Радрадрабен

Звено тридцать седьмое

Старания Беки не пропали даром. Оказалось, что кольцо набралось-таки магии, пока лежало в айтеровских подвалах.

Собственно, чистой магией это назвать было нельзя. Просто в сообществе привидений и духов считалось полезным для самоутверждения (да и просто хорошим тоном) соединять свою посмертную судьбу с каким-нибудь амулетом, безделушкой или даже простой бытовой вещью, как бы связывавшей духа с ныне живущими потомками, пробуждало, так сказать, сознание преемственности поколений. Кроме того, это свидетельствовало о собственной значимости и востребованности. Наконец, это было просто модно.

Конечно, предметы при этом выбирались самые разные. Желательно прочные и долговечные: скажем, каминные щипцы, старая рыцарская перчатка или особо приглянувшийся ночной горшок. Рассудив, что прочней алмаза найти что-либо затруднительно, Айтер Безобразный остановил выбор на кольце, ныне так счастливо найденном графом в подземелье.

Никакой власти над духом «амулет», конечно, не имел. И Гийом вполне мог бы не являться и вообще никогда никому не показываться – и никто никогда не узнал бы о связи кольца с прародителем Айтеров. Однако, когда Робин взялся немилосердно ковырять им свои ржавые оковы, Безобразный испугался, что легкомысленный потомок может поцарапать золото, расколоть алмаз или ещё как-то повредить облюбованную им реликвию.

Всё это Робину и Беке рассказал сам призрак, вновь появившись ночью и сделав графу строгое внушение о недопустимости столь вольного обращения с кольцом.

– Это ж тебе не фитюлька какая-нибудь, это память предков! – сварливо бубнил он. – Понимать надо! А он её в чужие руки – пива ему, видишь ли, жбан!

Робин кое-как успокоил старика, торжественно пообещав носить кольцо не снимая, беречь его от сырости и прямых солнечных лучей, и непременно завещать это же детям и внукам, буде таковые появятся. Заодно они договорились о системе связи: если бы графу зачем-либо понадобился старый маразматик (Робин не мог представить, зачем), достаточно было определённым образом постучать кольцом по любому твёрдому предмету.

– Смотри, юноша, – Гийом предостерегающе поднял длинный полупрозрачный палец, – стучать аккуратно, с уважением и не громко – я не глухой! И только ночью: мне, сам понимаешь, при свете никак нельзя... Да погреб винный расширить не забудь! А совсем бы хорошо – чтобы у тебя в каземате парочка узников померла, только чтоб из благородных, а не хамы какие.

– Ого! – шепнул графу Бека. – Ты, кстати, спроси у деда – может, у него где-нибудь в подвале клад зарыт? Пусть бы намекнул, а?

На тему кладов, однако, призрак говорить категорически отказался и даже обиделся:

– Баловство это! Чтой-то вас, живых, всё на клады тянет… Ишь, и этот туда же, клад ему подавай! Зелен ещё. Нет чтобы поберечь фамильное достояние… вертопрах! Вот когда сам зароешь, да попросишь меня хорошенько – это другое дело, тут уж, так и быть, постерегу!..

.

Звено тридцать восьмое

Видимо, это место и в самом деле действовало на магию угнетающе: по пыльной равнине Зиндана летучий (то есть бывший летучий) корабль Арудона теперь влачила дюжина белых медведей, запряжённых цугом. Видимо, Арудон как-то решил вопрос их дрессуры. Впереди упряжки был привязан тщедушный и заморенный крудл – как понял Робин, исключительно для того, чтобы свирепые звери, стремясь настичь добычу, тянули изо всех сил. Крудл, уворачиваясь, время от времени поднимал морду к небу и испускал жалобный вой, полный страха и безысходности. Крылышки его были тщательно спутаны за спиной пёстрым шнурком, затянутым в кокетливый бантик.

Арудон на сей раз превзошёл самого себя: обшил борта золотыми пластинами с вкраплениями бриллиантов и поставил корпус на массивные резные колёса красного дерева. Сам он, разодетый в пышные одежды, важно восседал на носу, пропустив бушприт между ног, и лично правил этим необычным экипажем, стараясь, чтобы медведи шли как можно более торжественно и непременно в ногу.

Кортеж медленно приблизился к замку. Колдун взял в руки сверкающий драгоценными камнями топорик и перерубил какой-то канат. Освобождённый крудл, волоча за собой обрывок верёвки, с радостным писком бросился в сторону, моментально скрывшись с глаз, и медведи, переминаясь и поводя боками, грузно встали перед воротами: на мордах их были укреплены специальные шоры, не позволяющие глядеть по сторонам, и исчезновение из поля зрения объекта преследования привело, как и рассчитывал Арудон, к немедленной остановке.

– Что это всё значит? – шепнул Бека. – И, кстати, где Гофларех? Я думаю, они в конце концов договорились.

