Радрадрабен

Робин уныло глядел в потолок, лёжа на спине. Обстоятельства складывались самым неблагоприятным образом: с Глендавейн их разлучили, Радрадрабен, почти уже бывший в руках, в последний момент ускользнул… Да что там – даже родовой замок, пусть и представляющий собой фантазию свихнувшегося божка (хотя какая он фантазия! Экие вон на руках синячищи – кандалы-то были будь здоров!) – даже родовой замок, и тот у него отняли. Впрочем, нет – где-то да стоит же настоящий Айтер! Только вот где? И как теперь отсюда выбираться – тоже неясно. Из Долины Ужасов дверь-то, похоже, только в один конец действует: ничего похожего на обратный ход они с Бекой, когда сюда прибыли, не увидели, как головами ни вертели. Короче, всё сдвинулось в плохую сторону. Спасибо ещё, хоть на Клементинке жениться не пришлось. Хотя, с другой стороны, это ещё как сказать… Попробуй кому чего докажи.

Граф вздохнул и закрыл глаза. С соседнего ложа эхом донёсся ответный вздох Беки. Бека также пребывал в унынии и, несмотря на природный оптимизм и воспитанную подвижным образом жизни изворотливость ума, не мог придумать выхода из сложившейся ситуации.

Нет, подумал Робин, сколько ни вздыхай, а беде вздохами не поможешь. Надо предпринимать что-то радикальное.

Он решительно разомкнул смеженные веки и сурово насупился. Однако дальше насупливания дело не пошло: что предпринять, он не знал, поэтому вновь стал разглядывать изученный уже до мельчайших трещинок потолок. В узоре этих трещинок, если долго глядеть, можно было увидеть самые замысловатые изображения: то сломанную алебарду, то куст с диковинными цветами, то… Кстати, а вот этот овал так напоминает милое лицо Глендавейн! Как же это он раньше не замечал?!

Граф принялся глядеть на Глендавейн – что ж, раз не получается на живую, хоть на воображаемую наглядеться… И чем больше он глядел, тем заметнее проявлялось сходство, чётче становился рисунок, и вдруг Робин с замиранием сердца и непроизвольной оторопью понял, что узор-то уже не узор: чёрточки шевельнулись, зажили своей жизнью, и Глендавейн подмигнула и мило улыбнулась ему:

– Привет!

– Привет… – ошеломлённо откликнулся граф. Видно, выражение лица у него сейчас было не самое умное, потому что Глендавейн хихикнула, стрельнув на него глазами, но тут же приняла свой обычный невозмутимый вид и приложила пальчик к губам.

– Ты с кем это разговариваешь? – озадаченно спросил Бека.

Робин ткнул пальцем вверх.

– Вейни! – радостно воскликнул Бека. – Я ж говорил – она нас не бросит!

Ничего подобного он, конечно, не говорил, но Робин не стал заострять внимание на такой мелочи. Он во все глаза смотрел на волшебницу, а вокруг изображения той проявлялись всё новые детали, крепли цвета, и граф вдруг узнал рабочий кабинет Гофлареха. Видимо, Глендавейн улучила момент и в отсутствие отца добралась до его хрустального шара.

– Э-э-э… Как там у вас погода? – промямлил граф, ругая себя последними словами за робость и ненаходчивость. Он не раз уже мысленно репетировал этот будущий разговор, подбирал интонацию и даже жесты, и раньше слова всегда становились ловко и к месту, но теперь вот… А ведь столько надо было бы сказать!

– Погода как погода, – усмехнулась Глендавейн. – Вьюга вон разыгралась. Видать, кто-то из наших опять с климатом экспериментирует. Да ты по делу давай! А то отец вот-вот нагрянет – будет тогда и мне и тебе погода… Ты когда обратно собираешься? Радрадрабен достал?

– Нет, – сразу помрачнел Робин. – Не достал. Надул меня Фрей.

– Кто? – переспросила волшебница. – Фрей? Какой ещё Фрей? – и Робин торопливо стал ей объяснять, что Фрей – это тот самый бог, Которого Нет, то есть это раньше не было, а теперь он уже вроде как есть, и не просто есть, а нагло занял место графа Айтерского, а сам Робин оказался как бы сбоку припёка – из тюрьмы выпустить-то выпустили, да тут везде тюрьма, не убежишь, и остаётся ждать, когда этому самозваному Фрею-Айтеру надоест Клементинка и тот вспомнит о совести, хотя какая там у него совесть… Короче, ситуация безвыходная.

– Клементинка? А это ещё кто?! – сдвинула брови Глендавейн.

– Да никто, – досадливо скривился Робин. – То есть это неважно, а важно другое – у этой самой Клементинки мой Радрадрабен.

– Радрадрабен? Ты сказал – Радрадрабен?! – вскричал незаметно подкравшийся за спиной Глендавейн Гофларех. Он был взбешён обнаруженным самоуправством и собирался было устроить непослушной дочери знатную выволочку, а графа попросту стереть с лица земли, но волшебное слово «Радрадрабен» мигом направило мысли колдуна в ином направлении.

– Где Радрадрабен?

