Lineage II В преддверии

Я машинально натягивал капюшон, закрывая большую часть лица. Не то что бы я боялся кого-то или прятался, скорее опасаться следовало меня, учитывая мою репутацию. Но очень уже не хотелось тратить время на неотесанных стражников, которые устраивали досмотр каждому тёмному эльфу, внушающему хоть толику подозрения. А одинокий всадник, скачущий в ночи - лакомый кусочек для неудачников, желающих самоутвердится за счет слабых.

Хотя слабыми тёмных эльфов нельзя назвать. Нас боятся все: повелителей ветра старательно обходят стороной, так как стоит им произнести заклинание, как в ушах у окружающих начинает звенеть, а объект атаки разрывает на части. Воины, лучники, даже жрецы внушают страх. Нам дарован идеальный баланс ловкости и мощи, недоступный многим расам. Да и мало кто может похвастаться таким слиянием с магией, пусть тёмной, временами пугающей и нас самих. Даже не вылезающие из тяжелых доспехов рыцари, способны наводить чары. Мелочь в сравнение с могуществом стихийных магов, но всё же способная решить исход сражения.

Однако, как это ни печально, век тёмных эльфов подошёл к концу. Наше положение на просторах Эльморадена пошатнулось. Едва появились тревожные знамения, как уткнувшиеся в манускрипты жрецы, углядели в них пришествие богини разрушения Шилен. Мы же, её бывшие адепты, стали объектами повышенного внимания инквизиции, небезосновательно подозревавшей нас в поклонении богине и в том, что мы всячески способствуем пришествию оной в наш мир. Не скрою, перед Ней наш род всегда испытывал священный трепет. В минуту сомнений я сам не раз обращался к Шилен. Но то был трепет ягнёнка перед хищником: мы страшились её, уважали и ненавидели одновременно, а этого уже достаточно, чтобы не желать её пробуждения.

Но служители Эйнхасад придерживались иного мнения относительно тёмных эльфов, и потому начались расследования, слежка, суды и беспочвенные обвинения в шиленопоклонстве. Наш род всё чаще подвергали пыткам и казнили без доказательств. Началось действительно страшное время. Вряд ли Шилен хотела такого для своих непокорных детей. Кто не возлагал ей молитвы, стал чаще обращать свой взор к тёмной луне в поисках защиты и помощи против творящегося в мире беспредела. Однако вопреки мольбам Шилен молчала и посылала лишь предостережения, не сулящие ничего хорошего. К кровавому дождю жители уже привыкли, но появление мистических жрецов и причудливых чудовищ у городских стен наводило панику на служителей церкви и простых горожан. Их, конечно, отлавливали и убивали, но не без религиозного ужаса.

Как бы это не казалось кощунственным, но орган исполнения наказаний состоит сплошь из тёмных эльфов и камаэлей: этакая расплата за грехи прошлого: убивать своих же. Редко, но выпадали случаи, когда мне доводилось миловать и спасать невинных, против которых выдвигались смешные обвинения в практике чёрной магии.

Мои руки по локоть в крови братьев и сёстер. К сожалению, я мало что могу сделать, кроме как облегчить последние минуты их жизни. Бросить работу все равно, что добровольно подставить голову под топор. От подобных должностей не отказываются, ибо это высшее благо, ниспосланное святейшей церковью такой черни, как я.

Другая причина, по которой я не хочу оставить своё занятие - это пусть ничтожный, но всё же шанс спасти хоть кого-то от неминуемой смерти. По совместительству я и адвокат, и судья, и палач. Я сам себе не хозяин, и каждое действие мне необходимо согласовывать с церковью, однако к моему мнению довольно часто прислушиваются, а для меня и этого достаточно.

Дело, с которым меня вызывали в Орен, обречено на провал. Девушку заметили танцующей в лесу под кровавым дождём. Преступление второй степени. Первая степень присуждается за жертвоприношения в честь Шилен или покушение на стражу, представителей власти и церкви. К слову если кто-то захочет отправить меня в чертоги Шилен, что вряд ли у негодяя получится, я имею полное право зарубить его на месте. Правда, тогда меня ждёт куча бумажной работы, подробное описание происшествия с последующим выездом к месту покушения. Да и оповещение родных тоже весьма неприятная процедура... В общем, я не пользуюсь данной мне привилегией и предпочитаю оглушать горе-убийц ударом щита или бью мечом плашмя по горячей голове. Делаю это в надежде, что недельная мигрень отобьет у нарушителя желание повторить попытку.

