Дело о...

Итак, я узнал достаточно много, чтобы попытаться восстановить хронологическую цепь событий. Нужно только расставить факты в виде логической цепочки.

1. Алмаз – достаточно солидная приманка, чтобы предполагаемый преступник (или их группа) попыталась завладеть им.

2. Не очевидно, что имело место преступление. Алмаз мог сгореть естественным путём. Этот вариант событий означает, что Лёвиной фирме предстоят колоссальные убытки. Однако косвенные улики свидетельствуют в пользу соображения под номером один. Плюс дополнительное соображение: пожар мог бы перекинуться этажом выше из любой из мастерских, так как все они расположены непосредственно под выставочным залом музея. В этом смысле выбор студии именно Эпохера мог быть случайным.

3. Не стоит сбрасывать со счетов, что пожар, возможно, следствие конкуренции на конкурсе. В этом случае устраняется основной, по всеобщему мнению, претендент на первое место. А за призовые места, кстати, объявлено солидное денежное вознаграждение. В таком понимании выбор места возгорания не случаен и косвенно даже оправдывает Эпохера.

4. Все участники конкурса, исключая Пономаренко, имеют алиби: в момент возникновения пожара они принимали участие в «презентации невесты» (так я про себя решил называть имевшее место мероприятие). Пономаренко не приходит, ссылаясь на головную боль. Но если в деле замешана женщина (как я только что слышал), то отсутствие Пономаренко психологически становится вполне объяснимо.

5. Вспомогательные технические работники в этот момент также отсутствовали на подиуме, откуда, скорее всего, была брошена бутылка с зажигательной смесью. Но незадолго до пожара возле монолита чёрного льда появляется Яков Эпохер (именно тогда он роняет несколько капель крови). Однако боль в руке мешает ему работать, и он уходит, тем более, что приближается время презентации. Кстати, накануне Эпохер подхватывает ангину и практически теряет голос.

6. По словам Ерохина, за некоторое время до упомянутых событий в системе охраны музея происходит сбой. На несколько минут экспонаты остаются без охраны. Посетители в залах отсутствуют в связи с выходным днём. Ерохин каким-то образом связывает это с техническим образованием Клары Шульц – но каким, я понять не берусь. Хотя интуиция у капитана развита, с этим спорить не могу. Даже если и так, даже если она теоретически могла что-то предпринять в отношении системы сигнализации, остаётся неопределённым мотив поведения. Вряд ли особа, занятая своей помолвкой, станет заниматься подготовкой кражи.

Я медленно крутил в пальцах хрустальный бокал с остатками коньяка. Всё-таки частная фирма есть частная фирма, и в этом есть свои плюсы: Ерохин, например, лишён возможности на работе чуть-чуть расслабиться. Бокал вспыхивал гранями, а коньяк бросал на белую скатерть красивый коричневый отблеск.

И вдруг мне стало всё ясно. Теперь я знал, что преступление было совершено, знал, каким образом, и знал, кто преступник. Только пока ещё я не имел точного представления, где теперь находится злополучный алмаз. Осталось собрать улики. Я победно улыбнулся Шарлотте, допил коньяк одним глотком и вновь отправился к капитану Ерохину. По пути заскочил к Лехтанену и одолжил у него кое-какие инструменты. Похоже, что мы сумеем отпраздновать этот наступающий Новый год дома!

Следующий день – последний в году! – начался с прибытия грузовичка-пикапа, на котором Яков Эпохер собирался увезти свою глыбу чёрного льда домой. Он был намерен реализовать-таки свой замысел – пусть и вне конкурса.

– Я ещё кое-что сумею кое-кому доказать! – еле сипя и беспрерывно сморкаясь, заявил он. – Мой «чёрный ангел» ещё заставит говорить о себе!

– Он хорошо держится, – шепнул, проходя, Лехтонен. – Столько надежд впустую! На его месте я бы забился в… как это по-русски? В келью, да, в келью, и постарался бы никого не видеть. Хотя, в его состоянии, наверное, лучше было бы засесть в сауну и не выходить оттуда, пока его не покинут эти удручающие симптомы…

– Мы очень надеемся, что эти симптомы покинут его раньше, чем вы думаете, – так же шёпотом перевела Шарлотта мой ответ.

