Поезд счастье часть 2

                                                        Город

Сильный удар в спину, выбил весь воздух из легких и бросил в противоположную сторону, лишь хорошие рефлексы позволили сохранить лицо. Столкновение со второй стенкой Настя амортизировала руками и, отскочив от нее, сильно ударилась спиной об пол. Легкие рвались наружу, встать на колени не получилось, неужели что-то сломала, надо лечь на бок и закинуть руки за спину, продышаться. Долгую минуту, а то и две дыхание не могло придти в норму, но главное что билось пульсом в голове, жива, в тепле и относительной безопасности. Настя стала поочередно напрягать мышцы, ища повреждения и не обнаружив их, решила привести в порядок горизонт. Она ухватилась за что-то и осторожно потянула вверх тело, оно отозвалось тянущей болью, вот и хорошо ушиб не более того.

Тамбур вагона, узнать не сложно, сколько раз бывала в гостях у подруги Светки, что жила в вагоне со всей своей семьей. Очень удобно отопление, большие и светлые окна и даже если разобьешь, то можно найти замену, они все одинаковые, и в депо много, или у купцов, в конце концов, прикупить. Вот только этот тамбур, как в прочим и весь вагон, отличался от Светкиного, как АК 47, от Сашкиного однозарядного дробовика. Ярко, до рези в глазах, все оранжевого цвета, на полу, видимо линолеум, но очень мягкий и теплый на ощупь. С оной стороны дверь с маленьким овальным окошком, с другой две больших прозрачных створки, через которые лился не естественный белый свет.

Вдруг, раздался шипящий звук пневмопривода, дверь с окошком резко рванула в сторону, и в тамбур вошли две девушки, как будто, сошедшие со старинной картинки. Они над чем-то весело смеялись, и так увлеклись разговором, что ни чего не видели вокруг, встав к противоположной двери, собираясь выходить на приближающейся станции. Настя попыталась встать, опершись на какой-то поручень, но он с металлическим клацаньем откинулся, девушки обернулись, судорожно вздрогнули, увидев ее, округлили глаза, мгновенно передумав выходить, бросились в сам вагон через стеклянные двери. Удивили не только скорость, но и ловкость, с какой они осилили запор прозрачных дверей.

Девчонки понравились, ладные такие, ухоженные, знающие себе цену, они так забавно испугались, значит, такой внешний вид здесь не нормален. Теперь главное, не потерять голову не расслабится, не поплыть по течению событий. Настя, оперлась на, откинувшееся сидение, и резко встала, спина отозвалась проникающей болью, это не страшно, сейчас пройдет. Она заглянула в стеклянные двери, и остолбенела, попав под нескончаемый поток света, вагон ярко салатового цвета блистал чистотой, сочностью красных сидений, и хромом начищенных ручек. Сил хватило лишь на тихий вздох восхищения:

– Поезд счастья.

Главная опасность для разведчика растерянность, это легкое замешательство, которое ведет к остановке, и потере ориентира. Он должен каждую секунду контролировать положение дел, видеть цель и иметь четкий план. Он должен идти вперед, управляя обстановкой, беря от ситуации все, не рассчитывая на благосклонность судьбы.

Настя мысленно отхлестала себя по щекам за секундную слабость, как можно в шаге от так давно манящей мечты, раскиснуть. Нет, прокричала она себе в самое ухо, собирая всю волю в кулак, еще рано праздновать победу. Запомнив манипуляцию с ручкой дверей, потянуть на себя, немного налево и толкнуть вправо, она решительно сделала шаг вперед. Прозрачные створки мягко разошлись в разные стороны, и терпеливо ждали, пока Настя не прошла сквозь створ, и только после этого вернулись на место.

Вагон откровенно пустовал не многочисленные пассажиры, равномерно распределившись по площади, скучали, сонно перенося рутину дороги, ни кто даже не взглянул на новую попутчицу. Настя, изначально, хотела пройти весь этот вагон, и остаться уже в следующем, это правильно с точки зрения и теории и практики, но что-то остановило. Ее, как будто, взяли за руку и усадили на первую же скамейку от входа. Сидящая напротив девушка, сначала потешно повела носом, патом резко открыв глаза, округлила их, ее губы задрожали, но ни чего так и не сказав, она подхватила свою сумочку, сорвалась вглубь вагона. За тем мужчина, сидящий через проход, собрав все свои пакеты, разложенные на противоположной скамье, и подхватив под мышку большую коробку, поспешил удалиться. Бормоча, что таких, вот именно таких, надо собирать в одно место и изолировать от общества. Осталась лишь старушка, которая, оторвавшись от электронной книги, внимательно посмотрела на Настю, поймав ее взгляд поверх опущенных на нос очков очень мягко почти нежно проговорила:

– Дорогая, вам не кажется, что вы слишком легко одеты, с утра морозит отчаянно.

– Холодно как в девятом круге у Данте.

Старушку улыбнул столь вычурный ответ, тем более он так контрастировал с тем, что сидело перед глазами. И ей очень захотелось продолжить диалог, но и маленькая проверочка не помешает.

– Это там где Александр Македонский?

– Александр Македонский, в седьмом во рву с кровью, а в девятом Люцифер, вмерзший в ледяную скалу. – «Божественная комедия» Данте, наряду с Томом Сойером, и Дэвидом Копперфильдом, числилась той частью книжного богатства, что окружала Настю с самого детства. Она училась по ним читать, проводила с ними чудом выкроенное время, и делилась с друзьями и знакомыми «на почитать». Именно поэтому она практически каждую знала наизусть, а уж содержимое всех кругов ада поименно. Помнилась еще Анна Каренина, но ее обменяли на два мешка муки у купцов в очень голодный год.

– Откуда ты? – девочка видимо прошла какой-то тест, и общение продолжилось.

