Месть будет горькой

Камень, рождая песню, плавно скользит по стали.

Ритм будоражит отблеск пламени от костра.

Лица вокруг угрюмы, все молчаливы стали.

Мир -- семена раздора, если честней война.

.

Тысячу лет упорством предки хранили землю,

Степи, где только ветер может догнать коня,

Где под луной, умыты, травы по пояс внемлют

Звону цикад. А солнце видит насквозь меня.

.

Проклят Зантик пусть будет -- царь, пожелавший мира,

Кровью скрепивший клятву с хитрым своим врагом,

Данью сынов отдавший ради торговли с Римом.

Конных сарматов слава в песнях сейчас о ком?

.

Братья сражались годы, жили вдали от дома.

Кто из них чтит заветы, старых седых богов?

Помнит обряды предков? Вкус молока парного?

С ветром весну встречает в танце вокруг костров?

.

Сладкие речи пришлых будто вползают змеем,

Шепотом славу, злато и серебро сулят.

Но распороли землю, предков закон осмеян,

Вера чужая в душах как разложенья яд.

.

В свете луны курганов взоры полны укора.

В гневе метают тени призраки-облака.

Братья -- уже не братья. Это не их просторы.

Злая насмешка Рима. Месть будет так горька.

.

Камень скользит по стали, песню рождая вдовью.

Деда, глумиться больше я над тобой не дам.

Завтра рука, не дрогнув, землю омоет кровью.

Я не хочу молиться странным чужим богам.