Записки эльфинита

Зачем я сейчас это пишу? Кому кроме меня могут быть нужны эти записки? Никому. Просто уже есть ЧКА, в которой государь Фелагунд в лучшем случае слабый и наивный эльф, не понятно как ставший правителем Нарготронда. За таким королем никогда не пошли бы эльфы.

Это не правда. Он был не таким. А каким был, я не знаю. Он был разным: грозным и холодным как лед, строгим и требовательным, мудрым и терпеливым. Любил музыку, костры, цветы и животных. Мог подолгу разглядывать какой-нибудь цветок или листок, и очень мало кого подпускал к себе.

Откуда я это знаю? Он подобрал меня на улицах Нарготронда. Государь возвращался с охоты и вдруг увидел на главной площади толпу молодых эльфов, которые кричали и бросали в меня камнями.

Государь остановил коня.

-Что здесь происходит?

Толпа расступилась, и Финрод увидел меня: худую, грязную девочку, покрытую синяками и ссадинами.

Король соскочил с коня и наклонился ко мне

«Кто ты?»,- ласково спросил он меня. Ему ответил высокий златоволосый эльф в зеленом плаще.

-Она чужая, государь. Пришлая. Непонятно откуда пришла сюда, скорее всего из Леса Ловчих. Она украла хлеб с лотка.

-И много она украла?

-Один лембас.

-Я заплачу тебе, но оставьте ее в покое.

Тут он снова повернулся ко мне: «Тебе есть, куда пойти?»

Я вытерла кровь с лица и покачала головой: «Некуда.»

-Хочешь пойти со мной?

Я кивнула.

-Лавандрэль, дай ей плащ и посади на свою лошадь.

Финрод достал из кошелька два золотых и отдал булочнику, а черноволосый сероглазый Лавандрэль накинул на меня свой плащ и посадил к себе за спину. Я вцепилась ему в пояс, и мы поехали во дворец.

Во дворце меня отмыли, переодели, заплели мои длинные золотые волосы в две косы, а самое главное, меня, наконец, накормили досыта. Сейчас понимаю, что вела себя дико: боялась заходить в бассейн с теплой водой, не знала, как надеть тунику и сандалии, все время разглядывала и трогала новую одежду… А главное, я ела, как голодный зверь: склонившись над куском и прикрыв его руками, чтобы не отняли. Прислуга на кухне смеялась и показывала на меня пальцами, но мне было все равно.

Потом меня отвели в маленькую чистую комнату в одной из пристроек дворца. Там была приготовлена постель и вода для умывания, но я давно отвыкла спать на постели и поэтому уснула, свернувшись калачиком на полу.

Проснувшись утром, я испугалась яркого света, а еще того, что вчерашнее происшествие мне приснилось, а на самом деле нет ни прекрасного эльфа, ни вкусной еды, ни безопасности. Но к счастью, все это было реальностью. Еда, мягкая постель и горячая вода не закончились ни через день, ни через два, ни через десять. И через какое-то время я перестала утаскивать еду со стола и прятать ее по углам в своей комнате, перестала просыпаться ночами и проверять свои тайники, даже перестала засовывать себе что-нибудь сладкое в рот, когда бывала расстроена или обеспокоена.

Все это время меня опекала высокая статная эльфийка Вильварин . Она была бесконечно терпелива и заботлива со мной: никогда ни в чем не торопила , не сердилась, находя мои тайники и выгребая все оттуда, не повышала голоса и не расспрашивала, а больше рассказывала сама.

Она попыталась обучить меня ткачеству, но я так и не овладела станком, зато научилась вышивать шелком и бисером. Часто мы сидели с ней в мастерской, Виьварин за ткацким станком- я за вышиванием. Эльфийка пела мне песни и рассказывала сказки, но чаще всего она вспоминала какой-то неведомый мне Валинор . По ее словам это было просто волшебное место: там никто не болел, не голодал и не умирал, там жили Валар. Меня эти истории погружали во что-то вроде снов наяву. Постепенно я осмелела, стала подпевать песням и просить рассказать что-нибудь определенное: про переход через Море, про Вал Вану и Нэссу и про пробуждение эльфов.

Однажды я спросила: «Скажи, Вильварин, а где тот высокий красивый эльф, который привез меня сюда? Почему я его больше ни разу не видела?»

-Лавандрэль сейчас на границе, охраняет нас от орков.

-Да нет же! Другой, который отбил меня у торговцев на рынке. Высокий, с венцом на голове…

«Что ты, аданхини!,- замахала на меня руками Вильварин,: только и дела королю Финроду, что к тебе приходить. Он дал тебе пищу и крышу над головой, приказал нам опекать тебя. И будь довольна.

-Я только хотела отблагодарить его за доброту.

-Если научишься вышивать по-настоящему хорошо, сможешь расшить шелком его рубашку.

После этого разговора я ни о чем больше не могла думать. Надо же, сам король нашел меня на улице, подобрал и привез к себе во дворец! Наверное, он это сделал не даром, может я тоже принцесса? По правде говоря, я мало знала о своей семье. Отца своего я никогда не видела, а мать была обыкновенной деревенской знахаркой. Она была невысокая, чуть полноватая, с длинными черными кудрями и темными веселыми глазами. Мама часто говорила, что я вся в отца: выше нее ростом, тоненькая и изящная, с длинными золотыми волосами.

Самое ранее мое воспоминание это пучки трав, висящие по стенам, мамин огромный котел над очагом и запахи травяных настоев и мазей. Мне тогда было года два.

А последнее воспоминание о доме это осень прошлого года. Мама тогда долго ругалась на крыльце с деревенским старостой. Еще помню, как горел наш дом, а мы с мамой убегали в лес. Я особенно отчетливо помню шерстяную шаль, которой прикрыла голову и плечи, чтобы защититься от дыма и пламени. Лоскут этой шали я до сих пор ношу с собой. Эта вещь –единственная памятка от мамы.

Потом был лес, ночевка под огромной старой елью и оскаленные волчьи зубы. Помню, что мы с мамой долго плутали в лесу, питаясь кореньями. Потом добрались до Тракта, и пошли по нему, сами не зная куда, изредка прося подаяния у жителей тех мест, мимо которых шли.

