Калам

Автор:
Наиль Абдуллазаде
Калам
Текст:

I

Во времена правления шаха Аббаса Великого, в одной маленькой черной книге поселился бездомный дьявол. По легенде он проник в книгу через букву «Шин», с которой начинается слово шайтан. Судя по всему, дьявол не собирался делать ничего плохого. Вместо того чтобы творить зло, он начал обустраивать книгу и буквы в ней как свое новое жилье. Он навел там порядок, разгладил ровно слова, сдвинул согласные и гласные, так чтобы они выглядели красиво, правильно расставил огласовки, чтобы они не путались среди букв и точек. Шайтан исправил некоторые грамматические ошибки, где-то подправил буквы, перетащил слова на новое место так, чтобы не исказить смысл фразы, но, чтобы она звучала красиво. Пока шайтан делал столь кропотливую работу, он напевал себе под нос единственную песню, которую знал, это была колыбельная. После того как он появился в книге, в ней воцарились мир и спокойствие. Буквы больше не спорили между собой, а точки и огласовки знали свое место и больше никуда не перебегали. Однако, этого было мало, потому что, маленькую книгу с шайтаном внутри никто не раскрывал и не читал. Она пылилась в дальнем углу Тебризской Медресе и даже мулла совершенно забыл о ее существовании.

Надо сказать, что ночь, когда бездомный дьявол поселился в книге была безлунной, поэтому по ошибке он залез не в книжную лавку, а в медресе. Выходило, что он зря старался, наряжая книгу изнутри, она никому не была нужна.

Молодому дьяволу нужно было срочно спасать положение и сделать так, чтобы книгу кто-то купил и прочел. Однажды ночью, на этот раз в полнолуние, он выкрал книгу вместе с самим собой из Медресе и спрятал ее на Тебризском Базаре. На следующий день шайтан принял образ человека, оделся во все черное, открыл лавку письменных принадлежностей на том же базаре и начал торговать. Так дьявол получил новую профессию, профессию торговца каламами, тушью, бумагой, перьями и пеналами. Он перестал быть бездомным, так как жил в маленькой каморке в своей же лавке на Тебризском базаре. От этого ему стало немного грустно, потому что ему не хватало чего-то более важного для него. Но он каждое утро надевал на лицо улыбку и открывал свою лавку. Он понял причину своей грусти, дьявол стал обычным человеком, простым торговцем. «Где же то зло, которое я могу совершать? Кого же мне сбить с истинного пути? Ведь я так скоро стану обычным торгашом. Забуду свое искусство и страшно подумать, стану ходить в мечеть на джума-намаз!» – думал он. Но, вскоре ему представился случай вновь стать самим собой.

Однажды в пятницу, после джума-намаза к нему зашел странствующий лысый джинн в облике человека. Такой же бездомный служитель зла, который все время притворялся человеком.

– Приветствую тебя, хозяин этой лавки. – Сказал джинн.

– Приветствую тебя, путник. Зайди, присядь. Чем тебя угостить? Может, принести тебе чаю с кардамоном и лучшими сладостями? Может принести немного соли или золы? – Спросил дьявол, давая понять, что понял, кто перед ним.

– Нет нужды ни в соли, ни в золе. – Улыбаясь ответил джинн. – Я по запаху нашел твою лавку и решил наведаться к тебе. Я всего лишь странствующий див, переменивший веру и ставший низшим чином сонма джиннов. А ведь когда-то еще до завоевания Ирана мусульманами к нам, к дивам относились по-другому. Нас хотя бы уважали. Правда, вас, дьяволов ненавидели уже в те древние времена.

– Ты пришел ко мне, чтобы рассказать, как нас ненавидели при древних царях и как ненавидят сейчас и нас и вас? – Ехидно спросил шайтан.

– Нет. – Улыбаясь и словно не замечая колких слов ответил джинн. – Я всего лишь ищу родственную душу. На днях я узнал, что скоро грядут великие войны с Османами, и что столицу Ирана перенесут сначала в Казвин, потом в Исфахан, потом в Шираз и потом в Тегеран.