– Собственно, если быть точным, мы не видали никакого Радрадрабена, – вмешался Бека. – Так только, некоторые признаки… А всё остальное – уверения Фрея. Так что, уважаемый, особо суетиться не стоит.

– Фрея? – так и взвился Гофларех, но тут же сам зажал себе рот. – Ага, понятно, понятно… Фрей, значит… А как он выглядит, этот Фрей? – вопросительно подняв левую бровь, поинтересовался он.

– Да никак, – брякнул Робин.

– То есть?

– Да нет у него постоянного облика. Сейчас, например, точь-в-точь мой двойник, а до этого на кучу мусора был похож. На большую такую ходячую кучу… Получается, что никак он не выглядит.

– Так-так-так… Всё сходится. Никак не выглядит, говоришь?.. Правильно, и не должен выглядеть. Сходится!

– Что сходится?

– Всё сходится! Это он, мерзкий негодяй, украл мой Радрадрабен! Тысячу лет назад! Я всё понял! Я вспомнил!

– Украл? Как это украл? Такому и воровать не надо! Он же бог!

– Бог? Это что, он сам тебе сказал?

– Ну… да!

– Врёт, – безапелляционно заявил Гофларех. – Никакой он не бог. Маг, конечно, сильный, этого не отнять, но чтобы бог? Кишка тонка! Не верьте. Цудуляр всегда любил пускать пыль в глаза.

– Цудуляр?! – теперь уже Робина словно пружиной подбросило на кровати. Перед его мысленным взором на мгновение мелькнули горящие вдохновенной злобой глаза Тартака Велемогучего.

– Цудуляр? – повторили и поражённые Бека с Глендавейн.

– Какой Цудуляр? – спохватился старый колдун. – Это что, я сказал Цудуляр? Не обращайте внимания. Я оговорился.

– Не-ет, папочка, – протянула Глендавейн. – Ты не оговорился. Уж я-то тебя знаю.

– Что ты знаешь? – возмутился тот. – Сейчас же замолчи! Сопливая девчонка! И вообще, я, кажется, запретил тебе появляться в моей лаборатории?! Так что изволь немедленно убираться в свои апартаменты. А на двери я поставлю заклятие помощнее. Так-то.

– Папа!

– Гризония, не спорь! А вы, молодые люди, пока что ведите себя тихо, словно ничего не случилось. Не спугните этого… Гм… Фрея. Мне следует подготовиться как следует. Понадобится несколько дней.

– Неужели высокочтимый Гофларех может отважиться на путешествие в наши края? – с явным ехидством осведомился Бека.

– Может, может, – нехорошим голосом подтвердил волшебник, яростно сверкнув на того глазами. – Гофларех всё может. И, возможно, не он один. Поэтому – молчание и ещё раз молчание!

– А кто ещё? – не отставал Бека. – Арудон, что ли? Или, может, Суз?

– Ни в коем случае! – желчно ответил колдун. – Так я сейчас и выложу им свой Радрадрабен на блюдечке: налетайте, мол, пользуйтесь! Как бы не так. И вы, если Арудон вздумает сюда нос сунуть, ни о чём таком ему и заикаться не вздумайте! И вообще, глядите, никому ни слова. Кому надо, я сам скажу. Поняли?

Тут глаза и ноздри Гофлареха полыхнули таким огнём, что и Робин, и Бека наперебой принялись уверять его, что да, конечно, поняли, что ни Арудон, ни Суз, ни кто иной – буде таковые здесь появятся – про артефакт не услышат от них ни полсловечка.

Гофларех немного успокоился.

– Глядите у меня! – ещё раз рявкнул он, и изображение на потолке, словно перепугавшись, пошло рябью и заколыхалось, после чего вдруг стянулось в точку и исчезло с болезненным всхлипом. Сверху упало несколько пылинок – и это было всё. Потолок снова блистал побелкой, и даже пресловутое расположение трещинок больше никого не напоминало.

– Что мне не понравилось – так это что он сказал «свой Радрадрабен», – помолчав, сказал Бека. – Хотя он тебе и считай что тесть… Что скажешь, граф?

Робин помолчал, посопел – и вынужден был признать, что ему высказывание Гофлареха пришлось по сердцу ещё менее, чем Беке. Да кто он такой, этот колдун, чтобы заявлять права на фамильную реликвию рода Айтеров?!

– Ничего, – сказал он. – Сейчас главное – чтобы он сюда не раздумал сунуться. А дальше уж мы посмотрим. Пусть их с Фреем – или с Цудуляром, что ли? – сцепятся, а мы тем временем… Ну, в общем, что-нибудь да придумаем. Нам сейчас любая помощь пригодится.

– Пригодится, – кивнул Бека. – Да только не попасть бы нам, граф, между молотом и наковальней! А вообще, я сейчас даже на Арудона бы согласился.

– Кто здесь упомянул об Арудоне Умном? – внезапно раздался голос, доносящийся как бы из ниоткуда. Голос противно вибрировал и срывался на фальцет.

– А ты сам-то кто? – подозрительно спросил Робин. Похоже, в этом логове Фрея-Цудуляра следовало крепко держать язык за зубами: уж больно запросто всякие там… Ну, в общем, всякие там могли совать нос в чужие дела.