«Прибиться бы нам с тобой к какому-нибудь народу!»- часто повторяла мне мама.

А я не понимала , зачем, ведь нам и вдвоем хорошо .

Поняла позже, когда на нас напала банда орков. Они окружили нас, как окружают добычу собачьи стаи: быстро, с шумом и гиканьем. Я помню их оскаленные морды, горящие глаза и кривые ножи. Это было гораздо хуже волков.

Мама прошептала какое-то заклинание на непонятном языке, а потом крикнула мне : «Беги! Они тебя не увидят! Найди людей или эльфов!»

Я побежала, как не бегала еще никогда в своей жизни. Наконец, когда сил бежать дальше не было, я просто упала в траву на какой-то поляне. Только там я позволила себе расплакаться.

Что было со мной потом, я не помню. Я будто умерла на долгое время. Днем я была, как в полусне, а ночами меня мучили кошмары. В них я видела морды орков и слышала далекий мамин крик. Наконец я добралась до леса, в котором жили эльфы. Высокие лучники в зеленых одеждах появлялись из ниоткуда и двигались бесшумно. Я боялась их. Я теперь всех и всего боялась. Однажды я услышала, как один эльф сказал другому : «Ничего, вернемся в Нарготронд, устроим настоящий пир. А пока обходимся тем, что есть». Я поняла только, что в Нарготронде много еды. Этого было достаточно, чтобы начать прислушиваться к разговорам об этом месте. Скоро стало ясно, что это город эльфов. Он здесь не далеко, нужно только все время идти на север.

Через два дневных перехода я увидела Нарготронд. Величественный белокаменный город, выросший, казалось, прямо из скалы. Это был даже не камень, а будто невесомое кружево из арок, мостов и статуй. Но внутреннее его великолепие я увидела позже, когда вошла в городские ворота вместе с группой гномов-строителей.

В первый миг у меня захватило дух от красоты. Я никогда не видела зданий в несколько этажей, и улиц, мощеных белым мрамором. А еще статуй, мозаик и фонтанов на улицах.

Однако, одной красотой жив не будешь. Просить милостыню на этих белых улицах я почему-то не посмела. Тем более, что других нищих нигде видно не было. Когда голод стал сильнее страха, я попыталась стянуть кусок хлеба с лотка на площади. Зря. Торговец у прилавка намертво вцепился в мою руку и закричал на всю площадь, скликая сородичей. Минуты не прошло, как на меня накинулась толпа эльфов. Они все что-то кричали и бросали в меня камни, а я сначала попыталась вырваться и убежать, или хотя бы увернуться от летящих в меня булыжников, но потом тяжелый камень попал мне в висок. Я упала на мостовую, свернулась калачиком, прикрыв, как сумела живот и голову. А главное, я затолкала украденный хлеб в рот и жевала его, пока они меня били. Что было дальше, я уже рассказала.

Прошло несколько месяцев. Я привыкла и освоилась во дворце. У меня даже появились любимые места в нем. Самым любимым местом был потайной уголок сада: небольшая полянка с фонтаном. Я любила сидеть на бортике фонтана и думать о чем-нибудь. Или просто собирать цветы. На этой поляне росли только маленькие белые колокольчики с горьковатым запахом. Я любила вплетать их себе в косы. В белом одеянии и с колокольчиками в волосах, я казалась сама себе не безродной аданхини, а настоящей эльфийской принцессой.

И вот однажды, когда я, как обычно сидела у фонтана и мечтала, мое уединение было нарушено. К фонтану вдруг вышел высокий сероглазый эльф с длинными золотыми волосами и мягкой улыбкой. Тот самый! Король!

Я вскочила и потупилась.

-Айа, ваше величество!

Финрод чуть нахмурился.

-Не нужно пышных титулов. Я искал здесь уединения, аданхини.

-Я тоже. Но не буду Вам мешать.

Я уже хотела уйти, но Финрод вдруг подошел ко мне, заглянул прямо в глаза и спросил: «Тебе здесь хорошо, аданхини?»

Я немного растерялась: «Да, меня здесь никто не обижает, странно только жить без имени.»

-А как тебя звали раньше?

-Нона.

-Это имя совсем тебе не подходит. У тебя будет другое, более подходящее, но его придется заслужить.

-Хорошо.

- У тебя есть еще какие-нибудь желания?

Я не знаю, что на меня нашло, но вдруг захотелось погреться возле короля, как греется у костра замерзший путник: «Я хотела бы иногда Вас видеть, государь»

Финрод посмотрел на меня испытующе, казалось, он заглянул прямо в душу. Взгляд его вдруг стал очень серьезным, будто он понял обо мне что-то, чего я и сама не понимаю.

-Зачем тебе это, аданхини? Только скажи правду.

-Все говорят, что ты самый добрый и мудрый эльф во всем Средиземье, ты один любишь людей, ты спас мне жизнь… Возьми меня в ученицы. Тогда я могла бы однажды вернуть тебе долг.

-Я никогда не учил девушек, аданхини. Не думай, что у нас будет много времени для этого. Не думай, что будет легко. И не надейся обрести то, чего так жаждешь… Но что-то в тебе все-таки есть, что заставляет меня согласиться. Ты искренна. Я согласен, аданхини.

Такого счастья я не могла себе даже представить. Теперь он будет обучать и защищать меня. Значит, ему есть до меня дело. Значит, я больше не одинока в этом мире. Я не приемыш, взятый из жалости. На языке вертелась сотня вопросов, но задала я самый глупый из них.

-Как мне теперь к тебе обращаться?

-Я заслужил все свои имена, можешь пользоваться любым.

-Хорошо, Ном.

Финрод одобрительно мне улыбнулся.

-Твое первое задание- выучить руны и научиться читать и писать на квэнья и синдарине.