– Поживём – увидим, – пожал плечами граф. – Вряд ли Арудон без Гофлареха решился бы на такое… Впрочем, кто его знает!

Арудон выудил откуда-то большой жестяной рупор и громко закричал:

– Эй, в замке! Принимайте гостя! Цудуляр, я знаю, что ты тут!

Цудуляр (или Фрей?) действительно появился на крепостной стене – в виде Робина Айтера, как с неудовольствием отметил граф – и, перегнувшись вниз, внимательно рассматривал прибывшего, не спеша приглашать его в замок, но и не предпринимая никаких враждебных действий.

– Цудуляр! – продолжал надрываться Арудон. – Уж меня-то ты не проведёшь! Брось играть в прятки – я привёз тебе важные известия!

– Как ты осмелился прибыть сюда? – удивился Фрей. – ведь всякий, переступивший порог Врат Зиндана, должен потерять магическую силу?!

И вдруг Робин с поразительной ясностью понял: врал, всё врал самозваный бог! Он просто не мог вырваться отсюда – только вот кто сумел его заточить в этом пустом мире?!

– А я и не переступал! – заявил довольный произведённым эффектом Арудон. – Вот он, порог-то, у меня! Я его с собой привёз! Кое-кто ­– не будем показывать пальцем ­– между прочим, смог его аккуратненько снять! Впрочем, тебе сейчас не до порогов станет, – злорадно пообещал он, – только разговор мой не для чужих ушей!

Цудуляр нахмурился.

– Можешь войти, – разрешил он. Как-то получилось, что сказал Цудуляр это вроде и негромко, но услышали его все, и Арудон в том числе.

Прибывший колдун, буквально раздувшись от спеси, сполз на землю и, задрав нос, важно прошествовал по подъёмному мосту во внутренний дворик. Тут для торжественной встречи поспешно выстраивался ряд копейщиков во главе с капитаном Бердрехтом. На древках пик были нацеплены специальные церимониальные флажки. Робин с Бекой предпочли остаться в задних рядах – и, само собой, вперёд выступил Фрей.

– Ну, что у тебя там за известия?! – спросил он, игнорируя элементарные правила встречи важных персон. И правильно, злорадно подумал граф, какая там из Арудона персона – пусть-ка получит щелчок по самолюбию, пусть!

– Чрезвычайно важные известия! – не сдавался Арудон. – Только ты мне сперва докажи свою силу, чтобы я мог решить, говорить тебе что-нибудь, или нет! Что-нибудь впечатляющее.

– Наглец! – сквозь зубы пробормотал Фрей и, щёлкнув пальцами, вызвал обильный огненный дождь, с шипением и искрами, который, однако, не достигая поверхности земли, исчезал в воздухе. – Ну как, это подойдёт? – усмехнулся он. – А теперь давай свои известия, и горе тебе, если…

– Подойдёт, подойдёт! – перебил вполне впечатлённый Арудон. – Только незачем так волноваться. А известие такое: сюда прибыл Гофларех Ужасный и движется к замку. Причём намерения у него самые серьёзные. По-моему, он ожидает ночи и собирается застать тебя врасплох. Его армия находится в двенадцати лигах отсюда к северо-западу.

– А ты, значит, решил меня предупредить?! С чего бы это, а?

– Ну, я ведь могу здраво оценить, на чьей стороне реальная сила. Не так ли, мой друг?

Это уже было чистой воды предательство! У Робина даже дыхание перехватило. Ну и Арудон, ну и скотина! Но ни сделать, ни сказать ничего он просто не успел – Фрей отреагировал мгновенно:

– Гофларех, говоришь? Ничего, разберёмся. Прямо сейчас и разберёмся, нечего ждать ночи. А ты пока посидишь у меня в подземелье, просто на всякий случай. Эй, в кандалы его!

– Что?! – опешил Арудон. – Меня – в кандалы?!

– Ага, – подтвердил Фрей. – И не только тебя. Всех. Графа Айтера, Беку, Роджера Те – тоже. И, пожалуй, мою обожаемую супругу. За остальными – самый строгий присмотр. Мне не нужны сюрпризы в замке в моё отсутствие. Всем ясно? Капитан, охрана отвечает головой!

Арудон вдруг набычился и ткнул указательным пальцем в направлении Фрея. С ногтя его сорвалась зелёная молния и метнулась тому прямо в грудь, но на полдороге притормозила, шлёпнулась в пыль и, извиваясь змеёй, поползла, всё замедляя движение, словно преодолевая нарастающее сопротивление.

– Неплохо, – уронил Фрей. – Учитывая все обстоятельства – неплохо. Но бесполезно и никому не нужно.

Он наступил на голову конвульсивно содрогающейся молнии и каблуком раздавил её. После чего окутался облаком пара – и, превратившись в гору ходячего мусора, неторопливо, но ходко двинулся вон из замка.

– И больше не стоит пытаться использовать магию, – бросил он на ходу. – Не поможет!

