Хозяин леса

Рвусь из сил и из всех сухожилий,
Но сегодня опять, как вчера,
Обложили меня, обложили,
Гонят весело на номера.
Из-за елей хлопочут двустволки,
Там охотники прячутся в тень.
На снегу кувыркаются волки,
Превратившись в живую мишень…

Владимир Высоцкий

С зарёй запели петухи,
И хвойный лес зашелестел.
А в поле у реки
Лежало пять кровавых тел.

Проснувшись дома на полу,
Охотник в зеркало взглянул.
"О, как я сладко спал!" -
Себе со смехом он сказал.

Король и Шут

Пролог.

Откуда дует ветер.

- Сэр?

Человек, прикорнувший в уголке купе и завернувшийся по самые уши в тяжёлую байковую куртку с многочисленными ремнями, вздрогнул и открыл глаза.

Ему снилось… что-то… за мгновение до того, как человек в форме проводника склонился над ним и тронул за плечо.

- Простите, сэр! Мы прибываем в Уайтфилд через десять минут. Вы просили сообщить.

- Ах… да…

Несмотря на то, что в вагоне жарко натоплено, он почувствовал, что сильно замёрз, как будто не меньше часа провёл на жесточайшем холоде.

Человек отлепился от обшитой светлым деревом стенки купе, бросил взгляд на часы и удовлетворённо кивнул. Всё верно. Они прибудут в Уайтфилд точно по расписанию.

Уайтфилд.

Человек расправил онемевшие руки и ноги и склонился к окну, с любопытством глазея в него. Он не был дома почти десять лет, однако за такой солидный срок здесь практически ничего не изменилось. Он увидел всё те же островки леса, уже почти полностью одевшиеся в летний изумрудно-зелёный наряд, широкую гладь воды, петляющую между холмами и лениво морщащую свой голубоватый шёлк под ещё тускловатым ранним солнцем, белые мазки зданий, разбросанные то тут, то там, и редкие шевелящиеся фигурки людей и животных.

Никто уже с уверенностью не скажет, почему это место получило столь странное название. Старожилы связывают его с одной особенностью ландшафта: далеко за окраиной маленького городка есть обширная почти лишённая растительности пустошь и зимой, когда её засыпает снегом, среди кольца лесного массива, окружившего голое пространство, она смотрится гигантским плоским блюдцем. Очень странное место - так говорят. Ходили слухи, что на пустоши пропадали люди, обоих полов и всех возрастов, мужчины, женщины, дети, старики, со странной периодичностью раз в десять лет… Кто-то говорит, что пропавших на пустоши больше никто и никогда не видел, а иные утверждают, что через короткое время они объявлялись, но уже были совсем не такими, какими их знали близкие и друзья.

Человек тряхнул своими чёрными как вороново крыло волосами, коротко подстриженными на затылке и падающими длинными крутыми завитками на лоб и виски.

Ему что-то снилось… совсем недавно… что-то жуткое…

Нужно успокоиться. Нужно прийти в себя. Нужно выпить чего-нибудь горячего и крепенького - так в сон клонит! Чёрный кофе с виски был бы очень кстати…

Человек облизнулся.

- Внимание, мы прибываем в Уайтфилд. Внимание, Уайтфилд! Три минуты!

Человек встал, потянулся и снял с багажной полки свои нехитрые пожитки. Мелькнуло холодное чёрное дуло двустволки, и человек старательно поправил чехол.

- Пойдём, мальчик. Нам скоро выходить.

Лохматая чёрная собака, прежде спокойно лежавшая у ног своего хозяина, шлёпнув мясистыми губами, спрятала свой длинный, как верёвка, розовый язык и с готовностью встала. Широко расставив ноги и держа своего спутника за ошейник, человек двинулся по узкому коридору к выходу.

Поезд замедлил ход. Стали отчётливо видны станционные огни и постройки. Серое мокрое от утренней влаги покрытие платформы пробежало немного и остановилось. Проводник сильной рукой распахнул дверь и посторонился, пропуская пассажира вперёд.

- Спасибо за работу!

Звеньк!

Блестящий кругляш перекочевал из одной ладони в другую.

- Спасибо, сэр!

- Эээээ… ещё вопрос. Далеко ли отсюда до Файнинг Хилла?

- Файнинг Хилл? - растопыренная пятерня молодого служащего поскребла в затылке. - Недалече. Миль шесть или семь будет. Держите всё время на север - и не заблудитесь.

- Спасибо.

Похоже, что он единственный, кто сходит на этой крохотной станции.

- Счастливо оставаться, сэр!

Человек ещё раз быстро осмотрелся, затем, сунув в рот указательный палец, он вытащил его и поднял руку высоко вверх.

Когда выслеживаешь дичь, иди туда, откуда дует ветер. Так ты подкрадёшься к ней незамеченным.

Встречный с севера, а ему как раз в ту сторону и нужно. Человек удовлетворённо кивнул и тихим свистом подозвал к себе собаку.

- Пойдём, мальчик.

Миль шесть или семь, он сказал. В сущности пустяки. Но сперва нужно выпить крепенького и согревающего. Он замёрз и его клонит в сон - сил нет! Широкими шагами, позвякивая многочисленными застёжками на своей куртке, человек направился к зданию маленького вокзала.

I

Под сенью деревьев.

- Мисс… хэй… мисс Эндикотт… Нельзя тут спать! - кто-то сильно, настойчиво и вовсе не нежно потряс Лилиан за плечо. - Проснитесь, говорю вам!

- Не трясите меня, я уже не сплю.

Лилиан подобрала ноги, открыла глаза и встретилась взглядом со склонившимся над ней человеком.

Незнакомец облегчённо вздохнул.

– Это была не очень удачная идея. Больше так не делайте.

Да что может случиться в небольшой роще – разрозненные группы деревьев за домом, почти вплотную подступающие к нему, сложно назвать лесом. Нет, настоящие охотничьи угодья начинаются там, за лениво морщащей свой шёлк рекой и за холмом, чьё подножие в редких белых мазках соседних поместий она огибает. Не так уж и далеко она, Лилиан, ушла.

Незнакомец словно прочёл её мысли.

- В лесу может быть небезопасно. В любом.

Лилиан внимательно на него посмотрела.

Он молод, но гораздо старше неё. Лет тридцать на вид, максимум – тридцать пять. У него густые брови, короткий прямой нос и узкий рот - говорят, тонкие губы у натур хитрых - и ещё ониксовая скульптура роскошных волос, коротко подстриженных сзади и падающих длинными тугими завитками на лоб.

- Даже если это фруктовый сад?

- Фруктовых деревьев я не заметил, - он быстро провёл по волосам сложенными лодочкой ладонями, и тёмные глаза вспыхнули янтарными искрами. - А вот парочка змей мне попалась. Одной я даже наступил на хвост.

О змеях она не подумала.

Тяф.

Лилиан вздрогнула. Остававшаяся до сих пор незамеченной собака ткнулась мордой в подол юбки, потом в ботинки и с интересом принялась их изучать.

- Султан, отстань от леди! Сейчас получишь у меня!

Человек попытался оттащить пса за ошейник.

- Не бойтесь, мисс Эндикотт, он не кусается.

- А я и не боюсь. У отца тоже есть собаки. Ээээ… - до неё вдруг начало доходить: незнакомец дважды назвал её фамилию, - вы что же, меня знаете?

- Меня пригласил ваш отец. Я прибыл только час назад. Я Доннелли.

Всё верно. Отец, заядлый охотник, затеял в честь её, Лилиан, совершеннолетия большой праздник и говорил не далее, как накануне, что кого-то пригласил для его организации. Кое-кого совершенно исключительного, как он выразился.

- Стало быть это вас мы ждём?

- Всё так, мисс. Вставайте, провожу вас домой.

Он подал руку девушке и свистом позвал своего Султана, отбежавшего к подножию большого дуба и теперь уже заинтересовавшегося чем-то у его корней.

Рука сильная, хватка – железная, мускулы так и играют под чёрной байковой курткой с многочисленными ремнями, а сам Доннелли оказался выше Лилиан на полголовы.

- Это отец вас отправил меня искать?

Фырк.

Прыг. Прыг.

В траве замелькала веснушчатая спинка. Существом, привлёкшим внимание Султана, оказалась прудовая лягушка.

- Вовсе нет.

Попрыгунья остановилась и выжидательно замерла, пульсируя горлом и следя за собакой своими золотистыми глазами с узкой щелью зрачка.

