Список

Автор:
Полина Освальд
Список
Аннотация:
Неизвестный, называющий себя Недругом, начинает посылать главной героине пугающие письма с угрозами. Все начинается со списка, составленного ей самой, в который вошли неприятели героини. Вскоре один из них умирает. Сможет ли девушка выяснить личность загадочного маньяка или же станет одной из его жертв?
Текст:

1 Глава. Самая лучшая стерва.

Иногда, в самые грустные и тяжелые дни, ты начинаешь размышлять о том, правильно ли все делаешь? Верные ли решения принимаешь? Хорошую ли жизнь ты создаешь для себя? Правильно ли ты живешь? Ведь бывает такое, что о другом ты просто не думаешь. Только об этом. Эти мысли, словно покрывало, накрывают тебя... Конечно же, ты не просто так думаешь лишь об этом. Возможно, ты сделал то, от чего к тебе приходят эти мысли. В эти моменты твоя душа тяжелеет, заставляя не отпускать размышления о собственной жизни. И именно в этот момент у тебя появляется желание изменить ее, чтобы больше не прибегать к размышлениям. Никогда. Но... как бы мы не меняли свою жизнь, всегда будем возвращаться к этим мыслям. Всегда.
***
Я сидела на кровати, думая о сегодняшнем дне. Волнение и страх переполняли меня. Сегодня мне точно не выжить. Мэтт и его дружки наверняка будут поджидать меня. Они уже какую неделю хотят вздернуть меня, из-за того, что я раскрыла Мэтта на глазах у всех.
Это случилось неделю назад. В спортзале было большое мероприятие, и я воспользовалась этим. Когда пришла очередь мне говорить слово, я вместо написанного кем-то текста, вывела на большой экран доказательства того, что Мэтт выкладывал в сеть чужие секреты. Тем самым я натравила на него всех, кого могла. Вся школа теперь ненавидит его. А я тем самым подняла еще выше свой авторитет. Так сказать, самоутвердилась за их счет. Ни на одну минуту я не сожалею о содеянном. Так ему и надо.
Распутывать дела для меня всегда увлекательно. Я люблю трудные загадки, над которыми можно поломать голову. Когда раскрываю очередное дело, то сообщаю об этом публично, чтобы все знали позор этого человека. Жестоко? Нет. Справедливо? Да.
Жажда справедливости зародилась еще семь месяцев назад после одного неприятного случая. Я пообещала себе, что отныне буду на хорошей стороне.
Наверное, кто-то скажет, что я слишком самоуверенна и высокомерна. Да, так оно и есть. Я часто ставлю себя выше других. Кто-то из-за этого считает меня стервой, кто-то уважает, а кто-то побаивается. Пусть. Мне это даже нравится. Зато дочь я примерная. Оценки у меня хорошие благодаря цепкому и острому уму, поведение... оставляет желать лучшего, но тоже сойдет. Родители меня любят.
Я поднялась с кровати и направилась в сторону зеркала. В отражение на меня смотрела худая девушка девятнадцати лет с изумрудными глазами и черными, как смоль, волосами. Бледная кожа только подчеркивала мою красоту. Сегодня я надела черные брюки, достающие мне до щиколотки и белую полосатую рубашку.
Спускаясь по лестнице я увидела, что стол уже нарыт, и можно завтракать. Однако когда села за стол, то не смогла съесть и крошки. Волнение и страх были сильнее.
Когда мать спросила, почему я не ем, в ответ лишь смогла проговорить что-то невнятное. Поняв, что уже не заставлю себя поесть — отправилась в школу.
Живот скрутило от волнения и страха, что еще сильнее начали наполнять меня, как только я вышла из дома. Всю дорогу до школы я думала о том, что эти уроды могут со мной сделать. В голову лезли ужасные мысли, которые я отгоняла, как могла. К сожалению, от дома до школы мне идти минут десять. Поэтому пришла я быстро.
Как я и предполагала. Целых три человека поджидали меня у ворот. Одному прийти смелости не хватает, подумала я, посмотрев на Мэтта. Он явно нервничал. С чего бы? Может, уже один мой взгляд пугает его?
Решив пройти мимо них с гордым видом победителя, я направилась в их сторону. Однако это не сработало. Они увели меня. А Тревор Томпсон прижал мое тело к стене и озлобленно посмотрел в мою сторону. Признаюсь, когда-то он мне нравился (мне редко, кто нравится), пока месяц назад не стал общаться с Мэттом. Почему все те, кто общается с ним, становятся такими придурками? Пока он нависал надо мной, мне было страшно.
— Отойди от меня, Тревор, — пыталась вырваться я, но он вжал меня еще сильнее. — Что вам от меня надо?
— По твоей милости его могут посадить, — процедил сквозь зубы Пол Картер, стоявший слева от меня. Он указал на Мэтта, который подлетел ко мне в тот же миг.
— И что? Мне все равно. Сам виноват, — сухо ответила я, сохраняя маску уверенного равнодушия на своем лице. Как только слова сорвались с моих губ, Мэтт резко ударил кулаком по стене. Я вздрогнула.
— Сегодня ты придешь в полицию и скажешь, что это был твой прикол, поняла? — он достал складной нож. — Иначе я порежу тебя на кусочки. Мельком посмотрев на Тревора, я прочитала в его взгляде еле заметный испуг. Его хватка чуть ослабилась, никто кроме него и меня, не заметил этого.
— Какой же ты примитивный, Мэтт Дэвис, я не буду этого делать. Так что, скатертью дорожка. Думаю, оранжевый цвет тебе будет к лицу, — едко проговорила я. — Или какой там сейчас в тюрьме носят?
Меня всю будоражило изнутри. Желание сказать ему что-нибудь гадкое переполняло. Адреналин начинал быстро подниматься. Вдруг Тревор отпустил меня и вместе со своими новыми друзьями он ушел прочь. Этот бой они проиграли.
На уроке истории я чуть не уснула. Мистер Грин сегодня рассказывал очень скучно и однообразно, будто бы не он вовсе. Обычно, учитель рассказывает нам все интересно и захватывающе, однако сегодня мужчина был где-то в абстракции. Рассеянно сказав «Домашнее задание на доске», он вышел из класса. Я следом за ним. Правда, направилась в другую сторону, к шкафчику. Дверцу которого резко захлопнула Хлоя Дэвис, когда я ее открыла. Почему сегодня все норовят резко подойти ко мне? Это что, мода такая?
— Зачем ты это сделала? — спросила она, сверля меня своими кофейными глазами. — Стоило мне уехать на неделю, как ты уже поступаешь, как тебе заблагорассудится, нарушая при этом обещание, — смотрела та на меня словно щенок, которого предал хозяин.
Хлоя Дэвис — полная моя противоположность: добрая, дружелюбная, бескорыстная, всем помогающая, однако жажда справедливости — это единственное общее, что у нас есть. Хлоя всегда очень хорошо раскрывает дела, правда, не любит рассказывать всем, кто виноват, не то что я. Мы раскрываем дела по отдельности, не хочу работать с ней, она — ходячая мораль. Ей тоже не нравятся мои методы. И нас устраивал такой расклад. Пока однажды она не пришла ко мне с мольбами о том, чтобы я никому не рассказала, что Мэтт сливал секреты в сеть. Я дала ей обещание, однако надолго меня не хватило.
— Знаешь, Хлоя, оказалось, что мое желание расправиться с твоим братцем было сильнее какого-то там дурацкого обещания, — моя фирменная ухмылка скользнула по моему лицу. — К тому же, всем хотелось узнать, кто тот мерзавец, который все это делает. Как я могла им отказать? — наигранно произнесла я.
— По твоей вине мой брат будет сидеть в тюрьме, ты это понимаешь? — чуть ли не криком сказала Хлоя. Боже, как же она меня раздражает. Вечно печется о своем брате, влезает во всякие передряги. Зачем? Только потому, что он ее брат? Какая глупость. Хотя, наверное, мне никогда этого не понять, ни брата, ни сестры у меня нет.
— На тон пониже, — указала я ей. — и успокойся. Он сам виноват, головой надо было думать, прежде, чем делать всякие глупости. А если не хочешь, чтобы твой брат сидел в тюрьме — найми адвоката, — холодно произнесла я и, развернувшись на каблуках, ушла прочь, оставив Хлою наедине с собственными же мыслями.
Целую неделю в мой адрес были направлены различные благодарности. Оказывается, в школе училось много тех, кто пострадал от Мэтта.
По дороге домой меня что-то тяготило, я не могла понять, что именно. Пришла домой немного расстроенная. Нет, это было не из-за Мэтта и его добренькой сестрицы. Я знала, что поступила верно. Однако это не давало мне покоя. Все эти его угрозы, вопли этой Хлои... Нет, в полицию я не пойду. Это однозначно. Меня не запугать просто так.
— Что с лицом? — спросила мать, когда увидела мою физиономию. На ее вопрос я так и не ответила. — Тебя кто-то обижает?
Я резко вскочила со стула, но мать тут же утихомирила меня. Стальной характер у меня был от нее.
— Сядь, — приказным тоном произнесла она, я подчинилась. — Это из-за того случая с Мэттом Дэвисом? Он тебе угрожал?
Ха, угрожал... Скорее махал миниатюрным ножичком у меня перед носом и вопил, как девчонка.
— Нет, не угрожал. Да и не в нем дело, — вздохнула я.
— А в чем тогда? — Я не ответила. Мать взяла меня за руку. — Помнишь, как ты делала еще в детстве? Ты писала имена всех тех, кто тебя беспокоит или не нравится, расписывала, почему и на следующий день сжигала. Это же подействовало. Тебе стало легче, намного легче.
После разговора с мамой, я приняла ее совет. Достав из ящика листок я написала на нем первое имя: Мэтт Дэвис. Не нравился мне этот кретин, потому что он грубый, наглый, никого не уважает, курит, пьет, мало того еще тупой, держит в страхе треть школы. Далее последовал его друг Пол Картер. Причины были те же, что и у его дружка. Затем я вписала Тревора, однако в тот же миг зачеркнула. Он никогда не делал мне зла, и я не относилась к нему плохо. Но зато имя Хлои Дэвис я не зачеркнула. Причиной моей неприязни к ней являлись все те качества, которых нет у меня. Долго расписывать их не пришлось. Также я написала, что меня бесит ее опека над братом. Следующей моей жертвой оказался злостный учитель мистер Смит, который не за что ставит мне двойки. Даже, когда меня нет в школе. Вот это наглость. Плюсом ко всему я написала, что меня раздражают его тараканьи усики. Какая мерзость. В списке также оказалась девчонка, которая вечно подставляет меня перед директором — Бобби Рейс. Все время стелется перед ним, а если накосячит, то обвиняет меня. Однажды меня чуть не выгнали из школы по ее милости. Бобби разбила машину директора, чтобы проучить меня (за что уже не помню). И это только, чтобы проучить! Немыслимо. А что она сделает ради мести? Живьем закопает? К тому же, Бобби какая-то психическая, лучше с ней не связываться. И, наконец, Трой Клинтон, редактор школьной газеты, вечно критикующий то, как я раскрываю дела и пишущий обо мне всякий бред. Уверена, скоро он будет подрабатывать в желтой прессе.
Шесть имен. Для списка достаточно.
Отложив его подальше, я села за уроки. Как назло мистер Грин задал неимоверно много. Видимо, отрывается на нас, раз на уроке не вышло. Я заметила, что сегодня у него не было никакого желания или даже настроения рассказывать нам новый материал. Интересно, что же его так расстроило? Хотя мне какое дело, почему этот мистер Грин был не в настроении? Буду я еще заполнять свою голову всякими учителями. Не хочу посвящать им свои мысли, у меня и так голова забита. Мне есть о ком думать. Например, о Треворе. Зачем он подружился этим Мэттом? Не удивлюсь, если следующий, кого я обвиню, будет этот Томпсон. И я не буду сожалеть об этом. Нарушителей необходимо наказывать. Хотят они этого или нет.
Спустя час все уроки были сделаны. Обычно, я делаю их дольше, однако сегодня моя рука, державшая ручку, двигалась по бумаге со скоростью света. Но несмотря на это, красивый и ровный почерк я сохранила. Удивительно.
Проверив телефон, в надежде на сообщение о новом деле, я все же заметила одно. К сожалению, мои надежды не были услышаны. Ничего нового не было. Лишь сообщение от Тревора. Странно, зачем ему писать мне? Хотя одна догадка у меня все же имелась. Думаю, там что-нибудь про Мэтта. А как же иначе? По-другому и быть не может.
Сообщение я все-таки прочла. Тревор просил о встрече. Не знаю, почему, но я согласилась. Следом за моим ответом последовал его: «Спасибо, жду в кофейне около восточной библиотеки в шесть». Поздновато для кофе, подумалось мне, но делать было нечего, я уже согласилась.
Быстро собравшись, направилась на место встречи. Полупустая кофейня не вселяла уверенности. Однако ей никогда не сбить маску холодной уверенности, что я так часто надеваю. Рыща глазами по залу, все никак не могла найти Тревора. Возможно, опаздывает, что с его стороны не очень приятно. Сам пригласил, а первой пришла я.
Сев за свободный столик у ока, принялась ждать его. Прошло уже около двадцати минут, а Тревор так и не явился. Наверняка, он обманул меня. Так и знала. Никогда больше не поверю Тревору Томпсону. Повернув голову, я увидела того, кого так сильно хотела убить на протяжении двадцати минут. Фигурально, конечно же.
Когда Тревор все-таки заметил меня, то улыбнулся во всю ширь. Однако на моем лице не дрогнул ни единый мускул. Маска холодного равнодушия не сползала ни на минуту. Увидев выражение моего лица, улыбка с его физиономии тут же улетучилась. Тревор сел напротив. Светло-зеленые глаза пялились на меня ровно минуту.
— Надеюсь, ты пригласил меня не для того, чтобы в гляделки играть, — стальным голосом произнесла я. Не люблю, когда на меня так долго пялятся. Я далеко не всем позволяю эту роскошь. Пусть знает свое место.
— Нет, не для этого. Понимаешь, у Мэтта... — начал Тревор, но тут же был перебит мною. Опять этот Дэвис.
— Нет, не понимаю. Мне абсолютно на него плевать, — заявила я. Вся эта ситуация с Мэттом бесила меня. И эти попытки его якобы друзей уговорить меня пойти в полицию. — Мы закончили, — сказала я и хотела уже было уйти, но мою кисть тут же перехватил Тревор. Посмотрев в его глаза, я увидела мольбу. Этот щенячий взгляд раздражал. — Не надо на меня так смотреть. Эти дешевые фокусы не сработают. Особенно на мне, — я резко высвободила свою руку из крепкой хватки Томпсона, а затем добавила: — Если ты, друзья Дэвиса или эта Хлоя заявитесь ко мне с мольбами и угрозами насчет Мэтта еще раз, то я найду на всех вас столько грязи, что вам и не снилось. А затем публично расскажу их на каком-нибудь огромном школьном собрании. Тебе ясно? — задержав на Треворе свой взгляд, я покинула кофейню.
Настроение, которого и так не было, испортилось окончательно. Зачем я вообще пола в эту кофейню? Так и знала, что речь зайдет о Мэтте.
До дома шла не торопясь. Ранняя весна вошла в силу: лужи от растаявшего снега зеркалами лежали на дороге, на облысевших ветках деревьев больше не было белого меха, а слегка прохладный ветер развевал мои волосы.
Когда я пришла домой, уже стемнело. Отец час назад вернулся с работы. Увидев меня, он спросил как дела в школе, ответив, что все хорошо, я ушла к себе.
Невыносимо хотелось спать. Тяжелый день дал о себе знать. Раздевшись на автопилоте, я приняла душ, а после улеглась на кровать и тут же погрузилась в сон.
***
Дурацкий будильник все никак не умолкал. И даже, когда я накрыла голову подушкой, то все равно его слышала. Не в силах выносить этот раздражающий звук и минуты, я лениво подняла руку и принялась вслепую искать надоедливый будильник. Когда я расправилась с источником шума, пошла приводить себя в порядок.
Последние приготовления довершила помада темно-бордового цвета. Сегодня я решила одеться строго, не то что вчера, когда могла позволить себе надеть свободную полосатую рубашку. Мою голову украшала высокая ровная шишка, также на мне располагалась легкая блузка с короткими рукавами, а весь этот образ завершила юбка-карандаш цвета моей помады.
Когда я уже направлялась к двери комнаты, то вспомнила, что не сделал главного — не сожгла список. Подойдя к столу, я увидела, что оставленного мною вчера списка не было. Обыскав всю комнату, убедилась, что он пропал. Но как? Кто его мог забрать? Может, мама решила убрать в моей комнате и выбросила случайно список? Хотя зачем ей убираться в моей комнате, если мы несколько лет назад договорились, что отныне это буду делать я? Ладно, все равно спрошу.
За завтраком я все же нашла возможность спросить у мамы о списке.
— Нет, не видела, — ответила она, подцепляя вилкой брокколи. — Так, значит, ты его составила, да?
— Нет, только собиралась, — соврала я. — Пустой листок только приготовила, — спустя пару минут я прибавила: — Знаешь, я думаю в его создании больше нет необходимости. Я уже не маленький ребенок, что бы справляться со своими проблемами через список.
— Очень по-взрослому, — улыбнулась моя мать.
В школе ко мне больше никто из друзей Мэтта не приставал. А я лишний раз убедилась, что мои методы (в основном, запугивание, шантаж и подкуп) всегда срабатывают на все сто.
Возможно, мои способы по раскрытию дел нельзя назвать правильными, но зато они ведут меня к моей конечной цели — справедливости. Соглашусь, никогда не была моральной или же правильной, даже не старалась и е стараюсь быть таковой. Однако я всегда была на стороне справедливости и всегда добивалась ее любыми способами.
Как я сказала, друзья Мэтта утихомирились, однако его сестра — нет.
— Что ты наговорила Тревору? — подошла она ко мне после второго урока. Ее мне еще не хватало. — Почему он оказывается помогать мне?
— А ты все никак не уймешься, да? — я смерила ее холодным равнодушным взглядом, от которого всех кидало в дрожь, но только не Хлою. Она все также непоколебимо смотрела на меня, а я сверлила ее своим фирменным взглядом. Мы обе играли в эту игру. Кто кого? Простояв так две минуты, я даже и не думала прекращать, однако Хлоя, видимо поняв, что не сможет победить, отвела взгляд и ответила:
— Нет, не уймусь. Мэтт — мой брат, я буду бороться до конца. Эллен, — обратилась она ко мне по имени. — у тебя есть братья? — я никак не отреагировала. — сестры? — и снова — ничего. — Так я и думала, — Хлоя развернулась и уже было хотела уйти, но я схватила ее за запястье. Не люблю, когда последнее слово за противником.
— Слушай, сюда, Хлоя... — я не успела договорить. Женский крик перебил меня. В следующее мгновенье я уже бежала на звук. Хлоя — следом.
Оказалось, что звук доносился из спортзала. А обладательницей столь пронзительного крика была Аманда Сноу, школьная выскочка. Любила унижать меня, когда я еще не могла постоять за себя, не имея внутреннего стержня или хотя бы пародии на него. Однако, когда таковой появился, та сразу же предложила мне свою дружбу, от которой я любезно отказалась. Аманда еще некоторое время пыталась распустить всякие лживые слухи обо мне, но ничего не смогло перекрыть ее позорного падения с черлидерской пирамиды.
Когда мы забежали в зал, то увидели Аманду, ее лицо поразил ужас. Она то зажимала рот рукой, то снова кричала. Хлоя метнулась к ней. А я без промедлений принялась искать причину крика. Увидев, что на стене что-то висит, я сразу же направилась к ней. Подойдя ближе я увидела, что висит не что-то, а кто-то. На голову висящего некто нацепил черный холщовый мешок с нарисованным на нем белым смайликом. Я подошла еще ближе и нащупала пульс. Ничего. Жертва была распята, убийца связал руки и ноги его крепкими веревками. Знакомая куртка, подумалось мне. Да и рубашка. Точно такая же была у... Мэтта. Через мгновение до меня дошло: распятой на стене жертвой был Мэтт Дэвис.
2 Глава. Недруг.
Меня все еще трясло. Перед глазами вновь и вновь возникал образ распятого Мэтта. Особенно мне не давал покоя уродливый мешок с этим жутким смайликом. Одно я знала точно — убийство было четко спланировано. Уверена, убийца именно так все и хотел. Напугать. Но зачем? Кого он этим хотел напугать? Может, кто-то через брата Хлои хочет свести с ней счеты? Например, один из тех, кого она ловила. Хм. Вполне рабочая версия. Нужно найти Хлою и расспросить у нее об ее старых врагах.
Как только я пошла искать Хлою, из-за угла вынырнул мужчина лет тридцати. Глаза у него были глубоко синего цвета, которые так и манили. Слегка вьющееся волосы аккуратно лежали на голове, легкая щетина украшала лицо. Мужчина, посмотрев на меня, направился в мою сторону.
— Эллен Эдисон? — удостоверился он. Наверняка пришел из полиции.
— Да, я. Ваш коллега уже допрашивал меня. К тому же, не один раз, — все эти допросы, что мне устраивали в течении двух часов, уже раздражали меня. Одни и те же вопросы, одни и те же ответы.
— Меня зовут Йен Стивенсон, — представился он. — Вас допрашивали, мисс Эдисон, потому что Вы — один из главных подозреваемых.
Меня его слова не удивили. Я и без него поняла, что подозрения полиции упали на меня. Ведь я всегда хотела расправиться с Мэттом, что и сделал на собрании, плюс ко всему: за день до смерти он угрожал мне. И, стало быть, по заключению нашей сознательной полиции, я дабы прекратить угрозы, направленные в мою сторону, убила его. Гениально. Однако есть одно «но»: я этого не делала.
— Смотрю, Вы даже не удивились, мисс Эдисон, — с подозрением произнес Стивенсон.
— Чему здесь удивляться? Я, как и Вы, являюсь детективом. И для меня было нетрудно составить цепочку событий, по ходу которой я попаду под подозрение, — с самодовольным видом сказала я. Одним из моих любимых занятий всегда было, доказать людям, что я умнее, чем они.
— Я знаю, что вы школьный, — это слово он выделил с насмешкой. — детектив. Ваши одноклассники мне о Вас много чего рассказали, — Какой он скорый. Наверное, досье мое уже успел изучить. Как же без этого?
— Например?
— Вам так важно, что о Вас думают другие? Возможно, поэтому Вы всегда публично сообщаете результаты раскрытого Вами дела? Или поэтому Вы частенько показываете людям, что умнее, чем они? Знаете, мне кажется, что Вы, Эллен, ничего и с себя не представляете, если не считать интеллекта, — он нахмурился. Мое раздражение начало перерастать в гнев. Немногие могут прижать меня словесно. А точнее до этого это был лишь один человек — Хлоя, однако теперь и два.
— Меня не волнует, что обо мне думают всякие недоумки, — разозлилась я. Терпеть не могу, когда противник одерживает верх. Это моя игра, а не его.
— Прошу прощения, я не хотел Вас злить. Просто делаю... — Стивенсон не успел договорить, — я его перебила.
—... свою работу. Так, почему бы Вам не делать ее подальше от моего внимания? И вместо того, чтобы подозревать меня, займитесь лучше делом, — воспользовалась я его слабостью. И вот Эллен снова в игре. Кто бы сомневался?
— Приму к сведению, — неожиданно для меня он улыбнулся. Видимо решил позлить. И у него это вышло.
После разговора со Стивенсоном, я продолжила поиски Хлои. Хотела заглянуть в спортзал, но меня оттуда выгнали, сказав, что это место преступления. Спорить не стала. Однако моего холодного колкого взгляда никто не смог избежать.
Как назло все классы были закрыты, а Хлоя все никак не могла найтись. Почему, когда я не нуждаюсь в ее присутствии, она сама меня находить, а если наоборот, то эта нахалка, как сквозь землю проваливается? За что мне все это?
После пятого круга ходьбы по школе мои ноги начали выть от боли. Каблуки только все усложняли. Сняв их, я пошла босиком до своего шкафчика. Стало намного легче.
Когда я открыла дверцу железного ящика, которой так любит хлопать Хлоя, из него выпал красный конверт. Черные буквы составляли мое имя. Интересно, кто его прислал? Наверняка очередная благодарность от угнетенных Мэттом школьников. Открыв конверт, я принялась читать (про себя, естественно) послание, написанное черными буквами:
«Здравствуй, Эллен. Не знаю, смогли ли ты догадаться, что пропажа составленного тобой списка и смерть Мэтта связаны, однако это так. Он был первым именем из списка, и я убил его. Мне понравилось. Особенно тот момент, где я затяну удавку на его шее, а он все смотрел на меня, пока не умер. Думаю, ты догадываешься, что одной смертью дело не ограничится. Составив список, ты, Эллен, обрекла этих людей на погибель, вынесла им свой приговор. Ты — судья, я — палач. Однако так будет не всегда. Видишь ли, к этим именам я прибавил твое. Ты в самом конце, и когда очередь дойдет до тебя, пощады не жди.
P.S. Кстати, помимо конверта я еще кое-что для тебя приготовил.
— Недруг ».
Ноги начали подкашиваться. Меня бросало то в жар, то холод. Откуда ему было знать, что я составила список? Об этом никто не знал. Видимо, он следил за мной.
Порывшись в шкафчике, я нашла сверток, оставленный этим Недругом. Что же в нем лежит? Страх отступил. Его место заняло любопытство. Мгновенно вскрыв сверток, я увидела, что в нем лежит пара снимков и мой список. На список даже смотреть не стала, а вот снимки это уже интересно. Достав первый, я увидела на них спящую себя. Значит, он действительно следил за мной. Стало дурно, но не страшно. Никогда не нужно бояться. Иначе, чем мы будем отличаться от загнанной хищником дичи? Ничем.
Без промедлений я достала новые снимки. Все такое же. Сплю. Хочет продемонстрировать свою силу и власть. Мол, смотри, я тебя фотографирую, знаю где ты живешь мог в любую минуту убить тебя.
Он этого не сделает. Я доберусь до него быстрее прежде, чем имена в списке закончатся, и очередь дойдет до меня.
Посмотрев на пол, я увидела нависшую надо мной тень. Знакомая фигура, подумалось мне. Это была Хлоя. Вдруг я вспомнила, что и ее имя попало в список.
— Не хлопнула дверцей. Удивительно, — произнесла я, повернувшись к ней. Следы недавнего плача были тщательно замаскированы, однако красных глаз не скроешь.
— Прошу, давай без этого, — устало попросила Хлоя. Я не смела отказать. Хлоя переживала потерю брата. Для нее это был самый болезненный момент ее жизни.
— Прости, — наверное, впервые сказала я ей. — Как ты?
— Не надо спрашивать меня, как я. Тебя никогда это не интересовало, — сухо проговорила Хлоя. Она была права. Да и чего таить, меня даже сейчас это не интересует. Спросила из вежливости. — Я пришла не для того, чтобы ты меня жалела, а для того, чтобы помогла.
Помогла? Зачем ей нужна моя помощь?
— Я хочу узнать, кто убил Мэтта, — промолвила Хлоя. У нас общее дело. Интересно.
— Не думала, что человеку с твоим интеллектом когда-либо понадобится моя помощь. В чем подвох?
— Его нет. Так, ты поможешь мне или нет? — Хлоя явно что-то от меня хотела. И я не уймусь, пока не узнаю, что именно.
Я немного подумала, затем произнесла:
— Точно. Я всегда все решаю антиморальным путем, нежели ты. Такая правильная и моральная. Решила всю грязню работу моими руками сделать? Не получиться, — конечно, мысленно я уже давно согласилась на ее предложение. Общее дело как-никак. Однако мне захотелось набить себе цену.
— Не только ради этого. Ты такая же умная, как и я, — сказала Хлоя. Похвала от врага — приятно. — Общими усилиями, мы поймаем убийцу. Ты согласна? — Хлоя протянула мне руку для рукопожатия. Немного помедлив, я все же пожала ей руку. Она была нежная и мягкая.
Несмотря на то, что Хлоя объяснила мне причину, по которой она обратилась ко мне за помощью, непонятное чувство не хотело отпускать меня. Казалось, будто Хлоя хочет найти убийцу раньше полиции. Но зачем ей это? Возможно, Хлоя сама хочет наказать убийцу своего брата. Месть — ее мотиватор. В этом я была уверена. На всякий случай мне стоит приглядывать за ней. Натворит еще глупостей, а мне разгребать.
— Что это? — спросила Хлоя, указав на фото, на которых я сплю.
— Ничего, — пыталась отмахнуться я, однако, когда начала убирать сверток в сумку, выронила красный конверт с посланием от Недруга. Хлоя сразу же метнулась за ним. Ее глаза быстро пробегали строчки, а лицо становилось все мрачнее и мрачнее. — Так, значит... это Недруг убил Мэтта, — подытожила она.
— Ты не...
— Нет, я не виню тебя. Это он убил Мэтта, не ты, — на душе мигом полегчало. — Кто еще в списке?
Я достала из свертка список и подала его Хлое. Когда та увидела свое имя, то ничуть не удивилась. Видимо, она этого ожидала. Дочитав до конца, Хлоя достала из кармана маленькую бумажку. Она протянула ее мне. На красной бумаге черными буквами была отпечатана цифра четыре, таким же шрифтом, как у Недруга.
— Почему четыре? — не поняла я. Хлоя была третья в списке. Это нелогично. Или же у Недруга собственная логика. Я осеклась. Здесь говорить нельзя. Вдруг кто-нибудь нас сейчас подслушивает? Недруг, к примеру. Судя по отправленным снимкам, он действительно этим промышляет. Стоп. Почему я стала таким параноиком? — Это не лучшее место для подобных разговоров. Да и вообще, я устала, — я не соврала. Этот день, действительно, вымотал меня окончательно. — Давай завтра обо всем поговорим. К тому же, по тебе тоже не скажешь, что ты сегодня готова хоть в чем-то разбираться.
Удивительно, но Хлоя послушала меня. На этом и разошлись. Вещи, которые мне прислал Недруг, я взяла. Может, когда я отдохну, я смогу изучить их?
Когда я вернулась домой, увидела отца. Его пустой взгляд был направлен на стену, сам же он сидел на стуле. Мне казалось, будто он пребывает в трансе. Осторожно, без резких движений я направилась в его сторону. Отец никак не отреагировал. Он все так же продолжал сидеть, пялясь на стену. Положив руку на плечо отца, принялась трясти его. Ничего. Никакой реакции. Мне стало страшно. В ужасе я начала трясти плечо еще сильнее. «Папа, папа», — принялась звать я. Ничего. Тогда я произнесла намного громче. Он вздрогнул. Спросив у меня, в чем дело, отец устремил свой взгляд в пол, будто бы пытался в нем что-то рассмотреть, но не мог. Когда я не ответила на его вопрос, он не стал задавать его повторно или же обращать на меня хоть какое-то внимание. Казалось, отцу было все равно. Поняв, что больше он мне ничего не скажет, ушла к себе.
Усталость отошла на второй план, когда я все-таки решила изучить полученные вещи. Перечитав письмо в десятый раз, я обратила внимание на фрагмент: «Ты — судья, я — палач». Почему Недруг использовал именно это слово? Судья. Мой отец как раз-таки работает судьей. Еще одно доказательство того, что Недруг долгое время наблюдал за мной. Но зачем? Почему именно я? Последний вопрос навел меня на мысль о том, что Недруг лично знает меня, лично. Ведь ради незнакомого человека он бы так не старался. Вопрос в том, помню ли я его?
Еще один момент, не дававший мне покоя — бумажка с цифрой четыре. Долгое время я не могла понять, почему именно четыре, а не три? Ведь в списке Хлоя идет третьей по счету. Однако, взглянув на список еще раз, я поняла, что не приняла во внимание зачеркнутое имя Тревора. Ведь оно шло третьим, а имя Хлои четвертым. И если это так (а это так) — значит Пол Картер идет следующим.
Резко вскочив с кровати, я побежала домой к Полу. Звонить Хлое не было времени.
Я смутно представляла себе, где именно живет Пол. И если честно, то я не была уверена в точности своей памяти, давшей мне его адрес.
Мимо моих глаз проносились дома, улицы. Судорожно поворачивая голову из стороны в сторону, я пыталась разглядеть его дом. Бежать пришлось долго. Ведь я проживала в пригороде, а он в городе. Перед моим взором раскинулись каменные громадины, когда я когда я преодолела пригород. Отвратительные дома, подумала я. Выглядели они по-разному: где-то они отличались ростом, в каких-то местах цветом. Увидев неоновую табличку, на которой яркими буквами было написано слово бар, я свернула направо и предо мной предстал каменный дом с тремя этажами. Мне сильно не хотелось заходить туда, чувство волнения и тревоги овладело мной. Я простояла около этого сооружения не больше двух минут.
Не осмеливаясь зайти внутрь, я решила обойти дом кругом, на случай, если смогу найти мать или сестру Пола. Те в свою очередь позовут его, и мне не придется заходить в жуткое здание.
Завернув за угол, я увидела заброшенную детскую площадку. Несмазанные качели жутко поскрипывали от мимолетных дуновений ветра. Деревянная лошадка-качалка боком лежала на земле. Облепленная краска лишь уродовала ее. А на том месте, где должен находиться глаз, его не было. Одиноко лежавшая горстка песка свидетельствовала от том, что некогда здесь была песочница. Глядя на эту картину, у меня сложилось впечатление, будто давно игравшие здесь дети, сами покинули эту площадку, не в силах больше находиться на ней. Будто бы площадка сама их выгнала. Мне стало дурно. Я отвела взгляд и пошла дальше.
На другой стороне уже не было старых качелей, лошадок-качалок и тому подобного. Натянутые веревки с бельем развивали по ветру. Казалось, будто среди развешанных тряпок кто-то ходил, а бегающая тень скакала по белым тканям.
— Кто это? — спросила я. Ветер заглушал мой голос, отчего мне пришлось сказать громче: — Кто это? — никакой реакции. — Покажись, — требовала я, а жуткая тень в это время насмехалась надо мной, перебегая с одной ткани на другую.
Решительным шагом я направилась к развешанному белью. Не люблю, когда меня игнорируют. Вся смелость и решительность тут же испарились, когда я сдернула ткань, на которой была тень. Как только она оказалась на земле, предо мной предстал некто в такой же уродливой маске, что была на мертвом Мэтте: черный холщовый мешок, с белым улыбающимся смайликом. Мой рот в ужасе открылся, а глаза расширились. На секунду застыв, я резко побежала за угол и тут же в кого-то врезалась. Это оказалась мать Пола. Она с тревогой посмотрела на меня. «Что случилось?» — взглядом спросила женщина. В ответ я пальцем указала за угол.
— Там никого нет, — сообщила она минуту спустя. «Конечно, там никого нет, он уже убежал!» — хотела сказать я, но сдержалась. — Как ты здесь оказалась?
— Я ищу Пола, где он?
— Час назад он ушел в похоронное бюро, заменяет отца на работе и делает гроб для Мэтта.
Когда она произнесла его имя, лицо ее помрачнело. Я ничего не сказала, подбадривать тоже не стала. От моих слов ей бы не стало легче. К тому же, говорить трогательные речи не в моей манере. Попрощавшись, я ушла.
В середине пути сменила быстрый шаг на бег. Похоронное бюро было недалеко и на видном месте. Найти его не составило особого труда. Буквально ворвавшись в бюро, я, перелетая ступеньки, поднялась на второй этаж, в мастерскую. Неожиданно для себя я увидела Хлою. Она обратила на меня взгляд карих глаз только тогда, когда хлопнула дверь. Где-то с минуту я, громко дыша, смотрела на нее. Когда дыхание восстановилось, мои ноги поплелись к гробу, около которого стояла Хлоя. Открыв крышку, я увидела фигуру, по комплекции похожую на Пола. Черный холщовый мешок располагался на его голове. Белый смайлик жутко улыбался мне. Обратив взгляд в пол, я поняла, что опоздала.
3 Глава. Пропавший.
— Ты мне не позвонила, — проконстатировала факт я.
— Беру пример с тебя, — ответила она. Ее наглость начинала меня раздражать. — Когда я поняла, что означает цифра четыре — позвонила Тревору, чтобы узнать, где Пол. Приехав сюда, не нашла его. Затем решила проверить гроб. Через пять минут примчалась ты, — мрачно сообщила Хлоя.
— Я видела его, — шепотом произнесла я. — Недруга. Он был около дома Пола. Недруг догадался, что одна из нас придет туда. Но я не думаю, что он хотел убить тебя или же меня. Нет, пока не время.
— Хотел запугать, — утвердительно произнесла Хлоя, смотря на закрытый гроб. — Почему ты подумала, что это был Недруг? — все также смотря на закрытый ящик, в котором покоился Пол, спросила Хлоя.
— На его лицу была такая же маска, что на Мэтте и Поле, — сделав паузу, во время которой ко мне пришла безумная идея, я сказала: — Мы должны снять ее. Маску. Мешок чем бы это не было.
— Зачем?
— Мы не знаем, Поли ли это? Вдруг это вообще не он? Может, Недруг с нами играет? — предположила я.
Хлоя, подумав ровно минуту, открыла гроб. Достав из кармана перчатки, она медленно стянула мешок с лица парня. Это оказался не Пол. Лежавшим в гробу оказался сорокалетний мужчина в костюме, который я не заметила. Из мешка вывалилась флэшка, которую я убрала в карман, и красная бумажка с черным напечатанным на ней текстом, я начала вслух читать его:
«Провести вас двоих было так легко. Вы наивно поверили, что бумажка с цифрой четыре — реальный след. Однако, Эллен, так я проверил твою сообразительность. Мне понравилось. Я хочу, чтобы ты еще раз блеснула своим интеллектом. В гробу Пола не оказалось, вместо него я подложил в него тело из морга, которое должны привести в бюро через неделю. Вопрос, на который я хочу, чтобы ты ответила очень прост: Где настоящий Пол Картер? Даю день на разгадку. Не ответишь — он умрет. Все просто!
— Недруг»
Хлоя, резко захлопнув крышку гроба, стукнула по ней кулаком. Затем, сложив на ней руки, уткнулась в них. На мгновение я подумала, что Хлоя плачет, но ошиблась. Она лишь сдавленно дышала, заполняя нависшую в комнате тишину. Я стояла на месте, не осмеливаясь подойти к ней. Моя голова опустела от незнания того, что нужно делать при таких ситуациях. Единственное, что она предлагала, так это стоять и смотреть. Интересно, что это? Страх? Бессилие? Может, все вместе? —подумала я, устремив свой взгляд на Хлою.
— Нельзя медлить, — резко вскочила она. — Пусть мы не будем спать всю ночь, но мы должны найти Пола, —сдавленно проговорила она, отходя от гроба. — Я не позволю этому подонку убить еще одного человека.
Я уже хотела было возразить, однако эта девчонка метнула в мою сторону довольно грозный взгляд.
— Ладно, — согласилась я. — Но для начала за беру мешок. Никто не подумает, что это место преступления, ведь этого мужчину привезли бы сюда через неделю. Так что, успокойся, мы ничего не нарушаем, — заявила я Хлое, когда она обратила на меня тревожный взгляд.
Не дожидаясь ее согласия, я взяла мешок и сунула его к себе в сумку. Затем уверенным шагом направилась к двери. Хлоя — за мной.
Оказывается, у нее была машина. Наверное, поэтому она пришла раньше меня. Как иначе. Кто знает, может, я раньше, чем она догадалась, что означает цифра четыре? Конечно, наши интеллекты равны, однако я думаю, что мой немного выше. Нет, не думаю, а знаю. Это же очевидно. Ведь у меня, в отличие от нее, хватает ума раскрывать дела шантажом, подкупом, запугиванием и прочими черными методами. Потому что только это действует на людей. Хлоя никогда этого не поймет. Не захочет перейти черту, если это потребуется, а я всегда смогу.
Один знакомый хакер по прозвищу Валет очень хорош в своем деле, именно к нему я сказала ехать Хлое. Родителям сообщила, что сегодня прийти домой не смогу. Хлоя сидела за рулем и вела машину по серой линии, которую все величают дорогой. А я в это время рассматривала черный холщовый мешок, вселявший мне ужас с каждой минутой. Уродливая улыбка была нарисована белой краской. На вид мешок выглядел старым, но не разваливающемся. Мою голову не покидала одна мысль. Недруг так и не оставил нам никакой подсказки, чтобы мы смогли найти Пола. Также я не отрицала и того, что мешок — это и есть подсказка. Ведь кроме него и флешки (которую я тоже приняла за подсказку) он нам ничего больше не оставил. Осмотрев мешок повторно, я вывернула его наизнанку. Немного потертая этикетка привлекла мое внимание. На ней таким же потертыми буквами гласило: « Кристофера Олсена». Небольшая фраза, которая шла перед именем, отсутствовала. Ее время не пощадило. Кто это такой? Почему его имя мне так знакомо? Поняв, что в ближайшее время я уже ничего не вспомню, тяжело вздохнула и уставилась в окно. Деревья, дома и кустарники быстро проносились, как бы сливаясь в одну сплошную линию.
Небо уже окутали темно-синие объятия ночи, когда мы приехали к Валету.
— Чей это дом? — спросила Хлоя, выходя из машины.
— Увидишь.
Я принялась стучать в дверь особым кодом: два коротких стука и один приглушенный. Повторила я это три раза. Когда дверь распахнулась в дверном проеме оказался Валет. Его каштановые волосы небрежно лежали на голове. Маленькое колечко прокалывало ноздрю, а на указательных пальцах располагались татуировки с двумя птичками.
— Привет. Кто это? — указал он на Хлою.
— Хлоя, мы с ней расследуем убийство, — ответила я. Глаза моего собеседника расширились.
— Ого, наконец, хоть что-то серьезное, — сказала Валет, закрывая за нами дверь. — А то я уже думал, что дальше краж и пропаж ты никуда не продвинешься.
— Убили моего брата, — угрюмо произнесла Хлоя.
— Я-ясно, — растерялся Валет. — Прости, пожалуйста. Я не знал... Я, кстати, Валет, — представился он.
Достав из кармана флешку, я кинула ее Валету. Он тут же словил ее.
— Что на ней?
— Я думала, ты мне скажешь, — мое лицо озарила легкая улыбка.
Валет — мой самый верный и преданный друг. Я не всегда была такой уверенной в себе. Не имела даже маски холодного равнодушия, не могла поставить людей на место одним лишь взглядом. Одним словом — была бесполезной. Так продолжалось, пока я не встретила Криса (настоящее имя Валета. Только мне его так можно называть). Это был обычный день. Наглые девчонки из школы, как обычно, задирали меня, однако сейчас они не могут позволить себе такую роскошь. Они хотели отобрать мой завтрак и сделать прочие отвратительные вещи. Крис, проходивший мимо, увидел все это и решил вмешаться. Он быстро разогнал этих фурий. Затем подошел ко мне и сказал, как надо обращаться с таким типом людей. Тогда и начались мои уроки от Криса, которые сделали из меня ту, кем я сейчас являюсь. Постепенно мы сдружились и сблизились. Стали практически семьей. Наше общение продолжалось даже после того, как он окончил школу, на отлично, между прочим. Мы не раз выручали друг друга из трудных жизненных ситуаций. Например, когда Крис ушел из дома, то неделю жил у меня. Было забавно. Мы узнали друг о друге много нового. Я и Крис, можно сказать, прошли огонь и воду за эти несколько лет. Он мне как брат. Я очень сильно дорожу им. И если Недруг хоть пальцем его тронет, то я лично всажу этому психу пулю в голову.
Пока Крис изучал флешку, я и Хлоя все ему рассказали. И о списке, и о Недруге, и о пропаже Пола — все. А он в вою очередь, делая различные махинации на клавишах, внимательно слушал нас.
— Готово, только не думаю, что это как-то вам поможет, — сказал Крис, когда закончил. — Все папки пустые, кроме вот этой. В ней текстовый документ, в котором написан какой-то бред. Вот, сами прочтите.
— Сначала она на бумаге, — принялась читать я вслух. — Затем пластилин, гипс, воск и металл основу создают ее. Вращение, нагрев (140-270), а следом охлаждение. Вгоняем воздух мы в нее, и отправляем в путь. Ее там ждет корректировка: голос могут ей поставить, круги там могут обозначить. Затем художника зовут, чтоб делал свое дело: волосы, укладка, макияж. И в завершение в четыре стены ее заключают.
— Я же сказала бред, — прокомментировал Крис, когда я закончила читать. Спорить с ним я не стала. Это действительно бред. Только Недругу могло взбрести такое в голову.
— Может, это процесс производства? — предположила Хлоя. — Ну вот смотрите. Сначала здесь говориться о том, что она на бумаге — эскиз, другими словами. Следующее предложение и расшифровывать не надо — это основа. Далее эта основа нагревается в печи при температуре от 140 до 270. С воздухом мне, конечно, не понятно, но про путь имеется в виду, что ее отправляют в художественную мастерскую. Это как раз совпадает с фразой про художника. А дальше все и так ясно. Это производство куклы.