Следующие несколько месяцев я только и делала, что учила руны. К сожалению, я до сих пор безграмотно пишу и у меня ужасный почерк. Но кое чего все же удалось добиться. Я запомнила несколько песен на квэнья. Те, что чаще всего пелись в музыкальном зале по вечерам. Чтобы их выучить, я стала приходить в музыкальный зал, и слушать. Как сейчас помню себя, сидящую на корточках у камина и ласкающую прекрасных белых борзых Финрода. А в зале сидели и пели эльфы. Песни их были мелодичные, чаще всего печальные, но непонятные для меня. Поэтому я никак не могла их запомнить. Наконец, один из менестрелей сжалился надо мной и спел несколько песен на всеобщем языке. Теперь я довольно быстро их запомнила и даже спела перед эльфами. Они благосклонно к этому отнеслись: удивились, посмеялись. И только Финрод сказал, что с моим акцентом еще предстоит много работать, но у меня приятный голос.

Еще была работа в мастерской. Я однажды зашла в мастерскую и попыталась вылепить фигурку человека. Поделка вышла грубая и неуклюжая. Я тогда не знала, как правильно вымешивать глину, и как скреплять между собой отдельные детали, но все-таки это была фигурка человека. Финрод увидел фигурку и задумался, а через неделю меня взял в ученицы местный скульптор. Но мы не сработались. Он научил меня вымешивать глину и лепить из нее, а так же разбираться в пропорциях, но представления о красоте у нас были разные. Я думала, что творчество это в первую очередь отражение чувств и мыслей художника, а он, что главное-это соблюдение канонов и правил. Я ушла из мастерской. Меня поняли и не настаивали ни на чем. А Финрод сказал, что видимо, у меня другое предназначение.

Однажды мы сидели с Финродом у фонтана в саду. Я наклонилась над водой, и как всегда погрузилась в свои мысли. Вдруг у меня перед глазами замелькали видения: высокие эльфы в белых одеждах, слова какой-то клятвы, своды пещер, и чей-то крик… Это был мой крик, это я кричала не своим голосом! Очнулась я от того, что Финрод крепко держал мою руку.

-Что ты видела, аданхини, скажи?

-Я не знаю…Какие-то эльфы,… пещера…Кто-то кричал. Что это было?

-Это видение, аданхини, успокойся, просто видение.

Я тесно прижалась к нему и зарыдала, сама не понимая, почему. Меня била дрожь.

-Все хорошо, хинья, все уже закончилось.

Финрод дождался, пока я успокоилась и перестала дрожать

-Скажи, дитя, у тебя раньше были видения?

-Нет… Только ночные кошмары. Но это совсем другое. В кошмарах я видела то, что было на самом деле.

-А что ты видела сейчас? Расскажи, как можно подробнее.

-Я видела зал, полный эльфов в белых и красных одеждах. Один из них в белом плаще и с венцом на голове вышел вперед и что-то сказал, я не слышала, что. Потом были своды пещеры и чей-то крик. Это все.

-Ты видела прошлое, настоящее или будущее?

-Прошлое.

-Хорошо, хинья. Ты молодец. Тебе хочется чего-нибудь?

-Только спать. И еще мне холодно.

-Тогда иди к себе и постарайся уснуть.

Я уснула, едва донеся голову до подушки, и проспала до следующего утра.

Через несколько недель Финрод позвал меня погулять по саду. Я обрадовалась этому приглашению, как ребенок приглашению в цирк. Долго готовилась, не знала, что надеть и что сказать и совсем загоняла бедную Вильварин. Но та только смеялась: «Смотри, аданхини, не влюбись в короля!»

Похоже, это предостережение запоздало.

В итоге я надела свое любимое темно-голубое платье и распустила волосы, которые были теперь ниже колен, и вдруг показалась сама себе прекрасной, как героиня старинных сказок…

Финрод ждал меня в дальнем уголке сада, возле каменной чаши, наполненной водой.

Я внимательно осмотрела чашу. Это не фонтан и не колодец. Что же?

Финрод улыбнулся мне.

-Что, аданхини, уже поняла, что это такое?

-Еще нет.

-Это что-то вроде волшебного зеркала моей сестры. Хочешь в него заглянуть?

-Ты ведь для того и позвал меня сюда, Ном?

-Верно. Но неволить не стану. Так ты хочешь?

Я не знаю, что меня толкнуло, но я кивнула головой и склонилась над чашей.

-Осторожно, аданхини, не прикасайся к воде.

Но я уже была во власти видений. Из чаши на меня смотрела дева с длинными золотыми волосами. Она была будто не из этого мира, наполненная нездешним светом и покоем, как валинорские эльфы из рассказов Вильварин. От такой красоты захватывало дух и хотелось заплакать. Дева протянула ко мне руки и прошептала : «передай Финарато, я жду. Скоро мы встретимся снова».

Затем опять я увидела стены пещеры и отблески факелов на них.

Тут видения прекратились. Из воды на меня опять посмотрело мое отражение.

-Что ты видела, аданхини?

-Твою мэльдэ, государь. Она тебя ждет. Скоро вы встретитесь. Твой путь лежит через Цитадель Мрака и через смерть.

Сказать, что Финрод был удивлен, это ничего не сказать. Впервые на моей памяти он побледнел, как мел, и едва не упал, успев схватиться за край чаши.

Взмахом руки он отпустил было меня, но вдруг попросил: «Побудь со мной, аданхини.»

Мы пришли к нашему любимому фонтану и сели рядом на бортик. Я держала Финрода за руку, а в голове у меня плыли видения и образы. Я будто превратилась в короля и теперь думала его мысли.

Вот лицо златоволосой девы из моего видения, вот ее рука в его руке, вот они кружатся в танце на поляне, а вот смотрят вдвоем на звезды. Вот Финрод надевает кольцо на ее палец. А вот берег моря, залитый кровью. Множество трупов в воде, их волосы колышутся, как водоросли, а глаза неподвижно смотрят в небо. Дети, женщины, мужчины. И ни у кого нет оружия. Меня начинает тошнить от вида крови, а тоска заполняет все существо… Но тут картинка меняется. Снег и лед. Огромная равнина, где ничего нет, кроме снега и льда. Накатывает смертельная усталость и отупение. Кажется, этот путь никогда не закончится. И ничего уже нет в мире, только эта равнина и пронизывающий холод. Хочется остановиться, а еще лучше сесть и уснуть. Но нельзя. Начинаю петь. Осеннюю песню. Песню об урожае, радости и красоте. Голос хриплый, как карканье ворона, песня едва слышна, но ее подхватывают. Вот поет уже целый хор. А немного погодя начинается танец. Бледное подобие Осеннего Хоровода, но достаточно, чтобы немного согреться. На сегодня смерть отступила…

А вот мой первый убитый орк. Мерзкая тварь с желтыми глазами и клыками, как у собаки. Мой нож вошел ему в горло по самую рукоятку. Кровь черная и густая. Как земля родит такие создания? Говорят, Черный Враг Мира уродует местных эльфов до тех пор, пока они не превратятся в это. Невозможно. Невозможно, чтобы в живом существе не осталось ни одной искры света. Невозможно настолько исказить создание Эру Единого. .. А много ли света осталось во мне самом, и не искажен ли я уже до неузнаваемости?

