Скажи мне кто твой друг (часть 4)

Продолжение

Утро началось солнечным зайчиком, пробравшимся через плохо задернутые шторы. Первое за три месяца пробуждение без боли. В теле чувствовалась лёгкость как раньше.

− Карлыгаш, ты где? – крикнула Жанара, открыв дверь.

− Здесь, − с кухни послышался голос сестры, − идем завтракать.

Жанара встала на пороге кухни, и как в детстве сладко потянулась.

− Как спалось? − Карлыгаш улыбнулась.

− Хорошо. Ой, баурсаки! Я их лет сто не ела, − от тарелки с золотистыми пухлыми шариками шёл изумительный аромат детства. − Но мне их нельзя, врачи запретили жареное есть.

− А ещё они отказались тебя лечить. Так что не им что-то запрещать.

− Знаешь, мне сегодня Талгат приснился.

−Вот как?

− Да. Интересно, он меня купаться звал. Представь.

− Жанара, а ведь возле его юрты и правда рядом источник святой, сам Акбек ата его людям открыл. Я же говорю, дедушка поможет.

− Ой, не знаю, сестра. Врачи определили у меня быстротекущий рак. Я же ещё полгода назад здоровой была. А через три месяца врачи руками развели − поздно что-то делать.

− О, Аллах. Да что ж теперь за врачи такие? У них вообще души нет, да?

− Они считают надо правду пациентам говорить. Что бы иллюзий не было.

− И убивать словами быстрее, чем болезнь? Что такое с людьми в городах случилось? − Карлыгаш присела на стул, взяла Жанару за руки. − Правильно сделала, что приехала. К Талгату пойдёшь?

− Придётся, − Жанара опустила глаза, задумалась. − Может и правда виновата я перед ним, ведь Талгат на коленях меня умолял не уезжать. Я ему как ответила − выбирай или я, или твоя мать. А ведь у неё тоже рак был. И умерла она через полтора года как я уехала. Меня тогда Талгат в городе нашёл. Приехал в общежитие, а я беременная Аидой, сказала, что замуж вышла и в посёлок не вернусь.

− Я помню, он приходил ко мне, а после, как на пастбище уехал, в посёлок почти и не приезжал. Совсем нелюдимым стал. Ведь Талгат лет пять всего как с людьми общаться начал, и то, только по лечению. А так, чтоб в гости, или просто поговорить, нет. Сегодня суббота, в это время у него людей много. До шести он принимает, к семи и пойдём. А где Аида?

− Спит наверно. Она и до часу спать может. Привыкла в городе до четырёх по клубам шататься.

− Она что, не работает?

− Нет. Я же тебе говорила, мы в Швецию собирались уезжать. Она и ждала. Там у неё жених был. Только вот как узнал о наших проблемах, написал, что его в командировку посылают, и свадьба откладывается. И всё, пропал в неизвестном направлении, прям как её папаша, - снова обида и злость комом застряли в горле.

Карлыгаш стукнула по столу кулаком:

− Хватит! Забудь про это. Сейчас главное вылечится. А для этого в первую очередь о плохом не думать.

− Значит всё что меня касается, плохо? − влетела Аида, не расчёсанная, в прозрачной футболке и трусах, злые глаза с припухлыми ото сна веками метали молнии, − Может и обо мне забыть надо? А, тётя? Вычеркнуть меня из жизни, всё, нет Аиды. Как вирусный файл. Что скажешь, мам? Давай, почисть компьютер свой, запусти антивирус.

− Прекрати истерику. Хочешь, прямо теперь езжай. Машина у тебя есть, квартира тоже. Образование я тебе дала.

− Вот как всё просто? Езжай Аида, как смогла я тебе жизнь сломала, а теперь сама восстанавливай. Спасибо.

Прозвучала звонкая пощечина и Аида схватившись за щеку присела.

−Неблагодарная! − Карлыгаш красная от гнева стояла над племянницей.

В коридоре раздался звук рассыпавшихся стеклянных бусин, но она даже не обернулась.

Аида со страхом подняла глаза:

− Тётя, вы что? Кто вам позволил?

− Я себе позволила. Быстро иди в свою комнату, оденься, расчешись, умойся.

Испуганная Аида вышла, её острые плечи подрагивали то ли от гнева, то ли от плача. Жанара молча смотрела на происходящее. Раньше она бы кинулась защищать дочку, наговорила бы сестре грубостей и уехала, чтобы больше никогда не возвращаться, но за эти полгода, которые перевернули всю жизнь, стало очевидно во что превратилась дочь, и бессмысленно строить иллюзий на её счёт.

- Карлыгаш, налей чая. Ещё баурсаков поем. Так я по ним соскучилась за эти годы.

Карлыгаш налила чай, поставила перед сестренкой пиалу и ласково погладила по коротко стриженной голове.