- Я просто решил познакомиться с местом, где буду работать, и…

Существа, низшие в иерархии, странные. Куда она смотрит? Влажный бархатный нос Султана ткнулся в изумрудно-зелёную кожу.
Прыг. Фырк.
Какое коварство!
Прыг, прыг.

Лягушка продолжила свой неспешный путь.

- Султан, я кому сказал?

Собака нерешительно посмотрела вслед беглянке, потом, вывалив язык, на своего хозяина.

- Зачем вы с ним так? Пусть играет.

- Султан?

Собака послушно потрусила следом.
- Он не должен играть. Он должен быть всегда готов работать. Осторожно, тут скользко. Держитесь за меня покрепче.

- Мне кажется, я в состоянии удержаться на ногах сама.

- Сами так сами, - Доннелли убрал руку и закончил свою мысль:

- В общем вас я нашёл совершенно случайно.

А он не лезет за словом в карман. И явно в отличной форме – пока они взбирались на холм, на котором устроился простенький и непретенциозный, как полевой цветок, Файнинг Хилл, его дыхание совершенно не сбилось, не то, что у Лилиан. Разве что чёрные как вороново крыло волосы взмокли. А ведь Доннелли в их краях впервые.

На подъездной площадке им встретился сам Хьюго Эндикотт, отец Лилиан.

- Уже познакомились?

- Это вышло случайно, сэр.

- По-прежнему не можете усидеть на месте, а, Доннелли? Я много слышал про ваши повадки.

Улыбка раздвинула узкий рот, обнажив мелкие и острые зубы. Такому палец в рот не клади.

- И что же вы слышали, сэр?

- Что вы перво-наперво идёте знакомиться с местом и лезете чуть ли не в каждую лужу.

Снова улыбка.

- Это не леди Муррей вам случайно рассказала? Было дело… Интереснейший выдался тогда случай.

- А ещё, что вы совершаете какие-то странные ритуалы, от чего вам всегда сопутствует удача.

- Нууууу… это уже чересчур, сэр… - красивое бледное лицо скривилось и рука притронулась к груди преувеличенно трагическим жестом. - Я не так уж удачлив, как мне приписывают!

- Так правда это или нет про ритуал?

- Слухами земля полнится… - мелкие белые зубы сверкнули. - Всего лишь приметы. Знаете, как у актёра – снять часы перед выходом на сцену. Видите ли… я должен чувствовать место.

Подошёл Бартон, дворецкий, и о чём-то вполголоса доложил хозяину.

- Ваша комната готова. Приводите себя в порядок и спускайтесь через час к ланчу.

- Ох, спасибо, сэр.

- Ваша собака…

- Султан должен остаться со мной. Если можно.

- Вообще-то…

Брови отца удивлённо поползли вверх - похоже он озадачен, затем они сдвинулись - и Лилиан поняла, что он раздумывает, как ему поступить: удовлетворить странную просьбу Доннелли или нет. Но гость на то и гость. Сегодня он есть, а завтра он отправляется куда-то ещё, и обязанность хорошего хозяина сделать его пребывание в доме максимально комфортным.

- Хотя… собственно, почему бы и нет. Пусть будет по-вашему. Бартон принесёт вам всё необходимое.

II

Плохие сны.

Заиндевевшая земля низко стелется у её лица. Или это и не лицо вовсе? Странные сны порой видят люди! Ох, какие же странные! Она не человек. Она животное. Красивое. Сильное. С блестящей белой шерстью с чёрными пятнами. С беспокойным бархатным носом, беспрерывно двигающимся и обнюхивающим всё вокруг.

Первым я украду твоё сердце…

Косматые лапы сделали ещё два или три шага - очень медленных и нерешительных - и остановились. Собака обернулась и часто задышала, вывалив длинный ярко-красный язык и выпуская белёсые облачка пара. Что-то затрещало. Маленькое рыжее тельце с пушистым хвостом стремительно метнулось из кустов и взлетело вверх по медно-красному стволу сосны. Белка. Всего лишь белка.

Затем я подчиню себе плоть…

Что это? Чем пахнет? Откуда? Влажный чёрный нос ткнулся в снег и заходил ходуном. Запах стал отчётливее. Это где-то справа. Прямо. Всё время прямо. А теперь… А теперь запах ослаб и озадаченное животное, закружившись на месте, сделало несколько коротких прыжков вправо и влево. Нет! Вот же он! След повернул налево, уводя куда-то к кромке поляны, вон к тем кустам и к чему-то, лежащему под ними, похожему на неряшливую кучу тряпья.

И напоследок…

Влажный нос беспокойно задвигался. Этот запах…

Лилиан увидела клетчатый выпачканный чем-то тёмным шарф, комок слипшихся чёрных волос, широко раскрытые неподвижные глаза, и ещё руку с полусогнутыми пальцами и запёкшейся под ногтями кровью.

Пасть собаки ощерилась, и животное утробно заворчало. Она чувствует. Она знает. Не стоит подходить к этому распростёртому на снегу телу, источающему терпкий запах смерти и тлена, такой тяжёлый, что, кажется, его можно подцепить зубами и трепать, трепать, трепать. Как старый ботинок. Или как амбарную крысу. Или как ещё какую-нибудь ловко пойманную мелкую живность. Она знает, что не надо этого делать, и всё равно наклоняет голову и обнюхивает волосы, почерневшие сухие губы, полусогнутые пальцы с безобразными синюшными ногтями.

Внезапно рот человека дрогнул и приоткрылся, обнажив влажную полоску зубов и издав какой-то звук, похожий на всхлип. Не поворачивая головы, никак не меняя своей позы, он с быстротой молнии выбросил вперёд правую руку и схватил собаку за загривок.

что-ты-делаешь?!..

И напоследок я высосу до капли твою душу…

что-ты…

Пальцы скрючились и вонзились в скрытую роскошным мехом кожу. Из горла Лилиан вместо нормального человеческого голоса вырвался только слабый придушенный визг.

больно…

пусти!..

Оказывается, кожа не прочнее тряпки: она тут же с треском поддалась и что-то горячее хлынуло потоком из раскрывшейся раны.

аааах!..

Левая рука обвилась вокруг шеи - её, Лилиан, или большой чёрной собаки - и потянула упирающееся тело к себе и на себя. Остекленевшие глаза закрылись, а когда снова открылись, то в них уже не было ничего человеческого, ни белков, ни радужки, ни зрачков - только два золотисто-янтарных провала. Человек снова издал этот всхлип и навалился всем телом - на неё, Лилиан, или на собаку, теперь уже не разберёшь - подмял под себя и, припав узким ртом к мокрой красной ране принялся жадно глотать.

… язаберутвоюдушуязаберутвоюдушуязаберутвоюдушу…

Испачканные губы оторвались от растерзанной плоти и, приникнув, к самому уху Лилиан, отчётливо повторили:

- … твою душу… твоё сердце… твоё тело… всю тебя…

Человек отстранился и, широко открыв рот и проведя языком по губам, вонзил свои острые мелкие зубы в рану.

- … моя!..

- Мисс Лилиан! Мисс Лилиан!

Лилиан вздрогнула и открыла глаза.

- Вы там не уснули?

Уснула. Настолько глубоко, что её голова начала потихоньку сползать в пахнущую лавандой воду. Подбородок и губы уже погрузились в неё. Ещё немного - и она могла утонуть.

- Мисс Лилиан, я захожу.

Герти…

Лилиан села и начала яростно тереть глаза. Опасно так засыпать.

Если бы… если бы случилось дурное… что бы сказали люди? Лилиан представилась толпа народу, в основном мужчины. Герти, скорчившаяся в углу, машинально терзающая свой накрахмаленный передник. И воющая. Тонким голоском, больше похожим на стон раненого животного, чем на человеческий плач.

поднимайте!

Вот двое берут её, один за плечи, другой - за ноги. Бормочет и чавкает стекающая на пол душистая лавандовая вода. Её кладут на заранее приготовленную простыню, а второй стыдливо прикрывают обнажённое тело.

где Силиан?

тут, сэр!

Доктор Силиан, мистер Си, как она его называет, высокий поджарый сорокатрёхлетний мужчина с тёмными волосами, словно припудренными на висках сединой. Вот он склоняется над ней и начинает делать то, что полагается в таких случаях - ощупывает её лицо и переворачивает на живот.

в лёгких полно воды!

