шлёп!

Артём швырнул безвольное тело на ближайшую скамейку и встал, загородив собой Кая. Не хватало ещё, чтобы их спалили.

- Ты в своём уме?!

Руки Артёма легли на холодный мрамор, облицовывающий стену.

- Ты что творишь?

Ответа по-прежнему нет. Голова запрокинулась, чёрные провалы на месте глаз, не мигая, смотрят в потолок, на матовый плафон светильника.

- Да что с тобой не так?!

Морг.

Веки сомкнулись и снова раскрылись.

Морг.

Грудь Кая поднялась…

…вдох…

…опустилась…

…выдох…

…снова поднялась и ещё раз опустилась.

Дыхание заработало так, как ему и положено.

Морг.

Тёмные, ставшие нормальными, человеческими, глаза поднялись и недоумённо посмотрели на Артёма.

- Не понимаю…

Пик.

Экран часов ожил, высветив четыре цифры.

14:53.

Пик.

14:52.

Пик.

14:51.

Пошёл обратный отсчёт.

- Не понимаю! – простонал Кай и скорчился на скамье, закрыв лицо руками.

…Ххааааа…

Дыхание оборвалось в самой высокой точке, и (Артём это увидел сквозь растопыренные пальцы Кая, которыми тот заслонил лицо) предательская чернота снова затянула глаза… белки, радужку и зрачки…

- Что ты видишь?

Артём понял: Кай к кому-то «подключился» и эта связь очень неустойчивая.

И опять глаза такие, какими им и положено быть.

Связь оборвалась.

- Не понимаю… Что они с нами сделали?!

- Что ты видел?

Кай отнял руки от лица, поёжился, как от холода, и обхватил себя за плечи.

- Кто-то должен умереть… Я это чувствую!

- Кто?

- Я не знаю!

- В смысле?

- В прямом!

- Погоди… не истери.

- Буду истерить!

- Объясни, чтобы я понял.

Кай сел ровно, зажав сложенные лодочкой ладони между коленей, и заговорил.

Я вижу – когда.

Я вижу – каким образом.

И я, хоть убей, натыкаюсь на провал, когда пытаюсь рассмотреть, кто и где.

Эти свиньи обрезали мне половину каналов!

На что это похоже?

Как будто ты бежишь, сломя голову, и вдруг перед тобой огромная такая пропасть. И, как бы я ни пытался, я везде натыкаюсь на тупик.

Они и с тобой что-то сделали…

Почему ты так решил?

Я готов съесть свои носки, если это не так. Ты же должен был почувствовать, хоть что-то!

Ты прав.

Хоть малюсенькую слабую эманацию. Но этого не было.

Пик.

Таймер пересёк уже отметку «12».

Времени на принятие хоть каких-то действий всё меньше и меньше.

Пик.

11:44.

Пик.

11:42.

Пик.

11:41.

Таймер неумолим.

Кто-то должен скоро умереть.

Кто?

До Артёма начало доходить.

Мелкому обрезали половину каналов. Он не видит, кто и где. А что, если это смогу увидеть я? Тогда всё складывается в единую схему: работаем вместе – всем хорошо и все спасены, шаг в сторону – и нам обоим конец, не говоря уже о нашем подопечном.

Пик.

11:31.

Пик.

11:30.

Пик.

11:29.

- Мелкий, я, кажется, придумал!

Главное – не упустить момент.

Кай кивнул.

- Думаю, я понял.

- Дай знать сразу, как почувствуешь хоть что-то. Облажаешься – придушу!

- Само собой.

Пик.

10:59.

Пик.

10:58.

Пик.

10:57.

Кай хрустнул шейными позвонками.

Ничего.

Артём показал сжатый кулак.

Я пытаюсь!

Плохо пытаешься! Плохой ангел!

Ну ты…

Кай замер. Снова оно: дыхание оборвалось в самой высокой точке.

- … чувствую…

Тёмные глаза полны страха…

А что, если не получится?

… и за своё иллюзорное существование тоже.

Пальцы Артёма тут же обхватили его виски и надавили.

Он подросток… всего лишь зашуганный подросток, который пытается быть сильным.

Артём наклонился к его лицу.

Не бойся. Я с тобой. Найдём этого недоумка вместе.

По телу как будто прошёл разряд электрического тока…

… хххааааа…

… так что даже перехватило дыхание.

Стук.

Рифлёные подошвы «гриндеров» тяжело ударились о каменные плитки, на которые спикировал Артём.

Юху…

Давненько я не совершал такие забеги.

Искать!

Движение воздуха шевельнуло стоящие торчком волосы.

Вправо.

Прямо.

Какой-то мост.

Как назло - в гору. Дойти до середины, потом легче.

- Молодой человек, вам помочь? – кто-то тронул Артёма за плечо.

Только тебя тут не хватало!

- Нет, всё замечательно.

- Точно?

Не оборачиваться. Не показывать глаза.

- Угу.

- Но может, всё-таки…

Отвянь уже. Сказано: всё в порядке.

Вслух он этого не говорит.

- Братишка переутомился на тренировке. Сахар упал… или как там это называется…

- Бывает. Ему надо сейчас очень сладкого чаю. Или кусочек шоколада. У меня вот есть… правда только леденцы. Возьмите, пожалуйста.

- Спасибо.

Артём развернул обёртку и засунул ярко-жёлтое драже в безвольный рот Кая.

На, это тебе.

- Точно справитесь?

Артём поднял вверх большой палец.

Ушла, наконец… Идём дальше…

Пропустить машину.

Светофор.

Подземный переход.

Огромное характерной постройки здание. Так называемая «сталинская высотка». Всего их семь.

…С… М… О…

Арбат.

Какой ещё Арбат?!

… кха…

Давай, подавись мне ещё тут. Обыкновенный. Какой же ещё.

Как мы успеем отсюда на какой-то кретинский Арбат?!

Не истери. Смотри.

Смотрю.

Переулок.

Ещё один.

Они обрываются и переходят друг в друга самым непредсказуемым образом.

Ты прав, мелкий. Он в самом деле кретинский!

Но ему не туда, а прямо и вверх до половины Старого Арбата.

…БО… НИК…С… Й… ПЕР…

Вот оно.

Артём проскользнул в стеклянную дверь и далее мимо стойки регистратуры. Рабочий день заканчивается, и все торопятся закончить все дела.

Второй этаж.

Коридор тянется вправо и влево.

Влево и до конца.

Пик.

9:12.

Пик.

9:11.

Пик.

9:10.

Дверь кабинета.

От стола отошёл слегка полноватый седовласый мужчина и направился к вешалке за верхней одеждой.

Артём остановился за кожаным креслом и посмотрел на столешницу. Над клавиатурой – пузырёк с лекарством. Он забыл его принять.

Ростислав Геннадьевич Хвостов. Пятьдесят два года. Причина смерти – сердечная недостаточность. Так и будет, если он не найдёт способ заставить рассеянного врача проглотить эту несчастную маленькую таблетку.

Левая рука Артёма скользнула в задний карман брюк и вытащила оттуда телефон.

Мелкий, не вздумай отключаться!

Артём посмотрел на смартфон, лежавший на краю стола.

Мои контакты.

Марина Ростиславовна.

Ох уж эта современная раздражающая тенденция молодёжи в соцсетях добавлять к имени ещё и отчество. Вы не настолько старые и солидные, угомонитесь!

Так у тебя есть дочь. Что ж, одной проблемой меньше.

Пик.

Пик.

Пик.

Артём внимательно ввёл все одиннадцать цифр номера, нажал на кнопку вызова и поднёс телефон к губам Кая.

Давай, махинатор, помоги мне его спасти!

Длинные гудки.

В кабинете ожил оставленный на столе телефон. Забывчивый доктор Хвостов замер, наполовину в куртке, наполовину – без неё.

Давай, недоумок! Возьми эту чёртову трубку! Твоя задница в опасности!

Пик.

8:25.

Пик.

8:24.

Пик.

8:23.

Длинные гудки.

Давай, шевели булками!

Что-то чёрное шевельнулось рядом с вешалкой, тонкая рука протянулась, обхватив Хвостова за шею, и из-за докторского плеча показалась размытая физиономия.

Ты…

Артём чуть не задохнулся от злости: эти стервятники уже почувствовали добычу.

Ну-ка брысь! Он ещё не твой! У нас есть ещё целых семь минут!

Лицо тут же исчезло.

Хвостов наконец очнулся и взял телефон в руки.

Хороший дядя. Теперь ответь на звонок.

Пик.

- Алло, Марина?

Давай, мелкий, помоги мне разыграть маленький спектакль!

- Привет, пап! – сказал Кай жизнерадостным девчоночьим голосом. – Ты сегодня долго. Задержали?

Мелкий, что за импровизации? Вспугнёшь – я тебя на британский флаг порву!

- Да, но скоро буду.

- Через сколько?

- Я уже выхожу. Минут через семь буду в метро.

Ты скопытишься через свои семь минут прямо на эскалаторе, если сейчас же не съешь эту кретинскую таблетку!

- Пап, - сказал Кай голосом Хвостовой-младшей. – Ты не забыл принять лекарство?

- Лекарство?

Лекарство…

Человек хлопнул себя по лбу.

А ведь и правда… Голова моя глупая, безногая-безрукая!

- Так я и знала! Ты вечно его забываешь то дома, то на работе!

Кай трагически вздохнул в трубку.

Ты ещё слезу пусти для пущего драматизма!

- Пап, посерьёзнее, ладно? Сейчас же прими! Ты ведь помнишь, что сказал твой врач.

- Сейчас приму, не волнуйся.

Человек вытряхнул из пластмассового пенальчика белый кружок и, зажав телефон между ухом и плечом, пошёл набрать воды.

Давай, Хвостов, не томи! Сделай это!

Таблетка исчезла во рту. Хвостов отпил из стакана и сглотнул.

- На ужин, кстати, твоё любимое. Мы с Масиком тебя заждались.

- Скоро буду. Пока, Мариночка.

Он очень удивится, когда, вернувшись, поблагодарит дочку за звонок с напоминанием, а та ответит, что никому не звонила. Хвостов задумается, погладит подбородок и выбросит этот случай из головы. Может быть, завтра он расскажет о странном звонке коллегам.

