Радрадрабен

Звено тридцатое

Первое, что увидел Робин, открыв глаза, было склонившееся над ним озабоченное лицо Беки. Оно медленно вращалось в окружающем пространстве, постепенно приобретая чёткость. Граф вяло помотал головой и попытался сесть на кровати.

– Ни-ни-ни! – замахал руками Бека. – Лежи-лежи! Тебе до вечера подниматься нельзя. На-ка, прими лучше вот этого… – он осторожно зачерпнул из миски странной бурой субстанции, живо напомнившей Робину их недавнее приключение у Подножия Мира, и попытался сунуть ложку графу в рот.

– Что это ещё за дрянь?! – непроизвольно откинулся тот. – Что ты мне за отраву суёшь? Ты в своём уме?!

– В своём, – кивнул Бека. – Если б не эта, как ты выразился, отрава, не было бы с нами сейчас графа Айтерского. Ну, проглоти ещё хоть ложечку! А то Глендавейн пожалуюсь. Она сказала, чтоб до вечера всю эту порцию…

– Да что это хоть такое?!

– Что-что! Какая тебе разница? Обыкновенный грибной отвар. Лекарство такое.

– Лекарство, говоришь? Ну ладно, дай тогда, попробую… Фу, гадость какая! И воняет. А что, ничего другого нельзя было придумать?

– Можно, конечно. Очень помогла бы медвежья моча. Только я сказал, что её-то ты пить уж точно не станешь.

– Ну, это ты, пророк, угадал. А это – что за грибы такие? От одного запаха помереть можно.

– Ничего, василиски вон жрут и не помирают. Погоди, граф, может, ты ещё ночью светиться начнёшь, – осклабился Бека. – Да ты лучше не спрашивай, а пей давай. Дай-ка я тебе подушку подложу…

– Да погоди ты с подушкой, – вдруг спохватился Робин. – Ты мне скажи, чем дело-то кончилось? А то этот колдун вырубил меня в самом начале, гад такой! Что там дальше было?

– Да всё нормально, – успокаивающе заверил Бека. – Все живы-здоровы. Даже Арудон, хотя досталось ему будь здоров! Зато сейчас они с Гофларехом лучшие друзья, – тут Бека не выдержал и сплюнул. – Да, граф, влез ты со своим мечом…

– Что?! – Робин чуть не подавился грибом. – Как так лучшие друзья? И меч мой при чём?!

– А при том! Как, ты говорил, он у тебя называется?

– Истребитель Василисков. А то ты не знаешь.

– Это ты не знаешь! С чего ты взял, что он Истребитель Василисков?

– Как с чего?! Это же семейная реликвия! И руны ещё на нём…

– Во-во, руны! Ты руны эти сам переводил или просил кого?

– Ну… – Робин вдруг впервые осознал, что действительно, нет у него доказательств, что древняя надпись на клинке переводится именно так. Истребителем Василисков называли клинок и его отец, и дед, и прадед. И никогда никому и в голову не приходило, что это может быть иначе.

– Ну…

– Вот тебе и ну! – торжествующе ухмыльнулся Бека. – А вот Гофларех перевёл!

– И… что?

– Ничего. Только по-настоящему меч твой называется Истребитель Магии! И когда ты вчера высунулся – весьма некстати! – со своим мечом, да ещё и со своим боевым кличем в придачу, вся здешняя магия пошла наперекосяк. И вместо дуэли у наших старичков случилось чуть не братание. И Гофларех, и Арудон это прекрасно понимают, злятся теперь, а сделать уже ничего не могут!

– Вот как… – Робин покрутил головой. – Ну, что ж, может, оно и к лучшему. А то ещё развалили бы всю Долину… А как Глендавейн? Почему не заходит? Не хочет?

– Да она всю ночь над тобой просидела! Только-только прилегла – и то я прогнал, пусть, думаю, хоть поспит немножко. Да и отец ворчит на неё, что она с тобой столько возится.

– Ворчит, говоришь? – мрачно повторил Робин. – Ничего, я с этим отцом ещё разберусь.