Однажды Лилиан видела утопленника. Это случилось, когда ей было пятнадцать, летом, незадолго до помолвки с Сеслом. Как раз младший Хоуп, её жених, и был рядом в тот день, и они мирно прогуливались вдоль реки, когда наткнулись на мёртвое тело. И был бы это взрослый… но нет, это оказался маленький мальчик. Сесл в сущности ненамного старше неё, но даже девятнадцатилетним студентом он казался ей страшно взрослым, повидавшим достаточно, человеком, которого сложно напугать. И ведь ни один мускул и не дрогнул на его лице. Сесл Хоуп только страшно побледнел и внезапно покачнулся. Лилиан пришлось обхватить его за плечи.

- Дорогой Сесл?

- Ненавижу… покойников…

- Тогда… не смотри! Просто не будем смотреть!

- Да… прости, Лили… Я не такой мужественный, как ты думала, да?

Она уверила, что любой бы испугался, но нужно позвать людей… наверное…

Что тогда сказал Эванс, старый слуга, первый, кого они встретили, примчавшись, сверкая пятками, в Файнинг Хилл?

- Мисс Лили? Мистер Сесл? Что-то случилось? Похоже, что за вами гнался сам Дьявол!

Поскольку Сесла Хоупа всё ещё колотило от увиденного, ответила Лилиан.

- Эванс… там у реки… мы нашли тело! Утонул! Маленький мальчик!

- Какой кошмар, мисс Лили! Вы правда видели? Вы точно не перегрелись на солнышке?

Поместье слывёт местом, где жизнь течёт размеренно и монотонно и где никогда и ничего не случается.

- Должно быть… Хозяин чудит.

- Эээээ… Хозяин?

Но старый Эванс ушёл от ответа.

- Нелегко вам пришлось, да мисс? Я позову людей. Нужно выяснить, кто это, и сообщить родителям… Вам придётся показать то место.

Мистер Си склоняется к самому лицу Лилиан, и она видит его глаза, удивительно светлые.

давайте, мисс Лили! помогите мне! не становитесь цветком!

Цветок.

Водяные растения, буйно расцветающие среди изумрудно-зелёных листьев на гладкой поверхности пруда и в самых труднодоступных изгибах реки, моментально вянущие и становящиеся некрасивыми, если их сорвать, - ей тёзки.

И вот рот мистера Си прижимается к её, и он начинает вдувать воздух ей в лёгкие, попеременно нажимая на грудь.

- Мисс Лили…

- Что? - встрепенулась Лилиан.

- Вы сегодня явно где-то витаете! Должно быть вы думаете о мистере Сесле… Ваша свадьба ведь совсем скоро… Или… может, вам приглянулся наш гость? О нём только и судачат.

Лилиан вспыхнула.

- Не говори глупостей, Герти! Или я… или я…

- Мисс, я просто пошутила! Пошутила!

Герти ненамного старше неё. Восемнадцать ей минуло только в марте, и она ходит за ней, Лилиан с тринадцати лет.

- Если вы закончили, вылезайте.

Герти протянула ей простыню, и Лилиан, поднявшись во весь рост, завернулась в белый хлопок.

- Одеваться, Герти.

- Вы стали настоящей красавицей, мисс Лилиан, - сказала Герти немного спустя, когда уже полностью одетая девушка стояла перед зеркалом, терпеливо ожидая, пока ловкие пальцы закончат завёртывать ей косу. - Вы будете самой очаровательной невестой!

Через две недели она, Лилиан Эндикотт, превратится в леди Хоуп и, как маленький ребёнок, родится, задышит, начнёт жить.

Лилиан Хоуп.

Звучит странно и непривычно. Как… как… Как же называется то восточное лакомство, о котором она читала, но никогда и в глаза не видела - не то что не пробовала? Кстати, о конфетах, танцах и прогулках, куда, когда и с кем вздумается, придётся забыть. Её обязанность после свадьбы быть примерной женой.

- Когда ваш отец ожидает Хоупов? А то столько разговоров… столько разговоров… А никто ничего толком не знает! Я попробовала пристать к миссис Форрестер, а она…

Герти сердито поджала губы. Разумеется, ей интересно. Она привыкла быть наперсницей и узнавать первой о её, Лилиан, больших и важных или маленьких и незначительных секретах, слушать, слушать, слушать, раскрыв от любопытства рот, иногда глупо улыбаясь или вставляя попеременно задумчивое «гм!» и удивлённое «ну и ну, мисс!».

О том, что её питомица стала девушкой.

О том, что ей, оказывается, нравится мистер Си, лечащий врач и близкий друг семьи.

О предложении Сесла…

Их союз был делом решённым чуть ли не с колыбели. Лилиан стала невестой в пятнадцать лет и спустя три года помнит, как это было, словно всё случилось вчера. Просто однажды в ясный июньский день, когда Хоупы в очередной раз гостили в поместье и на второй день после их приезда, Бартон разыскал её в оранжерее.

- Мисс, вот вы куда убежали! Пойдёмте скорее со мной!

- Что-то случилось?

- В сущности ничего. Сейчас сами всё узнаете. Эээээ?.. Погодите. Покажите-ка мне сперва ваши руки.

Бартом жестом удержал девушку, схватив её за запястья и почти приникнув своим длинным острым носом сперва к ладоням, а потом и к крошечным аккуратным ногтям. Несмотря на свою страсть к копанию в земле она, Лилиан, тщательно заботится о руках, но Бартон застал её в самый неподходящий момент.

- Так я и знал! Идите-ка сюда!

Он схватил Лилиан под локоток и увлёк в дальний угол, туда, где Кёртис, садовник, складывает свои инструменты, где стоит кадка, до краёв наполненная водой, всегда неподвижной и источающей сырой и затхлый запах, где лежат какие-то мешки, лейки… Лилиан послушно погрузила руки в чёрное жидкое зеркало. Вода в бочке всегда обжигающе холодная. От неё тут же защипало кожу.

- Ещё! Ещё! Мойте, как следует, грязнуля!

Что-то заворочалось под кадкой и Лилиан, заглянув туда, вздрогнула, встретившись с пристальным немигающим взглядом золотистых глаз с узкой щелью зрачка. Девушка отпрянула, и её рука взлетела ко рту, подавляя приступ тошноты.

- Что с вами, мисс Лили?

Дрожащий палец указал в зазор между кадкой и утрамбованным полом.

- Маленькая трусиха!

Бартон взял палку для подвязывания растений, пригнулся и ткнул ею в щель. Там заворочалось ещё сильнее и из-под днища бочки наполовину высунулось безобразное бородавчатое тело, серое, почти сливающееся с почвой, треугольная морда, пульсирующее горло и эти странные немигающие глаза цвета янтаря.

- Видите, мисс? Это просто садовая жаба! Ну-ка… убирайся отсюда, противное создание!

Бартон двумя пальцами схватил толстое неповоротливое тело за заднюю лапку, и жаба, дёрнувшись пару раз, безучастно повисла в воздухе. Лилиан почти физически ощутила, как бородавчатый комочек шмякнулся о землю, когда дворецкий, быстро шагнув к распахнутой настежь двери оранжереи, швырнул животное в проём

ооох!

как завозился, возвращая себе первоначальное положение

как, полный боли и возмущения, отполз к спасительному островку изумрудной травы

как замер, пульсируя горлом и наблюдая за входом немигающими золотистыми глазами с узкой щелью зрачка.

- Порядок.

Бартон старательно вытер её руки своим носовым платком и, скомкав, убрал его в карман.

- Вы выглядите прилично. Пойдёмте скорее. Эээээ?.. Да что с вами, мисс Лили? На вас лица нет! Не думайте вы об этой твари. Это всего лишь жаба!

Как во сне Лилиан взлетела за Бартоном на крылечко. Раскрасневшаяся от быстрой ходьбы и с сильно бьющимся сердцем девушка почти не заметила, как они, миновав анфиладу комнат нижнего этажа, оказались перед широкими двойными дверями, и дворецкий, аккуратно постучав, широко их распахнул.

- Вот и мисс, сэр!

Светлая с тремя большими французскими окнами столовая кажется полна народу, хотя на самом деле в ней только четверо: отец, сэр и леди Хоуп и очень смущённый Сесл, одетый парадно, торжественно держащий в правой руке изящный букет, а левой попеременно то прикасающийся к волосам, то терзающий чересчур туго завязанный галстук.

- Вот и ты, Лили! Поди-ка сюда.

- Что случилось?

Она видит и подозревает, что сейчас произойдёт, ведь к этому всё и шло. Три или четыре года назад отец начал ей намекать, что её судьба будет устроена наилучшим образом… правда ей, Лилиан, придётся рано расстаться с беззаботной девичьей жизнью и выйти замуж.

- Лили… - сказал отец, - хотя нет, не так! Лучше вы, дорогой Сэсл.