– Как кто я? – спросил голос. – Арудон, конечно! Не узнал, что ли? Только великому магу Арудону Умному по силам пробить своим искусством волшебную завесу, разделяющую нас, и донести до вас трубные звуки своего могучего голоса!

Робин с Бекой понимающе переглянулись.

– А донести до нас изображение своего солнцеликого образа – что, слабó? – нарочито серьёзно поинтересовался Бека.

– Не всё сразу, – наставительно ответил Арудон, в интонации которого проскользнуло лёгкое раздражение. – Я как раз сейчас над этим и работаю…

И точно – не успел он закончить предложение, как посреди комнаты возникло трепетное серое мерцание, словно кто-то очень большой и высокий лил сквозь потолок непрерывную струю грязной воды с мыльными пузырями. И сквозь эту мутную пелену постепенно проступало видение: Арудон, стоя на одной ноге и заткнув пальцем правую ноздрю, сосредоточенно водил вокруг себя амулетом, похожим на высушенную куриную лапку. Лапка дёргалась и шевелила пальцами, как живая. Лицо колдуна было сосредоточено и напряжено, а на лысине выступил обильный пот. Последнее, правда, нельзя было утверждать с уверенностью: все титанические Арудоновы усилия не давали требуемой резкости. Изображение поминутно кривилось, мигало, а иногда исчезало вовсе. Да и голос тоже имел какой-то дребезжащий металлический оттенок.

– Да, это не Гофларех, – шепнул Робину Бека. – Тот дело туго знает.

– Я, собственно, к вам вот по какому вопросу, – начал Арудон, с трудом застабилизировав куриную лапу в воздухе. – Как там мой Радрадрабен?

– Никак, – спокойно ответил Робин, чего-то подобного и ожидавший.

– То есть как это – никак?! Вы что, до сих пор ничего не нашли?

– Почему не нашли, – усмехнулся граф. – Нашли. Цудуляра, например, нашли.

– Кого-кого? – переспросил Арудон. – Какого ещё Цудуляра?

– Обыкновенного. Есть такой маг. Сам-то он себя вообще богом считает.

– Чепуха! – безапелляционно заявил Арудон. – Никаких Цудуляров в природе не существует. Это всё легенда, миф и досужие домыслы. А какой он из себя, этот ваш Цудуляр?

Робин только головой покрутил. Дался им этот Цудуляр!

Тут вмешался Бека и в двух-трёх словах пояснил Арудону суть дела.

– Очень хорошо! – заявил тот, поправляя своенравный когтистый амулет в не желающем поддерживать его воздухе. – Просто даже прекрасно. Радрадрабен точно у него, я печёнкой чую! Вот что: вы пока никому ни слова, особенно Гофлареху. Иначе не видать нам Радрадрабена как своих ушей. А я скоро буду.

– Ещё бы, – понимающе кивнул Бека. – Приготовиться надо. Как же, как же…

– Вот именно, приготовиться, – качнул плешью Арудон.

И тут – то ли отвлёкся он, то ли случайно отпустил зажатую ноздрю – но только нарушилось что-то в Арудоновом колдовстве. Куриная лапа, повернувшись, показала ему кукиш и исчезла с неяркой сизой вспышкой, поток льющейся сверху воды внезапно иссяк, и Арудон пропал, словно и не было его. Только затухающим скрежетом донеслись его последние слова:

– И кольцо… Смотри, никуда не девай!

– …вай… вай… вай… – повторило эхо, и Арудон отключился окончательно.

– Похоже, больше нам скучать не придётся, – сделал вывод Робин. – Не удивлюсь, если вскорости и Суз пожалует.

– Может, и пожалует, – согласился Бека. – А только что это Арудон про кольцо твоё говорил? Может, оно всё-таки волшебное?

Граф с сомнением поглядел на палец.

­– Нет, – сказал он. – Я бы знал.

– А может, и не знал, – не сдавался Бека. – Ты ж его потерял и сколько лет не видал. Может, за это время оно…

­– На! – с досадой фыркнул Робин, снимая кольцо. – Раз уж ты такой специалист, то попробуй наколдовать хоть кувшин пива. Желательно похолоднее.

Бека невозмутимо взял кольцо, выудил откуда-то увеличительное стекло и принялся методично исследовать золотые завитушки, удерживающие грани алмаза, а Робин вновь улёгся на кровать, заложил руки за голову и погрузился в раздумья.

Так. Если быть последовательным, то в ближайшем будущем вполне можно ожидать и Суза. Уж как последний обставит свой визит – то ли явится в воздухе, как Арудон, то ли прибудет лично – неизвестно, а только пропустить охоту за Радрадрабеном он вряд ли захочет. И на этом пути непременно свяжется с ними – а другого ждать трудно.

Короче, Робину и Беке следует готовиться к визитам – Суза, а возможно, и ещё кого-нибудь. Вряд ли их теперь оставят в покое. Черти бы побрали этих колдунов! Надо же, сколько слетелось на чужое добро!

-- продолжение следует --