– Ну и дурак! – запальчиво возразил Бека. – Ты знаешь, что она ему сказала?

– Что?

– Что замуж за тебя собирается! Так что он теперь тебе почитай что тесть.

Робина словно жаром обдало.

– Что, так и сказала?!

– Так и сказала. Да ты радоваться не спеши. Может, сгоряча она это. Тут целый скандал по поводу тебя вышел. Гофларех – дедок, конечно, крепкий, а только и дочка у него тоже упёртая... Короче, сговорились так: достанешь ему Радрадрабен ­– может получиться какой-то разговор, а не достанешь – не взыщи, – Бека развёл руками. ­– И на этом условии старик упёрся крепко.

– Ничего, достану, – уверенно сказал Робин. – Уж теперь-то я его всенепременно достану! А ему или не ему – это мы ещё посмотрим… Давай сюда свои грибы!

.

Звено тридцать первое

По сравнению с вальяжным беспорядком жилища Гофлареха или даже с аляпистым безвкусием дворца Арудона замок Суза Сумасшедшего вызвал у Робина впечатление довольно-таки тягостное. За состоянием как внешнего, так и внутреннего убранства хозяин бросил следить, видимо, сразу же после возведения последнего купола. Издалека постройку ещё можно было с некоторой натяжкой счесть обитаемой, но вблизи она поражала взгляд наблюдателя унылой заброшенностью и какой-то отрешённостью от всего земного. Позолоченная в незапамятные времена жесть крыши облезла и в некоторых местах провалилась. В окнах там-сям сохранились остатки переплёта, а иногда под случайным лучиком взблёскивало чудом уцелевшее стекло. Ржавая железная дверь, давным-давно зачем-то снятая с петель, так и стояла прислонённой рядом с черневшим отверстием входа. На выщербленные плиты парадной лестницы намело громадный сугроб снега.

Внутри замка было темно и холодно. Свирепая стужа Долины Ужасов, казалось, избрала это место своим излюбленным обиталищем, куда мороз и ветер возвращались для редких периодов отдыха. В приёмном зале снега, правда, не было, но его с успехом заменял слой смёрзшейся за века пыли. Может быть, поэтому хозяин предпочитал парить в воздухе и опускался на пол лишь в исключительных случаях.

И Гофларех, и Арудон пренебрежительно сморщили носы, но ни один не обмолвился ни словом по этому поводу: колдовской авторитет в Долине Ужасов определялся отнюдь не степенью комфортности жилища, а влияние Суза в среде магов было достаточно весомо, чтобы заткнуть рот любому критику.

– Прошу в мои апартаменты! – сурово сказал Суз. – Предупреждаю: ничего руками не трогать. Небезопасно. Также прошу воздержаться от применения магии. Я лучше сам.

Он ловко перевернулся в воздухе, застыл вверх ногами, отчего его мантия с бахромой неприлично задралась, и стал похож на потрёпанную букву Y. Заклинание, которое он произнёс при этом, было длинным, чётким и, очевидно, безупречно составленным, потому что Гофларех, услышав его, удивлённо вскинул бровь и одобрительно крякнул.

Тут же повеяло теплом, пыль всосалась в пол и исчезла, а вдоль стен невидимые руки поспешно вставляли пылающие факелы в бронзовые кольца-держатели. Посреди комнаты возник стол, который сам собою накрылся скатертью и сервировался. Запахло столь тонко и аппетитно, что Робин, недавно плотно перекусивший, почувствовал, как его желудок озабоченно ворочается, спешно выделяя дополнительный объём.

– Радрадрабен может пока и подождать, – благодушно бросил хозяин. – Я вас от стола не отпущу, пока не заморим червячка!..

Спорить, конечно, было бесполезно. Суз, успевший принять нормальное положение, топнул ногой, и в комнату с дробным стуком вбежали приземистые стулья с удобными бархатными подлокотниками и сиденьями – как раз по числу присутствующих. Где-то на хорах заиграла музыка, негромкая и приятная, ничуть не мешающая вести неторопливую светскую беседу.