Уничтоженный Арудон посинел и, вращая глазами, глотал воздух, как выброшенная на берег рыба.

– Ваше сиятельство и господин оруженосец! – тронул Робина за рукав подошедший Бердрехт. – Сами понимаете, служба… Прошу пожаловать в каземат.

– Убери свои грязные руки! – играя желваками, сквозь зубы прошипел Робин. – Не то, клянусь честью, мне придётся их тебе укоротить!

– Господин граф, не надо! – отчаянно шепнул тот, изо всех сил стараясь казаться невозмутимым. – Я вам потом ключ дам! И оружие при вас оставлю. Ну не время сейчас… Ей-богу, ну что вам стоит!.. Пропадёте же ни за грош!

– Граф, а капитан дело говорит, – неожиданно поддержал его Бека. – Что зря геройствовать-то!

Робин ожёг Беку пламенным взглядом, потом плюнул и, заложив руки за спину, гордо направился ко входу в подземелье.

.

Звено тридцать девятое

Сколько можно сидеть без дела? Чего ещё ждать? Пока Гофларех победит – или не победит – Цудуляра и явится за Радрадрабеном? Причем в полной уверенности, что честно добыл его в бою. И что с того, что эта реликвия принадлежит роду Айтеров! Много будет обращать внимания на это вздорный самолюбивый старикашка! Интересно, кто сможет – и, главное, захочет – ему воспрепятствовать? Он и на дочь-то не поглядит в случае чего. Далась ему эта власть над миром! Или – что ещё хуже – с победой вернётся Цудуляр…

Эта мысль давно уже сверлила мозг графа Айтера. Ей явно нравилось в голове Робина, она по-хозяйски угнездилась там и взашей гнала оттуда всех своих конкуренток. Граф кусал губы, чтобы сдержаться и не заорать от ярости и бессилия.

Он и заорал, когда Бердрехт, долго и придирчиво проверявший надёжность кандалов, наконец соизволил покинуть так хорошо знакомое графу подземелье. То, что рядом был так же крепко прикован ненавистный рыцарь Те, было утешением весьма сомнительным.

– Ты чего, граф?! – изумлённо спросил Бека.

– Ничего!!! – продолжал бушевать Робин, беснуясь и судорожно дёргаясь в цепях. – Все, все кругом предатели! Радрадрабенов захотелось?! Ладно, сейчас будет вам всем радрадрабен!

Он выхватил из ножен верный Истребитель – слава богам, хоть этого-то судьба и коварный Бердрехт его не лишили! – и мстительно проорал куда-то в пространство боевой клич. И ещё раз. И ещё! Вкладывая в этот крик всю душу – пусть-ка попробуют теперь господа почтенные маги! Пусть попробуют! Что именно они должны теперь пробовать, было неясно, но на этом мысль Робина как-то не останавливалась.

– Стой! Погоди, граф! – тряс его за плечи оказавшийся рядом Бека, но всё было тщетно: внутри Робина словно лопнула сдерживающая пружина, и сейчас он готов был бросить вызов разом всем колдунам, богам и примкнувшим к ним чудовищам. Поэтому далеко не сразу осознал, что больше не прикован к стене, а увлекаем верным оруженосцем вверх по ступеням – вверх, к выходу.

Робин изумлённо замолк и огляделся.

– Так-то лучше, – удовлетворённо заметил Бека. – Ну и силён же ты в голосе, ваше сиятельство! Зря только. Никто тебя не предавал. Капитан-то специально вокруг меня до тех пор отирался, пока я ключ у него из кармана не попёр. Ты что, хотел, чтобы он при всех тебе его вручил?!

Робин ошеломлённо моргнул.

– Ладно, теперь пошли, – сказал Бека. – Только тихо.

– Что?! – подал из полумрака голос оскорбившийся таким поворотом дела Арудон. – Куда это вы «пошли»? А я?!

От пляшущего пламени факела казалось, что колдун, негодуя, гримасничает и двигает бровями.

– А от твоего замка ключей у меня нет, – отрезал Бека. – Как хочешь, так и выбирайся. Ты у нас могучий, неустрашимый и… И Умный! Вот умишком-то и пораскинь.

И от этих бекиных слов словно что-то повернулось в душе у Робина. А может, просто надоело графу бояться – как бы чего не вышло! – и притворно улыбаться проклятым обстоятельствам, а может, дошёл он до последнего предела, дальше которого не может отступать человек, оставаясь самим собою. Подумать только, до чего он докатился – им, графом Айтером, помыкают все, кому ни лень! Начиная с могучих, надо признать, колдунов, и кончая безродным бродягой Бекой! Хотя именно к Беке у него претензий как раз и не было… Но всё равно! Хватит, натерпелись!

Робин глубоко и с облегчением вздохнул, отворачиваясь от прикованного Арудона и вышвыривая его из своих мыслей.

