Междумирье

Иал удачи не дал.

Нахмурившийся Памва, прервав беспечно болтавшего Шио, повелительным жестом указал в лес. Но надежды скрыться почти не было: уж слишком отчётливы следы на дороге. Оставался, правда, шанс, что приближается не разъезд герцогских войск, а обычный караван, но рассчитывать на это не стоило: внутреннее чувство тревоги настойчиво подсказывало рыцарю, что это не так. Он тихонько сказал Шио:

– Говорить буду я. Твоё дело молчать и ни во что не вмешиваться, что бы ни случилось. Понял? Что бы ни случилось!

Посерьёзневший мальчик кивнул и сложил два пальца крестом: клятва именем Иала, понял Памва. Теперь Шио будет нем и не двинется с места без разрешения. Это хорошо.

­ – Остановимся здесь.

Перед ними открылась поляна с располагавшимися на ней полукругом старинными дольменами. Похоже, какой-то древний могильник. Впрочем, выбирать уже не было времени.

Они соскочили на землю и особым образом взяли лошадей за морды. Памва с удовлетворением отметил, что маленький монах знает специальную точку возле глаза: сжимая её, можно быть уверенным, что лошадь случайно не заржёт и не выдаст таким образом их местоположение. Он кивнул и, поглаживая своего коня по мягкому носу, прислушался.

Все их предосторожности не дали результата. Те, кто двигались дорогой, видимо, специально присматривали за следами: слышно было, как остановились, спешились – и двинулись по кустам. Памва с досадой дёрнул щекой, показал глазами: имитируем привал, разводи, Шио, костёр, а сам снял вьюки с коней, бросил под куст. Ничего особенного: господин и слуга отдыхают, благо время обеденное.

– Кто такие?! – грубо рявкнул первым вынырнувший из леса солдат, быстро обшаривая глазами поляну, лошадей, поклажу и неподвижно стоявших людей. Он громко свистнул, призывая остальных на место находки.

Памва молчал, давая понять, что будет разговаривать только с командиром, а отнюдь не с простолюдином. Воин нахмурился.

– Я сказал… – начал было он, но тут на поляну высыпало не менее двух десятков солдат. Предводительствовал ими, это чувствовалось сразу, широкоплечий офицер в чёрном плаще, не имевший, впрочем, никаких знаков отличия. Но то, что он здесь главный, бросалось в глаза – об этом свидетельствовали породистая лошадь, позолоченные шпоры и ещё несколько красноречивых мелочей.

– Кто вы и что здесь делаете? – спросил он глухим низким голосом.

Памва отметил, что солдаты вышколены отлично: мгновенно, не дожидаясь команды, они окружили путников, которые теперь находились внутри кольца, ощерившегося остриями коротких пик.

– Мы мирные люди, – сдержанно ответил он. И, испытующе взглянув в глаза чёрному офицеру, добавил. – Соблюдающие законы.

Офицер не обратил внимания на эти слова.

– Обыскать, – негромко скомандовал он. – Если найдётся предосудительное – повесить.

Памва безучастно наблюдал, как дюжие руки копаются в тюках. Протестовать было бесполезно, оставалось только смотреть. Он чувствовал, как напрягся Шио, и предостерёг того жёстким взглядом. Мальчик нахмурился и чуть заметно кивнул, что не укрылось от чёрного офицера.

– Милорд, не желаете ли взглянуть? – торжество на откормленной роже солдата читалось так явно, словно он прокричал об этом вслух. Солдат протягивал офицеру украшенный самоцветными камнями ковчег.

Шио рванулся и схватил офицера за руку, но в то же мгновение полетел наземь от увесистого тумака Памвы. Стальная рука рыцаря ухватила мальчишку за шею и согнула в позе покорности. Уж кто-кто, а Памва ар Болла знал, как следует обращаться со слугами. На теле человека тоже имеются некие точки, воздействуя на которые можно добиться полной недвижимости.

Чёрный офицер не моргнул глазом.

– Что в ларце?

– Ничего, – холодно ответил Памва. – Я понимаю, что эмблемы монастыря могут казаться вам подозрительными. Но ларец достался мне именно в таком виде.

– Открой.

Солдат откинул крышку. Ларец был пуст. Рыцарь почувствовал, как напрягся и потом расслабился Шио, и чуть ослабил хватку. Пусть приходит в себя. Теперь он уже не полезет на рожон.

– У тебя дела с монахами? Какие?

– Монахи имеют обыкновение платить, – уронил Памва. – Что же касается того, за что – это сугубо моё дело. Ларец дорог, и этого для меня достаточно. В ближайшем городе я обменяю его на золото.

Чёрный офицер кивнул – то ли соглашаясь с таким доводом, то ли просто принимая к сведению.