– Ни вам, ни нам не дано знать будущее. Даже ангелам это не дано. Как же тогда ты можешь утверждать такое?

– Ты прав. Нам джиннам не позволено видеть будущее. Но, это позволено людям. – С улыбкой ответил джинн. – Но, я сюда пришел не для того, чтобы рассказывать тебе о гадалках. Я всего лишь странствующий дух, у меня нет дома, и мне приходится все время проводить в пути. Я живу давно и когда Ираном правили другие цари, у меня было все. Я был богат и жил среди людей. Но, потом пришли арабы и все разрушили. Разрушили наше царство, нашу древнюю веру, мой дом. Тогда же они низвели нас, духов-защитников в сонм джиннов, побиваемых камнями! Открою тебе один секрет. Аллах создал нас джиннов из огня.

– Какой же это секрет? Это все знают. Так же написано в Коране. – Огрызнулся дьявол.

– Секрет в том, какой именно огонь использовал Создатель. – Тихо ответил джинн и поднял указательный палец вверх.

– Какой же?

– Священный огонь! Огонь Заратуштры! Мы низшие духи тоже имеем право на любовь и милосердие Бога! Он не отворачивается от своих созданий! Нас прокляли люди, нас и вас! Нас прокляли пророки! Но, даже мы имеем право уверовать и получить прощение! – Все более разгорячался джинн.

– Так зачем же ты пришел ко мне, джинн-проповедник? Я в Бога верю, но не перестаю оставаться тем, кто я есть.

– Я хочу купить у тебя книги, учебники, письменные принадлежности и большую тетрадь. Большую тетрадь, чтобы записывать в ней все то, что я увижу. – Успокаиваясь ответил джинн. – Я собираюсь совершить большое путешествие, обойти снова весь Иран, посетить Ирак, владения Османов, Азербайджан, хочу дойти до Средиземного моря, все места, которыми владели наши цари в годы моей молодости. Мне не сидится на месте. Я болен дорогой и воспоминаниями о прошлом величии Ирана. Новая вера тяготит меня, да простит меня Аллах. Единственное успокоение я нахожу, когда записываю увиденное. Мне нужна тетрадь, калам, тушь и нож для чистки калама. Ты продашь мне все это?

– Ты хочешь купить весь набор для каллиграфии? – Усмехнулся дьявол.

– Ты не поверишь, мой огненный товарищ, но именно так! У меня прекрасный почерк! Я хочу изучать науку почерка, чтобы красиво писать. Так я буду молиться Богу. – Последнюю фразу джинн произнес очень тихо, едва шевеля губами. Но, шайтан его услышал.

– Хорошо. Я продам тебе все, что пожелаешь. Назову самую низкую цену. Но, с одним условием. Ты назовешь мне свое имя. Чтобы мне потом легче было узнать тебя. – Ответил дьявол и щелкнул зубами.

– А зачем тебе мое имя? – Удивился джинн.

– Я знаю, я даже уверен, в том, что мы с тобой еще встретимся. Через много-много лет. И я хочу вспомнить как тебя зовут, мой дорогой друг. Я шайтан – я сбиваю с истинного пути людей, а ты джинн, который хочет приблизиться к Небесам. Тебя я тоже хочу сбить с истинного пути. Как видишь, я предельно откровенен с тобой, мой огненный сотоварищ. Считай, что мы заключили с тобой сделку. Ты будешь искать путь к Богу, а я буду поджидать тебя на этом пути, чтобы сбить с него.

Джинн грустно посмотрел на шайтана и согласился.

– У меня старое персидское имя. Я даже не менял его ни разу за все эти столетия. Меня зовут Хосров. Как шахиншаха. – Ответил джинн.

– Ты, наверное, очень этим гордишься.