— Откуда тебе все это известно? — спросила я с подозрением.
— Мой отец раньше работал на старом заводе по производству игрушек и делал кукол. Он не раз водил меня туда. Я запомнила, как это все происходит. Вот и все, — легко и непринужденно ответила мне Хлоя.
Странно все это. Сначала она подала мне карточку с цифрой четыре, которая как раз была уловкой Недруга; тогда в бюро Хлоя приехала раньше меня всего на пять минут, за это время человек в маске, напугавший меня у дома Пола, уже успел бы сесть в машину и уехать; а сейчас это. Может, Хлоя и есть Недруг? Вдруг она убила своего брата из-за того, что он портил ее хорошую репутацию своими выходками? Вполне возможно. А меня хочет убить, потому что знает, что ей не сравниться со мной.
Я сделала вид, будто поверила ей.
— Производство кукол? Может, Недруг прячет Пола на фабрике или заводе, которая этим занимается? — предположила я. — Так, Крис, пробей все фабрики и заводы в нашем городе, связанные с производством игрушек или кукол в отдельности, — как только слова сорвались моих губ, он принялся быстро стучать по клавишам, перебирая длинными пальцами.
— В нашем городе их два. Фабрика кукол была год назад передела под торговый центр. А второй «Завод игрушек имени Кристофера Олсена», — я вскочила со стула и метнулась к монитору. Маска Недруга была сделана именно на этом заводе. — был закрыт из-за судебного разбирательства две тысячи пятого года. В ходе которого ни за что приговорили как раз этого Кристофера Олсена на смертную казнь за массовое убийство. Позже, через год, всплыли новые обстоятельства и улики, и дело возобновили.
— Можно подробнее об этом разбирательстве, — попросила я.
— Короче, объясню коротко. Где в двухтысячных годах на том заводе Кристофера Олсена промышлял маньяк. Он убивал своих жертв, а потом удалял им глаза и на их место вставлял кукольные. Так вот, все подозрения сразу пали на Олсена, который был вообще ни при чем. В ходе судебного процесса его приговорили к смертной казни, а завод закрыли. Видимо, кроме Олсена, он никому был не нужен.
— А кто на самом деле оказался маньяком? — спросила я. Хлоя о чем-то задумалась.
— Один из работников, Энтони Куин, — ответил Крис. — Думаешь, Пол может быть на том заводе?
Я в этом не сомневалась. Говоря о Хлое, то можно было сказать, что она вообще никак не отреагировала. Будто бы все уже знала наперед. Тревога начала наполнять меня. Вдруг Хлоя действительно Недруг? Что ж, если так оно и есть, то я выведу ее на чистую воду и упрячу за решетку.
Когда мы получили адрес, то сразу же, без промедлений, направились на завод. Криса я не взяла, а то мало ли что? Да и к тому же, он сам не захотел.
Дорого была долгой. Оказывается, до завода ехать не меньше часа. Забравшись на заднее сиденье, я принялась наблюдать за Хлоей. Она не спеша вела машину, изредка поглядывая на меня в зеркало. От этого ее взгляда становилось жутко. Холодный и сосредоточенный. Раньше я никогда такого за ней не замечала. Интересно, что же изменилось? Может, она уже знает, что я подозреваю ее. Вполне возможно.
Я, все также продолжая сверлить Хлою взглядом, старалась не подавать всем своим видом, что мои подозрения указывают на нее. Когда наши взгляды встречались, я быстро отводила свой. Ужасающая тишина нависла в машине. Никто из нас за весь путь не сказал ни слова. Хотя, что я могла ей сказать? У нас не было ни общих интересов, ни схожих взглядов на жизнь, у нас даже уроки не все совпадают. Химия и история, кажется. Единственное, что нас объединяет, как я уже говорила, так это жажда справедливости. И все. У нас даже общих знакомых нет, не считая школьных. Так что единственное, что мне оставалось делать — пожирать своего водителя взглядом.
Не могу поверить, что уже сегодня я поймаю Недруга. Вот он, сидит передо мной и не подозревает, что я знаю, кто он. Точнее она. Даже такому маньяку как Недруг не ускользнуть от меня. Я всегда знала, что Хлоя завидует мне. Мой интеллект слишком силен, и она знает это. Знает, что неровня мне. Люди, завидующие другим, никогда хорошо не заканчивают.
— Думаешь, какие цели преследует Недруг? — неожиданно задала вопрос я. Хлоя через зеркало метнула на меня быстрый взгляд.
— А разве не очевидно? Это месть. Он мстит тебе. Хочет, чтобы в конечном итоге ты страдала, расплачиваясь за то, что сделала, — тихий и мрачный голос ее наполнял машину. Мое дыхание участилось, а сердце отстукивало довольно быстрые ритмы. Всеми силами я старалась выровнять его, но капля пота предательски принялась скатываться с моего лба. Я быстро смахнула ее.
— Что же я такого, по-твоему, сделала, что за это нужно убивать? — медленным тоном голоса спросила я, чтобы у него не было возможности дрогнуть.
— Мы приехали, — резко отрезала Хлоя, так и не ответив на мой вопрос.
Машина остановилась не у главного входа, а на заднем дворе. Однако вошли мы через парадную дверь. Как я и думала, она не была заперта. Не спроста. Тяжелые двери со скрипом открылись. Кромешная тьма встретила нас словно давних друзей. Все мои попытки включить свет заканчивались полнейшими неудачами. Проводка уже давно вышла из строя, или же Недруг постарался. Нет, он не смог бы. Хлоя весь день со мной. Хотя она могла отключить здесь все намного раньше. Скорее всего Хлоя уже давно все продумала.
Пройдя вглубь дома, я обнаружила у себя в сумке фонарик. Хоть он был и небольшого размера, но зато освещал, как два больших. Когда Хлоя тоже достала фонарик, кстати она это еще сделал до меня, я ничуть не удивилась. Вероятно, Хлоя подготовилась. Кто бы сомневался?
По размеру первый этаж оказался небольшим. Мы быстро преодолели его и поднялись по винтовой лестнице на второй этаж. Там нас ожидал огромный Зал множеством ящиков, в которых хранились старые вещи и оборудование. Проведя по одному из них рукой, я отметила, что все они были покрыты большими слоями пыли. Больше, кроме ящиков, здесь ничего не было. Однако меня не покидало чувство, будто бы здесь Недруг и держит Пола. В одном из ящиков, вероятно. Умно придумано, Хлоя.
Неожиданно позади меня послышались шаги. Развернувшись, я увидела, что они принадлежали Хлое. Она, как и я, осматривала ящики. Однако дальше, чем на пять метров от меня не отходит.
— Что думаешь? — спросила Хлоя. От звука ее голоса я вздрогнула.
— Не знаю, — холодно ответила я, стараясь не показывать тревоги. — А ты?
— Я думаю, что Недруг снова подсунул нам фальшивку. Нужно уходить, не нравится мне здесь.
Что верно, то верно. Место и правда было жутким. Однако с пустыми руками уходить я не собиралась. К тому же, Хлое еще не созналась. Пока рано уходить, надо немного подождать.
— А что, если Пол в одной из коробок? — вдруг пришла ко мне неожиданная мысль. Хлоя довольно мастерски изобразила на лице удивление. Могу отдать ей должное, притворяется она искусно. Но меня ей не провести. — Больших коробок, как я заметила, — самодовольно отметила я. — всего пять.
Хлоя сразу же метнулась к самой дальней коробке, а я— к самой ближней, чтобы быть от нее подальше.
Ровно через мгновение послышался чей-то рингтон. Он отчетливо доносился из ящика, напротив которого стояла Хлоя, держа в руке телефон. Звонила Полу, чтобы узнать, где именно он лежит. Умно.
— У тебя есть поблизости, то чем можно сломать ящик?
Я, схватив толстую деревянную доску, из которой торчал гвоздь, медленно и осторожно направилась к Хлое.
— Прекрати этот цирк, — потребовала я, направляя на нее самую опасную сторону палки. — Я знаю, кто ты на самом деле, — мой голос громким эхом раздался по Залу. В ответ Хлоя лишь скорчила гримасу непонимания.
— И что это все значит?
— Хватит притворяться, — потребовала я. — Я знаю, что ты — Недруг.
— Что? Что за бред? С чего ты это вообще взяла? — Хлоя опасливо смотрела на меня, затем мимолетно скользнула по моей палке.
— С чего я это взяла? Карточку с цифрой четыре мне дала именно ты, так и не объяснив, откуда она у тебя вообще взялась, — я начала приводить доводы. — Или, например, в похоронном бюро. Возле дома Пола я видела Недруга, а через минуту его уже не было. Тебе хватило бы времени, чтобы сесть в машину и уехать в бюро. К тому же, ты могла спокойно накинуть этот уродливый мешок на голову того мужчины в гробу, подложить записку и флешку. А еще ты сразу разгадала загадку Недруга, плюс это. Стоишь как раз около того ящика, где лежит Пол. Или его там нет? Может, ты снова меня разводишь?
— Да по твоим словам, я вообще психопатка, раз решила убить собственного брата, — она слегка прикрикнула, отчего ее голос дрогнул. — Ты вообще в себе? Да как тебе такое только в голову могло прийти? И вообще карточку я нашла у себя в кармане. И не слишком ли я подставляюсь, по-твоему? И как бы я вырубила Пола, м? У меня рост метр шестьдесят шесть! Мне его никогда не повалить такого увальня двухметрового. Ты видишь только то, что тебе надо. На общую картину вообще внимания не обращаешь, — Хлоя пришла в негодование. Она больше злилась, чем боялась. Может, я ошиблась? — Когда убили Мэтта, меня не было в городе.
— А где ты была? — тут же спросила я. Хлоя тяжело вздохнула.
— Это что так важно? Неужели трудно мне поверить и понять, что я не убивала никого. К тому же, тебя тоже можно отнести к подозреваемым. Недруг убивает, руководствуясь твоим списком. Кто тебя знает, может, это ты Недруг? И сейчас, путем того, что подозреваешь меня, хочешь отвести от себя подозрения. Ведь человека, который подозревает других, никто никогда не подозревает. Однако я не обращаю на это внимание и доверяю тебе. Без доверия ничего не строится, так что дай мне эту палку, и я открою ящик.
— Я похожа на сумасшедшую, отдавать тебе мое главное оружие? Отойди, я сама открою ящик, — сказала я. Сомнения не отходили от меня ни на шаг. С одной стороны, я верила Хлое, а с другой — считаю, что это дешевый трюк Недруга. Девушка, уверяющая меня в своей невиновности, отошла как можно дальше от меня, отчего стало гораздо спокойней.
Пара ударов, и крышки как не бывало. Открыв ящик, я увидела кого-то лежащего с мешком на голове. Сорвав его, меня настигло разочарование: это оказался манекен, одетый в мужскую одежду.
— Что там? — спросила Хлоя, стоя посредине Зала.
— А то ты не знаешь, — холодно проговорила я, после чего решила все же сказать: — Манекен. И записка, — проговорила я, заметив, что из мешка выпала очередная записка от Недруга. Читать вслух не стала.
«Все-таки разгадала загадку. Молодец. Однако я не похищал Пола, его здесь нет. Наверняка, он сейчас сидит где-нибудь с друзьями и даже не подозревает, что его кто-то искал. Правда, телефончик я у него одолжил. Но не думай, что все это было напрасно. Видишь ли, убивать четко по списку довольно-таки скучно. Поэтому спасибо, что привела Хлою прямо ко мне в руки. Я специально ее подставлял, чтобы рассорить вас двоих. А когда люди ссорятся, они, обычно, держаться подальше друг от друга. Заманить вас было так просто. Теперь Хлоя легкая добыча. Наверняка, ты сейчас читаешь это и не видишь, что происходит вокруг. Я с удовольствием всажу в нее нож и проверну им раз десять, что покажет насколько сильно я ее ненавижу. После чего ты будешь сидеть около ее тела вся в слезах, осознавая тот факт, что она умерла из-за тебя.
— Недруг ».
Я резко вскинула голову. Хлоя стояла на том же месте, где и была. Я резко метнулась к ней. И передала записку. Она, быстро пробежавшись по ней глазами, пришла в ужас. Ее глаза наполнились страхом. Я передала ей деревяшку, что я держала в руках. Хлоя крепко обхватила ее.
— Почему Недруг так сильно тебя ненавидит? — спросила я. Хлоя не ответила. Видимо, ей была известна причина его ненависти к ней. — Нужно уходить отсюда, — сказала я и, схватив Хлою за руку метнулась к лестнице.
Пробежав пару метров, краем глаза я увидела, как к нам приближается темная неизвестная фигура. На его голове был надет черный холщовый мешок, а жуткая гримаса улыбалась нам. Тогда я побежала еще быстрее, сказав Хлое не оборачиваться. Однако она не послушала. Обернувшись, Хлоя увидела того, кто так сильно хотел убить ее. Глаза расширились, а ноги стали перебирать еще сильнее. Спиной я ощущала чье-то прерывистое дыхание. Недруг. Вдруг он силой оттолкнул меня и я, не удержавшись, повалилась на пол. А Недруг уже было хотел накинуться на свою жертву, однако та с размаху ударила его деревяшкой по ноге. Именно той стороной, где находился гвоздь. Но ржавая железка лишь сделала дырку на штанине преследователя. Не в силах пошевелиться, я принялась разглядывать Недруга. Сразу же обратила внимание на тело: груди не было — значит не девчонка. Или может быть женщина с очень маленькой грудью. Дальше — рост. Примерно метр восемьдесят. Высокий. Посмотрев на стопы я поняла, что это точно мужчина. Больше я ничего не разглядела. Недруг и Хлоя дрались весьма яростно и быстро. В один момент она пыталась снять с него маску, однако не смогла. Та очень крепко сидела на нем, по всей видимости, она как-то взаимосвязана с его водолазкой. Кстати, этот предмет одежды еще раз доказывает, что Недруг — мужчина. Высокий ворот нужен для того, чтобы скрыть кадык.
Неожиданно Хлоя ударила его по кадыку, видимо, она тоже поняла, что к чему. Недруг в ответ принялся хвататься за свое горло, а она, резко схватив меня, тем самым подняв с пола, потащила нас к лестнице. Вместе, мы побежали вниз на первый этаж. Мгновенно сбежав с лестницы, мигом направились к двери. Открыв ее, я и Хлоя метнулись на задний двор, однако побежали не влево, туда, где была ее машина, а вправо. На горизонте показался незнакомый черный джип, номеров я не разглядела из-за темноты. Вероятно, это машина Недруга, и скоро он придет к ней. Возможно, даже сейчас. Продолжая бежать, не сбивая темпа, мы повернули еще раз и оказали около нашей машины. Судорожно я принялась открывать дверцу. Когда я запрыгнула на заднее сиденье машина тронулась.
Некоторое время чувство тревоги еще оставалось со мной, но вскоре отошло на второй план. Хлоя ехала очень быстро. Казалось, будто она участвует в какой-то гонке. И только спустя двадцать минут она замедлилась, за что я ей была очень признательна. Ведь, если бы она ехала на такой скорости еще минут десять, мы бы вырвало.
Всю дорогу каждая из нас пыталась успокоиться. Хлоя успокаивало вождение, а меня частые подглядывания в окно. Зеленые деревья быстро чередовались, тем самым завораживая меня.
На небе не было ни единого намека на ранний восход солнца. Бледнолицая луна, проводя свои последние часы на небе, смотрела на всех свысока. Гордая и благородная, она окидывала своим взором ярко-зеленые леса, сладко спящих животных, серую дорожную бесконечность — ничто не могло укрыться от ее взора.
Когда мой взгляд падал на Хлою, я тяжело вздыхала, понимая, что ни за что обидела ее. Тягостное глубокое чувство накрыло меня. Я не знала, куда от него деться. Единственным оптимальным способом было извинение, что я и сделала, когда мы уже подъезжали к городу. А первые лучи солнца все никак не хотели появляться.
— Прости за то, что я тебя подозревала, — произнесла я. Искренне. От всего сердца.
— Я не в обиде. Недруг специально хотел нас поссорить. Но несмотря на это, нам все равно нужно уметь доверять друг другу. Ведь я, как и ты, хочу одного — поймать убийцу и забыть обо всем этом, как о страшном сне. — Хлоя остановила машину, однако выходить из нее пока не собиралась. — Кстати, куда мы сейчас поедем. Родителям я сказала, что не приеду, да и ты, наверное, своим то же самое сказала.
— Не знаю, — я действительно не знала. И если честно мне было все равно. Налитые свинцом глаза так и норовили закрыться. По Хлое тоже нельзя было сказать, что она полна сил и энергии. Я готова была уснуть в этой самой машине. А что? Она большая и вместительная. К тому же, заднее сиденье очень мягкое и удобное.
Хлоя, будто прочитав мои мысли, спустя минуту размышлений сказала:
— Предлагаю, припарковаться в каком-нибудь тихом месте и немного поспать. За эти два дня я спала всего лишь пять часов. Думаю, ты тоже хочешь спать.
Промычав что-то в знак согласия, я тут же заснула на заднем сиденье.
4 Глава. Стрела, пронзившая голову.
После того дня Недруг больше не объявлялся. Прошло уже три дня, началась новая рабочая, как я ее называю, неделя, а мы с Хлоей так и не продвинулись в расследовании. К тому же, вчера она уехала на похороны Мэтта и просто не могла думать о чем-либо другом, плюс ее еще сегодня не будет в городе. Придется пока одной во все этом разобраться.
Мало того, после того случая в спортзале нам назначили школьного психолога. Разумеется, ходить к нему, а точнее к ней, мы будем по отдельности. Мои посещения назначены на понедельник (то есть на сегодня) и среду, а Хлоя по вторникам и четвергам. И так в течении целого месяца. Два часа в неделю я буду проводить с незнакомой мне женщиной. Я даже не уверена, что знаю, как она выглядит. Конечно, мне никогда не доводилось посещать ее или же сеансы, что она проводит, однако я слышала, как о ней отзывались ученики, а точнее об ее методах. Вот, например, один придурок из моего класса, Нил Джексон, рассказал, как эта психологиня принесла когда-то тарантула только для того, чтобы он перестал их бояться. И это сработало. Теперь у него ручной тарантул размером с мою ладонь, которым он всех пугает. Идиот. Нил и меня пытался напугать, однако когда я посмотрела на него своим ледяным взглядом, то он больше не пытался повторить свою неудачу.
Не знаю, как ее не уволили после того. Вдруг его хватил бы удар прямо у нее в кабинете? Она вообще об этом подумала? Или в ее обязанности не входит думать. На его месте, я бы использовала один из черных методов — саботаж, после чего она больше не появилась в моей школе. Ну, ничего, я покажу этой ненормальной, кто здесь главный.
Когда уроки закончились, я сразу же направилась к той, которой я отдам час своей жизни — к психологу. Являясь воспитанным человеком, я, прежде, чем войти, постучала. Не услышав ответа, вошла. В кабинете никого не было. Однако я не стала выходить и по-хозяйски уселась на близстоящий диванчик. Осмотревшись, я заметила, что кабинет выглядел довольно гармонично. В нем преобладало сочетание пастельных тонов. Картинки нарисованных птиц хорошо вписывались в нежный и успокаивающий интерьер. Белый небольшой шкаф стоял около стены, а стол из светлого дерева напротив широкого стеллажа.
Прошло уже минут десять, а она все никак не хотела появляться. Видимо, часами не пользовалась. Я начинала скучать, попутно вычитая из часа минуты ее отсутствия.
Когда я уже собиралась уходить, дверь распахнулась, и в нее вошла молодая девушка лет двадцати пяти. Я нее были шикарные темно-каштановые волосы. Зеленые глаза выражали легкое удивление при виде меня. Черное легкое платье с белыми маленькими цветами на ней смотрелось отлично. Однако, несмотря на все это, я все равно на нее злилась из-за ее опоздания.
— Ты кто? — с улыбкой спросила она у меня.
Ошеломленная, я слегка подняла брови, а девушка легко упала на стул около стола.
— Я, Эллен Эдисон. Вы назначили мне на сегодня прием, — холодно произнесла я. Как меня можно не знать? Я же одна из самых популярных учениц школы.
Она, явно уловив мой тон, смерила меня внимательным взглядом, а затем принялась что-то искать на столе.
— Да, точно, забыла, наверное, — сказала она, когда нашла нужную ей бумажку. — Я тебя знаю. Ты — школьный детектив. Вот, почему имя такое знакомое. Что ж, меня зовут Алисия Браун. Но ты должна называть меня мисс Браун, — мягко произнесла Алисия. — Так, тебя ко мне направили из-за Мэтта Дэвиса, умершего на той неделе. Мои соболезнования.
— Не надо соболезновать. Мы не были с ним близки.
Мисс Браун сделала небольшую пометку в своем блокноте, а затем задала вопрос:
— Что ты почувствовала, когда нашла его мертвым?
— Ничего кроме ужаса, — произнесла я, тяжело вздохнув. Смотря на нее, мне не верилось, что она такая добрая и светлая. По-любому, за всем этим что-то скрывалось.
Мисс Браун снова сделала пометку в блокноте, после чего последовал новый вопрос:
— А что ты почувствовала, когда поняла, что он умер?
— Облегчение.
— Облегчение или освобождение? — Мисс Браун явно на что-то намекала или же хотела подвести к чему-то.
— Не знаю, но мне значительно стало легче. И я думаю, не только мне, — увернулась я от точного и ясного ответа. Девушка сделала еще одну пометку в своем блокноте.
— Мэтт доставлял тебе неудобства?
— Как и всем в этой школе.
— Эллен, сейчас мы говорим о тебе, а не обо всей школе. Я повторю вопрос: Мэтт доставлял лично тебе неудобства? — она застала меня врасплох. Я не хотела рассказывать ей, что произошло между мной и Мэттом семь месяцев назад. Ведь, если бы я ей обо всем рассказала, то это бы окончательно разрушило бы мою репутацию и жизнь.
— Он слил мой секрет в сеть. Наверняка, мисс Браун, Вы об этом знаете. Вся школа на ушах стояла, — утаила правду я, и конечно, она это заметила.
— Да, но все же узнали о нем. Или Мэтт знал еще что-то и мог рассказать об этом в любую минуту... Эллен, зачем ты обманываешь меня? Я хочу помочь тебе. Когда я увидела тебя, зайдя в кабинет, то поняла, что тебя беспокоит какая-то очень серьезная проблема.
— А Вам не кажется, что для первого сеанса достаточно? — металлическим тоном произнесла я.
— Холодная, умная, расчетливая — это прилагательные, которыми тебя можно описать. Однако это всего лишь маска, за которой скрывается обычная девушка, желающая защищать людей, отстаивать их права ради справедливости, — Мисс Браун слегка улыбнулась. — Ведь как бы ты не притворялась, что на дух не переносишь людей, это не так. Я уверена, что ты добрая и отзывчивая девушка. Ты готова в любую минуту прийти на помощь тем, кто в этом нуждается. Эллен, ты можешь мне довериться. Скажи, что тебя беспокоит?
— Как же быстро Вы обо мне все поняли. Да чушь это все! Сеанс окончен, — бросила я и тут же покинула кабинет.
На автопилоте я вылетела из школы и направилась в неизвестном мне направлении. Когда она уже не виднелась на горизонте, я сбавила шаг до минимума. Сегодня было солнечно. Теплые яркие лучи грели своим теплом улицу и всех ее обитателей. Сидевшие на высоких ветках птицы распевали звонкие песни, заставляя меня вслушиваться в каждую ноту.
В пригород идти не хотелось, Ведь это бы означало то, что я направляюсь прямиком домой, а это было далеко не так. Мне хотелось побыть в городе. Хоть меня никогда и не привлекали эти каменные громадины, но зато маленькие кофейни и магазинчики, обрамлявшие улицы, никогда не оставляли равнодушной.
Увидев на солнечной стороне улицы мою любимую кофейню, зашла в нее. Как всегда, в воздухе витал мой любимый аромат — корицы. Большая часть столиков была занята. Это место пользовалось большим спросом. Столик возле окна как раз был свободен. Не успела я сесть, как увидела направляющегося в кофейню Тревора. А он что тут делает? Он же на похоронах. Странно.
К счастью, он меня не увидел. Быстро пересев за другой столик, я принялась наблюдать за ним. Тревор, как на зло, выбрал самый темный и дальний столик.
Следующие десять минут, он просидел один, так ничего и не заказав. Скорее всего, Тревор кого-то ждет. И думается мне, что это не романтическое свидание. Когда прошло еще минуты три, в кафе зашел старик в длинном плаще, болтавшийся на нем словно на вешалке. Не медля, незнакомей подсел к Тревору. Я точно знала, что вошедший не является его дедом. Тогда, кто же они друг другу. Друзья? Приятели? Коллеги по неведомой работе? Ответа на этот вопрос я, конечно же, не имела.
Смотря на них, я поняла, что они о чем-то спорили. Однако с моего ракурса я не могла ни хорошо разглядеть их, ни услышать о чем они говорят. Когда старик что-то сказал Тревору, тот буквально взбесился и уже чуть было не вскочил со своего стула, но старик вовремя его усмирил. Следующие минут пять прошли мирно. Они тихо обсуждали насущную проблему. Иногда, Тревор наклонялся к старику, чтобы только тот слышал, что ему хочет поведать собеседник. Как я поняла, разговор был довольно серьезного характера. Интересно, связан ли он с Мэттом? И почему эта беседа важнее, чем его похороны? Возможно, Тревор прикрылся ими, чтобы решить более, как он считает, серьезные дела? Но что же может быть важнее похорон друга? Когда разговор Тревора со стариком подошел к концу, они оба вышли из кофейни и разошлись по разным сторонам.
Выждав минуту, я пошла за Тревором. Точнее начала следить за ним. У меня всегда это хорошо получается. Однако не надо зазнаваться. Одно неловкое движение, и тебя раскрыли.
«Держись от объекта слежки подальше, но не упускай из вида», — первое правило слежки, которого я стараюсь придерживаться.
Минуту Тревор шел по солнечной стороне улицы, однако потом свернул в проулки. Солнечные лучи света сюда практически не попадали, отчего было темно и мрачно. Словно в лабиринте, я пробиралась по всем этим каменным сооружениям. Тревора из вида, конечно же, не теряла, постоянно держала в голове первое правило слежки. Он медленно и неторопливо преодолевал проулки и закоулки. Мы все глубже и глубже уходили в каменные джунгли, пока Тревор не остановился около небольшой каменной постройки. На ней красной краской была выведена цифра шестнадцать. Я, спрятавшись за ближайшей постройкой, принялась наблюдать за Тревором. Он, открыв неведомым ключом маленькую дверцу, зашел внутрь. Дверь за ним закрылась.
Около часа я простояла, прижавшись к каменной стене, выжидая Тревора. Изредка мне слышались непонятные звуки. У меня складывалось такое ощущение, будто бы помимо меня за Тревором следит еще кто-то. Однако в тот же миг я понимала, что это всего лишь ветер и прочие звуки природы.
В то время как Тревор находился за меленькой дверцей, любопытство мое росло все сильнее и сильнее. Мне хотелось узнать, что же все-таки там скрывается. Уверена, это один из секретов, о которых лучше никому не рассказывать. Даже самому себе нельзя шепотом произнести.
Вдруг из-за двери показался Тревор. Он также методично закрыл дверь, а позже ушел прочь. Я подождав, пока Тревор скроется среди домов, уже было хотела подойти к постройке номер шестнадцать, с которой не сводила глаз целый час, но услышала шаркающие по асфальту шаги. Я уже не спешила выходить и, затаившись, принялась всматриваться в незнакомца. Лицо скрывалось под капюшоном, а черная маскировочная одежда только дополняла загадочный образ. Кажется, это была не женщина, а мужчина или парень. Подойдя к двери, таинственная фигура вложила в дверь неведомую мне бумажку и тут же скрылась.
Аккуратной поступью я направилась к постройке. Немного поколебавшись, взяла записку и про себя принялась читать ее:
«Ты провинился, Тревор. Твое имя в списке негодяев. И теперь ты должен умереть от моего ножа (или удавки, я пока не решил). Однако ты можешь выйти из списка, ведь твое имя было уже зачеркнуто. Поэтому я сделаю тебе скидку и не всажу в твое тело нож, как я сделал с твоим другом, Мэттом. Чтобы не умереть, ты должен выполнить задание, что я тебе дам. Итак, оно очень простое: убей своего школьного учителя, Луиса Смита. Он тот еще негодяй. Я знаю, что тебя чуть не выгнали из школы пару месяцев назад по его милости. Учитель-неудачник свалил всю вину на своего лучшего ученика. Уверен, ты хочешь наказать его за это, и я дам тебе такую возможность. Завтра вечером, когда никого не будет в школе, я положу в твой шкафчик все необходимое. После этого у тебя будет всего час на выполнение задания.
— Недруг».
Снова он, подумала я. Вложив записку обратно, направилась домой. Во дворе я обнаружила незнакомую мне серую машину. Я недоумевала. Гостей мы вроде бы не ждали. Распахнув дверь дома, я увидела маму, разговаривающую с Йеном Стивенсоном. Я стала недоумевать еще сильнее.
— Что Вы здесь делаете? — с порога спросила я резким тоном.
— Эллен, где твои манеры? — строго произнесла мать.
— Зачем Вы пришли в мой дом? — спросила я с более резким тоном голоса. Стивенсон мне не понравился с самого нашего первого знакомства. К тому же, он меня подозревает. Плюс еще ко мне домой заявился. А сейчас он просто стоит и сверлит меня взглядом, как какой-то маньяк. От этого его добродушного взгляда мне стало противно. Стивенсон сейчас похож на самого положительного персонажа из дурацкого мультфильма.
— Поговорить, — наконец, ответил он. Мать покинула комнату, оставив нас одних, а через минуту вообще ушла в магазин за продуктами.
— О чем? О погоде? — съязвила я.
— Нет, но погода сегодня и правда чудесная. Эллен, пришел сказать Вам, что с Вас сняты все подозрения.
— Правда? — не поверила я. — И кто же занял мое место?
— Тревор Томпсон, — кратко ответил Стивенсон. Я не поверила собственным ушам. — Тревор сильно поссорился с Мэттом Дэвисом накануне. Как утверждают очевидцы, дело чуть не дошло до драки. К тому же, отпечатки его пальцев были найдены на холщовом мешке, который надели на голову убитого.
— Нет, он не мог. Они же с Мэттом лучшие друзья. Точнее были лучшими друзьями. Это какая-то ошибка.
— Слушайте, Вас подозревают — плохо, не подозревают — тоже плохо. Что вам вообще надо?
— Справедливости.
— А мы в полиции чего, по-вашему, добиваемся? — нахмурился Стивенсон. — Я же не сказал, что мы его уже в тюрьму садим. Пока что подозреваем и сопоставляем улики и факты, которые не в пользу Тревора. Да и вообще, с чего у Вас такая уверенность, что Томпсон не убивал своего так называемого друга? Может, потому что Вы знаете, кто на самом деле убийца? Кого Вы покрываете?
— Что? Да никого я не покрываю. Это уже совсем бред. Зачем мне это? — не услышав ответа, я задала новый вопрос: — Сколько Тревор пробудет в участке?
— Дня три не меньше, если он, конечно, не виновен. А если это все-таки Тревор убил Мэтта, то намного больше.
— Тревор щуплый и худой. Он не смог бы подвесить Мэтта, а затем распять его. Для этого потребуются невероятные усилия.
— Возможно, у него есть сообщник, — Стивенсон был непреклонен. Впервые мне было нечего сказать. Аргументы закончились, кроме письма, которое выслал Тревору Недруг. Но я не могла рассказать о нем Стивенсону. Ведь тогда мне бы пришлось поведать ему о Недруге и о нашем с Хлоей расследовании. Я не могла пойти на такое.
Тяжело вздохнув, села на стоящее рядом кресло. Стивенсон бросил на меня мимолетный взгляд.
— Ну Вы же знаете, что он не виновен, верно?
Он, немного помедлив, все же ответил:
— Знаю.
— И что?
— Не я решаю, кого задерживать. У меня нет доказательств его невиновности, чтобы отпустить. Отпечатки пальцев на мешке — его, недавняя ссора с убитым. Все против него, — Стивенсон принялся расхаживать по комнате.
— Я могу помочь, может быть, вместе мы сможем доказать его невиновность, — предложила я свою помощь, что делала очень редко. Несмотря на то, что Стивенсон меня раздражал, я все равно находила его человеком умным.
— Нет, — резко отрезал он. — Это дела не для школьницы, которая расследовала до этого лишь кражи и другие мелкие дела. Извините, но я сам, — сказал Стивенсон и ушел. Через минуту я услышала звук заводящегося мотора. Он уехал.
***
Сегодня вечером Недруг оставит Тревору все необходимое для убийства мистера Смита. Наверняка, ему известно об аресте Тревора, весь городок на ушах стоит. В нашем маленьком городишке новости разлетаются со скоростью света. Значит, Недруг передал задание кому-то другому. Тому, кому тоже насолил мистер Смит. Может, полазить по шкафчикам всех из списка, чтобы узнать, кто заменил Тревора? Нет, Недруг сказал, что все необходимое он положит вечером, после уроков. Может, проследить за мистером Смитом? Ведь именно к нему придет один человек из списка.
«Так, Мэтта убили, — начала размышлять я. — Пол. Недруг сказал, точнее написал, что будет убивать поочередно. Хотя, если Картер убьет мистера Смита последовательности не быть. К тому же, у Пола проблемы со многими учителями. Не исключено, что и с мистером Смитом тоже. Следующей по списку идет Хлоя, но я не думаю, что Недруг прислал записку именно ей. Она бы мне сказала. После того случая на заводе мы договорились ничего друг от друга не скрывать. К тому же, Хлоя еще даже не в городе. Она приедет поздним вечером, ближе к ночи. Дальше — Бобби Рейс. Она сделает все что угодно, лишь бы спасти собственную шкуру. Та еще психичка. Уверена, она и Недруг отлично бы поладили. Можно в этом не сомневаться. Правда, проблем с мистером Смитом у нее нет. Наоборот он хвалит ее почти каждый урок. Интересно, связано ли это с тем, что Бобби любимая ученица директора и ходит у него в любимчиках вот уже третий год? По-любому, мистер Смит хочет стать ее любимым учителем. Похоже, кому-то скоро поднимут зарплату. Последним в списке является Трой Клинтон — тот еще урод. Все время критикует меня в своей дешевой газетенке. Смерть Мэтта подняла его газете популярности. Ему бы еще одна смерть была бы выгодна. Интересно, на что готов Трой ради еще большей популярности своей газеты?» — мои размышления прервала положившаяся на мое плечо рука. Вот уже несколько минут я сидела на школьной перемене и думала о сегодняшнем вечере. Обернувшись, я увидела, что прервала мои размышления мисс Браун. Мне хотелось вжаться в эту самую скамейку, однако я не сделала этого, надев маску холодного безразличия.
— Сделай лицо попроще, — попросила она. — За один сеанс я поняла, что ты не такая, — тяжело вздохнув я все же выполнила ее просьбу. За что она наградила меня улыбкой.
— Что Вам нужно? Мне кажется, что вчера Вы мне уже и так все сказали, — недовольно пробурчала я. Теперь пришла ее очередь вздыхать.
— Я хотела извиниться перед тобой. Вчера я откровенно давила на тебя, меня, иногда, заносит в этом плане. Эллен, прости за вчерашний сеанс, — это прозвучало довольно искренне. Я смягчилась. — Обещаю, завтра я не буду давить. Мы просто побеседуем.
— Хорошо. Я Вас прощаю.
— То есть завтра мне тебя ждать? — с небольшой надеждой в голосе спросила она.
— Да, — кратко ответила я.
***
Уроки уже давно закончились, однако домой я не пошла. Спрятавшись в подсобке около кабинета мистера Смита, принялась наблюдать, чтобы узнать, кого подослал к нему Недруг. Я была уверена, что кто-то из них точно придет. Ведь на кону была их собственная жизнь. А вдруг этому неизвестному не захочется убивать мистера Смита и он придет для того, чтобы просто разобраться? Все-таки я склоняюсь к этой теории. Ибо для меня убийство человека — зверство. Поступок, лишенный всякой морали. Пересечение всех жизненных принципов, если таковые имеются.
Все то время, что я просидела в подсобке, уборщик так и не зашел в нее. Собственно, теперь мне ясно, почему на втором этаже грязнее, чем на остальных. Интересно, кто сегодня «убирает»? Тот лысый или бородатый? Хотелось бы мне выпрыгнуть на них со шваброй в руках и прочитать лекцию о том, как надо убирать.
Позже мое недовольство утихло, и я продолжила наблюдение. Все по-прежнему: никто не заходил, никто не выходил. За четыре с половиной часа ничего не изменилось. «Интересно, когда для Недруга наступит вечер? Или для него это за полночь?» — иной раз подумала я, наблюдая за кабинетом.
Неожиданно справа от меня послышался звук, цокающих по полу каблуков. Я насторожилась. Когда звук стал громче, я поняла, что его обладатель направляется именно в мою сторону. Не к кабинету мистера Смита, а к моему наблюдательному пункту — подсобке.
Поняв, что ровно через несколько мгновений я буду раскрыта, не думая ни секунды, взобралась на самую верхнюю и темную полку. Накрыв себя неведомым полотном, перестала не то что двигаться — дышать. Как только жесткая ткань окутала меня, дверь в подсобку распахнулась. Всеми усилиями я пыталась не подавать ни единого признака жизни. Стало настолько тихо, что я даже могла услышать дыхание вошедшего. Постояв в дверном проеме ровно минуту, неизвестный закрыл дверь. Вдруг я услышала звук, капающегося в замочной скважине ключа. Я поняла — меня закрыли. Но зачем? Неизвестный убедился, что никого в подсобке нет, однако все равно закрыл меня. В чем логика? Может, это Недруг? Может, он закрыл единственную ближайшую возможность мистера Смита к отступлению? Предусмотрительно. Хорошо, что Недруг не догадался зайти сюда и, так же как я, начать наблюдать за кабинетом мистера Смита. Неожиданно для себя я хихикнула.
Спустившись с полки, принялась вертеть и дергать ручку в разные стороны — ничего. Недруг и правда закрыл меня. Хотя, возможно, это был не он. Может, ключи от подсобки — одна из необходимых вещей, что приготовил Недруг для своего «счастливчика»? Скорее всего. Однако одна деталь меня все же смущала — звук каблуков. Их мужчины не носят. Я могла бы предположить, что это была Бобби Рейс, однако она не носит такую обувь. Та однажды пыталась пройтись на них, но свалилась. Позорище. Помню, как я сверху вниз посмотрела на нее своим фирменным высокомерным взглядом. Ее лицо скривилось в гримасе ярости и злобы. Сняв причину своего позорного падения, Бобби ушла, бурча себе что-то под нос. Нет. В подсобку зашла точно не она.
Тяжело вздохнув, я принялась смотреть наружу через маленькое окошечко на двери. Вся прелесть его была в том, что тем, кто снаружи кажется, что это зеркало. Однако не для того, кто по ту сторону. Весьма удобно.
Стоя напротив двери, я до сих пор не знала, что мне делать и как отсюда выбраться. Здесь я одна. Никто мне не поможет. Придется думать самой или... Или я кому-нибудь позвоню. Быстро набрав Хлою, я услышала женский металлический голос, сообщивший мне о том, что абонент находится вне зоны действия сети. Наверное, она еще не приехала. Крису звонить я не стала. Он был слишком далеко от меня.
Покинув свой пост, я села на пол и прижалась к холодной, как лед, стене. Сидела я так, пока мне не послышался звук, шерудящей в замочной скважине отмычки. Когда дверь наполовину приоткрылась, в подсобку забежал Йен Стивенсон. Я выдохнула. Услышав мой громкий выдох, он обернулся. На меня упал взгляд полного удивления и непонимания.
— Что Вы здесь делаете, Эллен? — спросил он. У меня был к нему такой же вопрос.
— Делаю то, что вы в своей полиции не можете — расследую, — холодно ответила я. — А Вы?
— Я тоже расследую. Тревор сказал, что кто-то оставил ему записку от некого Недруга, который хотел заставить его убить Луиса Смита. Я уже проверил шкафчик Тревора, в нем ничего. Наверное, этот Недруг, узнав о том, что Тревора задержали, сам решил расправиться со Смитом. Кстати, в записке еще было сказано, что Мэтта убил именно Недруг, — с небольшой тревогой проговорил фразы, словно скороговорку, Стивенсон. — Подождите, а что Вы здесь делаете. Записка, как мне известно, была только одна.
— Нет, их было две. Видимо, Недруг подготовился и хотел, чтобы послание точно дошло до получателя, — перешла на шепот я.
— Решили поиграть в детектива? — так же шепотом произнес Стивенсон. На его лице читалось явное недовольство. — Это Вам не школьные кражи расследовать. Вас могут убить. Здесь все серьезно. Поэтому бросайте это и расследуйте дальше свои мелкие кражи.
— Не надо мне указывать, — возмутилась я. Как он может диктовать, что мне делать, а что нет? Сама разберусь. — Я хотя бы хоть что-то делаю в отличие от Вас, — возмущаться шепотом было крайне неудобно.
— И что же ты сделала? — не выдержал он, однако шепот сохранил.
— Я не разрешала обращаться ко мне на «ты» и...
— Тихо, — перебил меня Стивенсон, приложив при этом палец к своим губам. Я замолчала. — Кто-то идет.
Подойдя поближе к окошечку, я увидела Троя Клинтона.
— Кто это? — спросил Стивенсон. — Этот парень и есть Недруг?
— Нет, не думаю.
— Тогда для чего он пришел сюда?
Я ничего не ответила. Конечно, мне было известно, почему Трой пришел сюда. Однако если бы я ответила, то пришлась бы рассказывать Стивенсону о списке. А я этого не хотела. Клинтон зашел в кабинет. Подождав пару секунд, Стивенсон вышел из подсобки и направился к кабинету мистера Смита, следом за Троем. Не отставая ни на секунду, я пошла за ним. Перегнав Стивенсона, я первой оказалась в кабинете. Троя не увидела. Лишь повернутого ко мне спиной мистера Смита, сидевшего на кресле. В кабинете показался Стивенсон. Когда я решила поближе подойти к учителю, то увидела лежащее на полу животом вниз тело, в голову которого была вогнана стрела. Меня чуть не вырвало. Растекавшаяся лужа крови все росла и росла под головой Троя Клинтона. Стивенсон развернул кресло, на котором сидел мистер Смит, к себе. Это оказался манекен. Опустив свой взгляд в пол, я обнаружила растянутую поперек всего класса леску.
— Это была ловушка, видимо, задев леску, Трой запустил механизм, из-за которого... — Мне было трудно говорить обед лез наружу. — из-за которого его голову проткнула стрела.
Стивенсон наклонился к Трою и принялся его осматривать.
— У него не было оружия или чего-то такого. Зачем он вообще тогда сюда пришел? — не понимал Стивенсон.
— Разобраться, — кратко ответила я.
5 Глава. Разбитое зеркало.
Кроме Стивенсона в школе было еще два полицейских. Один был на первом этаже, а другой — на третьем. Спустя пол часа кабинет заполнила группа людей из полиции. После того, как офицер составил протокол, меня отпустили. Когда я вышла из здания школы, уже начинало темнеть. Легкое дуновения ветерка подуло в мою сторону, как бы взбадривая меня.
— Эллен, подождите, — окликнул меня знакомый голос. Обернувшись, я увидела, что это был Стивенсон. — Я могу подвести Вас до дома. Уже темнеет, к тому же по городу бродит маньяк.
— А я могу отказаться?
— Нет, на самом деле я уже договорился с Вашими родителями, что подвезу Вас до дома, — ответил он. Наглость этого мужчины меня просто поражала.
— И зачем тогда спрашивать, если за меня уже все решили? — устало спросила я.
— Обычная вежливость.
— Вежливость? Не знала, что она у Вас есть.
— Я обращаюсь к Вам на «вы». Другой бы на моем месте делал обратное, — произнес Стивенсон уже в машине. Я села на заднее сиденье.
— Мистер Харрис тоже ко мне на «вы» обращается. Однако это ему не мешает вести со мной себя как свинья, — пробубнила я. Посмотрев на Стивенсона через зеркальце, я заметила, как по его лицу скользнула тень улыбки.
