Я с тобой

– Лёлька, что ты делаешь на подоконнике? Только не говори мне, что прыгать собралась, ни за что не поверю.

Худенькая девушка застыла в нелепой позе, вцепившись побелевшими пальцами в пластик рамы. Послышалось? Медленно, очень медленно, опасаясь, что одуревшее от горя сознание играет с ней в жестокие игры, она обернулась назад.

– Макс…

– Макс, а ты кого-то другого ждала? – И улыбнулся своей неповторимой, знакомой до сладкой боли улыбкой.

А в руках белыми солнышками букетик крупных ромашек, таких же, какие она получила на первом свидании. И откуда только узнал тогда, что она не любит претенциозные розы? А с недавних пор изящные изгибы кроваво-красных лепестков и вовсе напоминают ей…

– Макс?

– Ну что ты заладила одно и то же, слезай оттуда, я соскучился.

Девушка осторожно опустила ноги на пол, всё ещё не до конца веря в происходящее.

– А как же… – в голосе противная ломкая дрожь, а по телу озноб ледяными мурашками, – Макс, ты же… Мама твоя так плакала… Мы же…

Бледные губы так и прыгают, в глазах страх пополам с недоверием, а на самом донышке надежда. Хрупкая. Одно неверное слово – и разобьётся, исполосовав сердце острыми осколками.

– Лёлька, ну снова ты за старое? Это всего лишь сон, у тебя так бывает, ты помнишь? – Его лицо застывает, а в глазах появляется боль.

Сон. Да, это определённо был сон. Один из тех сюрреалистичных кошмаров, в которые она периодически проваливается, едва коснувшись головой подушки. А значит…

Болезненно вскрикнув, девушка повисла на его шее, заставив крепкого мужчину покачнуться под напором своей безумной радости и невероятного облегчения.

Вжала лицо в несвежую рубашку, с наслаждением вдыхая запах. Тот самый, в котором искала спасения по ночам, прижимая к груди его подушку. Господи, как же чудесно он пахнет! Чем-то неуловимым, но таким необходимым. Родным.

Обхватила лицо ладонями, пожирая его расширенными зрачками. Туманно-серые радужки с россыпью чёрных точек, тонкая нитка шрама над бровью, колкая щетина. Опять не побрился!

– Максим, – девушка захлебнулась рыданиями, завыла, как раненая волчица, – живо-о-ой!

– Ну ты чего?

Мужчина неловко дёрнулся, а она вцепилась в его рубашку, сжав ткань в кулаках до побелевших костяшек, опасаясь, что снова провалится в тот жуткий кошмар. В мир без него.

Восемь дней! Восемь до отказа наполненных чёрной беспросветностью дней, начавших свой отсчёт с искорёженного байка на загородной трассе. Изломанное тело, маслянистое пятно крови на сером асфальте. 

Гроб, розы. Кладбище…

А на девятый захотелось открыть окно, и шагнуть в пустоту.

– Это был ужасный сон, в нём я тебя похоронила.

– Забудь. – Крепкие руки на её спине дрогнули, и сжались, заключая в самые родные на свете объятья. – Я здесь, с тобой, ты только не плачь, ладно?

Сильные пальцы разворошили копну тугих завитков, погладили девичью шею.

Шепча невнятные признания в розовое ушко, он прижал девушку к себе, скользнул губами по щеке, и с хриплым выдохом накрыл её губы жадным поцелуем.

***

В зале небольшой кофейни уютно пахло сладостями и свежей выпечкой. 

– Девочки, я пойду, меня уже Макс ждёт, – Лёля отодвинула чашку с остатками эспрессо.

Сидящие за столиком девушки переглянулись.

– Макс? – Крохотная ложечка в руках шикарной брюнетки звякнула о край тарелочки с недоеденным пирожным, – Лёлька, ты опять за своё?

Глупые! Ну почему они не верят, что он снова рядом? Подхватывает на руки, когда она бежит к нему навстречу, улыбается, сцеловывая капли первого весеннего дождя с её лица, раскачивает на стареньких скрипучих качелях. А по ночам укутывает в свои объятья как в тёплое пуховое одеяло.

– Лёля, послушай, – неуверенно начала пепельная блондинка, теребя белоснежными пальчиками пёструю салфетку.

Слышала уже. Тысячу раз, наверное. И о том, что его больше нет, и советы обратиться к специалисту. Сначала было обидно, а теперь хочется рассмеяться, и послать их самих. К окулисту. Потому, что упорно не видят знакомую фигуру, застывшую в ожидании на другой стороне улицы.

Портить настроение ссорой не хотелось. Не хотелось вспугнуть искрящееся радужными всполохами ожидание чуда, ни с того ни с сего поселившееся в душе с самого утра.

– Я пойду. До скорой встречи, – девушка подхватила сумочку, накинула на шею шарфик, и торопливо застучала каблучками в сторону выхода.

– Оставьте её в покое, – щупленькая, похожая на встрёпанного воробушка шатенка повертела в руках полупустую пачку сигарет, задумчиво глядя в спину удалявшейся подруги, – просто ей так легче.

***

Ощутимо прохладный ветерок лизнул раскрасневшиеся щёки, рванул волосы, пробрал ознобом, забравшись под полы. Плотнее запахнув слишком лёгкую для такой погоды куртку, Лёля направилась в сторону пешеходного перехода.

– Девушка, это не вы обронили?

На стоянке рядом с кофейней стоял высокий мужчина в строгом чёрном пальто, держа в руках кокетливый женский шарфик с принтом из белых ромашек.

– Да, это моё, спасибо, – она протянула руку за куском переливающейся шёлком ткани, и улыбнулась, слегка пожав плечами, – ветер.

– А хотите, я вас подвезу?

– Не нужно.

– Да бросьте, вы же замёрзли, а у меня здесь тепло, – он распахнул дверцу лоснящегося чёрным глянцем внедорожника.

– Нет, – уже твёрже заявила она, – я с незнакомцами не езжу.

Отвернулась, собираясь уходить, но мужчина аккуратно придержал её за руку
.
– А давайте познакомимся? – Тёмная щетина на твёрдом подбородке, карие глаза смотрят серьёзно и внимательно, – я Максим.

– Очень приятно, но у меня уже…

Она обернулась, отыскивая взглядом родной силуэт, и замерла.

Тротуар на другой стороне улицы был пуст.