Удивительно чистые серые глаза посмотрели на Лилиан, и младший Хоуп, громко сглотнув, заговорил срывающимся от волнения голосом.

Он, Сесл Хоуп, имеет честь предложить ей, Лилиан Эндикотт, руку, сердце и всё, чем когда-нибудь будет владеть, как наследник своего отца.

- Что скажешь, крошка Лили? Ты согласна?

Сеслу, наконец, удалось справиться с узлом и немного ослабить галстук.

Принадлежать человеку, с которым она в сущности выросла вместе, который, приезжая на каникулы сначала из частной престижной школы, затем из колледжа и, наконец, относительно недавно из университета всегда с невообразимыми кипами книг и тетрадей, через день-другой со вздохом откладывал их, чтобы следовать за ней, Лилиан, и исполнять её прихоти: купаться, бродить по окрестностям, исследовать таинственные места, искать птичьи гнёзда, ловко охотиться на лягушек, стрекоз и бабочек. Однажды он даже чуть не утонул, когда подначиваемый ею, поплыл в самое сердце нагретой солнцем заводи, чтобы сорвать одну из кувшинок. Лилиан испугалась не на шутку, когда его золотоволосая голова вдруг исчезла с поверхности и по воде по

шли круги, качая белые бутоны цветов и круглые блестящие листья.

- Сесл! - закричала маленькая Лилиан и заметалась по берегу. - Сесл!

- Мисс Лилиан, почему вы кричите? Я тут, - раздался его голос откуда-то слева.

Она и не заметила, как он, отфыркиваясь, вынырнул возле голого песчаного обрыва, испещрённого норками стрижей, как сунул в рот тугой мокрый стебель, как поплыл к ней, широко загребая сильными натренированными руками.

- Мисс Лилиан, помогите-ка.

Лилиан тут же ухватилась за очень бледного и тяжело дышащего Сесла и помогла ему выбраться на берег.

- Вот, мисс Лилиан, - сказал молодой человек, небрежно перебросив ей добычу, и обессиленно опустился на песок.

- Как же вы меня напугали! Что случилось?

- Мисс Лилиан, кажется, вашу заводь облюбовал сам Дьявол!

- Э?..

- Понимаете, что-то схватило меня за ногу и пыталось утащить на дно!

- Должно быть, ваша нога просто запуталась в каких-нибудь водорослях.

- Нет, - Сесл Хоуп уверенно покачал мокрой головой. - Это точно было живое существо. Оно двигалось.

Девушка посмотрела ещё раз на отца, с чьего лица понемногу начала сползать только кажущаяся искренней улыбка - она, Лилиан, чересчур долго тянет с ответом, на стиснувшую руки леди Хоуп, на нервно попыхивающего сигарой Хоупа-старшего и наконец на белого как простыня и очень взволнованного Сесла. В сущности он хорош собой и ей не неприятен. Правда она до сих пор видела в нём исключительно друга и не любит как мужчину.

«Пока ещё не люблю!» - одёрнула себя Лилиан.

Когда-нибудь он унаследует всё. У неё, как жены, будет всё, чего она только пожелает…

- Хорошо, - наконец произнесла Лилиан, и всё семейство тут же облегчённо выдохнуло. Как один человек. Так сильно все они волновались в ожидании её ответа.

- Значит, решено! - воскликнул очень довольный Хьюго Эндикотт, радостно потирая руки. - Пойдёмте, Хоуп. Оставим молодых людей наедине и обсудим детали. Когда же нам назначить свадьбу? Полагаю, нечего тянуть, - отец двигается чересчур быстро и сыплет словами, как горохом, словно опасаясь, что она передумает. - Почему бы не сразу после восемнадцатилетия моей дочери? Скажем, через две недели?

- Отличная идея!

Лилиан и Сесл остались одни.

- Ох… простите меня, мисс Лили! - младший Хоуп вспомнил о букете, неловко передал девушке и, наклонившись, стыдливо поцеловал ей руки, сначала одну, потом вторую, самые кончики пальцев, почти не касаясь их губами. - Клянусь… вы не пожалеете о своём согласии!

В их отношениях мало что изменилось. Вот разве что Хоупы на правах будущих родственников стали чаще гостить в Файнинг Хилле. Сесл всегда был с ней почтителен и вежлив. Иногда в ясные и солнечные дни они вместе гуляли по окрестностям, а стоило небу нахмуриться - облюбовывали себе столовую с тремя большими французскими окнами и потому всегда полную света, читали, спорили о книгах, о ботанике, которой она интересуется, и о загадочной для неё математике, склонность к которой имеет он. Сесл Хоуп очень скуп на эмоции, краска радостного возбуждения, стыда или гнева редко расцвечивает его молочно-белую кожу с яркой россыпью веснушек. Он немного близорук и стесняется этого. Нередко она, Лилиан, дразнит его, выхватывая из сильных, но очень неловких рук очки с круглыми стёклами и пряча их за спину или нацепляя себе на нос.

- Скажите, они мне идут, дорогой Сесл? Ведь правда идут?

- Мисс Лили, прошу, прекратите! Это так раздражает… Что вы как девочка в самом деле!

Так было и в тот дождливый сентябрьский день, когда Лилиан, совершенно бесшумно войдя в столовую, обнаружила знакомую фигуру, расположившуюся прямо на полу и почти прильнувшую к французскому окну и тусклому свету ненастного дня. Он оказался настолько поглощён книгой, которую читал, что не заметил вошедшей девушки. Тонкая улыбка мелькнула на губах Лилиан. Нельзя быть таким беззаботным, дорогой Сесл! Она тут же опустилась на колени и осторожно поползла к жертве своих проказ. Передвигаясь короткими шажками. Пригибаясь, как почуявшая мышь кошка.

Вот Сесл Хоуп шевельнулся, и Лилиан тут же замерла. Нет, он просто послюнявил палец и перевернул страницу. Вот до неё донёсся слабый запах его одеколона. Вот она подобралась почти вплотную. Вот её пятерня хищно раскрылась.

- Попался! - громко воскликнула девушка, сдёрнув с жениха очки и торжествующе размахивая ими в воздухе. И вот тут он взорвался, впервые за всё время их знакомства и дружбы.

- Мисс Лили, сколько раз я просил так не делать! Это уже переходит все границы, знаете ли!

Он порывисто схватил её за плечи… и в следующий момент Лилиан оказалась опрокинутой и прижатой к полу его сильным, но таким неловким телом.

- Сесл?

Очень близко она увидела его глаза, серые, с расширившимися и пульсирующими зрачками, и почувствовала сквозь тонкий батист рубашки, как бьётся его сердце, громко и беспокойно. Она затаила дыхание. Сесл Хоуп ещё ни разу не целовал её, как женщину. Неужели всё случится теперь? Её первый поцелуй…

- Мисс Лили, - она услышала, как он громко сглотнул. - Зачем… зачем вы это делаете?

Лилиан вздрогнула, почувствовав, как Сесл беспомощно ткнулся ей в шею, как его губы коснулись узенькой полоски кожи над воротничком, нашли нежную плоть мочки, услышала, как они, почти прильнув к маленькой розовой ушной раковине, зашептали дрожащим голосом своё странное откровение.

Вы стали непозволительно… волнующе красивы…я хочу вас, мисс Лили… ясно вам?..

Кто бы мог подумать, что Сесл Хоуп, золотоволосый, с мелкой россыпью веснушек, похожий на ангела, отличающийся самурайским самоконтролем и так редко приходящий в волнение, блестящий студент с незаурядными математическими способностями, отпрыск влиятельной фамилии, подвержен обычным мужским страстям? Она предвидела и ждала, что однажды он выдаст себя. И всё-таки происходящее для неё полная неожиданность.

Её руки взметнулись и пальцы углубились в его по-модному длинные волосы цвета зрелой пшеницы. Теперь уже вздрогнул Сесл Хоуп и прикрыл свои серые, очень блестящие глаза, с расширившимися зрачками, огромными, как колёса.

- Простите, мисс Лили… - он отстранился, кажется, немного резко, и, протянув девушке руку, помог ей приподняться и сесть.

Ничего не случилось. Сесл Хоуп в очередной раз сдержался и так и не поцеловал её в губы, страстно, с языком, как мужчина женщину.

- Ожидание вас мучит… очень… Прошу, не делайте так больше!..