«Да ты счастливчик! – скажут ему. – Тебя спас твой ангел-Хранитель.»

Поправочка: два ангела, мужик.

Они все вместе посмеются и забудут об этом окончательно.

Пик.

6:01.

Пик.

5:59.

Пик.

5:58.

Таймер остановился. Опасность миновала.

Артём отлепился от Кая и тяжело опустился рядом.

… вдох…

… выдох…

Тело взмокло, и его всего трясёт от лошадиной дозы адреналина.

… вдох…

… выдох…

Тугие верёвки нервных окончаний постепенно расслабляются, и сердечный ритм понемногу выравнивается.

Артём уронил руки на колени и оперся затылком о холодный мрамор.

- Ты как, мелкий?

Морг.

Морг.

Через несколько таких смаргиваний чернота растворилась. Глаза стали обычными, человеческими.

- Мелкий?

Маленькая рука приподнялась и неопределённо шевельнула пальцами.

- Как выжатый лимон.

— Это нормально.

- Перед глазами… плывёт…

- Тебе нельзя сейчас топать домой одному. Ещё навернёшься где-нибудь, а я за тебя отвечаю. Пошли лучше ко мне.

Кай кивнул.

Булькнул телефон.

Одно входящее сообщение.

Артём открыл текст и губы растянула довольная усмешка.

- Что там?

- Сам посмотри.

«Неплохо сработано. Принято решение: дальше будете работать вместе. Пока отдыхайте. Вас позовут.»

VI

Чай.

Жизнь не загадка

(В жизни нет тайны) –

Просто продолжай двигаться вперёд.

Смерть не тайна

(В смерти нет тайны) –

Просто продолжай свой полёт…

Unkle «LonelySoul»

Кай поднял голову и посмотрел вверх.

«Сталинки» да и вообще дома старой постройки всегда внушают иллюзию, что они выше, чем есть на самом деле.

- Смотри под ноги, а то навернёшься.

- Смотрю.

- Удивлён?

Кивок.

- А ты думал, что я на помойке живу? Так, что ли?

- Нет.

Палец ткнул куда-то вверх.

- На последнем?

- Точно так.

- Потому что лучше видно?

- Угадал. Сюда ходи.

Пик.

Пик.

Пик.

Набрать код до конца Артём не успел.

Пиииип…

Раздался долгий сигнал, и дверь открылась.

- Здрасьте

Артём инстинктивно переместился в сторону, пропуская выходящую женщину, и потянул за собой Кая.

- Как ваша нога, Тамара Александровна?

- Как видите… ползаю потихоньку.

Женщина с интересом посмотрела на Кая.

- Кто это с вами?

Артём ткнул локтем в бок уже открывшего было рот Кая.

Молчи. Я сам буду говорить.

- Да так… Вроде как курьер. Приводил тут одному клиенту ноутбук в чувство.

Большой палец ткнул в сторону Кая.

- Скажите, что за молодёжь пошла? Удивительно несерьёзное отношение к работе. Время перепутал. В домах заплутал. Пришлось вот идти и встречать.

- Да… эти студенты-курьеры… у нас тоже недавно случай был… только мы еду заказывали…

Взгляд Кая стал злым, а тонкие губы сжались так плотно, что почти совсем исчезли.

Что, мелкий, не любишь быть в дураках? Вот тебе моя страшная месть. Учись следить за тем, кому и что ты говоришь.

- Как я вас понимаю…

- Эээээ… вы позволите? У меня ещё куча дел.

- Конечно.

Если её не остановить, она будет трещать до ночи.

- Зря ты так со мной, - сказал Кай, когда они вскарабкались на площадку и Артём нажал на кнопку вызова лифта.

- Я пошутил. Будь проще.

- Несмешно.

Лицо Кая закрылось.

Кабина в таком доме допотопная: открытая шахта и металлическая клетка, внутренняя и наружная двери которой запираются вручную.

Створки защёлкнулись на замок.

Лязг.

Клетка медленно поползла вверх.

Кай зажмурился и сильно сжал кулаки.

- Всё ещё не любишь замкнутых пространств?

Кай, всё так же не открывая глаз, кивнул.

- Дыши глубже. Смотри на меня.

Тёмные глаза тут же уставились на Артёма. Взгляд осоловелый и немигающий.

- Норм?

Глаза на мгновение закрылись и снова открылись.

Кивок.

Артёму не по себе от этого неподвижного взгляда. Гипнотизёр чёртов.

- Ничего не чувствуешь?

- Нет.

- У тебя взгляд странный.

- Просто устал.

- Если хоть что-то почувствуешь, сразу скажи.

Кай хрустнул шейными позвонками.

- Они ведь сообщили: отдыхайте.

- Тому, что говорят они, - Артём особенно подчеркнул это «они», - веры мало…

Дёрг.

Лифт остановился.

Приехали.

Дверь в квартиру – вторая слева, самая обычная, обитая красным дерматином, с серебристыми гвоздиками заклёпок и номером «20».

- Входи.

- Ага.

Нагибаться – по-прежнему лениво, и Кай снял обувь, наступив мыском на задник кроссовок.

- Проходи вон туда, - Артём указал на дверь справа в дальнем конце слабо освещённого коридора. – Сейчас приведём тебя в чувство. Ничего страшного. Это нормально.

Он наклонился, расшнуровал и скинул облепленные комьями земли «гриндера». Остаётся только догадываться, где он насобирал всё это добро.

Кай достал телефон из кармана брюк. 19:15. Весь квест со спасением врача и прогулка до дома Артёма заняли около сорока минут.

- Может, хочешь для начала освежиться? Полотенца я тебе найду.

- Ненавижу воду, я пас! И вообще… я кот… - Кай вытянул руку со скрюченными пальцами и зашипел. – Котам не полагается купаться.

- Не скажи. У меня пару лет назад жил один, так тот просто обожал, когда я его мыл.

— Это был какой-то извращенец. Я сказал: нет!

- Как знаешь.

Артём исчез в двери справа. Что-то лязгнуло, и зашумела вода в кухонной раковине.

Нога Кая, едва он сделал пару шагов, тут же зацепила и пнула какой-то непарный кроссовок. Обувь не расставлена аккуратно, как ей полагается, а свалена кучей прямо посередине прохода.

Как ты тут хоть что-то находишь?

Как-то нахожу.

Кай посмотрел в сторону кухни.

Ты бы хоть убрался, настоящий хлев.

Мой хлев. Что хочу – то и делаю. А ты вообще не умываешься. Мойдодыр по тебе плачет.

Ну ты… Сейчас получишь!

Уверен, что допрыгнешь?

Чем чаще ты существуешь в человеческом мире, тем реже ты используешь какие-то из своих способностей. Возможность говорить телепатически, без слов, ему по-прежнему кажется дикостью.

Просто ты привык к нормальному человеческому языку. Не привязывайся слишком сильно к обыденному – оно не твоё, отвыкать будет очень больно.

Да знаю я!

В дверях Кай в очередной раз споткнулся – теперь уже о расползшиеся в разные стороны провода – и чуть не растянулся на полу.

- Осторожно, там у меня…

- Поздно пить «боржоми»! Я уже понял!

Возле незанавешенного окна расположилась пара сдвинутых вместе «икеевских» столов, на длинных узких столешницах - два чёрных и безжизненных монитора. Ещё один стол с огромной лампой придвинут тут же, к стене. Всё свободное пространство на нём занимают непонятного назначения инструменты и какие-то детали. Есть даже один раскуроченный «системник». Тощая стопка визиток с самым простым дизайном.

Праведный Артём Валерьевич. Все виды компьютерного сервиса.

Иллюзорная ненастоящая жизнь.

Иногда мне снится, что я лежу в кресле и вокруг куча проводов…

Может, это и есть «реальность»?

Может, так. Может, нет.

И здесь провода. Много проводов.

Кай присел на заправленную кровать – это единственное в квартире, что пребывает хоть в каком-то порядке.

Что-то он там застрял…

Глаза Кая устало прикрылись, и он широко зевнул – до хруста за ушами.

- Мелкий?

Артём замер в дверях с дымящейся кружкой в руках.

Надо же… вырубился! Это нормально. День выдался очень непростой.

Артём поставил на стол ставший ненужным чай, вытащил из-под горы одежды на одном из кресел плед, развернул и прикрыл свернувшееся клубочком тело.

…мммммм…

Кай слабо пошевелился и перекатился на спину.

…хррыыы…

Рот приоткрылся, послышался слабый храп.

И правда… кот…

Ну вот, опять!

Артём ухватил двумя пальцами и потянул за торчащее из ворса свитера белое пёрышко…

Не боишься выдать себя…?

… повертел его в руках.

Линька у меня зимняя, что ли?

…Ффуууух…

Перо мягко опустилось на бежевые и коричневые клетки пледа.

Спи, маленький ангел. Пусть тебе приснится большой и прекрасный мир. Не иллюзорный.

VII

Забирая жизни.

Мне говорили разные люди:
Жизнь - это полосы разного цвета.
И если мы не были, значит мы будем
Так же, как будет зима после лета.
Мне говорили не однократно
И между прочим и между делом
Мне говорили: жизнь это пятна,
Черные пятна на чистом и белом,
А я говорил: "Очень приятно!"

Воскресение «Мне говорили»

"Мелкий, дурья ты голова! Взял бы да разбудил! Я бы помог тебе добраться до дома." 

Это, конечно, недалеко, но и не так, чтобы на соседней улице – минут пятнадцать-двадцать неторопливым прогулочным шагом.

Артём отключился там же, где прикорнул вечером – за компьютером, а когда открыл глаза, то обнаружил начавшее светлеть за окном небо, 4:35 на часах и пустую кровать. Мелкий ушёл. Гудини чёртов. Он, Артём, даже не почувствовал.

"Мелкий… мелкий… я ж за тебя отвечаю…" 

Ломай теперь голову, как он добрался и всё ли в порядке.

Хрусть…

Хрусть…

Хрусть…

Ночью выпал лёгкий снежок – что-то рановато в этом году.

Артём поднял голову, закрыл глаза, принюхался… Снег… пахнет… холод… пахнет… и пахнет тот вакуум, в который он проваливается, «подключаясь» к Каю или подопечному.

