Наследие Волка. Глава 4

В качестве иллюстрации использован женский портрет Сергея Маршенникова.

Солнечный луч проник сквозь щель в задёрнутых занавесках, скользнул по румяной от сна девичьей щеке, заставив вздрогнуть тёмные изогнутые ресницы. Граница сна и яви так размыта! Неясная кисея качается, плывёт солнечными бликами. Открыв глаза, Василиса не сразу понимает, где она. Лежит на чём-то упругом, точно мох, и гладком, как ткань восточная, которую однажды привёз батюшка с ярмарки, а голова утопает в мягкой подушке. Девушка приподнимется, сладко потягивается и, отряхнув остатки сна, обводит взглядом окружающее пространство. Тихо. Хотя… Да, явственно слышится какой-то размеренный звук – чики-чак-чики-чак, будто незримый чеканщик выстукивает крошечными молоточками. Незнакомая комната. Большая. Гораздо больше той, в которой она спала дома.
Ах, да! Она же не дома! Девушка вспомнила, что вчера оказалась в палатах князя… Вернее, нет, он хоть и похож на Буйнослава, но не князь. Иван… Кто он? Василиса пока не знает. Смотрит с усмешкой на красивых губах, но не злой, а доброй, точно она забавляет его, а глаза – очи зелёные, как дубравная тень в знойный день. Так бы и смотреть в них, не насмотреться! Руки сильные, тёплые, ей так покойно и надёжно стало вчера, когда он поднял её, в миг обессилившую, и перенёс сюда. Сердце хочет верить ему! Его глаза не могут лгать, или она не правнучка Белогоры! И матушка его, Мария – видать, добрая женщина.
Чудно всё в комнате, непонятно, по стенам лики развешаны. На одном она узнала Ивана, только моложе он был, совсем мальчишка, но глаза и улыбка те же. Подойдя к стене, Василиса осторожно дотронулась пальцем до парсуны* и сразу отдёрнула руку – лик был не на дереве или ткани, не на пергамене или бумаге, которую она только раз видела, а на чём-то гладком и прохладном, точно под гладью водной укрыт. Странно… А вот ещё одно лицо – девушка. Красивая, хоть и с короткими волосами – под мальчика. Почему-то в сердце кольнуло занозой. Интересно, кто она, эта странная красавица. Неужто провинилась в чём, раз волос лишили? На хворую-то непохожа…Бедная! Стриженой быть – позорно для женщины! **
И только сейчас Василиса понимает, что сама не одета, вернее, то, что накинуто на её плечи, нельзя назвать приличным платьем, так лёгкая ткань, едва скрывающая наготу. Вот стыд-то какой! Кто ж снял с неё одежду? Зеленоглазая Мария или… Нет! О таком лучше не думать – при одной мысли, что Иван мог раздевать её, Василису кинуло в жар, щёки полыхнули румянцем, точно сидела в банном пару.
За дверью послышались шаги, девушка, не желая сейчас кого-то видеть, испуганно метнулась к постели и едва успела нырнуть в неё и отвернуть лицо к стене, как в комнату вошёл Иван. И в это мгновение Василиса поняла всю свою оплошность – шёлковая ткань халата соскользнула ниже пояса.
Иван, шагнув в свою комнату, застыл от неожиданности - на его диване, повернувшись лицом к спинке лежала его вчерашняя находка. Мать предупредила его, что сняла с девушки платье, накинув на неё свой шёлковый халатик, который оказался слишком велик их гостье. И сейчас взору Ивана предстала обнажённая спина девушки. Растрёпанные волосы, разметавшиеся по подушке, трогательными завитками спадали на тонкую шею, маленькое ухо розовело изящной раковиной, но самым очаровательным зрелищем была впадинка над полуприкрытыми ягодицами, в которые плавно перетекал гибкий, словно лоза, стан. Осторожно ступая, он подошёл к дивану, протянул руку над её головой, желая погрузить пальцы в каштановый шёлк локонов. Но занесённая рука остановилась, так и не коснувшись девичьей головы. Он заметил, как напряжены худенькие плечи Василисы, а дыхание замерло, и сразу понял, что она не спит. Не успев укрыться, лежит ни жива, ни мертва от смущения. Или страха?.. Неужели боится его? Ну уж нет! Не дело это пугать и смущать девчонку. Да и ему тоже не стоит бередить себя этим соблазнительно-трогательным видом. На цыпочках он осторожно вышел из комнаты и плотно прикрыл дверь.