– Не знаю, помню только вот этот поезд, – Настя осторожно толкнула вперед тему с амнезией, впрочем, и с ней тоже важно не переборщить, – здесь в тамбуре мне стало плохо. Все остальное в тумане.

Издав характерный звук, раскрылась межвагонная дверь, и в тамбур зашел не совсем нормальный полицейский патруль, старший офицер, и обычный патрульный, и тут же споткнулся о стеклянные двери. Долговязый рядовой, мгновенно определил в Насте злостного правонарушителя, и впился в нее взглядом полным ведомственного гнева. Крепко сбитый подполковник, начал что-то втолковывать молодому, чей взор потихоньку стал угасать, и когда пламя ярости поборника закона, совсем уже сошла на нет, стеклянные створки распахнулись, и блюстители порядка вошли в вагон.

Настя, в свою очередь, оторвавшись от беседы со старушкой, с большим интересом стала разглядывать, не обычное для себя зрелище, два человека, одетых почти в одинаковую одежду, там была разница, но логика прослеживалась. На границе воспоминаний маячила слово, форма но, что оно обозначает на ум не приходило. Крепыш поймал ее взгляд и попытался влезть по глубже, потом чему-то радостно улыбнулся и, взяв под локоток товарища по наряду увлек его в глубь вагона.

– Почему вы не проверили вот этот асоциальный элемент, – завопил пересевший пассажир, когда с его скамьей поравнялся патруль.

– Мне показалась, что она общественно не опасна, – твердо с некоторыми нотками металла заявил крепыш.

– И она явно старше четырнадцати лет, – поспешил на помощь старшему товарищу рядовой, он видимо где-то учился, и от зубов отскакивали тезисы административного кодекса, – она не нарушает общественный порядок, и абсолютно лояльна к окружающим.

– Нет уж, господин полковник извольте немного поработать, – возмущенный гражданин решил пойти на принцип, игнорируя молодого, – один внешний вид, выдает в ней ту категорию граждан, что каждую секунду готовые растоптать порядок, наплевать на нравственность и преступить через закон!

– Сколько патетики, – растерялся старший, – хотя за полковника спасибо.

И если рядовому было все равно, где и когда пресекать нарушения общественного порядка. То подполковнику явно не хотелось разбираться вот с этой замарашкой. Его вообще не очень радовала последняя инициатива «Гражданской платформы» о смешанном патрулировании. Когда в поле выгоняли всех, хотя вот этот парень, попавший в напарники, ему нравился. И он даже решил перетащить его, когда тот закончит универ, в свое управление, видя в этом хоть какую-то пользу, от всех этих прогулок по морозу и электричкам. Но вот этот с позволения сказать гражданин имеет право, и надо идти работать.

Офицер сел на кресло напротив Насти, вновь как можно доброжелательно посмотрел в глаза, натолкнувшись на бесстрашие девушки, добавив в голос извиняющиеся нотки начал:

– У вас ест хоть какой ни будь документ? – он специально отошел от обязательной формы, чтобы можно было в любой момент соскочить, не оформляя ни каких документов, все эти электронные подписи и прочее протоколы.

– Офицер у меня есть документы, – внезапно на помощь пришла старушка, она выудила из сумочки пластиковую карточку, и передала ее рядовому. Тот поднес считывающее устройство, оно, слегка хрюкнув, выдало на экран всю информацию.

– Серова Людмила Петровна, специалист по работе с трудными подростками, – прочитал с облегчением долговязый.

– Я везу эту девочку в наш реабилитационный центр.

– Ну, вот и славно, ну вот и хорошо, и удачи в вашем не легком деле, – широко улыбнулся крепыш, потом пододвинулся поближе к старушке и очень серьезно проговорил ей на ухо: – Девушка чистая, у меня на них глаз наметан, те смотрят как побитые собаки, желая уличить момент, чтобы укусить. А у этой взгляд тигрицы, и плохое, и хорошее будет делать, глядя прямо в глаза.

И оба блюстителя порядка не прощаясь и не сговариваясь, кинулись почти бегом в следующий вагон. Быстрота и слаженности действий выявил большой опыт взаимодействий, придирчивый пассажир и слова сказать не успел.

– У них смена заканчивается и если они ни кого не задержат, то смогут прямо с платформы домой, не заезжая в отделение, и оставить на завтра всю эту волокиту с документацией, – раскрыла секрет не совсем понятного побега полицейских, старушка.

Поезд продолжал свое движение, разгоняясь от станции к станции. Настя села к окну. За безупречно прозрачным стеклом, с большой скоростью менялись картины, они завораживали, мелькали дачные поселки, маленькие городишки, автомобильные переезды. И все это запорошено белоснежным снегом, ярко подсвеченными многочисленными прожекторами, фарами и многочисленными фонарями. Люди, переставая быть пассажирами, по одному по двое выходили на остановках, на Настю уже не обращая ни какого внимания, она примелькалась. Вагон пленил теплом и уютом, поэтому выходить ни куда не хотелось. Все решил голос тот, что называл остановки, и предупреждал, о всевозможных превратностях судьбы на железнодорожном транспорте, так вот он объявил, что приближается конечная и поезд дальше не пойдет. Последние пассажиры потянулись к дверям, столпившись в тамбуре. Настя краешком глаза бросила взгляд на старушку, та не сильно торопилась, и демонстративно потянувшись бодро пошла на выход.

Пирон встретил сильным морозом. Настя огляделась, выискивая место, чтобы и себя показать и всех увидеть. Лучше чем табло, по видимому с расписанием поездов, что находилось около турникетов не нашлось, ярко освещено, и мимо, не пройдешь. К тому же, как только она подошла к экрану, поближе, взвыв раскручивающиеся сиренной, включился обдув теплым воздухом, с верху и как то с баков, и ожидание обещало превратиться в праздник. Но праздник не пришел, ни через минуту, ни через пять, ни через десять. Ни кто из ребят не вышел из дверей, на перроне осталась лишь уже знакомая старушка, ни куда не торопясь бредущая к турникетам. Сердце похолодело, правда, была еще надежда, что не прыгнули, просто струсив, ах если бы это было так, ведь это именно она всех взбулгачила. Так что теперь, одна совсем одна.

