Лиза
Как-то в один из жарких июльских дней я приехал в село к сестре и, отгостевав денёк, к вечеру собрался обратно в город. А по пути, как обычно, решил заехать на кладбище, проведать родителей.
Кладбище недалеко, за крайними огородам на околице села, как будто почившие никак от нас, живущих, отойти не могут. Все возле нас хотят быть.
Чтобы видеть могли и село и степь, дорогами которой тысячи лет ходили они, а теперь — мы.
С этими мыслями прошёл кладбищенские ворота и, как обычно, не прямиком к родителям, а между могилок рядом с тропой.
Тянет меня побродить, иной раз кого из знакомых ранее увидишь и по грустишь, вспоминая. Многих знал, а многих и нет. Давно я из села уехал, полвека как.
Кладбище встретило зелёным буйством ещё не скошенных трав на ожидающем захоронений участке и загадочным шелестом листьев деревьев, в котором угадывались разговоры о вечном.
Оградки, памятники под солнцем греются и на меня с вопросом — мол с чем пришёл, мил человек, чьих-то будешь?
Вскоре признают меня. И как бы указывают мне тропинку – там, мол, твои, заждались тебя. И так на душе покойно и хорошо стало, и суета городская покинула меня.
Иду тропинкой между оградками, и взгляд вылавливает портретов знакомые лица, фамилии на крестах. Вот учительница по химии, а вот по литературе, а дальше и сверстники мои со школы. Киваю им, мол, как вы тут, покойно ли вам? Молчат, но слышат, понимают. Но и сказать им мне нечего. Не потому, что не хотят, нет, просто не нужно им это. Я понимаю.
Приятной свежестью потянулр с поля. И вдруг мне на глаза – белая бабочка. Летает вокруг и норовит увлечь в сторону, к свежим могилкам. За собой манит.
Поди ж ты, а любопытно мне, и за ней взглядом.
И вдруг как вспышка. Её портрет, высеченный на мраморе, молодой, ещё с того времени, когда были мы с ней.
Я стоял у могилки, и неумолимость времени внезапно вызвали щемящую печаль под сердцем. А ведь я забыл её. Из глубин памяти всплыли воспоминания, её молодой, задорной с веселым взглядом.
Она старше меня на пять лет, и в мои шестнадцать кажется очень взрослой. Наши свидания тем не менее очень трогательные и романтичные. Всплывают в памяти те вечера, её смех, улыбка. И место наших встреч рядом с кладбищем, вон дом её, отсюда видать. Ярко представил наши свидания, луна, звезды и вот эта берёзовая аллея возле кладбища. Молодые берёзки, и мы вдоль них гуляляем в лунном трепетном мерцании, говорим о чём-то, целовалуемся, и эти новые ощущения вводят меня в неведомые до того состояния, и сердце стучит в висках, и радостный восторг наполняет меня после свидания и пребывает со мной всю неделю до следующих выходных и её приезда из города..
Вдруг пришли яркие образы, и я уже не вижу слепящего летнего солнца, исчезло кладбище, а вокруг сумрак летнего вечера. Улочка с её домом и поле, где посадка молодых березок уходит к горизонту. Я не понимаю, как я здесь и что со мной.
И тут почувствовал взгляд, а потом увидел как из калитки её дома вышла девушка и стала смотреть на меня. В полумраке вечера очертания нечёткие, как облако тумана. Я узнал её, это была она, Лиза.
Ее огромные глаза смотрят с любопытством и веселым задором. На лице — еле заметная улыбка. Она приблизилась.
— Это я тебя увлекла сюда.
— Где я? — растерянно прохрипел осевшим от волнения голосом.
— Это наш мир, и создали его мы с тобой. Твои мысли. И моё желание. Ты вспоминал меня. А ведь я давно ждала тебя.
— Но как так может быть? Это невозможно! Это сон, — начал волноваться я.
Она улыбнулась, подошла ближе и, глядя на меня снизу вверх, коснулась рукой моей щеки, и спросила:
— Может и сон. Помнишь, как провожал меня?