Возвращаясь к девушке. Несчастную все равно казнят, что бы я ни делал. Но разве можно отказаться и оставить девушку без защиты, пусть даже такой бесполезной? Одно оставалось неясным, как её угораздило в смутное время совершить настолько опрометчивый поступок: вот так открыто воздавать почести Богине Разрушения и Хаоса. Мне в голову приходили две вещи: она действительно рьяно поклоняется Шилен, или девица просто выжила из ума. Лучше второе. Блаженным и мученикам всегда найдется место под крылом ангела искупителя.

Вдали показались высокие непреступные каменные стены города. Архитектура Орена никогда не отличалась приветливостью: дороги, потрескавшиеся от времени и телег кочующих из города в город купцов, полуразвалившаяся смотровая вышка - напоминание о разрушительном набеге собакопободных Ксель-Махумов. Они и сейчас тренируют новых рекрутов в военных лагерях к югу от Орена.

Город-крепость прочно стоит на возвышенности, упираясь в тяжёлое серое небо. Систему катакомб под ним приспособили под тюремные помещения, которые тянутся на многие метры и вглубь и вширь. За последние годы количество пустых камер резко сократилось. Я слишком частый гость там. Самый первобытный ужас царит на нижних этажах, где дожидаются свой казни политические и религиозные преступники. Смерть, отчаяние и безумие впитались в своды каменного мешка, и даже стражники стали походить на живых мертвецов. Я дежурю у своих подопечных до последнего, обещаю им райские сады и отсутствие боли и страха , а затем вонзаю меч в их сердца и неустанно прошу прощения у бездыханных тел. Вначале я думал, что меня будут ненавидеть, считать убийцей и предателем. Я прятал лицо и сторонился своих сородичей. Лишь позже я узнал, что за мной закрепилось прозвище "Заступник". Меня уважали и даже сочувствовали.

Я пришпорил коня, когда на горизонте показались силуэты клановых флагов. Мне не хотелось смотреть на последнюю обитель обреченных издалека. Я поёжился, когда увидел вдали столб дыма. Несложно догадаться, что это сжигали тела казнённых или заключенных, умерших от многочисленных эпидемий. Моё воображение рисовало безжизненные лица охваченные пламенем. Я сжал поводья с такой силой, что костяшки пальцев побелели. Скоро к этому пепелищу присоединится еще одна невинная душа, и я стану её проводником в иной мир.

Ветер сорвал с меня капюшон, взъерошив иссиня чёрные волосы. Потоки воздуха слово лезвием резали мне глаза. Я чувствовал, как по щеке стекает слеза, и обвинил жесткий ветер в её появлении. Подавив в себе нахлынувшие эмоции, снова накинул капюшон.

Ферри - мой уставший конь тяжело сопел, преодолевая последнее метры, отделявшие нас от города. Путь к конюшням мне преградил Релент, старый приятель и некогда соратник. Он выставил в сторону руку с огромным древним мечом.

-Документы,- улыбнулся камаэль, обнажая ряд белоснежных зубов.

Я устало закатил глаза, всем видом показывая, что мне сегодня не до шуток. Релент лишь пожал плечами и подал мне руку. Едва мои ноги коснулись земли как, он начал тараторить без умолку:

-Как доехал? А то дождь обещали, как раз в том районе... Я всё переживал... А как там Говат? Слышал, его паралич разбил,- Релент, не дожидаясь моих ответов, продолжал сыпать вопросами.

-Ай, Дер, за что? - Друг схватился за крыло и одарил меня растерянным взглядом.

-Голова уже трещит от тебя, - я криво ухмыльнулся, выписывая в воздухе бранное словечко выдранным пером.

-Извини, соскучился немного. Здесь настоящее чистилище,- голос Рела стал непривычно серьёзным.

-Ты же знаешь, я тут по делам. Отведешь к девушке? Нужно посмотреть сначала на неё, прежде чем идти к жрецам. Не хочу, чтобы они зародили во мне хоть толику сомнений в её невиновности.

-А... это..,- Рел засуетился,- давай коня твоего отведем сначала!

-Релент, что-то не так?- Я пытливо смотрел на камаэля.

-Ты главное не заводись. Я их предупреждал, что нужно делать всё правильно и дождаться тебя. Но народ и без того бунтовал, и тут еще эта девушка, будь она неладно. Ну... им просто нужен кто-то, чтобы сорвать злость. Дер, она со всех сторон странная.

-Где она?- Я чувствовал, как вибрировали мои голосовые связки, чувствовал, как рык вырывается из груди. Я сжал рукоять меча и повторил вопрос:

-ГДЕ?