Подобное больше не повторялось. После этого странного случая Сесл тщательно избегал соблазна, старался держаться на расстоянии, не позволял прикасаться к себе, разве что во время прогулки взять себя под руку. Или на танцах. Будучи её неизменным партнёром, он слегка обхватывает её талию, а ей разрешается приобнять его за шею. И после вальса он всегда почтительно целует ей кончики пальцев, чуть пониже розовых аккуратных ноготков, и отводит её на место. Но иногда… среди этой безмятежности Сесл внезапно поднимает на неё глаза, и тогда она ловит его взгляд, оценивающий, полный вожделения. Он ждёт.

Интересно, каково это, принадлежать мужчине?

Должно быть, Лилиан произнесла эти слова вслух.

- Ну, мисс… - зелёная лента в тон вечернему наряду затянулась, и Герти расправила концы цветком, - вот вопросики вы задаёте! Почём я знаю?

- Но ты же дружишь с Джоном?

Герти зарделась.

- Вы ведь не только… гуляли?

- Не только, мисс…

- Вы… целовались?

Герти подумала.

- Да, мисс. Однажды он поцеловал меня.

- И ты ничего мне не сказала!

- Ну мисс… это был не совсем настоящий поцелуй. Просто на Джона как-то раз что-то нашло, и он… ну… чмокнул меня. Но он так волновался, что…

Герти склонилась к лицу Лилиан и что-то шепнула ей на ухо.

- Боже, Герти!.. - Лилиан покраснела до корней волос.

- Вы бы видели его, мисс… - Герти хихикнула.

- И как же это было?

- Ну… если не принимать во внимание неловкость Джона, то приятно.

- И это всё, что ты можешь рассказать мне?

- Боюсь мне больше нечего вам рассказать, но вот моя кузина Мици… вы её знаете…

Лилиан вспомнила пухленькую невысокую блондинку, которую до недавнего времени видела каждое воскресенье играющей на органе в местной церкви.

- Недели три назад она вышла замуж за мистера Уортона.

- И об этом ты мне ничего не говорила!

- Должно быть забыла, мисс! Так вот Мици мне рассказывала… вам ведь тоже это предстоит, не так ли? Когда вы останетесь наедине, мистер Хоуп… он…

Герти снова что-то шепнула на ухо девушке, и Лилиан как и в предыдущий раз залилась яркой краской стыда.

- Что ты такое говоришь!

- Но это правда, мисс!

- И как же это, Герти?

- Ну… это просто её слова, мисс, а Мици… она любит присочинить. Так вот она рассказывала, что наш мистер Уортон в первую брачную ночь был совсем не святошей… он…

Глаза Лилиан расширились, а рот раскрылся от любопытства. Ну и ну! Вот так худой как щепка скромняга в таких же скромных очках!

- Это действительно так больно? Зачем же люди занимаются подобными вещами?

- Ну… это больно в первый раз, так она сказала. А потом…

- Потом?..

- Это станет приятно. Вы сами будете хотеть, чтобы мужчина приходил к вам в комнату, прикасался к вам, обладал вами…

… маленькая дрожащая девственница…

Что это? Как будто чьё-то дыхание коснулось её лица

… ты созрела… для меня…

взметнуло подол юбки

… я приду очень скоро…

забралось под одежду, коснувшись мякоти бедра и острых кончиков грудей, моментально заставив девушку покрыться гусиной кожей

… я сорву твои плоды… я сорву их все!..

и как будто чьи-то пытливые глаза посмотрели в затылок, золотисто-янтарные с чёрным омутом зрачка, вспыхивающие искрами каждый раз, когда он смаргивает

Лилиан вздрогнула и обернулась.

- Мисс? - озадаченная Герти захлопала глазами.

- Сквозняк. У нас где-то окно открыто?

- Ой… это в ванной! Сейчас закрою!

Герти стремглав бросилась в соседнюю комнату, и тут же из приоткрытой двери послышался удивлённый возглас, затем возня и какой-то странный звук, похожий на похлопывание детских ладошек в тёплых вязанных перчатках.

- Герти, что ты там делаешь? - позвала девушка.

- Ох, мисс! Идите скорее сюда и помогите мне! Ах ты негодник!

В два прыжка оказавшись у двери и распахнув её пошире, Лилиан застыла на пороге, уставившись на мечущуюся из угла в угол тень и следующую за ней по пятам Герти.

- Мисс, мисс! Нужно его поймать, пока он не набедокурил!

Поместье и его окрестности всегда населяла пропасть птиц, и в последние год или два они, кажется, расплодились ещё больше и совсем потеряли страх. По крайней мере об этом отцу всё чаще толкует Кёртис, садовник.

Бах! Бах!

В первый раз Лилиан была неприятно удивлена, когда однажды, возвращаясь с прогулки домой, она услышала среди фруктовых деревьев сухой треск выстрелов, что-то зашелестело и упало на землю, почти к самым ногам девушки.

- Боже!

- Мисс? Я напугал вас?

Крепко сбитая фигура садовника перемахнула через низкий заборчик и, приблизившись к Лилиан и отвесив почтительный поклон, Кёртис поднял за чешуйчатую лапку бездыханное чёрное тельце.

- Получил, дружок?

- Что вы делаете, Кёртис? Зачем это?

- Ваш батюшка распорядился.

- Но это же обычный скворец. Какой от него может быть вред? Он ведь не ворует яйца и не портит плоды.

- Не скажите, мисс… не скажите… Вы молодая, многого ещё не знаете. Ворон, сорока ли, скворец, голубь - они не такие безобидные, какими вам кажутся. Два года были неплохими, и сейчас этих негодников развелось слишком много.

- Так всё дело только в этом?!

- Конечно, мисс. Если их не контролировать…

Маленькое юркое тело увернулось от рук Герти, сделало круг по комнате, почти задев Лилиан по лицу, взметнулось к потолку и, наконец, спикировало на ореховый комод с хранящимся в нём бельём.

- Какая ты… неловкая!

Не так с ним надо, совсем не так!

- Отойди, я сама, - сказала Лилиан, потихоньку стаскивая с себя шаль и сворачивая её края наподобие сачка.

Посмотрим, кто кого. Ты ловкий, но я могу быть ещё ловчее… Ты не знаешь… Тебе невдомёк… Один мой друг научил меня…

- Мисс, что вы там бормочете?

- Тссс! - палец Лилиан предостерегающе прижался к губам.

Не мешай!

Тише, дружок. Спокойно.

Птица, нахохлившись, перебирая красными, как клюква, чешуйчатыми лапками, повернула голову и, стрельнув на Лилиан янтарными глазами с чёрным кружком зрачка, широко открыла клюв и затрещала.

Лилиан замерла.

Что за странное чувство?

Она уже где-то видела эти глаза. Или похожие. Где же?

Желтоватый клюв снова широко раскрылся, и звук, похожий на скрипучий смех, повторился.

Смеёшься, да? Ну, погоди у меня!

Облизнув губы и, напрягши все мускулы, словно сжатая и внезапно отпущенная пружина, девушка стремительно бросилась вперёд.

- Попался!

Пойманная птица протестующе заверещала.

Надо же, такой маленький, и такой сильный! Острые коготки несколько раз проткнули тонкую шерсть, а быстро открывающийся и закрывающийся клюв попытался ухватить Лилиан за пальцы.

Нет, нет, дружок! Так не пойдёт!

Лилиан затянула узлом концы платка, туго спеленав бьющееся чёрное тельце, и птица, словно осознав наконец, что эту битву ей точно не выиграть, посчитала благоразумным подчиниться и тут же успокоилась.

… маленькая дрожащая девственница…

Лилиан отвернула уголок платка и с любопытством посмотрела на своего пленника, а тот в свою очередь устремил на неё немигающий янтарный взгляд с чёрным неподвижным кружком зрачка.

… пока что я в твоей власти… но потом… потом…

Кого-то эти глаза ей напоминают… но вот кого?

- Не к добру это, мисс! Быть беде!

- О чём это ты болтаешь? Это ведь не ворон и не грач. Скворец, кажется?

- Скворец, говорите? - Герти тоже заглянула в шерстяной кокон. - Вы ошибаетесь, мисс. У скворца чёрные глаза, точно вам говорю, а у этого… ай!

Желтоватый клюв щёлкнул, чуть не ухватив Герти за нос, и та, попятившись, замахнулась на дерзкого пернатого гостя.

- Не тронь! Сама виновата! - воскликнула Лилиан и, словно защищая своего пленника, прижала к груди шерстяной узел.

- Лучше отпустим.

- Отпустить? Ну, мисс… вам виднее…

- Открой окно, Герти!