- Ну что? Не проснулась ещё? – Мария выжидательно смотрела на сына. – У меня завтрак на столе.
- Нет пока, - покачал головой Иван.
Его лицо было озабоченным, брови сошлись вместе, он покусывал нижнюю губу. Мария сразу поняла, что сын встревожен.
- Сынок, - шагнула к нему взяла за руку и заглянула в глубокие зелёно-карие глаза, - скажи мне, тебя что-то тревожит?
- Ну не то что бы… - Иван замялся, будто раздумывая, стоит ли рассказывать матери.
- И всё же, - настаивала Мария.
- Знаешь, мама, что-то не так в девчонке…- Он запустил руку в свои волосы, взъерошил, обдумывая, как рассказать и при этом не взволновать мать. – Она на древнерусском говорит, это хоть и странно, но вполне объяснимо. Меня смущает другое…
Он замолчал.
- Что же, сынок? – заволновалась Мария. – Ты что-то чувствуешь?
- Да, мама…
- Что именно? – женщина заволновалась ещё больше хотя и старалась не подать вида.
- Не знаю пока, - он беспомощно пожал плечами. – Она смотрит иначе…
- Ну вот ещё, скажешь тоже! – усмехнулась Мария, а сама облегчённо вздохнула: «Напрасно тревожусь!». И сказала: - Неудивительно, девчонка головой ударилась, ничего не помнит, а ты от неё нормального взгляда ждёшь? А ещё врач!
- Нет, я не о том! – он поморщился. – Ну ты же знаешь современных девушек: ходят раскованно, смотрят смело… Не знаю, как объяснить…
- Тебя послушать, так и будто нет сейчас застенчивых девушек! – засмеялась Мария и толкнула сына в плечо. – Лучше бы сказал, что приглянулась тебе девчонка.
- Ну, мама! – улыбка преобразила его встревоженное лицо. – Мама, я давно не ребёнок, и юные особы мне неинтересны!
- Твоему отцу это не помешало когда-то, - смеясь, возразила Мария и сразу перевела разговор: - ладно, вижу, будить ты её не станешь, сама разбужу. Уж к полудню время, к вечеру отец вернётся, а мне надо ещё в магазин съездить.
Ничего не ответил Иван матери. В глубине души даже порадовался, что она не разделяла его опасений – не хотелось ему тревожить мать. А сам действительно был взволнован. Сегодня у него было странное видение. Ночью он опять отправился в лес. Перевернувшись через голову, ощутил силу своей второй ипостаси. Тело волка было крепким, и он сразу отдался этому пьянящему чувству воли. Как же долго он не чувствовал этого, как долго не ощущал аромат ветра, бьющего в ноздри зверя. Бежал долго, каждой клеточкой тела впитывая в себя эти волнующие чувства. И вдруг в голове словно взорвалось видение: по лесной чащи, выбиваясь из сил, бежала девушка. Он сразу узнал в ней свою странную находку. Только лес был не их, а тёмный, с валежником. Но главное, что встревожило его – за девушкой гнались всадники в чёрных доспехах, вооружённые мечами. Картинка словно с экрана фэнтези.
Он не любил этот жанр в кино – да, в крутой фантазии авторам не откажешь, но он как никто знал, что настоящая действительность гораздо немыслемее того, что снимают в кино и пишут в этих сказках для взрослых. Официальная наука даже и не пытается написать истинную картину мира, и знают её лишь люди из очень узкого круга, в который входит и его семья.
Неужели Василиса — не просто ударившаяся головой его современница, а девушка из другого мира? Но как она оказалась здесь? Эти вопросы задавал себе Иван, но ответов у него не было.

*Парсуна  - синоним современного понятия портрет (искажённое лат. persona — «личность», «особа») — ранний «примитивный» жанр портрета в Русском царстве, в своих живописных средствах находившийся в зависимости от иконописи.

** Почему стрижка была позором для женщины