Да, Суз по праву слыл мастером хлебосолья. Кубки сами собой наполнялись вином, в мясе и рыбе отсутствовали даже самые мелкие косточки, соли и специй было ни много, ни мало, а в самый раз. И всё было такое свежее, словно только что с грядки, с плиты или из рук умелого кулинара.

– А скажите, уважаемый Суз, – ни с того ни с сего ляпнул вдруг Бека, благодушествуя над своим кубком – почему это вас все называют Сумасшедшим? Это что, титул такой? Или звание?

Робин под столом лягнул его ногой. И, видимо, не попал, потому что Арудон вдруг подскочил на месте и подозрительно уставился на него. Суз же не только не обиделся, но напротив, довольно рассмеялся и ответил:

– Это связано с избранным мною методом достижения мирового господства. Подавляющее большинство идёт традиционным путём, пытаясь в своих интересах воздействовать на мир. Я же полагаю, что решение следует искать в иной плоскости… Попробуйте вот это чудесное мясо, томлёное на слабом драконьем жару… Нет-нет, именно с этим соусом!.. Так вот, я считаю, что изменять следует не мир под себя, а себя под мир. Гораздо проще и не так громоздко.

– Чепуха! – выпалил Арудон, тут же сконфуженно покраснел и принялся вытирать с лысины пот.

– Именно за это некоторые коллеги и решили именовать меня Сумасшедшим, – бросая красноречивый взгляд на Арудона, продолжал Суз. – Кстати, если дать себе труд вдуматься, ничего обидного в таком наименовании нет. Я, по крайней мере, не нахожу: оно достаточно точное. Новаторство – всегда чуть-чуть сумасшествие.

Робин переглянулся с Глендавейн и потихоньку перевёл дух. Не хватало ещё, чтобы проклятый болтун Бека спугнул с таким трудом дающуюся в руки удачу!

– Должен признать, почтенный Суз неплохо владеет и приёмами консервативной, в его понимании, магии, – с иронией бросил Гофларех. – Ведь для него гораздо проще было бы, гм… изменить себя таким образом, чтобы, скажем, вода оказывала на организм воздействие, аналогичное вину, но вместо этого он угощает нас… э-э-э… прекрасным вином. Гм-м-м… Действительно прекрасным.

Тут Гофларех предпочёл глубокомысленно замолчать и заняться индюшиным крылышком, ибо вспомнил, какой эффект произвело на него хвалёное сузовское вино в прошлый раз. Слава богам, сегодня вместо дурацкой Накидки он надел на мизинец неприметное Кольцо Оратора. Правда, случайно перепутал руки, и кольцо давало несколько своеобразный эффект, но о том, чтобы открыто, при всех перенести его на другую руку, конечно, не могло быть и речи.

Робин потихоньку вытащил палец Шараха и, держа его под столом, скосил на него глаз. Радрадрабен, по мнению пальца, находился за массивной чугунной дверью – единственной, которой не коснулось Сузовское заклинание: на ней всё так же лежала пыль и колыхалась паутина. Суз сидел к ней спиной и вовсе не торопился заканчивать отменно, с его точки зрения, протекающую трапезу. Очередная перемена блюд привела в восторг Гофлареха и Арудона: маринованные тараканы Суза славились по всей Долине. Робина же при виде этого лакомства чуть не стошнило, и он, героическим усилием удержав содержимое желудка, отвернулся и сосредоточился на напитках. Бека тоже быстро отложил вилку и теперь отрешённо подкладывал салат в тарелку Глендавейн, сидевшей не поднимая глаз.

– Наверняка вас удивляет, – начал вдруг Суз, – почему это я вдруг пригласил вас и согласился продемонстрировать свои Радрадрабены. А?

– Удивляет! – подтвердил Арудон, продолжая активно жевать. – Ещё как удивляет.

– Скорее настораживает, – качнул бородой Гофларех, бросая колючий взгляд на не в меру развеселившегося хозяина.

– Правильно настораживает! – довольно кивнул Суз. – А дело в том, что очень скоро – точнее, сегодня! – я стану повелителем мира. Я! Не ты, Гофларех, и не ты, Арудон, а я! Со всеми своими сумасшедшими, как вы считали, идейками… И помешать этому уже невозможно. Х-ха!