Главная задача разведчика собирать информацию. И не важно, сколько человек в группе, надо уметь смотреть, по сторонам широко открытыми глазами, прислушиваясь к каждому звуку, впитывать все через кожу. Ведь сразу не разглядеть главного в потоке суетности дня.

Турникеты не выгладили совсем уж непроходимыми, да и тропинка к ближайшей дыре в заборе, намекала на многовариантность решение задачи. А вот что по-настоящему приковало внимание Насти это стая собак, приветливо встречающая вновь прибывших. И был там большой рыжий пес, веселый, упитанный такой. Она даже сглотнула слюну, со вчерашнего дня ни чего не ела. А тут, на тебе прекрасный ужин, богатый белком уже есть. Так что надо присмотреть укромный уголочек, да распотрошить и если не его, так вот того белого с большими черными пятнами.

– Что действительно не куда идти? – старушка проследила взгляд девушки, правильно оценив выражение лица.

– Я даже не знаю чего сказать, – деланно растерялась Настя, – говорить правду страшно, а врать не хочется.

– Билет есть? – с легкой иронией спросила старушка. Заранее зная правильный ответ.

– Я так поняла и без него можно обойтись, – есть дыра в заборе да и сам забор не преграда для выбравшего судьбу разведчика.

– Нет, мы не встанем на тонкий лед правонарушений.

Старушка приложила к экрану какого-то прибора сумку и из него, пища и ругаясь, выполз исписанный кусочек бумаги, что с ним нужно делать, удалось подсмотреть из действий других в недавнем прошлом пассажиров.

Привокзальная площадь встретила толчеей, вроде электричка уже давно приехала, но здесь до сих пор не протолкнуться. Все эти встречающие, таксисты с именами незадачливых клиентов, непременная очередь на автобус, был даже мальчик со слезами в глазах, и розой на длинном стебле. Настя чмокнула губами и протянула открытую ладонь, подманивая, рыжего пса, тот доверчиво подошел, и коснулся пальцев мокрым носом. Она присела на корточки, погладив собаку по голове правой рукой, зафиксировала ее на затылке, левой же провела по шее, улыбнулась одними губами, «не сегодня дружок потерпи немножко».

– Можно доехать на автобусе, но я всегда хожу, пешком не замерзнешь? Ходок я не важный.

– Когда идешь вообще замерзнуть очень сложно.

Город очаровал желтым светом фонарей и почищинностью тротуаров. Они почти сразу свернули в переулок, выйдя из плотного потока идущих с электрички. А вынырнули из переулка на широкий бульвар, заполненный гуляющими, вот чего не сидится дома в такой мороз. Дети, с упорством достойного лучшего применения, пытались соорудить снеговика, ну на худой конец, поиграть в снежки, но снег не лепился, ссыпался с воришек пушистой пылью. Взрослые разговаривали, смеялись, что-то пили из бумажных стаканчиков, купленных тут же, либо в большом прозрачном павильоне, либо в киоске по форме напоминающим те же стаканчики. В центре, там где летом разбивают огромную клумбу, молодежь устроила танцы, правда автономная колонка, от мороза отказалась работать, но разве может остановить всеобщее веселье, такая мелочь.

– Это исторический центр города, здесь всегда так.

Настя уже согрелась, несмотря на неспешность старушки, она изо всех сил пытается успокоиться, и напустить на себя озабоченный вид, но ни чего не получилось. Кончики губ устремились к ушам, а глаза решили принять форму правильную круга. Радовало все и яркая вывеска магазина, и взрослые, и дети, гротескно кривляющиеся под отсутствие музыки, и хохочущий малыш, и хруст снега под ногами.

Перейдя широкое шоссе, под призывное мигание светофора, Старушка сопровождаемая Настей углубилась в микрорайон, застроенный многоэтажными домами и, пройдя его почти на сквозь свернула к дому, упирающемуся одним концом в березовую рощу. К экрану прибора охранника поднесли сумку и тот весело пискнув, пропустил в подъезд.

– Ну, вот мы и дома жми на седьмой этаж.

Настю всегда интересовало для чего в многоэтажных домах нужна эта сквозная шахта, но ей и в голову не могло придти, что просто для того чтобы поднимать людей, рядом же есть отличная лестница.

– Добро пожаловать в мое не богатое жилище.

Бабушка скромничала, квартира блестела чистотой недавнего ремонта, четко выверенной температурой, влажностью и особенно впечатляла большая кухня с чудесным видом из окна.

– Какая оригинальная обувь. Ну, снимай ее быстрей чувствуй себя как дома.

– Ее у нас портянкой называют, их мой… – запнулась Настя, опомнившись, и попыталась продолжить, осторожно нащупывая слова. – их мой…

– Понимаю. Говорить правду страшно, ну тогда и врать не к чему, – остановила мучительные попытки подобрать слова старушка, – захочешь, расскажешь сама. А мы ведь еще даже не познакомились. По этикету ты как, более младшая, представься первая.

– Анастасия.

– Какое красивее имя. А фамилия?

– Кипренская.

– Это как художника. А отчество? У меня все четко как в полиции, – делано напустила строгости бабушка.

– А как это?

– Как твоего папу зовут?

– Коля, то есть Николай.

– Сало быть Кипренская Анастасия Николаевна. Ну а я Серова Людмила Петровна будем знакомы.

Во время всего разговора, Людмила Петровна внимательно осматривала одежду Насти, и она ей нравилась все меньше и меньше. Да и чему тут нравится, штаны, сшитые из тентового брезента, потертое байковое одеяло изображающие из себя пончо с пристегнутым на пуговицах капюшоном, да связанный из ниток свитер. А обувь, те самые портянки, были лишь тряпкой залитые с одной стороны в размер ступни, то ли гудроном, то ли битумом.

