Сейвер

День выдался промозглый, ветреный и зябкий – такой, какой и должен был быть в середине осени. Едва заметно сеял дождь, и воздух над городом был насыщен тонкой водяной пылью. Облетающие листья, которые дворники не успевали сметать в кучи, превращались под ногами прохожих в грязную бурую жижу, покрывающую асфальт тонким слоем слякоти.

Тяжело быть сейвером – телепатом, который предчувствует только ещё долженствующее случиться несчастье. И когда по команде сейвера отменяется рейс самолёта или концерт эстрадной знаменитости, а потом ничего не происходит, совсем ничего – люди не понимают, почему так произошло, а ты знаешь, что именно это-то и есть твой главный результат… Громадная, конечно, нагрузка на психику. В их работе – пусть и хорошо оплачиваемой – рано уходят на пенсию. Но никакая пенсия или отставка не спасает от неожиданно возникающего чувства тревоги, и тогда остаётся только одно – сцепить зубы и идти навстречу опасности, ощущая спиной взгляды, где неприязнь смешана со страхом…

Дисан покрутил головой, вжимая шею поглубже в воротник форменного кителя, и решительно шагнул в распахнувшиеся перед ним двери троллейбуса. И сразу же понял, что что-то не так.

В салоне скандалили. Хотя нет, не скандалии – просто не решались. Центр напряжённости можно было определить с первого взгляда: бритоголовый верзила-питекантроп, развалившись на сиденье, победно поглядывал вокруг, изливая на окружающих потоки презрения. Рядом переводила дух пожилая, но не старая ещё женщина с пузатой хозяйственной сумкой. Вот оно, подумал Дисан, наверняка не утерпела, сделала замечание и получила хамскую отповедь.

Толпа молчала, мужчины, как один, отвернувшись, глядели в окна, делая вид, что происходящее их никак не касается. И в самом деле, чего ради нарываться на неприятности? Дуболома этого словами не проймёшь, а силой… Тут как бы самому по физиономии не схлопотать, и весьма даже просто. Есть, есть такие агрессивные подонки, что без раздумий и с удовольствием пользуются своим физическим превосходством – и этот был как раз из их числа. Нахамил всем, кому мог, тоскливо понял Дисан, и теперь хмелеет от безнаказанности – до первой встречи с тем, кто окажется сильнее его. Тогда, можно голову закладывать, станет разыгрывать этакого рубаху-парня и фамильярничать. Мол, чё ты, братан, шуток не понимаешь, что ли, в натуре?

Придётся ставить гада на место.

– Поднимитесь, гражданин, – негромко сказал он, подойдя сзади и кладя руку на плечо сидевшего верзилы. – Освободите кресло. А лучше пройдите в конец салона.

– Чи-иво?! – радостно-изумлённо поворачиваясь, протрубил тот. Как же – представлялась возможность погеройствовать ещё, а там, чем чёрт не шутит, может, и почесать кулаки.

Повернулся, выдыхая кислый запах спиртного – и тут же запнулся, чуть не ткнувшись носом и губами с прилипшей подсолнечной шелухой в служебную бляху Дисана. Но сразу же перестроился:

– А, сейверок, блин!.. Ты что, серьёзно, друган, или так только, гонишь?

Пассажиры настороженно уставились на Дисана, и кое-кто – на всякий случай! – уже пробирался от него подальше.

Дисан привык к таким взглядам – настороженным и угрюмым. И то сказать, появление сейвера, как правило, не сулит ничего хорошего.

Сейчас лейтенант Джай Дисан был не на работе – возвращался домой после смены. Хотя работа у спасателя не кончается никогда. И даже если служебный огонёк на лацкане не горит, это ещё ничего не значит – в самом деле, не выключишь же вместе с ним самого себя.

– Освободите кресло, – повторил он.

– Да пошёл ты! – радостно заорал питекантроп, убедившись, что сейвер не на службе – и красочно пояснил, куда, по его мнению, следует идти всяким там сейверкам-трипперкам недоделанным, которые, блин, выпендриваются и мешают людям спокойно ездить.

– Встать! – скомандовал сейвер, обрывая глумливую речь. – Быстро!

– Что? – опешил питекантроп. – Ты, сейв, свою мигалку выключил – так что…

Он не успел договорить. Визгнули тормоза, с криками повалились пассажиры; водитель резко вырулил влево, троллейбус занесло, и большой чёрный автомобиль-кран с хрустом влепился ему в бок. Лопнули и посыпались стёкла, а решётчатая стрела с крюком, пронзив салон, буквально размозжила детине череп. Он умер мгновенно, не успев даже понять, что случилось.

Дисан угрюмо смотрел, как суетятся люди, как откуда ни возьмись появившаяся полиция быстро наводит порядок и оказывает первую помощь – хотя по счастливому стечению обстоятельств, кроме этого питекантропа больше никто в салоне серьёзно не пострадал.

К сожалению, этот случай входил в те самые статистические тридцать процентов, когда предупреждаемая жертва в силу тех или иных обстоятельств не желала или не успевала выполнить распоряжения сейвера.

Дисан скупо и чётко описал обстоятельства происшествия старшему наряда (который был откровенно доволен, что среди свидетелей оказался спасатель, пусть даже не при исполнении) и отошёл в сторонку. Бывать в таких обстоятельствах сейверу приходилось в среднем три-четыре раза в день, и хорошего настроения это не прибавляло. Впрочем, он давно научился относиться ко всему сдержанно. Это его работа.

Город зажигал огни. Аварийные тягачи с красно-жёлтыми полосами быстро утащили куда-то исковерканный корпус троллейбуса и злополучный кран, машины-уборщики споро подмели остатки битого стекла, и теперь о случившемся больше ничто не напоминало. Снова сплошной поток автомобилей шуршал шинами, взрёвывал на перекрёстках моторами и обдавал выхлопными газами такой же бесконечный поток пешеходов.

Дисан шёл мимо ярких витрин, которые лучились цветными огнями, мимо дешёвых магазинов, мимо ресторанов со жмущимися у входа стайками проституток, мимо кинотеатров с красочными голографическими афишами – мимо всего того, что составляло сущность и сердце его родного города.

Завтра ему опять предстоял очередной рабочий день.