Радрадрабен

Звено пятьдесят седьмое

– Завтра же! – рявкнул Гофларех, влетая в комнату. – Прямо с утра отправляемся в Зиндан к Цудуляру! Будь готов!

– Может, стоило бы дождаться Суза? – заикнулся было Арудон, но тут Гофларех разразился столь яростной тирадой, что Арудон побледнел, съёжился и сразу со всем согласился. Гофларех бушевал: ему пришлось вытерпеть столько колкостей и насмешек от Хранителя Весов, сколько он не получал, наверное, за всю прошедшую тысячу лет. Выяснилось, что Арудон достоин только слизывать пыль с его, Гофлареха, старых тапок (и то лишь после посещения последним уборной); что Суз – досадное уродство природы и вообще появился на свет по ошибке, и тот, кто называет его магом, заслуживает небытия и вечного забвения, а Цудуляр Мерзкий – настолько жалкая и ничтожная безделица, что о ней не стоит и вспоминать перед сном, дабы не портить сновидений.

Робин решил, что задерживаться в столь непредсказуемом обществе не стоит. Осторожно пожелав в пространство перед собой спокойной ночи, он бочком выскользнул из зала, где продолжал неистовствовать разъярённый владелец замка, и по тёмной лестнице стал подниматься к себе – Гофларех поселил его, как уникального кандидата на получение Радрадрабена, в специально оборудованной комнате с повышенной магической защитой. В комнате рядом обитала Бетта.

В коридорах тоже было темно – то ли энергия, долженствующая пойти на освещение, была потрачена на громы и молнии, щедро расточаемые хозяином, то ли просто нерадивые слуги забыли зажечь укреплённые на стенах светильники. Как бы там ни было, граф несколько раз спотыкался о неожиданно возникавшие под ногами пороги, а один раз так приложился лбом о что-то железное, что искры из глаз посыпались.

– Прошу прощения, – пробормотал рядом чей-то голос.

– Кто это? – спросил Робин, растирая гудевший лоб. – Вот проклятая темень!

– Ну, этому помочь легко! – ответил тот же голос, и чуть выше головы графа неярким светом вспыхнула хрустальная сфера. Выяснилось, что граф в темноте налетел на золотой треножник, на котором был укреплён знаменитый на всю Долину гофлареховский Шар Видений. Впрочем, Робин видел это волшебное приспособление впервые и поэтому глядел во все глаза – благо теперь стало несколько светлее.

– Если угодно, я могу проводить и посветить, где потребуется, – предложил Шар.

– Пожалуйста, если нетрудно, – попросил граф. – А то я, боюсь, тут шею себе сломаю!

– Этого допускать никак не следует. Вот, если угодно, можно для верности держаться за меня – здесь или здесь, где рукоятка.

– Нет, спасибо, это уже лишнее.

– Как приятно общаться с воспитанным человеком! – удовлетворённо заметил Шар, семеня впереди. – И тебе «спасибо», и «пожалуйста»!

Надо сказать, за всё время обладания Шаром Видений Гофларех никогда не обращал на него особого внимания. Ну, вещь, ну, полезная вещь, даже очень полезная и редкая – и что из того? Никак не был расположен характер мага к вежливому общению, тем более со своими же собственными созданиями (всё ограничивалось лишь окриками да пинками) – и поэтому, когда Робин с Шаром добрались до нужной комнаты, Шар уже испытывал к вежливому жильцу определённую симпатию. Стосковавшийся по общению инструмент сыпал сведениями и пересудами не хуже записного сплетника, который специально приплёлся в лакейскую почесать языком.

– А ты что, и вправду можешь показывать всё, что на свете делается? – удивлялся Робин.

– Конечно! Это, с позволения сказать, моя прямая специальность. Абсолютно всё, что творится под солнцем и под луной – так меня хозяин натаскивал.

– А Глендавейн показать сможешь?! Ну, дочку хозяина, её ещё Гризонией здесь зовут?

Шар замялся.

– В общем-то, конечно, могу… Только мне без хозяина никому ничего показывать нельзя.