– Уважаемые господа! – объявил появившийся в сопровождении ещё четырёх сотрудников капитан Ерохин. – Имею честь официально пригласить всех присутствующих на брифинг. Следствие считает возможным довести до вашего сведения некоторые результаты расследования.

Заинтересованные мастера-скульпторы, переговариваясь, складывали инструменты и плотной группой обступали следователя.

– В зал, господа! – пригласил Ерохин. – Немного терпения. Вы всё узнаете.

Все повалили в зал – тот самый, в котором происходила «презентация невесты». Даже Эпохер, убедившись, что его чёрная глыба надёжно закреплена в кузове, нехотя потащился следом, предварительно махнув водителю – можно, мол, выезжать. Я заметил в кабине пикапа Клару Шульц, и убедился, что Ерохин также это видел. Он кивнул и указал на дверь, в которую мы с Шарлоттой вошли вслед за всеми.

– Какие у вас новости? – тут же очутился рядом Лёва. – Феликс, ты, конечно, в курсе?

– Я, конечно же, в курсе, – ответил я. – расследование практически закончено. Можешь быть совершенно спокоен, твоей фирме не придётся платить… По крайней мере, за алмаз.

– Феликс! – расцвёл он.

– Лёва, зачем вам столько эмоций? – пародируя его еврейский акцент, прошептал я. – Просто скажите «ой!», а то, глядя на ваше счастливое лицо, люди всё поймут и им станет неинтересно… Понял намёк? Завянь!

Лёва опомнился и завял.

– Сейчас начнётся самое любопытное, – пообещал я. – Поимка преступников, торжество справедливости и раздача алмазов. А мы с Шарлоттой ещё успеем встретить Новый год как люди.

– Вы встретите его как боги! – пообещал Лёва.

Я не возражал.

Работа, конечно же, накладывает свой отпечаток. Появляется привычка. Вот и сейчас я не мог относиться к обстоятельствам дела с той долей сдержанного драматизма, которая требовалась. Наоборот, мне хотелось шутить и балагурить, и приходилось постоянно напоминать себе, что удачно завершённое расследование не отменяет тёмных сторон, присущих случившемуся. Шарлотта же была непроницаемо холодна.

– Господа! – торжественно возгласил следователь, когда все расселись на заранее приготовленных стульях. – Я имею честь сообщить вам, что расследование по известному вам инциденту закончено. От имени государственных органов выражаю благодарность частной фирме «Петухов и К°» за помощь в раскрытии преступления. Да, господа, преступления.

При слове «преступление» скульпторы настороженно переглянулись, но никто не проронил ни слова. Зато возникшие как из под земли репортёры так и ощетинились микрофонами. Подозреваю, они были приглашены сюда Ерохиным.

– В целях осуществления некоторых следственных действий я предлагаю озвучить версию восстановленных событий сотруднику упомянутого агентства, – сказал он. – Прошу вас, господин Петухов!

Все взгляды обратились на меня.

– Уважаемые господа! – начал я. – Вначале, когда я впервые ознакомился с обстоятельствами дела, я был уверен, что дело идёт об обычной случайности. Я имею в виду, что, хотя причины возгорания носят явно криминальный характер, результатом пожара стала утеря национального достояния – алмаза «Горняк», временно перемещённого из алмазного фонда в данный геологический музей для проведения выставки. Повторяю, вначале я думал, что камень сгорел. При всём уважении к искусству смею заметить, что даже гибель творения Якова Моисеевича Эпохера всё же не может быть поставлена на одну ступень с этой потерей.

Шарлотта переводила мастерски, сразу на английский и французский, поэтому мне приходилось говорить медленно и делать паузы.

– Итак, – продолжил я, – вроде бы мы имели дело с фактом трагического стечения обстоятельств. Неизвестные поджигатели, какими бы мотивами они не руководствовались, не могли предположить, к каким тяжким последствиям приведёт их деяние. К тому же дело осложнялось тем, что камеры наружного наблюдения их не зафиксировали.