-Дер, я прошу...- Рел коснулся моего плеча. Но я резко убрал его руку и с гнетущим чувством направился к площади. Неужели опоздал?

В центре возвышался деревянный помост. На нем на коленях стояла маленькая фигурка с руками, неестественно воздетыми к небу. Я не сразу разглядел верёвки, которыми её привязали к балке над головой. Девушка не двигалась, и издалека она больше походила на высушенное деревце с тонкими изогнутыми ветвями рук. Во мне вновь проснулась безудержная ненависть к людям, к церкви, которой я теперь служу, к Релу, который стоял истуканом и смотрел на творящийся в городе беспредел. Я бросился к несчастной, одним ударом перерубил верёвки, и невесомое тельце упало мне на руки. Быстро проверил пульс, слабый еле прощупываемый. Она находилась в ужасном состоянии: обезвожена, чёрные губы сплошь покрыты трещинками, под глазами залегли тёмные круги, впалые щеки... Я убрал с её лица прядь спутанных покрытых запекшейся кровью волос и принялся изучать татуировку.

Обычно родители помещают защитные символы на тела детей, как правило, на лоб. Считается, что они служат концентрацией силы, и в самый страшный момент обязательно послужат владельцу. Я знал почти всё метки служителей гильдийных домов. Они не раз помогали опознать сородичей. В них заключалась тайна происхождения: родословные знаки, фамильные гербы. Её символ я видел впервые. Что-то похожее на дерево пересеченное витиеватой дугой полумесяца.

Не тратя больше времени, я поспешил в храм, пытаясь контролировать вспышки ярости. Пока я нёс девушку, жители с замиранием следили за мной: кто-то ехидно улыбался, ожидая скорой расправы над неверной.

-Дербош, а мы уже не чаяли вашего визита,- картинно развёл руками архимаг Виеролам.

-Вы не имели права!- Слова давались мне с трудом, и потому моя речь прозвучала чересчур отрывисто.

-Брось, Дер, они же сектанты. Видел бы ты, как она отплясывала, растирая по телу багровые капли, ручаюсь, сам прекратил бы её существование в тот же миг.

-Вы должны были дождаться меня.

-Мы и ждали. Она ещё вроде как жива. Верно?- Виеролам кивнул на мою ношу

Я терял терпение. Тельце слегка вздрогнуло, и я опустил взгляд. На меня испуганно смотрели два огромных ярко-алых глаза. Радужки отсвечивали рубинами, а склеры сплошь покрыты кровоподёкамм.

-Её душили?- Меня поразила страшная догадка.

-Волокли за шею до города. Упиралась,- скучающе констатировал архимаг.

Воздух со свистом проникал в мои легкие.

- Ей нужен лекарь, до она суда не доживёт.

-А вот об этом даже не думай,- взревел Виер,- ни один целитель к ней не прикоснется. Я лично отправляю на нижние этажи того, кто будет лечить её. Ты ведь не будешь подставлять своих знакомых ради поклонницы Шилен, не так ли, рыцарь Дербош?

Я закусил губу и сделал ещё один нервный вдох.

-Тогда до суда она останется у меня, буду лично выхаживать ее, надеюсь, это позволено?

Виер хмыкнул:

-До суда две недели. Уверен, что стоит ждать? Я даже не знаю, какие аргументы ты найдешь, чтобы её оправдать. Но это твоё право, Дербош, можешь забирать, жители уже успокоились. А, когда ты публично отрубишь ей голову, полагаю, мы устроим небольшой праздник.

-Публичные казни не...

-А-ха, мы сделаем малюсенькое исключение. Она как-никак любимица города,- Виер приторно улыбнулся, отчего его лицо стало похожим на помесь кота со свиньей. Он вальяжно проводил меня до дверей и вместо прощания повторил:

- Две недели, рыцарь Дербош, две недели.

***

В каждом городе имеются представительства всех рас. Это обычные гильдии, где всегда можно найти помощь, еду и теплую постель. Гильдия тёмных эльфов в последние месяцы практически пустовала. Мои сородичи покидали города и возвращались в родную деревню. Многие ушли в леса и с ужасом ждали чего-то неотвратимого, что уже давно витало в тяжёлом воздухе. Жрецы печально смотрели на мою ношу и бессильно отводили взгляды. Я не винил их. Что стоит жизнь одной безумной в сравнении с теми, что они смогут спасти, будучи на свободе. Я положил смертницу на кровать и закрыл дверь комнаты. Идти за снадобьями и настойками к бакалейщику было бесполезно. Раз уж целителям дали установку игнорировать меня, то продавцы точно закроют лавку перед моим носом. А если не приведу в чувство загадочную незнакомку, точно не смогу ей помочь.