Наконец видения заканчиваются. Финрод печально смотрит на меня.

-Прости, аданхини, я не хотел, чтобы ты все это видела.

-Ты носишь все это в себе?

-О многом приходится молчать, чтобы не травить ни свои, ни чужие раны.

-Ты можешь рассказывать мне. Я пойму.

«Милое, чуткое мое дитя, -Финрод гладит меня по голове, как обычно гладит своих любимых борзых.

-А впрочем, спасибо тебе. Мне и вправду стало немного легче. Я хочу отблагодарить тебя. Пожалуй, подарю тебе новое имя.

Он непривычно серьезно взглянул на меня

- Отныне и впредь ты Эриола, что значит Грезящая, мое Дитя Имени, а я твой Лорд. Я обещаю тебе свою поддержку и помощь, тебе и твоим потомкам. И только смерть может разорвать узы, связывающие нас отныне.

Я поцеловала ему руку.

-Благодарю Вас, мой Лорд

-Со своей стороны, я ожидаю от тебя верной службы. От тебя и от всех твоих потомков.

-Я клянусь Вам в этом, мой Лорд.

С этого дня моя жизнь изменилась. Теперь мне дано имя. Я Эриола Грезящая. Я могу жить не в пристройке возле кухни, а на верхнем этаже, вместе с эльфийскими девушками. Я рассказала обо всем этом Вильварин, чтобы она тоже за меня порадовалась, но эльфийка только грустно и внимательно посмотрела на меня и прошептала: «Не с проста дано тебе это имя. Береги себя, хинья.»-и вдруг обняла меня и заплакала.

Теперь я не знаю, что и думать…

Глава 2

Его зовут Лауреллас.

Сегодня я впервые ночевала наверху, а не в своей пристройке. Утром встала пораньше, чтобы побродить по дворцу и осмотреться. И вдруг, в одной из галерей увидела его. Высокого нескладного подростка, с рыжими, как морковка, волосами, в красном костюме пажа.

-Привет! Я тебя раньше здесь не видел.

-Я только вчера переехала.

-Кто ты?

-Эриола.

-А я Лауреллас. У тебя странное имя, кто дал тебе его?

-Государь Фелагунд.

Он резко отпрянул от меня и потупился.

-Простите, бреннил, я не хотел Вас оскорбить.

-Успокойся, ты не оскорбил меня. И я не бреннил, а такая же служанка, как ты. Расскажи лучше о себе.

-А что рассказывать? Я Лауреллас, паж из свиты лорда Ородрета. Однажды стану воином, а хотел бы стать менестрелем.

-Ты умеешь петь?

-Да, а еще играю на лютне.

-Здорово. Ты здесь давно?

-С тех пор, как лорд Ородрет приехал сюда со всей свитой. А родился я в Минас Анор.

-Там красиво?

-Да, и совсем по-другому, иначе, чем здесь. Все-таки Минас Анор –крепость, а Нарготронд тайный город. Здесь красиво, но кажется, что это временное убежище. А дома мы ни от кого не прятались.

А этот мальчик мудрее, чем я думала.

-Скучаешь по дому?

-Только по покойной матери. Она умерла два года назад.

-Моя тоже.

Мы немного помолчали, а потом Лауреллас предложил: «Хочешь, я покажу тебе свое любимое место в замке?»

Мы подходим к одному из каменных барельефов на третьем этаже. Здесь я еще никогда не была. Барельеф изображает летящую птицу. Лауреллас замирает перед ней и долго смотрит…Он сейчас уже не здесь. Наконец мальчик шепчет: «Улетел бы отсюда, как эта птица, да крыльев нет», и отворачивается, пряча глаза.

-А куда бы ты полетел, если бы мог?

-Домой. Не могу я тут больше. Только не спрашивай, почему. Не трави душу…

-Ладно, не буду. Хочешь, пойдем в сад, я покажу тебе свое любимое место.

Через несколько минут мы уже сидим на бортике моего любимого фонтана.

-Тут красиво. А главное, тут никого нет. Никто не побеспокоит. Я и не знал, что во дворце есть такое место.

-Сюда иногда приходит государь и я, а больше никто. Ты тоже приходи, когда захочется.

-А я вам с королем не помешаю?

-Да никому ты не помешаешь…И нет у меня отношений с королем… Я же аданхини.

Лауреллас отодвинулся от меня почти брезгливо.

-Ты? Аданы здесь не живут. Они же дикие.

-Ты, правда, так думаешь?

-Я их видел. Они живут в лесах, в убогих хижинах, они грязные и грубые. И совсем не умеют петь. А еще они однодневки. Значит, ты тоже однодневка и скоро умрешь?

Теперь он смотрел на меня любопытством. Так обычно смотрят дети. Я даже не знала, обидеться мне на него, или рассмеяться над такой наивностью.

-Я не знаю, когда умру, это не мы решаем.

-А ты попадешь в Валинор?

-Нет. У нас, у однодневок, свой рай.

-Расскажи, как живут аданы? Как жила ты, пока не попала сюда?

Да, тяжелый предстоит разговор. И все таки, придется отвечать на его вопросы.

