Враг народа

   Она стояла босая на мокром асфальте, крепко прижимая к груди охапку белых роз. Подол светло-зёленого платья из легкого шифона еле прикрывал коленки. Дождь закончился, оставив грязные лужи.

- Враг народа! – громко крикнул мужчина, гордо подняв указательный палец с небольшой бородавкой, тыча в небо, а затем, задумавшись, направил на женщину.

   «Враг?» - задумалась грузная старушка, остановившись и сжав изо всех сил толстые лямки тяжелой сумки, в которую собирала камни: большие и маленькие, круглые и острые.

- Враг! – повторил мужчина, сдув кудрявую золотистую прядь, небрежно упавшую на левый глаз.

- Враг!- вторила старушка, прислушиваясь к звучанию слова, смело игравшего полутонами.

   Молодая женщина смотрела на них не отводя грустного взгляда припухших глаз, изредка одергивая воздушное платье, словно извиняясь.

- Я считаю, что эта женщина специально пришла сюда, дабы внести рознь, разобщить наши души!

   Старушка кивнула и открыла сумку. Достав камень потяжелее, протянула мужчине. Стало прохладно, и она невольно поежилась. Так всегда было после дождя: сыро и холодно.

- Надо ее наказать, - шепнул кто-то позади, и старушка оглянулась.

   Когда успела собраться толпа? Десятки лиц смотрели на мужчину, словно ожидая приказа. Незнакомцы стали единым целым, готовым нанести удар.

- Она враг! – раздалось из толпы.

- Враг!

- А есть еще камни? – неуверенно произнес кто-то.

   Старушка с удовольствием принялась раздавать содержимое сумки, облегчая ношу. Кому- маленький, кому- большой, кому- чёрный, кому- серый. «Не переживайте, - шептала она. – У меня их много. Всем хватит.»

   Толпа оживленно перешептывалась, пересмеивалась, обменивалась взглядами и кивками. Толпа говорила, призывала, ждала и жаждала.

- Мамочка, а кто эта женщина? – тихий детский голос ворвался холодком.

- Ш-ш-ш... - зашипела толпа.

- Она продавала белые розы на нашей земле! – заголосил кучерявый мужчина, постоянно сдувая непослушную прядь с лица. – Но мы ведь знаем, что продавать здесь можно только красные!

- Красные! И только красные! – выкрикнула молодая женщина, подавшись вперед, еле удержав стройное тело на острых высоких шпильках. Веснушки покрывали её лицо мелкой сыпью, а зеленые глаза, прищурившись, улыбались. – Только за подобную дерзость она уже должна быть наказана! Этот сорт запрещен в наших краях!

- Она пыталась внести вражду между нами, нарушить уклад! - продолжал мужчина.

- Враг! Враг! – голосила старушка, размахивая пустой сумкой, радуясь внезапно возникшему внутри ощущению легкости.

- Ну что вы разгалделись тут! – раздалось из толпы, и все затихли. – Пусть выбросит эти розы, раскается, в конце концов! Ну должны же мы дать ей шанс! Что мы, нелюди что ли...

   Молодая женщина резко замотала головой, прижав к сердцу цветы еще сильнее, подняв голову, впившись сверлящим взглядом голубых глаз в разъяренные лица.

- Она нарочно притащила белые, разве не видите? – завопила рыжеволосая красавица, и толпа загудела с новой силой. – Виновата! Виновата!

- А я, пожалуй, возьму пару... – высокий худой мужчина, сплюнув, подошел к «врагу», протянув руку.

- Моя бабушка продавала белые розы, и я принесла их для неё, - произнесла она, улыбнувшись.

- Я знаю, - ответил он, тяжело вздохнув. – Моя мать тоже продавала белые.

- Вранье! Вранье! Вра-а-а-аг! – закричал кучерявый, подняв руку, и с силой запустил тяжелый булыжник. Старуха знала, кому и какой камень стоит отдать.

- Накажи их, сынок, - прошептала она, блеснув огоньками маленьких глаз.

   Молодой мужчина, вскрикнув, схватился за голову и, пробурчав что-то невнятное, побежал прочь.

- То-то же! – воскликнула старушка, покосившись на кучерявого, расплывшегося в широкой улыбке. – Сказали же, нельзя белые, нельзя...

   Со всех сторон в насквозь продрогшую женщину полетели камни: маленькие и большие, тяжелые и лёгкие, тупые и острые. Она не противилась, не прикрывала израненное лицо и тело. Вороны разгалделись, словно сумасшедшие: давненько не было такого зрелища на их землях!

- То-то же, - шептала старуха, собирая камни, радуясь, что пригодилась, наконец, кучерявому. Поговаривали, что он был декламатором.

   Толпа внезапно рассеялась, и кладбище погрузилось в привычную тишину. Красные розы, недавно раскрывшие бутоны, красовались на круглых клумбах, издавая нежный аромат, и больше ничто не нарушало уклад здешней земли.