Я разложил свои скудные запасы эликсиров на столе, решая с чего начать. Девушка пошевелилась и попыталась приподняться. Её рука на миг вспыхнула золотом. "Целитель!" - вихрем пронеслась в голове спасительная мысль. Если пополнить запас её магических сил, она сможет подлечить себя сама. Я поднес к её губам флакон с лазурной микстурой, и она жадно принялась пить.

-Воды, - прошептала девушка одними губами. Пока я нёс графин с водой, её тело засветилось, приподнялось на несколько сантиметров над кроватью, а затем девушка без чувств упала на мягкую перину.. Дыхание стало ровнее, а следы от ударов кнутом менее заметны. Ссадины на запястьях и шее медленно затягивались. Я слегка смочил её губы водой.

Но она всё еще выглядела ужасно. Из-под разорванного платья виднелись выступающие ребра. Сколько унижений она перенесла, пока больше недели была выставлена на показ полуобнаженной? Сколько раз в надежде напиться дождевой водой ловила ртом кровавые капли.

Я достал из шкафа робу. У меня имелся добрый запас одежды. Заключенные молили о достойной смерти в чистом, не пропитанным потом и отчаянием одеянии, и я старался, как мог, чтобы исполнить последнее желание. Иногда приговоры выносились слишком быстро, и на этот случай я держал наготове белые накидки и мантии. Ту, что я достал, шили для подростков. Да, иногда моими подопечными оказывались совсем юные преступники.

Оставалось решить только одну проблему: моя подсудимая покрыта коркой запёкшейся дождевой крови с головы до кончиков пальцев ног. Я сомневался, что она сможет самостоятельно помыться и потому решил помочь ей. Лучше делать это, пока она без сознания. Вряд ли ей понравится, что незнакомый мужчина будет касаться её тела. Я пододвинул ведро с теплой водой к кровати и смочил чистую тряпку. Сделав глубокий вдох, я осторожно провёл вдоль тонкой руки. Ополоснув ставший багровым лоскут, несколько мгновений наблюдал, как вода окрашивалась алым. Когда я вновь склонился над девушкой, то увидел сквозь кровавые разводы цвет её кожи, совсем непохожий на кожу тёмных эльфов. Она не походила на цвет летних сумерек, когда солнце уже скрылось за горизонтом, а небо обернулось опалово-синим. Кожа моей подзащитной оказалась чуть серее слоновой кости. Я пытался смыть оставшуюся кровь, но девушка неожиданно схватила моё запястье и впилась в меня жуткими мутно рдяными глазами:

-Я сама...

Встать у моей гостьи не получилось, и мне пришлось нести её к купальне, которая представляла собой крохотную комнатушку, выложенную камнем, со сливом в полу. Я поддерживал девушку, пока она снимала с себя рваную грязную одежду, и старательно отводил глаза. Однако цвет её кожи не давал мне покоя, и я украдкой смотрел на бледную руку. Эльфийка села на пол и обхватила руками колени. На её спине отчетливо проступали острые позвонки. Я аккуратно поливал из ковша уже успевшей остыть водой, а она сидела, не шелохнувшись, пока ржаво-розовые струи стекали с волос.

-Оставь меня одну ненадолго.

Я протянул ей мыло и ковш, затем вернулся в комнату за робой и полотенцами. Заходить к ней я не решался, а лишь прижался к двери, прислушиваясь к шуму воды и слабым всхлипам.

***

Сетр и Кайдара прошли уже несколько пролётов и не проронили ни слова. Однако юношу мучили вопросы: для чего им понадобилось похищать светлую, да и судя по всему из довольного знатного рода. Принимать участие в жертвоприношении ему не очень хотелось, но противиться Кайдаре не мог никто. Либо ты делаешь, что она скажет, либо... Впрочем, Сетр уже видел, что бывает с непокорными: одному такому кровожадная предводительница отрезала ухо, и несколько дней носила его на шее, пока запах не стал слишком омерзительным. И это ещё было самым легким наказанием.

- Сетр, ты даже не представляешь, какая честь возложена на тебя, - она оглядела высокого тёмного эльфа, словно собиралась продать его подороже. Широкие плечи с рельефной мускулатурой, статная осанка, недюжинная сила и отменное здоровье. Сетр буквально излучал жизнь, если забыть про мертвенно синюшную кожу.