– Знаешь, милая снимай-ка с себя все и сразу в ванну. Вещи клади, вот сюда, – и старушка достала с полки плотный полиэтиленовый мешок черного цвета. Настя вздрогнула, она и подумать не могла, что ее одежду можно положить в этот прекрасный, еще ни разу не паяный пакет, – я тебе пижаму внучки дам. А одежду, завтра что ни будь купим.

Старушка заглянула в комнатку, и там сразу послышался шум текущей воды. Вернувшись, она засеменила в глубь квартиры. Настя, не особо стесняясь, стащила с себя последнее и, с явным сожалением, запихивая свое тряпье в такой чудесный мешок.

Людмила Петровна вернулась, держа в руках, модную пижаму в виде комбинезона, изображающего, то ли медведя, то ли барсука. Увидев обнаженную спину девушки, на мгновение оторопела, потом очень осторожно, провела своей шершавой, теплой рукой по торчащим, во все стороны ребрам.

– Да уж девочка, досталось тебе от судьбы копытом. Но ни чего справимся. Ты сегодня уже ела.

– Да! – за чем-то соврала Настя.

– Тогда как вылезешь, сразу за стол, сегодня ужин по походному, пировать будем завтра.

Это просто кощунство, налить двести литров кристально чистой воды, без отстоя и даже запаха, воду которую даже пить огромное удовольствие, и лезть в нее, прямо с грязными ногами. Но как же это приятно! Старушка накидала, что-то в ванну, и вода в ней, сначала стала синеватой, а потом поднялась пеной. Настя трижды целиком намыливалась жесткой мочалкой, голову вымыла очень хорошо пахнущей жидкостью, правда, так и не поняв для, чего, та самая жидкость предназначена. Трижды на некоторое короткое время засыпала, полностью теряя ориентацию. Поэтому не могла точно сказать, как долго находилась в ванной, но вышла от туда уже совершенно другим человеком. И тощеньким медведем зашла на кухню. Что такое рис и сосиски она знала только понаслышке, и видела один раз на картинке, купцы показывали каталог какого-то магазина. На деле это оказалось не только красиво, но и вкусно. А вот кофе со сливками привели и вовсе в неописуемый восторг, озадачила фраза о завтрашнем пиршестве.

Телевизор, вот что произвело на Настю самое сильное впечатление, она догадывалась о существовании этого технического средства, из прочитанного в уцелевших газетах, и рекламных брошюрах, но настенная панель в полтора метра, можно поставить на паузу и пересчитать реснички у ведущей. А вот, посмотреть его так и не удалось, она попросту, заснула прямо на диване в большой комнате, а Людмила Петровна еще долго сидела рядом, и смотрела в ее светлое лицо.

***

Разведчик обязан заботиться о своем теле, что бы в любой момент иметь возможность отразить нападение. Не достаточно иметь сильные руки, быстрые ноги, надо, чтобы все тело было готово к любым испытаниям. И лучшего комплекса упражнений, чем йога человечество еще не придумало.

Настя уже пятнадцать минут стояла на голове, погруженная в глубокие размышления. Вот почему все прошло так идеально, она с легкостью попала в мир, практически легализовалась в нем, у нее появился надежный союзник, и все это всего за один день. А может она умерла, и как говорила бабушка, сразу попала в рай. Вчера на нее все крысились, это понятно внешний вид, плюс наверняка, мягко говоря, пахло не фиалками. Так что стоит выделить два главных вопроса. Что будет, если она сольется с толпой и станет не отличимой? И что для этого надо сделать? И второй не менее важный вопрос: стоит ли говорить бабушке всю правду? Хотя нет, правильней будет, когда стоит сказать всю правду?

Дверь в комнату отравилась и в дверях показалась крайне озадаченная старушка.

– Дорогая что это? – не сдержала она смеха.

– Саламба Ширшасана или стойка на голове, очень помогает просветлить мысли, особенно когда они есть.

– И надолго это?

– Нет. Осталось всего пять минут.

– Сколько же ты стоишь? – бабушка не плохо в этом разбиралась и знала, что и пять, которые всего, достаточно много.

– Сегодня решила дать себе поблажку, надеюсь, что Харя Кришна не обидится двадцать минут стою.

– Как закончишь, иди умываться и завтракать, у нас сегодня большие планы.

Все утро они подбирали, что же можно одеть из бабушкиного гардероба, на выход. Настя, очень высокая для своего возраста, обладала такой худобой, что все на ней висело как на вешалке, но Людмила Петровна, превратила подбор гардероба в игру, и именно поэтому удалось хоть что-то выбрать. Подошли длинная юбка из вельвета, трикотажная кофта цвета бордо, и слегка побитая молью дубленка.

***

С утра вылезло солнышко, сильный мороз украсил инеем все, от деревьев, до проводов на фонарях освещения, превратив мир в сказку. Воздух стал кристально прозрачным, приятно покалывал ноздри при вдохе, и вырывался сумрачным облачком при выдохе.

– Начнем с одежды. Белье, одежда спортивная, одежда повседневная, ну и конечно одежда праздничная, – деловым тоном заявила бабушка, поднявшись по эскалатору на второй этаж, самого крупного магазина города. Все пространство, которого почему-то называли «Мол», это слово ни кто не мог растолковать, по этому решили считать, что это имя собственное, – ну, вот что тебе самой нравится.

– Я боюсь, что это очень дорого стоит, – Настя очень хорошо знала систему стоимости и сущность денег, она иногда торговала от имени отца его товаром.

– Дорогая, я весьма состоятельна, у меня ведомственная пенсия, мне помогают дети, правда, возникает ощущение, что скорее они попросту, откупаются.

– Это как?

