Лапы, хвост и мяу

Рассказ 5. Кешка лечит.

Нечаянное открытие.* Споры о пользе котолечения.* Кешка — Чудо природы.

Во времена Кешки теория котолечения не получила еще официального признания, но мы всей семьей столкнулись с этим феноменом в лице нашей кошечки.

Как-то раз сынулька закуксился, примолк и прилег в середине дня. Гром среди ясного неба! Оказалось -- просто ангина. Просто-просто,а температура под 40!

Конечно, вся семья забегала, запрыгала, захлопотала вокруг нашего единственного и неповторимого дитяти. Лицо у Илюшки горело, губы обметало, он стонал и страдал.

И тут появилась Кешка.

Вид у нее был, прямо скажу, необычный. Представьте строгого врача в белом халате со стестоскопом в руке и снисходительной мудростью во взоре. Вот такова была в этот момент наша кошка. Она самоуверенно пронесла себя до Илюхиной постели, ловко запрыгнула к нему на грудь и улеглась, строго мявкнув:

-- Неспециалистов попрошу покинуть помещение.

Муж, по совместительству переводчик с кошачьего, безоговорочно доверявший нашей Королеве, заявил:

-- Это неспроста. Давайте оставим их вдвоем в тишине и покое, чует мое сердце, что-то будет.

Мы с дедом, доверявшие мужу, правда не так безоговорочно, как он Кешке, все-таки последовали его совету.

Прошло какое-то время. В доме стояла тишина. Мы маялись неведением, но к больному не лезли. И вот, наконец, появилась Кешка. Она была спокойна и величава. Строго взглянув на нас, кошка проследовала к мисочке, а затем, соответственно, к корытцу.

Мы ринулись к Илюхиной двери, но, сдержав порыв, лишь тихо заглянули в комнату.

Сын спокойно спал, разметав руки, дыхание было ровным и чистым, а цвет лица вполне удовлетворил наше взыскательное внимание.

-- Да, Кешка -- это Человек! -- в экстазе воскликнул муж, изъясняясь пародоксами.

-- Лапочка ты наша, -- глупо умилилась я.

-- А что я говорил? -- задал неуместный вопрос дед. И мы все облегченно вздохнули.

Дальше -- больше. Мужнина головная боль снималась живой пушистой шапочкой из Кешки, восседавшей у него на голове и певшей свою мур-мурную песенку. Дед давно уже просек целительное действие кошкомурчания и пользовался им без зазрения совести.

Я сопротивлялась до последнего.

-- Безобразие! -- заявляла я.

-- Это ненаучно! -- возмущалась я.

-- Задницей на лоб? -- вопрошала я.

Но скоро мои истерические выступления были прерваны одним небольшим обстоятельством. Меня скрутил ревматизм, подобравшийся коварно и внезапно. Он стал сжирать меня, не позволяя даже мирно кушать котлетки по причине недооткрывания рта. Ведь челюсти -- это тоже кости, и, бывает, опухают.

Кешка взялась за меня всерьез. Если раньше она не проявляла ко мне особой нежности и внимания, то сейчас постоянно лежала на моих бренных косточках, строго соблюдая очередность в лечении всех отделов скелета. Она лежала и настойчиво мурчала, так громко, что слышно было даже из коридора. Она летела ко мне, распушив хвост, при первых моих стонах и всхлипах. Тепло пушистого комочка грело многострадальные косточки, плавное мурчанье услаждало слух и отзывалось врачующими вибрациями в душе. В конце «сеанса» кошка обязательно поднимала на меня свои миндалевидные глаза с вопросом:

-- Ну как, полегче?

-- Спасибо, милая, гораздо лучше.

И Кешка удовлетворенно дергала хвостом и бежала к мисочке.

Болезнь была повержена, и в этом, я уверена, Кешка сыграла свою решающую роль.

Итак, чудо природы действительно было Чудом, никто в нашей семье теперь в этом не сомневался.

Но бывали еще залетные неверующие. Как-то приехала погостить моя мама, по совместительству бабушка, теща и сватья. Относительно Кешки я решила, что баба Сима -- такое определение маминого статуса для Кешки вполне сгодится.

Как-то у них сразу не сложилось. Обе гордые, голубых кровей. Ах, не бывать миру в государстве с двумя королевами! Так и у мамы с Кешкой не очень получались любовь и взаимопонимание. То одна другой на хвост ненароком наступит, то другая царапаться начнет, беда, да и только.

-- Совсем избаловали животное, -- говорила мама, сгоняя Кешку с любимого кресла.

Кешка презрительно молчала, гладиться не давалась, хвост держала пистолетом. Так бы все и продолжалось, но однажды…

Заболели у мамы ноги -- сил нет, легла она на диванчик и стала молча и привычно страдать. Однако Кешка не доставила маме такого «удовольствия». Нежно прижалась она к больным ножкам, взглянула ласковым взглядом в мамины налитые болью глаза и затянула свою чудесную песенку. Мама была поражена, минут через двадцать боль скончалась, а Кешка стала маминой подругой, и даже мягкое кресло у телевизора с тех пор не подлежало дележке.