Вход в метро - большой мраморный куб с то и дело открывающимися дверями. Человеческие ручейки вливаются внутрь и выплёскиваются наружу. Дети Подземелья.

Красный человечек.

Стой.

Противное занятие ждать, пока светофор изволит дать разрешение. Артём двинул плечами, поудобнее размещая рюкзак на спине. «Свинство», - как говорит мелкий.

Пик.

Пик.

Пик.

Зелёный человечек задвигал крошечными ножками.

Иди.

18…

17…

16…

15…

И тут проклятый таймер. После вчерашнего он, видимо, шарахаться от них начнёт, как чёрт от ладана. Этот время отодвигает… а мой – неумолимо уничтожает.

…Шуууух…

Полы длинного пальто идущего навстречу пешехода взметнулись и хлопнули Артёма по ногам. Перед глазами внезапно поплыло, и тело повело в сторону.

…Что-то не так…

Скрюченные пальцы схватились за холодным металл столба. Артём повернул голову и посмотрел вслед удаляющейся фигуре.

Что-то тяжёлое, чёрное и злое.

Пальто невозмутимо запрыгнуло на тротуар, повернуло налево и зашагало вниз по Долгоруковской улице.

Пик.

Пик.

Пик.

Зелёный человечек замигал.

Твоё время вышло.

Артём отлепился от своего металлического спасательного круга и бросился наперерез тронувшемуся с места потоку машин. Загудели клаксоны. Один. Потом другой. Третий. Сиплый вой города.

Наплевать!

- Эй! А ну-ка, стой!

Чёрное Пальто остановилось, обернулось, приспустив солнцезащитные очки, и удивлённо посмотрело поверх них.

Как будто ледяной водой окатило. Эти серые водянистые глаза… их невозможно спутать ни с какими другими… Правда в той другой жизни у него были белые, как снег, дреды – теперь же макушку венчает тощий угольно-чёрный пучок, а левое ухо изъедено пирсингом.

Девятнадцатый.

Тот, кому отрезали крылья и предали забвению.

Морг.

Веки опустились, а когда по-женски длинные и густые ресницы снова взметнулись вверх, то место глаз уже заняли два мутно-белых бельма.

Хранитель – чёрные глаза.

Чистильщик – белые глаза.

Свет и Тьма.

Жизнь и Смерть.

Инь и Ян.

Так ему сохранили жизнь.

«Только не говори мне, что ты пришёл за мелким!»

Артём бросился вперёд, руки в вязаных перчатках с обрезанными пальцами вцепились в обтянутые чёрным кашемиром плечи.

«Отвали от меня, псих! Нужен мне твой мальчишка сто лет!»

«Лжёшь!»

«Ты становишься параноиком!»

«Это ты приходил за тем доктором. Вчера.»

«С чего ты взял?»

«Это был ты! Тебя приставили шпионить за нами?»

Рот Чистильщика приоткрылся, обнажив длинные неровные зубы – с ними у него по-прежнему проблемы – послышался сдавленный смех… даже не смех… шипение.

«Иисус… что за ребёнок… Вам не доверяют… это факт… я не один такой, кто за вами… присматривает…»

От короткого рубящего удара девятнадцатый не удержался на ногах, но пальцы с покрытыми чёрным лаком ногтями инстинктивно схватились за куртку Артёма, потянув его за собой, и оба плашмя упали на каменные плитки тротуара.

«Ты весишь тонну.»

Рука девятнадцатого высвободилась из-под Артёма и распласталась, как сломанное крыло птицы, пальцы слабо шевельнулись.

«Давай… не здесь…»

Резко стало темнее. Артём с изумлением увидел знакомые кирпичные стены и почерневшие дубовые балки, голые, лишённые своих колоколов.

«Попался!»

От смачного шлепка по лицу загудело в голове. Теперь уже Артём валяется на спине, подмятый девятнадцатым.

Чистильщик выпрямился, утирая кровь с побитой физиономии.

«Пальто мне испортил…»

«Он о пальто думает!»

«Не только вас наказывают за неподобающий вид… Кстати… как тебе живётся без твоего шухера на голове?»

И этот туда же. Сговорились они, что ли?

«Ну ты…!»

Артём дёрнулся, но рука с чёрными ногтями вернула его на место.

«Отдыхай.»

Фууух…

Чистильщик, продолжая сидеть на поверженном и распластанном теле Артёма, пригладил волосы и немного отряхнул пальто.

«Неа… бесполезняк! Придётся в чистку сдавать.»

«Ничего, почистишь. Не развалишься.»

«По-хорошему мне бы стрясти за порчу моей одежды с тебя. Иду себе на дежурство… никого не трогаю… Попросили по дороге посмотреть тебя, я и завернул сюда… а ты дерёшься! Тц…»

Чистильщик достал носовой платок и смачно высморкался, оставив в нём несколько кровавых клякс.

«Дежурство?»

«В этом районе зафиксировано несколько объектов, чьи жизненные силы почти на исходе. Довольно много. Рук не хватает.»

«Или крыльев?»

«Или крыльев. Это Хранителем быть не зазорно. В полку Чистильщиков по-прежнему негусто.»

Всё верно. Они изгои. Как палачи в относительно недалёком по ангельским меркам Средневековье.

«Как ты выжил?»

«Поверь, лучше тебе не знать.»

«Скажи.»

«Зачем?»

«Вдруг понадобится?»

«Боишься за себя или за своего маленького друга?»

«За него. И за себя.»

Пока нам удаётся балансировать, как канатоходцу на тонком волоске проволоки, и даже по шажку продвигаться вперёд, но удача не может дарить свои улыбки бесконечно. Ни человеку, ни Хранителю.

«Ты видел его…? Забвение…?»

Кивок.

«На что это похоже?»

«Мой милый мальчик… Небо… Ад… Забвение… для каждого свои…»

«А что видел ты?»

«Мёртвые деревья…Чёрная топь… И что я тону…»

Затянутые мутной плёнкой глаза застыли, устремившись в никуда.

«Было больно?»

Веки моргнули.

«Боль существует только в нашем воображении.»

«А что потом было?»

«Мне предложили выбор: быть стёртым или забирать маленьких и глупых человечков. Я выбрал второе.»

Рот открылся, снова обнажив желтоватые неухоженные зубы и издав смех-шипение. «Убивать у меня получается лучше, чем спасать… посмотри… какой у меня послужной список…»

Чистильщик приспустил своё многострадальное пальто. Под ним – тонкий чёрный джемпер без рукавов, обнажающий плечи, густо забитые татуировкой в виде крыльев. Всё верно: так удобнее прятать настоящие. У него самого на спине похожий орнамент и у Кая, наверное, тоже.

Чёрный кашемир упал. С лёгким шелестом что-то расправилось… Холодный и липкий ужас подступил к горлу Артёма. Скольких же он убрал… что отрастил… такие…?

Крылья сложились и пальто вернулось на место.

«Чего варежку разинул?»

Шипение.

«Они растут быстрее, чем ваши, если ты об этом не знал.»

Не знал…

…Ньян ньян ньян ньян ни хао ня…!

…Бззззз… бззззз…

Обе головы синхронно поднялись и прислушались.

…Ньян ньян ньян ньян ни хао ня…!

Писклявый девчоночий голосок повторяет и повторяет свою незамысловатую песенку.

…Ньян ньян ньян ньян ни хао ня…!

Анимешным задротом Чистильщик был ещё в той другой жизни. Сменился только цвет крыльев.

…Бззззз… бззззз… бззззз…!

Киллер недоделанный!

Артёму стало смешно.

«Прекращай ржать!»

Затянутые мутно-белой плёнкой глаза снова превратились в обычные человеческие, и густая краска злости залила мертвенно-бледное лицо Чистильщика.

«Ответишь или мы и дальше будем это слушать?»

«Сволочь ты!»

«И ещё какая!»

…Бззззз… бззззз… бззззз…

Путаясь в карманах, нервничая и ругаясь, Чистильщик выудил наконец свой телефон.

- Лагутенко. В смысле восемьдесят пятый.

Позывной ему сменили. А интересно… сколько же их всего и означает ли кодовый номер степень силы, как у Хранителей?

Чистильщик поднял сжатый кулак и погрозил Артёму.

«Молчи в тряпочку, верзила!»

«Молчу! Молчу!»

Трубка взорвалась резким и громким потоком ругательств. Чистильщик поморщился и немного отстранил её от лица.

Получи фашист гранату!

«Восемьдесят пятый! Какого чёрта вы делаете на Долгоруковской?!»

- Я… это…

«Ну?! Говорите внятно! Не мямлите!»

= Я следил за объектом… вы же сами распорядились.

«Стоп, стоп, стоп!»

«Эй, а почему у тебя телефон в режиме громкой связи? Спалиться не боишься?»

«Не суй нос не в своё дело!»

«Какие мы обидчивые!»

«Закрой рот на молнию!»

«Вам было приказано проверить его, а не следить! Немедленно отправляйтесь на свою локацию! В течение ближайших десяти или пятнадцати минут ожидается вспышка активности.»

Вспышка активности. Кто-то очень скоро умрёт. Надеюсь, что это не наши.

«Пошевеливайтесь! Одна нога здесь, другая там!»

«Или крыло?»

«Тоже мне, Петросян нашёлся!»

«Восемьдесят пятый, НЕ… МЕД… ЛЕН… НО!»

- Вас понял.

Чистильщик отключился, слез с Артёма и, протянув руку, рывком поднял его с каменных плит пола.

- Вставай, каланча.

- Ну ты…!

- Какие мы обидчивые!

Отомстил. Будем считать, что «ничья».

- Рад был с тобой повидаться, Пушистик, но сейчас извини… должен бежать… дела…

Пик. Пик.

Покрытый чёрным лаком ноготь несколько секунд порыскал в телефоне, губы раздвинула медленная странная улыбка, и гаджет снова исчез где-то в карманах пальто.

- Ну что ж… повеселимся. Так даже забавнее.

- Ты о чём?

Чистильщик не ответил, а лишь поплотнее запахнул чёрный кашемир и застегнул на все пуговицы.

Игнор.

Получив разнос, он стал собранным, холодным и безэмоциональным. У Смерти не должно быть ничего человеческого.

- Эээээ… вопрос… можно…?