– Они уже давно уехали из страны, и приезжают так редко, что и не помнится когда были в последний раз. Четыре года назад, приезжала внучка, участвовала в семинаре, в Москве вот и все счастьице.

– А это что? – Настя кожей почувствовала ту боль, что причинила своими расспросами, и попыталась соскочить с темы.

– Это школьная форма, ее купим, потом когда определимся со школой. Ведь у каждой своя, а гимназия, даже содержит цех, где пошивает свою, тем самым давая выпускницам весьма востребованную профессию, – Людмила Петровна почувствовала заботу о своих чувствах, и в души глубоко вздохнула с облегчением, не ошиблась.

Настя с восторгом перебегала от одного магазинчика к другому, не ради того, чтобы покупать, ей хотелось участвовать во всем этом празднике жизни, ее восхищало все, яркий бисер для рукоделия, большие кожаные кошельки, боксерские перчатки, и даже обычные прыгалки. Ей все хотелось потрогать руками, примерить, она внимательно выслушивала правила получения скидок, и оформления подарочных карт.

– А вот это мобильные телефоны, и тебе такой нужен непременно.

– Зачем?

– Это нужно, чтобы в любой момент с тобой можно было быстро связаться.

– Это что как рация?

– Это умеет все, потом разберешься, у вас у молодых уж больно ловко это получается.

Закупать прочую электронику Людмила Петровна не решилась, сославшись на возраст, и понадеявшись, что Настя, попав в среду, быстро понаберется, всей этой компьютерной премудрости.

По итогу образовалась весам внушительная сумка, скорее напоминающий узел у цыган, с которым, как не странно, вот эта, на первый взгляд, очень хрупкая девочка, справилась с легкостью. Его удалось сдать в камеру хранения, что находилась уже на первом этаже, где была и вторая обязательная к посещению точка.

Первый этаж в таких торговых центрах, как правило, отдается большим магазинам именуемыми гипермаркетами. Здесь торгуют всем и сразу. Но в основном все-таки продуктами питания. Настя сначала даже не поверила, что то, что можно есть, может быть так много. И для того чтобы представить, это все покупателям, мало одного футбольного поля, нужно еще теннисный корт пристроить. Для начала, она ради забавы, посчитала количество сортов сырокопченый колбасы, потом перешла к фруктам, внимательно читая названия, и спрашивая как их едят. Долго не понимала, почему мандаринов надо купить много, а лимон всего один, ведь он на много красивее. Также обескуражило, что авокадо вообще сырым не едят, зачем тогда его назвали таким красивым именем. Потом перешла к овощам, от них к рыбе. В итоге купили, два килограмма шашлыка в пластиковом ведре, а еще яблок, апельсинов, кабачок, и какой-то сыр с плесенью.

Шашлык запекли в духовке, еще картоха, какая-то зелень и прочие овощи, это пошло на обед, это же ели и на ужин. Праздник удался. Настя легла спать, поймав себя на той мысле, что сыта, и есть больше не хочется. Сразу же вспомнились ребята, лишь бы они струсили, и вот сейчас заступали на очередной пост, или закапывались в снег на кордоне. Вспомнилась мама кричащая Сашке: «Где твой поезд счастья бегите, туда зачем так жить». Может вот так и стоит жить. Но все-таки маленький червячок погрыз совесть немного.

***

Настя в том, в своем мире не очень любила запах дыма, от отцовской мастерской, не любила ворон, вечно демаскирующих ее в секретах, здесь она не возлюбила автомобили. Вечно появляющиеся из ниоткуда, громко сигналя в самое ухо, абсолютно не ясно ну вот что он сейчас будет делать, поедет или остановится. А главное, она вообще не понимала, зачем в городке, который можно перейти за сорок минут, куда-то ехать на этой машине. Первое время, она даже на светофоре, судорожно хваталась за руку бабушки, переходя дорогу. А вот кто по-настоящему понравился, так это бездомные кошки, живущие в подвалах, впрочем, она им тоже понравилась, и они с благодарностью принимали купленный для них корм. Бабуля как то заметила, что тоже хотела завести кота, но не решалась, а так как она теперь не одна то желание можно воплотить в жизнь.

По началу, Настя очень любила ходить в магазин, там она пропадала часами, пока не обнюхает всю рыбу не ощупает лимоны, не перепробует все пробники не успокоится, однажды пришла даже навеселе, оказалось, что был день молодого Божоле, и старушке пришлось объяснять что такое вино. Но продолжительность походов, ни когда не влиял, на результат, в сумке всегда оказывалось, мясо, ни чего другого не признавал ее организм, а на все расспросы бабули, она отвечала абсолютно не понятной поговоркой: «И Насти сыты и собаки целы».

Людмила Петровна, долгое время работала в пенитенциарной системе, потом с реабилитацией после выхода на свободу, и на конец в местной системе МВД с трудными подростками. Были у нее кой какие не учтенные документы, и одно свидетельство о рождении очень кстати подошло, девочка пропала семь лет назад но так и не нашлась. По возрасту она подходила, а сделать все, при бабулиных связях, стало лишь дело техники. И теперь Настя стала Малягиной Ксенией Викторовной. Оставалось лишь купить школьную форму.

Вскоре возникла новая проблема в школу мало ходить надо еще и учиться. А вот Настя ни чего кроме как читать не умела, и хоть она читала, охотно и много, тратя на это почти все свое свободное время. Но, что делать с математикой, физикой, или скажем химией, она даже не подозревала о существовании некоторых предметов. Обладая чутким и пытливым умом, она схватывала все на лету, но провал оказался слишком велик, и пускай десятый класс не выпускной, надо было что-то срочно предпринимать. И Людмила Петровна предприняла, отдав новоиспеченную Ксению Викторовну по большому знакомству во вторую школу, и всю неделю занималась с Настей готовя ее к школьным занятиям.