– Да, я этим горжусь. – Ответил джинн и отвернулся. – Не всем джиннам дают человеческие имена.

Пока шайтан высчитывал сдачу и упаковывал, купленные джинном принадлежности, тот незаметно стащил у него маленькую черную книжку. Ту самую книгу, в которой дьявол поселился, прежде чем открыть лавку и стать торговцем. Джинн сделал это словно против своего желания, как будто у него было две левые руки. Это мелкое воровство не скрылось от глаз шайтана, но он с трудом сдержал торжествующую улыбку.

– Мы еще встретимся, друг мой. – Сказал он, когда джинн уже вышел из его лавки и не мог слышать слов дьявола. – Я и не таких сбивал с истинного пути, ведь наша встреча не случайна.

II

Джинн сидел под старым деревом на холме и вспоминал вчерашний день как сон. Он видел Тебриз как на ладони. Как древний город купается в жарких лучах солнца. Слышал голоса людей и животных, которые даже не подозревали, что где-то на холме сидит одинокий джинн и грустно смотрит на них.

Вчера он украл книгу у того самого шайтана, который сам готов был продать ему все. Джинн не хотел ничего красть и не хотел никого обманывать, так вышло само собой. «От себя не убежишь, у меня действительно две левые руки» – подумал дух пустыни, «но, можно ведь попробовать сбежать от врагов».

Джинн носил жиденькую седую бороду, хромал на обе ноги и плохо спал. Из-за постоянной бессонницы у него были красные глаза и желтые руки. Он боялся собак и детей, ходил всегда по левой стороне улицы и никогда не доедал то, что у него было в тарелке, всегда оставляя кусочек. «Я боюсь умереть от сытости, а не от голода» – говорил он. Жители деревень и городов, в которые он приходил сразу узнавали в нем духа пустыни и бросали в джинна камни, кричали на него и поносили последними словами. Но, никому из тех, кто бросал в него камни чтобы отогнать, не приходила в голову мысль, просто помолиться Богу. Только кошки не боялись его и позволяли гладить свои мягкие спины. За всю свою жизнь он никому не причинил зла, никого не обидел, не наслал болезней, единственное что он делал плохого, он крал. Джинн воровал все, до чего мог дотянуться. Огрызки яблок, монеты, камни, ложки, женские туфли, четки, орешки, словом все то, что ему не было нужно и что можно легко положить в карман как магнитом тянуло духа пустыни. Казалось, у него две левые руки и обе очень ловкие.

Однажды в Ираке, он остановился на ночлег в караван-сарае на пути в Кербелу. В том же караван-сарае остановился ангел, шедший пешком в паломничество к могиле имама. Случилось так, что, когда ангел заснул, джинн украл у него из сумки глиняную печать для молитвы.

– Возьми ее себе – услышал джинн голос ангела. Оказалось, что тот только притворился спящим.

– Пожалуйста, не зови никого, я верну. Я нечаянно, я не хотел красть. – Запричитал джинн и из его воспаленных красных глаз брызнули слезы. – Если меня схватят, то отрубят руку.

– Никто тебя не схватит, и я никому не скажу. – Ответил, вставая с постели ангел и повторил. – Возьми эту печать себе, может тогда ты научишься молиться. На самом деле я не пойду в Кербелу, я возвращаюсь обратно в Багдад. У меня там срочные дела.

– Спасибо тебе. Я виноват перед тобой.

– Хочешь дам совет? – Спросил ангел.

– Хочу.

– Если хочешь, чтобы у тебя вместо двух левых рук появилась хоть одна правая, научись писать. Так ты отучишься от воровства. Хотя иногда есть такие вещи, красть, которые не грех, а в некотором смысле богоугодное дело.

– Какие же это вещи? – Удивился джинн.

– Хлеб и книги. Хлеб крадут, чтобы съесть и не умереть с голоду, таких Аллах прощает. Никто не должен быть голодным. А книги крадут, чтобы читать, это тоже голод и таких воров Аллах тоже прощает.