Лилиан приблизилась и вовсе не нежно вытряхнула своего пленника в провал. Она ожидала, что до смерти напуганная птица камнем рухнет на гравий огибающей внешнюю стену дорожки, однако сработал инстинкт самосохранения, рефлекс или что-то другое, заставив скворца с неправильными глазами расправить крылья, распушить хвост и спикировать на нижнюю ветку маячащего в окне дерева. Вцепившись маленькими чешуйчатыми лапками в точку опоры, птица нахохлилась и вновь быстро скрипуче затрещала - засмеялась, как будто.

III

Сосущая тьма.

В нижнем этаже, прямо под ней, что-то громко упало, и Лилиан замерла, быстро задышав и нервно прислушиваясь. Что-то звякнуло. Кто-то выругался, вполголоса отдал какое-то распоряжение и тот, кому дали поручение, тоже невидимый, с шумом, сердясь, распахнул дверь и пронёсся по коридору на одних носках. Кухня… похоже, что это там!

Лилиан не в первый раз подумала о том, что дом довольно большой и напрочь лишён логики. В нём столько лестниц и коридоров со множеством комнат, которые открывают всего раза два в год - весной, чтобы проветрить и прибраться - и поздней осенью - чтобы подготовить их и закрыть на зиму. В нём столько укромных уголков, где при желании нетрудно спрятаться - вот взять хотя бы этот эркер. И мужчины-обитатели поместья… Не то чтобы их мало или они не в состоянии дать отпор злоумышленникам - нет, они крепкие дюжие молодцы, многие даже неплохо управляются с ружьями, а кто не умеет стрелять - тот вполне способен попотчевать непрошенного гостя палкой! Но службы располагаются в другой части дома. Если кому-нибудь придёт в голову проникнуть в главное крыло - на хозяйскую половину - перерезать горло мирно спящим в своих постелях владельцам и похитить ценности - то он сделает это практически без труда.

Что-то скрипнуло - половицы? окно? - и у Лилиан упало сердце. Оказалось, что одна из многочисленных дверей, выходящих в обшитую тёмным деревом галерею приоткрылась и изнутри послышалась какая-то возня. Девушка занервничала. Что если такой вот непрошенный гость сейчас спрятался в этой комнате?

Лилиан быстро шагнула вперёд и, рывком распахнув дверь, громко, волнуясь, спросила:

- Кто здесь?

- и тут же, нервно хихикнув, вздохнула с облегчением. Собака. Чёртова собака развалилась на необъятных размеров кровати и старательно вылизывает себе между ног. При появлении Лилиан Султан тут же прервал своё крайне интересное занятие и забил хвостом по покрывалу.

Хороший мальчик… Как ты меня напугал!..

- Мистер Доннелли?

Ей никто не ответил, если не считать всё той же собаки, громко шлёпнувшей чёрными губами и опустившей задранную ногу на синие и красные клетки шерстяного покрывала.

Лилиан открыла дверь пошире.

- Мистер Доннелли, сэр! Вы тут?

Поначалу ей показалось, что возле платяного шкафа кто-то стоит - высокий и тёмный - но потом она поняла, что это куртка… просто чёрная охотничья куртка, та самая, в которой приехал их гость, сиротливо висит на распахнутой дверце.

Лилиан осторожно вошла в комнату и аккуратно прикрыла за собой дверь.

Да, видимо, Доннелли переоделся, выпил свой чай - вон на столике рядом с забытыми наручными часами фарфоровая чашка с остатками напитка - и ушёл вниз к отцу, как и сказала Герти.

Выходит, они соседи, и их гость, наслаждаясь отдыхом с чашкой грога и трубкой, мог слышать их с Герти разговоры и то, чем они занимаются - ванная Лилиан ведь вплотную примыкает к новому временному пристанищу Доннелли. Лилиан стало стыдно. О чём они только с Герти болтали? О мужчинах…

Лилиан задумчиво прошлась по комнате, останавливаясь время от времени и разглядывая то одну вещь, то другую: потрёпанную записную книжку с огрызком карандаша - оставленные на каминной полке, висящую на дверце шкафа и пахнущую лесом, табаком и мужским одеколоном - куртку, массивные часы - на прикроватном столике и тут же рядом свёрнутый кольцами чёрный кожаный шнурок с подвешенным к нему серебряным кулоном. Лилиан наклонилась, чтобы рассмотреть вещицу поближе и увидела что-то вроде кельтского трилистника с заключённой в нём фигуркой лисы, вцепившейся передними лапами и зубами в одну из граней и как будто пытающейся вырваться из капкана. Необычное украшение. Она никогда таких не встречала. Больше похоже на амулет. Выходит, слухи о каком-то ритуале не так уж и далеки от истины?

Султан громко зевнул и со вздохом опрокинулся навзничь на кровать, подсунув большую косматую голову под маленькую руку девушки, и Лилиан улыбнулась.

- Хочешь, чтобы я тебя погладила?

Пальцы почесали за ухом - от чего пёс снова дружелюбно застучал хвостом по покрывалу - прошлись по загривку, плечу. Султан от удовольствия перевернулся на спину, теперь уже подставляя белый в крапинку живот, и рука девушки, проведя по нему, замерла, наткнувшись на неровность среди блестящего шёлкового меха.

Что это?

Лилиан опустилась на синие и красные клетки и осторожно раздвинула крапчатый волос. Рубец. Белый, неровный и очень старый. Султан пострадал на охоте от зубов или когтей какого-то очень крупного животного. На горле слева обнаружилась незамеченная ранее проплешина - как будто кто клок волос выдрал - и вторая отметина, больше похожая на кольцо с неровными краями. Этот след в отличие от первого совершенно определённо не мог оставить какой-то мохнатый сородич несчастной собаки - это укус человека.

Лилиан тут же вспомнила свой сон. О кромке заснеженного леса. О человеке, лежащем на заиндевевшей и твёрдой, как камень, земле. О большой белой с чёрными пятнами собаке, которой была она сама. О внезапно открывшихся янтарных глазах, в которых не было ничего человеческого. О том, как тело в чёрной охотничьей куртке метнулось вперёд, набросилось на пса, опрокинуло, подмяло под себя, и как зубы начали терзать живую плоть.

Так он… сам это сделал?

Внезапно послышался какой-то шум и, подняв глаза, Лилиан увидела, что это куртка гостя - соскользнула с дверцы приоткрытого шкафа и упала на пол.

Султан тут же перестал быть расслабленным и насторожился.

Мальчик?

Кудрявые чёрные уши приподнялись, прислушиваясь. Пёс спрятал свой длинный розовый язык и вдруг, не отрывая пристального взгляда от упавшей на пол куртки, сморщил свой бархатный нос и глухо заворчал.

Спокойно, мальчик… спокойно…

… вуууу…

Султан не обратил никакого внимания на уговоры Лилиан. Длинные когти вцепились в синие и красные клетки, тело рывком перевернулось, подобралось, как сжатая и готовая в любой момент распрямиться пружина, и пёс, соскользнув с кровати, направился к чёрной куче на полу.

… вуууу…

Мальчик?

Морда приблизилась, поддела носом рукав, шумно вздохнула, принюхиваясь.

Да что с тобой такое, мальчик?

Послышался отчаянный визг и длинное чёрно-белое тело с пушистым хвостом заметалось по комнате - от платяного шкафа к перепуганной Лилиан и обратно. Затем так же внезапно пёс вдруг замер и сел, устремив пристальный взгляд на упавшую куртку.

Глаза Лилиан расширились от ужаса, когда она увидела, как куча тряпья дрогнула, вздыбилась, приподнялась, вытягиваясь во всю длину и принимая человеческие очертания.

- Мистер… мистер Доннелли? - сказала девушка внезапно севшим голосом.

Человек, так загадочно возникший перед ней, несомненно их гость - это его худощавая фигура, его чёрные, как вороново крыло волосы, коротко подстриженные сзади, на затылке, и падающие мелкими тугими завитками на лоб и виски, это его глаза, его нос и его рот. Но ведь… Герти сказала, что он внизу, с отцом. Как он мог оказаться здесь, да ещё и не войдя в дверь, а словно возникнув из ниоткуда?

Гость повёл плечами и шагнул к Лилиан - словно бы перетёк от шкафа тёмного дерева к кровати.

- Мистер Доннелли… вы… вы пугаете меня!

