Линия жизни. Глава двадцать пятая. 1964 год

После встречи Нового Года снова начались интенсивные тренировки. Вскоре подошло первенство области по мужикам – спортсменам старше двадцати одного года – которое на этот раз проводилось в Краснотурьинске. Хоть мы с Рудаком и не могли участвовать в этих соревнованиях по возрасту: я – юноша, Валька – юниор, Гриша взял нас в поездку. Он вообще стремился к тому, чтоб мы проводили как можно больше боёв – набирались опыта – поэтому старался на любых соревнованиях, даже не нашего уровня, подбирать нам партнёров. Вот и в этот раз он нашёл для меня противника, у которого я спокойно выиграл. Валька же съездил туристом.

В Краснотурьинске я познакомился с очень многими боксёрами, а с некоторыми подружился навсегда. Это Миша Амелькин, который только что выиграл первенство Москвы в тяжёлом весе, Валера Карпачёв, который выиграл крупные соревнования в Японии, Толик Хасанов, Марат Абсалямов, Саша Глазырин и многие другие, яркой полосой прошедшие через мою дальнейшую жизнь.

* * *

Мы очень хотели посмотреть бой Карпачёва и Боровикова – и посмотрели. Бой был бескомпромиссным. Зарубились оба с первого раунда, безо всякой предварительной разведки. Боровику было очень трудно, но бой он всё же выиграл, хоть и с небольшим преимуществом.

* * *

Комично сложился поединок между Васей Хановым и Толиком Хасановым. Васька – очень ударный боксёр, а Толик отменно работал на ногах. Весь первый раунд Хан пробегал за ним, пытаясь загнать в какой-либо угол или прижать к канатам и хорошенько отработать – всё было бесполезно! Второй раунд проходил по той же схеме: Хасан включил заднюю скорость, носился по рингу и старался отбиться от упрямого соперника только левой рукой. В середине раунда Хан бросил за ним гоняться, прошёл к себе в угол, протянул к судейскому столу левую руку в перчатке, громко и отчётливо – на весь зал – произнёс: 

- На х.. он мне нужен, чтоб я за ним гонялся!

В зале грянул оглушительный хохот, Васька был тут же дисквалифицирован, а победа присуждена Хасану.

Это был последний Васькин бой. Весной мы его, а затем и Игоря Быстрова проводили в армию.

* * *

Летом произошли два знаковых события.

Первое – то, что город Серов принимал у себя первенство области среди юношей спортивного общества «Труд». Готовились к нему очень тщательно: не хотелось у себя дома ударить в грязь лицом. Участников приехало очень много: в каждой весовой категории было по шестнадцать человек! Боксировать пришлось четыре дня безо всякого перерыва.

С первыми двумя соперниками я справился запросто: две победы за явным преимуществом во втором раунде говорят сами за себя, а вот третий бой мне предстоял с Васей Мирошниченко – это было посерьёзнее.

После второго дня соревнований мы как обычно ужинали в кафе, к которому были прикреплены. Я заметил, что мужчина, сидящий через несколько столиков,  очень доброжелательно  посматривает в нашу сторону. Встретившись со мной взглядом, он встал, подошёл к нашему столу и предложил познакомиться. Это был Александр Томилов – бывший боксёр, чемпион Новосибирска и Сибири. 

Разговорились. Я узнал, что бурная его молодость не дала Александру подняться выше, что он только недавно освободился и устроился работать на Металлургический завод.

- Я смотрел всех твоих будущих противников – ты у всех выиграешь, - сказал он напоследок, и на этом мы расстались.

* * *

Бой с Васей был посложнее предыдущих, но выиграл я его уверенно, хоть и без явного преимущества. Вася ушёл с ринга подавленным: никак не думал проиграть мне, ведь когда-то он выиграл у самого Рудака, а тут наполучал по башке, и довольно много.

И вот я в финале! Но против кого?! Женя Собянин вышел в финал, довольно легко расправившись со всеми соперниками. Выиграть у Женьки, который год назад побил Шемолдаева – задача не из лёгких…

Первый раунд прошёл довольно ровно, хоть небольшое преимущество и было за мной, а вот в середине второго я пропустил очень сильный удар. Судья остановил бой, намереваясь отсчитать нокдаун, но я сделал удивлённые глаза и развёл руки в стороны, демонстрируя, что всё в порядке. Прозвучала команда «бокс», и я начал взвинчивать темп, понимая, что по-другому мне будет сложно. Третий раунд провёл в бешеном темпе, благо физическая подготовка у меня была просто отличной. В результате – победа. Я – чемпион области!

Пусть небольшая ступенька, но - преодолена, и теперь остаётся ждать вызова на сборы для подготовки на первенство России. Настроение просто сумасшедшее: в шести из десяти весовых категорий серовцы – первые!

На остатке плёнки в аппарате нас, победителей, фотографирует корреспондент местной газеты, и эта фотография будет опубликована в «Серовском рабочем» вместе со стихами Александра Томилова.

А история стихов такова. Некоторое время спустя судьба снова свела меня с Александром. С улыбкой пожимая мне руку, он сказал:

- Помнишь, я ведь тогда говорил, что ты обязательно выиграешь?! А стихи, которые я написал для газеты, посвящаются тебе. Держи, - и подал мне листочек:

Первый раунд – начался бой.

В атаку пошёл заводской горновой.

Пусть этот парень пока не солдат,

Но в борьбе, как в труде,

не отступит назад.

Две минуты схватка идёт,

Но противник назад не бежит, не сдаёт.

Силён паренёк!

Удар динамит то левой, то правой!