– Кто же меня научит писать? Я ведь нищий. Даже если я украду много золота, никто не захочет учить меня. Люди сразу распознают во мне джинна и не хотят со мной связываться. Выгоняют отовсюду, кидают камни, плюют мне в лицо и поносят меня.

– Не жалуйся. Может так и нужно было. Я научу тебя писать. Садись рядом со мной, вот тебе бумага, вот калам, а я зажгу лампу.

В ту ночь ангел научил джинна буквам алфавита, научил его читать и писать. Он рассказал, что мир начинается с буквы «Алиф», что буква «нун» дарит свет, и что буква «та-марбута» всегда стоит в конце слова и символизирует женское начало. Потом ангел одарил ему книгу персидских стихов, но запретил прикасаться к Корану и хадисам.

– Никогда не трогай священные книги, обожжешься и разучишься писать. Станешь опять побиваемым камнями вором.

Уже когда занялся рассвет, и ангел вернулся с предрассветной молитвы, джинн самостоятельно вывел на куске бумаги свое имя – Хосров.

Сейчас сидя под деревом, он вспоминал ту ночь и того ангела. На воспаленных глазах пустынного духа снова выступили слезы. Он хотел навсегда покончить со своей прежней жизнью. Джинн был благодарен ангелу, за маленькую возможность изменить свою жизнь. Больше никогда у него не будет ни бороды, ни красных глаз, ни хромых ног и наконец-то появится хоть одна правая рука вместо двух левых.

Он решительно встал, снял с себя всю одежду, выдернул бороду, вцепился ногтями себе в лицо и словно одежду стянул старую кожу. Надел новую одежду, помолодел на сотни лет и с новым прекрасным лицом ушел на восток, в город в самом сердце Ирана, чтобы через несколько столетий поступить на Факультет филологии, философии и педагогических наук Тегеранского Университета.

III

Тебриз встретил меня жарой, ветром, запахом специй, шумом голосов и слезами воспоминаний. Я наивно полагал, что моя жизнь в Тегеране осталась в прошлом, что я покончил с ней навсегда и теперь мой дом и мое будущее здесь, в Тебризе. Я возвращался после долгого путешествия к себе, казалось, я наконец-то понял, что я не бездомный, у меня есть то место, в которое я хочу вернуться, и им оказался древний Тебриз.

Я закончил Тегеранский Университет, отслужил в армии и вернувшись со службы решил, что хочу вернуться, туда, где все началось. Я связался со своими знакомыми в Тебризе, собрал свои вещи и стараясь не задерживаться, чтобы не травить себе душу прощаниями, уехал, навсегда. Мне удалось поселиться в районе Сорхаб, где я снял маленькую однокомнатную квартирку недалеко от проспекта Энгелаб. Медленно, не спеша я погружался в новую жизнь. Я нашел работу в общественной исламской библиотеке в другом конце города, где помимо основной работы занимался за дополнительную плату переводами с арабского языка. Скоро я обзавелся новыми друзьями, большая часть, которых были мои коллеги и студенты Тебризского Университета. У меня начали складываться новые привычки, появились любимые места в городе. Любимое кафе «Пейкар», парк, магазин сладостей «Хурчин», постоянный парикмахер Муса. А еще, я тайно от всех вернулся к занятиям каллиграфией. Я скрывал от друзей и коллег, что большую часть свободного времени провожу за листком бумаги и каллиграфическими упражнениями. Это был мой маленький мир, который дарил мне часы покоя в городской суете.