- Доннелли? - красивая голова с вьющимися мелким бесом волосами склонилась к плечу, словно её обладатель к чему-то прислушался. - Кто это - Доннелли? О ком ты говоришь? - голова отклонилась к другому плечу, и узкий тонкогубый рот дёрнулся, обнажая мелкие молочно-белые зубы - судя по всему, очень острые, вполне способные порвать толстую шкуру животного, не говоря уже о том, чтобы причинить вред ей, человеку…

Веки сомкнулись, а когда ресницы вновь взметнулись, Лилиан увидела, что тёмно-ореховый цвет его глаз изменился, что нет на них ни белков, ни радужки - а только два золотисто-янтарных провала с узкой щелью зрачка, в точности, как у дикого кота или какой-нибудь болотной твари.

Султан между тем словно обезумел и, захлёбываясь от истерического лая, метнулся к чёрной фигуре, норовя вцепиться в подол длинной куртки или в ногу.

- Что с тобой, мальчик? - спросило существо с золотистыми глазами голосом гостя, а вместе с тем к нему словно бы примешался другой, искажённый, больше похожий на шипение змеи, стон лягушки или ещё какой-нибудь рептилии. - На солнышке перегрелся? - тонкая белая рука приподнялась, растопырив пальцы. - Ты не узнаёшь меня, своего хозяина? - он как-то особенно подчеркнул это последнее слово.

Пальцы нашли и коснулись чёрного кудрявого уха, и Султан, прекратив свои протесты, снова замолчал, вывалив наружу длинный розовый язык и часто задышав.

- Место, мальчик. Ложись и охраняй.

Собака, развернувшись, послушно потрусила к камину и молча улеглась, устремив пристальный взгляд на вход.

- Ну…

Девушка, наконец, опомнилась и, вскочив, метнулась было мимо гостя - к спасительной двери.

- Куда? - сильная рука схватила Лилиан за запястье, притянула вплотную, прижала к крепкому мускулистому боку. - Куда ты собралась, моя малиновка?

Как-то очень легко он выскользнул из своей чёрной куртки, и потрясённая девушка увидела его голый торс с тёмной линией соска и остро выступающими рёбрами.

- Что вы… - пролепетала Лилиан, - что вы собираетесь делать?

- Как что? - узкий рот существа с лицом и голосом гостя осклабился. - То же, что самец делает со своей самкой, а мужчина - с женщиной. Я собираюсь совокупиться с тобой.

- Но я же… я же… - Лилиан попыталась вырваться, но безжалостная рука ещё крепче прижала её к худому длинному телу.

- Я знаю… - ладонь протянулась, обхватив затылок Лилиан и запрокидывая голову, и золотистые глаза с узкой щелью зрачка заглянули девушке в лицо. - Я знаю, что ты девственна!

Узкий тонкогубый рот открылся, и из него полезли слова-слизняки, странные, сбивающие с толку, пугающие до одури.

Он наблюдает за ней. Давно. С того первого дня, как увидел. Неужели она не чувствовала?

У Лилиан на голове зашевелились и встали дыбом волосы. Она вспомнила взгляд безобразного бородавчатого существа, прятавшегося под кадкой в оранжерее в тот летний день три года назад, когда она стала невестой. Глаза огромной серой твари были такими же золотисто-медовыми с узкой щелью зрачка.

Нет, это было раньше. Гораздо раньше. Ты в самом деле не помнишь?

В памяти услужливо всплыл другой образ - нагретой солнцем заводи с поникшими головками лилий и вертлявого тела, похожего на чёрную бархатную ленту, которую двенадцатилетняя Лилиан имела обыкновение повязывать по воскресеньям, покидая стены Файнинг Хилла и отправляясь с отцом на проповедь в местную церковь, или же в дни, когда в доме гостили Хоупы или кто-то ещё из многочисленных друзей или родни отца и нужно было выглядеть и вести себя, как взрослая. Что же тогда сделал Сесл? Ведь именно он был рядом с ней, Лилиан, в тот день.

Он…

Узкий рот снова прижался к уху девушки, а язык, горячий и мокрый, выскочил и тронул маленькую изящную мочку.

Он придавил меня к земле своей проклятой тростью и, кажется, назвал меня мерзкой тварью. А ты… ты закричала, чтобы он не смел меня убивать и немедленно, немедленно отпустил!

Да, всё именно так и было. А потом… Сесл чуть не утонул в тот день, когда, подначиваемый ею, Лилиан, поплыл в самое сердце тёплой заводи с лениво покачивающимися головками цветов, красивых, недоступных, хрупких и абсолютно лишённых запаха, чтобы сорвать один из белых бутонов. Когда же молодой Хоуп немного пришёл в себя и к нему вернулась способность шутить, он сказал, что, похоже, тихую сонную заводь облюбовал сам Дьявол.

- Нет, дорогой Сесл, - возразила двенадцатилетняя Лилиан. - Это проклятие змеи, которую вы ни за что обидели.

- Вы верите в проклятия, мисс Лилиан? - улыбаясь, ответил на эту тираду Сесл. - А я-то считал, что вы примерная католичка и вам чужды всякие суеверия!

Нет же… раньше! Ещё раньше!

Ещё раньше?.. Но где же?.. Как?..

И она вдруг вспомнила. Об одной необычной встрече, произошедшей почти десять лет назад, когда она, Лилиан, была совсем крохой. О том, как отмечавший сорокалетие отец устроил большой охотничий праздник - ведь лошади и стрельба всегда были его страстью, всегда - и пригласил на него всех желающих за исключением неё, восьмилетней дочери. Её, маленькую Лили, решено было оставить дома, поручив заботам мисс Уилсон, воспитательницы. Сказать, что Лилиан была оскорблена, значит не сказать ничего - очень уж ей, любопытной девчонке, хотелось тоже сидеть верхом, как взрослая, править лошадью, слезая время от времени, чтобы подкрепить силы холодным мясом, фруктами и рубиново-красным напитком со странным пряным запахом - всем тем, что едят и пьют они - и может быть, даже увидеть дикого зверя, живого, всамделишного, но отец сказал, что охота это развлечение для взрослых и что маленьким девочкам там не место, а верный оруженосец Сесл - он-то достаточно взрослый! - в этот раз почему-то не захотел отказываться ради неё от участия в потехе и приготовился ехать вместе со всеми. От обиды Лилиан разревелась и убежала в крохотный фруктовый сад за домом, а оказавшись там, почему-то не остановилась и опомнилась уже в лесу, с ужасом осознав, что не помнит, милостивый Боже, она совершенно не помнит, откуда пришла!

В паре метров от неё среди высокой сочной травы что-то зашевелилось, и тут же раздался сухой треск, разнёсшийся громким эхом над головой среди пышных крон деревьев. Маленькое серое тело с большими ушами, жалобно заверещав, высоко подскочило, крутанулось и покатилось под низкий колючий кустарник. 

У Лилиан душа ушла в пятки, когда она увидела ярко-красное пятно, выступившее на белом пушистом животе, но девочка испугалась ещё больше, когда, почувствовав чей-то пристальный взгляд, она подняла голову и среди пышной изумрудно-зелёной листвы заметила медленно опускающееся блестящее дуло ружья. Кто-то громко выругался и начал выдираться из кустарника, в котором спрятался, чтобы подкараулить и подстрелить добычу. Лилиан увидела, что незнакомец очень высокий и весь в чёрном. Своё ружьё он сложил пополам и повесил на сгиб локтя. Она знает, это делается в целях безопасности, чтобы, когда не стреляешь, ни в кого случайно не попасть.

- Что ты здесь делаешь, дитя? - спросил человек, склонившись над ней и уперев кулаки в полусогнутые колени. - Разве ты не знаешь, что опасно гулять без присмотра там, где стреляют? Я мог попасть в тебя!

- Я… я…

- Ну?

Очень высокая и очень чёрная фигура наклонилась, заглядывая под куст, подняла серого длинноухого зверька с похожим на сердечко носом и, усмехнувшись, спрятала его в плетённую сумку. Лилиан внезапно вспомнила о людях, о которых ей однажды рассказал отец после одного, как он выразился, возмутительного случая. Несколько крепких молодцев из числа обитателей Файнинг Хилла в один спокойный и не предвещающий никаких потрясений апрельский полдень, отправившись куда-то с каким-то поручением, идя лесом, натолкнулись на молодчика, подстрелившего хозяйскую дичь. Взял он немного - всего-то одного заморенного зимней голодовкой зайца - но и этого оказалось достаточно, чтобы скрутить парня, привести в поместье и крепко избить. Отец рассказал это со смехом и даже гордясь собой. Как же он назвал того нехорошего человека?

Лилиан затряслась, как осиновый лист. Если незнакомец этот… ну как его… браконьер, то ей, Лилиан, не поздоровится. Ведь она видела, что он сделал.