***
Следующий день оказался не лучше. Мистер Сойер, директор школы, вместо уроков назначил трехчасовое собрание, на котором он, шериф и еще куча человек будут читать нам лекцию о безопасности. Ведь в нашей школе за эти недели было целых два убийства. Конечно, я рада, что сегодня не придется идти на уроки, но слушать трехчасовую лекцию от не пойми кого, еще хуже. Да я лучше голой по улице пройдусь. К тому же, я не могу смотреть на мистера Сойера больше пяти минут. Меня от него выворачивает. Я не имею в виду внешность. Скорее, внутренние качества, которые делают его для меня противным, отвратительным и мерзким. И я думаю, что не мне одной он кажется неприятным. С ним-то находится в одной комнате — пытка, а тут еще и голос его будет слышен во всем Зале. Ужас.
Однако этот день принес мне и плюсы. Хлоя, наконец-то, приехала. Сама не знаю, почему я была рада ее появлению, наверняка, у меня была к ней небольшая привязанность. Скорее всего. Общее дело нас сплотило. Интересно, когда мы с ним закончим, будем ли общаться? Или же каждый из нас снова забьется по своим углам, и между нами снова, подобно спичке, вспыхнет вражда?
Кстати, о деле. Валет, именуемый Крисом, набрался наглости и позволил себе разбудить меня среди ночи. Как ему не спиться в такое время? Закончив свою тираду о том, что нельзя будить меня глубокой ночью, я все же дала ему слово. И в тот же миг поняла, что сделала я это не зря. Крис рассказал мне, что подробно изучив дело Кристофера Олсена, выяснил много интересного. Например, то, что от него за два года до происшествий на заводе ушла жена, оставив детей тому на попечение. Возраст их неизвестен, однако известно то, что это были девочка и мальчик, а звали их Мэри и Кларк, который старше своей сестры на год. После смерти отца их отдали в детский дом, дальнейшей информации о детях не было. Крис порадовал меня, сказав, что у него есть адрес дома, где жил Кристофер Олсен и его дети. Перед тем, как отключиться, я попросила его найти имя судьи, который вел это дело. После нескольких минут размышлений я поняла, что больше не усну.
***
Я сидела на ужасно твердой скамейке, в ожидании скучного собрания. Хлоя все никак не могла появиться. Наверное, опаздывала. Окидывая взглядом толпу, я заметила, что пришла вся школа. Даже футболисты, банда Мэтта и все те, кто так не любит ходить на мероприятия такого рода. Также среди толпы я заметила мисс Браун, сеанс которой был отменен из-за школьного собрания, чему я была несказанно рада.
Пока я сидела на скамейке в ожидании начала, заметила, что сегодня на меня все как-то по-особенному смотрят. Не в силах разобрать, что за эмоция играла у всех на лицах, я отводила полного непонимания взгляд в сторону.
Неожиданно ко мне подсел Пол. Скорее всего ненадолго.
— Привет, — поздоровался он.
— Чего тебе? — с холодным высокомерием спросила я.
— Ну, — протянул Пол. — ты же типа умная, да? — начал мяться он, что было ему не свойственно. Обычно, Пол по-другому себя со мной вдет. Грубо. Однако сегодня предо мной сидел будто другой человек. Радоваться этому я точно не буду. Как-то это подозрительно.
— И что? Ты только это понял? — он начинал меня утомлять своими тупыми вопросами. Конечно, я умная. Об этом все знают.
— Да нет. Просто... Просто ты же расследуешь там дела всякие, да? — еще одна глупая фраза вылетела из его уст. Все это напоминало мне жвачку, которая тянется, тянется, тянется и никак не может порваться. Мне стало скучно.
— И дальше что?
— За этот месяц уже два убийства случилось. Сначала Мэтт, а потом этот батан. Помоги, — произнес Пол уже с мольбой в голосе.
Еще раз окинув взглядом толпу, я поняла, что большинство людей в Зале смотрят на меня. А точнее наблюдают за нашим с Полом разговором. И это делали даже те, кто в принципе ничего не мог услышать. Конечно, мне нравится внимание, однако я никогда не получала его в таком большом количестве. Хорошо, что все учителя пока вышли. Я часто заморгала. В горле начинало пересыхать. Однако ровно через мгновенье я пришла в себя. Выпрямившись, посмотрела на Пола. Мольба до сих пор читалась в его взгляде. Я тяжело вздохнула.
— Ничем не могу помочь, — Последовал сухой ответ. — Полиция уже этим занимается, — тихо ответила я, а затем прогнала его взглядом. Все-таки он меня раздражал.
Через несколько минут Зал снова заполнился учителями. Судя по их лицам, они тоже не хотели находиться здесь. Посмотрев на первый ряд, я заметила мисс Браун. Интересно, какую чушь она будет говорить? Наверняка, что-нибудь о расстройстве личности, которое, как я думаю, есть у Недруга. Ведь нормальный человек точно не будет убивать людей, уродуя при этом их мертвые тела.
Когда свет погас, на импровизированную сцену вышел мистер Сойер, директор. Пару минут он рассказывал о технике безопасности в позднее время суток, что делал крайне скучно. Сойер говорил об этом так скучно и однообразно, отчего позже я и вовсе перестала его слушать. Так он проговорил полчаса.
Затем настала очередь шерифа Спроуса, рассказывавший обо всем выразительнее, нежели его предшественник. Его я решила послушать. Спроус говорил о том, что в нашей школе завелся серийный убийца. Также он взял на себя смелость выложить нам свое предположение о том, что этот человек из нашей школы. Ведь он убивает именно в ней и нигде больше. Мне показался этот довод более чем логичным. У шерифа мозги на месте. Интересно, знает ли он больше, чем говорит? Ведь если этот довод является таким, о котором можно рассказывать, то о каком же нельзя? Хотела бы я знать, что ему известно. Также Спроус сказал, что пока убийца не будет пойман, будет отменена вся после урочная деятельность: дополнительные занятия, кружки на территории школы, оставление после уроков, приемы у психолога и тому подобное. После того, как шериф закончил свою речь, покинув сцену, все вдруг начали перешептываться. Школьники, словно рой ос, заполонили Зал своим жужжанием. Так же, как они, я тоже была в недоумении. Вдруг ко мне кто-то подсел. Это оказалась Хлоя. Мои губы невольно озарила улыбка.
— Я стояла около двери, пока шериф выступал, не хотелось прерывать его выступление, — сказала она.
— Значит, ты все слышала.
— Да. Видимо, все очень серьезно. Кстати, слова шерифа заставили меня задуматься. Ну, когда он сказал, что убийца может быть из нашей школы.
— Меня тоже. Ведь откуда ему было знать, какой у меня шкафчик? И Недруг подкладывает мне письма во время уроков — значит, он учиться в этой школе, — шепотом произнесла я, немного нагнувшись.
— То есть он сейчас может сидеть в этом Зале? — с опаской сказала Хлоя, тоже шепотом.
— Боюсь, что да. Кстати, Крис нашел адрес дома, в котором жил Кристофер Олсен, хозяин фабрики. Нам надо туда.
— Тогда нужно идти сейчас, — сказала Хлоя, оглядев Зал, в котором после слов шерифа началась полная суматоха.
Воспользовавшись моментом, мы покинули Зал, а затем школу.
***
На улицу уже начали опускаться сумерки, когда мы отправились в дорогу. Приготовления заняли чуть больше времени, чем рассчитывалось. Солнце давно спряталось за горизонтом, уступая место своей луноликой подруге, Луне, которая через пару часов полностью обосновалась на темно-синем покрывале, приведя с собой своих верных спутников — звезды. Они так и мерцали, освещая путь всем тем, кто в этом так нуждался. Светлячки им в этом помогали, заменяя фонарики. Птицы уже давно смолкли, забрав с собой свои прекрасные песни и нежное щебетанье, улетев в гнездо к своим семьям, где они смогут поспать и набраться сил к новому дню, сопровождаемый первыми лучами солнца.
Когда мы приехали, то увидели старый заброшенный дом, который смотрелся весьма пугающе на фоне леса, располагающегося за домом. Но данный факт не остановил нас, и мы направились внутрь дома. В нем пахло сыростью и замшелостью. Вокруг было темно и пусто. Многолетняя пяль, словно покрывало, лежала на всех предметах в доме. Несмотря на то, что дом выглядел старым, пол у него был крепкий и почти не скрипел, на стенах краска облупилась лишь в нескольких местах, и только известка, упавшая с потолка, предательски покрывала пол, отчего на нем появлялись следы от обуви. Их было две пары, они принадлежали мне и Хлое. Мы обследовали первый этаж, он был небольшим, поэтому быстро с ним покончили и принялись за второй этаж. Первая комната оказалась ванной. Раковина и зеркало висели на правой стене, маленький стаканчик синего, как море, цвета, в котором были зубные щетки, стоял в небольшом навесном шкафчике, помимо этого в нем располагалась аптечка, уже давно потерявшая свой белый цвет, сменив его на желтоватый оттенок.
— Вот, три щетки. Значит, Крис был прав, — проговорила я в пустоту. Хлое рассказала уже все в дороге, поэтому лишних вопросов она не задавала.
После ванной мы решили проверить комнату, которая больше всех привлекла наше внимание, ведь в отличие от остальных, она была заперта. Но это не остановило нас, а наоборот еще больше разожгло интерес. Достав из кармана отмычку, Хлоя принялась вскрывать замок, когда послышался заветный щелчок, дверь отварилась. Переступив порог я увидела, что комната была в хорошем состоянии, в воздухе не витали едкие запахи плесени и замшелости. Помимо этого, комнату украшал палас, расстеленный на полу, все остальное не придавало комнате уюта, а только жуткий вид, как это делала, например, одиноко висящая лампочка, свисавшая с потолка или лежавший матрац в левом углу комнаты, на противоположной стене висело грязное полотно. Я сняла его, под ним оказался столик с различными видами ножей (от больших до малых), удавки и пара черных перчаток. На стене висели фото людей с нарисованными на месте лиц смайликами, у кого-то даже были выколоты глаза. Также стену украшала белая скомканная бумажка с вычеркнутыми именами. Это оказался мой список. Оригинал. То что выслал мне Недруг оказалось копией.
— Это же мой список, — промолвила я. — Это комната Недруга. Здесь все принадлежит ему, — мне стало дурно. Тревога начинала подступать с неимоверной силой. Однако я старалась сохранять рассудок.
— Офигеть, — протянула Хлоя, рассматривая стену и столик. Затем, посмотрев в другую сторону, она с ужасом проговорила: — Эллен, тебе надо это увидеть.
Меня пробрал самый настоящий холодящий кровь ужас. Около стены, за стеклянной витриной, стояла до жути правдоподобная кукла, похожая на меня, но пугало не только это. Она была словно мертвая. Кожа имела безжизненно сероватый цвет, глаза выцветшие и пустые, в груди был воткнут окровавленный нож, кроме того на кукле сидела, такая же окровавленная, как и нож, одежда, а ноги и руки изувечены. Я приложила ладонь ко рту. У меня не было слов. Из-за удивления и испуга я лишилась дара речи. Хлое тоже было нечего сказать.
— Надо выбираться отсюда, — поспешно проговорила я.
Хлоя стала поспешно все фотографировать, и только после этого мы направились к выходу. Оказавшись на первом этаже, услышали, как кто-то приехал. Вероятно, это был Недруг. Мне стало страшно. Сердце начало бешено колотиться, мы начали быстро искать укрытие. Первым нам на глаза попался пыльный шкаф. Мы, не думая ни секунды, залезли в него.
В комнате появилась загадочная фигура, лица не было видно, его скрывал темный капюшон. Страх и напряжение окутали эту комнату. Я боялась дышать. Сквозь щелку в шкафу можно было увидеть, как некто начал по-хозяйски проходиться по дому. Будто он бывал здесь не один раз. Вдруг фигура в капюшоне остановилась и начала разглядывать следы на полу. Поняв, что он здесь не один, человек в черном капюшоне начал проводить по стенам ножом. Жуткий скрежет заставлял все внутри меня переворачиваться, а кровь в венах стыть. С каждым шагом неизвестного меня окутывали страх и паника. Медленные, размеренные шаги были единственным звуком, наполняющим комнату. Проверив почти каждый потаённый уголок в комнате, человек с ножом направился к шкафу, в котором сидели мы. В один момент мне показалось, что мое сердце перестало биться, а душа улетела дрейфовать по бескрайнему, темному, холодному и одинокому космосу. Мы взялись за руки. Опасность все ближе и ближе подступалась к нам, как вдруг неизвестный остановился, будто забыл о чем-то важном. Через секунду он быстрым шагом направился в сторону лестницы и скрылся во тьме. Мы, не теряя ни минуты, аккуратными, но немедленными шагами пошли к выходу. На улице принялись бежать до машины. Заведя мотор, мы уехали прочь от жуткого и пугающего дома, оставив темную фигуру позади.
***
Обычно, когда я закрывала глаза, сон приходил ко мне, утягивая в царство Морфея. Однако эта ночь не принесла такого удовольствия, подарив мне вместо него тягостное чувство тревоги и страха. Мою голову до сих пор не покидал образ висящей под стеклом куклы, напоминавшую меня, что мы нашли в доме Кристофера Олсена. Эти мертвые кукольные глаза пусто смотрели в никуда, а высаженный окровавленный нож пронзал мою копию насквозь. Неужели меня тоже настигает ее судьба? Неужели мой взгляд будет таким же пустым и безжизненным, как у нее? От одних этих мыслей становилось дурно.
Я села на угол кровати, не в силах больше лежать на ней. Мой взгляд устремился на стоящую перед мной стену. Звенящая тишина начала заполнять уши. Горькая слеза скатилась по моей щеке, когда я подумала о том секрете, что не хотела рассказывать психологу. Спрятав лицо в ладони, я принялась плакать. Понимая, что мне никогда себя не простить. Я плакала так долго, что сама не заметила, как заснула.
***
Сегодня утром завтракали мы всей семьей, чему я была бы рада, если бы отец вдруг не начал неприятный мне разговор:
— Почему ты вчера поздно пришла домой? Как ты мне и матери объяснишь свое поведение? — строго спросил он. Внутри меня начало что-то сжиматься.
— У Хлои проблемы с химией, и я помогала ей, — обманула я. Ни на мать, ни на отца не смотрела. Вместо этого я водила вилкой по давно опустевшей тарелке. — Просто вчера было школьное собрание, и шериф сказал, что все дополнительные занятия будут отменены из-за убийств. А Хлоя как раз ходила на дополнительные по химии.
— Хлоя Дэвис, да? — спросил отец, насторожившись. Я кивнула. Он нахмурился, однако мне было не понятно, почему. — Общайся с ней поменьше, а лучше вообще не общайся.
— Почему? — резко спросила я.
— Если я сказал, то надо сделать, и не спорить, — скомандовал отец.
Этой фразы хватило, чтобы я вспыхнула. Резким движением я встала из-за стола и направилась к двери, ведущую на улицу. Покинув дом, я громко ей хлопнула.
Обида и гнев смешались в одно и буйствовали во мне. Я так злилась на отца. Не люблю, когда мне указывают. Какое он вообще имеет право? И что, что он мне отец? Это не дает ему никакого права распоряжаться моей жизнью. Возможно, в своем суде он что-то и решает, однако моя жизнь не суд. Чем ему не угодила Хлоя? И почему именно тогда, когда он узнал ее фамилию, то сразу же запретил мне с ней общаться? Если его не устроила ее фамилия, я не виновата. Пусть сначала в себе разберется, а потом уже к другим пристает.
Всю дорогу до школы я шла очень быстро, продолжая гневаться на отца. Мне так хотелось что-нибудь ударить или кого-нибудь, однако людей бить нельзя. Постепенно мой гнев начал сходить на нет, и на уроке алгебры я окончательно пришла в себя, однако обида на отца осталась. Хлое, конечно же, ничего об этом не рассказала. Мне плевать, что там о ней считает отец. Я все равно буду продолжать с ней общение.
Стоя в женском туалете, я молча разглядывала себя в зеркало, поправляя макияж. Неожиданно из кабинки вышла Бобби Рейс. Она стремительным шагом направилась ко мне. Наверное, она меня поджидала. Интересно, сколько Бобби здесь просидела? Она встала за моей спиной. В зеркале я смогла увидеть ее выражение лица, говорившее о том, что меня ждет что-то недоброе.
— Чего тебе? — холодно спросила я, не взглянув на ее отражение, после развернулась к ней.
— Я знаю, — кратко сообщила она.
— Рада, что ты хоть что-то знаешь, а теперь дай мне пройти, — колко ответила я. Бобби загородила мне выход, явно не намереваясь выпускать меня в ближайшее время.
— Я знаю, что произошло семь месяцев назад, — заявила она. Ее слова заставили меня немного нервничать. Откуда она знает? — Какая же ты все-таки дрянь. Строишь здесь из себя мисс Справедливость, а сама ничуть не лучше Мэтта. Это ты слила ему секреты всей школы, не так ли?
— Ты несешь какой-то бред, — мой голос чуть подрагивал.
— Это не бред, а чистая правда, и ты это знаешь. Хочешь, расскажу, как все было? — с издевкой спросила Бобби. Я не могла ничего ответить из-за подступившего к горлу комка. — Эллен Эдисон захотелось власти над всей школой... , и она решила собрать на всех компромат. Но одной ей такое было не провернуть и поэтому она обратилась к Мэтту Дэвису, — пафосно начала Бобби. Этот тон начинал меня бесить. — который ей с радостью помог. Эллен передала своему союзнику компромат на всех и вся, тогда-то и началось веселье. Сначала они анонимно шантажировали несколько человек, играющих в школе не последнюю роль, и получали все что угодно. Но однажды в их дружном королевстве случился разлад, потому что Лесли Диксон покончила с собой из-за их тупых игр! — лицо Бобби скривилось в гримасе гнева и раздражения. — Эллен Эдисон хотела прекратить, однако ее сообщник нет. И тогда она, являясь самой последней стервой, слила все секреты в сеть, тем самым подставив Мэтта. А позже она, являясь детективом в придачу, как будто раскрыла дело о том, как кто-то сливал все секреты в сеть, — закончила она.
Вдруг из кабинки вышла Хлоя. И тут мое сердце будто остановилось. Я буквально застыла на месте, а мои глаза расширились. Огромный ком снова начал подступать к горлу.
— Не знала, что ты здесь, — с усмешкой проговорила Бобби. — Какая драма.
— Пошла вон! — крикнула ей Хлоя, а я продолжила стоять на месте. Бобби удалилась, оставив меня наедине с той, что я придала. Ведь в сеть слили и ее секрет. — Как ты могла? — спросила Хлоя. Ее голос эхом отдавался у меня в голове. Я ничего не ответила. Мои глаза начали наполняться слезами. — Как ты могла?
— Я... я, — пыталась выдавить я, но ничего не получалось. Подступивший к горлу ком мешал мне произнести хоть слово. Мой взгляд был устремлен в пол, я не могла посмотреть Хлое в глаза.
— Когда я рассказала тебе о признании Мэтта, мне и в голову не могло прийти, что ты тоже в этом замешана, — она с ужасом и удивлением посмотрела на меня. — Из-за твоих игр умер человек, ты это вообще осознаешь? Ты подставила моего брата, опозорила всех в этой школе, — сквозь слезы проговорила Хлоя. — подорвала... подорвала нашу дружбу, если ты, конечно, считала это дружбой. Может, ты вообще мной пользуешься?! — не выдержала она. Я хотела подойти к ней, но она резко отпрянула. — Я ненавижу тебя! — кинула напоследок Хлоя, а затем и вовсе ушла.
Опустившись по холодной стене, я села на пол и принялась сдавленно плакать, спрятав лицо в ладони. Ненависть и отвращение к себе наполнили меня. Теперь мне стало ясно, почему Недруг так ненавидит меня. Хоть в чем-то он прав. Я заслужила его ненависть, как и ненависть всех тех, кому я сделала плохо. Лесли умерла по моей и Мэтта вине. Однако его больше нет, а это значит, что теперь это целиком и полностью моя вина.
***
Я не помню, как вернулась домой. Все как в тумане. Единственное, что я помню, так это, как плакала в школьном туалете. Потом меня нашла мисс Браун и отвела к себе. Когда она спросила у меня, что случилось, то я, не осмеливаясь рассказать, промолчала. Я уже не помню, о чем мы говорили. Однако это немного привело меня в чувства, и мне стало лучше. Оказывается, мисс Браун очень хороший человек, но сегодня я поняла, что мне не следует окружать себя такими людьми. Я их не достойна.
Мать, увидев выражение моего лица, тут же начала приставать ко мне с расспросами. Ответив, что я сделала то, о чем мне сказал сегодня за завтраком отец, ушла к себе. Сев не на кровать, а около нее, я пыталась набрать Хлою, но она не отвечала. Попробовав раз десять, получила тот же самый результат. От резко нахлынувшей ярости я швырнула телефон о зеркало. Оно разбилось. Осколки с шумом ударились об пол, и теперь они уже соблазнительно на нем лежали, призывая меня совершить какую-нибудь глупость. Я не знаю, сколько я смотрела на среднего размера осколок, прежде, чем взять его. Специально схватив его за края, принялась рассматривать, сжимая в руке. Бордовая липкая кровь начала капать на пол. Эти смачные капли завораживали меня, в то время как я надавливала все сильнее и сильнее. Осколок в моей руке окрасился в алый цвет, когда дверь в мою комнату распахнулась. В дверном проеме я увидела мать, она с тревогой смотрела на меня. Через секунду она уже суетилась вокруг, ища, чем можно перебинтовать мой порез. За всем этим я наблюдала будто со стороны. Если честно, мне было все равно, сколько крови я потеряла, и что мне принесет этот порез. Я — плохой человек и заслуживаю должного мне наказания.
Вокруг меня все начинало темнеть и расплываться. Я отключилась.
6 Глава. Сообщники.
Открыв глаза, я увидела, что лежу на кровати. Забинтованная несколькими слоями бинта рука сильно болела. Оглядевшись, я заметила, что нахожусь в больничной палате. Это значило только одно — я не мертва. Видимо, я потеряла не так уж и много крови, чтобы оказаться на том свете. Однако достаточно, чтобы оказаться в больнице.
В голове начал проноситься тот день: приказ отца, эпизод в туалете, ссора с Хлоей, разговор с мисс Браун и разбитое зеркало. По моей щеке потекла слеза. После того случая с Лесли Диксон я возвела стену вокруг себя, пожелав никого не подпускать к себе. А когда Хлоя все-таки преодолела эти стены, став моим другом, секрет обитавший в этих стенах, прогнал ее навсегда. Я снова осталась одна, если не считать Криса, конечно. Он понял меня, когда я решила рассказать ему обо всем этом несколько месяцев назад. У него большое и светлое сердце, в отличие от моего. Камень. Холодный и безжизненный. Вот, что лезет в голову, когда я думаю о своем сердце.
Повернув голову, я увидела красный конверт, что лежал на тумбочке, подле меня. Я сразу поняла, от кого оно. Без лишних промедлений я принялась вскрывать его, после — читать.
«Терять друзей всегда тяжело, Эллен. Хотя откуда такой стерве, как ты, такое известно? У тебя же никогда не было настоящих друзей. Все они для тебя просто куклы, марионетки, которыми можно управлять, манипулировать, пользоваться. Теперь ты одна, Эллен. Никого у тебя нет благодаря моим стараниям. Видишь ли, это я послал Бобби Рейс письмо, в котором подробнейшим образом изложил твой секрет. И конечно же, она этим воспользовалась, так же как и я ей. Взаимное использование. Интересно, что Бобби сделает с этой информацией? Возможно, расскажет всей школе. Да, думаю, так оно и будет. Или, может, мне ей просто горло перерезать, чтоб эта мелкая дрянь больше не раскрывала свой рот? Для верности можно его зашить... Думаю, мне стоит перейти к сути. Сегодня, Эллен, мы сыграем в игру под названием Список. Суть ее очень проста: Ты должна выбрать одно имя из списка, который ты составила. Затем на обратной стороне конверта напиши его, а после выброси в мусорную корзину. Именно этого человека я и убью следующим. Если не сделаешь этого, то я повешу твою экс подругу на дереве. Знаю, она тоже из списка, но она многое для тебя значит. Если из-за нее ты оказалась в больнице. Даю тебе подумать до шести часов вечера.
— Недруг».
Не успела я отойти от новой информации, как мой телефон, лежавший в тумбочке загудел. Это оказался Крис.
— Привет, — послышался его голос. — Ты как?
— Привет. Бывало и лучше. Тебе мама рассказала?
— Ага. Но я не только поэтому звоню. Короче, я покопался еще раз в деле Олсена и выяснил, что судьей на судебном процессе был... — он тянул с ответом. Это начинало меня раздражать. Болевшая рука только подливала масла в огонь.
— Да не тяни ты, — не выдержала я.
— Это был твой отец. Это он приговорил Кристофера Олсена к незаслуженной смертной казни, — наконец, ответил Крис. Я лишилась дара речи. Столько новой информации за эти пять минут. У меня начинала болеть голова. — Эллен, ты там? — спросил Крис после продолжительной тишины.
— Да, — рассеянно ответила я. — Мне нужно идти, пока, — попрощалась я, не в силах продолжать этот разговор.
Посмотрев на весящие часы, я увидела, что они показывали пять часов вечера. Судорожно принялась подниматься с кровати. Слабость с огромной силой навалилась на меня, а ноги еле держали. Однако несмотря на это, я все же поплелась к неведомой корзине, в которой лежала одежда. И как это всегда бывает, она была не моей. Быстро отыскав нужного мне размера одежду, я нацепила ее и, накинув капюшон, покинула палату. Благо около нее никого не оказалось. Вдали я увидела стоящую около автомата с напитками маму. Резко свернув, направилась к лестнице, ведущую на первый этаж. Незаметно прошмыгнув мимо охранника, я покинула больницу.
Как только ворота больницы оказались позади, я ринулась к дому Хлои. Из-за подступившей вновь слабости и ломки по всему телу, получалось у меня это болезненно. Преодолевая боль, я пробегала целые улицы и кварталы.
Когда до шести часов оставалось каких-то семь минут, на горизонте уже виднелось жилище Хлои. Я, как башенная, принялась барабанить по ее двери. Спустя мгновение она распахнулась. Перед собой я увидела Хлою, на ее лице читалось непонимание и раздражение, когда она увидела меня. В следующие мгновение к ним прибавилось едва заметное беспокойство, когда она заметила нездоровое бледное лицо, пару синяков под глазами и обмотанную руку. Внутри меня разлилось тепло, когда я снова смогла ее увидеть.
— Зачем ты пришла? — строго спросила она, стараясь отогнать от себя беспокойство.
— Тебе грозит опасность, — произнесла я.
— Мне грозит опасность с тех пор, как ты создала список, после чего его украл Недруг. Так что, если это все — уходи, — стальным тоном сказала Хлоя.
— Нет, это действительно серьезно, — запротестовала я. Затем, достав письмо от Недруга, подала его своей собеседнице. Кофейные глаза быстро бегали по строчкам, улавливая каждое написанное слово.
— Я сама смогу о себе позаботиться, мне не нужна твоя защита или же помощь.
— Знаю, по-прежнему уже ничего не будет, но ты должна довериться мне. Вместе мы сильнее.
— Я позову отца, если ты не уйдешь, — пригрозила она. Посмотрев на нее, я поняла, что девушка, стоящая напротив меня, нагло мне врет.
— Никого ты не позовешь. У тебя его нет, — холодно отметила я. — Позволь помочь.
Хлоя, посмотрев на меня минуту, спросила:
— Что с тобой случилось?
— Несчастный случай, а теперь ты меня впустишь?... или мне здесь целый день стоять?
Немного помедлив, девушка все же решилась отступить.
— Так, значит, он ровно в шесть, как по часам, придет сюда?
— Да. Думаю, да, — ответила я, украдкой поглядывая на ноющую руку.
— Тогда ему нужно быть в двух местах одновременно, — сделала вывод Хлоя. — Ведь в шесть, Недруг должен и письмо забрать, и сюда заявиться.
— Думаешь, Недруг — это два человека?
— Да. Ведь, чтобы подвесить Мэтта надо было два человека, — Когда она произнесла имя своего брата, я прочитала в ее глазах боль. Не в силах смотреть на нее, я отвела взгляд.
Если опираться на слова Хлои, то это значит, что нам предстоит более трудная задача. Ведь теперь Недруг не один, а два. Однако преимущество на нашей стороне. Они не знают, что мы догадались об этом хитром элементе их игры. Точнее не мы, а Хлоя.
Раньше я считала, что мой интеллект выше, нежели ее. Но сейчас мне кажется, что она гораздо умнее. Ведь она, в отличие от меня, не шантажировала школьников в течение месяца. И это не она довела человека до самоубийства. И это не она составила идиотский список, являющийся ориентиром для безумного убийцы. Это я. Все эти поступки были совершены не от высокого интеллекта, а из-за его отсутствия. Не знаю, простит ли Хлоя меня кого-нибудь? Хотя я слила не такой уж и страшный секрет. Да и кому какое было дело? Все о своих секретах беспокоились и бегали по школе, словно ошпаренные. Всем было все равно. А подставила я ее брата, потому что он та еще скотина. В общем-то, такая же, как и я. Однако у одного из нас оказалась хотя бы крупица совести. Удивительно, что она оказалась у меня. Ведь у меня был всего лишь один друг — Крис, да и братьев с сестрами никогда не было. А у Мэтта, в отличие от меня, целая орава друзей и к тому же, сестра. Первым из нас за свои грехи расплатился он. Теперь настала моя очередь.
Когда стрелки часов показали шесть, свет в доме резко погас. А от задвинутых штор, казалось еще темнее. Хлоя еле заметно приблизилась ко мне. Ей, как и мне, было страшно. Безмолвно договорившись держаться вместе, мы стали пробираться по темному дому в поисках щитка. Хлоя ходила по дому уверенно, ведь знала, куда направлялась. Когда добрались до щитка, то принялись дергать за все переключатели, но ничего так и не произошло. Это могло означать лишь одно — Недруг уже здесь. Аккуратной поступью мы направились к парадной двери, чтобы убедиться, что та заперта. Однако не успели мы пройти и десяти метров, как я почувствовала, как за нами пронеслась чья-то фигура. Резко обернувшись, я никого не увидела.
— Ты кого-то увидела? — спросила у меня Хлоя.
— Да, кто-то пробежал здесь секунду назад.
— Нужно позвонить в полицию, — предложила я, однако связь перестала ловить. — У тебя есть домашний телефон?
— Есть телефон, который висит на стене. Он на кухне. Надо только к нему подобраться, — шепотом проговорила Хлоя.
Мы направились к телефону на кухню, однако позже обнаружили, что провода у него были перерезаны. Мне стало страшно. Хоть Хлоя старалась и не показывать того же, но я знала, что наши чувства аналогичны.
Неожиданно вдали послышался звук скоблящего по поверхности ножа. Звук становился все ближе и громче. Страх и напряжение росли по мере приближения скоблящего звука. Я уже было хотела взять Хлою и убежать, однако она не сдвинулась ни на миллиметр. Девушка буквально оцепенела от страха, когда увидела вдали от себя темную фигуру с надетым на голове холщовым мешком. Скоблящий звук на мгновенье затих, а убийца остановился, всматриваясь в свою жертву. Большой нож для мяса тускло поблескивал. Когда я вывела Хлою из оцепенения, схватила ее за руку и потащила за собой. Мы направились к неведомой двери, которая располагалась неподалеку. Спиной я ощущала еле слышное дыхание, принадлежавшее преследователю. Быстро забежав неведомую комнату, мы принялись баррикадировать ее своими телами. Я, что есть мочи прижималась к холодной двери, пока не нашла щеколду. Мы осторожно отошли от двери, а человек, стоявший за ней, долбился в нее так, что казалось, будто он хочет сорвать ее с петель. После неудачных попыток Недруг отступил. Стало тихо. Резкое затишье пугало. Даже ужасало. Сердце бешено колотилось в ожидании следующего действия Недруга. Я знала точно — просто так он не отступит. Оглядев комнату, поняла, что стою в подвале. Посмотрев на Хлою, я увидела, что она взяла в руки арматуру. После чего, безмолвно, она подала мне нож, а я, также, не говоря ни слова, поблагодарила ее.
— Можно еще как-нибудь проникнуть в подвал? — шепотом спросила я.
— Черт, — выругалась она. — Совсем забыла, что в гараже на полу есть люк с лестницей, которая ведет в коридор, соединяющийся с подвалом. Развернувшись, я увидела около противоположной стены дверь. Я подошла к ней, держа в руках нож. Хлоя пошла за мной, крепко держа арматуру. Собравшись с духом, мы открыли деревянную дверь. Послышался жуткий скрип. Впереди виднелся узкий коридор. Проведя по стене рукой, я нашла переключатель, но свет включить не смогла. От этого стало еще страшнее. Кроме того, в коридоре пахло сыростью.
Мы переглянулись и решительно пошли во тьму. Каждая секунда казалась для меня самой страшной и напряженной в моей жизни. На потолке весели, через полтора метра, лампочки. Вдруг самая дальняя из них зажглась тусклым светом. Он падал на фигуру, облаченную в черное, державшую в руке нож. Украшал это одеянье одетый на голове, этого таинственного человека, холщовый мешок, завязанный вокруг шеи. Белый смайлик, нарисованный на мешке, только придавал этой маске мрачных оттенков и наделял ее трепещущим ужасом. Вдали стоял Недруг.
Он наклонил голову набок, затем медленной походкой направился к нам, скобля по стене своим ножом. Мы сразу же решили бежать назад. Человек с ножом побежал за нами. Бежать по скользкому полу, было крайне неудобно. Я поскользнулась и растянулась на полу по всей своей длине. Но нож не выпал из моих рук, я держала его крепко. Недруг не упустил возможности и, воспользовавшись моментом моей слабости, побежал вслед за Хлоей. Слабость во всем теле мешала мне подняться. Изо всех сил я старалась встать, но не могла. Каждое движение оборачивалось для меня ноющей болью во всем теле. Потеря крови давала о себе знать. В моих ушах послышался приглушенный крик Хлои. Он-то и заставил меня подняться. Также крепко держа в руке нож, я метнулась к двери. Прибежав в подвал, с ужасом обнаружила, что там уже никого не было, однако я все еще слышала крик. Выбежав из подвала, я побежала на звук, который доносился с улицы. Когда я покинула дом, к моему взору предстала следующая картина: Недруг волок Хлою за волосы прямо к дереву. Не думая ни секунды я побежала в их сторону. Когда Недруг заметил меня, то приставил к горлу своей жертвы идеально заточенный нож. Мне действительно стало страшно. Однако этот страх был не за свою жизнь, а за ее. С ужасом я переводила взгляд то на Хлою, то на Недруга. Поняв, что нож, который я держала в руке, только усугублял положение, отшвырнула его подальше.
— Отпусти ее! — крикнула я. — Живо! — теперь я требовала. И, видимо, его это разозлило. Он приставил лезвие к ее горлу еще плотнее. — Нет, не надо. Не убивай ее. Прошу! Я сделаю что угодно. Только не убивай ее! — молила я. Однако этого не хватило, что бы его рука с ножом сдвинулась хотя бы на миллиметр. — Она не виновата, — уже чуть ли не плакала я.
Мои ноги подкашивались, не в силах больше удерживать меня. Слабость давала о себе знать. Я не имела понятия, что делать. Имени следующей жертвы я ему не дала, именно поэтому он пришел сюда. Слезы полились градом, ведь то, что я хотела сделать, убивало меня изнутри. Однако, если я этого не сделаю, то ту, что стала моим другом, преодолела стену, что я возвела вокруг себя, убьет Недруг.
Сделав глубокий вдох, отключив мое сознание, чувства, я все больше и больше начинала погружаться в бездну. Когда мой голос приобрел твердость, я холодным, металлическим тоном произнесла: Бобби Рейс.
Недруг, немного подождав, швырнул Хлою прямо на меня, а сам скрылся на подъехавшей машине. Я узнала ее. Такую же я видела около завода.
Хлоя крепко обняла меня, когда высвободилась из-под ножа Недруга. В глазах снова начало темнеть, как тогда, когда я порезалась. Моя голова легла на мягкую траву. Я отключилась.
***
Открыв глаза, я снова подметила, что нахожусь в больнице. Тишина въедалась в уши. Вокруг не было ни звука. Посмотрев в окно, я поняла, что сейчас раннее утро. Яркие лучи солнца проникали в палату и возвещали об этом. Все время мне хотелось щуриться, глядя на них, поэтому я отвела взгляд и, кинув мимолетный взгляд на дверь, приподнялась на локтях. В одно мгновение я упала. Слабость стала еще сильнее, чем была. Посмотрев на белый потолок, я ощутила внутри себя холод и пустоту. Наверное, это чувствует человек, когда на нем больше одной смерти. Лесли Диксон. Бобби Рейс. Я убила их. Да, Лесли прекратила свою жизнь себя сама, а Бобби убил Недруг, но приговор вынесла я. «Ты — судья, я — палач», — вспомнилась мне фраза Недруга. Может, так оно и есть? На моих руках кровь. Я во всем виновата, и никто больше. Никогда себя не прощу. Никогда.
По моей щеке покатилась слеза, оставляя после себя соленую дорожку, стягивающую лицо. За ней последовали и другие. Их было все больше и больше. Моя подушка наполнялась слезами. Я ненавидела себя. Почему Недруг не может меня уже убить? Сколько можно этих мучений?
Тогда я не смогла убить себя сама, но кто-то другой точно сможет. Так почему бы не сделать это здесь и сейчас? Когда беспомощная, я лежу в палате и ненавижу себя? Когда больше всего на свете я хочу лишь одного — смерти? Почему?
Возможно, Недруг хочет эмоционально сломить меня, чтобы в конце я была легкой добычей. Что ж, ему это удалось.
Пятками я ощутила холодный кафель, когда все-таки нашла в себе силы подняться. Медленной поступью направилась к зеркалу. В отражении я увидела измученного человека, чья некогда бледная кожа стала еще бледнее, слегка заметные синяки под глазами не придавали мне красоты. На меня было страшно смотреть. Отвернувшись от зеркала, я хотела открыть дверь и выйти, однако она не открывалась. Видимо, доктора побоялись нового побега. Ярость и раздражение начали накатывать на меня. Я им не зверь, чтобы меня под замком держать! Пнув дверь ногой, тут же ухватилась за нее. Она начала ужасно ныть. Раздражения стало еще больше. Будто кто-то дергал по моим нервам. Ударив по стене кулаком, я услышала глухой звук. Затем напоследок я ударила по двери и села на край кровати.
Спустя несколько минут дверь распахнулась и в палату зашел мужчина в белом халате. Доктор, подумала я.
— Чего буянишь? — дружелюбно спросил он. Это приторно сладкий тон разозлил меня еще больше. Я резко вскочила на ноги и вновь ощутила холодный кафель.
— Выпустите меня, живо, — потребовала я.
— Извини, но нет. Через два дня. Не раньше.
— Тогда не держите меня под замком, — в той же манере проговорила я.
— Чтобы ты снова сбежала? Нет. Твоя мать и отец настояли. Они не хотят опять искать тебя по всему городу, — тихо и спокойно произнес врач. Может, кого-то этот тон успокоил бы, но не меня. Я была в бешенстве. Поступок родителей вывел меня из колеи.
— Когда они придут? И, где моя подруга? — резко спросила я.
— Часы приема начнутся через час. И если под подругой ты имеешь в виду, ту девушку, что принесла тебя сюда... То твои родители сказали, мне, чтобы я и близко ее к тебе не подпускал.
— Что? Почему?
— Не знаю, это ты у них сама спросишь, а мне надо идти. Другие пациенты не ждут, — и снова этот дружелюбный тон. Как же он меня бесит.
Когда дверь за ним закрылась, я принялась нервно расхаживать по комнате, уже представляя, что я скажу своим родителям. Данное занятие утомило меня лишь спустя час и к тому же, сильно вымотало. Медленно взобравшись на койку, я провалилась в царство Морфея.
***
Предо мной предстал образ отца, когда я открыла глаза. Сначала он спокойно и безучастно смотрел на меня, однако увидев мое пробуждение, оживился.
— Как ты? — спросил он у меня.
— А ты как думаешь? — недовольно спросила я. — Под замком меня решил закрыть, да? Как какую-то преступницу? Я тебе не твои подсудимые, чтобы в клетке сидеть!
— Эллен Луиза Анабель Эдисон, — с укором произнес женский голос. — прекрати этот цирк! — Развернувшись, я увидела мать. Она стояла около окна. Видно, я ее не заметила.
— Цирк? Это не цирк! Я не позволю держать меня здесь под замком в течении двух дней, — мое недовольство никак не хотело утихать. — И кстати, почему вы запретили впускать ко мне Хлою?
— Потому что именно из-за нее ты сбежала из больницы. Эта... эта... — отец не мог подобрать слово, которое бы вписывалось в рамки цензуры. — девка плохо на тебя влияет, — заявил он.
— Она тебе не девка, — резко вылетело у меня. Отец тут же вскочил со стула. И метнул на меня недовольный взгляд.
— Следи за языком! — вмешалась мать. Как же меня все это злило. Почему им так не нравится Хлоя? Особенно отцу...
— Почему ты так к ней относишься?
— Я никак к ней не отношусь. Мне на нее плевать, — ответил отец. Его ответ сильно разозлил меня.
— Так почему ты запрещаешь мне с ней общаться, раз тебе на нее плевать?
— Разговор окончен, Эллен. Пойдем, Лора. Видимо, так на нее действуют обезболивающие, — не выдержал он и покинул палату. Мать смерив меня беспокойным взглядом, удалилась вслед за ним.
Еще несколько минут я просидела, пялясь в одну точку, а затем легла на подушку и устремила свой взгляд в потолок. Думать ни о чем не хотелось. Не было никакого желания. Я все время о чем-нибудь думаю или размышляю. Моя голова постоянно чем-то забита. Никогда еще я просто так не лежала, пусто смотря в никуда. В моей голове не было ни единой мысли, и мне это нравилось. Наверняка, так на меня действовали обезболивающие. Хотелось бы мне лежать так вечно, выбросив в некуда все проблемы.
Постепенно мои глаза начали закрываться, и я снова провалилась в сон. Но надолго ли?
Как оказалось, спала я недолго. Меня разбудил какой-то посторонний раздражающий шум. Резко сев, я увидела, как санитары заносили еще одну койку ко мне в палату. Ну не наглость ли? Это моя палата, и я не хочу делить ее с кем попало.
Когда я спросила у них, что происходит. Они, все так же не обращая на меня никакого внимания, доделали свою работу и ушли прочь. Радовало то, что дверь запирать они не стали. Хоть какие-то плюсы.
Безо всякого интереса я принялась ожидать мою соседку по палате. Знакомиться с ней я не собиралась. Новые знакомства я не любила, так как мало кому доверяла. А доверие для меня — самое важное. Лишь некоторым людям я доверяла на все сто. В основном, это были те, кто помогал мне в расследовании. Например, организаторы встреч, информаторы и так далее. Но на самой вершине моего списка был, конечно же, Крис. Хлоя там тоже была, однако его я знаю очень давно, а с ней мы стали сближаться недавно. Правда, за столь короткое время она все-таки оказалась в моем списке доверия. Неплохо.
Из размышлений меня вывели шаги, стремительно приближающиеся к моей палате. Я быстро легла и притворилась, что сплю. Когда дверь распахнулась, приоткрыв глаза, я увидела лишь врачей и женщину. В ней я узнала мать Бобби Рейс.
— В этой палате мы разместим Вашу дочь, мисс Рейс, — обратился к ней глава отделения. — если она, конечно...
— Не надо мне ваших «если», — не выдержала женщина. — Бобби выживет, ясно... Она сильная.
— Безусловно, но всегда надо видеть и другой исход, — вмешался седовласый мужчина. — Будем реалистами, мисс Рейс. С такими увечьями мало, кто выживает.
— Я не хочу быть реалисткой! Я просто хочу верить, и все, — бросила она, вылетев из палаты, словно пуля. Один из врачей кинулся за ней, а все остальные остались.
— А что случилось с ее дочерью? — спросил молодой голос.
— Говорят, когда она была одна дома, к ней вломились какие-то придурки и нанесли ей тяжелые ножевые ранения. Кажется, она отбивалась. Подумав, что они убили ее, ушли. А потом мать пришла, дальше вы знаете... — объяснил другой. По голосу я поняла, что это был седовласый. — Не думаю, что эта палата ей понадобится, — горько проговорил он. Единственное, что ей понадобится, так это гроб, с горечью подумала я. По щеке покатилась слеза. Доктора, немного помолчав, покинули палату, вслед за своим коллегой. Дверь не заперли.
Несколько минут я не могла пошевелиться. До сих пор не верилось, что Бобби удалось выжить. Я не знала, радоваться этому или же нет. Ведь, когда Недруг прознает об этом, то придет добить свою жертву. Это был лишь вопрос времени. Беспокойство связало меня по рукам и ногам. Леденящий холод пробежал по моей спине. Моя беспомощность сводила с ума. Я знала, что должна защитить Бобби любыми способами, но не знала, какими. Покинуть палату для меня не составит труда, ведь дверь никто не запирает вот уже какой раз. Однако находиться все время с Бобби я не смогу. И скорее всего, Недруг воспользуется этим. Уверена, придет он один. Добить подростка не так уж и трудно, думают они, в чем, несомненно, правы. Однако они не учли одного — меня. Может, я также смогу спросить у нее, кто нанес ей смертельные раны, если она, конечно, придет в себя.
