Подземная авиация (17)
17
Министр прибыл ровно в то самое неизвестное время икс в сопровождении командующего округом и ещё нескольких высоких чинов. Выстроенный на плацу батальон переживал торжественность встречи, томясь в парадной форме одежды. Было забавно видеть, как Ахтыблин путается в болтающемся офицерском кортике, или как безмолвно страдает пузо майора Фитюка, нещадно перетянутое новенькой портупеей.
Терпеливо выслушав рапорт комбата и поздоровавшись с личным составом («здра!» «жла!» прогремело, отражаясь от стен раскатами грома), министр в сопровождении старших офицеров отправился в штаб. На плацу под ярким светом ламп остались шеренги солдат да два позабытых лейтенанта: Ахтыблин и Лукинский. Первый – в силу отсутствия непосредственного приказа, второй – из-за присущей противоречивости характера. Некоторое время ничего не происходило: непосредственное начальство, видимо, игнорировало их существование, сосредоточив всё внимание на прибывших гостях.
–Батальон! Вольно! – внезапно скомандовал недобро улыбнувшийся Лукинский. – Торжественный марш отменяется. Поэтому – разойтись!
– Ты что?! – испуганно вскинулся Ахтыблин. – Команды же не было!
– А ничего. Как они к нам, так и мы к ним.
– А кто отвечать будет?!
– Я отвечу. А ты иди в штаб. Ты ж дежурный, блин, по части. Не забыл?
В просторном кабинете комбата народу поначалу набилось до тесноты. Однако через некоторое время командиры рот, остерегаясь излишнего внимания начальства, стали под разными предлогами «убывать в своё расположение»: лишний раз мозолить глаза начальству не хотелось никому. А в высших сферах события разворачивались своим чередом: выяснилось, что прибывшие очень даже в курсе, что у полковника Юркина сегодня день рождения, и в качестве подарка ему были преподнесены три ящика настоящего немецкого пива. Тут же нашлась вобла, из сейфа были извлечены совершенно случайно случившиеся там коньяк и водочка особой очистки, и официальный визит сам собой вступил в наиболее приятную фазу. Фаза эта продолжалась уже часа три, когда понукаемый совестью Степанов появился в штабном коридоре, чтобы расклеить на стене распечатанный на особо качественной бумаге план части.
– Здравия желаю, товарищ генерал! – приветствовал он заметно отяжелевшего министра, временно покинувшего душный кабинет комбата: несмотря на все усилия приточной вентиляции, дышать там становилось затруднительно.
– Как служба, воин? – благодушно поинтересовался генерал, пытаясь сфокусировать взгляд на листах.
– Да вот должна бы уже закончиться моя служба, товарищ генерал! – лихо заявил Степанов. – Сейчас только наклею документацию – и всё. Должен быть уволен в запас согласно подписанному вами приказу. Только вот никак не отпускают!
– В запас – это хорошо… А что за документация?
– План данной войсковой части. Осталось заверить у командира батальона. Разрешите обратиться к полковнику Юркину?
– Не разрешаю. Не стоит отвлекать человека в день рождения такой мелочью. У тебя ручка есть?
– Так точно.
– Давай!
На заглавный лист пала утверждающая резолюция, сопровождаемая лихой министерской подписью. После чего генерал лично помог солдату увековечить дислокацию на стене с помощью китайского клеящего карандаша, символизируя этим совместным действием единение высшего командования с рядовым составом.
И тут неизвестно, что произошло: то ли захотелось министру навечно остаться легендой в памяти солдат, то ли случайно щёлкнул в генеральской голове некий переключатель. Он покровительственно потрепал Степанова по плечу, оглянулся на дверь кабинета и взревел:
– Комбат!!
Скорость материализации полковника Юркина и ещё нескольких штабистов можно было бы считать подтверждением явления телепортации.