Рассказ 6. Кешка и землетрясение.

Представление начинается.* Страшные переживания*. Кошачья интуиция. * Благополучный исход.

Валялась я как-то на софе и нахально бездельничала. Распахнулась дверь, и в комнату вплыла королева семейства кошачьих; милостиво оглядев обстановку, изящно махнув хвостиком, прыгнула ко мне на софу, села и отсалютовала поднятой лапкой.

-- Ах, опять у нас эти королевские штучки, -- томно протянула я и стала созерцать то, что дОлжно: милое домашнее обаяние в процессе приведения себя в порядок.

Кешка обстоятельно, со знанием дела принялась за свою прелестную шкурку и разошлась вовсю, так что все ее маленькое тельце заходило ходуном.

-- Кешунчик, -- лениво пробормотала я, -- даже от тебя не ожидала такого рвения, все аж скачет от твоих вылизываний.

И тут вбежал муж с криком:

-- Землетрясение!

Действительно, вокруг начало твориться что-то несусветное.

Свихнувшийся трельяж аплодировал  створками танцующей софе, разбушевавшаяся люстра плясала ламбаду в компании с потолком, а двери весело скрипели всеми своими косяками. Я какое-то время тупо смотрела на это светопреставление, а затем начала метаться по квартире, крича: «Документы, документы!», муж в это время вопил : «Кешка, Кешка!», а та пропала неизвестно куда. Сын ушел на занятия кружка и это было ужасно. В час, когда земля встает на дыбы, близким людям надо быть рядом друг с другом.

Наконец, победив раскачивающиеся двери и стараясь не расталкивать соседей, мы вывалились из подъезда нашей хрущевки. Муж был растрепан, запыхался, в одном тапке, но с Кешкой за пазухой. Я вообще непонятно в чем, непонятно как, но с драгоценными документами в обнимку.

Окружающие выглядели не лучше, хотя моменту соответствовали.

Мы были взбудоражены, испуганы, уверены, что самым безопасным местом вдруг стал салон самолета или, даже, орбитальная станция. Ведь Земля, такая непоколебимая, вдруг стала предательски ненадежным местом.

А что же наши маленькие друзья, кошки и собаки?

Они не волновались, не выглядели испуганными. Они были страшно недовольны, но не орали, не мяукали и не гавкали, а ворчали, порыкивали и порывались убраться к себе домой на любимый тюфячок или к вожделенной мисочке. Перспектива оказаться погребенными заживо не просматривалась их сверхинтуицией. А ведь, например, в Ашхабаде перед жутким землетрясением 1948 года, когда погиб почти весь город, животные предчувствовали, волновались, некоторые успевали спасти хозяев за несколько секунд до трагедии.

В одной семье верная кошка схватила грудного младенца и выскочила в окно буквально за мгновение до полного разрушения дома. Мне все-таки казалось невероятным, что маленькое существо могло осилить такую тяжесть, но во всяком случае, об этом писали в газетах. Может наши маленькие друзья чувствовали тогда не просто дрожь земли, а жуткую поступь самой смерти?

Рядом соседка в кудряшках прижимала к себе  болонку, тоже необычайно кудрявую. Они были как сестры-близнецы — на одно лицо.

-- Лен, а Лен, а где твой муж, на работе?-- спросила я , стуча зубами от ужаса. Честно говоря, в этот момент мне было наплевать, где ее муж, но надо было как-то отвлечься.

-- Спит, нажрался в дым, -- сурово ответила она.

-- А вдруг?!

-- Туда ему и дорога, -- резюмировала мужественная Лена. -- Поживу нормально без этой пьяной морды.

Испуганная маленькая девочка прижимала к груди банку, в которой зигзагами металась переполошенная красная рыбка. Она явно не привыкла к такому непонятному взболтанному существованию. Растерянная, в криво застегнутой кофте мама девочки и мужественный папа в трениках, в каком-то ступоре глядели на рыбку.

-- Наш кот! -- внезапно завопил сосед с пятого этажа и ринулся в подъезд.

-- Куда? Сейчас рухнет! -- еще более дико вопя, ринулась за ним тетка в аляповатом халате, его жена.

Дом подпрыгнул. А, может быть, это подпрыгнули мы.

Кешка озадаченно повертела головой у мужа за пазухой, но ничего не сказала.

-- Какой ужас, какой ужас, -- причитала необъятная женщина с огромным баулом, пузатым мужем и спокойным толстым мальчиком. Мальчик представлял собой классическую картину, так часто изображаемую в детских книжках: он спокойно и даже меланхолично жевал громадный бутерброд с колбасой. На него начинали коситься. Грандиозное событие помешало семейному ужину большинства присутствующих, и желудки у всех были этим очень недовольны.