Я растерянно смотрел на неё. Но ведь прошло уже 50 лет, и её могилка с бледно - розовыми живыми цветами всплывала печальной памятью. Её портрет на памятнике у кладбищенской тропинки.
И вот сейчас она, юная и сверкающая молодостью, касалась меня, как тогда в далёком прошлом.
— Да, я помню тебя. Но это невозможно! Ты ведь умерла.
— Стасик, глупенький, пока ты меня помнишь, я живу. Ты хотел меня увидеть, и вот она я. Мне только немножко твоей нежности, и я уйду.
— Но ведь оттуда не приходят, как ты здесь?
— Это случай, когда наши желания сильнее правил.
— Да, я вспоминал тебя и наши свидания. Но и подумать не мог, что это может потревожить тебя.
— Ты не рад меня видеть? — вдруг загрустила она. — Мне ничего не надо, Стасик. Я только посмотреть на тебя, прикоснуться, теплом согреться, вдохнуть запах, услышать опять слова твои, и я уйду и не побеспокою больше, — она шептала эти слова, обнимая меня.
— Ну что ты, что ты, я с тобой, я помню, я всегда буду помнить.
Я гладил её волосы и чувствовал, как стучит её сердце. Оно стучало ровно и размеренно. Ему в диссонанс моё, как раненый зверь, рвалось наружу, наполненное страхом и растерянностью. Может я умер, подумал я, и она меня встречает.
— Я умер?
— Ну что ты, глупенький. Это только свидание, моё последнее. Больше я не потревожу тебя. Мне это очень нужно, и я так долго ждала, и когда ты у могилки вспомнил — пришла, и этот мир вокруг, он для тебя, для нашей встречи.
Я залюбовался ею. Как же она молода и красива, как в те дни наших свиданий, подумал я. И она, словно услышав меня, прошептала:
— Да, Стасик, я к тебе вот такой, молодой. И ты сейчас со мной, такой же как тогда, наивный и романтичный. Как же мне было с тобой хорошо!
Прощай, Стасик. Я ухожу, мне уже пора.
— Лиза, миленькая, погоди немножко, хочу поцеловать тебя как тогда. Не знаю, что со мной, не могу отпустить тебя, останься ещё немного.
Она отступила на шаг, грусть ушла с её лица, оно было светлым и счастливым.
— Я уже не могу удерживать себя в этом, время вышло. Прощай, Стасик, больше так не вспоминай меня, не зови обратно. Вот теперь уже все, пора.
Меня била дрожь, был как в тумане. И вдруг, почувствовал себя молодым шестнадцатилетним и последующие пятьдесят лет растаяли, их уже нет. Во мне была только любовь к ней, моей Лизе. Мгновение, и я обнял её, прижал к себе и целовал, целовал, сначала нежно и несмело а потом все сильнее и требовательнее, время остановилось. Мир вокруг исчез, только мои губы и её. Внезапно она охнула и застыла, как-то неестественно ослабла, её тело потеряло упругость. Она таяла как льдинка в тёплой руке.
— Лиза, что с тобой?!
Она молчала, улыбалась, и мои руки уже ничего не обнимали, она была облаком, она таяла. Очертания исчезали, только её глаза, только они смотрели на меня ещё минуту и светились счастьем. Все кончилось, её нет.
И вечерний сумрак взорвался прежним ярким солнцем и буйством кладбищенской зелени. Мои побелевшие
пальцы на прутьях оградки, и портрет её со счастливой улыбкой.
Она попрощалась со мной.
" Предался воспоминаниям..." лишнее, в предыдущем абзаце все есть. «Удобства созерцания..» и тут же «чтобы видеть могли». Да, текст надо чистить.
По поводу ошибок. Их много, они очень мешают восприятию текста и погружению в него.
Однако, я помню, Стас, что Вы пишете не на большом экране, это многое объясняет. Техническая оснащенность необходима.
Вы правы, текст надо чистить.