Через объявление я нашел старого мастера каллиграфии, который давал частные уроки. Его звали Кербалаи Мирза Бахтияр, ему было больше восьмидесяти лет, но страсть к каллиграфии всецело владела его душой. Почетный титул Кербалаи перед его именем означал, что он совершил паломничество в Кербелу к могиле Имама Хусейна. Он был членом Общества Каллиграфов Ирана, где занимал должность секретаря местного отделения, но потом отказался от этой должности, оставшись почетным членом общества и самым уважаемым каллиграфом Тебриза. После знакомства с мастером Мирза Бахтияром, я понял, что все мои познания в каллиграфии, это детские рисунки. Он открыл мне глаза на настоящее искусство, истинную науку почерка. Я завидовал ему и понимал, что такого идеального владения техникой мне не достичь, и в то же время я восхищался им и старался научиться у него всему. Мы часто беседовали с мастером на разные темы, он даже разоткровенничался во время одной из таких бесед и признался, что является тайным сторонником шаха и противником Исламской Революции. Однажды в холодный зимний вечер, сидя у электрического обогревателя он рассказал мне интересную историю.

– Существует легенда – начал Мирза Бахтияр – о том, что несколько веков назад в Персии жил то ли джинн, то ли еще какой-то злой дух, который решил постичь искусство почерка. Будем называть его джинном так как это соответствует нашей культуре. Так вот, этот джинн был не похож на своих собратьев, он отличался от них умом, талантом и, как ни странно, пылкостью, страстью к новым знаниям, к созиданию, а не разрушению. Не найдя себе применения там, где он жил, он пустился в странствия и описал все виденное в некой таинственной книге. Эта безымянная книга, написанная не человеком, а духом считается совершенным учебником каллиграфии, навсегда утерянным для людей. Очень мало кто из каллиграфов Ирана вообще знает о ее существовании, а те, кто и слышал о книге джинна считают ее всего лишь красивой, но бесполезной легендой. Хотя есть те, кто свято верит в существование безымянного учебника каллиграфии.

В другой раз Мирза Бахтияр рассказал мне одно происшествие из его жизни, которое потрясло его и надолго врезалось в его память.

– Однажды я стал свидетелем очень интересного происшествия, которое до сих пор не могу понять. Это произошло через несколько лет после иракской войны и свержения Саддама Хусейна в Ираке. У власти тогда находилось шиитское проиранское правительство Нури Аль-Малики, тогда же я решил наконец совершить паломничество в Кербелу. Ты знаешь, что при кровопийце Саддаме неиракским шиитам было запрещено ездить в этот священный город. Я уже был не молод, поэтому на опасности в пути смотрел безразлично. Если мне и суждено умереть, то лучше я встречу смерть на пути к могиле нашего Имама, – думал я тогда и отправился в путь. К тому же дорога оказалась безопасной и мы, паломники из Ирана без происшествий доехали до Кербелы.

В самом городе я поселился в гостинице для паломников. Но, так как все номера были заняты, мне отвели комнату, где уже жили два гражданина Ирана. Я скрыл от них то, что я из Тебриза и, те два иранца думали, что я не понимаю их речи. Между собой они разговаривали на азербайджанском языке, а со мной на фарси. Но, я прекрасно владею тюркским языком и все понимал. Ночью, когда мы спали я проснулся от легкого шороха, но продолжал лежать и делать вид, что сплю. Оказалось, что один из паломников пытается украсть что-то у другого из его сумки. Второй паломник проснулся и спокойным голосом сказал по-азербайджански:

– Можешь забрать себе.

– Пожалуйста, не зови никого, я верну. Я нечаянно, я не хотел красть. – Запричитал воришка. Он даже заплакал от страха. – Если меня схватят, то отрубят руку.

– Никто тебя не схватит, и я никому не скажу. – Ответил, другой паломник и повторил. – Забери эту молитвенную печать себе. На самом деле я не останусь в Кербеле и возвращаюсь обратно в Багдад. У меня там срочные дела.

– Спасибо тебе. – Со слезами в голосе причитал незадачливый вор.

– Хочешь дам совет? – Спросил паломник.

– Хочу.

– Если хочешь, чтобы у тебя вместо двух левых рук появилась хоть одна правая, научись писать. Так ты отучишься от воровства. Хотя иногда есть такие вещи, красть, которые не грех, а в некоторых случаях богоугодное дело.