- Вопрос можно. Ответ – не факт.

Чистильщик надел свои очки.

- Ну?

- Если тебя приговорили… ты должен выбрать: быть палачом или исчезнуть? По-другому – никак?

- Лазейка есть всегда, Пушистик. Что-то ещё?

- Моя какая же?

Чистильщик покачал головой.

- Забудь об этом.

- Почему?

- Это почти невозможно.

- Скажи.

- Да что тебе разжёвывать? Ты же знаешь правила: всё должно быть в равновесии. Жизнь за Смерть. Смерть за Жизнь. Кто-то должен занять твоё место. По собственной воле… понимаешь?

- И я спасусь.

- И ты спасёшься.

Чистильщик посмотрел на что-то в окно, потом снова перевёл взгляд на Артёма.

- Они сегодня очень не в духе.

- Слышал.

- Так и быть, окажу тебе маленькую услугу… по старой дружбе… Но, если что – я этого не делал.

Холодный, как лёд указательный палец прикоснулся к виску Артёма.

- Держи… и догоняй!

Артёма как будто разрядом тока тряхнуло. Обзор сузился до крохотного пятнышка, не больше, чем теннисный мяч.

…хххааааа…

Рот Артёма широко раскрылся, и дыхание оборвалось в самой высокой точке. Как и всегда, когда они «видят».

В этом пятнышке…

Очень молодая душа… это ребёнок… маленький мальчик…

Буквы разбегаются и никак не желают составить целое слово.

Где это, чёрт побери?!

Не истери! Сосредоточься!

Очень острые ощущения: как будто тыкаешь смоченной перекисью ватной палочкой в открытую рану. Значит, это случится где-то совсем рядом, в радиусе километра или полутора.

Давай же…

…А… Я…

Буквы крутанулись на тонких ножках и, заливисто хохоча, кинулись врассыпную.

Не вышло! Апельсин мне в гланды, какого чёрта?! Это прикол такой?

Полонников Денис. Восемь лет.

Эманации ярко-красного характера…

… вспыхивают…

… гаснут…

… вспыхивают…

… снова гаснут…

Это предупреждение: время подопечного почти истекло.

- Подожди!

Артём дёрнулся и натолкнулся на спешащую куда-то девушку.

- Совсем сдурел?!

Да с вами, ребята, вообще нервный срыв заработаешь!

- Простите…

Простить – не простила, но тут же выкинула его из головы и заторопилась дальше. Современный человек живёт слишком быстро. У него нет времени заострять на чём-то или ком-то своё внимание.

Артём обернулся и увидел всё тот же пешеходный переход, мраморный куб на той стороне улицы, отмечающий вход на станцию метро Новослободская, то и дело открывающиеся стеклянные двери и человеческие ручейки, заползающие внутрь или выбирающиеся наружу – от всего этого он успел удалиться метров на триста – не больше.

Вспышка «активности» ближайшие десять или пятнадцать минут… «активность» … среди тех, для кого «завтра» уже никогда не наступит – маленький мальчик…

Артём тряхнул головой.

Давай… успокойся!

Выдохни…

Включи холодный разум… и думай…

А потом… начинай двигаться… иди… делай то, что должен…

Тёмные глаза медленно закрылись.

…вдох…

…выдох…

…вдох…

…выдох…

Сердце, захлёстнутое, как плетью, волной адреналина успокоилось… заработало ровнее.

… вот так…

Ничего.

Да что ж такое-то!

Волна злости прокатилась от кончиков пальцев до корней волос, заставив кожу пылать.

Не выходит… не знаю – почему, но не выходит! Мне нужен мелкий.

Мелкий…

Артём повернул голову и «прислушался» к разноголосому хору человеческих мыслей.

Где он, кстати?

У входа в «Шоколадницу» притормозил какой-то тип и прикурил, закрыв от ветра худосочный огонёк зажигалки. Паренёк в ярко-жёлтой форменной куртке Яндекс.еды слез с велосипеда, подкатил его к лестнице и пристегнул к металлическим перилам.

Вагон и маленькая тележка разнородных эманаций, некоторые из которых были бы весьма интересны для тренировки… если бы над его крыльями не нависла угроза в виде тонкого вращающегося серебристого диска.

…вжииих…

Испачканные чем-то красным белые клочья… редкую ночь они не снятся ему в кошмарах.

Не думай об этом. С вами ничего не случится. Ты этого не допустишь. И Кай тоже.

Ничего.

Мелкий, выходи!

Выключенные системой или отключившиеся сами выглядят как чёрные размытые пятна. Мороз по коже от этой картинки… страшновато… Но Артём даже такого пятна не чувствует. Гудини чёртов.

… я прошу тебя… выходи… ты мне нужен!

… Знаешь, однажды, когда все лягут спать -
Сон не придёт к тебе, но не захочешь встать.
Растянув своё тело на светлых простынях,
Ты будешь думать, переживать о днях…

О тех днях, что ушли… о днях, что сейчас…
И тех, что не придут.
Оставь, всё оставь.
Ангелы здесь. Они нас берегут…

Где-то очень далеко включилась и заиграла музыка… очень слабо, как если бы мобильный телефон забыли под подушкой.

«Что слушаешь?»

«Хочешь заценить? Держи».

Маленький чёрный кусок пластмассы плотно вошёл в ухо.

«Сделай чуть громче, почти ничего не слышно».

Тык.

Тык.

… Всё, что случилось обратно не вернуть.
Помни ошибки, не повторяя путь.
И что ожидает нам тоже не узнать.
Спи, успокойся. Скоро придется встать.

И спешить в суету, спешить в пустоту
Нехитрых будних дел,
Не зная о том, что вслед за тобой
Кто-то полетел…

«Совсем никак?» - ресницы взметнулись и тёмные глаза с вызовом зыркнули на Артёма.

«Да нет… в этом что-то есть…»

ГруппаLUMEN– так, кажется.

Вспых!

Кай включился так же внезапно и без всякого предупреждения, выпустив очень короткую и быструю мысль.

Стоять!

Артём вцепился в этот ускользающий импульс сразу всеми своими ментальными щупальцами, отсекая малейшее сопротивление сознания Кая, причиняя и ему, и себе невыносимую боль – от которой тут же помутилось в голове и поплыло перед глазами. Это нельзя делать так резко – можно необратимо повредить чересчур нежные и чувствительные каналы. Но Кай не оставил выбора…

Прости, мелкий!

VIII

Комната снов.

И я кричу: «Остановите пленку!
Это кино я уже смотрел.
Эй, режиссер, заканчивай съёмку!» —
А он смеётся в объектив, как в прицел.

Brainstorm «Ветер».

Со стороны это здание по адресу Грузинский переулок дом 3А выглядит, как самый обычный медицинский центр, довольно крупный, этажей в двенадцать, сияющий обилием стекла, чистоты на грани какой-то картинной вылизанности и вычурной современности оснащения.

Кай поднял голову и окинул взглядом окна. В некоторых из них горит свет. Впрочем, в этом нет ничего необычного: здесь всегда кто-то дежурит. В его обязанности входит встречать Хранителей, осматривать, приводя в случае необходимости физическое тело и силы в норму, размещать на короткий отдых и отправлять работать дальше. Не один дежурный, конечно. Как и в человеческом мире, тут каждый отвечает за что-то своё: сотрудник ресепшена встречает и передаёт Хранителя медику… скорее технику… винтики подкрутить… а тот в свою очередь – айти-специалисту, который проверяет правильность работы системы и качество подключения к ней пользователя, и на завершающем этапе в работу вступают анестезиолог, который непосредственно вводит необходимые препараты, для нормального существования в чужом мире, и логист, который следит за тем, чтобы Хранитель вовремя оказывался в нужное время и в нужном месте – без всяких накладок. И это хорошо и правильно. Сумбур в распределении обязанностей ещё никогда не доводил до добра. Они неплохо над этим поработали, и Он, Кай, снимает перед ними шляпу. Они, Хранители, при всех этих довольно сложных манипуляциях даже не выпадают из человеческого мира – со стороны это похоже на обычный здоровый сон.

За шиворот забралась снежинка, и Кай встряхнулся, как промокший кот.

Брррр…

Не хватало ещё того… простудиться! Под крышу… под крышу…

Перешагивая сразу через две ступеньки, Кай вскарабкался на крыльцо и решительно нажал на маленькую точку звонка.

Динь-дон…

Тишина.

Эээээ… что-то не очень быстро они сегодня…

Кай позвонил ещё раз.

Динь-дон…

И снова – ничего.

Кай пошире расставил ноги и спрятал руки за спину. Что ж… остаётся только ждать. Они конечно же знают, что он здесь – они тут же узнают о прибытии Хранителей, едва те вступают в зону покрытия. Это как с самолётом, заходящим на посадку в аэропорту – система засекает Хранителя, идентифицирует его и тут же передаёт информацию встречающему. Наверное, что-то случилось, раз его тут же не впустили – попросту некому

- Сорок первый? – внезапно ожил динамик и заговорил женским голосом.

- Точно так.

- Вы опоздали. Система рассчитывала ваше прибытие ещё пятьдесят минут назад…

Это не очень хорошо. Система работает слаженно и настроена синхронно по времени. Если Хранитель задержался или наоборот прибыл раньше – всё приходится оперативно переделывать. Та ещё работка. Самый недовольный – всегда айтишник.

- Вы же знаете, что случилось.

- Ещё бы нам не знать. Все только о вас и говорят.

- И что говорят? Плохое, наверное?

- Что вы! Вы молодцы! Так ловко сгруппировали свои силы и спасли того доктора! Отдельные очки вам за артистизм.

- Наш случай занесут в эти ваши талмуды?

Высочайшая степень признания мастерства Хранителя – это если какой-то эпизод из его послужной практики признаётся выдающимся и полезным примером для обучения новичков и заносится в специальную электронную базу данных. У лётчиков гражданской авиации, кажется, тоже есть что-то подобное.

- Как знать… как знать…

Тому, что говорят они, - веры мало.

Так сказал Артём, и он, Кай, полностью с этим согласен.

- Эээээ… вы меня не впустите уже? Или я и дальше буду морозить себе это… мягкое место…

- Простите…

Пииииип!