***

Самое важное умение разведчика, это мгновенно стать невидимым, слиться с местностью, затеряться в толпе. По-научному это называется мимикрия, а на практике это, стать как все, среднестатистическим человеком. И для этого нужно досконально изучить ту среду, тот мир, где проводится разведка, а где лучше всего его изучать, конечно же, в школе.

У каждого своя школа, у одних место встречи с друзьями, у других место, где можно узнать что-то новое, для третьих место отбывания какого-то наказания, и все эти дети ходят в одно о тоже здание.

Школа Насте понравилась, шумно, вся эта несущееся суета малышей, строгость учителей и возможность переодеться. Директор Светлана Геннадиевна молодая энергичная дама отвела Настю на второй этаж к кабинету с надписью физика. Учительница, широко улыбнулась и предложила представиться. Настя произнесла заранее подготовленную речь и села на незанятое место на второй парте. Проходили, сложение скоростей учительница очень интересно и доходчиво объяснила тему, следом провела опрос прошлой темы и легкий тест. Потом история и литература после большой перемены – обществоведенье и математика. Так как Настя усердно готовилась вместе с бабулей, и хорошо изучила материал, ей было легко и просто, учителя тоже в свою очередь приложили некоторые усилие к этому.

В конце последнего урока беда пришла, откуда не ждали, объявили о классном часе. Гул неодобрения свинцовым туманом окутал класс, и нависал до появления классного руководителя Натальи Владимировны. При ее появлении стало на много тише, а когда стало понятно, что надо съездить, и сделать презентацию клуба Орленок, воцарилась мертвая тишина. И тут же с лицом приговоренного к смертной казни вызвалась девочку с которой все уроки сидела Настя. Это немного ободрило присутствующих, но буря еще не прошла мимо.

– Ну, ребята давайте активней, может быть еще кто ни будь хочет помочь, – учительница обреченно обвела взглядом класс, – Маш Смирнова может ты.

– Ну, а, что мне больше всех надо? – с каким-то вызовом отозвалась та.

– А пусть новенькая вон помогает, – нашелся какой-то мальчик.

Класс затаил дыхание, замерев в шаге от столь близкого счастья.

– Я не очень понимаю, что надо делать, но я постараюсь.

В то же мгновение, как только формальное согласие было получено, в несколько секунд класс опустел. Дети, не веря в свое счастье наперегонки, немного потолкавшись в дверях, бросились вон из школы.

Настя заметила, что с ее соседкой по парте, другие ребята общаются, мягко сказать, не охотно, хотя и с ней тоже ни кто не спешил делиться сокровенным, но она же новенькая, а к новеньким, как известно, всегда относятся с настороженностью. Девочку же, ее согласие крайне удивило, она даже не смогла сдержать саркастическую улыбку. Тем не менее, не торопилась заводить разговор, поэтому Настя решила взять инициативу в свои руки.

– И что будем делать?

– Все как всегда, съездим на место, отснимем материал, смонтируем, выложим в сеть.

– Если так все просто, то почему остальные отказались помогать?

– Ты же слышала им больше всех не надо, – перефразировала девочка фразу отказа.

– Тебе же тоже это не интересно? – Настя решила продемонстрировать свою проницательность.

– Ты права не интересно, но не хочется подводить Владимировну, с нее тоже требуют, приходится стараться.

– Хорошо, давай мне тоже больше всех надо будет. Обговорим все сейчас или попозже?

– А ты где живешь?

– На Полевой.

– Как удачно, нам по дороге, давай поговорим на ходу, а то мне еще на рисование и там еще в одно место, – замялась она, не желая посвящать едва знакомую в свои планы.

Девочку звали Ольгой, была она круглой отличницей, и в классе ее действительно не любили, считая заучкой и задавакой, но в конфликт вступать, опасались или даже боялись, по сколку и говорила она хорошо, и бывает особенно обидно, когда насмешку объясняет мама. По этому с ней не связывались, делая вид что ее вообще не существует, и даже когда судьба сводила, старались держаться по дальше. Договорились поехать на следующий день, сразу после уроков, поскольку в плотном графике секций, факультативов и прочей вне классной работы образовалось окно.

***

– Так как, ты говоришь, девочку зовут?

– Ольга, но она настаивает на Оле.

– Надо же, дня не прошло, а у тебя появилась подруга.

– Да ее там все ненавидят, и только за то, что она другая, такая умная, активная…

– Красивая?

– Да, нет, красивый там… – осеклась Настя.

Бабушка, как не прилагала усилий так и не смогла сдержать смеха. Поскольку все у ее воспитаннице отражалось на лице.

Универсальная транспортная карта, нет более полезного изобретения на земле, метро, трамвай, такси, причем в любое время, и в любой точке планеты. Один малолетний путешественник с пеной у рта доказывал что как-то расплатился ей за перелет из Москвы в Мельбурн, причем туда и обратно, тем самым вогнав родителе в состояние перманентного гнева. Но даже у идеальной вещи, такой как УТК, есть свои минусы - ей нельзя расплатиться на пополам. Садясь в такси, Настя продемонстрировала ее, на что Оля безапелляционно заявила:

– Нет уж, за себя я заплачу сама, и за тебя тоже. Я догадываюсь, что вы с бабушкой живете на одну пенсию, – Ольга споткнулась об собственные слова, и, спохватившись, добавила: – за это, меня тоже можешь ненавидеть.

– Если начинаешь ненавидеть, то значит, уже проиграла, – выдала Настя тезис из кодекса разведчика.

– Прям сакральная истина, перевести на латынь, и будет хорошая сентенция, – Ольга украдкой бросила заинтересованный взгляд.

– Это немного перефразированный Конфуций.

– Не знала, – и Ольга, развернувшись к собеседнице и уже не прячась, пристально посмотрела в глаза Насте, та выдержала, и на что-то решившись, продолжила, – меня все считают высокомерной занудой, из-за того что у меня очень состоятельные родители, а за то, что я хочу иногда помочь, меня чтут еще и спесивой.