Времени на раздумья не было. Аккуратной поступью я направилась к двери. Тихонько приоткрыв ее, убедилась, что в коридоре пока что никого нет. Когда я вышла, то мне на глаза попались два костыля и чья-то небрежно сложенная накидка, что лежала на стуле. Накинув на себя вязаную ткань и взяв костыли, принялась искать палату Бобби.
Ни на первом, ни на втором этаже ее не было. Оставались только третий и четвертый. Взбираться по лестнице было трудновато, однако я справилась с этой задачей. Один раз мимо меня прошел мой лечащий врач, который явно не узнал меня. Хорошо, что на опущенной голове была накидка.
Третий этаж был огромен. Я могла ходить здесь целую вечность, если бы мне на ухо не попался разговор двух врачей, один из которых сказал, что вчера привезли девушку в тяжелом состоянии. По разговору я поняла, что она лежала в палате под номером сто пятьдесят. Не теряя ни минуты, я направилась туда. На удивление, коридор был пуст, что было очень странно в такое время. Тревога нарастала с каждой минутой. Мне все время казалось, будто за мной кто-то наблюдает. Пустой коридор не успокаивал, а тусклый свет только придавал ему мрачности.
Шаг за шагом, номер за номером я проходила ненужные мне двери, пока не очутилась около заветной и такой манящей. Безо всяких раздумий я аккуратно распахнула дверь. В палате никого не было, если не считать лежащую на койке фигуру. Сердце бешено заколотилось, а предательская дрожь в коленях все никак не хотела уходить. Отложив костыли в сторону, я направилась прямиком к лежащей фигуре. Когда мне удалось поближе разглядеть неизвестную, убедилась, что это Бобби. Ее глаза были накрыты слегка подрагивающими веками. Бледные губы едва шевелились, что-то тихо бормоча. Я не могла разобрать, что именно. Многочисленные бинты украшали шею, грудь, живот, руки и ноги. На лице были ссадины. Глядя на нее мне хотелось плакать. Человек, которому я подписала смертный приговор, лежал предо мной, цепляясь за жизнь всеми способами, только потому что мои губы произнесли ее имя. Двух слов хватило, чтобы почти отправить моего давнего врага на тот свет. Ненависть к себе захлестнула меня еще больше. Мне было противно от самой себя. Хоть Бобби не вызывает у меня положительных эмоций и никогда не вызвала, но сейчас я больше всего на свете хочу, чтобы она жила.
Не в силах сказать и слова, я стояла около Бобби и лишь беспомощно смотрела на нее. Ведь только сейчас мне стало ясно, что я никак не могу ей помочь. Единственное, что мне по силам, так это стоять около нее, наблюдая за ее жалкими попытками цепляться за жизнь. Простояв так еще немного, направилась к двери. Однако, услышав приближающиеся торопливые шаги, я резко забежала за ширму. Как только я за ней скрылась, дверь распахнулась. Мое сердце вновь бешено заколотилось. Я забыла, как дышать. Ни единый звук больше не заполнял комнату. Кроме разве что еле слышных шагов. Видимо, вошедший двигался неторопливо. Это насторожило меня. Зачем доктору вообще навещать ее, если и так уже все ясно? Может, он хочет еще раз проверить состояние своей пациентки? Скорее всего.
Как только дверь за ним закрылась, я услышала резкий пикающий звук. Выбежав из-за ширмы, увидела, что один из приборов буквально сходил с ума. Бобби резко стало хуже. Быстро нажав кнопку для вызова врачей, я сразу же выбежала из палаты, уйдя прочь. В коридоре я заметила убегающую фигуру в белом халате и чепчике. Не думая ни секунды, я кинулась за ним. Нечто подсказывало мне, что это был не врач. Не успела пробежать пяти метров, как меня тут же сбила толпа врачей и медсестер. Когда они скрылись в палате, а я пришла в себя, таинственной фигуры уже не было.
Мой беспокойный взгляд упал в сторону коридора, в котором располагалась палата Бобби. Наверняка, Недруг уже добил ее, пока я пряталась за ширмой. Надо было выйти и... и... отогнать его от нее. Я снова все испортила. Она опять умирает по моей вине. Я дважды убила ее.
Неожиданно мимо меня пронеслась мисс Рейс. Врач, вышедший из палаты Бобби, взял ее за плечи и принялся успокаивать. Однако выходило это у него не очень. Мать Бобби была безутешна. Слезы ручьем текли из без того красных глаз.
— Что с ней будет? Она же не умрет, правда? — с печальным оттенком надежды проговаривала она. Женщина теребила край своего пальто.
— Не знаю, — тихо ответил врач, как бы опасаясь своего настоящего ответа.
Затем он быстро развернулся и скрылся в палате Бобби. А мать села на кушетку и, закрыв лицо руками, опустила голову. В коридоре было так тихо, что я смогла услышать ее сдавленное дыхание. Поняв, что ничего не смогу сделать, ушла прочь, напоследок кинув на женщину взгляд полный боли и сожаления.
Пока я шла по коридору мое сердце медленно превращалось в кусок свинца. Мне было так тяжело, что хотелось плакать, но из-за огромного кома в горле я не могла этого сделать. Где-то вдалеке хлопнула дверь, это оказался врач, он вышел из палаты Бобби и направился к ее матери. Она тут же встала, а он, немного помедлив, сказал ей короткую фразу, за которой последовали сдавленные крики и стоны, принадлежавшие матери. Она накрыла рот своими ладонями и принялась издавать звуки, схожие с рыданиями. Затем женщина попыталась зайти к умершей дочери, но врач преградил ей путь. Безутешная, она принялась отодвигать его, но все ее попытки были тщетны.
— Это моя дочь, — сквозь слезы произносила она. На мои ключицы вот уже минуту стекали слезы. Я не могла наблюдать за этим. Резко развернувшись, убежала прочь.
Ровно через мгновение я сидела уже на своей койке, не осмеливаясь посмотреть на ту, что должна была принадлежать Бобби. Ведь она была печальным напоминанием о том, что я не справилась. Мне казалось, будто у меня получиться помешать Недругу или что-то в таком духе, но я ошиблась. Былая уверенность в себе и своих силах ушли безвозвратно. Недруг подкосил мое душевное и психическое состояние. Возможно, он, точнее они, этого и добивались.
Тяжело вздохнув, я обратила свой взгляд в пол. Мое нежелание находиться здесь накрыло меня с головы до ног. Хотелось реветь. За эти дни я пролила больше слез, чем за весь этот год. Это ненормально. Я разбита. Не знаю, что делать дальше, не знаю, как ловить этих мерзавцев. Я вообще ничего не знаю.
От собственной беспомощности захотелось кричать, но огромный ком, что застрял у меня в горле, мешал мне сделать это. Оставалось лишь беспомощно смотреть в пол.
7 Глава. Секрет, скрывающийся за дверью.
День назад меня выписали, чему я была несомненно рада. Отец и мать сегодня же отправили меня в школу, где я столкнулась с Тревором. Обвинения с него благополучно сняли. Однако радости на его лице я не увидела. Как всегда, он был суров и мрачен и погружен в собственные же мысли. Взглянув на него я невольно улыбнулась. Но вспомнив, что я сказала ему тогда в кофейне, улыбка с моего лица тут же сошла. Его светло-зеленые глаза пусто смотрели на меня, ничего не выражая. Посмотрев в мою сторону еще немного он уже было хотел уйти, но я окликнула его. Холодная маска снова легла на мое лицо.
— Привет, — поздоровался Тревор.
— Мне не нужны твои приветствия, — холодно отчеканила я.
— Зачем тогда позвала?
— Что ты прячешь за дверью номер шестнадцать? — прямолинейно спросила я. Слегка удивленный и непонимающий взгляд скользнул по мне.
— Откуда тебе об этом известно? Ты следила за мной?
— Отвечай на вопрос, — потребовала я.
— Я не обязан перед тобой отчитываться.
— Тогда я обязана сообщить об этом полиции. Не забывай, ты уже привлекался. В этот раз хочешь по-настоящему сесть? Так я могу устроить.
Тревор смерил меня мрачным и недовольным взглядом.
— Ладно, я покажу после школы. Только никому ни слова, ясно? — впился в меня взглядом он. Получив заветный кивок, мой собеседник удалился.
Бросив мимолетный взгляд в его сторону, я тоже поспешила уйти.
За весь день Хлоя мне так и не подвернулась. Я все никак не могла ее найти. Никто не видел девушку, что было довольно странно. Ведь у Хлои, как я знаю, не было планов на ближайшие дни.
Однако это была не последняя новость, которую я не оставила без внимания. В середине учебного дня директор объявил о том, что школа закрывается на неопределенный срок. Все не умолкали ни на секунду. Даже на уроках занимались не тем, чем надо, обсуждая указ мистера Сойера. Кто-то был рад этому известию, а кто-то — нет.
Кстати, по школе уже давно ходили слухи о том, что ее закроют. К тому же, мне стало известно, о том, что пока я лежала в больнице, в школу заявился отец Троя Клинтона. Он хотел избить директора за то, что тот допустил смерть его сына. Мужчина орал на всю школу, что хочет видеть Сойера. Завязалась драка. Правда, не между директором и Клинтоном. Вместо Сойера с ним подрался Тоби Форд. Он дерется со всеми подряд, без разбора. Поэтому вступить в драку с сорокалетним мужиком для него не составило труда. Говорят, никто даже не хотел их разнимать, а директор смылся при первой возможности. Все зрители этого действа делали ставки на Форда и Клинтона. Парень, принимавший деньги с этого боя, собрал шесть сотен долларов. К слову, двадцать минут жаркой борьбы закончились ничем. Приехала полиция и быстро угомонила участников и зрителей, а парень, что заработал на бое кучу денег незаметно скрылся, будто его вообще не было. Вот и вся история, собственно.
Когда урок подошел к концу, прозвенел заветный звонок, и я, подобно бабочке, упорхала из класса подальше от всех этих разговорах о новом приказе Сойера. Надоело. Не могу больше слушать все эти теории и догадки о том, кто и зачем убивает учеников нашей школы.
Не успела я дойти до лестницы, как со мной сравнялась чья-то фигура. Обратив свой взгляд на нее, я увидела мисс Браун.
— Привет, — слегка улыбнулась она. Признаюсь, я была рада ее появлению. Последний наш разговор открыл для меня мисс Браун с другой стороны. Она не была психологом, нет. Она была обычной девушкой, которая выслушала меня, не применяя никаких психологических приемов и не оказывая давления. Хотя я думаю, что для нее это был очередной прием. Будет обидно, если это окажется именно так. — Как ты себя чувствуешь? У тебя все хорошо? — заботливо спросила Алисия. На секунду мне захотелось быть ее дочерью или просто другом. Однако откинув эти мысли прочь, я продолжила подниматься по лестнице.
— Да, — соврала я ей, но в ту же секунду какой-то неведомый мне импульс заставил сказать правду: — Вообще-то, нет, — Не знаю, почему передумала лгать своей собеседнице. Наверное, все оттого, что она начала вызывать у меня доверие.
— Пойдем ко мне в кабинет, — позвала Алисия.
Присев на удобный диванчик, я принялась наблюдать за мисс Браун. Она методично расхаживала по комнате в поисках неведомой вещи. Как оказалось, это была кружка. Наполнив ее чем-то горячим, девушка подала ее мне. Сделав глоток, я почувствовала нежный вкус какао с примесью чего-то еще. Я едва заметно нахмурилась. Алисия, явно заметившая это, с улыбкой произнесла:
— Это корица. Когда у меня проблемы или же неспокойно на душе, мне всегда помогает какао с корицей.
Сделав еще один глоток, я отложила кружку.
— Не думаю, что в моей ситуации мне поможет какао.
— Какао с корицей, — поправила она меня.
— Все равно это неважно, — мрачно произнесла я.
— А что важно? Может, то, что произошло вчера с твоей одноклассницей? — беспокойно проговорила мисс Браун. — Или начиная с того, как ты попала в больницу? — сделав паузу, она вскоре добавила: — Я хочу помочь тебе, Эллен. Ведь я беспокоюсь о твоем состоянии.
— Я знаю, — мой взгляд опустился вниз. Мне так хотелось открыться мисс Браун и всей ей рассказать, но я не могла. Что-то сдерживало меня. Злилась ли я на себя? Да. Несправедливо ли я поступала мисс Браун? Не знаю.
В комнате нависла продолжительная тишина. Во время которой я пусто смотрела на свои пальцы, ощущая на себе редкие, но такие печальные взгляды Алисии.
— Хорошо, — нарушила тишину она. — это твое право: говорить мне или нет. Но тебе не нужно держать все в себе. Ты все равно должна поделиться с кем-нибудь своими переживаниями.
Огромный ком вновь подступил к горлу, а тяжелая слеза покатилась по щеке. Я действительно много плачу. Нужно с этим что-то делать.
— Спасибо, — единственное, что я смогла выдавить из-за мешавшего комка.
Почему мисс Браун так хорошо ко мне относиться? Почему она меня еще терпит? Возможно, потому что это ее работа.
Неожиданно на меня разом нахлынули последние дни, сломавшие меня. Горькие слезы начали заполнять мои глаза. Вдруг мне стало так холодно одиноко, что хотелось кричать, но ком в горле не позволял мне этого. Алисия обняла меня. Я не стала вырываться из ее объятий. Ведь это действительно было мне нужно. Очень давно меня никто не обнимал. Стало спокойно и тепло. Впервые за долгое время я почувствовала то, чего мне так не хватало — поддержку.
Слезы остановились. А вместе с ними прекратились терзания.
Если я хочу, чтобы на моей совести больше не было ни единой жертвы, мне нужно собраться.
***
Тревор не обманул. Он действительно ждал меня после уроков. Его каштановые волосы красиво развевались на ветру. А полный раздумий взгляд был устремлен куда-то вдаль. Задумчивый и загадочный, он стоял, размышляя о чем-то своем, постороннем. Я не спешила подходить к нему. Мне хотелось еще немного понаблюдать за ним так, как если бы он был самым великим чудом на свете. Простояв так минуту, я поняла, что откровенно пялюсь. Прекратив бессмысленное занятие, подошла к Тревору.
Оторвавшись от неведомого объекта, он посмотрел на меня. Теперь его светло-зеленые глаза смотрели прямо в мои, а я, не в силах разорвать неведомую мне связь, в его.
Не знаю, сколько прошло времени прежде, чем я опомнилась и резко отвела взгляд, а затем негромко произнесла:
— Ты, кажется, хотел мне что-то показать, так?
— Да, пойдем, — Тревор тоже отвел взгляд.
Он уже было хотел взять меня за руку (не знаю зачем), но я резко убрала ее, дав понять своему спутнику, что наши желания не взаимны.
Всю дорогу мы шли молча. Никто из нас так не проронил ни слова. Однако эта тишина не была напряженной. Наоборот она хорошо вписывалась в нашу общую атмосферу нелюбви к разговорам. За то небольшое время, когда мне еще нравился Тревор, я успела о нем кое-что узнать. Например, у него плохие отношения с родителями из-за какого-то родственника, он состоит в начинающей организации по уходу за животными. И еще я знаю, что он пишет левой рукой. Это, пожалуй, все. Сейчас я уже ничего не знаю о нем. Ведь мне это больше ни к чему. Симпатия отпала, как только он сдружился с Мэттом Дэвисом и его жалкой компашкой.
Подняв глаза к небу, я тяжело вздохнула. Белоснежные облака мягко парили на светло-голубом полотне, а слепящие лучи солнца ярко светили озаряя все своим светом. Поблизости слышалось звонкое и мелодичное пение пернатых созданий. В детстве мне нравились их песни. Простые и легкие, они подолгу отпечатывались у меня в памяти. Однако я никогда не осмаливалась спеть ил же напеть хоть одну из них. Ведь женщина, имя которой Природа, сильно обделила меня, не одарив столь чудесным даром — мелодичным голосом. Но зато она дала мне кое-что получше — ум и сообразительность. Не уверена, что с помощью песни я решила бы хоть одно дело. Такое возможно лишь в мюзиклах. Все мои достижения дали мне именно эти две составляющие. Но, иногда, я думаю о том, что они одновременно являются моим благословением и проклятьем. Ведь не будь я умна, не нажила бы себе врагов в виде Недруга.
Полностью погрузившись в свои размышления, я продолжала идти, пока произнесенное Тревором: «Пришли» не вывело меня из раздумий.
Когда я оторвала глаза от неба перед взором раскинулась небольшая постройка. Красная цифра шестнадцать ярко выделялась на ней. Тревор остановился у железной дверцы, явно не намереваясь открывать ее.
— И что? — резко спросила я. — Я пришла не для того, чтобы смотреть на нее, — Мой ледяной тон прозвучал слишком холодно. Он явно не устроил Тревора. Мой сопроводитель продолжил стоять и заодно смерил меня презрительным взглядом. — Какие-то проблемы? Или ты уже забыл, как двери открываются?
— Хватит. Достаточно, — не выдержал Тревор. Однако произнес он это ровно. — Перестань себя так вести. Ты изображаешь перед всеми холод и злобу, но на самом деле... На самом деле ты не такая. Я помню, какой ты была несколько лет назад, до встречи с Крисом. Маленькой и запуганной. Но в тебе все равно была доброта и любовь к окружающим, — заявил Тревор.
— Может, мне надоело быть маленькой и запуганной, — процедила я. — И откуда тебе знать, какая я на самом деле? — вспылила я. — Да что ты вообще обо мне знаешь?! Ни черта ты обо мне не знаешь! Ты не знаешь, как мне сейчас трудно. Уверена, ты даже не пережил ни половины из того, что довелось пережить мне.
— Ну, да. Только у тебя могут быть проблемы, видимо, — негромко, но с толикой обиды произнес Тревор. Затем он резко подошел ко мне и оголил свой лоб. На нем красовался огромный синяк, а в углу располагалась перешитая рана. — Видишь это? Мой брат — наркоман. Все свои деньги он спускает на дозы вместе со своими дружками. На дозы он просит у меня. И если я ему не даю, то он колошматит меня. Ты видела, какой он здоровый? С одного удара уложить может. А отец, выгнал меня за то, что я воровал деньги из дома, потому что моих на санаторий, из которого Курт все время сбегает, не хватает. Но я не говорю родителям, что они на лечение. Ведь те забьют на брата, потому что он — наркоман. И даже не посмотрят на то, что он — их сын. Так что, не нужно мне говорить, что у тебя проблем больше, чем у кого-либо. У всех они есть, просто мы не рассказываем о них, чтобы не показаться слабыми.
— Значит, ты слабый?
— Да, раз я не могу дать отпор какому-то жалкому гребаному наркоману, на которого мне не плевать, а все потому что он — мой брат.
Тревор развернулся и направился к постройке. Открыв дверь ключом, подозвал меня к себе. На лице Тревора больше не прослеживались ни печаль, ни досада, ни даже обида. Его светло-зеленые глаза украшал лишь пустой взгляд. Заглянув во внутрь я увидела импровизированную кровать, состоявшую из одного матраца и подушки. Также мне на глаза два доверху наполненных рюкзака.
— Я живу здесь, Эллен, — его пустой взгляд перевелся на меня. Однако мне показалось, будто на секунду в нем что-то промелькнуло.
— Прости, — с горечью произнесла я.
— За что? Это же не из-за тебя я сюда переехал. К тому же, мне не надо было жаловаться тебе на жизнь. Это было зря.
— Нет, не зря. Кто-то же должен был поставить меня на место. Ведь я та еще стерва.
— О да, — согласился Тревор. — Еще какая. Но ты не всегда такая.
На моих губах появилась грустная улыбка.
— Откуда тебе знать?
— Кстати, — перевел тему Тревор. — я скоро перееду к деду. Мы встречались недавно. Не знаю насколько, но это хотя бы какой-то дом, — он провел взглядом по своему нынешнему пристанищу. — К тому же, школа не работает, так что, вот так.
Это прозвучало слишком туманно, подумала я.
— А где он живет?
— В лесу. Он — лесник. Но из-за моей работы я часто буду появляться в городе. Можем, как-нибудь встретиться, если хочешь, конечно, — Его каштановые волосы снова начал перебирать ветер.
Смотря на Тревора, мне хотелось улыбаться. И, когда он отвернулся от меня, чтобы закрыть свое жилище, я позволила себе это.
— Да, я думаю, мы сможем сделать это, — ответила я после долгого молчания. — Встретиться.
Как только последнее слово сорвалось с моих губ, на лице Тревора промелькнула трудно уловимая тень облегчения.
Когда он уже собирался уходить, я спросила:
— Почему тебя не было на похоронах Мэтта?
Тревор моментально переменился в лице. Густые брови немного сгрудились, предавая своем обладателю серьезный вид.
— Откуда ты...
— Я тебя в городе видела, — мгновенно ответила я, тем самым перебив его.
Где-то с минуту Тревор вглядывался в мое лицо, будто бы хотел определить правдивость моего ответа.
— Кто-то подшутил надо мной.
— Что ты имеешь в виду? — не поняла я.
— За день до похорон мне пришло письмо, в котором говорилось, что церемония перенеслась на послезавтра. Конечно, я поверил. А когда приехал в тот день, на который перенесли, мне сказали, что похороны были вчера. Но на могилу я все-таки пришел.
— Почему ты не подумал, что это пранк?
— Нет, я даже не думал о том, что это пранк. Ведь письмо отправила мне Хлоя, сестра Мэтта.
— Что? Это бред. Зачем ей такое делать? — не поверила я услышанному. В верности друг друга мы убедились еще той злополучной ночью на заводе, когда на Хлою напал Недруг. Или мне так только показалось? А что, если... Нет. Такого не может быть. — Ты несешь какую-то чушь! — выпалила я и, прежде, чем Тревор успел мне ответить, унеслась прочь.
Пока мои ноги уносили меня подальше отсюда, парень кричал мое имя снова и снова. Было уже слишком поздно останавливаться. Его голос становился все тише и тише, растворяясь среди ветра и пыли. А я продолжала бежать до тех пор, пока он полностью не исчез.
Каменные джунгли больше не окружали меня. Стало немного легче, и я продолжила свой путь, построенный до дома Хлои. Мне нужны были объяснения. Здесь и сейчас.
Добравшись до своей цели, я увидела ее, разгребавшую кучу коробок. Быстрым шагом преодолела никчемные двести метров, разделявшие нас.
— Какого черта? — спросила я, увидев табличку «Продается» во дворе дома Хлои. Немного растерянно и удивленно, она смотрела на меня, держа в руках давно потрепавшуюся коробку. Поставив ее на землю, девушка обняла меня.
— Ты в порядке, — утверждающим тоном произнесла она.
Я отстранилась от нее.
— Ты что, переезжаешь? Почему ты мне ничего не сказала? — грубее, чем хотелось, проговорила я.
— Твои родители буквально не подпускали меня к тебе, все те дни, что ты была в больнице. А твой телефон не отвечал, — объяснила Хлоя.
Я смягчилась. Однако тот факт, что мои родители хотели отгородить меня от Хлои (особенно отец), явно не успокаивал меня.
— И когда ты уедешь?
— Через неделю. Мама уже год как встречается с Питером. Он нормальный. Быстро мне понравился, да и Мэтту тоже...
— Значит, вы переезжаете к нему? И куда?
— В Глазго. Это в Шотландии.
— Я знаю, где находится Глазго, — раздраженно ответила я. — Хочешь оставить меня одну, да?! — спросила за меня обида. Почему все так хотят бросить меня? Оставить в одиночестве...
— Прости. Я не могу этому помешать. И даже если бы могла, то не стала.
— Недругов двое, а я одна, — развела раками я. — Хотя, знаешь, ты мне вообще не нужна. Сама разберусь со всем этим дерьмом. А если провалюсь, то буду надеться, что умру быстро, я уже было хотела уйти, но Хлоя ухватила меня за запястье.
— Эллен, я еще никуда не уехала. Мы поймаем их. Обещаю.
Злость и обида на Хлою отступили.
— Кто-то от твоего имени отправил письмо Тревору о том, что похороны Мэтта переносятся на день позже.
— Когда?
— За день до похорон. И как раз-таки в этот день Недруг оставил для Тревора послание.
— Все было подстроено, — заключила моя собеседница. Вывод оказался верным.
— Я видела его недавно, — резко выпалила я.
— Недруга? Где, в больнице?
— Да, — ответила я, а после принялась рассказывать Хлое обо всем: о том, что мой отец вел дело Олсена; о запрете родителей на ее счет и о Бобби. О ней мне приходилось рассказывать чуть ли не плача, однако я сдерживалась.
Больше из этих глаз не упадет ни слезинки. Нужно быть сильной или хотя бы становиться. Недруг желал моих слез и он получил их, но теперь все изменилось. Я больше не буду марионеткой. Не буду повиноваться. Не буду позволять ему управлять собой и вертеть, как ему заблагорассудиться. Этому не бывать. Возможно, во мне до сих пор осталось что-то от той маленькой зашуганной девочки. Серая и безмолвная, ее тень блуждает во мне, время от времени давая знать о себе. Подает знаки своего существования, заставляя вспоминать, что некогда власть была у нее. Однако сейчас она перепала мне. Холодной, умной и расчетливой.
Зашуганная девочка позволила, чтобы Недруг сломил ее. Она загнала меня в угол, забрав у меня власть и влияние над собственным разумом. Но сейчас, я снова одерживаю верх и загоняю девочку глубоко в подсознание, где темно и пусто.
Закончив рассказ, я так и не услышала от своей слушательницы ответа. Ее мать, явно не довольная тем, что дочь не помогает разгребать коробки, сказала, чтобы та прекращала разговор. Мы попрощались, и я ушла.
Пока мои ноги плелись к дому, поднялся сильный ветер, на смену которому пришел дождь. По мере моего приближения к улице проживания, он усиливался. Тяжелые часты капли барабанили по асфальту, создавая оглушительный звук. Холодный, они падали на мои волосы, кофту, пальцы — на все.
Желание добраться до родного дома с белым фасадом стало сильнее, нежели полчаса назад, когда мне хотелось видеть ни отца, ни даже мать. Злость и раздражение наполнили меня при одной только мысли о них. У меня все еще была к ним обида.
Наконец, на горизонте показался дом. Тепло и небольшая радость прокрались внутрь меня, как только я его увидела. Мои ноги стали шевелиться в разы быстрее, попутно наступая в лужи, отчего создавались брызги, маравшие джинсы и обувь. Однако я не обратила на это никакого внимания и стала еще сильнее перебирать ногами.
Козырек дома спасал меня от холодных капель. В дверь стучать не хотелось. Ее я открыла сама. Как оказалось никого не было дома. Из-за нависших туч в нем преобладала неживая мрачность. Серая и пустая, она проникала в каждую клеточку дома. Тишина, нарушаемая звуком дождя, делала мое пристанище еще более неуютным. Несмотря на то, что в дому было тепло, я все равно ощущала холод. Он, подобно копне скользких щупалец, бороздил по моей спине, а накатывающие раскаты грома заставляли ежиться всем телом.
Сухая и теплая, одежда сидела на мне хорошо (особенно свитер), а горячее какао с корицей грело меня изнутри. Десять минут назад мои родители известили меня о том, что два дня их не будет дома. Поводом для этого послужила свадьба троюродного брата матери. Меня, конечно же, никто не пригласил, чему я была несомненно рада. Ведь мне никогда не нравился этот Боб. Вечно клеился ко мне. Старый извращенец.
Включив фильм, название которого я не запомнила, принялась смотреть его, попевая согревающий напиток, обжигающий губы.
— Почему ты замолчала? — спросил Джон (главный герой фильма) у мало знакомой ему женщины, когда я была уже на середине просмотра.
— У меня нет пороков, — заявила его собеседница, пусто глядя на колыхавшуюся степь. Мужчина лишь тяжело вздохнул и сел на землю.
— Они есть у всех. Просто мы называем из по-разному. Обычно, пороки — это самые потаенные наши секреты. Это те секреты, которые мы никогда никому не рассказываем. Не исключая даже самих себя, произнеся их шепотом за закрытой дверью. Ведь, если мы сделаем это, нам станет противно от самих себя. Не будто никого облегчения, нет. Наоборот станет еще тяжелее, чем было до того, пока мы не раскрыли рот.
После его реплики никто больше не проронил ни слова. Застывшая, женщина смотрела на степь так, будто бы она познала некую истину. Нечто непостижимое. И такое далекое.
Неожиданно раздался стук в дверь, и я, забыв поставить фильм на паузу, направилась к источнику звука. За деревянным куском дерева оказался Тревор. Мокрый и бледный, он стоял предо мной, смотря на меня ярко-зелеными глазами. Прозрачные капли стекали с его челки прямо на пол, отчего на пороге образовывались капли. Сообразив, что на улице не так уж и тепло, я жестом пригласила гостя в дом.
— Ты весь вымок, — с неожиданным для меня беспокойством произнесла я. — А если ты заболеешь? — Возмущение составило компанию моему беспокойству.
Тревор уже было хотел открыть рот, чтобы хоть что-то из себя выдавить, но я остановила его кратким жестом и пошла за полотенцем. К тому же, с его челки стекало столько воды, что за минуту могло бы накапать целое ведро.
— Не надо обо мне заботиться, — хотел отказаться Тревор от предложенного мною полотенца.
— Это не забота, вообще-то. Просто ты скоро замочишь мне весь пол, — раздраженно проронила я.
Тревор нехотя принял полотенце, метнув в мою сторону многозначительный взгляд, расшифровать который я была не в силах.
«Снова этот таинственный и непонятный взгляд», — подумалось мне.
Притронувшись к его руке, я заметила, что она была холодной, подобно льду.
— Зачем ты пришел ко мне? — ровно спросила я.
— Объясниться. Я вовсе не имел в виду, что злобный розыгрыш принадлежит твоей подруге. Я никого не хотел обидеть. Ни ее, ни уж тем более тебя.
— И все ради этого? Ради простого объяснения? Это глупо. Видимо, вступив в банду этих придурков, ты окончательно отупел.
— Вовсе нет, — спокойно сказал он, не обратив внимания на мое высказывание. — Просто это не давало мне покоя. Вот и все.
— Что именно не давало тебе покоя?
— Тот факт, что я обидел тебя.
Я не знала, что сказать. Меня настиг ступор, из которого я вышла, услышав довольно громкий раскат грома.
— Ну, это все, что я хотел сказать. Я пойду, — Тревор уже было хотел уйти, но я вовремя схватила его за рукав.
— Ты что, с ума сошел? На улице шторм. Я вообще удивлена, как при такой погоде, ты сюда дошел.
На самом деле я не хотела отпускать его, потому что мне было страшно. А мрачная обстановка вовсе не придавала мне уверенности.
— Да нет. К тому же, не хочу стеснять ни тебя ни твоих родителей.
— Их не будет два дня, — мгновенно ответила я. — И не думаю, что в твоей железной коробке тебе будет уютнее, чем здесь.
— На самом деле нет. У тебя довольно мрачный дом. И это не железная коробка, а... — Тревор искал нужно определение для своего пристанища, подняв глаза к потолку, будто на нем прямо сейчас отпечатается нужное ему слово. — Ладно, это железная коробка.
На моем лице появилась победная улыбка.
— Но совсем скоро я буду жить в нормальном доме, так что...
— Так что, ты остаешься у меня, — постановила я.
— Ладно, но только на время шторма, — пытался изобразить недовольство Тревор, однако из этого ничего путного не получалось.
На заднем фоне до сих пор шел фильм, который я так и не досмотрела. А какао с ароматной корицей стыло на журнальном столике.
***
За окном уже смеркалось, шторм понемногу стихал. Небо начинало проясняться, а персиковая полоса уже давно ушла за горизонт. На ее место пришла темно-синяя. Облака, некогда заполонявшие небо, разошлись, уступая место ярким мерцающим огонькам — звездам. Оглушительный звук дождя больше не раздавался. Единственным звуком, что наполнял комнату, был лишь голос актера из кинокомедии, которую мы решили посмотреть вместе с Тревором. Точнее это он ее выбрав, сказав, что она его любимая. Затем пошла веселая мелодия, сопровождающаяся финальными титрами.
Тревор смеялся на протяжении всего фильма. Я еще никогда не слышала его смеха. Громкий и яркий, он нравился мне все больше и больше. Такой обычный, простой и искренний.
Неожиданно его телефон зазвонил. Посмотрев на экран, Тревор сразу же переменился в лице и, резко встав с дивана, чтобы ответить, удалился аж на второй этаж. Мне стало любопытно. Поведение Тревора вызвало у меня огромное количество вопросов. Бесшумно поднявшись, аккуратной поступью направилась к лестнице, что вела на второй этаж. Однако услышать я ничего не смогла. Громкий топот заставил меня отстраниться от лестницы и перейти в другое положение.
Спустя мгновенье на меня уже был устремлен хмурый взгляд ярко-зеленых глаз. Однако мрачное и немного нервозное поведение было адресовано явно не мне. Наверняка, оно приготовлено для человека на том конце провода.
— Мне надо идти, — бросил Тревор, спускаясь по лестнице, явно погруженный в собственные же мысли.
Не успела я раскрыть и рта, как дверь за ним захлопнулась. И вот я снова осталась одна.
8 Глава. Судья.
Эта ночь одарила меня бессонницей. Я все никак не могла уснуть. В моей голове покоилось великое множество различных мыслей и размышлений. Прокручивая в голове всю эту неделю, я даже не заметила, как уже давно покинула кровать и проходила мимо кабинета отца. До этой ночи мне никогда не доводилось заходить в него без его ведома, однако навязчивые мысли не хотели убираться. И единственное, что мне оставалось сделать, так это воплотить довольно безумную мысль в жизнь. Осторожно, я открыла дверь. Беспроглядная тьма встретила меня, окунув в свои объятья. Когда мне удалось все-таки нащупать переключатель, я невольно зажмурилась. Яркий свет, подобно огню, прожигал мои глаза. Простояв так минуту, я все же смогла адаптироваться.
В глаза бросался привычный мне интерьер: потертый книжный шкаф, располагавшийся около стены; огромных размеров стол; кожаный пафосный (как я считала) диван и большой портрет нашей семьи во всю переднюю стену. Мне никогда он не нравился. На нем наша семья была слишком мрачной, особенно масла в огонь подливал этот темный раздражающий меня фон. Бросив на объект собственного недовольства мимолетный взгляд, я быстрым шагом проследовала к столу отца. Как всегда, он был завален бесконечными бумагами, под которыми был зарыт черный ноутбук. Однако это была только столешница. Остальную же часть стола в себя включали маленькие выдвижные ящички. На них я и обратила свое внимание. Дернув за один, другой, поняла, что все кроме одного открыты. В них я не нашла ничего интересного. В основном все они были пусты.
Закрытый и недоступный, он (закрытый ящик) привлекал мое внимание больше, чем другие. Неимоверное желание, с которым я была не в силах бороться овладело мной. Судорожно дернув ящик, поняла, что так он ни за что не откроется, поэтому я применила другой метод. Шпилька. Банально, но эффективно. После нескольких неудачных попыток, я бросила погнутую шпильку в неведомый угол комнаты. Невольно подумав о наборе отмычек ринулась к себе и через минуту я уже возилась с недоступным замком. Услышав заветный щелчок, поняла, что добилась желаемого.
Как я и надеялась, в отличие от своих предшественников, этот ящик содержал в себе несколько предметов, а точнее два: заполненный бумажный пакет и папка. Она в первую очередь привлекла мое внимание, поэтому я начала с нее. Раскинувшись по-хозяйски в массивном кресле отца, олицетворявший власть и величие, которые меня никогда не пугали, принялась изучать папку. На вид она была старая и потрепанная. Наверняка, это одна из старых дел отца. Но разве их не отправляют в архив? На этом моменте я не стала заострять свое внимание, однако взяла на заметку. На лицевой стороне ничего не было, потому я заглянула внутрь. Увидев отпечатанное имя, я лишь удивленно вскинула брови, но не более того. Кристофер Олсен был осужден моим отцом, и мне это было известно. Нечему удивляться.
Ничего особенного в деле не говорилось. Было все то же, что я узнала от Криса. Однако кое-что новое все же имелось. Например, более подробная информация о его детях. Там говорилось, что у Олсена есть мальчик и девочка. Одного возраста, которых после смерти отца отправили в центральный детдом этого города. Их зовут Мэри и Кларк Олсен. Девочку удочерили сразу, а за мальчиком так никто и не пришел. Про возраст ничего не упоминалось.
Открыв следующую страницу, я увидела новое досье. Оно принадлежало Энтони Куину, маньяку с завода. Мои глаза округлились. Так значит, отец вел и это дело? Изучив все внимательно, узнала, что после смерти Энтони его дочь Дженнифер Куин забрала мать, а сына Элая отправили тоже в центральный детдом. Годы рождения детей были указаны. Сделав нетрудные расчеты, поняла, что я с ними одного возраста. Паззл начал понемногу складываться. Два отверженных ребенка, Элай и Кларк, могли сдружиться и придумать изощренный план мести. Но при чем тут я? Они должны вредить тому, кто распоряжался их судьбами. Тому, из-за кого они оказались в детдоме, никому не нужные.
Ну, конечно! Судья. Вершитель закона, выносящий свой приговор. Вершитель судеб таких детей как Элай и Кларк. Но почему нужно мстить мне? Когда был суд, я наверное даже плохо разговаривала или вовсе не умела этого делать.
Задумчивая, я сидела подпиравшись локтями о стол. Ничего так и недодумав, достала последнюю вещь из злополучного ящика — бумажный пакет. Когда я вскрыла его, обнаружила кучу писем от анонима. Все они были обернуты в красные конверты. А имя моего отца, Барт Эдисон, черным цветом было отпечатано на каждом из них. Мое сердце бешено заколотилось. Ладошки вспотели. Я знала, от кого эти письма. Значит, моя догадка верна. Повзрослевшие Кларк и Элай решили отмстить виновнику их заключения — моему отцу. К тому же судья ложно приговорил отца Олсена. Еще один повод для мести.
Дрожащими пальцами я осторожно вскрыла один из конвертов.
«Судья, одним ударом молотка испортивший жизнь сразу двум людям. Крепко ли ты спишь, осознавая насколько ты оплошал, Барт? Или ты уже и думать забыл об этом, и тебя не мучают муки совести? Что ж, в таком случае приготовься к персональному аду, в котором ты будешь умирать как морально, так и физически. Такие люди, как ты, Барт, не заслуживают жизни. До скорого!
— Недруг».
Значит, они преследовали и моего отца тоже. Прочитав остальные письма, нашла в них лишь угрозы, направленные в адрес нашей семьи, репутации, социального статуса и даже собственной жизни моего отца. Вся злость и обида к нему сразу же испарились, будто бы их вообще не существовало.
Скорее всего отец держит эти досье, потому что знает, что дети приговоренных им подсудимых решили мстить. Интересно, понял ли он, что ему мстят мальчики из детдома? Так как в письмах ничего не говориться об их пребывании в том месте.
Кстати, я заметила, что почти ни в одном письме нет угроз, направленных в мою сторону. Может, они не хотят, чтобы я была под защитой отца? Скорее всего так оно и есть.
Засунув все содержимое обратно в ящик, придвинула к себе ноутбук в надежде что-нибудь в нем отыскать. Но не тут-то было. Первая трудность сразу настигла меня врасплох. Чтобы войти, нужен был пароль.
После кучи неудачных попыток я решила позвонить Крису.
— Ты спишь? — без лишних приветствий спросила я.
— Нет, я — ночной зверь, — ответил он. На моем лице заиграла легкая улыбка.
— Отлично. Короче, ты можешь взломать чужой комп на расстоянии?
— Да, а чей, если не секрет?
— Моего отца, — без колебаний ответила я. — Мне кажется, что он что-то на нем скрывает.
— О'кей, — легко согласился Крис. — Я тогда тебе на комп всю инфу скину, когда закончу.
— Спасибо, люблю тебя, — попрощалась я и отключилась.
***
Крис не заставил себя долго ждать. Вся информация с ноутбука моего отца оказалась у меня меньше, чем через час. Сидя уже в своей комнате, я методично изучала все файлы и папки. Однако пока ничего не нашла. В основном, это были судебные дела и прочая ерунда, не заслуживающая моего внимания.
Спустя неведомый мне промежуток времени я все-таки нашла кое-что интересное. Это была переписка. Анонимная. Без лишних имен и фамилий. Пользователь 1 и пользователь 2. Видимо, первым был отец.
П. 1 (3 года назад): Здравствуй, никаких известий от твоего брата нет. Говорят, у них нет никого по фамилии Куин.
П. 2 (3 года назад): И что делать? Думаете, его уже выпустили?
П. 1 (3 года назад): Нет. Если только его не усыновили. Не переживай, может, ему просто дали другое имя?
П. 2 (3 года назад): Зачем? Я, наверное, его уже не найду. У меня даже его фотографии нет. Нас разлучили еще маленькими.
П. 1 (3 года назад): Я сделаю все возможное.
П. 2 (3 года назад): Спасибо Вам.
П. 1 (год назад): Я не смог найти твоего брата. Прости. Кто-то сказал, что у него другое имя, но какое, не знаю.
П. 2 (год назад): Понятно. Наверное, он сам не хочет этого. К слову, мы сменили фамилию.
П. 1 (год назад): Я знаю. Кажется, ты теперь Хлоя Дэвис, да?
П. 2 (год назад): Все верно.
Я отскочила от экрана как ошпаренная. Слова засели в горле и не хотели выходить. Мой интерес возрос до небес.
П. 1 (шесть месяцев назад): Твой брат опасен. Сколько раз можно повторять?
П. 2 (шесть месяцев назад): Я все равно хочу в ним увидеться. Он написал мне. Я даже не знаю, как он выглядит. Может, это мой единственный шанс увидеть его? Поговорить.
П. 1 (шесть месяцев назад): Так, давай встретимся. Ничего без меня не предпринимай. Я позвоню.
П. 2 (четыре месяца назад): Сколько еще будет продолжаться весь этот спектакль?
П. 1 (четыре месяца назад): Пока Недруг не прекратит слать мне угрозы.
П.1 (этот месяц): Теперь ты убедилась?
П. 2 (этот месяц): Хватит уже играть в детективов! Мой брат мертв. Мэтта нет. Он убил его. А что, если он убьет и меня? Что тогда?
П. 1 (этот месяц): Этот разговор обещает быть долгим. Нужно встретиться.
П. 1 (этот месяц): Ты забыла о нашем уговоре?
П. 2 (этот месяц): Нет, не забыла. Так само получается. Мы в одной школе между прочим учимся. Встреч с ней не избежать.
Перечитав всю переписку еще раз, я впала в ступор и легкий шок. Мне не верилось, что мой отец и Хлоя вели переписывались на протяжении нескольких лет. Это просто не укладывалось в голове. Было так много вопросов, однако ответов еще меньше. И я знаю лишь двоих людей, которые способны дать нужные мне ответы. Однозначно я пойду к той, что ближе всего. И наплевать, что сейчас три часа ночи. Мне нужны ответы. Немедленно.
Быстро собрав вещи, я тут же выскочила на улицу. Холодный почти утренний ветерок встретил меня бодро. Запах пыли после дождя приятно ощущался. На земле, словно куча маленьких зеркал, расположились маленькие лужицы. Ранние лечи солнца только-только появлялись на горизонте, возвещая о скором приходе рассвета. Вокруг не было ни звука, лишь отчетливый щебет птиц, не заглушаемый машинами и голосами людей. В такой ранний час еще никого не было на улице. Я была совершенно одна, если, конечно, не считать птиц и лающую вдалеке собаку.
Бледно-голубое небо, обрамленное персико-розовыми облаками, совсем не вписывалось в небольшой хаос, оставленный после шторма. Оно было слишком красиво, чтобы возвышаться над столь небрежным пейзажем. Наверняка, красавица-природа нашла бы это особенным и необычным, как бы говоря нам, что хаос и эстетика могут существовать вместе, независимо от их различий. Два настолько потрясающих и удивительных явления могут создавать нечто новое и недосягаемое.
Я не знала, сколько прошло времени, когда мне все же удалось добраться до дома Хлои. С момента моего последнего визита ничего не поменялось кроме таблички «Продается». Теперь на ее месте красовалась другая — «Продано». Отчего-то на моей душе стало пусто и неуютно. Будто бы из нее выбросили нечто важное и родное. Хотя скоро так и будет. Хлоя уедет, а я останусь одна. Ничего удивительного. Все всегда меня либо бросают, либо придают. Кроме Криса, конечно.