– У тебя не нашли ничего подозрительного, – сказал он. – В противном случае тебя бы ждала смерть. Ты свободен, – он перевёл взгляд на Шио и нахмурился. – Твой слуга за оскорбление дворянина умрёт. Прощай.

Офицер повернулся к строю.

– Убить, – негромко скомандовал он.

Из-за спины Памвы свистнул клинок – но тут уж сам Памва вступил в игру: на середине взмаха рука солдата оказалась намертво зажата его правой кистью. Лёгкий поворот – и сабля, звеня, упала на каменную плиту. Тут же строй вновь ощетинился пиками – у самого горла, даже царапая кожу – и рыцарь оказался обездвиженным из-за десятка вцепившихся чужих рук.

– Согласно дворянскому Уложению, – высокомерно уронил Памва, – только хозяин вправе наказывать своего слугу. Я требую соблюдения правила.

– Хорошо, – поджав губы, согласился офицер. – Хотя при тебе нет оружия, я поверю, что ты дворянин и рыцарь. Согласно тому же Уложению, ты обязан принять поступок слуги на себя. И ты знаешь, чему подвергается лорд, лакей которого не приучен сдерживать свои руки!

Вновь мелькнула сабля, и правая кисть Памвы отлетела в сторону. Хлынула кровь.

– Жаль, – уронил офицер. Он был уже снова в седле. – Мне бы доставило удовольствие помериться с тобой силами на турнире.

Он вскинул руку в насмешливом салюте и махнул солдатам – уходить.

Поляна опустела.

– Где Избавитель?! – прыгающими губами спросил Шио, как только к нему вернулась способность говорить.

­– В надёжном месте, – отрезал Памва. – Ещё одно упоминание – и некто Флавиан будет подыскивать мне нового спутника, а болтливый послушник Шио всю жизнь будет чистить монастырские уборные. Если я взялся за дело – значит, всё, что мне поручено, в безопасности.

Памва сосредоточился. Кисть уже приросла, следовало восстановить кровоснабжение и иннервацию. Некоторое количество крови, конечно, он потерял, но такие незначительные травмы умел восстанавливать довольно легко.

Шио возбуждённо сопел, раздираемый противоречивыми чувствами. Судьба Избавителя значила слишком много, но раз уж артефакт, по словам Памвы, в безопасности… И ведь именно из-за его, Шио, несдержанности рыцарь лишился руки! Что теперь делать?! И что он делает, этот странный человек – неужели в самом деле надеется приживить отрубленную кисть?!

Памва завершил мысленное сращение ауры и, чуть отвлёкшись, негромко заговорил:

– В том, моём, мире я был инструктором боевых искусств. Существовал – да и сейчас существует, конечно – специальный отряд, задачей которого является безопасность нашего мира. И однажды на нас напали враги. Их называли зеркальники. Они были непобедимы, потому что каждый из них мог в точности копировать все способности того, кто выходил с ним на бой. И умел всё, что умели предыдущие воины, с которыми он сражался и победил. Что становилось известным одному – тут же становилось достоянием всех. Так что даже самые лучшие наши бойцы ничего не могли сделать. И всё же мы их одолели.

– Как?

– Добротой. Один из нас вышел на бой без оружия, без желания причинить вред. И они скопировали это поведение.

– Иал говорил – доброта побеждает всегда.

– Не буду спорить, – усмехнулся Памва. – Сейчас наши расы смешались и живут в мирном соседстве. Мы многому друг друга научили. В том числе и восстановлению отрубленных рук – это я говорю в применении к нынешней ситуации. Думаю, через час мы поедем дальше. Но, замечу, только в том случае, если мне никто не будет мешать. А завтра Избавитель снова будет у нас.

Шио кивнул, поверив сразу. Глаза его сияли.

Памва не пользовался волшебством, из-за этого местные специфические условия не оказывали на него никакого воздействия – ни ускоряющего, ни сдерживающего. Конечно, если бы он вернулся в свой мир, где к его услугам были совершенные медицинские восстановители… Но Энроф, конечно, ещё не знал подобных аппаратов, поэтому провозиться пришлось до вечера: оказалась задета кость. Шио терпеливо ждал, скорчившись в какой-то немыслимой позе. Всё это время он не отрывал глаз от рыцаря, который, разминая кисть, вооружился сухим сучком и старался добиться прежней идеальности фехтовальных движений.

– Слегка побаливает, но до завтра пройдёт, – заключил, наконец, Памва, бросая палку. – А сейчас, делать нечего, придётся заночевать прямо здесь. Разводи костёр, Шио, я проголодался. Этакое кустарное лечение, знаешь ли, требует немало сил… Да и ты тоже, небось, есть хочешь.

– Ещё как!