Хотя да, правильнописание — охохонюшки… Не токашта прихрамовает, а колченогое и хромушшее на обе ноги. Коли вам самому сложно с этим, лучше бы всё же к чьей-то помощи прибегнуть заблаговременно, прежде чем обнародовать, а так оно ведь портит всё дело.
Авось Светлана придёт, поправит, а вы сразу правки вносите, чтоб её труды не пропали без толку, и, самое главное, для расказека польза.
Хоть уж по мелочи.
Вот такие длиннющие конструкции, они только затрудняют восприятие, не стоит непременно засовывать всё в одно безразмерное предложение. Ведь совершенно очевидно, что после «в город» просится точка.
-на слух понятнее, что она тут ни к чему. Да и по смыслу — «почившие не могут никак от нас отойти» — нету остановки.
Это укороченные вставыши, от «может быть», когда целиком вводная конструкция произносится, ощущается, что препинака нужна. Хвост вообще лучше бы в виде «а может — чтобы уберечь от тягот житейских».
Ва-а, опять чудо-гусеница. Раздербанить однозначно, куда столько! «И связь эта — много веков, потому и обустраивали кладбища поближе, но и не на виду, как бы для удобства созерцания нашей жизни и ожидани(е)я нас там» — и то много. «Чтобы видеть могли(,) и село с его радостями и горестями,_ и степь родную, дорогами которой тысячи лет ходили они, а теперь — мы.»
Это вот ровно тот случай, который всего лишь по причине одной-единственной букафки порождается ехидное высказывание. О том, что можно вывезти человека из деревни, но не вывести деревню из человека. Ладно ещё «уехал с села», ещё смешнее, если «шедши с универа». Ну да, многие так и говорят, и оно у меня вот лично ни малейшего отторжения не вызывает, наоборот — «ведь это наши люди», и ещё — «это твоя родина, сынок», в моём случае — доча. Даже, может, воспринимается уютней, душевней и родней, без выделываний, «близше кыстокам». А только иная простота… Ну не положено. Годится только для создания атмосферы некоторой разговорной архаики либо прямой передачи безыскусной речи не отягчённого излишними языковыми познаниями персонажа.
Такшта только «из села», ни в коем случае не «с села».
"… и на меня с вопросом — мол с чем пришёл, мил человек, чьих-то будешь." Почему же не поставили вопросительный знак в конце предложения?
сиз села уехал, полвека как.Кладбище встретило зелёным буйством ещё не скошенных трав на ожидающем захоронений участке и загадочным шелестом листьев деревьев, в котором угадывалИсь разговоры о вечном, непонятном пока нам живущим и обыденным для упокоенных. Оградки, памятники, (лишняя запятая) под солнцем греются, (лишняя запятая) и на меня с вопросом — мол (запятая) с чем пришёл, мил человек, чьих-то будешь? Однако вскоре признают меня. И как бы указывают мне тропинку, (тире) там (запятая) мол, твои, заждались тебя. И так на душе покойно и хорошо стало, вся суета городская сошла, ведь я вступил (ступил) на землю вечного покоя.