– Вперёд, Бека! – скомандовал он уже совершенно иным тоном – уверенным и не сулящим ничего хорошего всяким там Сузам, Цудулярам, Гофларехам и прочей подобной мелкоте, которая может иметь несчастье попасться ему на пути. – Твоя задача сейчас – незаметно пробраться к арудонову кораблю. Помнишь, наш колдунишка хвастался, что сумел снять порог Зиндана?

– Я ему не верю! – закрутил головой Бека. – Врёт! Наверняка врёт!

– А я верю, – спокойно сказал Робин. – Хотя скорее всего это и не он, а Гофларех… Но проверить надо. Поищи хорошенько. И если это так, то есть смысл закопать этот порог прямо перед замковыми воротами. Пусть-ка Цудуляр или Гофларех – уж не знаю, кто там из них победит – переступит через него. Посмотрим, как на него подействует эта хвалёная магия… Только смотри, чтоб никто тебя не видел.

– А! – восхитился Бека. – Это ты здорово придумал! Замаскирую так, что никакая ищейка не заметит. А ты куда?

– А я за Радрадрабеном, – решил Робин. – Пора ему возвращаться к своему законному хозяину.

Твёрдым шагом граф направился в зал, откуда начинался подземный ход в сокровищницу. Рука его лежала на рукояти Истребителя, глаза горели недобрым огнём, поэтому немногочисленные слуги (в основном приведённые с собою в Айтер рыцарем Роджером Те) спешили сойти с дороги, перешёптываясь о чём-то за спиной Робина – о чём, он не знал и знать не желал. Граф был уверен, что в одиночку остановить его не рискнул бы ни один из них, а собрать отряд человек в восемь-десять они не успевали. Робин усмехнулся, когда перед самой последней дверью наткнулся на капитана Бердрехта – тот молча отступил в сторону, заговорщицки подмигнув, и вновь встал в дверном проёме, набычившись и заложив за спину руки в латных рукавицах.

Однако Цудуляр был вовсе не так прост. Никакие нажатия и повороты секретного рычага не произвели ни малейшего эффекта. Стоявшее посреди комнаты кресло не шелохнулось и не сдвинулось ни на волосок. Рассвирепевший Робин изрубил его в щепки, но это тоже не помогло: под креслом обнаружился лишь добротно выложенный неподъёмными каменными плитами пол – и больше никаких следов. Даже простукивание давало глухой безнадёжный звук – словно и не было никогда в этом месте тайного хода!

Делать было нечего, и Робину пришлось прибегнуть к последнему средству – обратиться за помощью к Паху.

Сорвав со стены пару первых попавшихся алебард, он уложил их на полу крест-накрест и встал обеими ногами на пересечение. Сделав рукою знак сунувшемуся было в комнату запыхавшемуся Беке, чтобы не мешал, граф поднял меч рукоятью кверху и громко воззвал:

– Великий Пах! Почитающий тебя нуждается в твоем покровительстве! – после чего торжественно проделал необходимые ритуальные жесты и, склонив голову, принялся ожидать появления грозного бога. Обычно Пах – не преминув при этом в пух и прах распечь дерзкого смертного – появлялся незамедлительно и улаживал все сложности, но вот потом… Потом наступала пора расплаты, и каждый раз капризное божество требовало в качестве возмещения нечто такое, о чём обратившийся к его божественной помощи раздумывал всю оставшуюся жизнь, не в силах понять: выгадал или прогадал он от такой сделки.

Робин поёжился и решительно выбросил из головы данное неприятное соображение. Как ни крути, это будет потом, а сейчас вся надежда – только на вмешательство могущественного Паха.

Однако на этот раз Пах почему-то запаздывал. Более того, после блеклой вспышки синего света, обычно сопровождавшей появление Паха, перед Робином появился не жилистый суровый воин с набором позолоченных громовых стрел (любимое обличье бога), а некое субтильное существо неопределённого пола в просторной хламиде, увенчанное легкомысленными светлыми кудряшками.

– Чего тебе надо от божественного Паха? – с кислой миной вопросило существо.

– А ты… Ты кто? – спросил озадаченный Робин. – Мне, вообще-то, Пах нужен. И побыстрей, а то скоро здесь появится дюжины три мечников.

– Успокойся, никто здесь не появится. В том числе и Пах.

– Почему?!

– Потому. Скажем… э-э-э… некогда ему.

– Как это некогда?! Ты-то откуда знаешь? И что это ты за Паха решаешь, кому ему являться, а кому нет?! Да кто ты, в конце концов?!

– Кто-кто… Ну, скажем, Сепулия я. Меня Пах послал.

Робин, который сам уже хотел послать незваного гостя куда подальше, прикусил язык: кажется, это была всё-таки дама, а с дамами вдолбленные в детстве зачатки этикета требовали обходиться учтиво.

