Канарейка

Никто не услышит, как в клетке поёт канарейка.

Никто не узнает, ни гнёт оцинкованных прутьев,

Ни запах металла, ни вкус надоевшего корма.

Никто не поймёт. А судьбина, старуха-злодейка

Дыхнет ей в лицо застоялой, несвежей водицей.

И в клетке приснится покой отшумевшего шторма.

И шелест дубравы... Но сменится сон чёрной жутью.

И только лишь скука земная пребудет на лицах,

Когда найдут в клетке остывшее, хрупкое тельце.

Что бросят в помойку, иль скормят котам, на забаву.

А может... ребенок в коробочке тесной схоронит

И будет грустить, до субботы, по езженым рельсам?

Алмазом и красной опушкой оденутся очи.

И страшный урок, чьё-то сердце не в шутку затронет.

До первой субботы. И славно. Довольно отравы

Без нас в этом клеточном мире. Я слышу. Пой громче.