Раздался сигнал разблокировки, и Кай потянул на себя стеклянную дверь.

Так-то лучше.

Свет в холле, как и всегда после закрытия, приглушён. Кай увидел гардероб для посетителей, пустую стойку регистратуры, лестницу, карабкающуюся на верхние этажи и – слева от неё - лифт.

Ходить или ехать? Вот в чём вопрос…

Кай выбрал лифт – он и так за день набегался.

Пятый этаж.

Кай вошёл в приоткрытую дверь и тут же увидел ресепшен и сотрудницу, поместившую за компьютером, стоящим ближе к середине длинной стойки.

- Привет.

Кай поднял руку и устало шевельнул пальцами.

- Подожди немного, - она сняла трубку и палец с ногтем, покрытым перламутровым лаком, набрал короткий номер. – Сейчас вызову техника. Минут через десять ляжешь отдыхать. Обещаю.

- Да…

Кай уже несколько раз попадал на её смены и знает эту девушку. Такой же бардак на голове, как и у Артёма, но в отличие от него – бардак аккуратный и ухоженный, заплетённый в дреды гранатового цвета. Тоннели в ушах и орнамент татуировок на обеих кистях – всё это её не уродует, а скорее, наоборот, подчёркивает близость к человеческому миру. Ей ничто не чуждо… она понимает…

Гудки. Гудки. Гудки.

- Уснул он там, что ли?

Она приподнялась и посмотрела в дальний конец коридора.

- Извини. Сейчас…

Ясные голубые глаза тепло улыбнулись. Её зовут Марина. По человечьим меркам ей девятнадцать лет – немного старше него, Кая, а сколько на самом деле и какой у неё позывной он, к сожалению, так и не сумел узнать – ещё одно правило: все контакты, не имеющие отношения к работе – под строгим запретом. Кай знает, что она часто выходит к людям и занимается волонтёрской деятельностью. Если у тебя доброе сердце и желание помочь – имеют ли значение какие-то дреды? И ещё… она почти вырастила свои крылья до нужной длины. Любой день, в который он сюда заглянет, может оказаться их последней встречей… сегодня… завтра… через неделю… неопределённо, но обозримо скоро…

- Да, - наконец, ответил заспанный голос.

- Он здесь.

- Хорошо. Сейчас подойду.

- Вот видишь, всё хорошо.

Голубые глаза снова улыбнулись.

- Кстати… сегодня мой последний день. Ты знаешь?

Кай почувствовал себя так, как будто его ударили в живот. В глазах потемнело. Значит, крылья, наконец, выросли, и это случилось раньше, чем он думал.

- Чего скис?

Кай тряхнул волосами.

- Так… ничего…

- Дай руку.

Марина приподнялась из-за стойки. На короткое мгновение её губы прильнули к щеке Кая, и что-то скользнуло в его раскрытую ладонь.

- Это тебе. На память. С тобой было классно работать.

- Я буду скучать…

- Мы ещё встретимся. Обещаю!

Ресницы взметнулись, и глаза посмотрели на что-то за спиной Кая.

- Вот и ты. Забирай, он весь твой.

Марина с невозмутимым видом снова села на своё место.

- Пошли, солдат.

- Есть, сэр!

- У тебя, я смотрю, ещё остались силы веселиться.

- Плакать мне, что ли?

Уходя, он несколько раз обернулся.

Тёплая грустная улыбка. Ясные голубые глаза. Гранатово-красные дреды.

До встречи… До встречи в следующей жизни…

Длинный узкий коридор ведёт, как хочет, выдавая самые неожиданные финты то вправо, то влево. И двери… двери… как же их много… и все с активированными кодовыми замками и сигнализацией – не подсмотришь, что происходит внутри, и не проникнешь. Безопасность Хранителей по-прежнему на самом высоком уровне.

- Чего пялишься?

Идя за своим провожатым, Кай несколько раз украдкой на него посмотрел.

- Мммм?

Он точно где-то видел эту рожу, причём совсем недавно.

- Эээээ… мы встречались?

Техник дёрнул головой, так что на спине подпрыгнул хвост из огненно-рыжих вьющихся мелким бесом волос.

- Вряд ли. Я не выхожу в мир людей.

Толстый, как сарделька, палец поправил сползшие на кончик носа очки.

Как пить дать лжёт…

Коридор в очередной раз раздвоился, и спутник Кая уверенно взял направо.

- Что-то не так? Чего встал столбом?

- А почему мы идём в эту сторону? – палец Кая ткнул налево. – Я всегда спал вон там.

- А… это… Да так… небольшая техническая проблема. Пришлось оперативно устранять.

- Серьёзная проблема?

Тёмные глаза скользнули по бейджу на груди незнакомого сотрудника, поднялись и внимательно всмотрелись в лицо.

Силичев Этгард, IT-сервис.

-А, Этгард?

- Не… не очень. Но побегать заставила. Вернее, полазать. Так что пока вы со своим другом спите здесь.

- Твой позывной… Этгард?

Если бы существовала хоть какая-то опасность, он, Кай, сразу бы это почувствовал, но нет… он чувствует только ровное и спокойное течение мыслей техника. Этгард думает исключительно о постели, поспешно покинутой из-за позднего вызова, и о том, как, наконец, покончив с рабочей рутиной, он снова с наслаждением вытянет под одеялом своё тело.

- Семь точка ноль Ти Си. Но какое это имеет зна…

TC или, если расшифровывать, TrafficController, специалист более продвинутого уровня, совмещающий знания айтишника и логиста.

- У вас что сегодня, форс-мажор?

- Ну… не без этого… Ты идёшь?

Кай широко расставил ноги и спрятал руки за спину.

- Я бы предпочёл, чтобы всё было как обычно.

- Ты что, мне не доверяешь?

- Я тебя знать не знаю.

- Расслабься, я тысячу раз это делал с другими. И вот моё удостоверение. Ты же знаешь наш уровень безопасности.

Конечно, знаю. Система и близко не подпустила бы кого-то «левого».

- Парень, ты мне в душу сейчас харкнул. Реально. Меня так ещё никто не опускал.

Кай вытянул шею и посмотрел на маленький кусочек пластика. Похоже, что всё в порядке. И ещё Марина. Вот его гарантия безопасности.

- Ну… извини тогда…

- И ты считаешь, что на этом всё, конфликт исчерпан?

- Ой, всё…

- Почти пришли, кстати. Нам сюда.

Рыжий сделал широкий шаг и остановился возле следующей двери. Пластик коснулся электронного считывателя данных.

Пик. Пик. Пик.

Прикрыв кодовый замок ладонью, чтобы Кай не увидел комбинацию цифр, техник ввёл пароль доступа.

Щёлк.

- Входи.

- Привет, - медик прервал своё занятие и поправил очки. - Я знаю, о чём ты думаешь. Емельянов Владимир, одиннадцать запятая три Эм Эс.

Medical Supervision.

Значит, он врач очень высокой квалификации и имеет право находиться здесь и работать.

Медик и айтишник переглянулись.

- Всё в порядке?

- Почему мне поменяли специалистов?

- Вас же связали. Забыл?

Точно. Связанные это отдельная история, требующая специальных навыков и совершенно другого подхода.

- Ещё вопросы есть?

- Артём… Я могу его увидеть?

Этгард и Владимир снова переглянулись.

- Вообще-то это не приветствуется…

- Но и не запрещено.

- Влад?

- Да что сразу я? Это ты у нас тут за главного.

- Пожалуйста.

- Да пусть смотрит. Мне все равно нужно ещё минут пять.

- Окей, парень. Но это в первый и в последний раз. И никому ни четверти слова. Понял?

- Само собой.

Толстый, как сарделька, палец указал направо.

- Там он.

Креслом эта штуковина была только по ощущениям. На самом деле она выглядит как прозрачная цилиндрическая камера со множеством индикаторов, переключателей и проводов, вернее, кабелей, огромных, толщиной с человеческую руку, гофрированных и гладких, тянущихся во все стороны.

А тебе что снится?

Провода и что иногда я один, а иногда там кто-то ещё, и я держу его за руку.

Барокамера – вот что это напоминает. Кай неоднократно видел их на фотографиях и в кино.

Тело Артёма, погружённое в светящуюся жидкость, кажется ещё длиннее и больше, чем в человеческом мире, а он и там немаленький – как минимум, метр девяносто. Кай обошёл камеру и всмотрелся в лицо, наполовину скрытое маской с тянущимися к ней двумя прозрачными трубками – скоро на него самого наденут такую же – в сомкнутые веки, в длинные волосы, поднимающиеся, как водоросли, к поверхности, в скрещенные на груди руки и длинные пальцы, обхватившие плечи, и, наконец, в спрятанные в том ином существовании крылья. Когда Кай выпускает свои – они у него чуть ниже колен, а у Артёма только достигли середины бедра. Значит, он моложе. Впрочем, Кай всегда это подозревал.

- На сто тридцать пять лет всего, если тебе интересно, - подал голос рыжий.

Сущие пустяки.

- И он совершил много ошибок.

Ошибки замедляют рост крыльев. И ещё… когда крылья достигают нужной длины, Хранителя повышают, и он перестаёт заниматься грязной работой… как Марина… Это всё, что Каю известно об этих штуках, да большего и не требуется.

- Ну что, насмотрелся?

- Вполне.

Скользь.

Тонкие мальчишечьи пальцы легли на стекло и украдкой его погладили.

Тело в ёмкости резко дёрнулось и повернулось на бок лицом к Каю, подтянув колени к груди и обхватив их руками. Кай попятился. Это было неожиданно.

- Чего дёргаешься? Это просто неконтролируемое движение во сне. Он в отключке, даже не сомневайся. Тебе, кстати, тоже пора. Как там у тебя дела? – это уже медику. – Закончил?

Вместо ответа Владимир поднял вверх большой палец.

- Выпускай их.

Шурх…

Кай с наслаждением расправил крылья и, встав на носочки, потянулся всем телом.

Ауч.

Под правой лопаткой стрельнуло, и Кай поморщился.

- Дай, я посмотрю.

У рыжего Этгарда оказались неожиданно нежные и деликатные пальцы.

- Я буду прикасаться, а ты говори, если почувствуешь дискомфорт.

- Ладно.

- Тут как?

- Ничего.

- А так?