Было заметно, как у обоих магов испортилось настроение. Суз никогда ещё не обещал ничего несбыточного, но тем не менее верить его словам очень не хотелось. Робин вопросительно взглянул на Глендавейн, но та настороженно молчала и лишь чуть заметно недоумённо пожала плечами.

– Ничего, не расстраивайтесь, – самодовольно осклабился Суз. – Я и вас пристрою, не обижу. Конечно, после того, как вы торжественно поклянётесь во всём повиноваться мне, как своему законному лорду и сюзерену.

Раздражённый Гофларех, издав неопределённый, но явно презрительный звук, гордо отвернулся, и даже болван Арудон с сомнением посмотрел на Суза и недоверчиво хмыкнул:

– Ты сперва стань, тогда я и поклянусь. А если не станешь, то знай, что я тебя презираю!

– Вот как, – хихикнул Суз. – Презираем, значит… Ну-ну! Да ты ешь, ешь, не жалко…

– А при чём тут Радрадрабен? – хмуро спросил Робин. – Он что, имеет к этому отношение?

– Конечно, имеет! – победоносно захохотал Суз Сумасшедший. – Самое непосредственное! Скажу больше: если бы не мои Радрадрабены, мне ничего не удалось бы! Ни-че-гошеньки!

– Объясни, как, – через силу выдавил мрачный как туча Гофларех. Глаза его пульсировали тёмно-фиолетовым огнём, искры из глаз сыпались прямо в тарелку, но от волнения маг ничего не замечал.

– Ладно, – сжалился, наконец, Суз. – Пошли в мой кабинет. Ещё раз предупреждаю: только смотреть и ничего не трогать!

Он взвился из-за стола – видимо, чисто по привычке – и, сделав изящный вираж над головами гостей, приземлился у двери, вычисленной Робином. Дверь, со звуком, напоминающим звук вытаскиваемой пробки, картинно лопнула посредине и медленно истаяла в воздухе.

И тут тщательно создаваемой Сузом эффектности был нанесён сокрушительный удар: на полу прямо за дверью, сопя и конвульсивно содрогаясь, совокуплялись крудлы.

Тот неестественно увеличенный крудл, обличье которого принял Арудон в знаменитой битве на Мутной, конечно, не шёл ни в какое сравнение с этими значительно более мелкими особями, но и без того пройти далее было никак невозможно. Крудлы мало того, что занимали весь проход, так ещё и дёргались, выбрасывая в стороны свои отвратительные конечности, и гнусно орали, как весенние коты-переростки. Они, хоть и заметили непрошеных свидетелей, останавливаться на полпути явно не собирались. Суз Сумасшедший, увидя это безобразие в своём столь ревностно охраняемом кабинете, буквально оцепенел, беззвучно шевеля губами и делая левой рукой какие-то совершенно ненужные мелкие движения. Гофларех же криво усмехался и глядел на него злорадно: что, мол, царь вселенной, вот этим, что ли, ты собирался нас поразить?

Спокойней всех повёл себя Арудон. Он сунул руку в карман, достал целую горсть диковинных амулетов и, почесав затылок, выбрал из неё неказистый с виду серый катышек, похожий на кусочек собачьего дерьма. Размахнувшись, он швырнул его в крудлов.

Катышек попал ближайшему крудлу в задницу и прилип, словно приклеенный. В то же мгновение по телам животных побежала волна окаменения. Не успел Робин и глазом моргнуть, как перед ним возвышалась прекрасно исполненная, но несколько скабрезная по сюжету гранитная статуя.

– Вот, – довольно сказал Арудон. – Было непотребство, а теперь искусство!

– Искусство?! – взвизгнул опомнившийся Суз. – Тебе сказано было, балда – без магии?! Сказано или нет? Что теперь прикажешь с ними делать?

– Как что? Пусть так и стоят... То есть лежат. По-моему, очень экспрессивно. А не хочешь – я себе заберу.

– Вот-вот, забирай! И немедленно!