– Послушай, Сепулия, – сдержанно начал он. – Я, вообще-то, лично к Паху обращался, а на твоё появление, прямо скажу, не рассчитывал. Может, ты у него и вместо секретаря, но мне надо, понимаешь, к самому… Неотложное дело! Так что отойди в сторонку и не мешай, – он немного подумал и вежливо добавил. – Пожалуйста.

– Не будет Паха, – упрямо гнула своё Сепулия. – Он так просил тебе и передать.

Робин захлопал глазами, а Бека, прищурившись, изрёк:

– Испугался, видно, Пах.

– Ничего не испугался!.. – вскинулась было Сепулия, но тут же осеклась: может, не так и далеко от правды было это соображение.

Граф понял, что намечавшаяся аудиенция явно срывается, и это ему не понравилось. Даже более того: оскорбило до глубины души: для чего, спрашивается, нужны боги-покровители, если они позволяют себе такое пренебрежение к нуждам своих адептов?!

– А больше он тебе ничего не поручал передать? – закипая гневом, спросил он.

– Поручал. Что Айтеры вполне могут справиться с ситуацией самостоятельно, вот. Ты просто должен осознать, кто такие Айтеры, и что они могут многое!

Граф скривился – понял, что желанная церемония всё же не состоится. Что же случилось, если Пах – если это действительно Пах! – прислал вместо себя эту девчонку?

– Айтеры – это я! – зарычал он. – И передай своему Паху, что граф Айтер действительно вполне может обойтись и без него! И бога себе возьмёт другого, хоть Бендика того же – тот, по крайней мере, от опасностей не бегает!

В запальчивости выкрикнул это Робин: не трус был Пах, ох, не трус. И про Бендика зря, Пах злопамятный. Просто с языка сорвалось, ну да уж ладно, пусть кое-кто знает, что вести себя нужно по-человечески… Тьфу, то-есть, по-божески… Да ну его, не до того сейчас!

Сепулия обиделась за патрона, даже ножкой топнула, но возражать ничего не стала, а гордо повернулась и всё с той же мертвенно-синей вспышкой исчезла.

– Ну и что мы теперь будем делать? – озабоченно спросил Бека, выглянув в окно. – Вон, сюда уже бегут!

Граф мимолётно глянул наружу. На далёком горизонте беззвучно вспухали исполинские чёрные тучи, то и дело стегая голую землю ветвистыми плетями грозовых разрядов: видимо, схватка волшебников разгоралась не на шутку. Робину даже показалось, что пол под ногами слегка подрагивает.

Во дворе же действительно суетились стражники. Десятник что-то прокричал, указывая пальцем на окно.

– Без паники! – резко сказал Робин. – Ты порог нашёл?

– И нашёл, и закопал, где надо, и не видел никто, да только что нам с этого? Ты, граф, думай скорей, а то…

– Хорошо!– прервал его Робин, отмахнувшись, как от досадной помехи. – Бердрехт!

– Слушаю, милорд, – отозвался из-за двери капитан.

– Иди сюда! – скомандовал граф. – Держи мой меч. И быстро веди нас назад в тюрьму!

– Ты что, граф?! – округлил глаза Бека. – Мы лучше в другую дверь, вполне же ещё сможем удрать!..

– Никуда я не буду удирать! Тем более в собственном замке.

Против такой железной логики поражённому Беке возразить было нечего, и Бердрехт сквозь расступившуюся стражу вновь торжественно повёл их в ставшее уже привычным подземелье. Слава богам, видя столь явную покорность пленников, никто не стал присоединяться к конвоиру – ограничились несколькими издевательскими шуточками.

– Если вы снова предпримете вылазку, – меланхолично изрёк капитан, доставив их в каземат и возвращая Робину оружие, – то даже до этой презренной толпы недоумков может дойти, что я, некоторым образом, к этому причастен… И тогда за мою жизнь я не дам и ломаного гроша. Так что, с вашего позволения, милорд, на время всех последующих событий я соблаговолю удалиться в какое-нибудь уединённое место. Скажем, в винный погреб.

– Отлично, – кивнул Робин. – Соблаговоли. Надеюсь, там после тебя останется хоть что-нибудь, чтобы достойно отметить нашу победу.

– Какую победу?! – надсадно заорал из своего угла Арудон. – Да сейчас Цудуляр вернётся, он вам покажет победу! Что нам с Цудуляром какой-то там жалкий Гофларех, пусть даже и с дочкой, да мы их…

– Что?! – Робин вскрикнул так, что Арудон заткнулся на полуслове. – Что ты сказал?! Глендавейн тоже там?

– Не Глендавейн, а Гризония! – обидчиво поправил колдун, на всякий случай отодвигаясь подальше.

– И ты молчал, мерзкая тварь!

– А меня никто не спрашивал!

– Гад, – тихо сказал Бека. – Законченный и убеждённый гад!

Робин глубоко вздохнул и выпустил воздух через нос – так их учили в школе Сороки, чтобы успокоить взвинченные нервы. Помогло.