- Тоже.

Пальцы прошлись вокруг небольшого участка кожи.

- Мимо.

Боль выстрелила внезапно, левее выпирающего изгиба, ближе к позвоночнику, и Кай, зажмурив глаза, тут же дёрнулся.

- Спокойнее.

Тебе легко говорить. Больно же!

- Пошевели.

Крыло, хлопнув, сложилось и снова расправилось.

- Болит?

- Нет.

- А так? – пальцы надавили на маленькую точку.

Ауч.

- Влад, иди сюда и посмотри.

Владимир с невозмутимым видом поправил очки и прикоснулся к маленькой полоске кожи.

- Что думаешь?

- Тут и думать нечего.

- Поэтому…?

- Однозначно.

Кай перевел взгляд с айтишника на медика и обратно.

- Это серьёзно?

- Не то чтобы серьёзно. Скорее несвоевременно.

- Влад?

- Старый канал исчерпал ресурс, - карие глаза внимательно посмотрели на Кая.

- Перегрузка?

- Скорее всего. Тут без вариантов: переподключить.

Что переподключить? Нас? Я же чувствовал: здесь подвох.

Кай немного попятился.

- Да что с тобой не так?

Им нельзя верить!

- Это рядовая проблема. Мы сто раз такое проделывали.

…нельзя…!

Кай ещё немного попятился и прижался спиной к двери. Пальцы нащупали ручку и дёрнули вниз.

Заблокировано.

- Парень… - глаза рыжего стали похожи на воду, показавшуюся из-под треснувшего под ногами льда. – Я повторю свой вопрос: в чём ты нас подозреваешь?

Система не пустит чужака, но если кто-то свой вдруг решит устроить диверсию – она бессильна. Чужой разум, что человеческий, что ангельский это по-прежнему загадка… а мысли ведь достаточно легко спрятать и обойти защиту…

- Нет никакой опасности, успокойся. Это наша работа, и мы просто хотим её сделать!

…поверить…?

Что-то острое воткнулось в плечо. Губы Владимира, он же одиннадцать запятая три Эм Эс, сжались, и он выдернул шприц чётким и отработанным движением.

Но он же… только что был там рядом с рыжим, возле камер…

Глаза Кая изумлённо раскрылись. Владимир склонил голову набок и улыбнулся одной стороной рта.

- Нет, я решительно потребую прибавки к жалованию!

…проекция…

- Эд, иди сюда. Он весь твой.

… он себя спроецировал…

Картинка начала расплываться…

- … куда…?! - рука подхватила под локоть сползающее по стене тело. - … Эд, иди сюда, говорю…!

… и вслед за этим сознание Кая отключилось.

IX

В свободном падении.

Приветствую тебя, жестокий мир.
Чем удивишь меня на этот раз?
Ты ждал меня, но только не сейчас
Приветствую тебя, смертельный мир.

Приветствую тебя, волшебный мир -
Страна не мной придуманных героев.
Я был последним из твоих изгоев.
Возьми меня с собой, наивный мир.

Смысловые Галлюцинации «Волшебный мир»

Если меня когда-нибудь спросят, что неладно в этом мире, то я скажу: самое свинское свинство это транспорт, захлопывающий двери прямо перед носом, и лифт, который невозможно дождаться именно тогда, когда адово опаздываешь.

Клак.

Клак. Клак.

Палец Кая с ногтем, покрытым угольно-чёрным лаком, нетерпеливо нажал на кнопку вызова, утопив её в гнездо на металлической пластине.

Мать моя Грелль, как же долго…!

Где-то внизу двери, наконец, закрылись, и кабина, пыхтя, задвигалась к нему… наматывая кольца тросов на ярко-жёлтое ведущее колесо и опуская чугунный противовес.

Кай тряхнул волосами, отгоняя странную мысль. Сейчас вообще не время думать о принципе работы лифтового механизма. Физика по расписанию только в четверг, а сегодня первой алгебра, и если он не придаст своему телу максимальное ускорение, то Светлана Николаевна устроит ему деление на ноль.

Кабина поравнялась с его этажом… и, словно насмехаясь, отправилась дальше…

Цок.

Цок.

Кто-то дробно простучал каблуками у него над головой и двумя этажами выше, зашёл в лифт и нажал на кнопку.

За соседской дверью хрипло гавкнуло: Собака Баскервилей проснуласьи прочистила горло.

Шшшууух… шшшууух… шшшууух…

Колесо завертелось, поднимая противовес и опуская кабину.

Да что за чертовщина лезет в голову с утра пораньше?

Шшшууух… шшшууух… шшшууух… шшшууух…

По словам специалистов обслуживающих компаний на механизм устанавливается несколько уровней защиты, так что истории про падение в шахту это всего лишь выдумки киношников.

Шшшууух… шшшууух…

Обрыв сразу четырёх тросов, рассчитанных на шестнадцатикратную нагрузку, в принципе невозможен. Если вы читаете горячую новость об обрушении лифта, то на девяносто девять и девять десятых процентов она оказывается сильно преувеличенной. Виноватым, если копнуть глубже, оказывается сам человек, не соблюдающий правила безопасности – машина же, как правило, вовсе ни при чём.

Хватит уже…!

Металлическая коробка снова поравнялась с этажом Кая… и так же невозмутимо проследовала дальше.

Отец мой Лелуш, они издеваются?!

Он рывком развернулся в сторону лестницы – это нужно было сделать с самого начала – и заспешил вниз, перепрыгивая сразу через две ступеньки.

После сумрака подъезда свет, хлестнувший по глазам, кажется нестерпимым. Кай зажмурился и ступил в белое сияющее пространство.

Как очерченный круг Хомы Брута, только прямоугольник.

Хрусть.

Рифлёные подошвы кроссовок соприкоснулись с белой крупкой, усеявшей холодный бетон. За ночь выпал снег – необычно рано в этом году.

Снег… Забавно… И во сне ему снились пушистые хлопья, мягко падающие на землю и на его подставленные руки в вязаных перчатках. Было и ещё что-то… Что…?

Брови Кая сдвинулись, и он мысленно бросился вслед за ускользающим ощущением.

Держи тут. Я не Шива, у меня не десять рук.

Здесь?

Именно так.

Было холодное прикосновение металла к ладони и горячее почти обжигающее кожу лица электрическое сияние. И ещё девушка с винно-красными дредами…

Кай прикоснулся к глазам и потёр переносицу. Ощущение пропало.

А это я когда себе устроил?

Только сейчас он заметил белую полоску бинта, чётко разделяющую руку надвое между большим и указательным пальцами.

Откуда?

Вот что значит усталость после вчерашнего забега наперегонки со временем: машешь у себя перед лицом этой штукой – и упорно её не видишь. Наверное, кто-то дал по рукам на тренировке… просто он забыл.

Как там телефон, кстати, поживает? Пальцы сунулись в карман «каламбиевского» пуховика и натолкнулись на горсть чего-то шелестящего. Леденцы. Откуда бы ни взялось это неожиданное угощение – оно очень кстати. А вот и гаджет. Шестнадцать процентов. Маловато, но хватит, чтобы проверить входящие и прослушать пару треков. Палец нажал на кнопку, и экран тут же ожил.

Пилик.

Пилик.

Сразу же друг за другом пришли два сообщения.

Этот абонент звонил вам два раза. В последний раз в 8:02.

Артём.

Потом перезвоню.

На часах 8:05… поправка… 8:06, а до школы топать будь здоров. Что бы там у него ни случилось – это подождёт.

Кай размотал провод от наушников и воткнул его конец в гнездо на корпусе телефона.

Пилик.

Этот абонент звонил вам один раз. В последний раз в 8:06.

Ничего… потерпишь…!

… Знаешь, однажды, когда все лягут спать -
Сон не придёт к тебе, но не захочешь встать…

Помогая себе зубами, Кай развернул фантик и забросил в рот красный кругляш.

… ммммм… смородина… по крайней мере что-то ягодное…

Растянув своё тело на светлых простынях,
Ты будешь думать, переживать о днях…

Внезапно откуда-то сверху обрушился поток холодного воздуха, вырвав из рук смятую бумажку от конфеты и взметнув из-под ног колючие белые крупинки – и Кай инстинктивно прикрыл лицо рукой.

…хххааа…

Острыми иглами в уши и сознание воткнулся искажённый телепатическими помехами возглас:

… а ну стоять…!

Кай поскользнулся и плашмя шлёпнулся на живот.

Эй… больно же…!

Пальцы схватились за холодный асфальт, и он попробовал подняться, но что-то с силой толкнуло в спину чуть ниже лопаток, припечатав обратно к земле.

Не дёргайся… Сиди, где сидишь…!

Вообще-то я лежу…

Ещё тычок.

И хватит уже меня бить…!

Артём вцепился, как клещ, сплетя свои каналы с его так туго, что в глазах поплыло… Сумев поймать, этот не выпустит…

Не придирайся к словам…! Будь тут и жди меня…

Кай тряхнул головой, пытаясь вернуть на место раскачивающуюся, как плот, картинку, и повторил про себя, как мантру: дом… лестница… асфальт… машины… дерево… ворота… сейчас восемь ноль восемь утра… вторник… двадцать третьего октября две тысячи восемнадцатого года… раз… два… три… возвращайся…

Картинка нашла точку фокуса, и её детали стали резче.

Восемь шестнадцать утра… и первой - проклятущая алгебра… вот чёрт… чёрт… чёрт…

Будь человеком…! Только не сейчаааас… Если я опоздаю – алгебраичка меня закопает…!

… ты уже опоздал…

Если дёрнешься – тебя закопаю я! Кто-то должен сыграть в ящик, а он о математике думает!

Хоть подняться дай… Валяться физиономией вниз не очень-то удобно…!

Хватка тут же ослабла.

Артём появился ровно через семь минут и двадцать четыре секунды – Кай это засёк. Откуда бы этот здоровяк ни появился – бегает он будь здоров, покруче, чем биатлонист Уле-Эйнар Бьёрндален. Впрочем, это единственный известный Каю лыжник – и то только потому, что отец от него в восторге и часто смотрит соревнования по одному из трёх спортивных каналов.

- Да что с тобой не так?

- Ничего! - его всего трясёт – настолько он взвинчен. – Поручкался со старым знакомым… и получил бонус в виде чьей-то смерти.