Тут до Арудона дошло. Он побагровел: чтобы хотя бы просто убрать с дороги получившийся здоровенный монумент, не говоря уж о перенесении последнего в Средостение Мрака, требовалось такое количество магии, что рука колдуна сама собой полезла к затылку.

– Если мне будет позволено, – вкрадчиво сказал ехидный Гофларех, выступая вперёд, – я попробую.

Суз посмотрел на него и уныло кивнул, но Арудон обидчиво возразил:

– Не получится! Этот артефакт я заклял Единым Словом. Разве что через сорок один год и один день…

– Может, проще проделать другую дверь, рядышком? – встрял Бека.

– А стены здесь что, по-твоему, такие простые? – окрысился Суз. – Я ведь тоже, небось, не последний маг!

Гофларех же, отрешённо нахмурившись, проделал несколько замысловатых пассов, пробормотал длинное и запутанное заклинание и, наконец, высморкался прямо на раскоряченное каменное безобразие.

Да, магия старого чародея была сильна. Гранит крошился на глазах, от статуи стали отваливаться конечности и выступающие куски туловищ – в свою очередь, окончательно рассыпаясь в песок, и скоро от оригинального создания Арудона осталась лишь громадная бесформенная куча.

– И что дальше? – недовольно спросил Суз. Куча, точно так же, как ранее статуя, не давала войти. – Теперь лопаты принести, что ли?

– Не нужно, – вдруг сказала Глендавейн. – Отойдите, пожалуйста, в сторонку.

Порыв холодного ветра ворвался в ближайшее окно. Воздух тёк с ровной неослабевающей силой, захватывая песок и унося его в другое окно, напротив, образуя над головами безупречную свистящую петлю. Робин вспомнил: магия девушки была связана с солнцем и воздухом, так она когда-то говорила… Ну, во всяком случае, она вернула себе колдовскую силу.

Через некоторое время последние соринки были убраны, и поток воздуха иссяк. Гофларех довольно посмотрел на дочь и удовлетворённо повернулся к Сузу:

– Прошу, коллега!

Суз Сумасшедший, обретя прежнюю важность, кивнул и сделал приглашающий жест.

Рабочий кабинет Суза Сумасшедшего был одновременно и алхимической лабораторией. Возле окна стоял стол, заваленный, как положено, грудами рукописей, рядом, у стены, примостились в ряд бесконечные шкафы и стеллажи с какими-то банками, образцами, сушёными трупами, книгами и колдовскими приспособлениями. На полу грудой были свалены Магические Посохи – так, по крайней мере, на них было начертано. Подобное «великолепие» Робину видеть уже доводилось. Но что было новым и неожиданным, так это очаг, находившийся прямо посредине комнаты. По бокам его стояли громадные железные стояки-подпорки, на которых над очагом висел крошечный медный чайник. Под чайником ровно горел огонь.

– А где Радрадрабен? – не выдержал любопытный Бека.

– На своём месте! – ответил распираемый гордостью Суз. – Вчера я произвёл последний, завершающий опыт. Радрадрабены сыграли свою роль. Теперь пришла пора поведать об этом миру!

– Да где они?!

– Вот! – указал Суз на подпорки.

Робин вытащил палец Шараха и вытянул руку, успокаивая его качания. Палец, действительно, указывал в направлении стояка. Граф недоверчиво хмыкнул, присмотрелся и про себя прикинул, что исполинская эта железяка вряд ли могла уместиться в потайной комнате Айтерского замка, не говоря о том, чтобы улечься на алтаре.

– Что-то мне кажется, – сказал он с сомнением, – что Радрадрабен должен быть поменьше.

– Правильно! – кивнул Суз. – То, что вы видите, есть защитные футляры, а сами Радрадрабены – внутри.

– А нельзя открыть и поглядеть?

– Отчего же нельзя. Можно, конечно, если жизнь недорога!

– Как так?!

– Свойство у них такое имеется – высасывать жизнь. Так что без футляра к Радрадрабену лучше не соваться. Я ведь их в городе бога, Которого Нет, добыл, – не выдержал и похвастался колдун. – Там такого добра пруд пруди, только вот попробуй достать!