– Ну, им наверно кажется, что свое превосходство ты демонстрируешь намеренно.

– Да какое превосходство, я за свою жизнь и копейки не заработала, все превосходство заработано отцом, его ежедневным тяжелым трудом. Я-то тут причем. Я и учусь так не потому что мне так все это интересно, а потому что подражаю ему, и хочу хоть как-то его порадовать.

– Может ты, не очень правильно с ними разговариваешь.

– А где мне научиться? Все ходят набыченные, как будто я одним своим существованием обидела их. Ты первая, которая за все время, заговорила со мной без предубеждения.

Сразу после уроков девочки зашли в серверную, и получив видео камеру, на ручном штативе, квадрокоптер, и четыре аккумуляторных батареи, вызвав такси, направились в неподалеку расположенный учебный отряд, на базе которого и был организован военно-патриотический клуб «Орленок».

У ворот воинской части девочек встретил улыбчивый парень, в звании капитана, в парадной форме, и орденской колодкой, которую сложно закрыть даже двумя ладошками. Он попросил, чтобы его называли Евгений, и не стесняться задавать вопросы, какими бы они глупыми не казались. Оля запустила квадрокоптер, по заранее прописанному маршруту, камеру вручила Насте, объяснив, что снимать надо в три четверти и немного вперед. Сама же подглядывая в свой смартфон, повела беседу. Она говорила умно и красиво. Сначала расспросив Евгения о мотивах поступления в армию, затем узнала что он готовит связистов для горнострелковой части что базируется в Кызыле, что здесь учебка для легких частей в области связи. Приехай они завтра, сопровождающим оказался бы майор из морской пехоты. Все было хорошо, пока не подошли к стендам, специально подготовленных, для рассказа о самом клубе Орленок. Для начала Ольга обозвала револьвер пистолетом, потом кортик ножом, дальше больше, последней каплей переполнивший чашу, стало ошибка с калибром автомата.

– Семь шестьдесят два, – одними губами прокричала Настя.

– Ваша подруга правильно подсказывает, – нашелся импровизированный экскурсовод, – зто наша гордость тот самый первый калашников с цельной затворной коробкой.

– А можно посмотреть? – в глазах Настии заплясали зеленые огоньки.

– Да, конечно, собственно ради этого, но тут и выставлен.

Ольга явно вздохнула с облегчением, забрала видео камеру, Настя же не стала, как ожидалось с удивлением рассматривать автомат, взвешивая в руках, цокая языком и морщить носик, а достаточно умело и главное быстро частично разобрала его и, извлекши затвор, внимательно изучила его. Потом поднеся автомат к самым глазам заглянула во внутрь, затем из затворной коробкой через ствол полюбовалась небом.

– Да, из него, даже ни разу не стреляли, – расстроено заявила она.

– Барышня побойтесь бога, это практически музейный экспонат, – обескуражено заявил Евгений, он был не против разбора оружия, тем более такого умелого, он вся его душа протестовала против надругательства над святыней коей в его глазах, и являлся АК 47. Как можно стрелять из пращура. Но и девушка его крайне заинтересовала, вот так на запросто, разобраться с реликтом, – мне отец рассказывал, что было время, когда каждая школьница могла вот с такой же ловкостью разбирать и собрать оружие. Но я такое вижу впервые.

Дедушку всего современного стрелкового оружия, вновь собрали, и положили на полагающееся ему место. И разговором уже занялась Настя, она обнаружила в себе исключительные знания об оружии, экипировки, снаряжении и методах ведения разведки. Евгений старался скрыть свое удивление, но с каждой минутой это было делать все сложнее и сложнее. Точка насыщения наступила, когда экскурсия подошли к ножам.

– Это боевые ножи, это мачете, вот это очень модные сейчас фалькатусы, а вот это метательные ножи, – перечислял Евгений, указывая, на хищно поблескивающие экспонаты, лежащие на столе.

– Да у ножей прекрасный баланс. А вот и мишень. И можно попробовать, – Настя взяла в руку один из ножей.

– Да только…

Евгений не смог закончить фразу. Слова просто повисли в воздухе. Поскольку Настя метнула три ножа тремя разными способами, от уха, от плеча, и как-то из-под живота.

– Вот только все это умение бесполезно, – девушка подошла к мишени, и придирчиво изучила результат потом вытащила ножи, и продолжила: – не более чем культура боевых систем.

– Это почему еще? – вырвалось у снимавшей это все Ольги.

– Мощность это масса на скорость, а еще делить на расстояние. Проще говоря, на десять метров ножом даже плотную куртку не пробить. А на двадцать и не каждый добросить сможет.

– Ваши познания, и главное умения просто пугают, – развел руками с растерянной улыбкой Евгений, – остается только пригласить в наш отряд Орленок.

– И вы меня вот такую возьмете. Я же кожа да кости.

– Когда подбираю новичков на обучение, я первым делом смотрю в глаза, они ведь зеркало души, и о человеке расскажут куда больше, чем любые характеристики и спортивные результаты. У вас глаза нет не война, разведчика, а мясо, мясо накидаем, был бы скелет.

– Она согласна! – радостно воскликнула Ольга, – ты все равно сейчас ни куда не ходишь, а к этому у тебя просто талант.

– А может быть и вы? – предложил вопросом Евгений.

– Я сюда вырвалась потому, что у меня педагог по верховой езде заболел, – Ольге очень понравилась открытость молодого капитана, и решила хоть как-то помочь, – но могу дать совет. У вас серьезные проблемы из-за названия, вот называйтесь вы, к примеру, Хоук или Иглз на худой конец Фальконе и от желающих вступить не было бы отбоя.