- Кушай родная, кушай, набирайся сил.

***

Весь день Аида провела в своей комнате. Ярости не было предела: «Зачем мы вообще приехали сюда? С чего вдруг матери взбрендило лечится на каких-то могилах?», − зло выплеснулось сдавленным стоном: «придется подчиняться, иначе я вообще останусь без наследства». Никогда в жизни никто не бил её. Как реагировать? Всё смешалось – боль, обида, ненависть. И без того взвинченные нервы натянулись ещё сильней, лишь страх остаться ни с чем останавливал бурю бушевавшую внутри.

Всю жизнь мать делала так, как хотела Аида. Покупала то что она хотела − игрушки, вещи, а позднее, машины, украшения, оплачивала поездки на заграничные курорты, туры в западные страны, кучу других развлечений, стоящих немалые деньги. Как они доставались матери, Аиду особенно не интересовало. Даже то, что мать вечно была на работе особо не расстраивало, ну может быть в детстве, но Аида быстро увидела в этом свою выгоду и по максимуму пользовалась этим. И вот теперь, когда самая большая мечта должна была стать реальностью всё рухнуло. Ярость и бессилие сводили с ума.

Ближе к вечеру зашла Карлыгаш:

− Одень платье, с нами пойдешь к дяде Талгату.

− У меня нет, – Аида развела руками и грустно опустила глаза, не подавая вида насколько ей противна тётя. Что, что, а актрисой она научилась быть с детства.

− Подожди, − Карлыгаш вскоре вернулась. − Вот одевай, − тётя протянула платье в мелкий цветочек.

− Ого, и откуда этот раритет? −Аида с удивлением разглядывала наряд.

- Моё платье.

- Это ж сколько лет этому шедевру?

- Сорок с лишним, − Карлыгаш вздохнула.

На лице племянницы появилась ухмылка, она стянула с себя футболку с джинсами, и надела платье, которое село как влитое. Фигурой Аида сильно походила на Карлыгаш, конечно если не брать в расчет размеры, тётя была раза в два шире, но это сейчас, в двадцать лет она имела такую же тонкую талию, длинные красивые ноги, высокую грудь и изящные руки с тонкими кистями. И лицом Аида была в тётю, широкие скулы, раскосые глаза, густые прямые волосы, с той лишь разницей, что племянница превратила свои в «пшеничный стог», как про себя называла их Карлыгаш.

Втроём они вышли на улицу. Полуденная жара спала, вечер принёс прохладу, а ветерок − полынный запах со степи.

Жанара шла медленно, держась за сестру.

− Жанара? − проскрипел неприятный старушечий голос − Когда приехала?

Все трое обернулись, за ветхим забором старого покосившегося, неопрятного дома стояла старуха – сгорбленная, с тёмной кожей, с мутными злыми глазками на половину прикрытыми дряблыми веками без ресниц.

− Тётушка Карагоз, здравствуйте.

− Здравствуйте, − разглядывая с любопытством старуху сказала Аида.

− Дочка? – прищурилась тётушка.

− Да.

− Выросла, помню её совсем маленькой. Карлыгаш, почему не здороваешься?

− Здравствуйте, мама, − на лице Карлыгаш появилась плохо скрываемая неприязнь, но старуха как будто не замечала этого. Она криво улыбалась тонкими губами и не моргая глядела на Карлыгаш.

− Давно тебя не видела, невестка. Что в гости не заходишь? – и, не дожидаясь ответа, перевела взгляд на Жанару. − Ты что такая худая и бледная? На диете небось сидишь, вы ж там все на этих диетах помешаны, − старуха как будто радовалась нездоровой худобе Жанары, − и дочка вон какая худенькая да бледная. Сразу видно городская.

− Извините, но нам, нужно идти, до свидания, − Карлыгаш отвернулась от старухи, и зашагала прочь.

− Мы пойдём тётушка, − Жанара взяв дочь под локоть, пошла вслед за сестрой.

− А ты с дочкой в гости заходи. Поговорим. О городской жизни расскажешь.

− Хорошо, − не оборачиваясь сказала Жанара и ускорила шаг, а отойдя на приличное расстояние, обратилась к сестре. − Я уж думала померла она.

Карлыгаш, не глядя, сквозь сжатые зубы бросила:

− Эта ведьма у нечистого на вторую жизнь заработала.

Аида с интересом наблюдала за всем происходящим. Старуху она знала, это была свекровь тёти Карлыгаш. В детстве она внушала Аиде страх, но видя, что ребёнок боится, при каждой встрече пыталась прикоснуться и сунуть в руку конфету. Сейчас страха она не вызывала, наоборот казалась интересным персонажем, этакая старая ведьма из хорошего американского ужастика. Во всяком случае она была поколоритнее чем тётя или мать. «И что я её так боялась?» − пыталась понять Аида. 

продолжение следует...