– А как ты туда попал? – спросил Арудон. – То есть, наоборот, я хотел сказать, как выбрался?

– А вот это, Арудон Умный, мой секрет, – холодно ответил Суз. – Вот когда я стану повелителем мира, тогда, может быть… Подожди до вечера.

– Ну-ка поподробнее, – недовольно сказал Гофларех. – А то ты всё «повелитель» да «повелитель»…

– Можно и поподробнее! – охотно согласился Суз. Видно было, что ему до смерти хочется насладиться своим триумфом. – Как ты знаешь, чтобы стать мировым властелином, необходимо выпить Первичного Эликсира. Его ещё называют… В общем, по-разному называют.

– Это известно, – кивнул Гофларех. – Только чтобы добыть этот эликсир, столько всего надо…

– Ничего не надо! – пренебрежительно заявил Суз. – И даже самого Эликсира не надо!

– Как это?!

– А так! Я, великий Суз Сумасшедший, придумал Антиэликсир! И изготовил его – вот он! Вот в этом самом чайнике сейчас готовится очередная порция! Вот для чего мне нужны были Радрадрабены – они и только они придают снадобью неодолимую силу, подчиняющую всё и всех. И тогда достаточно одной маленькой капельки на бочку, скажем, вина… Кстати, вам ведь понравилось моё вино? Не так ли? Да-да, Гофларех, ты правильно понял – ты смотришь на своего господина! А клятва в верности – это будет потом, так, чисто для проформы… Сегодня к вечеру вы будете прямо-таки визжать от преданности мне, своему законному владыке! А завтра с утра разнесёте приглашения всем обитателям Долины на торжественный ужин. А уж потом, с таким количеством магов, рвущихся выполнить малейшую мою прихоть, я смогу всё!

– Ах ты подлец! – в один голос завопили и Гофларех, и Арудон. И замолкли, ошеломлённо глядя друг на друга. Гофларех, выпучив глаза, прижал прыгающую ладонь к животу, а Арудон, засунув в рот два пальца, попытался изрыгнуть содержимое желудка. На Глендавейн и Беку вообще больно было смотреть.

– Не поможет, – зло усмехнулся Суз. – Поздно, друзья! Слишком поздно!

– А ведь ты, Суз, врёшь, – спокойно сказал Робин.

– Что?! – захлебнулся негодованием Суз. – Ты, червяк ничтожный, смеешь… Да я тебя!!!

– Насчёт червяка, это мы разберёмся позже, – холодно прервал Робин. – И насчёт «я тебя» тоже. А только варево своё можешь вылить свиньям. Или выпить сам, если жалко. Ни фига это не эликсир.

– Что?!

– Что слышишь. Зря ты суетился, папаша, ничего у тебя не выйдет. Это не Радрадрабен!

Робин поднял палец Шараха, который продолжал указывать в том же направлении, что и раньше – но на этот раз, когда Робин стоял с другого бока стояка, прямо в противоположную от него сторону.

Суз, который был в курсе истории с пальцем, не веря глазам, на ватных ногах подошёл и дрожащей рукой повернул «компас» к стояку, но палец, качнувшись, вновь пренебрежительно отвернулся от лже-Радрадрабена.

– Как?! – беззвучно вскричал Суз. – Так что же, всё пропало?! Все бессонные ночи, все бесценные ингредиенты – всё коту под хвост?! Всё, что я с таким трудом… Всю жизнь… А-а-а-а!!!

Забыв о магии, Суз Сумасшедший подхватил с пола первый попавшийся посох и принялся молотить им по чайнику, книгам и столам, действуя уникальным магическим предметом как простой дубиной. Бека, схватив какую-то кочергу, с загоревшимися глазами кинулся ему помогать. Зазвенели стёкла, полетели цветные брызги, с грохотом рухнул большой шкаф. Наблюдая за этим разгромом, Гофларех злорадно осклабился, Арудон радостно захохотал, уперев руки в бока, и даже Глендавейн вздохнула с облегчением. Мировое господство вновь откладывалось на неопределённый срок. 

-- продолжение следует --