***

Классик как-то написал, они сошлись лед и пламень, вот только по сравнению с Настей и Ольгой, те герои похожи как близнецы братья. Ну, вот представьте, красавицу среднего роста, круглую отличницу, знающая почти все, что должно знать порядочной девушке. И долговязая скелетина, сразу получившая прозвище «Жертва Бухенвальда», не умеющая и не знающая ни чего. Но они подружились, благо жили почти в двух шагах, и класс получил еще одну персону, что можно с таким удовольствием ненавидеть. В школе они всегда были вместе, на уроках, на переменах, вместе обедали и шли домой. Днем Настя ехала в «Сосновый бор» в воинскую часть, где продолжала удивлять изрядной физической подготовкой и боевыми навыками. Ольга же устраивала забег по своим бесконечным кружкам и репетиторам, вечером они сходились, у кого ни будь дома, чтобы делать уроки или просто поболтать.

Что девочки не любят больше всего в школе, это известно всем: физкультуру. Что это за предмет такой, все время надо куда-то бежать, залезать на канат, делать абсолютно никуда не пригодные упражнения и нести лыжи зимой. Но Насте нравилась и физкультура, не смотря на свою болезненную худобу, она была очень сильная с потрясающей координацией движения. Со временем стало сказываться и усиленное питание и острые углы стали округляться, обрастая мясом. И по этому, она одной из первых переодевалась, и сразу седлала велотренажер. Но сегодня Ольге не удалось отбрыкаться от девчачива физрука Маргариты Борисовны и они, вооружившись волейбольным мячом стали с отскока кидать друг другу. Когда начался урок, для разминки, свели девочек и мальчиков и все побежали по кругу. Потом вновь поделившись, начали делать разминочные упражнения, мальчики стали кидать набивные мячи, компенсируя будущие скручивающие усилия. Девочки встали парами, делая растяжку пред занятиями гимнастикой.

– Ой! – вскрикнула Светка Уланова. И осела на пол.

– Что? С нагой, что-то? – подскочила Маргарита Борисовна.

– Вот оступилась.

– Здесь больно? – спросил учитель, нажимая на нижнюю часть лодыжки.

– Ой! – завопила Света.

– Растяжение, – констатировала Маргарита Борисовна, и обратилась ко второму физруку, – Леш присмотри за моими. Не вставай на ногу дай ей отдохнуть.

– Девочки на маты! – скомандовал Алексей Иванович, – ждем учителя.

Девчонки с веселым визгом кинулись на маты, расселись. И как-то сразу затихли. Но как можно сидеть тихо.

– Я его просто ненавижу! – завела свою утреннюю шарманку Надя Сомугина, самая популярная девочка класса, – вот как можно было так со мной. И главное с кем. Это хуже если бы, вон с Бухенвальдом.

Насмешка была встречена кривыми ухмылками. Но этой откровенной издевки, ей показалось мало, чтобы утешить свое супер-эго, и очередной своей жертвой она выбрала большую боксерскую грушу, хотя правильней назвать его боксерским мешком висящий на цепях.

– Ну что Никишин попался теперь не спастись? Проси пощады гад! – и Надя со всей силы ударила по лицу воображаемого противника, но и этого ей показалось мало, она лягнула ее ногой, и вновь обрушилась с многочисленными ударами, заводя саму себя.

– Дорогая, ты такая простушка, – Настя, не забывшая обиду, подошла к избиваемой груше, – чтобы достичь цели, не достаточно хлопков, шлепков и пощечин. Удар должен быть акцентированный.

И она продемонстрировала прямой удар из стойки с центром тяжести на передней ноге. Удар вышел жестким, резким таким. Девочки замерли.

– Начинай с плеча, потом бросай руку вперед, вот здесь разверни кисть, и напряги руку в миллиметре от цели, – и еще один точно такой же удар хлестко врезал по импровизированному Никишину. – Но помни, о не равенстве веса и силы. Перенеси центр тяжести, резкая пощечина с лева, он подается вперед, ты уходишь в сторону, и его подбородок на линии твоего бокового. Как вариант если поставлена двоечка, в корпус и в голову. Если ты упустила эффект неожиданности и он уже в стойке сбей его ударом ноги по внутренней стороне бедра. И не стой на месте, скорость, уверенность, и постоянная угроза.

Настя не наносила ударов и не била грушу, она исполняла какой-то сакральный танец, со сменой позиций, сложной разножкой, сменой направления движений, и не было в нем ни одного лишнего шага, движения, жеста. Он завораживал, причем первыми поддались девочки, за ними мальчишки, последним стал Алексей Иванович.

– А удары каленом эффективны только на очень короткой дистанции. И ни в коем случае… – Настя, наконец, заметила, что в наступившей тишине все смотрят только на нее.

Возникла не ловкая пауза, перешедшая в смущенное молчание, и как только оно стало переходить в…

– А вы конспектируйте, подруга дело говорит! – необычно убедительным тоном развязного гопника заметила Ольга. И после театральной паузы добавила: – пишите, пишите, в жизни пригодиться.

Ситуацию разредила Маргарита Борисовна, вернувшаяся в спорт зал и урок пускай и со скрипам встал на прежние рельсы.

***

– Нинка Бажова рассказала, что Олег Фролов выдал анализ твоей выходке, – Ольга не сдерживала эмоций, ей было весело, она носовым платком размазывала по лицу счастливые слезы, – так вот, ты поменяла три стойки, применила шесть разных ударов рукой, и четыре ногой, мало того это все было на уровне мастера спорта.

– Гнев, один из главных семерных грехов, – абсолютно серьезно проинформировала подругу Настя. – а вот не чего меня Бухенвальдом величать.

– Да уж ты отчебучила, они ведь теперь тебя по-настоящему бояться.

– Неужто, все?

– Да нет, Олежка Фролов с тебя теперь глаз не сводит, ох подбила ты сердечко ретивое, аки селезня, да стрелой каленою…

На большее Ольги не хватило, девочки обнялись и долго смеялись, обмениваясь лишь междометиями.