Медленным шагом я начала приближаться к изгороди. Перебравшись через нее, принялась изучать дом вокруг. Оказалось, Хлоя комната Хлои располагалась на втором этаже, около дерева. Конечно, я могла бы без промедлений забраться на него и подобраться к комнате Хлои, однако было одна проблема. Я не умела карабкаться по деревьям. Никто меня этому не учил, и я как-то сама не хотела постигать эти тонкости. Соседские дети, уже давно научившееся, подобно макакам, взбираться на деревья вечно подтрунивали надо мной. Но я не обращала на маленьких идиотов никакого внимания, думая, что этот навык мне так и не пригодиться. Однако спустя десять лет я, стоя на земле, пялюсь на верхушку дерева, думая, как мне на него взобраться. Повздыхав еще немного я полностью убедила себя, что план с деревом самый плохой из всех. От бессилия и нехватки изобретательности, я просто решила позвонить Хлое. Однако спустя шесть неудачных попыток, я поняла, что ее просто нет дома. Но тогда, где она?
Постояв во дворе дома еще немного, я решила проверить нет ли ее машины. Как оказалась, не было. Значит, Хлоя уехала куда-то далеко, но куда? Ответ на этот вопрос мог лишь дать Крис, который без вопросов согласился помочь мне отследить телефон Хлои.
Информация о местонахождении Хлои не порадовала меня. Оказалось, что она поехала к дому Кристофера Олсена. Эта новость пугала меня. Жуткий дом вновь закрался ко мне в мысли, пробуждая все воспоминания о нем. Перед глазами снова начал проплывать образ моей мертвой копии. Меня вырвало. Темно-оранжевая жижа растекалась по неровно выстриженному газону. Стремительно, ко мне начал подступать новый приступ рвоты, однако я сдержала его. Вытерев рот тыльной стороной ладони, проследовала к дороге на трясущихся ногах. На ней не было ни единой машины, поэтому сев на поребрик, я принялась ждать.
Когда на горизонте появилась черная машина, я без раздумий запрыгнула в нее. Как только мой голос продиктовал адрес, железная коробка тронулась. На водителя я не обращала внимания. Мне даже было трудно разглядеть его, лишь черный капюшон, покрывавший голову. Водитель ехал с очень большой скоростью. Кусты и деревья мелькали так быстро, что казалось, будто они составляют одну сплошную линию. От такого вида из окна у меня закружилась голова. Поэтому я отвернулась от окна и перевела взгляд на водителя, который за всю поездку не проронил ни слова. Мне это показалось немного странным, ведь обычно, представители данной профессии очень общительны и разговорчивы. Но я не стала обращать на эту деталь большого внимания, так как в данный период времени у меня не было желания вести какие-либо беседы.
Когда кусты и деревья начали приобретать очертания и формы, а тошнота и головокружение отступили, я поняла, что машина вот-вот остановиться. Однако все эти пейзажи я видела впервые. Дома Кристофера Олсена нигде не было. Я с тревогой поглядывала то в окно, то на водителя. Когда машина окончательно остановилась, я увидела нечто похожее на ферму. Сердце начало бешено колотиться. Тишина, нависшая в машине пугала меня.
Хотелось выбежать из нее, но я не могла. Ноги будто приросли к земле, и я, не в силах пошевелиться, все также продолжала сидеть, глядя перед собой, не осмеливаясь взглянуть на водителя. Неожиданно в моей голове что-то щелкнуло и я, словно пуля, вылетела из машины, а она в свою очередь стремительно удалилась прочь.
Растерянная, я принялась осматриваться. Довольно странная ситуация с водителем пугала меня не так, как это делал жуткий амбар. На фоне давно покинутого поля он смотрелся пугающе. А поддерживали этот тон хаотично разбросанные вилы, грабли и одна-единственная коса, которая выделялась средь всех своими внушающими размерами остро заточенного лезвия.
Перестав разглядывать двор вокруг фермы, я направилась к амбару. С каждым моим шагом страх становился все сильнее и сильнее. Ноги подкашивались, не в силах идти дальше, но я старалась изо всех сил противостоять этому. Понемногу страх перерастал в напряжение. Скрипучий звук, с которым открылась дверь, наполнил огромный амбар. Внутри было темно, но дневной свет озарял жуткую постройку, не давая тьме поглотить его полностью. К большому моему удивлению, амбар был не таких больших размеров, как мне казалось, когда я находилась снаружи. Посмотрев налево, увидела пустые загоны, предназначенные для животных. Ощущение пустоты и одиночества предавало этому месту еще более зловещий вид. В некоторых местах с потолков свисали ржавые, скрипучие цепи, гремевшие, когда их колышет ветер, доносившийся с улицы. Справой стороны ничего не было, лишь старые инструменты и ненужная мебель. Пройдя вглубь амбара, можно было увидеть, что в углу стоял облезлый поломанный трактор. Как раз-таки эту часть амбара дневной свет не освещал. Я прокладывала себе дорогу фонариком на телефоне. Взгляд мой был устремлен в пол. Пройдя еще немного, увидела, что дошла до стены амбара, с которой что-то капало, ударяясь при этом вниз, на пол. Когда я поднесла телефон поближе, чтобы увидеть источник беспокойства, меня пробрал леденящий кровь ужас. Перед собой я увидела распятую фигуру, висящую на стене, руки и ноги были связаны веревками, а на голову был надет черный холщовый мешок с белым улыбающимся смайликом. В ужасе я отпрянула и на мгновение застыла. Спустя некоторое время снова отважилась подойти к неизвестному. Медленным движением я дотронулась до мешка и стянула его. Не моргающим, мертвенно пустым взглядом на меня смотрела я. А точнее моя зловещая копия. От неожиданности я упала на землю и судорожно принялась отползать назад. Но спустя мгновенье из-за вновь подступившей рвоты я уже стояла на четвереньках, высвобождая себя от все новых и новых потоков. Когда встала — поскользнулась на собственной же луже и повалилась на землю. Моя голова резко встретилась с камнем. Мои глаза тут же закрылись, а сознание покинуло меня, не желая больше здесь оставаться.
***
Мою голову наполнил разрывавший голову звук. Это оказался мой собственный телефон. Мне звонила Хлоя. Ответить я все же не решилась. Поднявшись, сразу же начала оглядываться. Все тот же старый амбар — значит мне ничего не приснилось. Все та же лужа блевотина... Мне стало противно.
Однако кое-чего все-таки не хватало. Моей мертвой копии, что весела на стене пару часов назад. Кто-то забрал ее. И я догадывалась, кто именно. Скорее всего, он и привез меня сюда. Недруг все знал. Он знал, что я поеду искать Хлою, но так как у меня нет машины, то скорее всего я начну ловить попутку... Мерзавцы хотели напугать меня и у них это получилось.
Не в силах больше оставаться в амбаре, я вышла на улицу. Свежий и чистый воздух наполнил мои легкие, отчего стало приятно. Яркое солнце почти обосновалось на утреннем небосводе, возвещая о том, что сейчас приблизительно восемь часов утра. Легкий утренний ветерок бороздил от полей к амбару и обратно. Сбитая с толку, я стояла на теплой земле и наблюдала за передвигающимися облаками, совершенно забыв события, случившееся несколько часов назад. Тревога понемногу отступала. Неожиданно я почувствовала спокойствие. Местные пейзажи имели успокаивающую ауру. Ими можно было бы любоваться вечно, если бы не отвлекающий звук мобильного. Хлоя снова пыталась дозвониться до меня. На этот раз я ответила, попросив забрать меня. Точного адреса не дала, так как не знала его. Описав местные пейзажи весьма подробно, снова озвучила свою просьбу и отключилась.
Ожидание мое продлилось ровно час. Для кого-то это немного, однако для меня — целая вечность. За это время я успела изучить местную природу, разнообразие которой не поразило меня. Все было одинаково и однообразно, если не считать давно покинутого поля. От одного взгляда в его сторону становилось жутко. Ветер, гулявший в нем, напоминал нечто схожее с нашептываниями. Сухая трава лениво колыхалась при каждом дуновении ветра. Серое, покинутое поле олицетворяло отсутствие жизни. Олицетворяло конец. При одной мысли о зловещем поле в голову лезли мрачные мысли.
Посмотрев на дорогу, я увидела подъезжающую к амбару машину, принадлежавшую Хлое. Когда четырехколесное создание подъехало поближе, на водительском сиденье показалась его хозяйка.
Неторопливой походкой я направилась в ее сторону, а затем села в машину. Опустившись на сиденье, почувствовала неимоверную усталость. Все конечности были подобно свинцу. От усталости я откинулась на спинку сиденья и слегка прикрыла глаза. Однако при всем при этом старалась не уснуть. Ведь с Хлоей у меня были нерешенные вопросы, которые надо было решить здесь и сейчас.
Когда машина тронулась, я тяжело вздохнула.
— Как ты вообще здесь очутилась? — недоумевала Хлоя. Я мысленно застонала. Мне так не хотелось сейчас никому ничего объяснять. Однако, отыскав в себе силы, я все же решила поведать Хлое о моих утренних «приключениях». Я рассказала все, начиная с того, как Тревор показывал мне свое пристанище. Однако о переписке ничего не сказала.
Закончив рассказа, я принялась выжидать реакцию Хлои. Однако та даже не оторвалась от дороги и просто смотрела перед собой. Спокойная и размышляющая, она обдумывала каждое сказанное мной слово.
— Ты в порядке? — наконец, отреагировала она на мой рассказ. — Ничего не болит?
— Нет.
— Зачем ты меня вообще искала? Неужели это так важно, чтобы разгуливать по городу в три часа ночи?
— Во-первых, было довольно светло. Правда солнца тогда еще не было, но лучи уже появлялись.
— А во-вторых? — слегка нахмурилась моя немногословная подруга.
Ее вопрос, словно стрела, застрял у меня в голове. Я не могла сформулировать свою мысль из-за подступившего ко мне волнения. Вся усталость мгновенно сошла на нет. А расслабленная поза, что я приняла, трансформировалась в напряженную. Одним движением я достала из кармана листок с распечатанной на нем перепиской. Остальных я не могла найти. Здесь было только первая часть. Куда они могли подеваться?
Хлоя, видимо, почувствовавшая что-то неладное, остановила машину и без лишних слов принялась читать текст на белоснежной бумаге. Едва дочитав, она отдала его мне. Сложив руки на руле, пальцами Хлоя принялась отстукивать на нем неведомые ритмы.
— Откуда? — со скрытой тревогой спросила Хлоя.
— Неважно, — мгновенно ответила я. Девушка метнула на меня полный ужаса взгляд, однако через секунду ее лицо приняло прежнее выражение. — И как мне к тебе обращаться? — холоднее, чем хотелось, произнесла я. — Может, Дженнифер Куин?
— Не смей меня так называть! — резко осадила она, отчего все мои внутренности приняли сжатое состояние. — Я больше не имею к этой фамилии никакого отношения. Ни я, ни мама.
— А Мэтт имел? — вырвалось у меня.
— Нет, он был приемным. Мама усыновила его. Она жалела, что не смогла взять Элая, моего настоящего брата.
— Почему?
— Потому что в нашей семье все по мужской линии страдали от расстройств личности. Все поколения доказывают это. И мама испугалась, что Элай станет таким же как отец, как дед, как прадед... Как все те, кто были до него, — Хлоя сделала небольшую паузу. — Я хотела найти его, и твой отец вызвался помочь мне. Хотя я его даже не просила об этом. Годы поисков ничего не дали. Но потом Элай сам вышел на связь и предложил встретиться. Однако я так и не пришла, твой отец не позволил, сказал, что это опасно. Не знаю, когда это началось, но мистеру Эдисону стали приходить письма от Недруга. Мне тоже они приходили.
— Ты ничего не писала об этом.
— Я никому не говорила, но было точно уверена, что это Элай. Ведь после того, как я не пришла на встречу, мне начали приходить письма от некого Недруга. Я сразу поняла, что к чему. А потом он убил Мэтта, — по щекам Хлои начали стремительно стекать слезы. Она оперлась головой о руль. — Это я во всем виновата. Почему я тогда не пришла?
Не в силах больше смотреть на мучения подруги, я прижала ее к себе. Жгучие слезы просачивались сквозь кофту, а горячее дыхание обжигало кожу.
— Прости меня, — прошептала она.
— Тебе не за что просить прощения. Ты не виновата.
— Мистер Эдисон сказал мне никогда не общаться с тобой. У нас уговор. Он помогает мне с Недругом, а я не приближаюсь к тебе. И я это понимала ровно до того момента, пока не умер Мэтт. Тогда мне понадобилась твоя помощь, и ты не отказала. Спасибо тебе за это.
Я ничего не ответила, лишь тяжело вздохнула.
Хлоя отстранилась от меня и понемногу начла приходить в себя. Машина снова начала свой ход.
— У меня были и другие части переписки, но они пропали, — проронила я, гладя в окно. — Наверное, пока я была в отключке, Недруг забрал их.
Не получив реакции, я задала вопрос:
— Что ты делала в доме Олсена?
— Когда мы были в его доме, я сделал пару снимков, как ты помнишь, — начала Хлоя. — И один из них не давал мне покоя. А именно тот, на котором были ножи.
— Ножи? А что с ними не так? — не поняла я.
— Наоборот. С ними все так, но это очень дорогая марка ножей. Их делают индивидуально под клиента, сверяясь со строением его рук и их функциями. Мой брат не смог бы себе такого позволить. Он такой же школьник, как и я.
— Думаешь, второй Недруг уже не учится в школе? — предположила я.
— Да. И у него очень много денег, — Хлоя задумалась. Наверняка что-то обдумывала, ведя при этом внутреннюю борьбу с самой собой. Взвешивала все «за» «против». Будто решалась на некое действие. — У тебя есть дела? — неожиданно после долгого молчания спросила Хлоя. — Как твое внутреннее состояние?
— Нет. Я в порядке.
— Тогда сейчас мы поедем в тот детдом.
Машина ускорилась. А я откинулась на спинку мягкого кресла, и мои глаза быстро закрылись.
***
Одного легкого толчка было достаточно, чтобы меня разбудить. Когда я распахнула глаза, перед моим взором раскинулось большое белое здание, выложенное в некоторых местах синей плиткой. Довольно длинное, оно имело три этажа. Не успели мы подъехать к зданию, как к нам сразу же подошел охранник. Хлоя вышла из машины и принялась говорить с подошедшим. Разговор прошел неожиданно быстро. В следующий момент длинная палка, именуемая шлагбаумом, поднялась, чтобы впустить нас на территорию. Глядя в окно, я увидела кучу охраны, расположенной по периметру. Наверняка, это сделано с целью сокращения побегов из детдома. Но я все равно не понимала, зачем так много.
Детей, которые бы играли на территории, я не заметила. Во дворе было довольно пусто (если не принимать во внимание угрюмых истуканов в форме) и уныло. А набежавшие тучи только дополняли неуютную обстановку.
Припарковавшись, мы вышли из железной коробки, чтобы пойти в каменную, обложенную плитой. Бросив мимолетный взгляд на одну из машин, которая показалась мне жутко знакомой, я зашла в здание.
Когда дверь распахнулась, передо мной предстал небольшой холл с кучей стульев, скамеек и даже несколькими диванчиками. Также я заметила небольшую стойку, за которой стояла молодая женщина. В следующий миг мы уже стояли около нее.
— Чем вам помочь? — спросила она, довольно вежливо, что, конечно, удивило меня. Ведь в начале рабочего дня работники могут быть недовольными и слишком раздражительными. Однако на нее магия утренних смен не действовала.
— Скажите, — обратилась к ней Хлоя в таком же тоне, что и она к нам. — где мы можем найти заведующую?
— На втором этаже, в двухсотом кабинете, — ответила незнакомка, чуть ухмыльнувшись. Я сразу же заметила это и мгновенно среагировала резким «что?». В отличие от Хлои, сегодня я не собиралась вести себя вежливо. Мне нужны были ответы.
От моего резкого вопроса глаза женщины чуть расширились, но потом она все же ответила:
— Просто вы уже не первые сегодня, кто интересуется миссис Джексон.
— Что это значит? Кто был до нас? — начала забрасывать вопросами я ни в чем неповинную женщину.
— Я не знаю, — виновато ответила та. — Когда он подошел к стойке, я заполняла бумаги и совсем не глядела на него.
— Сколько часов назад это было?
— Часов? Нет, что вы... Он зашел двадцать минут назад.
Как только последняя фраза сорвалась с ее губ, я резко побежала к лестнице, немного отставшая Хлоя быстро нагнала меня. С довольно быстрой скоростью мне удавалось перепрыгнуть по две и даже по три ступеньки за раз. Лихорадочно я цеплялась за перила, чтобы не упасть. Нахлынувшая кровь, громкой дробью отдавалась в висках, а сердце било с такой частотой, что казалось, будто оно сейчас разорвется от перенагрузки. Преодолев ступени, мы быстро забежали в полупустынный коридор. Нужная нам дверь оказалась совсем рядом. Схватившись за ручку я чуть помедлила, но все же повернула ее. Медленно открыв дверь, я проследовала вглубь комнаты, но так никого и не нашла. Однако посмотрев на пол, за метила кровавую дорожку, которая привела меня к Залу. В огромной луже крови лежала пожилая женщина. Миссис Джексон. Не подумав ни минуты, метнулась к ней. Она еще дышала. Слабо. Изо рта то и дело вытекали сгустки гутой крови. Кожа была бледная, подобно мрамору. Жалкие попытки сказать что-либо оборачивались для жертвы очередным потоком кровавых сгустков. Осмотрев ее с ног до головы, пришла в ужас. Все тало женщины было изрезано кучей ножевых ранений. Глубокие порезы говорили о том, что убийца был яростен и беспощаден. Подавшись чуть вперед, я заметила, что горло у женщины перерезано. Я в ужасе отскочила. Но мои руки предательски разъехались в стороны, и я очутилась в липкой луже. Хлоя сразу же поспешила ко мне. Глаза расширились, а сердце отстукивало бешеные ритмы, а я, не в силах сказать и слова, зажала рот рукой, дабы остановить подступившую к горлу рвоту. Когда еще раз посмотрела на женщину, то увидела, что она больше не моргала и не пыталась выдавить из себя жалкое подобие звука. Она была мертва. Я осторожно подошла к ней. Мои длинные бледные пальцы тряслись. Не обращая внимания на их предательское дрожание, я склонилась над окровавленным трупом и одним движением накрыла не моргающие глаза недвижными веками.
— Он может быть еще здесь, — тихо прошептала Хлоя. — На ее голове нет мешка — значит он действовал в спешке. И наверное, не успел скрыться.
Осмотрев комнату, я прикинула, где может сидеть Недруг. В голову лез лишь шкаф. Кивком указав в его сторону, аккуратной поступью направилась к нему. Живот сразу же скрутило. Мокрые от пота ладошки стали скользкими. Тревога и страх заполонили мой мозг, рисуя ужасающие картины будущего. Кровь в висках снова начала дробить их. Сжав кулаки как можно крепче, я подошла вплотную к шкафу. Нависшая тишина помогла мне уловить чье-то прерывистое дыхание. Не покидало чувство того, что обитатель шкафа боится не меньше меня. Это придало мне уверенности, и я распахнула сразу обе дверцы деревянной громадины. К моему большому удивлению, я увидела ребенка. Мальчика. Вжавшийся в стену шкафа, он испуганно смотрел на меня. На его лице застыла маска нечитаемого ужаса.
— Это ребенок, — объявила я с досадой. Хлоя сразу же подошла, чтобы рассмотреть мою «находку». Она подала мальчику руку. Сначала он не хотел протягивать свою, даже немного отстранялся. Однако моя подруга успокоила его, и мальчик доверился ей.
— Как тебя зовут? — ласково спросила Хлоя, усадив мальчика на стул.
— Саймон, — робко ответил он.
Подойдя к широко распахнутому окну, я заметила, что до боли знакомой машины на парковке уже нет. От досады, мой кулак ударил по подоконнику, отчего напуганный мальчик вздрогнул. Хлоя, не обращая на меня никакого внимания, продолжила беседу. А я, сев на рабочий стол покойной миссис Джексон, принялась угрюмо смотреть в окно, одновременно слушая разговор Хлои и Саймона.
— Почему ты сидел в шкафу?
— Потому что он сказал, — тихо ответил мальчик.
— Он? Как он выглядел? — осторожно спросила Хлоя, чтобы не спугнуть мальчугана.
— Я... я...
Не в силах больше слушать это блеяние, я резко вскочила со стола.
— Кто это был? — я быстро подошла к Саймону, отчего тот сильно вжался в кресло. — Кто тебе сказал это? — Мои руки сильно обхватили плечи мальчика. Я не умела общаться с детьми, этим было все сказано. — Отвечай! — потребовала я.
Одним быстрым движением Хлоя откинула меня на пол. Теперь она смотрела на меня сверху вниз, а я с перекошенным от гнева лицом валялась внизу.
— Ты что творишь?
— Он видел Недруга, — указала я на сидящее на стуле создание. — Мне нужны ответы.
— Как и мне, но я же не кидаюсь на испуганного мальчика с выпученными глазами.
— Но...
— Давай, я сама с ним поговорю, — перебила меня Хлоя. — Ты устала, видимо.
Бросив на девушку раздраженный взгляд, я поднялась и стремительно покинула комнату, демонстративно хлопнув дверью. Быстро спустившись по лестнице, я позвонила в скорую помощь. Но телефон, как назло, не работал. От неожиданно нахлынувшей злости и раздражения, я швырнула его о стену. Кусок пластмассы вдребезги разлетелся. Женщина, стоявшая за стойкой администратора, кинула на меня тревожный взгляд.
— У Вас все хорошо? — тревожно спросила она. Ответа на этот вопрос у меня не было. — Вы вся в крови...
— Да все прекрасно! — вскрикнула я. — У вас человека убили, а вы тут сидите, как курица! — Мой голос громко раздался по холлу (и я уверена не только по нему). Охранники вытаращили на меня глаза, а затем бегом понеслись на второй этаж. Женщина же торопливо принялась набирать чей-то номер на телефоне. Она звонила в скорую помощь.
***
Через час здесь собрались все, кто мог: полиция, врачи, журналисты, воспитанники детдома, мама Хлои, однако своих родителей я не наблюдала. Мисс Дэвис забрала Хлою еще двадцать минут назад, когда офицеры закончили нас расспрашивать. Не знаю, кто снабдил меня чистой одеждой, но я была ему благодарна.
Выйдя из душного здания, я поняла, что мне совершенно не на чем уехать домой. И что я совершенно никому не нужна. Даже родителям, которые так и не соизволили приехать.
От полной усталости и бессилия я опустилась на близстоящую лавочку. Устремив взгляд вдаль, я принялась сдавленно дышать. Мое сердце то и дело сжималось и разжималось при каждом вздохе, дающиеся мне неимоверными усилиями. Слезы удавалось сдерживать с трудом. Мой рот беззвучно раскрывался, от переполняющего внутреннего кома. Не в силах смотреть на местные пейзажи, закрыла глаза.
Неожиданно я почувствовала, как кто-то сел рядом со мной.
— Вы в порядке? — спросил знакомый голос. Я узнала его. Он принадлежал Стивенсону. Как же без него? Это место преступления, как-никак. Везде этот Стивенсон. Терпеть не могу, когда он так подкрадывается.
— Почему вы все это у меня спрашиваете? — раздраженно спросила я, не открывая своих глаз. — Какое вам всем до меня дело? Оставьте меня уже в покое...
— Это обычная забота, — мягко пояснил мне Стивенсон, будто я пятилетний ребенок. Как же меня раздражает этот его тон. Я ему не маленькая девочка. Могу за себя постоять, если надо.
— А может, мне не нужна ничья забота?
Поняв, что в этой теме не будет никакого прогресса, он спросил:
— Почему Вы не едите домой?
— А похоже, что я могу?
— Ну, Вы же не собираетесь здесь всю ночь просидеть, так?
Я открыла глаза и устремила их на Стивенсона. Наши взгляды пересеклись, и от этого мне стало неловко. Быстро отведя взгляд, уставилась на небо.
— Ваши родители приедут за Вами?
— Нет, они далеко отсюда. И скорее всего, им плевать... — я сделала паузу, но вскоре продолжила. — Хватит уже этих дурацких формальностей. Можно, я буду называть Вас по имени?
— Хорошо, — легко согласился он. — Эллен. Можешь назвать меня Йеном.
— Я хочу домой, — неожиданно произнесла я. Йен поднялся. Сделав то же самое, поравнялась с ним, однако мой рост все равно был ниже.
— Боюсь, не получится, мисс Эдисон, — произнес малознакомый мне голос за моей спиной. Развернувшись, я увидела шерифа Спроуса.
— Это еще почему? — не поняла я. В надежде посмотрев на Стивенсона, поняла, что помощи не дождусь.
— Стивенсон, можешь быть свободен. И спасибо за наводку, — сказал Спроус, оголив желтоватые зубы.
— За какую еще наводку? Йен, что происходит? — я готова была наброситься на Стивенсона. Жалкий предатель.
— Ты снова в списке подозреваемых, — кратко объявил он и скрылся на своей машине, оставив меня наедине с шерифом.
В следующее мгновенье на мои запястья легли холодные стальные кольца. Злость, обида, огорчение — все смешалось во мне. Хотелось плакать, но я не могла позволить себе такой роскоши. Не хотела показаться слабой. Не здесь и не сейчас.
9 Глава. Спаситель, что убьет меня.
Я не знала сколько мы ехали. Положение стрелок часов на циферблате... Или что меня ожидает, когда мы все же приедем. За всю дорогу Спроус не сказал ни слова, лишь изредка поглядывал на меня в зеркальце. Его холодные голубые глаза напоминали мне лед. Когда он посмотрел на меня впервые, я поспешила отвести взгляд. Однако потом не стала. Наоборот я крепко впилась в него глазами и не хотела отпускать, пока он все же не решал отвести взгляд, чтобы устремить его на дорогу. Это были мои маленькие победы и даже развлечение, чтобы не умереть от скуки. Но оно мне быстро надоело. К тому же, Спроус больше не смотрел на меня, а уделял все внимание темно-серой полосе. Глядеть в окно мне вовсе не хотелось. Не было никакого желания. Все мои мысли были заняты планом, что пришел ко мне около детдома. Как по мне, он очень прост, однако в моем положении мне вряд ли удастся воплотить его в ближайшее время. Ведь мой план заключался в следующем: я хотела остаться в детдоме до ночи, пока все его обитатели не уснут, и тогда мне бы удалось прокрасться в кабинет миссис Джексон, чтобы найти личное дела Элая и Кларка. И чтобы все получилось, мне нужно выбраться отсюда любой ценой. Осталось только придумать как.
Когда мы приехали, мне на глаза средних размеров кирпичное сооружение. Ничего особенного, на мой взгляд, оно из себя не представляло. Обычные двери, окна, типичное строение... Ничего притягательного.
Как только шериф вышел из машины, сразу же направился ко мне, чтобы помочь выйти. Грубо схватив за локоть, повел меня в участок. Люди, попадавшееся нам на пути, то и дело оглядывались на меня. Кто-то смотрел осуждающе, кто-то сочувственно, а кому-то и вовсе было плевать. А большинство смотрели с неподдельным удивлением и даже с шоком.
— Смотри, — произнес один из мужчин, стоящих около кулера, своему другу при виде меня. — это же дочь того судьи.
— Барта Эдисона? Ничего себе! — изумился его собеседник. — Интересно, за что ее?
— Не знаю, но, кажется, она кого-то убила.
— Господи... Ужас. Наверное, такой позор для семьи Эдисонов...
— Ну, в семье не без урода, — вставила свою копейку стоявшая неподалеку женщина.
Я уже хотела что-нибудь ответить этой троице, но все нужные и ненужные слова застряли у меня в горле. Не в силах выдавить из себя ни звука, бросила в их сторону взгляд, сказавший все за меня. На щеках женщины тут же проступил гутой румянец, а ее соседи притворились, что ведут милую беседу. Холодная полу усмешка украсила мое лицо, и живая комната с кучей работников сменилась безжизненным маленьким помещением. Стол и два стула были единственной мебелью, что имевшейся здесь.
Усадив меня на шатающийся стул, шериф сел напротив. Его внимательный изучающий взгляд скользил по мне, подобно змее. Около пяти минут, если не больше, мы сидели молча, погруженные в тишину. Никто из нас не хотел ничего говорить. Складывалось такое ощущение, что Спроус с помощью звенящей тишины хочет свести меня с ума. Однако через некоторое время он понял, что его жалкая попытка не увенчалась успехом. Тогда он произнес:
— Чай, кофе или вода?
На долю секунды я будто выпала из реальности. Его вопрос был настолько нелеп, что я даже не знала, каков будет мой ответ. Выбрав молчание, я устремила свой взгляд на темную стену.
— Значит, хочешь перейти к сути, да? Ну, хорошо.
— Почему я здесь оказалась? — резко выпалила я.
— Потому что за убийство человека по головке не гладят, Эдисон.
— Сколько раз можно повторять, что это не я убила Мэтта? — с раздражением сказала я.
— Я ничего не говорил о Мэтте Дэвисе. У нас пока нет доказательств, то это была ты. Я говорю о Бобби Рейс.
Ее имя, словно молоток, ударило по моей голове. От нахлынувших воспоминаний о том дне в больнице я не могла сказать ни слова. Плачущая мать Бобби промелькнула перед глазами. А звук ее истошных рыданий отдавался у меня в ушах. Тяжело вздохнув, я устремила свой взгляд на закованные запястья, а затем на длинные бледные пальцы.
— Вы лежали в одной больнице, как я знаю, когда ее убили.
— Эм... у нее же были серьезные повреждения. Разве она не поэтому умерла? — решила сделать вид полнейшего непонимания я. — К тому же целый день я провела в собственной палате.
— Не строй из себя дурочку, Эдисон, — нахмурился Спроус. — Тебя видели, когда ты входила в палату Бобби.
Слова шерифа были полнейшим абсурдом. Ведь перед тем, как войти, я проверила заполненность коридора. Там никого не было, а камеры отсутствовали. Вероятно, Спроус просто провоцирует меня такими грязными способами.
— Тогда пусть те, кто меня видели, купят себе очки.
Спроус погрузился в молчание. А его не моргающий взгляд устремился на меня. В данный момент внутри шерифа решался важный вопрос, обрамленный кучей сомнений. Смотря мне в глаза, он будто хотел решить его, понять, что делать дальше, какой шаг предпринять. Спроус, подобно игроку в шахматы, обдумывал свой следующий ход. Медленно и осторожно, учитывая все варианты развития событий и последствия своего хода.
Слегка подавшись вперед, он прошептал:
— Ты знаешь больше, чем говоришь. Когда Бобби избили, ты как раз сбежала из больницы. Думала, что убила ее вместе со своим сообщником, но это оказалось не так. И тогда ты пришла к ней в палату, чтобы закончить, что не успела. Я все правильно понял?
Цепочка событий была логична, однако это неправда. Шериф застал меня врасплох такой догадкой. Я не знала, что сказать, что ответить на такое заявление. По его теории я и правда могла убить Бобби. И имея довольно крепкую теорию, как эта, он вполне может обвинять меня. От бессилия я пришла в ярость. Злило то, что какой-то мужик, называющий себя шерифом, может обвинять меня в том, чего я не делала.
Когда меня посадят за решетку, а моей повседневной одеждой будет оранжевый комбинезон, Недруг и его сообщник придут в ярость. Все это время они сами хотели всадить в меня нож, а не смотреть, как я буду жить, хоть и в тюрьме. Такой расклад их явно не утроит. Интересно, что предпримет Недруг?
— Мне нужен адвокат, — кратко объявила я.
— Государство тебе его предоставит, — на лице Спроуса виднелось раздражение. Вероятно, он хотел моего признания прямо здесь и сейчас, но я его обломала.
Грузно поднявшись со стула, шериф покинул комнату. Теперь я осталась одна. Потертый стол уже давно от себя ничего не отражал. Это радовало. Мне не хотелось смотреть на себя. Смотреть на то, какой жалкой я успела стать за эти дни. Недели. Это началось еще тогда, когда объявился Недруг. Все покатилось вниз с бешеной скоростью. На кого я теперь похожа? На сумасшедшую с кучей сожалений и мрачных мыслей. Во мне уже не осталось ничего нормально или прежнего от той, кем я была до всего этого. Хотя мой полет в бездну начался, когда из-за меня и Мэтта умерла Лесли Диксон. Мы издевались над ней чуть ли каждый день, шантажируя ее. Заставляли ее делать много всего, что никогда бы не смогли. Жалкие ублюдки. Единственное, что приходило мне на ум, когда я вспоминала о том, что вытворяли я и Мэтт. Как же я нас ненавижу.
А теперь по моей вине умерли и другие. Мэтт, Трой, Бобби... Все трое погибли из-за меня. Я буду жить с этим, а не тот, кто всадил в них их смерть. Это мой груз, мне его нести. А после по моей вине умрут Пол, мистер Луис и... Хлоя. Они этого не заслужили. Не заслужили оказаться в идиотском списке. Не заслужили смерти. Я и только я повинна в этом.
Неожиданно мне захотелось позвать шерифа и сказать, что это я убила Бобби. Больше не хотелось бороться. Уж лучше сидеть в тюрьме, чем видеть еще одну смерть. Не хочу бояться того, что еще не произошло. Надоело.
Собственный голос раздался по крохотной комнатке. Он звал, кричал, но никто так и не пришел. Раз пять ударив кулаком по столу, убедилась, что все мои попытки не принесут мне успеха. Сдавшись, принялась буравить взглядом стену. Спокойствие, подобно волна, нахлынуло на меня. Хотя скорее, это была апатия, продлившаяся недолго. Ноющее чувство подступило ко мне, уничтожая все на своем пути, в том числе и апатию, от которой вскоре не осталось ни следа. Тошнота и неведомое волнение составили компанию новопришедшему чувству. К горлу подступил комок. То что я чувствовала было психически мучительно. Перед глазами вновь и вновь проносилось все, что я натворила за эти недели и события семимесячной давности. Хотелось спрятаться от них, но я не могла. Пыталась закрывать глаза, но это делало картинки лишь ярче и реальнее. Голоса твердили, что во всем виновата именно я. С каждой минутой они становились все громче и громче. Кулаки без больших пальцев сжались до предела. Некогда бледные костяшки приобрели белый оттенок. Я не могла больше этого вынести. Разжав пальцы, я закрыла уши и зажмурилась. Мне стало страшно. На глазах тот час появились слезы. Они текли быстрым потоком. Я была не в силах остановить их. Вдруг голоса замолкли. Медленно открыв глаза и убрав с ушей собственные ладони, я часто заморгала. От слез, что текли обильным потоком, остались лишь соленые дорожки.
Произошедшее минуту назад можно назвать безумием. Я чувствовала, как теряла рассудок.
***
За открывшейся дверью показалась серьезного вида женщина. Ее строгий серый костюм подчеркивал нескрываемую полноту. Короткие блондинистые волосы едва касались плеч, а голубые глаза резво бегали по моему лицу. Сев за стол, она положила на него черный кейс. Женщину, сидевшую напротив меня, я видела впервые. Все местные адвокаты были мне хорошо известны. Они все побывали в нашем доме. Отец часто приглашал их к нам. Однако ее я никогда не видела. Кто она?
— А Вы еще кто? — не удержалась я.
— Меня зовут Шейла Абрамс. Я буду твоим адвокатом, — спокойный голос женщины разнесся по комнате. На меня тут же накатила неведомая тревога. Меня беспокоил тот факт, что я никогда не видела эту женщину.
— Адвокат? Странно. Я Вас никогда раньше не видела.
— Оно и понятно, — выражения лица Шейлы стало мягче. Теперь серьезность отошла на второй план, а ее место занял интерес. — Я не местная. Я приехала сюда час назад из Мичигана.
— Из Мичигана? — не поверила я. — Зачем?
Конечно, я знала, что Шейла приехала сюда из-за меня. Но мне хотелось услышать это от нее самой.
Услышав мой вопрос Шейла округлила глаза так, будто услышала самую глупую фразу в своей жизни. В этот миг я почувствовала себя неудобно. Было такое ощущения, от которого мне показалось, будто мой интеллект резко упал.
— Хм... А мне сказали, что ты сообразительная, — задумчиво проронила она, но тут же осеклась, будто сказанное ею секунду назад, не должно было вырваться наружу.
— Кто это сказал? Ваш заказчик?
— Да, мой заказчик, — просто ответила Шейла. От этого тона по моей спине пробежали мурашки. — И он достаточно заплатил мне за молчание. А теперь, если ты не возражаешь, мы приступим к делу.
— Можно еще один вопрос? — спросила я с несвойственной мне робостью. Получив положительный кивок, тут же задала интересующий меня вопрос: — Почему заказчик выбрал именно Вас, а не кого-то из этого городка?
— Потому что я намного опытнее и умнее, чем все адвокаты здесь. Я лучшая в своем городе, поэтому выбор упал на меня, — без толики пафоса или же высокомерия ответила женщина. Она сказала это так, будто это давно известный факт или нечто обыденное и привычное. В то время как я говорила о всех своих заслугах и качествах с присущим мне высокомерием и пафосом. Стоит поучиться. Ведь это звучит намного лучше. Сразу же ощущаешь некий внутренний стержень собеседника. — Кстати... приехали твои родители.
Я лишь слегка вскинула брови, но так ничего и не ответила. Поняв, что мне не хочется сейчас ни о чем говорить, кроме как о деле, Шейла принялась деловито выкладываться из кейса файлы и документы.
— Если говорить откровенно, то кроме теорий и догадок полиция ничего не имеет. Но спешу огорчить, они довольно сильные и взяты не из воздуха, — все также глядя на бумаги, произнесла Шейла. Я напряглась. Слова адвоката не успокаивали. — Пока я сюда ехала, успела изучить все дело. И нашла одну деталь, которая может указывать на твою причастность, — От волнения у меня скрутило живот. Ладошки стали слегка мокрыми.
— Какую еще деталь? — тихо промолвила я.
— Несколько учеников сказали, что накануне гибели Бобби ты ссорилась с ней в женском туалете. Никто не разобрал, что у вас там случилось. Однако они сказали, что это определенно была ссора.
— Если ты кажешь мне причину той ссоры, то я смогу получше во всем разобраться.
Я запаниковала. Как только подробности того инцидента сорвутся с моих губ, то меня сразу же посадят за шантаж, нарушение прав человека, вымогательство и, возможно, обвинят в гибели Лесли.
Мое сердце принялось отстукивать башенные ритмы, а по спине прошел легкий холодок, заставляющий дрожать всем телом. Я не знала, куда деть закованные руки с трясущимися на низ пальцами. Жар начал наполнять меня, проникая во все части моего тела, отчего в горле резко пересохло.
— Эллен, у тебя все хорошо? — обеспокоенно спросила Шейла.
— Пить хочу, — рассеянно ответила я. — Да. Я хочу пить. Можно воды?
— Конечно, — отреагировала женщина на мою просьбу.
Немного порывшись в замысловатом кейсе, она все же добыла бутылочку живительной жидкости. Когда я приняла ее, жадно впилась, будто это был мой последний шанс насытиться водой. Осушив содержимое бутыли полностью, я поняла, что ничего не ела. Мой и без того пустой желудок предательски заурчал, что конечно же, не укрылось от внимания Шейлы.
— Когда мы закончим, ты обязательно должна поесть, — заботливо произнесла она, будто я маленький ребенок. Наверное, заказчик заплатил ей не мало. То-то у меня такой добренький адвокат. Интересно, кто обо мне так печется?
Однако, несмотря на все мои сомнения, я все же улыбнулась и уже мысленно поедала еду, которую скоро могу съесть.
— Эллен, ты должна быть со мной крайне честна. Заметила, что ты сильно занервничала, когда я упомянула...
— Я не хочу об этом, — оборвала ее я. — Давайте прекратим это, — мне снова стало неуютно. Так хотелось выбежать из крохотной комнатки, но холодные браслеты не давали мне такой возможности. Пожалуй, это было единственно препятствие на моем пути.
— Случилось что-то плохое?
Я ничего не ответила. Мне было страшно произнести хоть слово. Казалось, если я сделаю это, то тут же распадусь на тысячу мелких осколков.
— Ладно, — вздохнула Шейла. — Пойдем по другому пути.
Я, едва заметно, вздохнула с облегчением. Значит, о ссоре меня больше не будут расспрашивать.
— Где ты была с шести до семи часов вечера? Ну, в тот день, когда на Бобби Рейс напали неизвестные. Ведь, возможно, у тебя есть алиби на это время, а еще лучше — свидетель, который может его подтвердить, — все таким же спокойным голосом проговаривала слова Шейла. — Ты же зачем-то сбежала из больницы?
— Да. Я была у Хлои. У Хлои Дэвис, — облегченно произнесла я, однако вспомнив цель своего визита, заволновалась.
— Так, это уже лучше, — Мне показалось, будто тональность ее голоса немного повысилась. — И зачем же ты к ней пришла?
Долго придумывать не пришлось. Я быстро сочинила довольно правдоподобную и безобидную причину.
— Понимаете, ко мне в больницу разрешили впускать только родителей. И это меня огорчило. Поэтому я пошла к Хлое. Довольно спонтанно, к тому же я была по успокоительными... Это было глупо, — с поддельно досадой произнесла я.
Мне часто удавалось обвести людей вокруг пальца при помощи актерской игры. Талант к этому у себя у обнаружила еще в драмкружке, в который отдали меня родители в возрасте одиннадцати лет. Еще тогда у меня была некая мания манипулировать людьми, но я не пользовалась этим. Считала, этим промышляют не очень хорошие люди. Однако, когда Крис взялся за меня, он охотно помог мне развить столь удивительную способность, которая не раз выручала меня в будущем.
— Знаешь, я тоже как-то сбежала из больницы, — с ностальгическим взглядом произнесла Шейла.
— Правда? — не поверила я. — А зачем?
— Ну, — протянула она. — Я тогда еще училась в колледже и не пропускала ни единого занятия. Хотела быть самой умной... Так вот, у меня тогда сломалась рука, и меня положили в больницу. Но несмотря на это, я с загипсованной рукой пошла на занятия.
— А родители? Как они отреагировали? — Мне действительно стал интересен этот рассказ.
— На самом деле, они ничуть не удивились. Ведь в юности я частенько совершала всякие безумства, сказала Шейла и тут же замолчала. Мечтательный вид целиком и полностью ее выдавал. Ровно через минуту она встрепенулась и обратилась ко мне: — Точно! Ты же голодная. Ладно, я пойду разбираться дальше, — Шейла встала со стула и торопливо направилась к двери. — а заодно скажу, чтобы тебя покормили.
— Спасибо, — произнесла я, когда дверь за ней захлопнулась. И вот я снова осталась одна.
***
Нервный смешок сорвался с моих губ, когда еду на разносе мне принесла та самая женщина, обсуждавшая меня вместе со своими коллегами около кулера. Стыдливых глаз она так и не подняла, держа голову опущенной. Мне даже показалось, будто женщина нашла нечто интересное на моей тарелке. Однако так мне только казалось. Как только та поставила разнос, быстро покинула комнату. Но когда я потянулась к нему, дверь распахнулась, и женщина вошла вновь. Отодвинув разнос на противоположный край стола, она спешно удалилась. Теперь я не могла достать до него, даже если бы сильно постаралась. Стол имел достаточно большую длину. Закованные в наручники руки мешали мне. Я, подобно Тираннозавру, пыталась дотянуться до еды, но все мои жалкие попытки оборачивались неудачей. Ударив кулаком по столу, принялась с болью смотреть на разнос с едой. Желудок неприятно ныл. Я была вне себя от гнева. Так сильно хотелось прикоснуться к еде, попробовать ее на вкус. Но жалкая стерва отняла у меня и это. Резко накатившая усталость, наконец, дала о себе знать. Голова неприятно заныла, составляя компанию моему желудку. Конечности ломило так, словно их переехал пятитонный грузовик. Все мои мысли были заняты едой и ничем больше. Мне даже не хотелось думать о моем тайном спасителе, нанявший мне хорошего адвоката. Не хотелось думать об этом Стивенсоне, о его жалком предательстве. Хотелось лишь поглощать еду.
И без того пошатанные нервы были на пределе. Раздражали все и вся. Хотелось шлепнуться на пол вниз лицом и лежать так весь день.
Неожиданно мне стало так обидно. Моему резкому желанию обнять себя, препятствовали лишь железные кольца, покоящиеся на моих запястьях. Если бы не Стивенсон, я бы не сидела здесь. Не делала бы никчемные попытки дотянуться до еды. Как же это унизительно.
Я забарабанила кулаками по столу.
— Стивенсон! Стивенсон! — повторила я. — Наглый предатель! Жалкий кусок... — договорить заветную фразу мне не удалось. Виновник моего заключения распахнул дверь. Зайдя в комнатку, сразу же закрыл ее.