Значит, всё действительно очень и очень серьёзно, и, обрывая ему телефон, Артём отнюдь не прикалывался.

- Я тебе не ёжик, чтобы прикалываться…! Это… руку дай.

- Не трогай меня. Я сам.

- Сам так сам.

… Давай, принцесса… делай свою работу…

Странно не отражающие свет почти чёрные глаза Кая с вызовом посмотрели на Артёма.

… По-прежнему слишком громко думаешь…! Выкинь свой мусор… мешает…

Маленькая рука обхватила затылок Артёма, а другая легла ему на веки.

… шшшууух… шшшууух… шшшууух…

… ярко-жёлтое ведущее колесо пришло в движение, наматывая концы тросов на четыре канала резьбы, опуская чугунный противовес и поднимая кабину…

… шшшууух… шшшууух…

… плита и металлическая коробка поравнялись друг с другом…

…Ч… Я… ОВ… 1…8… 5

Глаза Кая широко раскрылись, и он в ужасе отшатнулся.

- Что ты видел?

Лебёдка… Так вот почему всё время представлялось вращающееся колесо и двигающийся вверх и вниз груз! Кто-то должен погибнуть из-за куска железа, спрятанного в лифтовой шахте.

- Говори! Сейчас же!

Руки Артёма схватили Кая и сильно встряхнули, как грушу.

- Отвечай, мелкий!

Не отражающие свет глаза моргнули.

Пилик.

Пилик.

Ожили крошечные экраны на часах, сначала один, а вслед за ним и второй, но таймер вместо того, чтобы начать отсчитывать время, застрял в обнулённом положении и замигал красным.

- Немыслимо. У меня просто нет слов, - тонкие мальчишечьи пальцы схватили Артёма за руку и потянули за собой. – Хочешь посмеяться? Мы почти на том самом месте!

Так вот оно что. Если подопечный находится слишком близко или по каким-то непредвиденным внешним причинам происходит сдвиг во времени, то Система начинает безбожно «виснуть» и выдавать какую-то чушь – в теории такое может быть. Сдвиг. Вызвала ли его встреча с Чистильщиком, вчерашняя история с рассеянным врачом и его таблетками, какое-то иное неизвестное Артёму обстоятельство или это просто очередной ставший уже привычным сбой?

- Шевелись, верзила!

- Не дерзи старшим!

*************************************************************************************************

Где-то наверху с громким лязгом хлопнула дверь. Кто-то выругался, ещё раз открыл и снова с силой её закрыл.

Кай посмотрел вверх и увидел чёрную фигуру, копошащуюся на лестничной площадке двумя этажами выше.

Звяк. Звяк.

И ещё громкий звук, как будто встряхнулась крупная собака.

- Кто там есть, идите скорее сюда!

- Что случилось? – спросил голос и между перилами показалось чьё-то лицо.

- Долго объяснять. Идите к нам.

Звяк. Звяк. Звяк.

Вначале Кай действительно увидел собачьи лапы, чёрные, мощные, тяжело стучащие когтями по бетонным ступенькам, а вслед за ними показались ноги, обутые в навороченные «стилы», стянутые ремнями по всему высокому голенищу, полы длинного чёрного пальто, рука, сжимающая поводок – это даже не привычный глазу ремень, а толстенная цепь – и длинные волосы.

…Поверь моему слову,

Я открою дверь

И пройду через

Кладбищенские ворота…

Наушники, болтающиеся на шее и выплёвывающие характерные гитарные риффы Даймбэга Даррелла – а в том, что это именно Pantera, Кай нисколько не сомневается - не такие мощные, как его собственные, но тоже ничего.

Какими мы были...

Ещё есть шанс спасти мою душу,

И я напрасно беспокоюсь...

Точно, Pantera, пятый студийный альбом от девяностого года. В записи принимали участие Фил Ансельмо, Даррелл, Винни Пол и Рекс Браун.

Брюс, ты просто ходячая музыкальная энциклопедия!

Прекращай меня так называть!

Но ты же тоже машешься на этом своём каратэ.

Стоп!.. Стоп!.. Стоп!.. Во-первых, он занимался кунг-фу. А во-вторых, тайский бокс… каратэ… дзюдо… – не одно и то же, сын мой!.. Двойка тебе, большая и жирная!..

Человек спустился на полуэтаж, намотал цепь на руку и, взяв собаку за ошейник, двинулся к Каю.

- Что происходит? – водянистые серые глаза скользнули по мигающей кнопке вызова.

Пёс прильнул к кроссовкам Кая, обнюхал их и глухо заворчал. Кай немного отодвинулся, но чёрный нос последовал за его ногами.

- Оз, фу! – руки без перчаток грубо дёрнули за цепь. – Место, парень!

Собака послушно села и, широко открыв пасть, полную крупных и острых зубов, с громким вздохом зевнула.

- Я вызвал лифт и тут… бах!

- Похоже… груз соскочил. Разве так бывает?

- Видимо, бывает…

Собака снова дёрнулась было в сторону заинтересовавших её ног. Кай отпрянул и прижался спиной к стене - только что не выставил вперёд скрюченные пальцы и не зашипел, как кот.

- Оз, я кому сказал, место! Не бойся, он не кусается.

Глухое утробное ворчание опровергло заверения металлиста.

- Да я и не боюсь… - Кай сглотнул. – Это… кому звонят в таких случаях?

- АДС. На первом этаже должен быть вывешен телефон… Эй… да что с тобой такое?

Собака упёрлась в бетонный пол всеми четырьмя лапами, подняла на Кая лоснящуюся чёрную морду и хрипло гавкнула.

- Не кусается… говоришь?..

- Место, мальчик!

Длинноволосый перевёл удивлённый взгляд с внезапно начавшего проявлять необоснованную агрессию питомца на Кая.

- У тебя дома кошка? Он обычно на них так реагирует…

- Кошка… нет… кошки нет…

- Место, я сказал!..

Металлист сильным рывком вернул пса на коричневые квадратики пола у своих ног, а рука без перчатки добавила, шлёпнув по загривку. Пёс недоумённо зыркнул на хозяина – ты серьёзно, что ли?.. окей, пусть пока будет так, но я с ним ещё не закончил, если что… - и наконец успокоился, встряхнулся всем телом, громко хлопнув ушами, сел, часто задышав и вывалив ярко-красный похожий на верёвку язык.

- Пошли звонить? У меня как бы мало времени – мы как раз направлялись к ветеринару.

- Да… наверное…

Кай посмотрел на дверь квартиры, за которой скрылся Артём. Что-то он там застрял…

- Ты не один?

- С другом. Тут был маленький мальчик. Он чуть не зашёл в этот проклятущий лифт.

- Тц… повезло мальчонке! И куда только смотрели родители?

- Я не знаю – куда.

Пальцы выудили гаджет и светло-серые водянистые глаза прищурились, всматриваясь в набранную убористым шрифтом информацию. Странно, что никого не видно… Люди же в девяти случаях из десяти скорее проявят любопытство: что это так громко бумкнуло? Разошлись по своим делам? Не слышали? Просто не обратили внимания? Как это не заметили - грохот ведь был довольно сильный?..

- Люди существа крайне равнодушные.

Кай кивнул. Это точно.

Пик.

Пик.

Пик.

- Алло… У нас тут ЧП. Похоже оторвался груз в лифтовой шахте. Да… жду…

В таких случаях диспетчер должен быть на связи двадцать четыре часа в сутки. Несмотря на это рабочий день сейчас в восемь тридцать утра вторника по-видимому и не думал ещё начинаться. Кай вопросительно посмотрел на длинноволосого, но тот только покрутил пальцем у виска.

- Свинство!..

- Это точно.

А потом вы читаете в интернете или смотрите в новостях сюжеты про очередные трагедии с человеческими жертвами.

- Да, слушаю, - кто-то наконец ответил, и металлист встрепенулся. – Чаянова, 16. Первый подъезд. Два свидетеля. Пострадавших нет. Что, простите? Грохнуло будь здоров. Кабина застряла между шестым и седьмым, и тут всё мигает, как новогодняя ёлка. Что? Я думаю, они согласятся подождать ваших сотрудников, - серые глаза повернулись к Каю. – Как зовут тебя и твоего друга?

Длинноволосый протянул ему свой телефон.

- Пообщайся.

- Алло… здравствуйте. Да, я свидетель. Маслинский Кай Григорьевич. Да, всё правильно – Кай. Ноль шестое ноль второе две тысячи третий. Что?

Кай недоумённо повернулся к своему случайному знакомому.

- Они говорят, что я не могу быть свидетелем. Я несовершеннолетний.

- Твоему другу есть восемнадцать?

Кай кивнул.

- Так скажи его данные.

- Алло… вы тут? Да. Праведный Артём Валерьевич. Нет, даты рождения не знаю. Точно есть восемнадцать. Телефон… плюс семь девять шесть восемь… ээээ… четыре один шесть… семь восемь… девять девять… да, две девятки на конце. Когда? Как скажете…

Кай отключился.

- Держи. Сказали, будут в течение получаса.

Несколькими этажами выше хлопнула дверь, и на лестнице послышались тяжёлые шаги. Обе головы синхронно посмотрели вверх.

- Вот и твой друг…

- Мелкий, ты где?

- Я тут, на первом.

- Чего ушёл? – спросил появившийся на лестнице Артём.

- А ты чего так долго?

- Ааааа… - рука обречённо махнула куда-то в сторону.

- Мы звонили в аварийную службу. Они сказали, что пришлют людей в течение тридцати минут.

- Мы?

- Эээээ…

Кай обернулся и не обнаружил рядом ни металлиста, ни его собаки.

- Во что ты опять вляпался? - Артём в два прыжка спустился на площадку. - Тебя ни на минуту нельзя оставить одного!

- Ни во что я не вляпался! Я поймал какого-то парня с седьмого… нужно же было сообщить… ну… кто там этим занимается…

- Как он выглядел?

- Длинные чёрные волосы… серые глаза… пальто…

- Куда он пошёл? – ему, Каю показалось, или Артём действительно напрягся?

- Что ты прицепился? Не знаю я! Только что был здесь!