-- У нас, слава богу, все застраховано, -- зачем-то уведомила окружающих соседка из второго подъезда с вечно поджатыми накрашенными губами. Кешка насторожила ушки. Лопоухий спаниель на поводке презрительно фыркнул.

Вечерело, темнело, холодало. Становилось все более неуютно. Раньше жизнь текла так размеренно и понятно. Спал, встал, пошел, поработал, отдохнул, уснул. Что делать, что делать?

 Сухари сушить, вот что делать, -- весело процитировал хлипкий очкарик в кожаном пальто.

Неужели я спросила это вслух?

-- Тебя посодют, а ты не воруй, - подхватил эстафету жизнерадостный мужчина с красным носом и весело заржал. В толпе неуверенно и довольно нервно хохотнули. Кешка фыркнула, болонка тявкнула, спаниель крякнул, а золотая рыбка всплеснула хвостом.

Наконец прибежал наш сынишка и бояться всем вместе стало не так страшно.

-- Почему молчит радио? Должны и обязаны оповестить, что будет дальше, какой прогноз развития землетрясения ! Где указания властей? Когда можно будет заходить в квартиры? -- неизвестно к кому обращаясь, вопрошала предусмотрительно застрахованная.

В этом и заключался самый большой ужас. Привыкшие жить по указанию сверху, не сталкиваясь до этого с проявлениями грозных стихий, мы чувствовали себя одинокими и потерянными. Стало тоскливо. Потянулись жуткие известия.

-- Говорят центр города провалился.

-- Говорят, трещина через весь Р-ский тракт.

-- Говорят, семья вместе с домом ушла под землю, они сидели чай пили и теперь живые под землей. Жутко кричат!

Было неясно кто, где и когда успел это увидеть, услышать и рассказать.

Наконец запищал чей-то пейджер и взбодрил всех, разъяснив довольно правдиво, что произошло землетрясение, обошлось без жертв и могут быть еще толчки. Наконец-то мы получили инструкцию дальнейшей жизни в виде памятки поведения при землетрясении.

Трясти перестало, народ устал бояться и потянулся в квартиры, подбирая на лестнице тапки разных видов, расцветок и размеров, очки, и немногочисленные вставные челюсти.

Мы зашли в в свою милую и уютную ранее квартиру осторожно, каждую секунду ожидая подвоха. Платяные шкафы и серванты выглядели угрожающе; люстры целились в нас своими одичавшими плафонами и лишь дверные проемы вызывали чувство особого доверия. Не было: аппетита, сна и уюта. И тут нас спасла наша милая Кешка. Резво выпрыгнув из-за пазухи, она отряхнулась, запрыгнула на софу, подняла лапку флажком, навострила ушки торчком -- и ну вылизываться как ни в чем не бывало! Мы глубоко вздохнули и принялись жить дальше.

Однако, жить дальше так же спокойно, как раньше, не удалось. Ночью случились еще два сильных толчка, и мы опять выбегали из дома, и опять Кешка была очень недовольна. На этот раз вывалился из подъезда Ленкин похмельный муж, всех обматерил и улегся на лавочку досыпать. На улице ночью бояться оказалось страшнее, поэтому вскоре дом снова был укомплектован жильцами и оцепенел то ли в тревожном сне, то ли в ожидании худшего.

Прошло несколько дней. Я выговаривала Кешке все, что думала о ее интуиции. Она вяло отмявкивалась и обещала исправиться. Муж и сын ее рьяно защищали.

Через неделю землетрясение случилось утром. Муж сказал мне озабоченно:

-- Глянь-ка на кошку.

Я посмотрела. Кешка совершала какой-то явно формальный ритуал: нехотя мяукала, слабо подергивая хвостом и преданно глядя на мужа.

-- Еще тряхнет, -- уверенно перевел с кошачьего муж. -- Видишь, предупреждает.

-- Так почему она не мечется, не орет как ненормальная и не пытается выскочить в окно?

-- Что она, дура, с пятого этажа сигать? Верно, и в этот раз все обойдется. Зато наши претензии кошка удовлетворила, мы предупреждены. Вот что значит кошки -- Чудо природы.

И муж вместе с сыном ушли. Я же засела в «кабинете задумчивости» и только уютно устроилась, как стены резво побежали друг к дружке, пол стал пропадать, а я на унитазе, как баба Яга на ступе: вот-вот куда-нибудь улечу и явно не на работу.

Первое, о чем подумала:

-- Какой позор! Дом рухнет, завалы раскопают, а тут я, на толчке, с голой задницей.

Лихо одолев качающиеся конструкции, я вывалилась из сортира. В квартире все радостно скрипело, качалось, прыгало и хлопало. И только наше Чудо Природы тихо сидела в коридоре спокойным пушистым островком. И что вы думаете? Все обошлось и на этот раз.

А может, это Кешка постаралась?