— Прекрати сейчас же, — сказал он, стоя около двери. Его рука до сих пор была на ручке.
— С чего бы? Ведь именно по твоей вине я оказалась здесь. И теперь даже до идиотского разноса дотянуться не могу, — бросила мимолетный взгляд на объект моего давнего интереса. Йен без доли сомнения резко придвинул его ко мне. В животе приятно заурчало, однако я до сих пор злилась на Стивенсона. Даже если бы он принес мне целый фургон еды, злиться бы не перестала.
— Довольна? — строго спросил Йен, нависая надо мной и разносом. От него приятно пахло.
— Нет, не довольна, — обиженно ответила я. — Это все уже давно остыло. Ты бы еще через час пришел.
— То есть я могу это унести? — уголки его губ слегка приподнялись.
Он буквально загнал меня в угол. Мне так сильно хотелось есть, а тут еще этот Стивенсон со своими «довольна / недовольна».
— Так я и думал, — произнес Йен, усаживаясь напротив меня.
— Ты что не уйдешь? — недоуменно спросила я.
— Пока не планирую. Дел у меня особых нет. Да и мой рабочий день подошел к концу. Торопиться мне некуда. Так что не стесняйся — ешь.
— Я не стесняюсь. Просто мне не хочется есть с человеком, из-за которого я уже несколько часов сижу прикованная к столу, — сказала я, не решаясь притронуться к пище.
— Эллен, прости, но я просто рассказал Спроусу о том, что сам узнал. Я не думал и не думаю, что ты способна убить. К тому же, — Йен наклонился ко мне и перешел на шепот. — яд, которым отравили Бобби Рейс очень дорогой. Его производят в какой-то европейской стране. По индивидуальному заказу.
— Что значит по индивидуальному заказу? — я сделала также, наклонившись к своему собеседнику, перейдя на шепот. Его горячее дыхание приятно обжигало.
— Это значит, что этот яд изготавливается под человека, которого хотят отравить, сверяясь с устройством его организма, — как только Йен договорил, то отстранился. Видимо, тема данного разговора была исчерпана.
Поняв, что я больше не держу никаких обид на Стивенсона, принялась за еду. Хоть она уже не была такой горячей, но мне все равно было приятно ощущать ее всеми вкусовыми рецепторами. Я улыбнулась.
— Кто устроил тебе испытание едой? — спросил Йен, глядя на то, как я ем.
С трудом оторвавшись от ароматного пюре, я ответила:
— Одна стерва. Не хочу о ней. Давай о другом поговорим, — предложила я. — Например, о том, кто заказал моего адвоката.
— Я думал, это кто-то из твоих родственников ее заказал, разве нет? — слегка нахмурился Стивенсон.
— Нет. Отец заказал бы местного. Он не доверяет иногородним адвокатам, — задумчиво проронила я, расправившись с едой.
— Либо это очень хороший человек, которому ты симпатична или же... Или же тот, кому не выгодно твое пребывание в тюрьме.
На ум мне сразу же пришел Недруг. Ведь именно ему и его сообщнику не выгодна эта ситуация. И я уверена, они прилагают немало сил, чтобы вытащить меня отсюда.
— Ты чего? — спросил Йен, увидев мое задумчивое состояние.
— Нет... — рассеянно промолвила я с явным намерением скрыть свои истинные чувства. — Я просто устала.
— Я тогда пойду, — Стивенсон подошел к двери. И прежде, чем выйти добавил: — Увидимся.
Я еле заметно кивнула.
За все это время родители ко мне так и не зашли. Наверное, их не пускали. Уверена, отец не использовал свою власть. Он слишком хорошо чтил закон и был не в силах идти против него. Такой уж человек. Знал бы он, сколько раз я нарушала закон, дабы распутать очередное дело. Хотя это были не такие серьезные нарушения, чтобы кидаться таким крепкими фразами.
Хорошо, что в комнате висели часы, и я могла узнать время, которое, кстати, не удовлетворяло меня. Ведь мне хотелось выбраться отсюда как можно скорее, чтобы мой план все же осуществился. Наверное, стоит прихватить Хлою. Мы в этом вместе. Если идти ко дну, чтобы поймать этих мерзавцев, то только вдвоем.
Стрелки часов уже делали неизвестно какой круг, мучая меня томительным ожиданием. После ухода Стивенсона никто ко мне не заходил. Даже шериф Спроус не удостоил меня своим повторным визитом. Будто он и вовсе обо мне забыл, хотя я была бы этому только рада. А если говорить о человеке, которого я ожидала, так это была Шейла. Ведь она единственная, кто способна вытащить меня отсюда. И я уверена, моя спасительница уже работает над этим. Думаю, скоро все будет кончено. Ибо Недруг, наверняка, вложился в это дело по-крупному. Шейла не должна разочаровать их, думают они.
Однако то, что Недруг хочет вытащить меня, никоим образом не радовало меня. Как только все это закончится, они снова примутся играть со мной, пока не захотят прикончить. Уверена, скоро этот момент настанет. От мрачных мыслей по мне пробежал легкий холодок с кучей мелких мурашек. Я поежилась от предвкушения и неубывающей тревоги. Живот снова скрутило, однако голода я не чувствовала. Стало тяжело дышать. Нечто неведомое давило на мою грудную клетку с неимоверной силой. Я пыталась держать себя в руках, не поддаваться страху, подобно загнанной хищником жертве, но ничего не получалось. Страшные картины снова и снова возникали перед глазами. Мрачные и темные, они закрадывались в мое подсознание и заполоняли все мои мысли. Я была не в силах противостоять этому. Как только я закрыла глаза, в голове вспыхнул образ моего изуродованного двойника, что я видела в доме Олсена и в амбаре. Ее мертвые глаза, устремленные на меня, сводили с ума и погружали в мир холодящих кровь кошмаров.
В следующее мгновенье возник эпизод моей смерти. Некто в черном холщовом мешке с уродливой белой гримасой прижимает меня к полу и раз за разом всаживает мне в грудь острые, подобно кинжалу, удары. А я не в силах пошевелиться, лишь беспомощно лежу на полу. Мои глаза меркнут, как и все вокруг. Кровь течет непрерываемым потоком. В ушах раздается динамичный смех, прерываемый громкими вздохами и выдохами. Я смотрю на своего убийцу. На последнего человека, что я увижу, прежде, чем последний удар окончательно лишит меня жизни. Не знаю, смотрит ли он мне в глаза, но я точно знаю, что процесс происходящего доставляет ему неимоверное удовольствие. Это ощущается. Весь этот гнев, злоба, обида — все вкладывается в каждый удар. И вот последний раз. Больше я никогда не встану, не пошевелюсь, не выдавлю из себя ни звука... Теперь я лишь бледное искалеченное тело. Мертвое и бездыханное.
От неожиданного эпизода мне стало так дурно, что казалось, будто недавно съеденная пища полезет наружу. Сердце заколотилось быстрее. Не в силах переключиться на что-то другое, я, будто в трансе, снова и снова прокручивала в голове тот эпизод. Все мои мысли занимал лишь он и мысли о том, что скорее всего Недруг убьет меня. По моей щеке скатилось что-то теплое, оставив после себя соленую дорожку, стягивающую щеку. А затем еще и еще. Мне действительно стало страшно. Впервые я так сильно чего-то боялась. Раньше я никогда не признавалась себе, что боюсь умереть, но сейчас именно этот момент. Момент признания. И самое страшное — я чувствую, что заслужила этого. Это правда. По моей вине умерли люди, которых я так сильно ненавидела. И теперь я расплачиваюсь за свою ненависть, нелюбовь... Родители учили меня, что ненавидеть кого-либо — это самое ужасное на свете. Ведь по их словам, никто не достоин ненависти и презрения.
Лесли умерла из-за меня и Мэтта, но ни один из нас не сходил на ее могилу. Не знаю, что заставляло меня не приходить к ней. Стыд, страх? Или я сама? Скорее, все вместе. Или потому что я на самом деле плохой человек?
Сколько бы дел я ни раскрыла, скольким бы людям ни помогла, этого все равно будет мало. Недостаточно, чтобы искупить мою вину. И каким бы справедливым человеком я ни старалась быть, мне никогда такой не стать.
***
Пока Шейла была в роли моего адвоката, доказывая шерифу Спроусу мою невиновность, тот не проронил ни слова. Даже не перебивал. Он лишь внимательно слушал, изредка буравя меня своими ледяными глазами. Шериф относился к такому типу людей, по лицам которых нельзя узнать, что они испытывают в данный момент. Это мне никогда не нравилось. Рядом с такими людьми я часто чувствовала себя неуютно и некомфортно. Они, подобно хорошим актерам, мастерски скрывают свои чувства и эмоции. Так что, единственное, что мне оставалось делать — ожидать неожиданного.
В комнате нависла тишина. Вероятно, Шейла закончила и сейчас хотела увидеть реакцию своего слушателя, лицо которого было просто нечитаемое. Где-то с минуту он сохранял молчание, обдумывая услышанное. А я с напряжением смотрела на него, пытаясь предугадать его слова. Однако ничего путного в голову не лезло.
— Ладно, — наконец, произнес Спроус немного севшим голосом. — Ваша клиентка, — он сделал некое непонятное мне смысловое ударение на этом слове. — мисс Абрамс, может быть свободна. Все обвинения сняты.
Шейла кратко кивнула.
— Прощайте, — сказала она шерифу, переполненная надеждой, что больше ее здесь никогда не будет. Шейла поднялась со стула, я последовала ее примеру, и вместе мы покинули ненавистную мне комнатку.
Когда мы вышли из участка, облегчение не наступило. Наоборот на меня навалились тревога и резко подступивший страх.
— Спасибо Вам, — обратилась я к Шейле.
— Я просто делала свою работу, — мягко ответила она на мою благодарность. Эта фраза уже начинала меня раздражать. Сколько раз за эти недели я ее уже слышала? — Не стоит за это благодарить. Так что... — женщина прервалась, будто вспомнила о чем-то важном. — Точно, совсем забыла, — быстрее произнесла она. Шейла принялась активно шарить по кейсу, в то время как я недоуменно на нее смотрела.
— Что такое? — до сих пор не понимала я.
— Вот, — победно произнесла Шейла, нащупав нужную ей вещь. Появившийся в руках женщины предмет поверг меня в ужас. Шейла протянула мне красный конверт. Выведенное черными чернилами мое имя красовалось на нем. Дрожащей рукой я приняла его. — Мой заказчик передал это тебе. Сказал, что увидев это, ты все поймешь.
Я ничего не ответила. Лишь неотрывно смотрела на свое выведенное имя. Мне уже было неважно, что говорит Шейла. Все мои мысли были заняты красным бумажным прямоугольником.
— Эллен! — послышался голос отца. Поспешно засунув конверт в карман, обернулась.
Издали ко мне направлялись отец и мать. Улыбки, полные облегчения, играли на их лицах. Мама перешла на легкий бег и заключила меня в объятия. Прижав женщину к себе, я ответила ей тем же. Позже к нам подоспел и отец, тут же поспешивший обнять меня.
— Они нормально с тобой обращались? — спросил отец, оглядывая меня с ног до головы. Ответом на интересующий его вопрос послужил кивок.
— Тебя кормили? — обеспокоенно спросила мама, взяв мое лицо в ладони.
— Да мам, — ответила я, слегка прикоснувшись к ее рукам.
— Нужно предъявить им жалобу! Как они могли подумать на тебя? Немыслимо!
— Лора, это же их работа, — начал объяснять отец. — Они должны прорабатывать все имеющиеся у них версии.
— Ты вечно на их стороне.
Сразу же после этого последовала ответная реплика. Однако я уже никого не слушала. Пыталась глазами найти Шейлу. Еще несколько раз оглядевшись по сторонам, поняла, что она незаметно ушла. Запущенная в карман рука, резко одернулась. Казалось, будто пальцы свело судорогой. Лицо мгновенно побелело.
— Я не хочу с тобой спорить, Барт, — устало объявила мама, когда я вернулась к реальности.
— И я, дорогая. Давайте, уже домой поедем, — сказав это, отце побрел к машине, мама — за ним. А я, чуть помедлив, последовала за ними.
10 Глава. Чувство вины.
Солнце уже давно сменилось луной, забрав с собой пернатых созданий с их звонким пением и щебетаньем. Темно-синее небо, обрамленное звездами, возвещало о прибытии ночи. Переговаривающиеся меж собой светлячки наполняли ее звуками. А мерцающие огоньки делали ночь живой. Несмотря на обманчивое затишье, все равно можно было сказать, что в самых потаенных уголках, скрытых мрачной тьмой, кипит жизнь.
Однако не здесь — в комнате с давно погашенным светом и наполняющей ее гробовой тишиной. Пару часов назад родители отошли ко сну, а я, сделав вид, что последовала их примеру, терпеливо выжидала.
До встречи с Хлоей на условленном месте оставалось чуть меньше часа. За время, проведенное в темной комнате, я успела заскучать. Просто сидеть на месте уже не могла. Мне хотелось действий.
Сомневаясь минут пять, я все же решила направиться к окну. Бросив последний взгляд на свое пристанище, аккуратно вылезла из открытого окна. К моему счастью, все обошлось без происшествий.
Совершенно растерянная, я шла по улице, не ведая, куда направляюсь. Пустая, обрамленная редкими деревьями улица казалась мне незнакомой и до боли непривычной. Отдаленное лаяние неведомой дворняги совершенно не пугало меня. Скорее, оно играло здесь в качестве фонового шума, отлично вписывающегося в данную обстановку.
Пройдя два дома, я невольно, сама того не желая, подумала о Лесли. Мне ведь так и не удалось проведать ее могилу...
Неожиданно пришедшая мысль показалась бы мне полным безумием и доказательством того, что я полностью лишилась рассудка, но не в этот раз.
Повернув налево, быстрым шагом пошла по бесконечной дороге. От одной мысли о том, что я намереваюсь сделать, по спине пробегал холодок, а мелкая дрожь игралась с длинными бледным пальцами.
Путь оказался недолгим. Высокие чугунные ворота показались, когда я засомневалась в верности своего направления. Вокруг было темнее и мрачнее, чем около моего дома. Неожиданно мне захотелось вернуться, но я быстро отогнала от себя это желание. Ворота, отворившиеся со скипом, тут же закрылись, когда я их отпустила. Довольно громкий звук врезался в уши. Я невольно поморщилась.
Оглядевшись, я поняла, здесь никого нет. Лишь одиноко стоящие каменные надгробия. Мелкая дрожь пронеслась по моему телу, заставляя идти медленно, изредка подрагивая. Автоматически запустив руку в карман, тут же одернула ее, будто я обожглась. Причиной этому послужил красный конверт, до сих пор непрочитанный мною. Мне не хотелось даже смотреть на него. Я ожидала самого худшего.
Пока я шла к нужному надгробию, мне постоянно слышались неведомые шорохи, сопровождаемые неясным шепотом. Все внутри меня уже давно сжалось, однако я продолжала идти. Бледные каменные надгробия будто наблюдали за мной. Одинокие и мрачные, они ловили каждое мое движение. Судорожно оглядываясь по сторонам, старалась убедить себя, что здесь только я. Однако непонятно чувство не отпускало меня.
Когда почти дошла до надгробия, моя голова невольно повернулась к кустам. В маленьком просвете мне почудилась белая нарисованная улыбка. Меня передернуло. Трясущимися пальцами, я быстро включила фонарик, но там уже ничего не было. Не знаю, был ли это глюк или правда, однако трясло меня до сих пор.
Преодолев три могилы, я добралась до каменного надгробия. Гравированными изящными буквами на нем было выведено: «Лесли Элизабет Диксон 2000 - 2018. Покойся с миром, наш ангел. Надеемся, другие ангелы осветят твой путь и направят тебя в мир, полный любви. В мир без страданий».
Бледной рукой я медленно провела по гравировке. По каждому ее сантиметру. Затем потрогала холодную могильную землю, заросшую травой. Четыре гвоздики нежно лежали на ней. Не осмелившись притронуться к ним, я просто посмотрела на них. На вид они выглядели нестарыми — значит принесли их недавно. Родители, тут же подумала я. Их любовь к дочери настолько сильна, что они даже после ее смерти ухаживают за ней, принося цветы на заросшую травой могилку.
Всего этого могло и не быть, если бы не я и Мэтт. Лесли могла бы еще жить. Окончить школу, а затем колледж, найти достойную работу, хорошего и любящего человека, который бы никогда ее не покинул. Но мы это разрушили, и теперь только нам за это отвечать. А точнее мне. Ведь этот гребаный кусок дерьма умер, оставив меня одну расплачиваться за все это! Как же я его ненавижу... нас. Как же я нас ненавижу. Лучше бы Недруг прикончил меня самой первой.
Встав на колени перед надгробием Лесли, я оставила свои руки беспомощно болтаться. Мои длинные бледные пальцы чуть не доходили до земли.
— То, что мы делали с Мэттом по отношению к тебе, ужасно. И ничего этого не изменит, — начала я. Слова немного застревали в горле. А когда я их произносила, то в животе завязывался узел. — И самое отвратительное и мерзкое это то, что мы делали это не ради денег, а ради удовольствия, — Горячая слеза скатилась по щеке. — Нам это нравилось. Смотреть, как ты... — на этом моменте я не выдержала и заплакала. Мне было стыдно продолжать. Спрятав лицо в ладони, я не осмеливалась посмотреть на каменное надгробие. Сдавленный вздох последовал за поднятием головы. Убрав ладони от лица, я продолжила. — Смотреть, как ты страдаешь. Нам даже в голову не могло прийти, что ты сломлена, что ты страдаешь. Нам было наплевать. Мы видели лишь удовольствие. Я знаю, что ты никогда не простишь нас. Мы ублюдки. Самые настоящие. И я не рассчитываю на прощение, ведь я сама до сих пор не могу простить себя. Но я... несмотря на то, что ты не простишь меня, все равно хочу попросить прощение за содеянное. Лесли, прости меня и... Мэтта.
Постояв на коленях еще немного, я поднялась и направилась назад. Свернув куда-то влево, сошла с тропы и только, когда не увидела чугунных ворот, поняла, что заблудилась. Растерянная, я принялась оглядывать местность на наличие чего-нибудь знакомого. После неудачных попыток отыскать выход, поняла, что все мои попытки тщетны.
Мне легко удалось подавить нарастающую панику. Мой стальной характер дал о себе знать. Поняв, что тропинка уже потеряна, я решила пойти вбок, пока не упрусь в ворота. Думаю, у этого кладбища все же есть пределы.
Прямо я шла ровно до того момента, пока не услышала хруст. Ветка, по всей видимости. Я остановилась.
— Кто здесь? — последовал мой вопрос, однако на него так никто и не ответил. Тогда я решила спросить снова: — Кто здесь? Выходи! Я тебя не боюсь, — мой голос приобрел твердость.
Обернувшись, я увидела, как из-за куста выходит парень лет двадцати пяти. Светлокаштановые волосы слегка ерошил ветер, а карие глаза были устремлены на меня.
— Ты кто? — спросила я. Парень подошел ближе. Он был довольно высоким. Метр восемьдесят, не меньше.
— Меня зовут Алан, — представился он. Голос был старше обладателя. — Почему ты ходишь здесь в такое время? — без строгости спросил Алан. Скорее, это было непонимание.
— То же самое хочу спросить и у тебя, — я слегка сузила глаза и устремила их на ночного прохожего, стоящего напротив меня.
— Я первый спросил.
— Ладно. Я навещала кое-кого, — уклончиво ответила я этому проходимцу. Не люблю, когда человек думает, что он главный в разговоре. — А ты что тут делаешь? Скучно живется? Адреналина не хватает?
— Нет и нет, — Алан провел по волосам, затем запустил руки в карманы. — Я только приехал и тоже кое-кого навещал.
— Кого?
— Ты, кажется, заблудилась, — перевел тему Алан. — Я наблюдал за тобой какое-то время.
— И сколько же длилось это «некоторое время»?
— Не переживай, это длилось недолго, — заверил меня Алан. — Я могу показать дорогу с кладбища, если ты, конечно, не против и не хочешь провести здесь всю ночь.
Я немного подумала. Стоит ли доверять этому парню? Он же только недавно приехал и уже знает, как выбраться из кладбища. Хотя я живу в этом городке всю жизнь, но несмотря на это, мне не известно, где здесь выход. И зачем этот Алан вообще за мной наблюдал? Странно все это.
— Спасибо, не надо. Сама как-нибудь разберусь, — отмахнулась я и направилась дальше.
— Ты не туда идешь, — послышался голос Алана где-то сзади. Этот парень начинал меня раздражать.
— Правда? — произнесла я, вскинув брови, а затем развернулась к Алану. — И где же верное направление, дорогой гид?
— Ты всегда такая язвительная? Или только, когда потеряешься? — со скрытой насмешкой спросил Алан.
— А все гиды такие высокомерные? Или только, когда им отказывают? — в той же манере, что и он, спросила я. Он усмехнулся.
— Боюсь, твое остроумие не укажет тебе дорогу так, как это сделаю я.
Я посмотрела на него. Недоверие до сих преобладало во мне, но я должна была согласиться. Он мой единственный шанс выбраться отсюда именно сейчас.
Не сделав ни шага, я продолжила стоять.
— Ну, хорошо, я согласна. Только без глупостей, — предостерегла я Алана, на лице которого не было ни единого выражения. — Если я почувствую что-то неладное...
— То что? — перебил меня Алан спокойным, но одновременно властным голосом. Мне известны такие приемчики, сама ими промышляю. Интересно.
Вслед за его вопросом последовала пауза. Я не хотела отвечать на его вопрос, в то время как он ожидал от меня ответа. Так мы простояли около трех минут, пока мой телефон не завибрировал. Хлоя, видимо, уже на месте.
— Ночные друзья беспокоят? — без какого-либо интереса спросил Алан.
— Ты, кажется, хотел показать мне дорогу, — напомнила я.
Прошедший мимо меня Алан направился к стоявшему неподалеку кусту. Отогнув немалую его часть, он показал мне, что ворота были недалеко. Прямо перед моим носом, а я этого не заметила.
Молча проследовав в сторону ворот, я покинула кладбище. Алана я не удостоила ни благодарностью, ни прощанием. Мне не хотелось ничего ему говорить. Он вызывал у меня отторжение. Было в нем что-то пугающее, однако я не могла понять, что именно.
Интересно, сколько он наблюдал за мной? Видел ли он мой монолог у могилы Лесли? И кого он навещал? Зачем он приехал именно в этот город? Все эти вопросы крутились в моей голове, как и многие другие, не дававшие мне покоя. Так много вопросов, однако ответов еще меньше.
— Эй, — окликнул меня кто-то. Развернувшись, я увидела Алана. Он стремительно направлялся ко мне, держа в руках то, что я не могла рассмотреть в темноте. Это немного настораживало. — Ты обронила. — Алан протянул мне красный конверт, послание в котором я так и не осмелилась прочесть. Приняв его, быстро убрала в карман. Затем развернулась и ушла прочь, так и не удостоив ночного незнакомца ни единой репликой. — А как же спасибо?
— Пожалуйста, — сказала я, продолжив свой путь. Оборачиваться не стала.
Когда я уже отошла на действительно далекое расстояние, то все же осмелилась вскрыть давно полученный конверт. Длинный пальцы медленно надрывали красную бумагу. Все внутри меня уже давно сжалось, а чувства тревоги и страха вновь вернулись ко мне.
«Давно я не посылал тебе писем, Эллен. Наверняка, ты уже успела по мне соскучиться. Кстати, я надеюсь, ты вежливая девочка и отблагодарила Шейлу за оказанную тебе помощь? Она неплохо справилась, согласись? Я не мог позволить, чтобы ты просто сидела в тюрьме. Ты достойна самого жесткого наказания из всех. Поэтому, Эллен, ты на свободе. Игры кончились. Теперь все будет гораздо жестче, чем было до этого. А знаешь почему? Потому что в списке произошло небольшое сокращение до одного имени. Невинные люди не должны страдать из-за такой дряни, как ты. На твоей совести множество жизней. Я бы сейчас убил тебя, но мне хочется тебя помучить. Это будет нечто грандиозное. Ты умрешь, Эллен Эдисон, моля о помощи и пощаде, пока я буду протыкать тебя снова и снова одним из своих лучших ножей! Ты должна ответить за все, что сделала, никчемная стерва! А теперь трясись от страха и жди. Жди момента, когда я расправлюсь с тобой.
P. S. Ехать с тобой в одной машине было так искусительно. Хотелось прикончить тебя прямо там, но я сдержался, чтобы увидеть твою реакцию на мертвую копию.
— Недруг».
Страх и тревога ушли, сменившись яростью и гневом. Мне не нравилось, когда кто-то мной помыкает. У него слишком много власти надо мной. Нужно это прекращать. Я никому не позволю так с собой обращаться. Только мне можно вести себя ужасно по отношению к другим. Я, главная стерва школы, как-никак. Холодная и расчетливая. Всегда добивающаяся поставленной цели. Видимо, я забыла об этом. Недруг сломил меня, опустив на колени. Однако сейчас я твердо стою на ногах и могу дать ему и его дружку отпор. Я поймаю их. И тогда мы еще посмотрим, кто будет трястись от страха. Жалкие неудачники, зацикленные на собственных проблемах. Безмозглые бараны, решающие все насилием. Когда я доберусь до них, это они будут молить о помощи и пощаде, а не я.
***
Пока я и Хлоя ехали к детдому, мне удалось поведать ей о моих ночных похождениях. Девушка слушала внимательно, не перебивая и изредка поглядывая на меня. Однако большая часть ее внимания была сосредоточена на дороге. Фары, что должны были освещать наш путь, перегорели, и теперь Хлоя, с присущей аккуратностью, водила машину по серой глади.
— Кстати, что с тем мальчиком? — спросила я, когда мы уже подъехали к зданию.
— С каким?
— Которого я в шкафу нашла.
— Эм... Ну, я не стала его спрашивать, в общем, — тихо проронила Хлоя. Я тут же вспыхнула.
— Ты что?! Он же свидетель!
— Вот именно, — повысила в такт мне голос Хлоя. — Свидетелей, как правило, убирают. И если бы Саймон нам сказал хоть слово о Недруге, то все... Понимаешь? — Кофейные глаза посмотрели на меня, а я устремила свой взгляд в ответ.
— Ты права, — тяжело вздохнула я. А затем, выбравшись из машины, направилась к зданию детдома. — Хорошо, что мы не у главного входа припарковались, — произнесла я, когда Хлоя поравнялась со мной.
Девушка, ничего не ответив, принялась изучать строение здания. А я осталась смотреть в окна, свет в маленьких комнатках которых уже давно погас. Каждое из них содержало в себе необычайную историю своего обитателя, лишившегося семьи. Ведь именно потому они живут здесь. Пытаются как-то выживать, существовать наравне со всеми. Все дети, что смотрят в эти окна каждый день, уже думают, рассуждают не по своим годам. Этим они и отличаются от ребят их возраста, никогда не живших в детдомах.
Хлоя, неожиданно подошедшая ко мне, резко вывела меня из раздумий.
— Одно из окон на первом этаже открыто, — проронила она.
— Странно. С чего бы? — не отрываясь от окон спросила я у самой себя. — Дети любят сбегать из подобных мест...
— Что? — спросила Хлоя, не поняв моего бормотания.
— Ничего, Так, мысли в слух. Идем.
Хоть окно было небольшим, однако мне с легкостью удалось пролезть в него. Я ощущала себя домушником, обваривающий квартиры. Следом за мной подтянулась и Хлоя.
Тишина и мрак царили в этой комнате, не давая нам и шанса оглядеться вокруг. Аккуратной поступью я направилась к стоящему неподалеку письменному столу. Различные бумаги и документы небрежно лежали на нем. Свет моего фонарика озарил один из них, и я смогла подробнее разглядеть кипу бумаг. Как оказалось, это были счета. Быстро потеряв к ним интерес, поплелась к Хлое. Она, склонившись над небольшими ящиками, пыталась вскрыть один из них. Однако все ее попытки оборачивались крахом.
— Взлом с проникновением, взлом замков, — перечислила я со свойственной мне язвительностью. — Не слишком ли много взломов для того морального человека как ты.
— Во-первых, окно было открыто. А во-вторых, — все также не отрываясь от своего занятия произнесла Хлоя. — выключи стерву, которой ты не являешься и помоги мне.
Сев на корточки, рядом с подругой, принялась осматривать ящик и его замочную скважину. Затем, немного порывшись в карманах, достала нечто отдаленно похожее на отмычку и протянула ее Хлое.
— Ты не умеешь вскрывать замки? — удивилась обладательница кофейных глаз.
Так ничего ей и не ответив, я поднялась с холодного пола и принялась дальше оглядывать комнату. Как оказалось, кроме запертых ящиков, ничего интересного в ней не оказалось. Немного разочарованная, я приблизилась к Хлое, осматривавшую уже последний ящичек.
— Ну что? Нашла что-нибудь? — поинтересовалась я.
— Нет. Здесь рецепты всякие и деньги. Пойдем дальше, — ответила Хлоя, поднимаясь с колен.
Последнее слово напомнило мне о событиях семимесячной давности. Сама того не желая я погрузилась в неприятные воспоминания.
***
В давно спавшем доме царствовали тишина и тьма. Казалось, будто в огромном сооружении живет довольно большая семья, однако это было не так. Единственным обитателем этого пристанища был мистер Вуд. Дом достался ему в наследство от покойного дяди. А сам племянник был нахлебником, не желавшим работать. Помимо жилища, дядюшка одарил Вуда бешеным количеством денег. Однако тот тратит их на одни развлечения. Живет в свое удовольствие и ни о чем не беспокоится. Точнее не беспокоился ровно до того дня, когда я и Мэтт узнали одну довольно пикантную подробность о его жизни. Анонимный шантаж ничего нам не дал, но сегодня мы заберем то, что принадлежит нам. Пусть этот грязный подонок расплачивается за свои секреты.
— Где он? — вывел меня из раздумий Мэтт. На лицо парня, как и на мое, была натянута черная бандана, а для верности служил накинутый на голову капюшон. Стальная бита располагалась в его левой руке.
— Не знаю, но точно не дома. Этого идиота даже не заботит то, что мы можем сделать с его вещами, — отозвалась я. Видя только глаза Мэтта, я могла с уверенностью сказать, что он улыбается. Мне так нравится эта улыбка. Но сейчас у нас серьезное дело, и она не очень уместна. — Что? — не поняла я причину улыбки.
— Люблю, когда ты серьезная, — проронил Мэтт. — но еще сильнее люблю, когда ты улыбаешься. — Парень хотел притянуть меня к себе, но я отстранилась.
— Не сейчас и не здесь. У нас очень важное дело, Мэтт, — все также серьезно сказала я.
— Ладно, пойдем тогда дальше. Нам остался второй этаж, а после мы все здесь разгромим, — произнес Мэтт и, взяв мою руку в свою, поднялся на следующий этаж.
Ступеньки были довольно скользкими. Один раз я даже чуть не упала, но Мэтт вовремя подхватил меня. У него были сильные и крепкие руки, чего нельзя было сказать о моих. Тонкие и худые, они, словно палки, болтались на мне. От этого я недолюбливаю их, но Мэтт все еще пытается утверждать, что у меня элегантные, красивые руки. Возможно, это и так, но не для меня.
Когда мы оказались на втором этаже, то сразу направились к самой огромной комнате — спальне. Уверена, там Вуд хранит все свои ценности.
Как выяснилось, я была права. Огромный сейф, располагавшийся в недрах комнаты, сразу же привлек мое внимание. Все мои попытки вскрыть его оборачивались провалом. Даже пришедший мне на выручку Мэтт не смог ничего сделать. От досады он ударил кулаком по своему железному противнику.
— Все, — сказал Мэтт, резко поднявшись. Я последовала его примеру, однако не так резко, как это сделал он. — Разносим этот чертов дом нахрен.
Холодная сталь мгновенно коснулась плазменного телевизора, висевшего во всю стену. Следом за ней полетели коллекционные вазы. Множество мелких осколков тот час оказались на мягком ковре. Мне так это нравилось. Я чувствовала, как вся накопленная энергия выплескивается из меня, создавая хаос.
Я не знала, сколько прошло времени, пока мы громили дом. Но я точно знала, что уготовленная нами месть удалась. Деньги мы все же нашли. Они были спрятаны в одной из ваз, что я разгромила.
Стоя в прихожей, мы любовались проделанной работой. Созданный нами хаос отлично гармонировал с моим настроением. Приятная усталость отдалась во всем теле. Мне так хотелось спать, что я уже ничего не соображала и лишь могла глядеть на результат наших трудов.
— Надо было сразу заплатить нам, — произнесла я холодно. Отвернувшись к окну, устремила свой взгляд на ночное небо, обрамленное звездами. Сегодня оно выглядело прекрасно.
***
Мы шли по темному коридору, совершенно не ориентируясь вокруг. Деревянные половицы жутко поскрипывали, создавая атмосферу мрачности и холодящего кровь ужаса. Лишь исходившие из фонариков потоки света прокладывали нам путь. Наши шаги были медленны и неторопливы. Осторожные, мы ступали на пол так, будто он был тонким льдом. Однако слишком медленно я и Хлоя не передвигались.
Преодолев коридор, увидели лестницу, ведущую на нужный нам этаж — второй. Как только я ступила на первую ступеньку, передо мной возникли неясные воспоминания. Быстрая, я неслась по лестничным пролетам, живя лишь одной мыслью — Недругом. Мне было даже все равно, что он сделает с той женщиной. Меня наполняло лишь одно желание — месть и возможная расправа над тем, кто заставил меня унижаться, следовать каждому слову, подчиняться.
Следующий более яркий образ не заставил себя долго ждать. Как только дверь кабинета отворилась, в голове возникла миссис Джексон. Ее окровавленное тело «плавало» в алой луже, а изо рта то и дело выходили бордовые сгустки. Подушечки пальцев на правой руке закололо. Я снова ощутила, как они касаются недвижных век. Одно движение, и глаза, лишенные всякой жизни, скрываются под ними.
— Эллен, — как будто издали послышалось мне. Отстранившись от воспоминаний, я обратила свой взгляд на говорящего. Хлоя с обеспокоенным видом смотрела на меня. — Все хорошо? — поинтересовалась она. Ответив ей сбивчивым кивком, я проследовала к рабочему столу миссис Джексон.
Чистый и аккуратный, он был пуст и неинтересен. Однако в нем присутствовала некая собранность, организованность, что означало, наличие строгого и собранного характера у его обладательницы. Расположившись на небольшом кресле, я чуть нагнулась, дабы рассмотреть ящики стола. К моему большому удивлению, их оказалось всего два, по одному с каждой стороны. Потянув за первый ящик, убедилась, что тот не заперт. Пустой, он полностью не удовлетворил моих ожиданий. Немного расстроенная, я потянулась ко второму, однако в нем тоже ничего не оказалось.
— Эллен, — послышался голос из соседнего Зала. — иду сюда. Быстрее.
Поспешно поднявшись, я поплелась к Хлое. Мне казалось, что мы уже ничего не сможем найти. Как только я вошла, около раскрытого шкафа увидела подругу. Яркий свет фонаря, подобно змее, скользил по-содержимому шкафа. Однако со своего расстояния, я не могла увидеть то, что так удивило девушку. Поравнявшись с подругой, устремила взор на шкаф. Все внутри него было перевернуто. Огромное количество папок небрежно валялись в нем, создавая полный бардак.
— Видимо, не только мы здесь что-то ищем, — произнесла я, оглядывая разбросанные папки. Одну мне даже удалось поднять. Направив фонарик, я открыла ее. — Кевин Рассел, — прочла я вслух. — Дата рождения: пятое октября две тысячи восьмого года, — дальше я читала про себя. С каждой прочитанной строчкой мне становилось все яснее и яснее, что располагается в моих руках. — Это досье, — заключила я, убирая папку на место. Хотя среди всего этого хаоса, разве у чего-нибудь может быть свое место?
— Кто-то пришел раньше нас и забрал то, что мы надеялись найти, — тихо проговорила Хлоя.
— Это был не кто-то, а Недруг и его сообщник. Это они пришли сюда. Это они опередили нас, — разгоряченно сказала я. — Давай, называть вещи своими именами.
В ответ ничего не последовало. Хлоя лишь смотрела на меня своими большими кофейными глазами. Из-за темноты, нависающей над нами, я не могла понять, что передает мне этот взгляд. Однако догадаться было нетрудно. Беспокойство. Беспокойство за меня. Она всегда на меня так смотрит. Будто со мной сейчас что-нибудь произойдет. Я уверена, Хлоя знает, что меня беспокоит некая проблема. Однако она не знает какая. Я вижу ее беспокойства по этому поводу. Однако если расскажу ей о моем чувстве вины перед всеми теми, кто умер из-за меня или же пострадал, то попросту сойду с ума. Знаю, многие утверждают, будто держать все в себе вредно и неправильно, но в некоторых ситуациях это даже вернее и правильнее. Я чувствую, что уже понемногу начинаю сходить с ума, но это моя проблема и только моя. Ничья больше.
Отстранившись от шкафа, я без слов позвала Хлою, и вместе мы ушли прочь никому не принадлежавшего кабинета.
***
Всю ночь я не могла заснуть. Мысли о новом послании не покидали моей головы ни на секунду. В списке осталась лишь одна я. А что если Недруг придет ко мне и убьет? А что если эта ночь самая последняя в моей жизни?
От этих мыслей по моей спине пробежал холодок. Невольно я вжалась в саму себя. Чувство незащищенности так и блуждало вокруг, составив компанию тревоге, что так часто настигала меня.
В моей голове, душе и разуме было так много всего того, от чего бы я пожелала избавиться. Мне это не под силу. Знаю, на кладбище я пообещала себе быть сильной, но что-то вновь пошатнулось во мне, нечто снова закралось ко мне в голову. Нечто, не отпускающее меня. Как бы я не старалась подниматься наверх, это все равно тянет меня вниз. Вниз за собой.
Если честно, я уже давно сломлена. Начиная с того момента, когда умерла Лесли. Я просто не показываю этого людям. Для них я сильная и независимая. Девушка с холодным камнем вместо сердца. Такой я хочу казаться. Люди не должны привязываться ко мне. Это нехорошо для них, тем более для меня. Я не должна вешать на кого-либо свой груз. Они просто его не потянут.
Я так устала переживать, нести на себе вину за кого-либо... Мне так хочется покоя, но я не могу. Не могу позволить себе этого.
Откинувшись на подушку, я попыталась закрыть глаза. Неуверенно перевернувшись на бок, провалилась в сон.
Неожиданно нечто холодное скользнуло по моему плечу. По всему телу пробежали мурашки. Медленно открыв глаза, я увидела, что возле моей кровати стоит темная фигура, а в ее руках виднеется нечто, похожее на нож. Вглядевшись, я заметила на голове таинственного гостя черный холщовый мешок, а белая уродливая улыбка была направлена на меня. В ужасе, я резко отползла назад, упершись об изголовье кровати. Мое сердце бешено колотилось, то и дело отстукивая незнакомые мне ритмы. Ладони и руки тот час вспотели. Я принялась тяжело и часто дышать, не осмеливаясь сказать и слова.
Мой пол стал поскрипывать, когда Недруг направился ко мне. Острый предмет чуть поблескивал, отчего обращал на себя внимание. От нахлынувшего страха меня парализовало. Не в силах пошевелиться, я лишь беспомощно наблюдала, как Недруг неторопливо подбирается ко мне.
Резко схватив меня за руку, он одним движением опрокинул меня с кровати, тем самым повалив на пол. В страхе, я начала отползать от него, перевернувшись на живот. Однако в следующее мгновенье он хватил меня за лодыжку и поволок прочь из комнаты. Я пыталась отбиваться второй ногой, но почему-то мне не удавалось его задеть. Видимо, заметив, лестницу, Недруг в одно мгновенье поменял мое положение. Теперь он держал меня за волосы, приложив к горлу холодный металл. Голову поразила неимоверная боль, а корни волос противно тянуло. Я пыталась кричать, но никто не отзывался. Горячие слезы покатились по моим щекам. Я не знала, что делать. Никто не отзывался на мои крики, и от этого было еще страшнее. Сквозь льющееся градом слезы я снова и снова пыталась позвать на помощь, но никто не приходил.
Входная дверь широко распахнулась, когда мы преодолели первый этаж. Морозный утренний ветер слегка подул в мою сторону. Ноги пальцев почувствовали короткую траву. Руками, я пыталась вцепиться в землю, но мои длинные бледные пальцы надолго в ней не задерживались. Теперь земля была у меня под ногтями, однако это все равно не останавливало меня. Всеми способами я пыталась цепляться за жизнь.
— Остановись, — сквозь слезы проговорила я. — Я не хочу! Пожалуйста, не надо! Отпусти! — кричала я, но он не слушал. Страх не отпускал меня. Я не знала, что произойдет дальше.
Я все кричала и кричала, но никто из соседей не слышал этого. Из-за большого количества слез я уже не могла ничего видеть.
— Эллен, — эхом отдался голос мамы. — Эллен, дорогая, — он был обеспокоенным.
В следующее мгновение обстановка вокруг меня сменилась. Я ползала по полу в своей комнате, упершись о крепкие руки отца. Напротив меня с обеспокоенным видом сидела мама. Я не понимала, что происходит. Сердце до сих пор бешено колотилось, а руки и ноги дрожали, все это сопровождалось частыми вздохами. Судорожно оглядываясь, я убедилась, что это действительно моя комната. Вся одежда была мокрой от пота. Черные волосы прилипли ко лбу.
Кинувшись к маме в объятия, я крепко ухватилась за нее.
Никто ничего не говорил. В комнате повисла абсолютная тишина, в которой из всех звуков были лишь мои вздохи.
Через некоторое время отец и мать уложили меня в постель. Папа, даже не думая уходить, остался со мной. Устроившись на кресле, что располагалось около недалеко от моей кровати, он уснул следом за мной. Хоть мелкая дрожь до сих пор не отпускала меня, однако я впервые за долгое время почувствовала себя под защитой.
11 Глава. Без масок.
— Эллен, что вчера случилось? — спросила мама за завтраком. Ее вопрос пробудил во мне неприятные воспоминания прошедшей ночи. — Мы с отцом беспокоимся за тебя, — добавила она, явно намериваясь разговорить меня.
— Кошмар приснился, — ответила я, ковыряя вилкой в салате, не осмеливаясь поднять глаза на женщину.
— Это был не просто кошмар, верно? — не унималась мама. — Тебя что-то беспокоит? — спросила она, однако ответа на интересующий ее вопрос она так и не получила. — Мы же твои родители. Почему ты нам ничего не рассказываешь? Постоянно что-то умалчиваешь. Думаешь, я не замечаю, какой ты стала? Раньше, ты все время мне что-нибудь рассказывала, делилась секретами, а сейчас... А сейчас ты стала закрытой.
— Просто вы не даете мне общаться с Хлоей. Меня это беспокоит, — ответила я, все также ковыряя в тарелке. Хоть мои глаза и не были направлены на отца, но за то я знала, что он отреагировал на ее имя.
— Вы, по-любому, не будете общаться, — вступил отец, ровно до этого момента не принимавший участия в разговоре. Его тема, видимо. — Она же переезжает в другую страну, разве не так?
— А ты откуда знаешь? — подняла голову я. Скорее всего он и Хлоя до сих пор ведут переписку. Но почему я об этом ничего не знаю?
— Городок маленький, — ответил отец. — новости быстро разлетаются.
Неожиданно по дому раздался надоедливый телефонный звук. Торопливо поднявшись, мама направилась к его источнику.
— Не делай вид, будто вы не знакомы, негромко сказала я отцу, как только мать скрылась в глубинах дома. — И не нужно спрашивать меня, о чем я говорю. Ты прекрасно знаешь, о чем я.
— И не собирался. Да, я знаю Хлою и советую тебе держаться от нее подальше, — произнес отец, наклонившись ко мне. — Ты ее не знаешь. Ты не знаешь, какая она на самом деле.
— Я знаю про ее брата, если ты об этом.
— А что именно ты знаешь?
— Я знаю, что это он убил Мэтта, — заявила я. Казалось, отец на мгновение отшатнулся.
— Дочь, ты совершенно не осознаешь, куда ввязалась. Человек, убивший Мэтта, Троя и Бобби, опасен. Ты с ним хоть как-то контактировала? — строго спросил отец. Ни каждый мог устоять под гнетом его взгляда, однако мне всегда это удавалось. Мой твердый характер помогал мне в этом. — Ну, — нетерпеливо выплюнул он.
— Нет, — тут же ответила я. — Я ничего об этом не знаю.
— Хорошо, — облегченно произнес отец. — Можешь общаться с Хлоей, но не позволяй втягивать себя в это. И так слишком много людей втянуто, — задумчиво проронил он. — Мне уже на работу пора. Пока, милая.