Как обычно (запятая) иду тропинкой между оградками (запятая) и взгляд вылавливает знакомые лица на памятниках, фамилии на крестах. Вот учительница по химии, а вот по литературе, а дальше и сверстники мои, со школы помню, киваю им, мол (запятая) как вы тут, покойно ли вам? Молчат они, но слышат меня, понимают, но и сказать им мне не чего (нечего слитно). Не потому, что не хотят, нет, просто не нужно им это. Я
этопонимаю. Ветерок тёплый подул приятной свежестью (запятая) и бабочка, (лишняя запятая) белая, (лишняя запятая) все норовит мне на глаза и увлекает в сторону. За собой манит. Поди ж ты, а любопытно мне, и за ней я.И вдруг как вспышка. Её портрет, молодой, ещё с того времени, когда были мы с ней. Я стоял у
еёмогилки (запятая) и неумолимость времени внезапнотяжёлым грузом(громоздко) вызвалА (неумолимость — она) щемящую печаль под сердцем. А ведь я позабыл её. Из глубин памяти всплыли воспоминания, вызванные портретом (запятая) высеченным на мраморе, её молодой с задорным веселым взглядом.Она была старше меня на пять лет и в мои шестнадцать казалась очень взрослой. Наши свидания тем не менее были очень трогательными и романтичнымИ. Всплывали в памяти
этите вечера, её смех, улыбка. И место наших встреч было рядом с кладбищем, вон дом её, отсюда видать. Ярко представил наши свидания, (двоеточие)луна, звезды и вот эта берёзовая аллея возле кладбища. Тогда ещё молодые берёзки, и мы вдольнеёних, (лишняя запятая) гуляли в лунном трепетном мерцании, говорили о чем-то, целовались, и эти новые ощущения вводили менятогдав неведомые до того состояния (запятая) и сердце стучало в висках (запятая) и радостный восторг наполнялименявозвращаясьпосле свидания, (лишняя запятая) и пребывалисо мной всю неделю, (лишняя запятая) до следующих выходных, (лишняя запятая) и её приезда из города.Что-то удерживало возле её могилки, позабыв обо всем, предался воспоминаниям того, давно потерянного в закоулках памяти. Вдруг пришли яркие образы, и я, (лишняя запятая) уже не видел слепящего летнего солнца, исчезло кладбище, а вокруг сумрак летнего вечера. Улочка с её домом, (лишняя запятая) и поле, где посадка молодых березок уходила к горизонту. Я не понимал, как я здесь и что со мной.
И тут почувствовал взгляд, а потом увидел её. Она вышла из калитки своего дома и стала смотреть на меня. Очертания не чёткие (нечёткие — слитно), как облако тумана. Постепенно начало проявляться лицо, потом очертаниЯ девичьей фигуры. Я узнал её, это была она, Лиза.
Ее огромные глаза смотрят с любопытством и веселым задором. На лице — еле заметная улыбка. Она приближалась лёгкой изящной походкой.
— Это я тебя увлекла сюда.
— Где я? — растерянно прохрипел осевшим от волнения голосом.
— Это наш мир, и создали его мы с тобой. Твои мысли. И моё желание. Ты вспоминал меня. А ведь я давно ждала тебя.
— Но как так может быть? Это невозможно! Это сон. (запятая) — начал волноваться я.
Она улыбнулась, подошла ближе и (запятая) глядя на меня снизу вверх, коснулась рукой моей щеки, и спросила:
— Может и сон. Помнишь (запятая) как провожал меня?
Я растерянно смотрел на неё, (точка) Но ведь прошло уже 50 лет (запятая) и её могилка с бледно — (дефис, а не тире) розовыми живыми цветами всплывала печальной памятью, и её портрет на памятнике у кладбищенской тропинки.
И вот сейчас она (запятая) юная и сверкающая молодостью, касалась меня, как тогда в далёком прошлом.
— Да, я помнил тебя и думал о тебе. Но это невозможно! Ты ведь умерла.
— Стасик, глупенький, пока ты меня помнишь, я живу. Ты хотел меня увидеть, и вот она, (лишняя запятая) я. Мне только немножко твоей нежности (запятая) и я уйду.
— Но ведь оттуда не приходят, как ты здесь?
— Это
тот(этотот — плохо звучит) случай (запятая) когда наши желания сильнее правил.— Да, я вспоминал наши свидания, твою улыбку, весёлый смех. И твой взгляд, он завораживал меня. Но это были только воспоминания. Я и подумать не мог, что это может потревожить тебя.
— Ты не рад меня видеть? — Вдруг (вдруг с маленькой буквы) загрустила она, (точка) — мне (Мне с большой буквы) ничего не надо, Стасик. Я только посмотреть на тебя, прикоснуться, теплом согреться, вдохнуть запах, услышать опять слова твои, и, (лишняя запятая) я уйду, (лишняя запятая) и не побеспокою больше, — она шептала эти слова (запятая) обнимая и целуя меня.
— Ну что ты, что ты, я с тобой, я помню, я всегда буду помнить.