– Так, – жёстко сказал он, играя желваками. – Как бы там ни было… Остаётся одно. Бека, дай сюда кольцо.

– На, – недоумевающе протянул ему кольцо Бека. – А зачем?

– Затем, – ответил Робин. – Слышал, на что Пах намекнул? Айтеры-то – это не только я. И не только моя матушка – кстати, по-моему, она в этом Айтере как раз не настоящая… Факел потуши.

Бека беспрекословно вытащил факел из крепления и сунул в ведро с водой. Воцарилась темнота.

Робин простучал кольцом о стену сигнал срочного вызова.

– Гийом! – позвал он.

– Что “Гийом”? – недовольно отозвался призрак, словно ожидавший за стеной (а может, так оно и было, мельком подумал граф). Полупрозрачная голова его высунулась из стены в двух локтях от взвизгнувшей с перепугу Клементинки. – Совсем не обязательно было при всех…

– Предок, на тебя вся надежда, – прервал Робин. – В Айтере есть тайные ходы?

– А то ты не знаешь!

– Нет, я как раз не о тех, которые знаю. Такие, о которых не знает никто, и я в том числе?

– Ну, допустим, есть…– насупился Гийом. – А зачем тебе?

– А затем: Цудуляр создал зáмок по моему представлению. И сейчас перекрыл ходы, которые мне – а, следовательно, и ему – известны. А которые неизвестны, должны сохраниться в неприкосновенности... Да ты, небось, сам уже всё понял! Ведь подслушивал же из-за стены?

– Ну, скажем, понял, – недовольно проворчал Гийом, явно игнорируя слово «подслушивал». – И что? Я что, должен, по-твоему, рассказать тебе все родовые секреты? Да ещё при всех?

– Не рассказать, а показать, – поправил Робин. – Мне нужно немедленно добраться до Радрадрабена. И гори огнём все тайны! Тут на кону честь Айтеров.

– Честь?! – глаза призрака вспыхнули замогильным зелёным светом.

– Именно так, – подтвердил Робин. – Я поклялся рыцарской честью, что верну Радрадрабен Айтерам… Так где тайный ход?

Гийом смерил графа испытующим взглядом из-под кустистых бровей, пожевал губами и, решившись, показал полупрозрачным пальцем:

– Ладно. Это здесь, далеко ходить не надо… Подвинь скелет в сторонку. Да аккуратнее, вполне достойный был в своё время человек. Тяни вот за это кольцо. Сильней!

Робин рванул изо всех сил, и громадный каменный блок нехотя повернулся, открывая узкий лаз, казавшийся чёрным даже в той почти полной тьме, которую нарушало лишь слабое свечение привидения.

– Не спеши, юноша, я пойду первым! – скользнул Гийом в образовавшийся проход. – Там ловушки есть, осторожно.

– Граф! – вмешался Арудон. – Подожди! Я, пожалуй, тоже с вами пойду! Мы ведь с Гофларехом так и договаривались: он отвлекает Цудуляра, а я проникаю в замок… Кстати, кой-какая силёнка у меня осталась, вот, погляди! – он хвастливо продемонстрировал свой железный ошейник, уже порядком истончившийся: на нём сидел какой-то блестящий жук (или не совсем жук) и, мерно поскрипывая, точил металл алмазными челюстями.

Робин даже не ответил, только сплюнул и протиснулся в лаз следом за привидением. При этом пришлось согнуться в три погибели. Они медленно двинулись по узкому коридору – Гийом, Робин и притихший Бека – обходя многочисленные западни, которые указывал призрак. Граф задумался и переставлял ноги чисто механически, вспоминая последний разговор с Глендавейн.

… Глендавейн, улучив редкостное благоприятное время (когда Гофларех был в просто раздражённом состоянии, а не в своём обычном особо раздражённом), завела с отцом разговор – как понял Робин, специально для него.

– Папочка, а что ты можешь сказать про Радрадрабен?

Гофларех дёрнулся, словно ужаленный, и сверкнул на дочь глазами, моментально раздражаясь до привычной нормы:

– Ничего!

– Как это? Ты же мне в детстве рассказывал…

– Ничего я не рассказывал! Ничего не знаю и знать не желаю! И тебе советую держаться от Радрадрабена подальше!

– Почему? Он что, настолько опасен?

– Опасен! – фыркнул колдун. – Да это, дочь моя, до такой степени могущественная вещь, что… Впрочем, это не для посторонних ушей, – тут он покосился на Робина, старательно делающего вид, что он чрезвычайно увлечён старинным манускриптом о правилах светского этикета в загробном мире (да, и такие произведения были в обширной библиотеке Обители Мудрого!).

– И что? – не отставала Глендавейн. – А как им тогда пользоваться? Его что, нельзя в руки брать? Смотреть на него? Или нюхать?