-Не представляю. Может, посвятишь Кайда?- Ему не нравилось, когда магесса говорила загадками.

-Всему свое время, мой мальчик,- с этими словами она толкнула дверь темницы, где на полу сидела их пленница со скованными руками и завязанными глазами.

-Кто здесь,- испуганно пискнула девушка и выставила руки вперёд.

-Твои благодетели.

Сетр с укором посмотрел на Кайдару. Очевидно, она предлагала ему роль тюремщика. Не самая пыльная работа, но только откуда-то взявшаяся жалость к хрупкому дитя Евы, мешала ему высказать свою благодарность.

-Зачем я здесь?- Пронзительно тревожный голос девушки не трогал чувств Кайдары.

-Ты ключ. Слышала про Шилен? Она скоро посетит наш мир, и мы хотим преподнести ей небольшой дар.

Эльфийка в ужасе попятилась, а воображение Сетра уже рисовало картину убийства несчастной. Тёмный и без того замарал свои руки, но он ещё никогда не убивал безоружных.

-Нет, нет. Убить эльфа? Как банально. Наша богиня любит необычных существ. Она и сама дала жизнь многим чудным созданиям. Подарим ей что-то новенькое. Как думаешь, что получится, если совместить две расы? - Кайдара мерзко ухмыльнулась.

Сетр нервно сглотнул. До него, наконец, дошёл извращенный смысл слова честь. Кайдара неделю оглядывала своих подопечных словно скот, устраивая досмотр каждому. Юноша думал, что таким образом она проверяет соблюдения норм гигиены и предотвращает вспышки болезней в их мрачных катакомбах, но всё оказалось куда отвратительнее. Она выбирала самца для размножения.

-Сетр, окажи нашей гостье радушный прием,- с этими словами она закрыла тёмного наедине с пленницей.

Отключить чувства. Это ради нового лучшего мира. Так надо.

Кайдара довольно прислушивалась к треску рвущейся одежды и крикам эльфийки. Когда всё стихло, она со скукой принялась изучать узоры трещин на стенах. Дверь со скрежетом открылась. И Кайдара отвлеклась от созерцания своей обители:

-Как прошло?

Сетр прятал глаза и молчал. Она силой схватила его за подбородок острыми, как спицы пальцами, и повернула к себе.

-Я сделал то, что ты велела,- холодно ответил эльф.

-Хорошо, проверку ты прошёл, думаю можно рассказать тебе, зачем всё это.

Перед глазами Сетра всё еще была отчаянно сопротивляющаяся девушка, умоляющая его не делать этого. Когда он уходил, она отползла в дальний угол и беззвучно зарыдала, прижимая к себе остатки платья.

-Вот,- Кайдара бросила ему черную книжку в кожаном переплете, - там заложена нужная страница.

Сетр открыл рукописный блокнот и принялся читать, оправдание своему страшному поступку.

"...тогда явится богиня взорам своих почитателей, когда день сольётся с ночью в разрушительной гармонии. Тьма ворвётся в свет, и родится нечто небывалое невиданное доселе, и возрадуется Шилен подарку природы и сломаются печати сковавшие её. Ворвётся преисполненная праведным гневом Богиня в наш мир сквозь новые врата".

-Врата это полукровный ребёнок? - Отрешенно спросил Сетр.

Кайдара ждала другой реакции, но все же простила тёмному его равнодушие.

-Ты проницателен. Теперь понимаешь, как важно то, что мы делаем?

Сетр понимал. Мир, в котором они жили, далёк от идеала. Вся власть была сконцентрирована в руках единственного клана, который совместно с храмом Эйнхасад контролирует Эльмореден. Либо ты с ними, либо тебя уничтожат. Кайда верила, что мир нуждается в чистке. Она жаждала появления кого-то сильного, способного внести баланс в их однополярное общество. Предводительница культистов ждала Шилен, которая утопит материк в крови, существенно проредит строй неприятеля и пошатнет основы религии людей. Волшебница годами искала способы взломать печати и выпустить богиню. Наконец-то она ей улыбнулась удача.

-Что это? - Сетр протянул ветхую рукопись обратно.

-Кулинарная книга Тьмы, - улыбалась Кайдара, - чудесный рецепт. Я нашла её прямо здесь в этих катакомбах.

-Там вырвана часть текста.

-Это неважно мы на верном пути, ты ведь не отступишься, - Сетр услышал холодную угрозу.

-Я сделаю всё, что ты скажешь ради нового мира. Глаза Кайдары искрились надеждой, Сетр верил в неё, по крайней мере, очень хотел верить.