– Э-э-э… – разочарованно протянул Робин. – А я-то думал…

– Мне запрещено показывать, – не сдавался Шар, – но, если хочешь, я могу рассказать. Где находится, что делает, что говорит…

– Давай!!!

Шар на мгновение призадумался, что выразилось у него в некотором изменении цвета свечения, а потом скороговоркой забубнил:

– Вижу поляну в лесу, много людей. Объект наблюдения общается с народом, самочувствие и настроение объекта в норме, рост и вес адекватны… Что ещё интересует?

– Где этот лес? И что за народ?

– Лес далеко, точного расположения дать не имею права. А народ обычный – маги.

– Как так маги? Она что, здесь, в Долине?!

– Никак нет, не в Долине. Наблюдается лето, а у нас-то тут всегда зима...

– Вот как. И где ж это можно столько магов найти, если не здесь… А их там много?

­– Много. Весьма значительное количество. Маги, кстати, добрые.

– Ага! – сообразил Робин. – Ясно. Так-так… А что она сейчас делает?

– Говорит с магом. Молодой такой, высокий, симпатичный.

– Симпатичный, говоришь? – нахмурился Робин. – И высокий… А о чём говорит?

­– Дословно мне тоже запрещено, – виновато отозвался Шар. – В крайнем случае, могу только намекнуть относительно общего смысла.

– Ну так намекни!

– Они договариваются насчёт совместных действий.

– В каком направлении?

– В определённом направлении.

– Так, – протянул Робин. – Похоже, от тебя толку не добьёшься. Ну что ж, узнал, что жива – и на том спасибо.

Если бы Шар имел конечности, он бы, наверное, повинно развёл руками, но ввиду их отсутствия ограничился имитацией покаянного вздоха.

– Ладно, – решил Робин. – А можно ещё парочку вопросов?

– Да сколько угодно!

­– Как это Глендавейн пустили на Гору? Ведь она из злых магов, не так ли?

– Ну, во-первых, ни одному магу не возбраняется посещение ни Горы, ни Долины. Вот недавно Альманзур у нас гостил, ты же сам видел.

– Да уж, погостил на славу!

– Вот. Это просто традиция такая – не общаться по пустякам. Это первое. А второе – хозяюшка-то наша по матушке как раз из добрых будет. Только об этом никому ни слова, а то Гофларех прибьёт! Он про это вспоминать страсть как не любит. Это такая тайна, что не только у нас, а и на Горе, пожалуй, не знают. Да и сама она ни сном, ни духом…

– Вона как! – изумлённо протянул Робин.

.

Звено пятьдесят восьмое

Была глубокая ночь. Тени от факелов беспорядочно скакали по стенам. Гофларех сидел прямо на ступенях чёрной пирамиды своего тронного зала, и над ним, матово отсвечивая в темноте, возвышался жуткий череп рахитичного дракона. В силу каких-то причин Гофларех не хотел пользоваться магией, поэтому факелы были принесены самые обыкновенные, причём принесены и закреплены в держателях самим колдуном лично.

Суз и Сепулия расположились за пустым столом, изредка перебрасываясь скупыми фразами на неизвестном графу языке. Суз был полупрозрачен – оттого, что всё ещё находился в кувшине, запечатанном Каем, как коротко пояснила Сепулия. Арудон приткнулся чуть в стороне. Он ощутимо нервничал и суетливо перебирал колдовские причиндалы, копаясь в парчовой перемётной суме. Тяжёлый костыль, лежащий на коленях, мешал ему, но отставить его в сторону Арудон никак не желал.

Глендавейн тоже присутствовала, но вела себя отстранённо, словно её ничто происходившее совершенно не касалось. Она, так же, как и Суз, находилась здесь не телесно.

– Короче, вот что мы решили, – мрачно сказал Робину Гофларех. – Так просто Цудуляра не взять. Собственно, потому что брать не за что. Поэтому основную роль придётся сыграть тебе.

– Что?! – изумился Робин. – Как это мне?