Мужчина, взяв с собой портфель, направился к двери. С минуту помедлив, он покинул дом. А я осталась сидеть на стуле, смотря ему в след. Тяжело вздохнув, устремила свой взгляд на недоеденный салат отца. Боковым зрением, я почувствовала в комнате движение, это оказалась мама.
— Звонили из школы, — моей реакцией послужил полный непонимания взгляд.
— И что там?
— А что Барт уже на работу ушел? — спросила она, оглядываясь по сторонам. Увидев огромное нетерпение на моем лице, мама все же ответила: — Школу завтра открывают. Ведь на носу экзамены, выпускной.
— А как же убийства? — не могла поверить я услышанному. — Куда смотрит директор?
— Кстати о директоре. Миссис Грин, жена вашего учителя, сказала, что мистера Сойера уволили.
Мои глаза округлились, подобно блюдцам. Конечно, я всегда хотела избавиться от этого надоедливого старика, но эта новость стала чем-то неожиданным. Однако я была этому рада. Хоть что-то хорошее за последнее время.
— И еще одна новость. У миссис Грин приехал сын, и он будет учиться в твоей школе. Кажется, его зовут Алан.
Я слегка приоткрыла рот от удивления. Не тот ли это Алан, которого я встретила на кладбище вчера ночью? Даже если это и так, то мне придется учиться с ним в одной школе и видеть его каждый день, чего я не хочу. Алан показался мне очень странным. Он явно скрывает некую тайну. И этот его взгляд, которым он смотрел на меня. Такое ощущение, будто этот парень меня уже знает, но не я его.
— Что такое? Ты его знаешь? — спросила мать, не в силах расшифровать выражение моего лица.
— Нет, не знаю.
***
Первый учебный день за все это время. Признаться честно, я даже успела немного соскучиться по школе. По ее ужасно длинным урокам; по всем этим зевакам, которые меня так раздражают; по своему шкафчику — по всему. Мне так не хватало ее. Может быть, она поможет мне отвлечься от моих переживаний? Загрузит меня хорошенько. Да так, чтобы я собралась и перестала ныть по всякому поводу. Ведь в борьбе с Недругом мои слезы никому не помогут.
Сегодня не был один из тех дней, по которым я должна посещать мисс Браун. Но мне все равно хотелось зайти к ней. От одной мысли о девушке стало тепло и приятно. Неведомая улыбка озарила мое лицо. Казалось, будто я не видела Алисию целую вечность. Мне так хотелось встретиться с ней прямо сейчас, но мешало то, что в данный момент я находилась на уроке истории и не могла покинуть кабинет.
Мистер Грин важно расхаживал по комнате, объясняя нам старую тему. И конечно же, на его уроке присутствовал Алан. Парень с непроницаемым выражением лица, наблюдал за отцом, за весь урок который на него так и не взглянул. Сразу видно, мистер Грин умел отделять работу и личную жизнь. Однако мне все равно показалось, что отношения между отцом и сыном натянутые.
Алан сидел на соседнем ряду, наши парты находились наравне по отношению друг к другу, отчего мне было неуютно. Когда я смотрела на учителя, то краем глаза замечала редкие поглядывания Алана в мою сторону. Время от времени я делала то же самое. Иногда, мне казалось, будто он это замечает.
Эта мини игра продолжилась до тех пор, пока не прозвенел звонок.
— Я заметил, — сказал Алан, оказавшись около моей парты. Внимательные глаза парня наблюдали за тем, как я собираю учебники.
— Что заметил? — с видом полного непонимания спросила я.
— Ну, хорошо, — загадочная полуулыбка скользнула по его лицу. — Такая игра мне тоже по душе.
Затем парень вышел из класса, оставив меня в полнейшем недоумении. Как только все учебники были сложены, я тоже покинула кабинет. За моей спиной появилась Хлоя. На историю мы ходили вместе. Общий урок как-никак. Мы немного поговорили, а после я решила пойти к мисс Браун. Пока мои ноги несли меня по лестнице, в голове проносился тот эпизод с какао. Горячее и приятное, оно согревало меня изнутри и успокаивало своим нежным коричным запахом.
Когда я оказалась напротив кабинета мисс Браун, внутри меня пронеслось легкое волнение. Немного помедлив, я все же постучала в знакомую дверь и вошла внутрь. Алисия сидела за своим столом из светлого дерева. Девушка читала некую папку, однако как только она увидела меня, то поспешно принялась убирать ее в глубины стола. Подняв голову, мисс Браун одарила меня улыбкой.
— Здравствуй, Эллен. У тебя же завтра прием.
— Здравствуйте, эм... да. Я просто хотела с Вами увидеться, — ответила я, сев на стул, что располагался около ее стола.
— Это очень мило с твоей стороны, — Глаза Алисии так и сияли. Однако от меня не укрылось и то, что девушка немного нервничала. Видимо, это из-за той папки, что она спрятала в своем столе. Интересно, что в ней такого секретного? — Признаюсь, я тоже хотела тебя увидеть и поинтересоваться, как ты себя чувствуешь. У тебя все хорошо?
Мне так хотелось солгать, но я не могла. Доверчивый взгляд мисс Браун так и подбивал сказать правду.
— На самом деле, нет, — сделав небольшую паузу, я продолжила: — День назад мне приснился кошмар. Он был довольно реалистичным. Все, что происходило во сне, я ощущала, как наяву. Мне казалось, что это реальность. Но голос мамы привел меня в чувства, и я поняла, что это был сон.
Все то время, что я вела рассказ, Алисия внимательно вслушивалась в каждое сказанное мной слово. Также я заметила, что девушка не воспользовалась блокнотом. Вероятно, происходящее не являлось для нее сеансом. Скорее, она хотела помочь мне как... друг. Или это было слишком крепкое слово для уровня наших взаимоотношений? Неожиданно я поняла, что никогда ничего не делала для Алисии. Хотя она делает для меня много всего хорошего. От этих мыслей стало неудобно.
— Понятно, — проронила девушка задумчиво. — Ты в порядке?
— Да, спасибо. Но след остался.
— Вероятно, это от большого страха. Не могла бы ты, поподробнее рассказать о том, что было в твоем сне?
От слова «поподробнее» я запаниковала. Не могла же я сказать, что мне приснился маньяк, именуемый себя Недругом, который на протяжении нескольких недель шлет мне письма с угрозами и всякими идиотскими заданиями. Хотя я могла изложить все немного иначе.
— Мне приснилось, будто человек, убивший учеников нашей школы, пришел ко мне домой. Я кричала, но никто не отзывался и не шел ко мне на помощь. А когда убийца уволок меня на улицу, то хотел убить, но голос мамы вернул меня в реальность, — отчеканила я. Все внутри меня немного подрагивало.
— А ты не знаешь, почему он пришел именно к тебе?
— Нет, — тут же ответила я. От того, что мне пришлось солгать Алисии, стало неприятно.
— Ну, он же к тебе пришел. Значит, есть причина, — вся тяжесть беспокойства Алисии легла на меня. Девушка действительно хотела во всем разобраться и помочь мне.
Звонок, прозвеневший как раз вовремя, спас меня.
— Мне пора, — произнесла я, поднимаясь со стула. — Была рада увидеться.
— Как и я, — и снова эта задумчивая интонация. — Эллен, — Я обернулась. — Знаешь, что самое плохое в секретах? — Ничего не отвечая, я продолжила стоять около двери, буравя свою собеседницу взглядом. — Они всегда всплывают наружу.
Переведя взгляд на неведомый предмет, лежавший на столе, мисс Браун дала мне четко понять, что разговор окончен. Повернув скользкую ручку двери, я поспешно покинула кабинет.
На алгебре я сидела полностью погруженная в собственные же мысли. Визит к мисс Браун был странноватым, да и сама девушка себя необычно вела. Особенно меня интересовали те папки, находившиеся у нее в руках, что она так поспешно спрятала, увидев меня. Интересно, что в них написано? Может, это что-то личное? Возможно, мне вообще не стоит обо всем этом думать?
Выбросив посторонние мысли из головы, занялась уроком. Мисс Рот объясняла материал довольно сложно, но мне всегда удавалось получать хорошие оценки. Видно, во всем виноват мой высокий интеллект, которым я так люблю хвастаться и использовать как предмет превосходства над другими. Кстати, они них. За этот день ко мне никто так и не подошел за помощью в каком-нибудь деле. Это немного беспокоило меня, ведь раньше жаждущих получить от меня помощи было гораздо больше. Что-то здесь не так.
По окончании урока я направилась к своему шкафчику, где меня ожидало огромнейшее потрясение в виде Алана. Парень стоял около соседнего ящика и доставал учебники. Не знаю, сам ли он попросил именно этот шкафчик, или ему такой дали по обычному совпадению. Но одно я знала точно, Алану что-то от меня нужно.
— Неожиданно, — проронил он без единой доли удивления, увидев меня. Я, ничего не ответив, продолжила рыться в шкафчике в поисках очередного учебника. — Я знаю, к кому ты приходила, — тихо, так чтобы слышно было лишь мне одной, произнес он, нависая над моей спиной. — тогда на кладбище. — Растерянная и сбитая с толку, я стояла лицом к своему шкафчику, мысленно благодаря себя за то, что Алан не может его видеть. — Теперь я знаю о тебе намного больше, — сказав это, он развернулся и ушел, оставив меня смотреть в непроглядную тьму железного ящика.
— Эллен, ты чего? — вернула меня в реальность подошедшая ко мне Хлоя.
— Оказывается, шкафчик Алана расположили рядом с моим. Меня и так немного настораживает этот парень, а теперь у нас еще и шкафчики рядом, — ответила я.
— Для начала, не тот ли это Алан, про которого ты мне рассказывала? Кстати, я не могу взять в толк, как ты оказалась на кладбище, и самое главное — зачем? Ведь я не припоминаю, чтобы ты мне об этом рассказывала, — сузила кофейные глаза Хлоя.
— Ну, — протянула я, придумывая, что бы ответить девушке. — Я навещала кое-кого, — Хлоя выразительно изогнула бровь. — Лесли. Лесли Диксон. Я просила у нее прощения, ясно? — сказала я, не осмеливаясь взглянуть на Хлою. Девушка ничего не ответила, ведь знала, что говорить или же отвечать что-либо будет бесполезно и необязательно. — Я чувствую себя виноватой перед ней, перед тобой, да перед всеми, кто пострадал от меня или от моего списка.
— Я не буду говорить, что ты не должна корить себя за это, — проговорила Хлоя после длительной паузы. — потому что это было бы ложью. Но ты не должна брать на себя ответственность за людей, которых убил Недруг и его помощник. Ведь это не ты убила их, не ты всадила им нож, стрелу, шприц. Это все их рук дело. Ты не могла знать, что психопаты воспользуются твоим списком, как ориентиром. Но Лесли... — Хлоя заглянула ко мне в глаза, в которых я уловила нескрываемую горечь. — боюсь, что здесь ты виновата, как и Мэтт. Он унес свою вину в могилу, но куда унесешь ее ты, Эллен? — девушка сжала мою руку. — Может, стоит это, наконец, отпустить? Знаю, ты виновата, но тебе нужно смериться с этим.
— И каким же образом? — не понимала я того, что хочет донести до меня Хлоя. — Такое не забыть.
— Я не говорю забывать. Я говорю, смириться и принять этот как факт. Неприятный и омерзительный. Ведь твои переживания не оживят Лесли и уже ничем ей не помогут. Они только навредят тебе, ясно? А теперь вернемся к Алану, — резко перевела тему Хлоя, ясно дав понять, что сказала достаточно. — Что с ним, по-твоему, не так?
— Он сказал, тогда на кладбище, — уточнила я. — что наблюдал за мной. А еще он сказал, что знает, зачем я приходила туда. И у меня такое ощущение, будто Алан меня знает. Но я не знаю, откуда. Кстати, он сын мистера Грина.
— Вообще-то, по школе ходят слухи, что Алан не его сын, — опровергла последнюю сказанную мной фразу обладательница кофейных глаз. Направленный на девушку взгляд выражал полнейшее непонимание. — То есть Алан его сын, но не биологический. Он был усыновлен.
— Подожди, а что если Алан может быть сыном Энтони Куина? — прошептала я с ужасом. Брови моей собеседницы слегка нахмурились, но потом приняли прежнее выражение. Однако в глазах девушки читался неподдельный страх. — Не думаю, что наши шкафчики оказались рядом — чистой воды совпадение. За этим явно что-то кроется.
— То есть, ты думаешь, что Алан — мой брат? — растерянные глаза девушки смотрели в никуда.
— Да, потому что помнишь Крис сказал, что сын Куина должен быть одного возраста с нами?
— Ну ладно, предположим твоя теория верна. И что тогда? Как нам проверить? — не унималась Хлоя, одаривая меня приличным количеством разнообразных вопросов.
— Давай так, — начала я. — Во время твоего сегодняшнего приема у мисс Браун я запишусь к мистеру Грину на дополнительные по истории, которые у него на дому проводятся. Это будет отличная возможность обыскать комнату Алана на наличие всяких подозрительных вещей. Как тебе план?
— И как ты будешь уходить от Грина в комнату Алана, м? — скептически отнеслась к моему плану Хлоя.
— Буду проситься в туалет. Скажу ему, что у меня проблемы с мочевым пузырем... или что там за все эти процессы отвечает.
— Я предлагаю сделать лучше, — хитрая ухмылка, совершенно несвойственная Хлое, скользнула по ее лицу.
***
План Хлои оказался куда лучше. Как только девушка освободилась от мисс Браун, она направилась к мистеру Грину, чтобы записаться на дополнительные занятия, проводимые в его доме. Мужчина, со свойственной ему привычкой никому не отказывать, конечно же, согласился помочь своей ученице. Однако он был весьма удивлен, узнав, что Хлоя нуждается в дополнительных уроках по истории. Девушка рассеяла его сомнения, сказав, что у нее имеются некоторые пробелы в знаниях, которые она хотела бы заполнить перед экзаменами.
А моя задача проста. В то время как Хлоя будет отвлекать мистера Грина, я буду обыскивать комнату Алана, но мне нужно управиться до его прихода. Отсутствие парня продлиться ровно полтора часа. Я поспрашивала и узнала, что он увлекается баскетболом, что неудивительно с его-то ростом.
Как только я получила заранее обговоренный сигнал — пробралась в пристанище Алана. Комната его не имела малых или же больших размеров, она была средняя. Также я отметила, что ей присущ минимализм, покуда мебели стояло немного: кровать, стол, стул, шкаф и мини комод. Однако все было выполнено со вкусом. Алан имеет свой стиль, и это видно. Можно сказать, парень воспитал себя сам. У него есть свое мировоззрение, предрассудки и цели, коих, я думаю, немало.
Ступив на ламинированный пол, я направилась к столу. Увиденное перевернуло во мне все, что только можно. На деревянной столешнице стояло обрамленное красивой рамкой фото. С изображения на меня смотрел Алан, обнимающий ту, что является причиной ноющего чувства вины, наполняющего меня с каждым днем все больше и больше. Лесли Диксон. Парень и девушка лучезарно улыбались камере, а их глаза выражали неподдельное счастье.
Взяв рамку, я принялась разглядывать ее, а затем начала вскрывать. На оборотной стороне красовались написанные изящным почерком слова: «Наша дружба вечна, и ничто не сможет изменить этого. 2017 г. P.S. Кое-кто не хотел фоткаться. За фото благодарю стесняшку, Кларка».
От удивления мой рот слегка приоткрылся. Я судорожно принялась делать фото обеих сторон фотокарточки. Трясущимися руками запихнув ее обратно в рамку, продолжила осматривать стол дальше. Как выяснилось позже, ничего интересного для меня там не было.
Проследовав дальше, я очутилась около одиноко стоящего у стены шкафа. Дверцы открылись без свойственного им скрипа, что меня немного удивило. На вешалках висела вполне себе обычная одежда. Никаких черных водолазок, что носит Недруг или же такого же цвета холщовых мешков. Ничего. Слегка разочарованная, я поплелась в сторону комода, заинтересовавшему меня еще вначале. Всего он содержал три выдвижных ящика. В первом находилось нижнее белье. Сморщив лицо, я принялась в нем рыться, но там ничего не было. Вернув все на место, приступила ко второму. Там были носки. Аккуратно свернутые клубочками, они ровно лежали, не занимая особого места на полке. В них я тоже порылась, однако результат был такой же, как у нижнего белья — никакой. И наконец, я добралась до последнего ящичка. Думаю, в нем мне улыбнется удача или она просто скривит гримасу, полной неприязни, и отвернется от меня, последовав дальше, дабы одарить своей несравненной улыбкой кого-то другого, но не меня. Как я и думала, удача ушла. В ящичке было пусто. Ничего. Обычный ничем не заполненный ящик. В отчаянии, я решила пощупать дно. Оно немного отходило, что было довольно странно. Не думая ни минуты, я легко убрала его. Оказалось, что удача все-таки пришла и сейчас улыбалась мне вовсю ширь. В потайном ящичке лежали белые конверты. Без адрес и отправителя. Взяв первый конверт, который уже был вскрыт, что означало, что получатель его все-таки прочел, я начала читать письмо, что в нем лежало.
«Я знаю, что Лесли убила себя не из-за себя, Элай. Кто-то спровоцировал ее. Она бы никогда такого не сделала. Я просто не верю в это. Она всегда была жизнерадостной, хотела поступить в колледж, хотела просто жить. У нее никогда не было мыслей о смерти. Но в последнее время она стала закрываться, отделяться от нас. Я думаю, ты это тоже заметил, Элай. Да мы все это заметили. Я хочу выяснить, кто довел Лесли до смерти.
— Кларк».
Легкий холодок пробежал по спине, оставляя после себя мелкие мурашки. Получается, Недруг мстит мне не только из-за отца. Он знает, что я сделала с его подругой. Видимо, поэтому он убил первым Мэтта. Не потому что тот был первым в списке, а по той причине, по которой Лесли мертва.
Вынув другой конверт, я также принялась читать письмо:
«Элай, Лесли шантажировали. У тех, кто довел ее до суицида, было на нее куча всего. Они просто развлекались, для них это была всего лишь игра, но для нее нет. Уверен, каждый день для нее был адом. Поэтому Лесли убила себя, она просто не выдержала. Почему люди такие жестокие, Элай? Каким-то ублюдкам просто стало скучно, и они решили развлечься. А бедная Лесли с ужасом ждала их следующего задания. Я так зол. Когда я узнаю, кто это, то не буду их жалеть. Ведь они не жалели Лесли.
— Кларк».
«Я узнал, что их было двое. Парень и девушка. И у меня есть хорошие новости, Элай. Я знаю, как зовут девушку. Эллен Эдисон. Знакомая фамилия, да? Она дочь Барта Эдисона, того никчемного судьи, из-за которого мой отец теперь мертв, из-за которого я оказался в детдоме, и из-за которого наши с тобой жизни были разрушены. Яблоко от яблони недалеко падает. Семья ублюдков и кретинов. Эдисоны все такие, кроме разве что матери. Лора, кажется. Уверен, она не такая, как они, только потому, что Эдисон фамилия, которую она взяла от брака... Грязный род Эдисонов. Я знал, что нам еще представится возможность поквитаться с этим судьей. Его дочь считает, что она выше других. Нужно опустить ее на землю и дать понять, что она не достойна жить. Она будет страдать так же, как Лесли, но только в сто раз хуже. Я надеюсь на твою помощь, Элай.
— Кларк».
Получается, главный зачинщик — Кларк. Он все придумал. Я и Мэтт отняли у него дорогого ему человека, и теперь он мстит. Мэтт уже стал жертвой его мести, а в последнем письме, адресованном мне, Кларк ясно дал понять, что я следующая. Теперь, мне хотя бы известно, почему именно я.
Оставалось прочесть еще три письма, но по времени я уже не успевала. С минуты на минуту должен был прийти Алан. Одни быстрым движением, я сгребла оставшиеся конверты к себе в сумку и ушла также проворно, как и появилась.
Дорога до нашего места встречи с Хлоей оказалась долгой. Она простиралась как можно дальше от дома Гринов. Весьма предусмотрительно. Мои ноги будто сами вели меня. Поскорее хотелось поделиться с Хлоей полученной информацией, от которой я до сих пор не могла отойти. Мне до сих пор не верилось, что я выяснила, кто является сообщником Недруга. Уверена, скоро их грандиозному плану и изящно сплетенной паутине лжи придет конец. Алан обязательно выдаст себя, в этом можно не сомневаться. Это лишь вопрос не такого уж и долгого времени.
Это чувство окрылило меня, предало былую уверенность в себе и собственных силах. На радостях, я даже не заметила, как добралась до желанного места. Пред моим взором раскинулось небольшое здание. По всей видимости заброшенное. Мрачное и одинокое, оно вызывало во мне некий трепет. Распахнув замызганную дверь, я очутилась внутри. Вокруг было пусто. Свет проникал сюда лишь из разбитых окон. Сделав несколько шагов, я заметила некоторое шевеление в нескольких ярдах от себя. Немного помедлив я последовала в сторону недавней активности. Неведомые шорохи наполняли это место, создавая атмосферу покинутости и мрачности. Когда я очутилась на месте, вызвавшего во мне интерес, на газа мне попалась бетонная лестница. Безо всяких раздумий я принялась по ней пониматься, устремляясь вверх на несколько метров. На втором этаже оказалось гораздо чище. Мусора, как на первом этаже, здесь практически не водилось, а серые стены не содержали надписей. Также на этаже стояли две колоны. За одной из них я заметила человеческую тень. Аккуратной поступью я зашагала к ней, стараясь не создавать шума. Оказавшись напротив колонны, я резко напала на обладателя тени. Однако неизвестный не растерялся и откинул меня на пол. Подняв немного болевшую голову, я увидела, что сверху вниз на меня смотрит Хлоя. Полный непонимания взгляд кофейных глаз играл на ее лице.
Поднявшись без чьей-либо помощи, я уже не смотрела на нее снизу вверх.
— Прости. Ты в порядке? — спросила она у меня. Моя болевшая голова явно твердила обратное. — Зачем ты на меня напала? — не дожидаясь ответа на предыдущий вопрос, спросила Хлоя.
— Меры предосторожности. К тому же я не знала, что за колонной прячешься именно ты. Кстати, как твои занятия с мистером Грином? — поинтересовалась я с ноткой сарказма.
— Вполне удачно, — в противоположной манере моего вопроса ответила Хлоя. — А как ты справилась? Нашла что-нибудь?
— Ты не поверишь, но мы были правы. Алан — это Элай. Я нашла в его комнате письма, которые ему посылал Кларк Олсен. А еще вот, — я показала Хлое фото фотокарточки, найденную в комнате Алана. Обе стороны. Хлоя издала сдавленный выдох, а ее глаза наполнились слезами, которые девушка принялась тут же вытирать. — Что? — не поняла я, заметив реакцию своей подруги. — Что не так, Хлоя?
— Просто... просто впервые за столько лет я, наконец, увидела его. Когда я посмотрела на то, как он счастлив, сразу вспомнила, что он убийца, который хочет моей смерти.
— Хотел, — с горечью в голосе поправила я. — Он ее хотел, но... Я недавно получила новое письмо от Недруга, в котором говориться, что он хочет убить только меня и никого больше.
— Почему ты мне ничего не рассказала? — вся тяжесть недоумения Хлои упала на меня. — Я думала, у нас нет секретов.
— И сейчас их нет. Просто теперь это только мое дело. И из писем, которые я нашла у Алана, я убедилась в этом. Там говорилось, что Кларк узнал: в смерти Лесли виноваты парень и девушка. В одном из писем он пишет, что знает имя девушки, мое имя. Я почувствовала всю его злобу и ненависть, направленную на меня и моего папу, повинного в смерти его отца. Мы отняли у него близких ему людей. Поэтому платить за это мне и отцу. Но никак не тебе. Видимо, Элай больше не держит на тебя зла и простил.
— Но это не освобождает его от убийств, что он совершил, — произнесла Хлоя с обидой. Немного помолчав, она продолжила: — Что говорится в других письмах?
— Я не читала еще. Хотела сделать это сейчас. Их осталось три.
— Тогда я тебе помогу.
— Нет, — отрезала я. — Теперь это только мое дело.
— Вообще-то, если ты не забыла, они убили моего брата, — обиженно произнесла Хлоя. Неожиданно появившаяся твердость в ее голосе окончательно переубедила меня.
Молча, я достала три конверта, один из которых протянула Хлое. Затем принялась читать письмо, доставшееся мне.
«У отца был завод по производству игрушек, как ты знаешь. И вчера я нашел на нем кое-что стоящее. Оказывается, он также занимался костюмами для Хэллоуина. Так вот, я нашел дюжину холщовых мешков с нарисованными на них белыми улыбающимися смайликами. Выглядят жутко, ты бы видел, Элай. По поводу их у меня есть парочка идей. Скажу при встрече.
— Кларк».
Письмо оказалось довольно коротким. Поэтому я принялась за следующее, в то время как Хлоя дочитывала свое. Ее кофейные глаза беспокойно бегали по строчкам.
«Я нашел человека, способного оплатить все наши затраты. Надавив на него, мы сможем доить его, сколько пожелаем. Я нашел одни очень интересные моменты с его участием. И знаешь, это можно неплохо использовать против него. Главное, правильно все сделать. И когда мы получим желаемое, не сомневайся, Элай, мы расправимся с этой дрянью Эллен Эдисон.
— Кларк».
Когда я закончила, посмотрела на Хлою. Девушка с полным боли взглядом смотрела на прочитанное письмо. Видно, то, что она прочитала, явно ей не понравилось и еще больше ее расстроило.
— Что там написано? — спросила я, сделав шаг к Хлое.
— Подробный план того, как убить тебя.
Дрожащими руками я попыталась взять письмо из Хлоиных рук, но девушка резко их отдернула.
— Нет, — резко сказала она. — Ты не должна этого знать, — запротестовала Хлоя.
— Нет, должна. Я хочу знать. Это план моей смерти. Я имею право знать, — С этими словами я потянулась к письму. Хлоя уже не противилась моим действиям.
Тяжело вздохнув, я начала чтение:
«Я сформировал план, над которым мы думали. Прочитай, Элай.
Дата совершения плана: 25 мая, текущего года.
Начало и конец: с 17 часов до 18 часов.
Подробные действия: За день до своей смерти Эллен получит письмо с указанием места и времени. Она по-любому послушается, ведь на кону будет стоять жизнь близкого ей человека. Далее. Когда стерва придет, то поймет, что оказалась в зале суда. Конечно, он будет импровизированным, но удовольствие от судебного процесса мы получим немалое. Судить ее буду я. И судья и палач в одном лице. Кстати, отца не будет, ведь убийство его дочери я считаю своего рода посланием этому никчемному судье и знак того, что он следующий. Свою роль ты знаешь, Элай. По окончанию процесса, я выношу Эллен приговор в виде смертной казни. Она будет заключаться в следующем: подойдя к Эллен с моим лучшим ножом, я всажу ей двадцать ударов по всему телу. По два в левую и правую руку; по четыре на каждую ногу, чтобы обездвижить; семь в живот и один удар в сердце, а после перережу горло. Насчет Хлои ты знаешь. Вреда ей никто не причинит, она твоя сестра. После всего этого вы можете жить счастливо в своей братско-сестринской идиллии. А затем мы займемся отцом, но не в этот же день. Потому что нам надо будет основательно подготовиться.
— Кларк».
На удивление, мое сердце не билось с бешеной скоростью. Оно было спокойно, как никогда. Ладони не потели, мое и без того бледное лицо не белело еще сильнее. Я излучала спокойствие. Кажется, такое состояние принято называть апатией. Или же это было смирение. Смирение с собственной смертью.
— Что ж, значит, так тому и быть, — спустя некоторое время произнесла я, устремив взгляд на голую стену.
— Почему ты такая спокойная? — с опаской спросила Хлоя. — Разве тебе не страшно?
— Мне было страшно, — я перевела взгляд на и без того перепуганную девушку. — но не теперь.
Хлоя, стремительно приблизившись, заключила меня в объятия. Щекой, я ощутила тепло, исходившее от девушки. Уверена, что даже услышала биение ее сердца. Мы стояли молча, окутанные безмолвием. Никто из нас не хотел ничего говорить. Слова были бы лишними. Мне еще представится возможность поговорить с ней в последний раз. Сейчас мне просто хочется в короткие, на такие важные, минуты не думать о моей смерти и том, как я умру.
***
Я сдержала обещание данное родителям о том, что вернусь домой поздно. К моему приходу весь дом уже был погружен в царство Морфея. Моя комната была окутана беспроглядной темнотой, но то не делало ее мрачной. Наоборот сегодня она встретила меня с уютом и нежностью. Однако в эту самую ночь комната мне казалось одновременно родной и далекой. Будто я отдала ее другому человеку, а сама пришла посмотреть на нее в последний раз. Грустная улыбка скользнула по моим губам.
Свет включать я не стала. Не видела в этом никакого повода. Ступив на мягкий ковер, я направилась к тумбочке, вглядевшись во тьму, увидела красный конверт. Он одиноко лежал на ровной поверхности. Мне не надо было вскрывать его, чтобы узнать, что в нем написано. Я знала, это приглашение на мою смерть.Не знаю, сколько я стояла около тумбочки, сверля красный прямоугольник взглядом прежде, чем узнать его содержимое. Все, как я и предполагала. Дата, место и время. Оставалось лишь ждать.
Спать не хотелось и вовсе. У меня есть достаточно времени, чтобы попрощаться. Сев за стол, я включила ноутбук, и синеватый свет осветил мое лицо. Теперь я готова прощаться.
12 Глава. Конец.
Не знаю, каким образом, однако после того, как я навестила одного старого друга, мой организм все же сдался, и я заснула. Правда, сон мой продлился час от силы, но этого было достаточно для встречи нового дня. Прошлой ночью я решила: не сдаваться без боя. Да, меня пригласили на собственную смерть, но кто сказал, что я собираюсь умирать? Меня учили не быть слабой и всегда бороться, какие бы трудности мне ни встретились. Поэтому я заявляю с полнейшей уверенностью: сегодня не день моей смерти.
Завтракать я не стала, не видела в этом пользы, посему сразу же направилась в школу. Даже несмотря на то, что сегодня смертельно опасный для меня день, учебу никто не отменял.
Волнение ощущалось даже в погоде. Бесцветное небо, обрамленное темно-серыми тучами, нависало надо мной со всей своей тяжестью. Мелкий дождик часто накрапывал, однако все никак не мог перерасти в более крупный. Погода была довольно холодной (я то и дело прятала замершие руки в карманы), даже несмотря на то, что лето уже дышит в затылок, возвещая о своем скором приходе.
В здании школы было намного теплее, нежели на улице. Мои руки понемногу приобретали прежнюю ловкость, а схожесть с деревяшками почти отсутствовала. Из-за заполонивших небо темных туч, в школе присутствовали темнота и мрачность, совершенно несвойственные ей.
По расписанию первым уроком шла химия. Факт отсутствия Хлои встревожил меня. В течении всего урока она так и не показалась. Неприятное чувство закралось во мне, ведь я догадывалась о причине ее отсутствия. Скорее всего, Кларк подумал, что Хлоя — идеальная приманка для меня, и он оказался прав.
Мои догадки подтвердились в середине учебного дня. Подложенная записка, поджидая меня, уже пребывала в моем шкафчике. Алан зря времени не терял, как я посмотрю. Сегодня он лишь изредка попадался мне на глаза. Вероятно, ему уже известно, что я была у него дома. А свидетельство этому — опустевший потайной ящик. Наверняка, Алан в не себя от бешенства, правда, хорошо это скрывает.
Развернув записку, я тут же принялась ее читать:
«Надеюсь, ты не забыла, когда и куда ты должна явиться? Хотя, знаешь, память, иногда, может подводить, потому я позаимствовал твою дорогую подруженьку, Хлою. Думаю, ты успеешь прежде, чем я выпущу из нее кишки.
— Недруг».
Мне хорошо было известно, что угроза о выпуске кишков — пустышка и не более. Кларк не причинит вред сестре своего друга (или кто они там друг другу).
Неожиданно скользнувшая по моему плечу рука мгновенно прервала мои размышления. Я заметила присутствие неизвестного только тогда, когда он заглянул в записку, отправленную Недругом. Развернувшись к нему лицом, спрятала записку куда подальше, однако это не помогло. Было уже поздно.
— Это от Недруга? — со скрываемым ужасом проговорил Тревор. — Мне тоже писал однажды. Откуда это у тебя? И зачем ему Хлоя? — посыпался на меня бесконечный град вопросов. Одним жестом правой руки я сделала так, чтобы парень замолкнул. Это всегда срабатывало. Крис меня этому научил.
— Достаточно вопросов. Тебя это не касается, ясно? — как можно холоднее произнесла я.
— Нет, не кажется, — возразил Тревор. — Этот псих убил Мэтта.
Почему в последнее время, чтобы возразить мне, необходимо приводить Мэтта, как некий довод.
— И почему ты не была на его похоронах? — поменял тему Тревор на еще более неприятную.
— Ты тоже на них не был, так что не тебе меня отчитывать, — нашлась я. — И с чего мне вообще на них быть?
— Я узнал, что несколько месяцев назад вы встречались. Только не говори мне, что это неправда.
— Наши так называемые «отношения», продлились чуть больше недели. Да и вообще, какое тебе до этого дело? — тяжело вздохнула я. После моего вопроса парень тут же утихомирился. Иногда, поведение Тревора мне совершенно непонятно.
— Прости. Мне действительно не должно быть до этого никакого дела. Я просто хочу защитить тебя от этого психа. Недруга.
— Исключено, — резко отрезала я. — Это мое дело, а не твое. Знаю, Недруг убил твоего друга, но все убийства начались по моей вине. И мне за них отвечать.
— Не понимаю, при чем здесь ты?
— Я не собираюсь никому ничего объяснять.
— Ну ты уж потрудись, ведь Хлоя и моя подруга тоже.
Он был прав. К тому же, Тревор просто так от меня ни за что не отстанет. Упрямство у него в крови. Думаю, лишняя помощь не навредит. Все-таки не нужно идти туда одной. Это слишком опасно, даже если я знаю, что меня там ожидает.
Собрав все в голове воедино, я кратко объяснила Тревору положение дел на данный момент и, опустив парочку компрометирующих подробностей, рассказала ему, с чего все началось. Про Лесли мне удалось умолчать. Не хотелось выяснять отношения или же разбираться со всем этим именно сейчас. Возможно, мне еще представится возможность рассказать все подробности истории.
Как только повествование было окончено, по школе раздался звонок, из-за чего реакция Тревора для меня осталась тайной. Однако я знаю точно, что он испытывал нескрываемый шок во время моего рассказа.
***
Оставшиеся уроки пролетели незаметно, приближая меня к злополучному вечеру. Прием у мисс Браун мне сегодня не получиться посетить, но я хочу сказать ей об этом лично.
Когда я постучалась к Алисии в кабинет, то с досадой отметила, что той нет в кабинете, покуда никто не удостоил меня хоть какой-нибудь реакцией. Без колебаний, повернула ручку двери и оказалась в кабинете. Стол, располагавшийся напротив двери, всегда бросался в глаза зашедшему. Сегодня он не был примером аккуратизма и чистоты. Хаотично разложенные папки небрежно лежали на столешнице. Их я узнала сразу. В начале моего последнего визита, мисс Браун принялась спешно прятать неведомы папки, когда я показалась в дверном проеме. Также на столе располагались документы, вынутые из папок, по всей видимости. Любопытство пересилило страх быть пойманной. Быстро оказавшись около стола, я внимательно принялась разглядывать один из документов. Это была первая страничка досье. Я поняла, что оно принадлежит Кларк Олсену только тогда, когда вчиталась повнимательнее. Бросив взгляд на папки, отметила, что на них проставлена печать детдома, в котором некогда жили Кларк и Элай. Кстати, первая страничка досье второго мальчика мне тоже встретилась. Я была в ужасе. Полное непонимание происходящего охватывало меня.
Неожиданно мне на ухо попался до боли знакомое цоканье каблуков. Только прислушавшись я поняла, почему оно мне так знакомо. Когда я сидела в кладовке уборщика, мне удалось услышать его впервые. Обладательница цокающих каблуков закрыла меня в ней, оставив в полной изоляции.
Стремительно выбежав из-за стола, я плюхнулась на диванчик, приняв непринужденную позу. Сердце стучало, как сумасшедшее. Всеми силами я старалась выровнить дыхание.
Когда дверь распахнулась, оно уже было в норме. В дверном проеме возникла мисс Браун. Немного ошарашенная, она смотрела на меня, однако, когда девушка вошла в кабинет, лицо ее стало обычным: слегка улыбчивым и спокойным.
— Здравствуй, Эллен, — поздоровалась Алисия со свойственной ей улыбкой.
И только сейчас я поняла: Недруг тоже использовал в своих письмах именно это приветствие. Также мне вспомнилось, что у Кларка есть сестра Мэри. Может, все это время она слала мне письма, делав это от мужского лица, чтобы запутать меня? Возможно, письма, отправленные Элаю, от имени Кларка — всего лишь конспирация на случай кражи переписки. Неожиданно собравшийся пазл в моей голове пугал меня. Сердце пыталось ускорить свой ритм, но я всеми силами пыталась его сдержать. Мурашки, заставляющие волоски на теле подниматься, начали стремительно по мне пробегать. Раз за разом. Снова и снова. Хорошо, что ни руки, ни ноги мои не были оголены. Ценой огромных усилий мне удавалось подавлять нарастающую панику.
Алисия подошла ближе, заметив мои плохо скрываемые нервозность и напряжение.
— Эллен, такое ощущение, будто ты на бомбе сидишь. Что-то случилось? — спросила она, едва заметно метнув взгляд на стол.
— Учителя говорят, что я не сдам экзамены, а мой отец слишком строг со мной. Я не могу принести в дом такие новости.
Мисс Браун, наивно надеясь, что я не замечу, облегченно вздохнула.
— А помочь Вы мне не сможете, — продолжила я. — потому что сегодня у меня не получится попасть к Вам на прием. Поэтому я пришла сюда, чтобы сообщить об этом Вам.
Что ж, Недруг, я тоже могу плести хитроумную паутину лжи.
— Почему? — спросила мисс Браун, подходя к столу, скользя при этом по мне внимательным взглядом.
— Видите ли, у Хлои проблемы с химией, и я хочу помочь ей, — кажется, я это уже где-то использовала. Когда Алисия услышала имя Хлои, на секунду ее взгляд остановился на неопределенном предмете.
— Ты хорошая подруга, Эллен, — наконец, сказала она свою реплику. — Ладно, тогда, до понедельника.
Если сегодня ты меня, конечно, не убьешь.
— До понедельника, — произнесла я, покидая кабинет.
Время уже близилось к четырем часам. Действовать нужно было незамедлительно. На пороге школы меня уже ждал Тревор, как мы и договаривались. Перед тем, как собраться в школу, я захватила с собой пять ножей различных размеров. Один из самых маленьких я засунула в обувь, а другой — в бюстгальтер. Лезвие я, конечно, накрыла специальным колпачком. Нож чуть побольше размером я спрятала в рукав, предварительно закрепив его так, чтобы он не вывалился. Второй по величине я отдала Тревору, а самый большой взяла себе.
— Ты же останешься с одним ножом, — запротестовал парень. — Давай, я тебе его лучше обратно отдам, а сам кулаками подерусь, если нужно будет. Или палку какую-нибудь найду.
— Какие кулаки? Какие палки, Тревор? — удивилась я глупости и некой недальновидности своего собеседника. — У них будут ножи и, даже возможно, пистолеты. К тому же у меня есть еще четыре ножа. Так что держи нож при себе. Уверена, он тебе понадобиться.
— Я не дам тебе умереть, — серьезно заявил Тревор, принимая нож обратно. Парень сжал его в своей руке настолько сильно, что его костяшки побелели.
***
Ни у меня, ни у Тревора не было машины или хоть какого-нибудь способа передвижения. Поэтому мы решили поехать на автобусе.
С каждым преодоленным метром мое сердце стучало все сильнее и сильнее. Я уже не пыталась остановить это, ведь была не в силах помешать тому, что произойдет совсем скоро — встреча с Недругом, где он, наконец, раскроет себя. Конечно, мне известно, что это мисс Браун и Алан, но всегда нужно знать наверняка. Вдруг меня ожидает неожиданный поворот, как это всегда бывает.
Когда я думала о том, что Алисия может оказаться Нудругом, о том, что на протяжении нескольких недель она дурила меня, втераясь ко мне в доверие, хотелось плакать. Я действительно привязалась к ней за столь короткое время. До сих пор не могу забыть вкус того теплого какао с корицей, которым она меня угостила. Хотелось злиться на себя за глупость. Как я могла повестись на слова какого-то психолога? Дала обмануть себя, проникнуть в мою голову. Идиотка.
Как только каменные громадины стали сменяться деревьями, я оторвалась от окна и заметила, что количество пассажиров значительно уменьшилось. Не считая нас с Тревором и водителя, их было трое. Спящий седовласый старик с тростью и две девушки, что-то активно обсуждающие. Мы же с Тревором пребывали в напряженном молчании. Каждый думал о своем и том, что его ждет. Иной раз я поглядывала на него. Парень нервничал не меньше моего, хоть и скрывал это, довольно старательно, я скажу.
Когда пейзаж за окном перестал двигаться, мы с Тревором поднялись со своих мест и, будто на ватных ногах, направились к выходу. Мои колени немного подрагивали, а трепещущие чувства тревоги и волнения набирали обороты.
Проводив автобус взглядом, я и Тревор направились в сторону редколесья. Четко выложенная тропинка позволяла нам не заблудиться и не потеряться. Вокруг, как я заметила, ничего не было, лишь редкие деревья да тропа, ведущая неизвестно куда. Холод, стоявший с самого утра, так и не спал. Мои замершие пальцы, которые я прятала в карманны, уже давно превратились в деревяшки. Редкие дуновения ветра, заставляли деревья колыхаться, нагоняя еще больше холода. Однако никто из нас не жаловался. Это было бы бесполезно, как по-моему. Пустая трата тепла. Всю дорогу мы шли молча. Никто из нас не проронил ни слова, вплоть до того момента, пока на горизонте не показалось заброшенное здание.
— Смотри, — указал Тревор пальцем в некую точку. От его призыва, я подняла голову, устремив свой взгляд вдаль. Тревожные чувства тот же час овладели мной, заставляя мое сердце биться все чаще и чаще. Хотелось спрятаться или где-нибудь скрыться, лишь бы не видеть, вселявшее страх здание.
— Все нормально? — обеспокоенно спросил Тревор, заметив мою тревожность.
— Нет, давай, уйдем, — отчаянно проговорила я.
Не думая, парень взял мою руку в свою. Страх не отступил, однако тревога отошла на второй план. Шагая рука об руку в беспросветную тьму каменного сооружения, мы медленно вытаскивать наши ножи. Как только я и Тревор вошли, нас сразу же встретила тьма. В воздухе витал запах сырости.
Выполняя указания из записки, мы проследовали на второй этаж. Все представление, подготовленное Недругом и Элаем, было именно там. И я не ошиблась.
Яркий свет озарял второй этаж. Вся мебель была расставлены в точности, как в зале суда. Место, предназначенное судье; камера для подсудимого; трибуна для свидетеля; стулья и все в таком духе. Поднявшись на этаж полностью, я заметила около стола прокурора кресло, а привязанная к нему Хлоя тревожно сидела на нем. Мы сразу же метнулись к ней. Тревор вытащил кляп, а я хотела развязать веревки, но знакомый холодный голос остановил меня:
— Отошли от нее, — приказал он. Мы подчинились. Развернувшись, я поняла, что обладателем холодного металлического голоса был Алан. В правой руке он держал направленный в нашу сторону пистолет. Жестом, он приказал нам идти к стоящим в несколько рядов стульев. — Садись, Томпсон, — приказ адресовался Тревору.
Парень уже хотел достать нож, но я среагировал раньше, схватив его за запястье. Мимолетный жест не прошёл мимо внимания Алана.
— Что ты хотел сделать, а? Напасть на меня?! — тут же вспыхнул он, а затем Тревор полетел на пол. Носок тяжёлых ботинок Алана тут же врезался в правое ребро Тревора. — Я у тебя спрашиваю! — очередной удар последовал следом за репликой.
— Прекрати! — нервно закричала я. Звук моего голоса был таким незнакомым и чужим. — Оставь его, тебе нужна я, а не он.
Сказанные мной слова подействовали. Алан прекратил награждать своего противника тяжелыми ударами. Наклонившись к парню, он принялся рыскать по его одежде в поисках оружия.
— А нож-то не маленький, — оценил Алан, когда нашел то, что так рьяно пытался найти. — Пожалуй, заберу его себе, — и с этими словами, он довольно ловко засунул его в свой огромный карман куртки. — Поднимался уже, — раздраженно проронил Алан, схватив Тревора за шкирку. Мой спутник с шумом плюхнулся, когда тот псих толкнул его на стул. — Завязывай, — приказал Алан, бросив мне в руки веревку. Привязав Тревора не очень сильно, я сделала вид, будто выполнила все, как надо.