Я родилась далеко отсюда, за Трактом. Отца я не помню, а мама была деревенской знахаркой. Лечила людей, собирала травы, заботилась обо мне. Она была красивая, моя мама. Невысокая, полноватая, с густыми темными кудрями. Веселая, смешливая, быстрая и юркая. Еще мама была злая на язык и смелая. Меня она называла своим цветочком. Говорила, что я очень похожа на своего отца, так же красива, как он и так же задумчива. Мама всегда меня защищала. Не важно от чего: от страшных ночных шорохов, или от вредных мальчишек, с которыми я часто дралась. Еще она рассказывала мне о травах: когда их собирать, для чего применять и как смешивать между собой, чтобы превратить в целебную мазь или настой. Но я была равнодушна к травам. Мне больше нравились мамины песни. Не важно, что говорит и думает Лауреллас. Моя мама умела петь. У нее был красивый бархатный голос. Когда я была совсем маленькой, она пела мне колыбельные песни, когда я подросла, то любила слушать, как мама поет за работой. Ради этого, я обычно приходила ей помогать готовить настои и мази.

Мы жили спокойно и счастливо до тех пор, пока мама не поссорилась с деревенским старостой.

Что было дальше, я уже рассказывала.

Выслушав мой рассказ, Лауреллас надолго замолчал, а потом сказал: «Если мои вопросы покажутся тебе глупыми или неуместными, просто скажи королю, или лорду Ородрету.»

-Я лучше скажу об этом тебе.

Он улыбнулся.

-Хорошо. А можно я буду иногда приходить к тебе, чтобы побеседовать? Ты интересно рассказываешь.

-Приходи.

С тех пор мы часто виделись. Все свободное время мы бегали по саду, слушали песни в Каминном зале, разговаривали. Это был мой самый лучший друг.

Однажды к нам с Вильварин пришла одна из служанок, и попросила помочь с приготовлениями к предстоящему празднику. Ожидали приезда сестры короля, лориенской владычицы Галадриэль. Всех свободных от работы девушек и девочек отправили собирать цветы для украшения стола, и плести венки, которые наденут на пиру почетные гости.

Я спустилась в сад и нарезала там целую охапку лучших роз, какие только нашла. Эти розы украсят волосы бреннил Галадриэль. До самого вечера мы плели венки, а затем я ушла в свою комнату, чтобы переодеться. Я, конечно, сяду за дальний стол и вряд ли увижу короля и почетных гостей, но все-таки, сегодня стоит быть особенно красивой. Только я переоделась и заплела волосы в косу, как меня и еще пять девушек вызвал к себе распорядитель торжества. Нам поручили возложить венки из роз головы почетных гостей. Ну что ж, это большая честь. Постараюсь оказаться достойной ее.

Бреннил Галадриэль и ее небольшая свита прибыли через несколько часов. Государь и его сестра сразу же уединились в библиотеке и о чем-то долго беседовали. Наконец, все собрались в пиршественной зале, бреннил Галадриэль села по правую руку от короля. Они оба были веселы и довольны. Мы с девушками вошли в зал, спели приветственную песню и возложили венки на головы гостей. Я возложила венок на голову бреннил Алькванэль -первой красавицы Лориэна, если, конечно, не считать владычицы Галадриэль. Бреннил Алькванэль взглянула на меня с уже знакомой брезгливостью и довольно громко сказала своей соседке бренил Аэниэ: «Не ожидала здесь увидеть однодневку. А впрочем, Финрод любит экзотику». Краска залила мое лицо до корней волос. Больше всего мне в тот момент хотелось заплакать, но я сдержала слезы, поклонилась и направилась к дальнему столу, чтобы занять свое место. Вдруг Финрод пришел мне на помощь: «Эриола из аданов такой же гость в моем доме, как любой из вас, Алькванэль.» Повисла неловкая пауза. Бреннил Алькванэль смутилась не меньше, чем я, и поспешила извиниться, а я почти бегом прошла за дальний стол и заняла, наконец, свое место. Когда начались танцы, меня ждал новый сюрприз: Лауреллас и Финрод оба подошли ко мне, чтобы пригласить на первый танец. Я протянула руку Лаурелласу. А король открывал бал с бреннил Галадриэль. Наконец-то, все так, как должно быть. Я провела чудесный вечер, танцуя и смеясь с Лаурелласом, и все было бы просто прекрасно, если бы не пристальный взгляд бреннил Галадриэль, который я ловила на себе весь вечер. Интересно, чего хочет от меня владычица Лориэна?

На следующий день бреннил Галадриэль сама заговорила со мной, когда мы столкнулись в саду возле моего любимого фонтана.

-Здравствуй, Эриола.

-Здравствуйте -,тут я замялась, не зная, как к ней обратиться.

-Просто Галадриэль, хорошо?

Она улыбнулась и показалась сразу юной и трогательной девушкой, вроде тех, что жили в деревне за Трактом. Мне стало легко и спокойно, даже захотелось петь и танцевать.

-Неловкая сцена вышла вчера на празднике. Прости, пожалуйста, Алькванэль и не держи на нас зла.

-Я не держу зла, Галадриэль Я уже все забыла.

-У тебя и в правду доброе и веселое сердце. Спасибо тебе за него. За него и за помощь моему брату.

-О чем ты, Галадриэль?

-Ты знаешь. Раньше он мог открыть сердце только мне. Теперь есть ты. Позволяй ему иногда рассказывать тебе о прошлом. Его раны глубоки, и исцелить их мог бы только Валинор, но нам нет туда дроги… Верно ли, что ты можешь видеть будущее?

-Да. Иногда.

-Верно ли, что мой брат скоро умрет?

-Да.

Она пристально посмотрела мне в глаза.

-Горькая новость, но ты не лжешь, Эриола. Все так и будет. Я не смею просить тебя или кого бы то ни было разделить с ним смерть. Это слишком тяжелая ноша. Если бы я была просто его сестрой Галадриэлью, я разделила бы с ним все… Но что позволено Галадриэли, не позволено владычице Лориэна.

На меня вдруг нахлынула безотчетная горькая жалость и к ней, и к Финроду, и ко всем эльфам, которым нет пути в их покинутый Валинор, а их земные государства, лишь неудачная попытка воссоздать навеки утраченное.

Я взяла владычицу за руку и прошептала: «Что я могу сделать для тебя, бреннил, для тебя и для него?»