На самом деле, господа, никаких поджигателей не было. Вернее, они были, но не бросали никаких бутылок с зажигательной смесью. Виновник пожара сейчас находится в этом зале.

Возникло движение. Скульпторы настороженно переглядывались, а Эпохер даже вытащил платок и вытер вспотевший лоб. Я отметил, что коллеги Ерохина неприметно и профессионально блокировали оба выхода из зала. События развивались по заранее оговоренному сценарию.

– На первый взгляд, дело осложнялось тем, – продолжал я, – что все здесь присутствующие имеют стопроцентное алиби: в момент возникновения пожара в этом самом зале происходило известное событие, на котором вы, господа, присутствовали – все, кроме господина Пономаренко. Итак, алиби? Но это на первый взгляд… Поясню. Начнём с того факта, что на всех осколках разбитого стекла есть следы огня. Это свидетельствует о том, что оно было разбито уже после возникновения пожара.

Возник вопрос: кому и для чего это могло понадобиться? Замести следы кражи? Маловероятно, чтобы, к примеру, господин Эпохер установил зажигательное устройство с задержкой по времени в своей мастерской. Должны были остаться остатки этого устройства. Пожар погубил его творение, не забывайте – но он погубил бы его репутацию честного человека, что гораздо важнее. Для Якова Моисеевича такое органически неприемлемо.

Шляпа Эпохера качнулась в благодарном кивке.

– Тем не менее, такое устройство было установлено и сработало! – я сделал знак Ерохину. – Прошу выключить свет и обратить внимание на экран!

Включился мультимедийный проектор, и перед собравшимися возникло изображение скульптуры Эпохера – то самое, полученное мною от Лехтанена.

– Обратите внимание, господа – если повернуть фигуру под несколько иным углом (что и было проделано господином Эпохером), то фрагмент земного шара представляет собой ни что иное, как ледяную линзу, фокус которой находится внутри студии. Господа, вам в детстве приходилось выжигать что-то увеличительным стеклом? Совершенно тот же принцип. Погода стояла ясная, а перемещение по небу солнца автоматически означает перемещение точки фокуса. Можно точно рассчитать, через какое время в неё попадёт, например, оставленная в нужном месте бутылка с бензином. Здесь, господа, вы поздравляли своего коллегу, а в это время в его мастерской неотвратимо приближался момент запланированного им возгорания!

Далее происходит следующее. После того, как огонь набрал силу, подтаявшая фигура падает и разбивает витрину – это тоже было тщательно рассчитано; вспыхивают щиты ограждения, и пламя по ним добирается до второго этажа.

Тут я остановился. Вновь зажёгся свет, все повернулись к ошеломлённому Эпохеру, который был уже в наручниках, а за спиной его безмолвно возвышались два дюжих лейтенанта. Тишина длилась всего одно мгновение и тут же взорвалась возгласами, вопросами и неясным ропотом, всегда присущим ошарашенной толпе.

– Это ещё не всё! – попытался я вновь овладеть всеобщим вниманием. Мне это удалось без труда.

– Согласитесь, господа, – продолжил я, – как-то не укладывается в голове, чтобы такой принципиальный и неподкупный человек, как Яков Моисеевич, мог пойти на преступление. Что-то тут явно не так, но что, следствию стало ясно только минувшей ночью. Дело в том, что этот человек – не Эпохер! – я театральным жестом указал на Эпохера. – Это преступник, занявший его место! Преступная шайка решила воспользоваться его обликом, чтобы подготовить и совершить кражу государственного достояния. Кто-нибудь может припомнить, что в последние два дня видел Эпохера без солнцезащитных очков?

Далее мы с Ерохиным действовали синхронно. Когда я говорил о том, что преступнику очень легко было играть роль ледяного маэстро из-за его причудливого облика, капитан стаскивал с него очки, наклеенную бороду и парик. Перед нами очутился бритоголовый субъект с ледяными серыми глазами.

Я добавил про голос – единственное, что могло его выдать – и про остроумную выдумку с простудой.

– Вспомните, Эпохер, когда я говорил с вами, на столике лежала куча лекарств. Вы позаботились, чтобы всё выглядело правдоподобно, только не учли одного. Ни одна упаковка не была распечатана!