- Стой тут! – указательный палец упёрся пистолетом в грудь Кая. – Дёрнешься – закопаю!

- Окей… - маленькие руки примирительно поднялись, - только не кипятись…

Пилик.

Пилик.

Артём рывком распахнул дверь подъезда… посмотрел направо - тёмные глаза схватывают гораздо больше, чем способно обычное человеческое зрение – и налево… На Долгоруковской опять небольшой затор. У входа на станцию Белорусская кольцевой линии остановился, сияя голубой окраской, трамвай. Артём увидел цифры 31006 между мощными фарами и номер маршрута – седьмой. Двойные двери бесшумно распахнулись, выпуская одну порцию пассажиров и забирая следующую. Ещё дальше – на площади Тверской заставы другой трамвай обогнул одинокую фигуру бронзового Максима Горького, опёршегося на трость. Справа от него – вытянутое похожее на перевёрнутую букву «Г» здание вокзала. Слева – ещё один вход в метро. На пешеходном переходе со стороны улицы Грузинский вал опять горит красный. Кто-то особо нетерпеливый не стал ждать и, несмотря на запрещающий сигнал светофора, метнулся на ту сторону. Когда-нибудь этот кто-то – он или она… хотя вряд ли это она, женщины не склонны так играть с жизнью – добегается…

Взгляд устремился дальше и выхватил металлический забор, окруживший здание школы, кирпичный многоподъездный жилой дом – такие длинные увидишь нечасто – и прямо вслед за ним серую громаду, сияющую обилием стекла и хромированных деталей. Похоже на медицинский центр…

Артём вздрогнул, почувствовав чьё-то прикосновение.

- Мелкий, я же сказал: стой на месте и жди меня!

- Извини.

- Извинииии… - передразнил Артём. – Папу с мамой тоже того… не слушаешься?

Он ещё раз окинул взглядом улицу. Ничего. Восемнадцатый, восемьдесят пятый, Лагутенко или как там его – а в том, что это был именно он, Артём нисколько не сомневается – как сквозь землю провалился.

X

Если я пойду и долиною смертной тени…

И некуда бежать,
Но у меня есть ключ
И я дорогу знаю.

Так что я отведу тебя туда
И за тобою присмотрю,
И нас спасу обоих…

Riverside “GuardianAngel”

Дом под номером сорок дробь сорок два строение три оказался внушительных размеров «сталинкой» в форме скобки. Её правое крыло всё изъедено свежими пятнами замазки, центральная часть пока ещё не тронута, а левая спряталась за строительными лесами – по-видимому, управляющая компания затеяла большой косметический ремонт… как всегда очень своевременно, если не сказать хуже…

Артём поправил лямки рюкзака, повернул направо и зашагал по дорожке, огибающей двор и огороженную игровую площадку. Сквозь решётку он увидел пустые качели, ярко-жёлтую пластиковую горку, несколько миниатюрных домиков, металлическую лесенку с кольцами, на которых здорово висеть… короче, всё, чтобы занять внимание малышей и детей постарше. Детский городок сооружен с размахом, оставлено совсем немного места для того, чтобы во двор мог заехать спецтранспорт, а вот машину припарковать если и получится, то уже не без труда – втиснуться абсолютно некуда. Впрочем… какие тут визиты пожарных или медиков… дом выглядит так, как будто в нём никогда ничего не случается.

Таааак… первый и второй подъезды… Снаружи – десятый, одиннадцатый, двенадцатый, тринадцатый и четырнадцатый… а остальные-то где?.. Ответ напросился сам собой: с обратной стороны. Нужно было пройти немного вниз по набережной и завернуть за угол дома, а не соваться во двор… Сам чёрт ногу сломит!

… не вспоминал бы ты его всуе!.. возьмёт ещё и явится!..

А интересно… о чём только думал тот, кто строил дом? Явно о чём-то своём…

Взгляд тёмных глаз рассеянно скользнул по окнам. Внимание привлекли два из них, расположенные на втором этаже. Первое, наполовину прикрытое жалюзи – маячащей в нём фигуркой жирафа, а в том, что это именно жираф, сомневаться не приходится – Артём увидел вытянутую шею с непропорционально маленькой головой и характерными рожками. Второе – необычным светом от лампы, включённой над какими-то растениями, кучкующимися на подоконнике и невидимой столешнице немного левее. Карие глаза моргнули. Свет кажется очень резким - на его фоне отчётливо видны тёмные мясистые листья. Странный у него цвет… что-то среднее между бледно-фиолетовым и кислотно-розовым. Не орхидеи же там выращивают?..

Артём вздрогнул – на мгновение накатило ощущение, как будто холодный палец коснулся сердца и царапнул его – плотнее запахнул воротник и застегнул до конца молнию на куртке.

… брось… не может быть опасности… это просто ветер…

Да, это всего лишь ветер. Вот он подхватил какой-то мусор и с тихим шелестом погнал его по дороге.

Артём задрал голову и посмотрел на короб вытяжки, потом на причудливо изогнутую водосточную трубу, ещё раз на окна… Это не угроза… что-то другое…

Как говорит мелкий: в любой непонятной ситуации включай «телепать». Проверить в любом случае не помешает…

Артём закрыл глаза и выпустил короткую мысль-щупальце. Окно с игрушкой на подоконнике это кухня, маленькая, в светло-оранжевых и ореховых тонах, с низким удобным диванчиком в углу, лампой, свисающей с потолка на толстой цепи, странной формы столом, скорее предназначенным для того, чтобы разместить на нём ноутбук и спокойно работать нежели принимать пищу, плетёным ковриком на полу, пёстрым, как попугай – в тон горке подушек, в беспорядке наваленных на место для сидения, ароматическими свечами в металлических держателях и сияющей чистотой посудой за матовым стеклом нависающего над раковиной шкафа.

Дверь напротив кухни закрыта не до конца. В проёме Артём увидел угол низкой двуспальной кровати, покрытой чёрно-белым пледом под шкуру тигра, и кусок стены с гобеленом, изображающим четырёхрукое существо с головой слона, сидящее в позе лотоса.

… слон… кого же индусы так представляли?.. ах, да… Ганешу, отвечающего за мудрость…

Странный свет зажжён в общем зале. Вот тут уж хозяин проявил свою индивидуальность по полной. Толстый ковёр на полу – явно ручной работы, а не какой-нибудь ширпотреб. Справа – пресловутые растения. Они заполонили подоконник и деревянную столешницу, тянущуюся вдоль стены, тугие всех оттенков зелёного стебли, цепляясь за люстру, даже свешиваются с потолка. У окна телевизор SONYс тридцатидвухдюймовым жидкокристаллическим экраном и ещё какая-то аппаратура – Артём опознал видеоплейер с функцией записывающего устройства и несколько съемных жёстких дисков. Слева – длинный обеденный стол (так вот куда обитатель квартиры его дел!), занятый компьютером и кучей дисков – в пластиковых коробках и совсем без упаковок, безымянных. Тут же мощная стереосистема – Артём услышал бормотание радио, настроенного на волну тяжёлого рока.

…Это одновременно и конец, и начало.
Это и целое, и часть.
Это и отрешенность, и привязанность.
Это и долго, и быстро.
В этом и наслаждение, и испытание.
В этом и сомнение, и вера.
Это и облик, и звучание.
В этом и подарок, и обман…

Навороченный синтезатор, водружённый на стойку в форме буквы «Х».Ещё один Ганеша, теперь уже вделанный в дверцу шкафа. Люстра, больше похожая на перевёрнутый вверх ногами куст верблюжьей колючки, чем на просто необычный дизайн, сконструированный из металла и электрических проводов. Выключенная гирлянда, тесно переплетающаяся с живыми стеблями – сразу и не разберёшь, где что. Китайские колокольчики. Какие-то безделушки…

… это были Placeboс треком “TwentyYears”, после короткой рекламы вас ждут Muse и их хит с последнего альбома… оставайтесь с нами, не переключайтесь…

И ещё книги… как же их много… Они расставлены на полках, занимающих всю стену с левой стороны, их кипы лежат на столе и даже на полу.

…На последнем издыхании ты упал с вершины успеха.

Добро пожаловать в мир бесконечного уныния!

Мозг избавился от остатков личности,

Разбитых на кусочки и осколки…

И, наконец, Артём увидел человека, расположившегося с книгой прямо на ковре, вернее, его спину в светлом лонгсливе и спускающиеся вдоль неё длинные чёрные волосы.

…Твои мысли заражены,

Твои мысли заражены…

Тёмная масса, расположившаяся у скрещенных ног хозяина квартиры, зашевелилась, звякнув цепью, подняла голову и посмотрела на Артёма янтарными глазами.

- Оз? В чём дело, парень?

Куцые уши отклонились назад на звук голоса – и только. Мышцы под чёрной лоснящейся шкурой напряглись, кане-корсо, перевернувшись всем телом, тяжело поднялся и, громко стуча когтями по паркету, направился прямиком к ногам попятившегося Артёма. Влажный нос ткнулся в его «гриндерсы», и верхняя губа тут же вздёрнулась, обнажив два ряда длинных и острых зубов.

…Падая, ты осознал, кому можно довериться,

Отдай мне должное прежде, чем я исчезну,

Ретируйся, пока у тебя ещё есть время,

Забудь всех врагов и похорони все свои преступления…

Как в замедленной съёмке тело собаки поднялось на задние лапы, вытянувшись во всю длину. Что-то с силой толкнуло Артёма в грудь, и он, не удержавшись на ногах, с грохотом упал на пол.

…Тебяукусилнастоящийфанатик,

Тебя укусил тот, кто одержим этой идеей сильнее тебя.

Тебя укусил настоящий фанатик,

Тебя укусил тот, кто ошибается в своих убеждениях…

…ауч!..

От удара в голове загудело и перед глазами всё поплыло. Впрочем не настолько, чтобы не видеть маячащую над ним оскаленную и брызжущую слюной ярости морду. Послышался хриплый лай, острые зубы клацнули возле самого лица.

…Они никогда не поступают так, как ты хочешь,

Сдайся и смотри, как они сломят стены.

Слишком поздно начинать революцию,

Соберись перед финальным решением…

- Оз… не тронь!.. Место, парень!..

Упирающаяся морда взвизгнула и исчезла.

(продолжение следует)