Канарейка
Никто не услышит, как в клетке поёт канарейка.
Никто не узнает, ни гнёт оцинкованных прутьев,
Ни запах металла, ни вкус надоевшего корма.
Никто не поймёт. А судьбина, старуха-злодейка
Дыхнет ей в лицо застоялой, несвежей водицей.
И в клетке приснится покой отшумевшего шторма.
И шелест дубравы... Но сменится сон чёрной жутью.
И только лишь скука земная пребудет на лицах,
Когда найдут в клетке остывшее, хрупкое тельце.
Что бросят в помойку, иль скормят котам, на забаву.
А может... ребенок в коробочке тесной схоронит
И будет грустить, до субботы, по езженым рельсам?
Алмазом и красной опушкой оденутся очи.
И страшный урок, чьё-то сердце не в шутку затронет.
До первой субботы. И славно. Довольно отравы
Без нас в этом клеточном мире. Я слышу. Пой громче.