– Да, я обратил на это внимание слишком поздно, – спокойно согласился он. У лже-Эпохера оказался чистый ровный баритон без тени хрипа. – Я просто не предусмотрел, что кто-то может оказаться таким наблюдательным. Но согласитесь, операция была задумана и выполнена блестяще!

– Не без выдумки, – согласился я. – Однако это вам не помогло.

– Как знать, – пожал плечами Эпохер. – Вам ещё нужно доказать сам факт кражи. И мою причастность к нему. Вся ваша история с пожаром притянута за уши. Я же утверждаю, что имеет место невинный розыгрыш, за который мне грозит максимум предварительное заключение, после которого вы принесёте мне искренние извинения, которые я снисходительно приму. Хорошие адвокаты, знаете ли, иногда делают чудеса.

– Не торопитесь, сейчас мы перейдём к доказательствам, – парировал я. – Не знаю, господа, как именно была совершена кража, технические подробности, надеюсь, нам впоследствии объяснит господин капитан. Пока лишь могу утверждать, что к ней причастна некая Клара Аркадьевна Шульц, которую никто из вас, думаю, до позавчерашнего вечера не имел чести знать. Гражданка Шульц, по предварительному сговору с гражданином Эпохером – пока мы вынуждены называть его так – отключив сигнализацию, проникла в помещение музея и похитила алмаз. Скорее всего, подложив на его место хорошо выполненную стеклянную копию. После чего вернулась в студию и спрятала алмаз в аквариуме. Согласитесь, господа, это просто идеальное место для того, чтобы спрятать прозрачную вещь!

Всю мою тираду Эпохер выслушал с каменным лицом, не проронив ни звука, только на щеках играли желваки. Все глаза были прикованы ко мне – и к Шарлотте, которая переводила с предельной скоростью.

– Однако, – вёл дальше я, – гражданин Эпохер сообразил, что при пожаре аквариум отнюдь не будет являться безопасным местом хранения. Встал вопрос: где же его спрятать? А время поджимало: минут через десять обоим сообщникам предстояло разыграть комедию помолвки, чтобы обеспечить себе алиби! И Эпохер не находит ничего лучшего, чем спрятать камень в глыбе чёрного льда, которая расположена так, что не должна пострадать при пожаре. Он достал алмаз из аквариума, при этом одна из пираний его укусила. Следствию было заявлено, что это произошло, когда он якобы попытался её кормить. Случайно получилось, что группа крови совпала с той, которая была у Эпохера. Но след укуса был в области запястья – а совсем не нужно так глубоко опускать руку, чтобы бросить корм! Отсюда при некоторой сообразительности несложно предположить, зачем кому-то понадобилось лезть рукой в аквариум, а по последующему поведению – и дальнейший путь алмаза, – я перевёл дух. – Итак, алмаз находится в глыбе чёрного льда. Не так ли, подозреваемый?

Эпохер смотрел на меня тяжёлым злобным взглядом. Но даже сейчас самообладание ему не изменило. Он деланно усмехнулся:

– Хорошо, предположим, вы правы. Подчёркиваю: предположим! В таком случае, если следовать вашей логике, моя сообщница уже находится вне зоны вашей досягаемости и давным-давно достала алмаз и спрятала его в надёжном месте. Там, где вам его никогда не найти. А без этой важнейшей улики все ваши теоретические построения – не более, чем пустое колебание воздуха. Кстати, вся ваша версия – тоже лишь предположение, не подкреплённое фактами. Не так ли, господин сыщик?

– Не совсем так. – я выдержал картинную паузу. – Вы что, считаете, что мы совсем уж полные дураки? Прошлой ночью я работал, как каторжный, намораживая чёрный лёд… Пользуясь случаем, выражаю признательность гражданину Финляндии Эйно Лехтонену, оказавшему неоценимую помощь следствию. Скажите, Эйно, что вы добавили в воду, чтобы у нас получился такой лёд?

– Тушь. Обычную чёрную тушь.