– Какие же это вещи?

– Хлеб и книги. Хлеб крадут, чтобы съесть и не помереть от голода, таких воров Аллах прощает. Никто не должен быть голодным. А книги крадут, чтобы читать, это тоже голод и таких воров Аллах тоже прощает.

– Кто же меня научит писать? Я ведь нищий. Даже если я украду много золота, никто не захочет учить меня. Люди сразу распознают во мне воришку и не хотят со мной связываться. Выгоняют отовсюду, кидают камни, плюют мне в лицо, поносят меня.

– Не жалуйся. Может так и нужно было. Я научу тебя писать. Садись рядом со мной, вот тебе бумага, вот калам, а я зажгу лампу.

В ту ночь тот паломник научил вора буквам алфавита, научил его читать и писать. Подарил ему книгу стихов, но запретил прикасаться к Корану.

– Никогда не трогай священные книги, обожжешься и разучишься писать. Станешь опять побиваемым камнями вором. И больше не кради, украдешь, что-нибудь кроме хлеба и книг, опять станешь тем, кем был до познания букв.

Услышав столь странный диалог, я продолжал лежать и притворяться что сплю, но вскоре сон меня одолел, и я действительно уснул. Когда я проснулся на утреннюю молитву, то в номере гостиницы кроме меня никого не было. Я был один. После намаза я спросил у администратора, кто были те люди, к которым меня подселили? На что удивленный служащий ответил мне:

– Агаи, кроме вас в номере никого не было, это одноместный номер, и мы не подселяли вас ни к кому.

Но я точно помню, тех двоих и их странный диалог навсегда врезался в мою память. Это не было сном, я в этом уверен также, как то, что ты сидишь передо мной.

После этой странной истории мы еще немного посидели с моим учителем, он дал мне домашнее задание, и я вернулся в свою маленькую квартирку. Воспоминания жгли мою душу. На следующий день, отпросившись с работы чуть пораньше, я пошел на Тебризский Базар.

IV

Как ни странно, но я не был на Тебризском базаре с того самого дня, когда накупил всяких письменных принадлежностей. Я сам не понимал, почему пришел именно сюда, ведь на самом деле я не любил рынки, торговые ряды, суету и толпы людей. Покупки меня мало интересовали, разве что, я вновь хотел очутиться в той самой безымянной лавке каллиграфов и писарей. Прошло много лет, и я уже не помнил, где она находится. В тот день я набрел на нее случайно, а сейчас искал и не мог найти. Прогуливаясь по крытым галереям базара, я обошел квартал Амир, неспешно прогулялся по Мозаффарие, заходя в каждую лавку, в каждый магазин и рассматривая многочисленные ковры.

Почти четыре часа я бесцельно бродил по базару, пока так же, как и много лет назад не набрел на ту самую безымянную лавку письменных принадлежностей. В ней ничего не изменилось с того дня, как я купил в ней каламы, пеналы, учебники и украл маленькую черную книжку, такую же безымянную, как и эта лавка.

– Добрый день, мой милый друг. Я даже помню, как вас зовут, хотя мы с вами виделись только один раз и это было так давно. – Улыбаясь во все зубы поприветствовал меня хозяин лавки. Он ничуть не изменился, такой же крупный, с огромными волосатыми руками, в черной одежде и с типично карикатурной внешностью мясника, а не продавца каламов.

– Добрый день. Я тоже вспомнил вас. Вижу, что в вашем магазинчике почти без изменений.

– Да, все осталось таким же, как и сотни лет назад. – Приторно слащаво улыбаясь во все зубы ответил мне продавец.

– Хотите сказать, что этой лавке сотни лет?

– Разве вы не помните? – Удивился продавец. – Ведь это же Тебриз, время не властно над этим городом! А базар? Вы не поверите, но базар, сердце этого города почти не изменился со времен шаха Аббаса Великого!

– Удивительно. Вы очень приятный собеседник и к тому же очень любите родной город.

