Fiasco

Присев на скамью и сложив на коленях спокойные руки, она рассказывает мне негромкие истории, родившиеся на улочках старого города.

"Наш царь, -- говорит она, -- носит золото и перламутр, правит из красного дворца, в его руке -- лабрис."

С охватившего ее шею тонкого витого шнурка свисает маленький, -- буквально на несколько капель, -- флакон мутного стекла, до самой пробки оплетенный ворсистой ниткой.

"Он -- бык, -- говорит она, -- его рога из хризолита, глаза заросли волосами, каждую луну он выходит жрать человечину."

Маслянистые капли из флакона мы разбавляем в пряном критском вине, -- от этой смеси стынут пальцы и мысли.

"Он -- герой, -- говорит она, -- под мокрой еще бычьей шкурой он зачал царице ребенка, будущего победителя быка."

Царь, бык, ребенок и герой сливаются в моей голове в одно непостижимое чудовище, чью соскальзывающую в тоску тайну я боюсь разгадать.