– А вот так. Поскольку твой Айтер в Зиндане всё ещё стоит – я проверил – то тебе и карты в руки. Просто проникнешь в подземелье и заберёшь шкатулку.

– Ничего себе "просто"! Ты что думаешь, Цудуляр меня ждёт с распростёртыми объятиями?! Да он меня в лучшем случае повесит, а в худшем – я и думать не хочу, что будет!

– А ты не попадайся, так ничего тебе и не будет! – подал голос Арудон.

– Так может, ты сам сходишь и принесёшь?

– Мне нельзя, – неприязненно заявил Арудон, поучительно подняв палец. – Я в стратегическом резерве. Мало ли что, может, кто не будет справляться – надо же кому-то ситуацию контролировать. Каждый должен чётко выполнять порученную ему задачу, чтобы не было путаницы и неразберихи.

– Так я же не колдун! Мне с Цудуляром не справиться.

– Цудуляра в замке не будет, – уронил Гофларех. – Это мы берём на себя.

– Что-то не верится, – пожал плечами Робин. – Не такой он дурак.

– Здесь тоже не дураки собрались! – громыхнул Гофларех.

– Да объясни ему, Гоф, – сказал Суз. – Он же не в курсе.

– Ладно, – остыл колдун. – Слушай внимательно. Нам нужно перехитрить Цудуляра.

– Как?

– А вот как. Как ты думаешь, что предпримет Цудуляр, если узнает, что под боком у него тайно собирается армия для нападения? Ну, что бы ты сделал на его месте?

– Постарался бы опередить противника и напасть первым. Это же азы тактики, это ещё на первом курсе проходят!

– Правильно. Вот он и нападёт. А у тебя будет время проникнуть в подземелье. Понял теперь?

– Понять-то понял. А вот, допустим, если на нашей стороне бог выступит – не самозваный, как Цудуляр, а настоящий, это ведь сразу изменит расклад сил в нашу пользу. Ты как думаешь? – Робин покосился на Сепулию.

– Ну, если бы выступил бог – тогда конечно, – согласился Гофларех. – Только не понимаю, к чему ты клонишь. У тебя что, приятели среди богов, что ли?

Тут время словно остановилось: колдуны внезапно замерли, даже дёргающийся огонь факелов застыл и прекратились прыжки теней по стенам. Сепулия повернулась с Робину и строго сказала:

– А вот на эту тему разговоров быть не должно. Никто не догадывается, кто я – и пусть так оно и будет.

– Но ты же обещала!..

– Мало ли что я обещала. Мне, скажем так, охоты нет перед другими богами засветиться. Да ты не бойся! Всё под контролем. Сделаешь дело – в накладе не останешься.

Тут течение времени вновь возобновилось: замигали факелы (крайний сильно коптит, машинально отметил граф), задвигались люди. Гофларех подозрительно взглянул на Робина:

– Так про какого это бога ты говорил?

– Нет, это я так… Чисто теоретически. В смысле, хорошо бы было...

– Хорошо бы было! – передразнил Гофларех. – Соображай, что говоришь! Хорошо ему!.. Да если какой бог про Радрадрабен узнает – только мы его и видели!

– Кого? Бога или Радрадрабен?

– И того, и другого!

– А-а… Ну ладно.

– А ладно так ладно. Ты свою задачу понял?

– Понял, – ответил Робин и посмотрел на Глендавейн. Та хмуро взглянула на графа и отвернулась.

– Тогда будь готов. Тебя незаметно перебросят в нужное место. Ты заберёшь шкатулку и передашь её мне.

– Лучше мне, – подал голос Арудон.

Суз негодующе фыркнул, тоже собираясь вмешаться, но Сепулия быстро сказала:

– Не стоит препираться по пустякам. Мы это уже давно обсудили. Граф сам знает, кому он должен передать артефакт.

Арудон и Суз недовольно замолчали, а Гофларех, раздражённо пожевав губами, скрипучим голосом уронил:

– Прекрасно. Там видно будет. Приготовься, граф.

– А когда начинаем?

– Прямо сейчас.

-- окончание следует --