– Конечно, я настоящий патриот Тебриза. Это один из самых древних городов Ирана, хотя уже утративший свое былое величие. Вам этого не понять, хотя я вижу, как вы, агаи Хосров любите наш Тебриз и хотите здесь жить. Интересно, что же так тянет вас, столь образованного молодого человека, перед которым открыты все двери столицы, в наш провинциальный город? Ведь Тебриз давно уже не столица. – С тоской в голосе сказал продавец.

– Наверное это зов сердца. – Откровенно признался я.

Он смотрел на меня улыбаясь и ждал. Ждал, что же я скажу дальше, словно приглашая меня к беседе. Внезапно я почувствовал сильное желание выговориться, рассказать этому странному продавцу каламов с внешностью мясника все, что так давно копилось в моей душе.

– Я просто бесцельно прогуливаюсь по базару, представляете, я давно здесь не был. С того самого дня, как купил у вас столько всего.

– Многое я вам подарил, агаи Хосров. – Улыбаясь напомнил он.

– Да, вы сделали мне очень щедрый подарок.

– Вы еще украли у меня маленькую черную книжечку, тетрадь для записей. Нет, нет, агаи Хосров, не отпирайтесь. Я все прекрасно помню. Тот день, много лет назад, когда вы переступили порог моей лавки.

Я молчал. Мне нечего было ответить ему. Он знал про меня все.

– Не удивляйтесь, агаи Хосров. Ведь еще тогда я сказал вам, что наша встреча не случайна. Я никому не сказал и никому не расскажу о вашей маленькой шалости. Вам кажется, что это всего лишь книга чужих воспоминаний, но она очень дорога мне. На самом деле, это не книга, это мой дом. Раз уж вы ее украли с моего молчаливого позволения, то пусть она останется у вас. Как говорил один мой знакомый ангел: «Есть такие вещи, красть, которые не грех, а в некоторых случаях богоугодное дело. Хлеб и книги. Хлеб крадут, чтобы съесть и не помереть от голода, таких воров Аллах прощает. Никто не должен быть голодным. А книги крадут, чтобы читать, это тоже голод и таких воров Аллах тоже прощает». Я не Аллах, агаи Хосров, не мне вас прощать или карать. Но, и Аллаха я об этом просить не буду. Во-первых, я не имею права молиться, а во-вторых, он все равно прощает тех, кто крадет книги. Я сам накажу вас, агаи Хосров. Вы поплатитесь за то, что украли у меня. Очень жестоко поплатитесь. – Медленно растягивая слова сказал он. Все это время он приторно улыбался, а в конце фразы щелкнул зубами, словно вцепился мне в горло.

От его слов мне стало холодно, как зимой. Я замерз от того страха, который заполз в мою душу. Это был страх не за свое тело, а за что-то более важное. Я боялся потерять самого себя. В ужасе я выбежал из этой чертовой лавки и не помня себя устремился к выходу из Тебризского базара.

V

Джинн сидел под старым деревом на холмах и вспоминал вчерашний день. Он видел Тебриз как на ладони. Как древний город купается в жарких лучах солнца. Слышал голоса людей и животных, которые даже не подозревали, что где-то на холмах сидит одинокий джинн и смотрит на их дома, огороды и жизнь.

У него снова была седая жидкая борода, он хромал на обе ноги и из его воспаленных красных глаз капали слезы. Вчера его избили, закидали камнями и изгнали из Тебриза. Его поймали на мелком воровстве, но разъяренная толпа вместо того, чтобы сдать воришку стражникам, поколотила его и бросила у ворот города. У джинна опять были две левые руки и ни одной правой, он не умел писать, только красть.

Тогда же он решил пойти пешком в Кербалу, чтобы поклониться могиле Имама. Там, на пути в святое место, джинн встретит ангела. 

0
20:50
952
Нет комментариев. Ваш будет первым!
Загрузка...
Alisabet Argent