Галадриэль печально мне улыбнулась.

-Ничего, Эриола. Это наша вина, наша судьба и наша клятва. А ты и тебе подобные можете только помнить о нас.

И мы еще долго сидели на бортике фонтана в саду Финрода: одна из величайших эльфийских королев и маленькая аданхини –найденыш. Такие разные и такие похожие…

Глава 3

В тот вечер я сидела дна в библиотеке. Я иногда заходила сюда, когда бывала свободна. Обычно я искала здесь старинные песни и легенды. Я, наверное, перерыла уже всю библиотеку в поисках редких текстов. Но, на этот раз меня занимали не они, а что-то совсем другое. Это был старинный пожелтевший свиток. На нем были написаны всего несколько рун. Значения этих рун я не знала.

Почему свиток, который мог бы вместить целую летопись, вмещает всего несколько знаков? И почему он храниться в самой дальней части библиотеки, еще дальше чем «Песни Исхода»? Странно. Ощущение тайны разбудило мое любопытство. Я взяла небольшой обрывок пергамента и переписала на него руны. Кому их можно показать? Первая мысль- королю, но не станешь же беспокоить государя из-за пустяков. А если это и в правду пустяки, то почему они хранятся здесь?

Я решила обратиться к книжнику Руметису, Хранителю Знаний. Высокий седовласый эльф внимательно рассмотрел руны, которые я переписала и спросил, где я это взяла и где оригинал, с которого я переписала текст. Я показала эльфу странный свиток. Руметис надолго задумался над ним, потом тревожно взглянул на меня.

-Ну что ж, ты имеешь право знать, дитя мое. Ты нашла бесценное, но опасное сокровище. В этом свитке сказано, как создать Песни Силы.

-Что это такое?

-Это песни, позволяющие изменять реальность, песни-инструменты, песни –оружие.

-Разве песня может быть оружием?

-Песня, дитя мое, может быть чем угодно. Весь этот мир создан с помощью песен. Чтобы создать что-то прекрасное, нужно быть поэтом.

-Значит Валар тоже поэты?

-Нет, они только спели Арду, а придумал ее Эру Единый. Когда-то, во времена до солнца и луны, мир был совсем еще юн, музыка играла в нем особую роль. Она помогала создавать и изменять этот мир. В те времена песни были инструментом для творчества, оружием и лекарством- всем, чем угодно. Можно сказать, что юный мир отзывался на песни.

-А почему этого не происходит сейчас?

-В мир вошло искажение. Канва Арды навсегда изменилась.

-То есть?

-Мир перестал быть таким, каким его задумал Эру. Он изменился до неузнаваемости. Остались только Песни Силы, как память о прошлом. Сейчас ими некому воспользоваться. Этим искусством владеют Валар, майар и некоторые Перворожденные. Поэтому, твоя находка тревожит меня. Если Песни Силы снова появились именно сейчас, значит скоро кому-то предстоит ими воспользоваться. Но пользуются ими лишь тогда, когда не остается другого пути… Тревожно…Наступают страшные времена. Я доложу о твоей находке государю, а ты иди к себе и никому не рассказывай ни о свитке, ни о нашем разговоре.

Руметис забрал у меня пергамент, потом бережно свернул свиток с рунами и вывел меня за руку из библиотеки. Он весь как-то осунулся и побледнел. Его походка, всегда такая уверенная и быстрая, вдруг замедлилась, спина ссутулилась, и книжник Руметис впервые в жизни показался мне стариком. Что же, все-таки, я отыскала?

Глава 4.

Всеми силами оттягиваю этот момент, но если я о нем не расскажу, то все было зря. И моя жизнь в том числе. Однажды вечером в сентябре в Нарготронд пришел Берен сын Барахира. Последний из клана Беора, последний, связанный с Финродом Фелагундом клятвой вассальной верности. Человек, навсегда изменивший мою жизнь, жизнь моего короля, и всего Нарготронда.

Он пришел из Леса Ловчих в ту пору, когда только начали желтеть осенние листья, а небо стало синим и чистым, каким бывает только в сентябре.

Его задержал один из сторожевых отрядов. Смертного-однодневку, который сразу потребовал встречи с королем.

Государь принял его в тронном зале, сначала один на один, а затем к ним присоединились Келегорм, Карантир и Куруфин, почетные гости короля и лорд Ортодрет, его младший брат. Разговор между ними был долгий и напряженный, с резкими заявлениями с обеих сторон. Я это знаю от Лаурелласа, который дежурил в тот день при лорде Ортодрете. Думаю, что мой друг просто подслушивал под дверями, хотя Лауреллас никогда в этом не признается. После этого разговора Келегорм Карантир и Куруфин выглядели разозленными, как старые кошки, лорд Ортодрет –обескураженным, а Финрод печальным и молчаливым, как никогда. Сразу после беседы в тронном зале он удалился в свои покои и не показывался до утра. Утром он снова пригласил в тронный зал Берена, лорда Ортодрета и своих почетных гостей.

Через час в мою комнату вбежал Лауреллас. Волосы пажа были растрепаны, лицо бледно а глаза стали просто огромными, будто он только что увидел дракона, единорога, или еще что-то невероятное.

Глядя на меня диким взглядом, Лауреллас затараторил: «Король только что отрекся от престола…Он передал моему лорду корону, а сам уходит с однодневкой в опасный поход, из которого никто не вернется живым.»

-Кто сказал тебе это?

-Слуга лорда Келегорма. Он говорит, что Финрод, должно быть, сошел с ума.

-«Неправда, не смей так говорить!»,- я вспыхнула, а Лауреллас смутился.

-Кто же в здравом уме откажется от королевства и отправится на смерть?

-Где сейчас государь?

-Не называй его так. Он сейчас во внутреннем дворе набирает отряд для этого безнадежного похода.

Я вскочила и собралась уже побежать во внутренний двор, но Лауреллас схватил меня за руку и удержал.

-Не надо, Эриола. Не ходи туда. Теперь уже ничем не поможешь.

-Я хочу быть с ним. Если он уйдет, я тоже уйду.