– Благодарю вас. Итак, Клара увезла муляж, пустышку, а ваша глыба находится в надёжном месте. Водитель и грузчики – переодетые сотрудники спецслужб. Нам важно было найти, где находится, так сказать, резиденция всей этой операции, и сейчас Клара Аркадьевна добросовестно показывает нам дорогу.

Эпохер вскочил, секунду постоял и, ничего так и не сказав, вновь тяжело опустился на стул.

­– Это ещё не всё, – сурово вступил Ерохин. – Эпохер или не Эпохер, пока не знаю, как вас там – вы обвиняетесь в умышленном убийстве гражданина Российской Федерации Эпохера Якова Моисеевича, совершённом группой лиц по предварительному сговору.

Лицо капитана напоминало ледяную маску. Лицо Шарлоты тоже. Но перевод лился без малейшей заминки.

– Да, господа, при проведении поиска алмаза труп Эпохера был обнаружен вмороженным в ледяной куб. Вот почему преступникам понадобился именно непрозрачный лёд! Чтобы спрятать тело жертвы – на виду у всех! Хотя, видимо, первоначально они рассчитывали просто похитить алмаз и скрыться, – капитан невесело усмехнулся, и при этом на секунду стало заметно, насколько он устал.

Ерохин сделал паузу.

– Эпохер создал свой последний шедевр, которого мы, к сожалению, никогда не увидим. И тут преступники обратили внимание на особенность его композиции, позволяющую организовать поджог и таким образом попытаться замести следы. Было спланировано убийство и осуществлена подмена. Сыграть роль Эпохера оказалось нетрудно. Парик, чёрные очки и шляпа – все так привыкли к этому образу! Преступная группа хладнокровно выждала выходного, когда в музее не будет посетителей. Была проведена инсценировка помолвки – для обеспечения алиби. Дальнейшее вы знаете.

Капитан остановился и сделал знак агентам увести задержанного.

– От имени министерства внутренних дел, – официальным тоном произнес он, – приношу извинения всем присутствующим за доставленные ограничения и помехи. От себя лично желаю хорошо встретить новогодний праздник… Кстати, господа, алмаз «Горняк» найден и после проведения комплекса следственных действий будет возвращён в государственный Алмазный фонд.

Мы с Шарлоттой уехали сразу же, как только это стало возможным. Вечерняя Москва плыла за окнами бесчисленными огнями, чёрным бархатом неба и привычными звуками большого города. В багажнике нашего «Рено» покоился огромный праздничный пакет, засунутый туда торжествующим Лёвой – мы решили специально не заглядывать в него, чтобы приурочить сюрприз к бою курантов. Год кончался, и кончался счастливо – по крайней мере, для нас двоих. И мы старались выбросить из себя – из мыслей, из памяти – всё то негативное, что произошло за последние два дня. Жизнь должна быть радостной! Наверное, в этом и есть её смысл, и искать чего-то другого не стоит.

Как много эмоций таится в последних часах истекающего года! Вдруг, откуда ни возьмись, всплывают далёкие детские ощущения, когда этот последний день казался волшебным, совершенно не таким, как остальные. Вспоминается это непередаваемое томление, когда время, кажется, останавливается – так хочется, чтобы праздник наступил поскорее! Ёлка горит, ёлка сияет тысячами искорок, великолепными и чистыми красками стеклянных шаров, укромно спрятавшихся в пахнущих свежестью и смолой ветках. Изнывает детская душа в ожидании деда Мороза – чудесного, непостижимого старика. И не столько подарок от него нужен, как само его таинственное появление, подтверждающее сказку – как это бывает? Как? Взрослые – они-то вон сколько раз его видели! – все рассказывают по-разному, но сходятся в одном: это самый-самый напряжённый и удивительный момент! Но он, этот момент, всё не приходит, и глаза наливаются тяжестью, закрываются словно сами собой. Ладно, я посплю – только одну минуточку, а потом встану и возле ёлки буду ждать дедушку Мороза. Обязательно встану… Обязательно…

И лишь наутро понимаешь, что и на этот раз сказка пролетела мимо, и остался от неё только подарок под ёлкой – вот он, зримое и вкуснейшее доказательство. А до следующей сказки – ещё целый год…