Линия жизни. Глава тридцать шестая. Ребята с нашего двора

Саня - симпатичный и общительный парень из очень хорошей семьи - был самым младшим из троих детей. Глава семейства – Порфирий Костоусов – занимал какую-то высокую должность на Верх-Исетском заводе, поэтому проживали они в самом центре Свердловска в большой квартире на проспекте Ленина,5.

В те времена на слуху у жителей города были две молодёжные группировки, сформированные по территориальному признаку и периодически входившие в столкновение друг с другом. Одна из них так и называлась «Ленина,5», другая – «ВИЗовские». Сад Вайнера с самой популярной в городе танцплощадкой, центр города, а также проспект Ленина полностью контролировались группировкой с Ленина,5. Все конфликты, возникающие на данной территории, в основном разруливались ими.

Входили в группу подростки и парни старше восемнадцати. Заправляли всем, естественно, взросляки, а малолетки им подчинялись.

Трудно находиться в воде и не замочиться.  Вот и Саня примкнул к дворовой шпане.

Как ни странно, это не помешало ему хорошо окончить школу. Совершенно самостоятельно – безо всякой протекции – Саня по очереди поступал в Юридический, Горный, Политехнический институты, но все их бросал. Причиной послужило следующее: в этом же доме жила начальник Треста Похоронного Обслуживания, у которой имелась дочь Сашкиного примерно возраста, и даме очень хотелось, чтоб дети подружились, а потом, чем чёрт не шутит, и поженились. Голубоглазый красавец, да ещё из хорошей семьи – грех было не попытаться. И вот, чтобы приблизить этот благословенный момент, потенциальная тёща предложила Сашке после окончания десятого класса подхалтурить на одном из кладбищ. Герой её матримониальных мечтаний предложение принял, тем более что в то время рытьё могил было для Сашки чем-то вроде разминки: он вполне профессионально занимался в секции гребли на байдарках.

Непонятно, как могла такая опытная,тёртая жизнью дама проколоться и не суметь предвидеть возможные последствия, но операция по завлечению хорошего мальчика из хорошей семьи в брачные сети с треском провалилась. Водка, деньги, особенно деньги – иногда в размере месячной зарплаты за один только день – сделали своё дело: молодой перспективный парень забил на все институты и полностью разрушил собственную жизнь.

* * *

В какой-то из дней лета шестьдесят четвёртого года один из авторитетных лидеров визовских по неясной причине оказался во дворе дома на Ленина,5. Завязалась драка, и парня просто забили ногами до смерти. Общим собранием группировки было решено, что преступление берут на себя малолетки. Во-первых, срок им маячил меньший: за такое преступление максимум – десять лет; во-вторых, освободиться они могли после одной трети или половины отбытого наказания, а в-третьих, по молодости и недостатку опыта пацаны просто не понимали, на что подписывались. Взрослым же и срок корячился больший, и отбывать его пришлось бы весь целиком.

Так на зоне оказались Боря Максимовских (Макс) и Гена Кириллов. Причём, Генка, получивший восемь лет, шёл паровозом, хотя во время совершения преступления - по словам Макса - хавал борщ у себя дома на кухне. Восемнадцать им исполнилось уже в процессе следствия.

Постепенно в колонию стали подтягиваться и взросляки с Ленина,5, правда, по другим преступлениям. Самое тяжкое – убийство – они уже сбагрили на малолеток.

* * *

Закрыли и Саню Костоусова. Как это ни странно, но впоследствии он не единожды благодарил судьбу за то, что его посадили: - Иначе бы я спился.

Сашка очень рано остался без матери: она умерла после тяжёлой болезни, а с отцом, который вскоре вновь женился, отношения сложились непростые. Одарённый от природы Саня мог отлично учиться, но мешали бойкость характера и непоседливая натура. В школе он часто проказничал, за что дома получал уроки педагогического мастерства, которые разнообразием не отличались: папа вынимал ремень и охаживал Сашкину задницу по полной программе средней общеобразовательной школы. Но однажды произошёл случай, положивший конец этим воспитательным воздействиям.

В доме у Сашкиного отца было заведено, что по пятницам, после окончания трудовой рабочей недели, к ним в гости приходили начальники разных рангов, а поскольку в то время Хрущёвым были восстановлены Совнархозы, то приходили руководители и этих государственных органов. Гости до утра играли в преферанс, смачивая игру хорошим коньяком.

Вот в одну из таких пятниц, а, точнее, уже под утро субботы Сане приспичило в туалет. Возвращаясь обратно, из-за неплотно прикрытых дверей гостиной он услышал: «А помнишь, как под Бугурусланом мы в разведке ночью нарвались на Ваську Чапаева! Еле ноги унесли… А помнишь…» В мозгу у пионера и будущего комсомольца Александра Костоусова молнией вспыхнуло: «Да они же все – бывшие белогвардейцы! И все они работают сейчас руководителями предприятий, - простые работяги в их доме играть в преферанс не собирались, - а, значит, руководят нашей страной!»

Это запомнилось и навсегда врезалось в память.

А тут очередной подвиг в школе и, следовательно, очередной вызов отца к директору. Домой папа вернулся мрачнее тучи. Сынуля, компенсируя школьные подвиги, как примерный ученик корпел над домашним заданием, примостившись с краешка круглого обеденного стола. Это не помогло – папа потянулся за ремнём. Саня, не забывавший следить за отцом из-под опущенных ресниц, хорошо знал, что за этим последует, а потому, не доводя дела до крайности, ужиком соскользнул с табуретки и спрятался за стол. Отец с криком «Иди сюда!» и ремнём наперевес бросился было за ним вдогонку, но вдруг резко изменил направление – навстречу сыну. Однако Саня вовремя среагировал и не дал заманить себя в ловушку. Папа и сын начали кружить возле стола.

Тем не менее Сашка понимал: долго так не набегаешься, всё равно поймает, и, чем дольше будут эти гонки, тем больше достанется его многострадальной заднице. Конечно, сформулировал Саня эту мысль гораздо короче. В голове каруселью крутились только три слова: дальше – будет – хуже – дальше – будет – хуже…

И тут на Сашку снизошло озарение: словно на картинке увидел он полутёмную комнату, освещённый абажуром стол, на котором в беспорядке лежат карты, гостей отца… А помнишь?.. Да, да, он помнит, он хорошо помнит…

- Брось ремень, белогвардеец проклятый! – крикнул отцу пионер и будущий комсомолец Александр Костоусов. Папа замер как вкопанный, ремень выпал из его высоко поднятой руки…

После этого случая пороть Сашку отец перестал, видимо, опасаясь, как бы из него не получился второй Павлик Морозов.