-«Почему?» ,- Лауреллас искренне не понимал меня сейчас. Жаль, но это больше не было важным. Ничто не было важным, кроме Финрода.

-Я не смогу жить без него.

-А я - без тебя.

Он неловко обнял меня и попытался поцеловать. Я растерялась, земля ушла у меня из под ног. Неужели Лауреллас любит меня?...О Эру Единый, как все это не вовремя! А Лауреллас, приняв мое молчание за согласие, уже что-то мне шептал.

-Эриола, не уходи, останься со мной. Я люблю тебя. Ты особенная девушка, я никогда не видел таких. Ты будешь со мной счастлива, я дам тебе все, что смогу. Только останься. Я не хочу, чтобы ты погибла.

Меня захлестнуло странное чувство к пажу. То ли жалость, то ли брезгливость. Но я поняла, что не смогу теперь его оставить. Я нужна Лаурелласу. Больше, чем королю. Отстранившись от своего друга, я заговорила с почти материнской нежностью: «Лауреллас, я понимаю тебя, ты прав, я наверное, не должна уходить с королем. Но я его Дитя Имени, он имеет право мне приказать, тогда я обязана буду послушаться. Мне, в любом случае, нужно поговорить с королем и узнать его волю . Если ты любишь меня, помоги мне поговорить с Фелагундом наедине.»

«Ты можешь сегодня отнести ему ужин. Я попробую договориться с одной из служанок.»,-паж псе понял и смотрел на меня, как побитая собака. Жаль, но я действительно не могу ответить на его чувства. Лучше быть честной сейчас, хоть это и больно.

Вечером я принесла ужин в личные покои Финрода. Государь сидел за письменным столом и смотрел на гобелен, украшающий стену, но мысли его были где- то далеко. Наконец Фелагунд заметил мое присутствие и улыбнулся мне.

-Айа, Ваше величество!

-Айа, Эриола. Только я больше не «величество», хотя, ты ведь еще не знаешь, я теперь не король.

-Я знаю, Финрод. Ты твердо решил уйти?

-Да, моя хинья, и поверь, на то есть веские причины.

-А как же Нарготронд и долг перед твоим народом?

На миг в глазах Фелагунда полыхнул гнев. Но так же быстро погас.

-Я оставляю Нарготронд в надежных руках, и ухожу лишь для того, чтобы исполнить свой долг. Я не могу предать ни Берена, ни свою любовь, ни себя…

Я уже хотела спросить «А как же я? Что теперь будет со мной!», больше того, все мое существо кричало и плакало об этом, но вдруг Финрод помрачнел, резко осунулся. В этот миг передо мной стоял не король в блеске и славе, а просто очень усталый и измученный эльф. Я как-то сразу стала сильнее его, и Эру Единый! Как же я в ту минуту любила Финрода! Повинуясь порыву, я подошла и обняла его. Эльф не отстранился, тогда я прижалась к нему теснее, и он прошептал, уткнувшись лицом в мои волосы: «Как же я устал от всего этого»

Больше не было сказано ни слова. Мы просто стояли обнявшись в его покоях. Это была наша последняя встреча, и мы оба это знали. Мы стали свободными. От всего. Сразу и вдруг.

Наконец, объятия разомкнулись, и я вернулась к себе. Не осталось сил даже на слезы.

Финрод, Берен и еще десять эльфов-добровольцев ушли из Нарготронда за час до рассвета. Провожал их только лорд Ортодрет.

Глава 5.

Итак, Финрод ушел из Нарготронда и город опустел. Честно говоря, для меня опустел весь мир. Первое время я просто бродила по дворцу, саду и городу, как брошенная собака, и искала его. Только вот выть, как собака, я тогда не умела. А жаль. В то время мне очень помог Лауреллас. Он понял, что мне сейчас нельзя оставаться одной, поэтому все свободное время паж проводил со мной. Он обычно рассказывал что-нибудь. А я слушала. Даже не слова, а просто голос. Или просто смотрела в одну точку и вспоминала Финрода.

Однажды мы сидели вдвоем на ступенях дворца. Лауреллас гладил мои волосы и что-то говорил, а я, как всегда, думала о своем.

Вдруг я спросила: «Куда и зачем ушел король?»

-Он ушел и никогда не вернется. Зачем о нем вспоминать?

-Расскажи, мне будет спокойнее, если я узнаю правду.

-Хорошо. Накануне отречения короля в Нарготронд пришел однодневка Берен. Он из клана Беора. Этот клан уже более полувека служит Финроду. В Дагор Браголлах Барахир спас жизнь короля, и тот обещал Барахиру и его детям свою помощь в любом, самом трудном деле. Даже подарил Барахиру свой перстень. Берен последний из клана Беора. Перстень короля перешел от отца к нему. Каким-то чудом этот адан оказался в землях Элу Тингола, встретил и полюбил единственную дочь Тингола, красавицу Лучиэнь. Ему хватило наглости попросить эльфийскую принцессу себе в жены. Элу Тингол в насмешку над ним, или просто чтобы избавиться от ненужного жениха приказал Берену принести в качестве свадебного дара волшебный кристалл сильмарилл. Три таких кристалла носит в своей короне Моргот. Он воплощенное зло нашего мира и причина всех бед эльфов. Все наши горести начались с того, что Моргот похитил сильмариллы у их создателя- величайшего из эльфов Феанора. Из-за этого пролилась первая кровь, а нолдоры были изгнаны из Валинора и уже никогда не вернутся туда.

Как видишь, вернуть сильмариллы никому не по силам, а тем более это не по силам Берену. Он явился сюда и потребовал помощи Финрода. Король, связанный клятвой, не смог отказать и отправился вместе с ним в Цитадель Мрака. Никто еще не возвращался оттуда, вот поэтому мы оплакали бывшего короля и тех десятерых, кто пошел за ним как, оплакиваем мертвых. Вот почему я не хочу, чтобы ты думала или вспоминала о нем. Забудь его и начни жизнь сначала. Без короля. Только со мной.

-Почему за ним пошли только десять эльфов. Остальные не были связаны вассальной клятвой?

-На безнадежные дела вызываются только добровольцы. Да и потом, король отрекся от престола, с ним пошли только те, кого связывали с ним личные отношения.