Глухой еловый лес, казалось, поднимался от земли до неба. Ветер в вершинах совершенно стих. В сумерках тишина становилась гнетущей. Костёр дотлевал, изредка потрескивая и вспыхивая слабыми синими языками; от этого темнота становилась всё более непроницаемой, скрывая грубые каменные мегалиты и вросший в землю алтарь в середине их полукруга. Вдруг на древнем камне появилось слабое сияние, сгустившееся в некое подобие человеческой фигуры.

– Благодарю тебя, доблестный рыцарь! – глухо произнёс призрак.

Шио непроизвольно отреагировал защитным жестом, Памва же так и остался в прежней позе, лишь с интересом скосив глаза к привидению. Он прекрасно знал, что привидения Энрофа – ни добрые, ни злые – не в состоянии никому нанести ни малейшего материального урона. Как, впрочем, и наоборот – не в силах облагодетельствовать кого-нибудь из пребывающих в телесности. Так что опасности не существовало. А если ночной гость будет слишком уж надоедлив, Шио прогонит его соответствующей молитвой.

– За что ты благодаришь меня?

– За кровь, пролитую тобой на мою могилу.

– Тут твоя могила? Извини, не знал.

Призрак вздохнул.

– Как бы там ни было, твоя кровь дала мне новую силу и новую жизнь. Я благодарен и стану служить тебе год и один день.

– Спасибо, не надо. Я не колдун, тем более не некромант, поэтому твоё общество будет привлекать ненужное внимание. А мне это ни к чему. К тому же – как ты собираешься исполнять свою службу? Ты развоплощён. Покойся с миром.

– Ага, конечно, – иронически протянул призрак. – И ты, естественно, ни при чём… Гляди!

Он нагнулся и подцепил из костра тлеющую головешку. Уголёк лежал на его ладони, не причиняя никакого вреда.

– Твоя кровь – особая, – торжествующе пояснил дух. – Ты сам недавно рассказывал мальчишке, что многому научился от существ иного мира... Поэтому теперь я могу касаться вещей. Конечно, снова взять в руки копьё и щит у меня вряд ли получится, но кое-что я сумею. И сохраню это до смерти хозяина крови – да живёшь ты вечно! А днём я не буду иметь образа.

– Но нам не нужны спутники? – вопросительно сказал Шио, взглянув на Памву.

Призрак не отреагировал, лишь неприязненно покосился на мальчика – ждал, что скажет Памва.

– Как тебя зовут? – поинтересовался рыцарь, обдумывая ситуацию. Действительно, с одной стороны, в их компании третий – лишний, но с другой – кто знает, как повернётся дело, а невидимый разведчик не помешал бы в любом случае.

– Когда-то я носил имя Гийом Айтер, – торжественно произнёс призрак. – И это имя звучало славно среди лордов! Смею думать, род Айтеров до сих пор гордится мною.

Итак, выходец из могилы в своё время принадлежал к сословию знати. А слово «честь» для лорда Энрофа значило многое, если не всё. Так что элементарное предательство исключалось: если служба обещана, она будет исполнена. К тому же даже лучше, чтобы невольный свидетель (хотя свидетель чего?) находился под присмотром.

– Хорошо, – решился Памва. – Твои услуги принимаются. Станешь нашими глазами и ушами.

– Мы будем звать тебя Гийом Безобразный, – вставил Шио.

– Моя внешность так уродлива? – оскорбился призрак.

– Нет, – возразил Шио. – Не безобрАзный, а безОбразный. Важна вера, и имя будет ещё одним подтверждением твоей невидимости.

– Да. Есть вера – сила, которая создаёт; есть неверие – сила, которая уничтожает,– откликнулся Гийом. – Это можно использовать как оружие. Хорошо, что ты понимаешь это, отрок.

Шио, широко раскрыв глаза, смотрел на привидение.

– Я об этом даже не думал, – наконец, пробормотал он. – Владыка Флавиан (Памва поморщился: опять!) всегда говорил только о вере. А безверие…

– Не безверие, – строго поправил призрак. – Безверие пассивно, им ничего не добьёшься. А вот неверием можно значительно ослабить противника. Говорили, в старину существовали мастера, которые одним только неверием уничтожали врагов.

– Но это не путь Иала!

– Конечно. Это путь Гура. Путь Иала – вера, путь Гура – неверие. А ты, как я понимаю, служка в монастыре?

– Я служу богу, причём только одному богу! И не надо произносить имя того, второго!

– Ну, конечно, конечно… Однако в жизни иногда приходится ходить разными путями. Не так ли, милорд? – обратился Гийом к Памве.

– Я предпочитаю свои, – уклончиво ответил тот. – А сейчас, между прочим, нам бы желательно поспать. Ты, конечно, предупредишь, если кто-то окажется поблизости?

– Безусловно, милорд. Нам, духам, отдых не требуется. На рассвете я разбужу вас, а потом вынужден буду исчезнуть. Я с трудом переношу свет.