- Хэй… ну что ты! - быстро проговорил незнакомец, заглядывая ей в лицо и замечая выступившие и заблестевшие звёздочками, а затем покатившиеся безудержным градом слёзы. - Я так сильно напугал тебя, дитя?

- Я… я ничего дурного не сделала!.. Я просто… я просто хотела увидеть диких зверей…

- Поди-ка сюда, - сказал одетый в чёрное человек, усаживаясь прямо на землю. - Сядь рядом и расскажи по порядку.

И она зачем-то, подчиняясь этой сильной руке, прижавшей её к чёрной куртке с многочисленными ремнями, слабо пахнущей лесом, табаком и крепким мужским одеколоном, рассказала о своей беде. Об обиде на отца. О том, как она убежала из поместья, заблудилась и теперь вот не знает, как ей вернуться домой. И ещё она боится, очень боится. Ведь он этот… ну как его… браконьер.

Тёмные глаза незнакомца расширились от изумления, а потом он хрипло рассмеялся.

- Сколько же тебе лет, дитя и откуда ты знаешь такие ужасно взрослые слова?

Ей восемь. Ей отец рассказал. О тех, кто берёт без разрешения то, что водится в его лесу.

Лилиан строго посмотрела на незнакомца.

- И ты тоже взял без спросу.

Незнакомец откинул назад голову с вьющимися мелким бесом чёрными волосами и снова громко и заливисто рассмеялся. Она может быть спокойна. Никакой он не браконьер. Он просто был голоден, очень голоден. Но ведь он ей поможет выбраться из лесу, а она за это ничего не скажет своему отцу, и тогда они будут квиты. Договорились?

- Что такое квиты?

Это когда один человек специально или невольно оказывает другому какую-то услугу, а тот, второй в благодарность отплачивает тем же.

- Хорошо. Я ничего не скажу. Только помоги вернуться домой, если можешь.

Незнакомец приложил палец к губам и загадочно улыбнулся. Она не должна, никогда не должна сомневаться в данном им обещании! Ведь он…

Незнакомец наклонился к её лицу и шепнул на ухо короткое слово. Лилиан даже рот раскрыла от изумления. Хозяин? Он сказал, Хозяин? Но разве не её отец владеет этими угодьями? Всё так. Вы, люди привыкли говорить: мой дом, мой лес, мои хлеба или вот моя жена, мои дети… Но разве она не слышала, что у лесов, полей, рек и холмов есть другие Хозяева, не из рода человеческого? Нет. Ничего такого. Правда няня рассказывала ей разные сказки о красивых девушках и юношах, живущих в деревьях и ручьях. Он что-то вроде этого имеет в виду? Незнакомец усмехнулся. Да, что-то вроде этого. И что же, значит, сказки, рассказанные нянюшкой, правда? Вы вот так вот запросто можете показываться людям? Незнакомец покачал головой и ответил, что нет, они очень этого не любят. То, что он попался на глаза ей, маленькой девочке, всего лишь досадная случайность, а вот ей выпала редкая удача. Теперь они на короткий отрезок времени как бы связаны. Она может попросить его обо всём, о чём только пожелает, а он никак не сможет ей отказать. Обо всём? Только потому, что случайно увидела его? Именно так. Тогда… она хотела бы по дороге домой всё-таки увидеть дикого зверя. Незнакомец улыбнулся. Дикие звери могут быть очень опасными… и разве ей мало зайца, которого он застрелил без спросу? Но ведь он утверждает, что Хозяин? Значит его обязанность - защищать её, пока она у него в гостях. А что до зайца, так он мёртвый, и она толком ничего не успела рассмотреть.

- Хорошо, - ответил незнакомец, поднимаясь на ноги и протягивая ей узкую ладонь с длинными красивыми пальцами, за которую она, Лилиан, с готовностью ухватилась. - Пусть будет по-твоему.

Он быстро сунул в рот два пальца и громко пронзительно засвистел.

- Что ты делаешь?

Незнакомец обернулся, и узкий тонкогубый рот снова дёрнулся в некоем подобии улыбки.

- Зову друга.

Но на свист никто не отозвался, и чёрные брови незнакомца недовольно нахмурились.

- Вот неслух! Мальчик? - он снова пронзительно засвистел. - Куда ты спрятался? Иди сейчас же ко мне!

Слева, наконец, что-то зашуршало и, повернув голову в ту сторону, Лилиан увидела среди высоких метёлок трав приподнявшееся кудрявое ухо, блестящий пытливый глаз и беспокойный чёрный нос. У отца, конечно, тоже есть собаки, но таких красивых созданий ей, Лилиан, прежде не доводилось видеть. Пёс тут же принялся изучать её ботинки и, удовлетворившись осмотром, поднял на девочку умные ярко-жёлтые глаза и приветливо замахал пушистым хвостом.

- Можешь погладить, если хочешь. Он не кусается.

Лилиан кивнула и коснулась пальчиками шёлкового крапчатого меха. Хвост замахал чаще.

- Иди вперёд, мальчик, - сказал незнакомец, в свою очередь ласково похлопав собаку по холке. - Охраняй.

Пёс вильнул хвостом и стремглав, высоко закидывая задние ноги, бросился по узкой тропинке вглубь леса.

- Я всё ещё не знаю твоего имени, дитя, - сказал незнакомец и, достав из своей необъятной куртки чёрный мешочек с золотой тесёмкой и странного вида трубку, чашу которой обхватило что-то, похожее на когтистую лапу хищной птицы, плавно переходящее в длинный тонкий чубук, осведомился, может ли он закурить, пока они идут к её, Лилиан, дому.

Она ответила, что всё в порядке. Её отец постоянно курит сигары, так что табачный дым ей в сущности не в диковинку и не противен. И её зовут Лилиан.

- Цветок, значит, - сказал незнакомец, привычно дёрнув узким тонкогубым ртом.

Лилиан заметила, что так её ещё никто не называл.

- Значит, я стану первым, - ответил её спутник.

А как зовут его?

- Тебе непременно нужно называть меня каким-то именем, дитя?

Имя есть у всех. Она полагает, что слово «Хозяин», которым он сам себя назвал, таковым не является,и у него есть другое.

- Есть, конечно…

Какое же имя он ей назвал? Какое-то очень короткое, красиво звучащее и непривычное для её уха…

Что-то вдруг затрещало у них над головой, и Лилиан испуганно прижалась к чёрной куртке незнакомца.

- Вот тебе и дикий зверь, дитя!

Маленькое рыжее тельце с пушистым хвостом, молнией спикировавшее на плечо незнакомца, понюхало ему ухо и, цепляясь крохотными лапками за одежду, короткими перебежками переместилось к руке, продвинулось к её середине, замерло, повиснув вниз головой, подергивая кончиками ушей и беспокойным крохотным носом. Спутник Лилиан приподнял руку, коснувшись плеча девочки, и вот уже юркая белка, оказавшись на ней, деловито уселась на задние лапки, сложив на груди передние, быстро втянула носом воздух, чихнула, почуяв табачный дым, длинную сизую струю которого выпустил незнакомец, соскочила на землю и исчезла где-то в траве.

- Ты довольна?

Лилиан остановилась и, спрятав, руки за спину, заявила, что это ничегошеньки не доказывает. Быть может, белка та ручная.

- Вот как! Ты не веришь мне и так спокойно об этом заявляешь!

И внезапно тёмные глаза незнакомца, ещё мгновение назад подшучивавшего над ней и мирно посасывавшего свою необычную трубку, изменились, стремительно утратив всё человеческое.

- Я ведь… - сильная рука схватила Лилиан за подбородок и пребольно сжала, словно клещами, - я ведь и сломать тебя могу, дерзкая девчонка!

Эти глаза стали в точности такими же - янтарными. Ни белков на них. Ни радужки. Только узкая не тоньше ниточки щель зрачка. Как у дикого кота. Как у болотной твари.

В памяти всплыла первая буква того так странно прозвучавшего имени, которое он шепнул ей на ухо, потом вторая и третья…

- Ирмин! - в ужасе вскричала Лилиан. - Тебя зовут Ирмин!

Узкий рот привычно дёрнулся в гримасе, больше похожей на улыбку презрения.

- Я рад, что ты меня всё-таки вспомнила, дитя! Быть может, теперь ты вспомнишь и другое?

- Другое?

Лилиан непонимающе посмотрела в золотистые лишённые всего человеческого глаза и почувствовала, как внутри у неё всё похолодело. В тот день… было что-то ещё… Восьмилетняя Лилиан что-то сказала странному существу, похожему на человека во всём за исключением удивительно изменяющихся глаз… Она что-то ему пообещала…