– Отчего же нельзя, – осклабился Гофларех, – очень даже можно. Хочешь – нюхай, хочешь – бери, ничего с твоими руками не сделается, – тут он мерзко хихикнул: видимо, представил что-то настолько гнусное, что это его даже развеселило – но о чём колдун предпочёл умолчать.

– Хорошо, – пожала плечами Глендавейн, бросив на Робина виноватый взгляд. – А как же мировое господство? Ты же говорил, что без Радрадрабена…

– Конечно, можно и без Радрадрабена! – тут же пустился в пояснения старый злодей, оседлав своего любимого конька. – Но за прошедшие века артефакт накопил бездну могущества и, использовав его, даже маг средней руки – вроде Суза или того же Арудона, – тут он досадливо дёрнул носом, – может достичь вполне приемлемого результата… Вот почему Радрадрабен должен достаться только мне.

Граф, у которого было несколько иное мнение на этот счёт, продолжал отрешённо штудировать трактат, демонстрируя полнейшую увлечённость предметом изучения. Он даже не забывал при этом перелистывать страницы рукописи, закатывать глаза к небу и шевелить губами, словно заучивая наизусть особо интересные места. Это не мешало ему жадно ловить каждое слово – а послушать завёвшегося поучать колдуна стоило. Так, например, Робин узнал, что в своё время Радрадрабен уже побывал в руках Гофлареха, и тот даже собственноручно смастерил для него особый резной футляр с секретом; что только внезапное подлое нападение одного мага-конкурента, недостойного прилюдно быть названным по имени, вырвало Радрадрабен из рук великого и могучего Гофлареха, а самогó великого и могучего наградило непобедимым склерозом – впрочем, и напавший негодяй получил всё заслуженное сполна, даже более… Конкретнее? Н-ну… В точности вспомнить затруднительно, склероз всё-таки, да и времени уже столько прошло. Но мало ему не показалось, можете быть уверены!.. Да, к сожалению, именно во время всей этой заварухи Радрадрабен куда-то и подевался.

Узнал Робин, что Радрадрабен может выполнить практически любое желание, причём сам желающий даже не обязательно должен быть магом (данный тезис Робин воспринял с особым удовлетворением) – но в таком случае может выполнить это желание по-своему… Узнал также Робин, что исполнивший желание Радрадрабен ни на что более не годен в течение по крайней мере трёх-пяти веков, после чего вновь наберёт силу и может быть подвергнут аналогичной процедуре. И, самое главное, что при этом даже вслух говорить ничего не надо: мудрым артефактом вполне может управлять и мысленно. Главное – прикоснуться, взять в руки…

– И тогда-то, – победно заключил Гофларех, – я и стану правителем вселенной, и запрячу свой Радрадрабен так, что больше никто никогда его не найдёт!..

– Это точно, – пробормотал Робин, обходя очередной замаскированный колодец. – Никто его не найдёт, даже ты. Уж я позабочусь.

– Пришли, – внезапно сообщил Гийом. – Ну, мне пора. Там светло, сам знаешь, так что мне туда соваться вредно для здоровья. Встань вот на этот квадрат. А второй ногой – сюда, – и скользнул в толщу стены.

Робин так и поступил, и тяжёлая каменная плита, которой оканчивался тупик, медленно отъехала в сторону. Предок не подвёл: они с Бекой оказались прямо в той самой комнате, где на грубом алтаре, застеленном зелёным бархатом, покоилась хорошо знакомая им коробочка с Радрадрабеном. Граф направился прямо к ней.

И вдруг Бека отчаянно крикнул:

– Сзади!!!

Но ещё раньше Робина предупредила плотная волна странно знакомого зловония. Он резко обернулся, с поворота выхватывая меч – и чуть не рассмеялся: перед ним, чуть покачиваясь на крепких босых ногах с коричневыми ногтями, стоял мужик-грязнуля – земляной дракон – с неизменной своей суковатой палкой. Судя по запаху, с тех давних пор, когда они оставили его между Бездной и городом бога, Которого Нет, он так и не удосужился воспользоваться услугами бани.

– Не ходи туда! – произнёс он коронную фразу, загораживая алтарь.

– Прочь, – не повышая голоса, сказал Робин, отводя его концом Истребителя. – Не то, клянусь всеми богами, я тебя покалечу.

– Какими богами?! – взревел мужик. – Бог один! Мой бог везде – в камне, в дыхании, во взгляде…

– Хватит! – прервал Робин. – Не до тебя сейчас! Исчезни, если хочешь жить.

Однако мужик отступать на сей раз не собирался и вновь затянул свою канитель про богов, про колдуна, назначившего его стражем, про то, что они его обманули – никто, дескать, не вернулся тогда с пути, и ему, дракону, пришлось оправдываться перед заколдовавшим его магом, который теперь поставил его здесь – и никуда он с этого места не сойдёт. Более того, он ощутимо ткнул Робина концом своего оружия. Бека предусмотрительно юркнул назад, в дальний конец комнаты.