-С королем ушли его друзья?

-Да.

-Это хорошо. Спасибо тебе, Лауреллас. Ты тоже настоящий друг.

Но мысли о короле меня не отпускали. Почему он меня бросил? Почему отрекся от престола ради Берена, но не остался ради меня, или просто не позвал меня с собой. Хотя, я была бы только обузой в долгом пути. Мир, который я знала, разлетелся на куски. Я мучительно искала опору, но не находила. Не Лаурелласа же мне считать такой опорой. Но еще мне не давали покоя вопросы: «Почему Финрод бросил меня? Только ли из чувства долга перед Береном? Ради чего можно бросить свой привычный мир, королевство, которое создал сам и всех тех, кто тебя любит?» Я мучительно искала то, что могло бы примирить меня с уходом Финрода и с накатившей пустотой. Я искала смысл.

Помогла мне в этих поисках моя дорогая Вильварин. В тот солнечный осенний день мы сидели у нее в комнате и работали: Вильварин ткала, а я вышивала шелком. Вильварин рассказывала мне о свадебных обычаях нолдор. Я слушала вполуха, но один обычай показался мне особенно интересным.

-Прежде чем объявить о помолвке, жених и невеста отправляются посмотреть на звезды. Они уходят далеко в леса, и проводят несколько звездных ночей в беседах. Во время таких бесед говорятся вслух самые сокровенные слова, и всегда звучит только правда. Нельзя солгать тому, с кем смотришь на звезды. Только после такого разговора молодые люди принимают окончательное решение: быть или не быть свадьбе.

-Ты смотрела с кем-нибудь на звезды, Вильварин?

-Да, несколько раз, хинья. Но я так и не встретила того, с кем хотела бы прожить свою жизнь... Хотя, мне всегда хотелось большую шумную семью, но не случилось… Хорошо, что валар послали мне тебя, ты помогла мне забыть одиночество и приняла мою заботу.

Но я уже не слушала.

-Скажи, Вильварин, а Фелагунд смотрел с кем-нибудь на звезды?

Я затаила дыхание.

-Да, хинья, у бывшего короля была невеста. Бреннил Амариэ. Рассветный луч Валинора. Златовласая красавица с глазами, цвета морской воды. Нрав ее тоже был подобен морю. Тихому и спокойному морю, омывающему Валинор. Она была молчаливой и кроткой девушкой, послушной дочерью своего отца, ласковой сестрой для своих братьев, но почти никто не догадывался, какие глубины скрываются за ее спокойствием, веселостью и кротким нравом. Будь она иной, разве полюбил бы ее государь? Оба они видели то, чего не видят другие. Оба были вдумчивы и проницательны, может быть, даже слишком. Оба легко читали в чужих душах и почти никому не открывали собственной.

-Они поженились?

-Нет, Эриола. Финрод не захотел, чтобы Амариэ отправилась с ним в изгнание. Не захотел, чтобы она разделила с ним бремя проклятия и тяготы пути через Море. Две трети нолдор не пережили этот переход.

-А как же их любовь?

-Финрод выбрал долг. Потому он и стал государем.

-А Берен выбрал любовь.

Это было озарение. Все так и есть. Берен выбрал любовь. А если Фелагунд ушел с ним, значит тоже выбрал любовь. Мне отчетливо вспомнились мои видения. Те, где я видела короля рядом с златовласой девой. Амариэ, рассветный луч. О ней король тосковал все эти годы. Может быть, он думал, что предал ее. Предал свою любовь. Тогда он просто не мог не пойти с Береном. Отказать этому человеку в просьбе значило не просто нарушить свое слово, а предать любовь еще раз…Тогда оставалось только отказаться от всех чувств и эмоций и полагаться всегда лишь на разум и логику. Для Финрода это было равносильно смерти. Вот, о чем он говорил в наш последний вечер… Расколотый мир снова обрел цельность. Эта цельность горчит, как степная полынь, и все-таки, она дает надежду.

Глава 6.

После этого разговора я долго не могла уснуть. А когда, наконец, уснула, почти перед самым рассветом, меня разбудил кошмар. Я проснулась от собственного крика. Во сне я видела сырую темную пещеру и Финрода, лежащего вниз лицом в огромной луже крови. Я будто перенеслась туда. Слышала стук капель падающих со сводов пещеры, чувствовала запах свежей крови, видела мокрые слипшиеся пряди золотых волос Фелагунда и темноволосого Берена- однодневку, плачущего над ним. А еще, как медленно, капля за каплей утекает жизнь, а душа эльфа отделяется от тела.

Я взмолилась милосердным валар, всем сердцем желая спасти его, и предлагая за это самую щедрую виру - мою жизнь. Но жертву мою не приняли. Я услышала голос Финрода, звучавший в моей голове: «Не надо, аданхини. Не удерживай меня, если в самом деле меня любишь. Я сделал все, что мог…Спас Берена. Теперь надо мною уже не властны никакие клятвы. Я иду в Валинор. Прощай, хинья, и будь так же свободна, как отныне свободен я.»

Я не помню, сколько проплакала. Когда на смену слезам пришли пустота и равнодушие, собрала свои скромные пожитки и ушла из Нарготронда. Ничто больше меня там не удерживало, даже Лауреллас. Я долго шла, пока не вышла на Тракт. Уже по тракту добралась до поселения аданов и осталась в нем. Заняла пустующую хижину, обосновалась. Меня приняли. Эти люди просты и бесхитростны, почти как дети. Неужели, и я когда-то была такой? Надо начинать новую жизнь, только я совсем не понимаю, как, а главное, зачем мне это делать. Да и кем мне быть здесь? Травницей, как мама?...

P.S. От раздумий меня отвлек какой-то шум на пороге моего дома. Я открыла дверь, и увидела на своем крыльце большую плетеную корзину. В корзине, завернутый в мягкое теплое одеяло безмятежно спал младенец. Мальчик. Подкидыш. И с первого взгляда видно, что эльф. Вдруг, ребенок открыл глаза, серые, как осеннее небо, пристально посмотрел на меня и улыбнулся.

-Ну, здравствуй, новый смысл жизни.