– Хорошо. Да, – вспомнил Памва, – завтра утром мы покинем это место. Ты как, сможешь следовать за нами? Или ты путешествуешь только по ночам?

– Не волнуйся, милорд, – усмехнулся призрак. – Когда понадобится, я окажусь поблизости.

На заре Памва проснулся от лёгкого прикосновения. Гийом, убедившись, что рыцарь открыл глаза, молча указал на поднимающееся солнце и исчез.

Утро выдалось прохладным. Выпала обильная роса. Холодные капли отягощали траву и кусты, и Памва, занимаясь утренней разминкой, недовольно морщился. Рука больше не болела, только чуть заметный шрам напоминал о том, насколько серьёзно она была повреждена.

Шио, с трудом разведя костёр (сырой хворост загораться не хотел), вскипятил чай – собственно, это был не чай, а невзрачное растеньице-сорняк, росшее практически повсюду, но молодые листья его имели превосходный вкус и тонизирующие свойства, поэтому Памва (а вслед за ним и Шио) стали называть его чаем. Наскоро перекусив, они отправились в путь.

Встающее солнце съедало остатки ночного тумана. Утренняя свежесть заползала за воротник, заставляя поёживаться. День обещал быть замечательно прекрасным.

–В такое утро всякая тварь славит Создателя, – убеждённо сказал Шио.

Памва усмехнулся и ничего не ответил.

Ехали они быстро и никого на своём пути не встречали. Никак не проявлял себя и Гийом.

– Осталось совсем немного, – сказал, наконец, Памва. – Видишь вон тот приметный утёс?

– Похожий на сломанный клык?

– Да. Хотя отсюда не заметно, но у подножия есть маленький грот, скорее даже, расщелина. Нам туда.

Однако прошло довольно продолжительное время, прежде чем они добрались до нужного места. Узкие выступы скалы в незапамятные времена образовали здесь нечто подобное на поставленные ребром ладони, между которыми лежал большой, тронутый свежим зелёным мхом обломок гранита.

– И где грот? – полюбопытствовал Шио.

– Нужно отвалить вот этот камень.

– Ого! А как мы это сделаем?

– Придётся поупираться. Я бы не положил его здесь, если бы не рассчитывал в своё время убрать.

– Положил? Как? Это под силу только великану!

– Нет, всё не так уж сложно: просто свалил с вершины. Кстати, видишь – перед камнем водой вымыло яму? Если вооружиться рычагом, вполне можно его туда сдвинуть.

Памва вырубил две подходящие лесины и вбил концы между камнем и скалой. Затем налёг со всей силой. Шио помогал с другой стороны, и Памва с удивлением отметил, что парнишка, оказывается, крепок не по годам.

Как и предполагалось, камень после нескольких попыток съехал в углубление. Открылась щель, из которой Памва, засунув руку по плечо, достал длинный свёрток.

– Что это?

– То, что очень поможет нам в пути, – ответил Памва. – Оружие. Я спрятал его здесь перед приходом в монастырь. Видишь, здесь два меча: большой и малый. Для обеих рук.

Он вытащил длинный меч. Лезвие сверкнуло на солнце.

– Такой тоненький?! – удивился Шио. – И что таким можно сделать?

Вместо ответа Памва резко взмахнул рукой. Молодая осинка, росшая рядом, ещё несколько мгновений стояла неподвижно, а затем, начиная клониться всё быстрее, с шумом рухнула. Срез был гладкий и чистый.

– Не думаю, что на Энрофе где-нибудь ещё может встретиться сталь такого качества, – довольно сказал Памва. – Поэтому клинку не обязательно быть толстым. На, возьми короткий меч, он подходит тебе по размеру. Я покажу основы техники, будешь тренироваться.

Шио восхищённо любовался гладким синеватым лезвием. Он несколько раз взмахнул мечом, и тот тоненько пропел в воздухе.

– Осторожно, он острый, – предупредил Памва. – Ну вот, теперь мы можем вернуться, взять спрятанный мной… Взять то, что спрятано, и направляться туда, куда ты укажешь.

– В Тарс! – выпалил Шио. – Сначала в Тарс, а потом я скажу, куда дальше.

– В Тарс так в Тарс, – пожал плечами Памва. – Я так и подумал, когда в самом начале ты сказал «направо»… Что ж, навестим там кое-кого из моих знакомых. Ну, раз так, поворачиваем обратно. Но вначале мы сделаем вот что…

Он, подмигнув мальчику, положил на плоский камень две новенькие серебряные монеты.

– За работу нужно платить, – пояснил он недоумевающему Шио. – Зато я всё это время пребывал в уверенности, что за оружием хорошо присматривают.

– Кто присматривает?

– Не будем зря называть имён, они этого не любят. Взгляни-ка! Видишь?

Шио изумлённо разинул рот. На камне не осталось и следа монет.