Я гладил её волосы и чувствовал (запятая) как стучит её сердце. Оно стучало ровно и размеренно. Ему в диссонанс моё, как ранен
ный (раненый с одной -н-) зверь, рвалось наружу, наполненное страхом и растерянностью. Может я умер, подумал я, и она меня встречает.— Я умер?
— Ну что ты, глупенький. Это только свидание, моё последнее. Больше я не потревожу тебя. Мне это очень нужно, и я ждала, и когда ты вспомнил, пришла (запятая) и этот мир вокруг, он для тебя, для нашей встречи.
Я залюбовался ею. Как же она молода и красива, как в те дни наших свиданий, подумал я. И она, словно услышав меня (запятая) прошептала:
— Да, Стасик, я к тебе вот такой, молодой. И ты сейчас со мной, такой же как тогда, наивный и романтичный. Как же мне было с тобой хорошо!
Прощай, Стасик. Я ухожу, мне уже пора.
— Лиза, миленькая, погоди немножко, хочу поцеловать тебя
как тогда(повтор), Не знаю (запятая) что со мной, не могу отпустить тебя, останься ещё немного.Она отступила на шаг, грусть ушла с её лица, оно было светлым, (лишняя запятая) и счастливым.
— Я уже не могу удерживать себя в этом, время вышло. Прощай, Стасик, больше так не вспоминай меня, не зови обратно. Вот теперь уже все, пора. Поцелуй меня.
Меня (повтор) била дрожь, был как в тумане. И вдруг, (лишняя запятая) почувствовал себя молодым шестнадцатилетним (запятая) и последующие пятьдесят лет растаяли, их уже нет. Во мне была только любовь к ней, моей Лизе. Мгновение, и я обнял её, прижал к себе и целовал, целовал, сначала нежно и несмело (запятая) а потом все сильнее и требовательнее, время остановилось. Мир вокруг исчез, только мои губы и её. Внезапно она охнула и застыла, как-то неестественно ослабла, её тело потеряло упругость. Она таяла как льдинка в тёплой руке.
— Лиза, что с тобой?!
Она молчала, улыбалась, и мои руки уже ничего не обнимали, она была облаком, она таяла. Очертания исчезали, только её глаза, только они смотрели на меня ещё минуту и светились счастьем. Все кончилось, её нет.
И вечерний сумрак взорвался прежним ярким солнцем и буйством кладбищенской зелени. Мои побелевшие
пальцы на прутьях оградки, и портрет её со счастливой улыбкой.
Она попрощалась со мной.
Засилье обрубленных фраз тебе никак не грозит с твоей склонностью к многословию и витиеватости. А перегруз по большей части выходит боком, если даже читатель не заблукает во всех этих черезколенцах и припегапельках. Одно предложение — одна мысль, пусть даже распространённая и раскудрявая, но всё же не переусложнённая излишними пришпандоринами.
А когда в одну кучу свалены несколько кусков существенной инфы, перечисленных скороговоркой, списком через запятую, — ещё хуже, поскольку читатель запросто может просифонить мимо важных вещей. Зачем усложнять жизнь тексту, делая его трудночитаемым и соответственно плохоусвояемым?
Не я придумала, но, наверное, смысл в том есть — при чтении вслух лучше всего в голову ложатся те предложения, на которые хватает выдоха.
1. Что-то в этом есть, конечно, хотя на мой взгляд драмы не хватает. Вот почему они расстались? Не зря ж он её ПОМНИЛ всё это время. Я вот своих бывших уже почти всех позабывал: ) Ну — были и были… и я скорее всего у них был и был. Запомниться может только «человек с особой историей». Но как раз истории Автор нам и не показал. ИМХО, разумеется.
2. Нашёл косяк с прямой речью.
3. Много косяков с запятыми (но это уже до меня отметили, может и предыдущее замечание тоже).
4. И главное что НЕ понравилось — длинные «украшательские» предложения описательной части.
Как в анекдоте:
ИМХО слишком длинно и вычурно, по нынешним временам это баг а не фича, люди длинно читать не любят :(
Автору удачи!
Стас, дерзай!