Волосок

Я встретил тебя случайно, но теперь наука доказала, что случайностей не бывает. Наша встреча, изменившая мою жизнь, была необходима. Во всяком случае, я ни о чём не жалею, потому что это мой путь.

Я увидел твой номер телефона в газете. Объявление гласило, что водитель ищет попутчиков для ежедневной поездки в соседний город. И внизу номер. Я откликнулся и позвонил. Ожидал услышать в трубке грубый мужской голос, но услышал твой, высокий и мелодичный. Так мы встретились. И с тех пор ездили только вдвоём: к счастью, никто больше не откликнулся на твоё предложение.

Ты заставила меня полюбить раннее утреннее пробуждение: теперь я открывал глаза с радостной мыслью, что снова увижу тебя. Время пути между двумя городами составляло полчаса, и мне этот отрезок казался то пятью минутами, то вечностью. Ты ехала на работу в банк, я – на учёбу в университет.

Автомобиль скользил по гладкому шоссе, уносящемуся лентой вдаль до самого горизонта. По сторонам расстилался лес, и восходящее солнце играло первыми лучами на макушках деревьев, скользило между стволов, обливая нас оранжевыми брызгами. В салоне было по-женски уютно и чисто, ароматно от твоих духов. Мне казалось, что я нахожусь в твоём маленьком доме, куда ты радушно впустила меня, приобщив к чему-то личному. Всё здесь говорило о хозяйке: телефон, губная помада, заколка, сумочка и длинный волосок на приборной панели, который мне нравился больше всего, потому что он был потерявшейся частью тебя.

Мы летели, спрятанные, укрытые в этой железной капсуле от многоголосого шума мира, полного раздора и вражды, войн и конфликтов. И само время переставало существовать. Я смотрел на твоё сосредоточенное лицо, обрамлённое чёрными волосами, мечтая о том, чтобы мы никогда не приехали к пункту назначения. Мимо проносились деревни и сёла, но я был не уверен в их существовании: вся реальность сконцентрировалась здесь, рядом на соседнем сиденье. Твои гладкие медового оттенка ноги, упёртые в педали, всегда были не слишком тесно сжаты. И я порой не мог оторваться взглядом от ниспадающих складок юбки между этими раздвинутыми ногами, мечтая положить голову на узкие колени. Я представлял, как твои пальцы держат не руль, а моё лицо, и завидовал этому неодушевлённому кругу.

Ты была шедевром природного зодчества. Небесный скульптор соткал тебя из космической пыли и единственно верными движениями резца создал удивительную нежность подбородка, изящную ложбинку между носом и верхней губой, мягкие линии скул, редкие белёсые веснушки, хрупкие ключицы и серо-зелёную радужку глаз.

Мы почти не разговаривали: ты не любила пустой болтовни. А я не мог бы выразить словами то безбрежное, что теснилось в моём сердце, только всё испортил бы. Как ценный артефакт, свидетельствующий о твоём присутствии, каждое утро меня встречал на приборной панели изогнувшийся чёрный волосок. Я любил его. И чтобы ты была со мной не только по утрам, но и круглосуточно, я взял этот волосок себе, чтобы хранить его в маленьком кулоне и носить всегда с собой на цепочке. Он до сих пор при мне.

Каждый день мы летели по гладкому шоссе из одного города в другой подобно тому, как сейчас летит к тебе сквозь время и пространство моя сверхскоростная мысль. В нашем крошечном городе мне не составило труда выяснить, что у тебя был любимый парень. Нет, я не почувствовал разочарования или ревности, узнав об этом. Ты не могла вызывать во мне иные чувства, кроме любовных. Я любил всё, к чему ты была причастна, даже твоего избранника, и был богат уже тем, что находился рядом с тобой, смотрел на тебя и вскользь прикасался к пальцам, когда платил за проезд.

Птица, летящая вровень с машиной, и косящая на нас чёрным глазом, была причастна к таинству, которым ты была. Деревья, под напором ветра качающие густыми кронами, шептались о тебе. Облака, горящие по краям лиловым пурпуром, сквозь которые струнами арфы просачивались солнечные лучи, укрывали своим куполом тебя. Дождь, барабанивший по лобовому стеклу, играл минорную элегию для тебя. А радуга была аркой в твой удивительный мир.

И этот сакральная хрупкость была уничтожена такой грубой, примитивной силой. Мы попали в аварию. Я до сих пор не могу понять, что случилось. Или машину занесло на повороте, или кто-то не уступил тебе дорогу. Какая уже разница. Я очнулся в больнице без ног, а ты не выжила.

Много лет прошло с тех пор, и не было за всё это время ни одного дня, чтобы я не думал о тебе. Я думал, когда сидел в инвалидной коляске с красным дипломом биолого-химического факультета; я думал, когда поступил в столичный университет в аспирантуру и когда, уже будучи солидным учёным, защитил докторскую диссертацию; я думал, когда в почтенном возрасте клонировал в лаборатории зверей, и вчера, когда результаты экспериментов оказались успешными, и мои клоны были признаны научным сообществом ничем не отличимыми от оригиналов копиями.

Естественно, я думаю о тебе и сейчас, когда пишу это и смотрю на твой заветный волосок, прошедший со мной долгий путь в будущее. Я перестану думать, когда клонирую тебя, чтобы хоть перед смертью, но разок заглянуть в твои серо-зелёные глаза.