Граф пришёл в ярость. Только этого ещё не хватало! Он профессионально, с оттяжкой полоснул клинком поперёк груди наглого дракона – вернее, по тому месту, где только что была эта грудь: дракон ловко ускользнул в сторону, снова ухитрившись зацепить противника концом дубины.

Выяснилось, что вонючий мужичонка на самом деле является весьма умелым бойцом: он крутился юлой, выполнял различные подсечки и обманные финты, а удары его были весьма весомы и коварны. Всё, чего сумел добиться Робин – это сделать несколько зарубок на палке, оказавшейся на диво крепкой, да рассечь полу его ветхого засаленного одеяния. Более того, дракон принялся плеваться огнём, и уворачиваться от этих плевков было весьма трудно. Графу призвал на помощь всё мастерство, которое в своё время вложили в него инструкторы, но переломить ход поединка так и не смог. Неутомимый дракон наступал, явно рассчитывая принести кровавую жертву во славу своего неведомого бога. Зелёные глаза его вспыхнули торжеством, когда особо ловким приёмом ему удалось выбить меч из руки оплошавшего рыцаря. Робин отпрыгнул в сторону, чтобы спастись от свистящей в воздухе дубины, и тут спиной ощутил выступ на стене.

Дальнейшее заняло считанные мгновения. Граф сорвал со стены духовую трубочку карликов и плюнул ядовитой колючкой прямо в лицо наступавшего дракона.

От долгого почётного хранения яд отнюдь не утратил своих смертоносных свойств. Занёсший было для последнего удара дубину дракон покачнулся, недоумённо охнул и грянулся навзничь.

Робин перевёл дух, переступил поверженного врага и подобрал Истребитель. Теперь ничто не стояло между ним и Радрадрабеном.

На старом пенале имелась крохотная овальная кнопочка с удобным углублением для пальца, однако Робин нажимать её не стал: вовремя вспомнил злорадную физиономию Гофлареха, упомянувшего о каком-то секрете. Надавил он её рукоятью меча, поставив обратно на алтарь. И правильно сделал: коробочка внезапно ощетинилась многочисленными иглами, на концах которых поблескивали крохотные жёлтые капельки. Что могло бы случиться, зацепи хоть одна из них палец открывающего, Робин предпочёл не загадывать.

Хуже было то, что крышка и не подумала открыться.

Робин попытался осторожно всунуть лезвие Истребителя в щель между крышкой и самой коробочкой, но клинок для этого оказался слишком толст. Граф вертел футляр и так, и этак (впрочем, проявляя разумную осторожность), но проклятый механизм упорно сопротивлялся открытию. Коробочка последовательно выпустила несколько тонких стрелок – скорее всего, опять-таки отравленных, и небольшое облачко красного газа, от которого неудержимо заслезились глаза, но открываться категорически отказывалась.

Робин криво усмехнулся. Не так-то прост оказался Гофларех. И ведь, в конце концов, одна из ловушек вполне может сработать…

Против магии следовало бороться магией.

Робин положил футляр на камень, тщательно примерился и что есть силы рубанул твёрдое дерево Истребителем.

Коробочка треснула, и из неё выкатилась прекрасная чёрная жемчужина размером с ноготь большого пальца. По сферической поверхности её то и дело словно пробегали волны розового внутреннего пламени, заставлявшего жемчуг вспыхивать трепетным живым огнём.

Бека за спиной Робина восхищённо вздохнул.

Граф осторожно взял тёплую на ощупь жемчужину двумя пальцами и начал:

– Я хочу…

Жемчужина с негромким хлопком лопнула и исчезла.

– А ты успел пожелать мне корчму? – озабоченно спросил Бека. – Что-то я себя не чувствую корчмовладельцем, ты уж прости, граф, но никак не чувствую!

Робин озадаченно хмыкнул и достал палец Шараха. Палец уверенно показывал на коробочку.

– Это была пустышка! – облегчённо рассмеялся граф. – Радрадрабен всё ещё внутри! Ну и Гофларех, ну и хитрец...

Он осторожно просунул лезвие в расширившуюся щель (на прежде неуязвимом клинке теперь красовалась заметная зазубрина) и откинул крышку. Пенал был пуст.

– Как?! – отчаянно вскричал Бека.

Робин, держа палец Шараха навесу, тщательно обследовал останки деревянной оболочки.

– Вот он! – торжествующе сказал он, выковыривая кончиком меча кривой ржавый гвоздик, которым крепился уголок ветхой шёлковой обивки.

Палец Шараха невозмутимо подтвердил – да, это так. Могучий артефакт имел весьма невзрачный вид.

– Какой маленький… – разочарованно протянул Бека.

Граф Робин Айтер удовлетворённо улыбнулся, глубоко вздохнул и, решившись, бережно дотронулся до вновь обретённой фамильной реликвии...

-- продолжение следует --