Прямыми бомбит –

идёт борьба за каждый квадрат.

Боксёр в бою – такой же солдат!

Вот ложной атакой – справа в живот,

А слева удара противник не ждёт.

Окончена схватка – выигран бой!

Чемпионом стал заводской горновой!

Выйдет из парня отличный солдат:

Сунется враг – сам будет не рад.

* * *

Все соревнования, запланированные на текущий период, закончились. Началась череда отпусков. Гриша уехал из города. Мой отпуск намечался на август – по графику, но я заранее купил билет на поезд до Минска: под Минском, в Пуховичах, служил Хан – Васька Ханов. За это время мы с ним очень сдружились. Писал Хан регулярно: видимо, в какой- то мере я заменял ему родных, которых у Васьки, круглого сироты, не было. Переписывался он и с одной девушкой из Серова, Томкой Симаковой, на которой после армии женился и увёз на Украину, где в то время начал работать новый завод ферросплавов. Там они и обосновались. Но это – позже.

А пока мы отдыхали от тренировок, вечерами собирались на местном Бродвее – улице Льва Толстого. С Сортировки подтягивался Вася Мирошниченко, с ним в компании всегда был Боря Цзю – будущий отец будущего чемпиона Мира Кости Цзю. С Первого Разъезда – я с друзьями. Ну, и центровые – Рудак со своей командой.

* * *

В один из выходных, прибыв к месту сбора, я не обнаружил нашей команды, и поэтому отправился на стадион, который, к моему удивлению, был забит болельщиками. Оказывается, там проводились какие-то легкоатлетические соревнования: толкание ядра, прыжки в длину и высоту, ну и, конечно, бег.

Только что прошёл забег на четыреста метров и наш Игорь Бобров с Ферросплавного выиграл свою коронную дистанцию.

Я нашёл место на трибуне и приготовился болеть за своих – соревновались спортсмены всех промышленных предприятий и даже вояки – как вдруг ко мне подлетает физрук нашего завода. Оказывается, некому бежать дистанцию три тысячи метров: почему-то не явился спортсмен, так вот, нельзя ли, чтобы...

От такого предложения я рассмеялся чуть не до истерики. Как он это мыслит: я в наглаженной рубашке, в туфельках и при костюме, под которым – пусть не очень семейные, но синие сатиновые трусы... 

- Ты думаешь, о чём просишь? – говорю я ему. – Ведь мои яйца будут бежать впереди меня!

Физрук бросился куда-то в сторону и через некоторое время притащил плавки, спортивные трусы и две пары кед. Где он их раздобыл, с кого снял – не знаю. Когда прикинули плавки, расхохотались вместе: обе мои тощие ноги входили в одну штанину. Пришлось дополнительно надеть трусы, которые доходили мне почти до колен – вот теперь яйца точно находились в безопасности. Кеды тоже были велики и хлябали, но мы проявили смекалку и шнурками примотали их к ногам. Я выглядел как клоун и порывался стащить с себя всю эту амуницию, но физрук уговаривал: 

- Владик, ты только выйди на старт и пробеги хотя бы круг! Если дальше не сможешь – сойди с дистанции. Нам это всё равно зачтётся в спартакиаде. Главное – стартуй. Я тебя уже заявил, вот, держи майку с номером...- дудел он прямо в уши.

И вот объявили наш забег. К месту старта направилось не менее пятнадцати человек. Пришлось быстро врезаться в толпу, чтобы не выглядеть чучелом на фоне этих нормально экипированных спортсменов.

Оказавшись после старта в самом конце, к третьему кругу я был уже в середине группы. Мысль сойти с дистанции как-то сама собой улетучилась. К пятому кругу вся группа очень растянулась, но я упрямо держался в пятёрке первых. В шестом нас осталось только четверо, причём, два довольно высоких парня заняли лидирующее положение и бежали где-то метров на десять впереди – догнать их было нереально, а вот третье и четвёртое место я делил с кем-то из легкоатлетов. Бежали мы буквально ноздря в ноздрю, постоянно меняясь местами: то он впереди, то я поддаю жару и обхожу его – процесс этот шёл непрерывно. Поскольку с двумя первыми бегунами всё было ясно, весь стадион болел теперь только за нас.

На трибунах стоял безудержный смех, видимо, по моему поводу. Действительно, странно и забавно было наблюдать среди обычно одетых спортсменов клоуна в длиннющих трусах, которые он постоянно поддёргивал, и огромных шутовских кедах, стремящегося, к тому же, не отстать от лидеров. Тем более что этот чудик, как потом выяснилось, состязался с известным в Серове легкоатлетом.

На финишную прямую я вылетел третьим – стадион орал – но перед самым финишем примерно на грудь уступил своему сопернику. Физрук был в экстазе: четвёртое место в беге на длинную дистанцию среди всех предприятий города – такого подарка он никак не ожидал. В то время на Ферросплавном заводе лёгкая атлетика только-только набирала обороты с возвращением из армии Игоря Боброва, а тут такой успех.

Притащили откуда-то полотенце, обтёрли меня насухо, предварительно сняв такие крутые трусы и кеды. Переодевшись, пошёл искать свою контору. Они к тому времени уже начали подтягиваться, и кое-кто из приятелей даже успел увидеть мой финиш.

Наутро весь завод, спортивная общественность поздравляли меня с забегом, правда, лукаво при этом улыбаясь: вспоминали, наверно, мою экипировку. В то время легкоатлеты выступали в специальных трусах, и только я – в огромных «семейниках», из которых мои сухие ноги торчали как спички.