– Товарищ генерал…
–Отставить, полковник! Вопрос: что в расположении части делает этот гражданский? – министерский палец упёрся в Степанова. – Почему он ещё здесь? Немедленно оформить проездные документы и отправить домой!
–Есть отправить!
– Товарищ генерал армии, – на свою беду встрял Пидадон, – Этому солдату ещё предстоит…
– Ничего уже не предстоит. Вот вы, майор, и займётесь этим лично. И немедленно!
Под холодным взглядом министра Пидадон внезапно осознал, что умеет ходить строевым шагом. Дальнейшее его действия вылились в местное предание, сохранившееся на скрижалях истории под названием «пузырик на ножках». Деревянной походкой он проследовал в канцелярию, сомнамбулическим движением выхватил из кучи бумаг нужные, автоматически вписал фамилию и заверил бланк печатью. На всё про всё потребовалось, как впоследствии утверждал Ахтыблин, не более одной минуты двадцати пяти секунд. Хотя и трудно говорить об адекватном восприятии течения времени сознанию, замутнённому профессиональным рвением.
Гражданское лицо Сергей Иванович Степанов удостоился чести отбыть из расположения части на комбатовском «кроте». Том самом «кроте» новейшей конструкции, который в своё время испытывали Лукинский, Зайцев и Мумин-Оглы. Согласно распоряжению министра, борт пилотировал персонально майор Фитюк.
Содержание общения этого гражданско-военного экипажа вряд ли когда-либо станет достоянием гласности, поскольку беседы отнюдь не были ни сердечными, ни достойными упоминания в силу их немногословности. Как бы там ни было, через час, взбороздив рубкой поверхность глухого оврага на окраине затерянного среди просторов страны полустанка, «крот» выплюнул из своих недр бодрого и весёлого Степанова, оставив внутри равного ему по настроению, но со знаком минус, майора Фитюка.
– После приобретения билета позвоните мне на сотовый, – напутствовал последний счастливого ефрейтора. – Согласно указанию, я должен убедиться, что у вас всё в порядке. Буду ждать звонка через час.
Выпустив телевизионную антенну, Пидадон поудобнее устроился в кресле и решил вознаградить себя просмотром футбольного матча на первенство мира. Раз уж выпала такая участь, рассуждал он, грех будет не воспользоваться представившимся случаем. Вскоре в рубке уже вовсю гремели трибуны, орали болельщики, а косноязычный комментатор вымучивал из себя натужные фразы, пытаясь как-то заполнить время репортажа.
Через час, однако, звонка не последовало. Раздражённый Пидадон вынужден был звонить сам.
– Как у вас дела, Степанов? – недовольно спросил он. – Почему не выходите на связь? Доложите обстановку. Режим секретности соблюдаете? Шпионов вокруг не обнаружено?
–Нахожусь в здании железнодорожной станции. Количество пассажиров – три. Полчаса назад в вашем направлении проследовала телега с двумя лицами предположительно цыганской национальности. Идентифицировать их как вражеских лазутчиков затрудняюсь, – с явной подначкой откликнулся хлебнувший воли (а возможно, и чего-то более существенного) Степанов. – А более местных жителей не наблюдается.
– Хорошо. Билет приобрели?
– Да.
– Как будете садиться в вагон, сообщите.
– Знаете что, – после непродолжительного молчания донеслось из трубки, – я сейчас очень близок к осуществлению одного из своих самых заветных желаний.
– Какого именно, солдат?
– А вот какого: идите на х@й, товарищ майор! – чётко и разборчиво отозвался телефон.
Дальнейшие попытки связи оказались невозможны из-за недоступности абонента, «находящегося вне зоны покрытия мобильной сети или отключившего телефон».
После такого трогательного прощания жизненные пути собеседников разошлись: угрюмый замполит развернул боевую машину на обратный курс, а бывший военнослужащий навсегда затерялся в потоке безликих пассажиров, перемещающихся неисчислимыми и запутанными маршрутами.
- продолжение следует -