Дуло его пистолета уперлось мне в спину, как бы подталкивая меня вперед.
— Иди к камере и без фокусов.
Не торопясь, я направилась к железному сооружению, напоминавшему клетку, нежели камеру. Скорее всего, так и есть.
Когда мы подошли, Алан грубо схватил меня и толкнул на пол. Выставленными вовремя ладонями, я ощутила его холод. Однако это не спасло мои колени, которые тут же защипало, когда они встретились с твердым покрытием.
— Это ты убил моего друга? — неожиданно разнеслось по всему залу.
От громкого вопроса Тревора я вздрогнула. Злость и ненависть, с которой он задал его, пугала меня. Я не знала, на что способен Тревор в отчаянном состоянии.
— Да, — протянул Алан с непонятной мне улыбкой на лице. — И это было прекрасно. А знаешь, почему я его убил?
— Он был одним именем из списка, — мгновенно ответил Тревор.
— Само собой, но у меня были и личные мотивы. Видишь ли, ублюдок занял мое место и убил мою подругу. Поэтому поплатился за это. А эта грязная стерва, — Алан указал на меня. — помогала ему.
Чтобы Тревор не начал расспрашивать об убитой подруге, я задала вопрос:
— Где твой друг-неудачник?
— Уже на подходе. Что, так не терпится сдохнуть? — злобная полу усмешка играла на его лице.
— Нет, просто хочется узнать, кто был умнее тебя, раз мы с Хлоей не смогли вычислить его. Знаешь, а мы ведь сразу поняли, кто ты есть на самом деле, — надменно произнесла я.
— Да? И что же меня выдало?
— По тебе видно, что ты псих
Мои слова сработали как красная тряпка для быка. Псих стремительно метнулся ко мне. Теперь нас разделяла лишь решетка.
— Закрой свой чертов рот, пока я сам не заткнул тебя! — завопил Алан, ударив по моей клетке. От неожиданности, я резко отпрянула на два шага.
Когда Алан посмотрел в сторону, я сделала так же. В зале раздавались гулкие шаги, принадлежавшие неизвестной фигуре. Облачённая в мантию судьи с надетым на голове холщовым до боли знакомым черным мешком она проследовала прямиком к месту, предназначенное судье. Мгновенно, в зале повисла гробовая тишина. Я, затаив дыхание, наблюдала за каждым действием. Когда Недруг устроился, никто не говорил минут пять. Набравшись смелости, я слегка подрагивающим голосом произнесла:
— Мне известно, что это Вы, мисс Браун. Снимайте чертов мешок, — увереннее потребовала я.
Мой приказ был тут же выполнен. Недруг, проделав нехитрые махинации с воротником, крепившийся к мешку, освободил свою голову из холщовой клетки. Холодные глаза были устремлены на меня, а надменная ухмылка играла на губах. От шока я слегка при открыла рот. Никто не ожидал такого поворота, разве что Алан, лицезревший мою реакцию с неподдельным восторгом. Глубоко синими глазами на меня смотрел Йен Стивенсон. Забыв, где я нахожусь и что делаю, я стояла не в силах пошевелиться.
— Удивлена? — его голос, подобно отдаленному эху, раздался в моей голове. Я до сих пор не понимала, что происходит. Казалось, это все сон и выдумка. Мне не хотелось верить в страшную действительность. — Я не мисс Браун, правда? — Я ничего не ответила и все так же продолжила сверлить его своим взглядом. — Ты язык проглотила? Я к тебе обращаюсь, — с явным раздражением произнес Стивенсон. — Алан.
Как только к парню обратились, он выстрелил в потолок, отчего я вздрогнула, я Хлоя взвизгнула.
— Хоть какая-то реакция.
— Я не верю, — произнесла я, когда пришла в себя. — Нет. Нет. Нет. Это... это не можешь быть ты. Ты же хорошо ко мне относишься, Йен. Это неправда, — быстро проговаривала фразы я, то и дело хватаясь за голову. — Ты бы никогда. Это какая-то проверка, да? Один из полицейских тестов, да? Проверка. Обычная проверка, да? Верно? Ты не Недруг. Ты же... — тут до мне дошло. — ты не хотел, чтобы я разбиралась с делом Недруга. Ты ждал этого момента. Хотел сам раскрыться. И вот, почему ты зашел тогда в кладовую уборщика. Тебе нужно было видеть, как Трой заходит в кабинет, но тут попалась я, и ты перевоплотился в роль Йена Стивенсона. Как же я не догадалась. Ты легко мог подбросить Трою оружие, ведь ты сказал, что проверял шкафчики в тот день. Но зачем надо было подговаривать мисс Браун, закрыть кладовую?
— За день я уже два раза услышал это имя, но так и не понял, кто это такая, — раздраженно произнес Стивенсон. — И вообще-то, ее никто не подговаривал. Так что оставь свои фантазии при себе, Эллен.
— Я думала, что...
— Мне наплевать, что ты там думала. И с чего ты взяла, что она с нами за одно?
— Я доверяла тебе, — перевела тему я. — Хоть и не всегда. А ты? Что ты чувствовал по отношению ко мне?
— Было противно. Притворяться каждый день изо дня в день, что я обычный полицейский. Притворяться, что хочу помочь тебе, а не перерезать тебе горло при каждой нашей встрече. Знаешь, как трудно было сдерживаться? Я испытываю к тебе лишь ненависть и отвращение, — лицо его исказилось в гримасе злобы, от которой хотелось дрожать всем телом. Я на себе ощутила все эмоции, что он испытавал ко мне. — Люди такие жестокие, особенно подростки. Вы не понимаете, что испытывает человек, когда над ним издеваются. Знаешь, когда твое внутреннее ощущение близкое к слезам, у тебя в горле застревает комок, не позволяющий сказать ни слова или же издать хоть какой-нибудь звук. Или то ощущение, когда сердце тяжелеет от глубокой обиды. А в это время внутренняя пустота наполняет тебя. Все становится серым, жизнь теряет свой смысл, — глаза Кларка стали мгновенно красными, будто слезились. — Вот это каждый день чувствовала Лесли. Сначала она рассказывала нам, своим друзьям, что чувствует, но потом перестала. Она начала отделяться от нас. Мы много раз спрашивали, кто обижает ее, причиняет вред, но она не отвечала. Потому что боялась. Лесли боялась вас! — выкрикнул он последнюю фразу, резко вскочив со стула, уперевшись ладонями о столешницу и наклонившись чуть вперед. — Тебя и Мэтта, как выяснилось позже. Но было уже поздно, что-то сделать. А знаешь, почему? — спросил безумец у меня, не ожидая ответа. — Потому что Лесли на тот момент уже умерла! И все по вашей вине, тупые ублюдки! — в одно мгновение Кларк оказался около моей камеры. Его лицо находилось лишь в паре миллиметрах от решетки. Я сделала несколько шагов назад. — Ведь вам просто стало скучно! Эллен Эдисон возомнила себя чуть ли не Богом! Хотела управлять всеми и вся, держать всех на крючке! Видишь, к чему это привело, тупая стерва?! — последние фразы он буквально выкрикивал. Его крик был единственным звуком, наполнявшим комнату. Все молча смотрели на него, не зная, что сказать, а я уже вовсю утирала подступившие к глазам слезы. — И не надо у меня больше спрашивать, что я чувствую. Особенно по отношению к тебе, ясно? — истерика сменилась резкой апатией. А голос превратился из громкого, наполненного гневом и ненавистью, в тихий, наполненный обидой, грустью и горем. — Пожалуй, начнем, — сказал Кларк, уже сидя на своем прежнем месте. После его гневной речи, я почувствовала невообразимое чувство вины, по отношению к Кларку и Элаю. И на секунду мне показалось, будто их действия можно понять. Смерть подруги была единственным мотиватором для них. Может, не они злодеи в этой истории, а я?
— Встать, суд идет, — проговорил Кларк. Из присутствующих встать способны были лишь я и Элай. — Подсудимая — Эллен Эдисон, обвиняется в шантаже Лесли Диксон, вследствие чего та совершила суицид, — громко и четко произнес он, а затем ударил судейским молотком. — Сесть, суд идет. Суд вызывает первого и единственного свидетеля, Элая Куина, — громко произнес Кларк. Пронзительная громкость его голоса разнеслась сначала по моим ушам, а затем вся остальная тяжесть звука пришлась голове, отчего я невольно поморщилась.
Абсурд, да и только, подумалось мне, когда я вниклась в реплику так называемого судьи. Да и вообще, весь процесс я находила до боли нелепым и смешным, правила на котором напрочь отсутствовали. Нервный смешок, слетевший с моих губ, был тот час услышан.
— Что смешного? — спросил Кларк, лицо которого исказилось в гримасе раздражения.
Готова поклясться, он уже намеревался убить меня до окончания судебного процесса. Под гнетом его нервного взгляда мне отчего-то захотелось присесть. Ноги ныли, не давая мне думать о чем-либо другом. Опершись спиной о стену, я всем своим видом пыталась не показывать потребности в предмете, на который можно было бы сесть.
Так и не удостоив своего собеседника ответом, я продолжила буравить его взглядом. Однако улыбка, скользнувшая по моему лицу несколько секунд назад, уже не играла на моих губах. Поняв, что я ему не отвечу, Кларк перевел свое внимание на так называемого свидетеля.
— Итак, Элай, — на этот раз голос Кларка звучал намного тише. — на протяжении долгого времени ты тайно наблюдал за подсудимой, так?
Сказанное им привело меня в ужас. Конечно, мне было известно, что некогда я являлась предметом их слежки. Однако далеко не то что это продолжалось довольно долгое время.
— Так, — подтвердил Элай услышанное.
— И как она тебе? — наигранно поинтересовался Кларк, отчего я почувствовала себя коровой на базаре.
Немного подумав, Элай все же удостоил человека, облаченного в одежду не по своему статусу, ответом:
— Ужасная высокомерная тварь вот кто она.
— И на основе чего ты так решил? Мне нужна конкретика.
— По отношению к другим. Она ведет себя омерзительно. Ставит себя выше других, унижает. Думает, раз она такая умная, то ей все можно. Также на протяжении некоторого времени она занималась шантажом, из-за чего, кстати, хороший человек убил себя! — сорвался он.
Обида, злость, ненависть смешались воедино и бурили в Элае, подобно вулкану. Я знала, все что сказал убитый горем маньяк — правда, отчего становилось еще хуже.
— Как думаешь, — деловито сложив руки в замок, начал Кларк свой вопрос. От интонации, с которой он произнес эти слова, мне стало не по себе. — достоин ли человек, приложивший руку к смерти твоего друга, жить?
Как я и предполагала, заданный вопрос заставил меня нервничать, а сердце биться сильнее и быстрее. Неведомые ритмы, отстукиваемые им, мне совершено не нравились. Хотелось спрятаться от гнетущего вопроса, повисшего в воздухе. Но в силу того, что большинство моих действий были ограничены тремя решетками и стеной, замыкающий их, я не могла осуществить задуманного.
— Нет, — твердо ответил Элай спустя какое-то время. Интересно, что же заставило его задуматься над ответом? Может, он уже не уверен, что хочет сделать то, к чему так долго готовился? Его сомнения подарили мне некую надежду. Однако следующие слова выхватили ее у меня в тот же миг, вцепившись в нее своими цепкими лапами с острыми, подобно бритвам, когтями. — Почему эта стерва должна жить, а Лесли гнить под землей? Чем она лучше?! — удар кулака Элая глухо раздался по залу.
— Справедливо, — оценил Кларк. — Подсудимой есть что ответить в собственную защиту? Хоть я это и не зачту, но мне все равно хочется знать, какое лживое оправдание ты приготовила.
— Да, есть, — ответила сдавленно я. — Элай, ты же слышал мои слова на кладбище, когда я приходила к Лесли… Ты знаешь, что мне жаль и что я сильно сожалею. Я никогда не прощу себя за случившееся. Ни мне, ни моим действиям нет никакого оправдания. Хочу, чтобы ты знал это. Я раскаиваюсь перед тобой и Кларком. Я не хотела, чтобы все так вышло. Правда. Простите меня.
Неожиданно по залу разнеслись три медленных размеренных хлопка. С нечитаемым ужасом, я устремила свой взор на обладателя доносившихся звуков. Некогда привязанный к своему стулу, он стоял и хлопал, а взгляд зелёных глаз был устремлён на меня. Я не понимала, что происходит. Когда все вокруг стихло, а Тревор уже вовсю разглядывал меня, ухватившись за прутик решетки, я промолвила:
— Как ты отвязался? Я не заметила.
— Тебя не это должно волновать, дорогая Эллен.
Когда его рука преодолела решетку, оказавшись около моей пряди, я резко отпрянула. Светлые пальцы лишь на мгновение задержались в воздухе, а затем снова оказались за железными прутьями.
— Что здесь творится? — мой мозг отказывался работать, а разум — принимать пугающую правду, обрамленную жестокой реальностью. — Тревор, объясни! — нервно сорвалось с моих губ.
— Возможно, сейчас ты окончательно запутаешься, но Элай не он, — парень жестом указал на Алана. И тут я поняла. — а я. Я, Элай Куин.
Подобно рыбе, выброшенной на сухой берег, я принялась шевелить ртом, не в силах проронить и слова. Чувство того, что земля уходит из-под ног не покидало меня. Все события, произошедшие в моей жизни с момента появления в ней Недруга, завертелись в голове, образуя единый вихрь, чья скорость не поддавалась сравнению. Гудящая голова, от количества запиханной в нее информации за столь короткое время, буквально разрывалась, а точнее сказать, раскалывалась пополам.
Подобно току, поразивший мою голову, ко мне, наконец, пришло осознание всей ситуации. Мурашки, покрывшие мое тело, словно тысячи мелких песчинок, не хотели сходить с бледной кожи. На ватных ногах я спиной дошла до стены, обхватив свою голову руками, запуская длинные пальцы в угольные волосы. Что-то теплое скатилось по моей щеке. Испустив нервный смешок, а затем еще один, я принялась хохотать как безумная. Исходивший поток сумасшедшего действа было не остановить. Сама не заметив, как очутилась на полу, прижавшись спиной к одной из решетчатых стен, продолжила хохотать еще больше. Резко сменившаяся печалью эйфория исчезла. Также сидя на холодном покрытии, я спрятала лицо в свои ладони, обжигаемые жгучим потоком слез. Мне стало так противно и обидно. Злощасный комок вновь подступил к горлу, тем самым сдавливая его. Бессильная, я продолжала сидеть, не в силах подняться. Казалось, будто реальность, что я знала, исчезла навсегда, растворившись в общем безумии.
— Нет, — глухо запротестовала я, не убирая с лица ладоней. — Нет. Неправда. Когда я за тобой следила с самого кафе, где ты встречался с дедом, то увидела, как Недруг подкладывал тебе записку, — оголив лицо, я продолжила.
— Я знал, что ты следила за мной. Я заметил тебя, подходя к кафе. Когда я зашел в ту постройку, которую ты наивно считала моим домом, то позвонил Кларку. Развести тебя было легче легкого, Эллен. И кстати, мы дали тебе подсказку.
— Когда? — сразу же спросила я, не осмеливаясь взглянуть на обманувшего меня.
— Будучи Стивенсоном, в один день к тебе домой заглянул Кларк, — Тот день мгновенно всплыл в памяти. Помню, тогда я сострила на счет погоды. — Вижу, помнишь, — отметил Элай, если, конечно, это действительно он. Вдруг очередная уловка? — Так вот, он сказал, что на холщевом мешке, что был на голове трупа Мэтта, найдены мои отпечатки пальцев. Также он упомянул ссору с ним. Еще тогда ты могла бы понять, кто я, однако не захотела верить. Уверен, в тебе зародились небольшие подозрения по поводу меня. Я прав? — Я уже было хотела открыть рот, но Элай сразу же заткнул меня. — Хотя не отвечай. Лучше ответь на другое, — Я точно знала, что безумец, которому некогда доверяла, к чем-то ведет. — Почему ты верила мне? Ты ведь не знала меня, точнее Тревора.
Его вопрос заставил меня задуматься. А ведь и правда? С чего я вообще решила доверять Тревору, совершенно не задумываясь о том, что в его распоряжении может быть спрятан шкаф с довольно пугающими обитателями?
Пытливый взгляд Элая изучающе блуждал по мне. Удивительно, однако, сам того не ведая, Кларк пришел ко мне на помощь, задав своему другу (или кто он там ему) вопрос:
— Зачем тебе это знать? Она все равно умрет, — От данной реплики мой живот сильно скрутило, а предательски дрогнувшие ноги подкосились, однако устоять мне все же удалось.
Бросив в мою сторону все такой же пытливый взгляд, Элай перевел свое внимание на Алана.
— Неплохо он сыграл, да? — обратился ко всем он. Недобрый взгляд, которым безумец одарил Алана, не ушел от моего внимания. Я знала, сейчас случиться что-то очень плохое. Затаив дыхание, я принялась наблюдать за происходящим. — Я даже поверил на минуту, но все-таки Элай здесь я.
— Значит, я свободен? Навсегда? — на этот раз по зале разнесся голос Алана. Парень впервые за долгое время что-то сказал.
— Конечно, — Пуля вылетела из пистолета Элая, сорвалась, как только стрелок сказал свое слово.
От неожиданного звука я вздрогнула. Мертвое тело парня повалилось на пол, а бордовая кровь, сочившаяся из его головы, оставляла после себя липкую лужу. Краем уха я услышала частое дыхание Хлои. Нечитаемый ужас играл на ее лице, давая всем видом понять, насколько та была напугана.
— Наивный идиот, — прокомментировал Элай. — Отказал нам, когда мы буквально на коленях умоляли его, и надеялся на милосердие с нашей стороны. Думал, я его так просто отпущу.
— Как у Алана оказались твои письма? — не удержалась я от вопроса, как только смогла ясно мыслить.
— Он их украл, — просто ответил Элай, что, конечно же, насторожило. Никаких тебе всплесков эмоций, нервных взглядов — ничего.
— Как вы узнали, что я буду писать список? — последовал очередной вопрос.
— Похоже, время для рассказа, — сам себе сказал Кларк. Видеть его таким было до боли непривычно и неприятно. Он и Йен, которым тот притворялся на протяжении долгого времени, совершенно разные люди.
— Позволь мне, — попросил Элай. Выразительность, раздражающая меня, так и играла на его лице. После одобрительного кивка последовал рассказ.
— Когда отца осудили, меня и Дженнифер, — рассказчик скользнул взглядом по Хлое. — отправили в детдом. Неожиданно объявившаяся мать забрала только сестру, а меня оставила. Боялась, что я стану психом, — Не зря боялась, подумалось мне. — А на мое место она взяла какого-то Мэтта, — его имя безумец проговорил с огромной дозой ненависти. — В детдоме я подружился с Кларком, поэтому не был одиноким. Он всегда защищал меня и помогал. Позже меня усыновила семья Томпсонов. Спустя некоторое время около полицейского участка я заметил кого-то знакомого. Это оказался Кларк. После детдома он тоже сменил себе имя. Теперь он был Йеном Стивенсоном, добрым полицейским, служителем закона, можно сказать. Мы многое друг другу сказали. Особенное внимание мы уделили, конечно же, твоему отцу, который испоганил нам жизни. Наши встречи продолжались. Мы составляли план, как устранить твоего дорогого папочку. За это время я успел познакомить Кларка с Лесли Диксон. С Адамом чуть позже, которого я встретил после того, как Кларк покинул детдом. Лесли была потрясающей. Она, кстати, не знала, что мы с Кларком замышляем насчет твоего отца. Ей не нужно было знать. Это бы навсегда разрушило нашу дружбу, что и случилось, когда она стала замыкаться в себе. Мы долго выясняли причины, но Лесли не хотела никому ничего говорить, а потом она покончила с собой. Из-за тебя и этого Мэтта. Когда я и Кларк выяснили, что к этому причастны вы двое — решили действовать. Сначала мы просто следили за тобой, выясняя все новые и новые подробности твоей жизни. Хотели это использовать, поджидали момент. И вот, ты пишешь список, в который входят имена всех твоих неприятелей, а точнее сказать недругов. Когда я украл у тебя список, Кларк предложил убить Хлою, вы все равно с ней были тогда на ножах, к тому же она — пешка твоего отца. Однако я не позволил, как-никак я люблю ее. И тогда я предложил убить первым Мэтта. Думали, это будет единственное убийство. Думали, ты поймешь этот знак... Но ты решила копать, не обращая никакого внимания на то, что от твоих действий умирали люди. Это ты их убила — не мы, — безумие его взгляда навалилось на меня. От его слов чувство вины, обитавшее во мне, стало еще больше. — Кстати, — сказал он, оголив зубы. — я обманул тебя тогда, сказав, будто отец меня бьет, а мой брат — наркоман. Приемные родители мои — очень хорошие люди, а никакого брата у меня никогда не было. Вот, почему ты о нем ничего не знаешь. Ловко я тебя, да? Я умею вызывать симпатию. Даже к Мэтту подбился. Идиот думал, что я его друг. Но этот ублюдок даже не знал, как ошибается.
— Не смей так называть моего брата! — выкрикнула Хлоя.
— Я — твой брат! — в той же манере проорал Элай.
В следующее мгновенье безумец метнулся к Хлое и сел перед ней на корточки, положив руки ей на плечи. Девушка пыталась высвободить их, однако все ее попытки оборачивались провалом. Элай слишком сильно сжимал ее плечи.
— Сестра, пойми, Мэтт никогда не любил тебя так, как люблю и буду любить я.
— Ты хотел убить меня, не забыл?
— Да-да, — быстро проговорил Элай. — я тогда просто... просто сорвался, — еще быстрее затараторил он. — Я люблю тебя.
— Ты мне противен, — произнесла Хлоя, стараясь придать голосу твердость, но у нее никак не получалось. Вместо этого, казалось, будто девушка сейчас зальется слезами. Мне так хотелось выбежать из клетки и успокоить подругу, но дурацкие прутья не давали мне такой возможности. Наконец, Хлоя не выдержала, и по ее щеке покатилась слеза.
— Дженнифер, милая, не плачь, — защебетал Элай, смотря на свою сестру снизу вверх.
— Меня не так зовут, — еще сильнее заревела пленница стула. — Я боюсь тебя, Элай.
— Меня?
— Пожалуйста, отойди от меня.
Появившаяся тряпка в руках Элая послужила кляпом для его сестры.
— Спасибо, что избавил меня от этого нытья, — с облегчением произнес Кларк.
— Кто из вас убил Бобби? — тихо спросила я, бегая глазами по Элаю и Кларку.
— А сама-то ты как думаешь? — слегка приподнял брови лже-судья. — Конечно же, это был я, — ответил он, смерив меня хищным взглядом. — Мне понравился первый раз, когда я и Элай избивали ее битами, а она играла роль жертвы, беспомощно от нас отбиваясь. Слышала бы ты, Эллен, как эта девка кричала, звала на помощь, просила не убивать ее. Но нам было наплевать на тупое нытье. Мы хотели убить ее и почти сделали это. Правда, она оказалась живучей, поэтому мне представилась возможность снова сделать это. В больнице, в которой, стати, как ты помнишь лежала и ты. Я навещал тебя пару раз. Все время хотел убить, но терпеливо ждал. Кстати, я понял, что именно ты прячешься за ширмой. Но я не стал раскрывать тебя, мне было интересно, что ты предпримешь. Как оказалось, ничего. Спряталась, словно крыса. По факту, не я убил ее, а ты, когда назвала ее имя, лишь бы я не убивал Хлою.
— Кто убил остальных? — сразу же спросила я.
— Мэтта убил Элай, я помогал подвешивать его. Остальных же убил я, кроме директрисы детдома. Это уже работа Элая.
— Да ты что, не видишь? Она же только время тянет, — к моему большому сожалению, вмешался Элай. Конечно, мне было интересно задавать все эти вопросы, однако моя жизнь намного важнее.
Поднявшись со своего места, Элай принял довольно пугающий вид.
— Эллен Эдисон, обвиняемая в суициде Лесли Диксон, признается виновной и приговаривается к смертной казни за все остальные свои деяния.
В следующий миг Элай поднялся к Кларку, чтобы помочь тому с мантией. Темная висящая ткань сменилась на черную водолазку и того же цвета штаны с обувью. Порывшись немного в столе, Элай вынул из него деревянный футляр средних размеров. Со своего места я не могла увидеть, были ли на ней хоть какие-нибудь узоры или же надписи. Из неведомой вещицы показался нож. На расстоянии я могла ощутить то, насколько он был острым, и это пугало меня. Мое сердце вновь принялось отстукивать разнообразные ритмы, при виде острого предмета. Бесспорно, он был лучшим из всех, что когда-либо имелись у Кларка. Страх и паника мгновенно охватили меня, заставив отступить на несколько шагов назад. Сделав еще один, я очутилась около стены, ощутив весь ее холод.
— Боишься? — спросил Кларк, подходя к моей клетке. — Правильно делаешь. Мой самый лучший нож, — указал он на предмет в своей руке. — Венец моей коллекции. Его я припас специально для тебя.
— У нее четыре ножа с собой, — предупредил его Элай. Все мои планы тут же рассыпались на глазах. — Давай. Доставай все, что у тебя есть, — приказал он, направив в мою сторону дуло пистолета. Перспектива быть убитой в эту же секунду не улыбалась мне, поэтому я подчинилась. Все четыре ножа, что я так тщательно подбирала, тут же оказались за пределами клетки, а потом и вовсе убранными, куда подальше. Теперь я не знала, что делать, не имея запасного плана или какого-нибудь оружия.
— Я ждал этого, — нервная улыбка скользнула по лицу Кларка.
Медленно, он зашел в клетку, а Элай закрыл единственный путь к отступлению. Испуганная, я прижалась спиной к самой дальней стене. Сейчас мы были подобно зверю и хищнику. Кларк так же, как и я, стоял без движения, изучая мои действия. Он мог подолгу смотреть мне в глаза, медленно-медленно приближаясь ко мне. Глубоко синие глаза гипнотизировали и завораживали. Я была не в силах пошевелиться, пока нечто с ужасной болью не вонзилось мне в руку. Это оказался нож. За саднящей болью я даже не заметила, что ударов, покрывавших мои руки, насчитывалось около четырех. По два на каждую руку, как в плане. Оттолкнув его ногой, я судорожно направилась к выходу. Каждый мог шаг, сопровождался частыми каплями алой жидкости. Истошные мычания Хлои предупредили меня о следующем ударе Кларка, от которого мне удалось успешно увернуться. За предупреждение Элай подарил своей сестре неимоверный удар, вырубивший ее. Теперь, действовать нужно было самой. Окровавленные руки судорожно дергали за дверь, однако все мои жалкие попытки оборачивались провалом. Неожиданно я почувствовала под собой холодный пол. Мой повалил меня, а заодно одарил меня двумя ударами по правой голени. Истошные крики пронеслись по залу, отдаваясь гулким эхом. Шесть ударов. Осталось еще четырнадцать. Я принялась отползать, однако из-за раненой ноги мне не удалось подняться. В ужасе, я прильнула к углу и тут же поняла, насколько это была плохая идея. Бежать или же ползти куда-либо было некуда.
— Глупое решение, — проговорил Кларк, притягивая меня за ногу.
— Как и это, — здоровой ногой я со всей имевшейся у меня силой встретилась с его лицом. Безумец тут же повалился на пол, хватаясь за лицо свободной рукой.
Воспользовавшись его положением, я хотела взять себе его нож. Сделать задуманное мне не удалось. Лезвие его оружия вонзилось в мою левую голень целых два раза. С ужасом на лице я осознала, что обездвижена. Темно-алая жидкость текла из рук и ног, заполоняя собой пол. Я запаниковала. Мои судорожные попытки опереться на руки, чтобы уползти подальше, оборачивались крахом. Дрожащие руки не слушались, и я падала. Когда корпусом я хотела подняться еще раз, Кларк наступил мне на живот. И вот он уже хотел всадить в меня свой идеально отточенный нож, как был повален. От потерянной крови я мало, что различала, однако мне все же удалось различить Элая. Я не понимала, что происходит. Зачем ему помогать мне?
— Прекрати это, она уже отплатила, — произнес Элай, нависая над Кларком.
— Нет! — завопил второй. — Ты не следуешь плану! Пусти!
— Это безумие, а не план, — протестовал Элай.
В следующее мгновенье противник моего спасителя, отбросил его. С этого момента они принялись кататься по полу в кровавом танце, сопровождаемый частыми ударами. В глазах все время двоилось, отчего мне было трудно понять, кто одерживает верх в этом сумбуре, именуемый дракой. Дрожащие руки, не в силах удерживать меня и мой корпус, разъехались по полу. Теперь я могла видеть лишь белый высокий потолок, а уши мои могли слышать происходящее. Сил больше не оставалось. Бороться я не могла. Вглядываясь в белую бесконечность, я понимала, что мой конец близок и уже дышит мне в затылок, возвещая меня о совсем скором приходе. Неожиданно раздавшийся выстрел немного привел в чувства. Мне было даже страшно подумать, кому он мог принадлежать? Чьи же все-таки пальцы нажали на курок, лишив своего некогда друга, однако теперь уже противника, жизни? Кларк, возникший предо мной в следующую минуту был весь в крови, а жутковатый образ сопровождала потрепанная прическа и дрожавшие руки. Не то страх, не то ужас виднелся в его глазах.
— Я убил его, — известил он меня. — Убил... Я... я не хотел... Он сам... Э-это ты. Ты виновата! — за нервным восклицанием последовали удары в область ног. Я кричала, что есть мочи, не в силах сдерживаться. Неимоверная боль охватила меня. Мое лицо скривилось в гримасе агонии, в то время как Кларк навис надо мной с окровавленным ножом. — Еще восемь, — с животным наслаждением проговорил он.
Последние оставшиеся удары пришлись на живот. Металлический привкус ощущался очень хорошо. Сердце билось уже не так часто. Я чувствовала, как силы покидали меня. Беспомощная, я лежала на полу не в силах пошевелиться, пока мой убийца наносил роковые удары. Никто не спасет меня. Он смотрел мне прямо в глаза. В них я видела лишь нескрываемую ярость и ничем не прикрытое наслаждение. Палач хотел увидеть, как в моих глазах погаснет свет, сделав их мертвыми и недвижными. Я больше не кричала. Не могла. Чувство приближающегося конца не покидало меня. Я знала, что умру. Все с самого начала вело к этому. Я была не в силах помешать происходящему.
И вот он, завершающий удар в область живота, а следом за ним последует последний, прямо в сердце. Тот, что прекратит его биение, раз и навсегда лишив меня жизни.
— Прости, — еле слышно прошептала я, не в силах сказать больше. Мое «прости» было адресовано всем тем, кто пострадал от меня и моих деяний. Всем тем, кому я причинила вред. Последнее слово, произнесенное этими губами.
Резко вонзившийся удар, навсегда лишил меня жизни. Дальше последовали холод и темнота. Беспросветная и глубокая.
13 Глава. Хлоя.
Когда я открыла глаза, меня ослепил пронзавший глаза свет, от которого моя голоса стала болеть еще сильнее. Где я? Первый вопрос, что я себе задала. Вслух он не прозвучал. Немой вопрос был заложником моих мыслей. Поборов себя, я все-таки поднялась на локтях, дабы оценить окружающую обстановку.
Я находилась в белой комнате, озаренной светом. Напротив меня располагалась кровать, обитательнице которой являлась неизвестная мне девушка. Из-под одеяла, накрывавшего его, виднелась белокурая макушка. Большего увидеть, к сожалению, не смогла. Бросив мимолетный взгляд в сторону, заметила маленькую тумбочку, стоявшую около кровати, на которой сидела. Наконец, я отметила, что нахожусь в палате.
По всей видимости, из-за того, что мой обезумевший братец огрел меня чем-то тяжелым, я теперь здесь. Интересно, куда положили Эллен?
С этим вопросом я ступила на холодный пол и поплелась к двери. Кисти моих рук ужасно болели, а оставшиеся на них следы от веревок ничуть не украшали их.
Как я заметила, в коридоре находилось около десяти человек. В основном, это были врачи и пациенты.
— Здравствуйте, Вы бы не могли сказать, в какой палате находиться Эллен Эдисон? — как можно вежливее обратилась я к врачу.
— Эм... — мужчина изобразил на своем лице максимально задумчивое выражение. — Извини, я не знаю. Спроси в регистратуре, — посоветовал он, а затем наградив меня усталой улыбкой, проследовал дальше.
Приняв его совет, я направилась именно туда, куда он мне сказал.
— Таких здесь нет, — ответила женщина из регистратуры, когда я задала ей точно такой же вопрос, что и врачу. Попросив ее проверить еще раз, я в тайне надеялась на то, что она могла ошибиться. Однако после повторной проверки меня ждал точно такой же ответ, обрамленный недовольным взглядом в мою сторону.
Разочарованная и раздосадованная, я направилась обратно в палату. Девушка, которая путешествовала в эпизодах собственных сновидений, уже проснулась и расчесывала свои блондинистые волосы.
— Привет, я, Джулия, — представилась она, не отрываясь от своего занятия.
— А я, Хлоя. Как давно я здесь?
Девушка, слегка нахмурившись посмотрела в потолок, будто хотела там найти ответ на интересовавший меня вопрос.
— Дней шесть, — задумчиво ответила она.
Видимо, Элай не жалел сил на свой удар.
— А из-за чего ты здесь, если не секрет? — поинтересовалась она.
— Меня сильно ударили по голове, — утолила я ее любопытство.
Следующие часа два пролетели для меня незаметно. Время от времени я общалась с Джулией. Мы немного рассказали друг другу о себе. Из рассказа Джулии я узнала, что ей двадцать лет, и она учиться на флориста. Девушка объяснила это тем, что цветы — ее слабость. Также я узнала, что у Джулии есть мопс по имени Хэппи. Больше мне не довелось ничего узнать. Девушка ушла прогуляться, предложив и мне, однако я отказалась. Странное чувство не покидало меня, когда все мои мысли сводились на Эллен. Я не знала, что с ней произошло, и какой вред ей нанесли те безумцы.
Неожиданный приход мамы обрадовал меня. Я так по ней соскучилась. Как только она оказалась близко ко мне — заключила ее в объятия.
— Дорогая, я так рада, что ты жива, — произнесла она, сжимая меня еще крепче, отчего моя голова начинала снова болеть. В ее голосе явно прослеживались едва уловимые нотки печали.
— У тебя что-то с голосом, — заметила я. — Все хорошо?
— Ты помнишь, что произошло? — спросила мама, выдержав небольшую паузу. Теперь ее голос чуть подрагивал. Это меня беспокоило.
— Урывками. Помню, как меня поймали, когда я шла в школу. Держали в каком-то самодельном зале суда. Сначала я думала, что Элай это Алан, но им оказался Тревор. А Йен Стивенсон, из полиции, оказался Кларком Олсеном. Там еще была Эллен, — когда я упомянула подругу, мама издала едва слышный стон. — они держали ее в клетке. Потом Элай убил Алана. И по окончании суда, если его можно так назвать, Кларк пошел на Эллен с ножом, а меня вырубили.
Хорошо, что в данный момент Джулии не было в палате. Мне бы не хотелось рассказывать ей о том дне, вспоминая все в мелких подробностях.
— Кстати, мам, а ты не знаешь, куда определили Эллен? Хочется ее увидеть.
Как только я произнесла это, лицо мамы помрачнело, а коротенькие худенькие пальчики принялись теребить ремешок сумки.
— Мам, ты чего? Все в порядке? — не понимала я, отчего начинала нервничать. — Это из-за того, что я упомянула Элая, да?
— Нет, — тихо ответила мама. Женщина заключила мои руки в свои и, не осмеливаясь взглянуть на меня, произнесла:
— Хлоя... Эллен... Эллен, она мертва. Сообщник Элая убил сначала его, когда тот пытался помешать ему, а потом Эллен. Мне жаль, дорогая.
Я резко отстранилась от нее и вскочила с кровати, будто там был скорпион.
— Нет. Нет. Это... это неправда, — сбивчиво говорила я, боясь поверить услышанному. — Ты лжешь! Скажи мне, что это неправда! — сквозь слезы молила я. — Пожалуйста... Прошу тебя! — перешла на крик я.
Мама тут же заключила меня в собственные объятия, не в силах вырваться из теплых рук, я прижалась к ней.
— Это правда, Хлоя.
Слезы, словно из прорвавшейся плотины, полились из меня. Лицом я плотно прижалась к маминому плечу. Мои гулкие крики звонко отдавались в моей голове, заставляя ее болеть еще сильнее. Подобно огню, боль, находившаяся во мне, прожигала меня изнутри. Всем телом я ощущала, что лишилась важной части себя. Огромный комок сдавил горло. Мне так не хотелось находиться здесь или где-либо еще. Я до сих пор не могла поверить в слова, сказанные мамой. Эллен больше нет. Она ушла. Навсегда.
***
Весь день на улице светило солнце, однако пения птиц я не слышала. Может, это и к лучшему? Сегодня меня ничего не могло порадовать. Голова была забота лишь моим скорым визитом на кладбище. Отец Эллен разрешил мне посетить ее могилу, хотя если бы ответ был отрицательным, я бы все равно это сделала. Мужчина больше не держал на меня зла, что улучшило наши отношения. Крис встретился мне вчера. По его состоянию было не заметно, что сейчас он переживает самую невосполнимую потерю в своей жизни. Но я знала, что это далеко не так. Лишь приглядевшись, я смогла это заметить. Парень не стал долго со мной разговаривать, он хотел отдать мне флешку, сказал, что это очень важно. До сего момента я ее так и не послушала. Я догадывалась, что на ней, и это пугало меня.
До сих пор я не знала, что случилось после смерти Эллен. Ни в одной газете об этом не писали. В них было сказано лишь то, что Кларка посадили в психиатрическую клинику, признав невменяемым. Судьей был не мистер Эдисон, потому что зная его, точно могу сказать, что мужчина не был бы ему такого мягкого приговора.
По приезду на кладбище, я еще некоторое время не хотела покидать машину. Резкое желание уехать неожиданно закралось в мою голову. Лишь при помощи огромных усилий мне удалось его побороть. Тяжело вздохнув, я покинула теплый и уютный салон автомобиля. Теплый легкий воздух обдувал лицо, а только что появившееся облака заполонили собой солнце. Трава, по которой я ступала, была свежей и мягкой. Слегка подкашивавшиеся ноги вели меня по ней. Идти пришлось не долго (или так подумалось лишь мне), нужное надгробие располагалось недалеко. Отчетливые слова, выгравированные на могильном камне, врезались в мое сознание: «Эллен Луиза Анабель Эдисон, 1999 - 2018. Любимая дочь и подруга. Ты, подобно раннему цветку, созерцала этот мир, и, подобно ему же, слишком рано с ним попрощалась».
Оказавшись около безжизненного камня, я положила пару гвоздик на холодную землю.
— Я же знала, что с тобой что-то происходит, — промолвила я, опустившись рядом с могилой. — но не придавала этому значения. Зря. Я даже не представляю, как сильно ты переживала из-за Лесли, Бобби... Из-за всех тех, за кого, как ты считала, была в ответе. Эллен. Ты не должна была нести на себе этот груз. Вместе мы бы справились, — слез, стекавших с моих глаз, было уже не остановить. — Я когда-то считала тебя холодной. Безэмоциональной. Но, узнав тебя... поняла, что ошибалась. Внутри тебя сидела чуткая, ранимая, любящая и понимающая девушка, готовая прийти на помощь тем, кто в этом так нуждался. Почему я этого не замечала? Знаешь, я жалею, что не узнала тебя раньше.
Говорить я больше не могла. Комок, застрявший у меня в горле, не позволял этого. Боль, что я чувствовала, невозможно было передать словами. Мне так не хватало Эллен. Сейчас во мне была пустота, которую я никак не хотела заполнять. Больше мне никогда не встретить кого-то лучше, чем она. Возможно, будут такие люди, способные привязать меня к себе, но не заполнить пустоту внутри меня.
Действия, совершаемые нами, всегда приводят к последствиям. Итог отражается на нас и ложится пятном, не дающим забыть, из-за чего все это произошло. Эффект бумеранга, если говорить точнее. Вся наша жизнь — эффект бумеранга. И неважно, когда он вновь к нам вернется. Поверьте, он вернется.
Когда я оказалась около машины, готовая покинуть кладбище, около меня возникла женская фигура. Подняв глаза, я поняла, что незнакомка — это никто иная, как мисс Браун. Ее приход не удивил меня. По рассказам Эллен они были близки.
— Здравствуй, Хлоя, — поздоровалась та, подарив мне полную грусти улыбку.
— Здравствуйте, мисс Браун.
— Зови меня Алисия. У нас не такая большая разница в возрасте. К тому же, разве сейчас это важно?
— Согласна.
— Я пришла сюда, чтобы дать тебе ответы.
— Какие ответы?
— Это я спасла тебя из того здания. Мне было известно, куда поедет Кларк. Я очень долго искала его, а когда нашла — хотела поговорить с ним. Разобраться во всем, понимаешь? — цвет зеленых глаз был устремлен на меня, а каштановые волосы путал ветер. В изумлении я подняла брови, до сих пор не веря ее словам.
— И зачем Вы... ты его искала?
— Потому что Кларк — мой брат. К сожалению.
— То есть ты...
— Мэри Олсен. Да, это я.
Еще долго я стояла не в силах хоть что-то сказать. Мой потупленный взгляд был устремлен на собственную обувь, а Алисия дополняла образовавшуюся тишину. Спустя какое-то время я все же решилась вновь заговорить:
— А когда ты приехала, Эллен уже... уже, — я не могла закончить фразу. Мне было неимоверно тяжело это сделать.
— Да, — отрезала Алисия, поняв, что фразу закончить я уже не смогу. За что я была ей благодарна.
— Спасибо, что спасла меня. Жаль, что Эллен повезло меньше.
— Если бы я оказалась там намного раньше — спасла бы ее. Это не пустые слова. Я бы действительно сделала все, на что только способна.
— И она это знает, точнее знала, — заключила я. — Мы с мамой скоро уезжаем, так что мне пора.
— Как и мне. Я тоже уезжаю, не могу больше здесь оставаться со знанием того, что произошло в этом месте.
Перед тем, как разойтись по разным сторонам, мы с Алисией обнялись на прощание. Дорога до дома, который я скоро покину, обещала быть долгой.
Эпилог.
Я обнаружила, что флешка, которую мне передал Крис, содержала в себе всего два файла. Первая называлась «Хлоя», а вторая — «Признание». Я не знала, какую папку открывать первой. Сомнения тяготили меня. Позже я все-таки решила открыть вторую. На ней оказалось видео. Немного помедлив, воспроизвела его. Как оказалось, в видео Эллен признавалась во всех своих деяниях: шантаже и в том, что довела Лесли до самоубийства. В конце видео Эллен просила отдать видео в полицию. Выполнять эту просьбу я не собиралась. Удалив медиа файл, я перешла к следующей папке. На ней тоже было видео. На экране возникла Эллен. В первые секунды девушка просто смотрела на экран.
— Привет, Хлоя, — когда я услышала ее голос, множество мелких мурашек пронеслось по моему телу, а живот неприятно скрутило. Звук собственного сердца отдавался в моих ушах. — если ты смотришь это — значит я уже мертва, — нависшая тишина расступилась так же быстро, как и началась. — А еще это значит, что ты — одна из тех важных людей в моей жизни. Есть еще некоторое количество людей, но я не буду называть их имен. Эм... Все это время меня тяготило чувство вины, я буквально сходила с ума из-за этого. И до сих пор схожу. Моя смерть, я надеюсь, это искупила. Поэтому, Хлоя, не зацикливайся на моей гибели. Живи дальше и будь счастлива. Уверена, тебе понравится в Шотландии, — Эллен одарила меня своей самой светлой и искренней улыбкой, какой я прежде не видела. Несколько соленых дорожек тут же скатились по моим щекам. — Обязательно посети остров Арран. Он мой любимый. Когда мне было десять, мы с семьей поехали именно туда, — сделав небольшую паузу, Эллен вновь повторила ту же самую улыбку. — Я люблю тебя.
Через мгновение экран снова погас. Теперь вместо Эллен я смотрела на глубокую тьму. Экран монитора показывал мое отражение.
Неожиданно на душе стало так легко, будто все это время мне не хватало как раз-таки этих самых слов.
Как только я покину этот дом, город, страну, то положу начало новой главы в моей жизни. И буду проживать ее, храня память об Эллен в своем сердце.
Конец.
+1
07:43
1020
Нет комментариев. Ваш будет первым!
Загрузка...
Alisabet Argent

Другие публикации