Сумасшедший

– Слышь, мужик!

Вообще–то, дальше можно не рассказывать. Наверное, всем, даже женщинам, известно, какие слова и душераздирающие истории, в частности, о гастрономическом воздержании в течение трех дней, за ними следуют. Здесь, то же самое: время, что–то около полуночи и место действия – площадка перед входом в круглосуточный супермаркет, как нельзя лучше соответствовали всем знакомому продолжению обращения: «Слышь, мужик!»

Тот, которого таким образом отвлекли от чего–то своего, наверняка, очень важного, обернулся, обращение происходило со спины, и хотел было дать единственный мудрый совет для подобных ситуаций – навестить Службу занятости, но, не то, чтобы осекся... Пожелание не успело слететь с языка, оно до него не добралось, застыло где–то там, внутри.

Обращающийся, или, проситель, хотя не очень–то уж он был похож на просителя мелочи, представлял из себя весьма чарующий пейзаж и натюрморт, одновременно. Весь его внешний вид говорил о том, что если касаемо мелочи и даже более крупных сумм, ну, если устроить соревнование: кто кому больше мелочи или тех же стольников пожертвует, мужик этот, наверняка победителем выйдет. Это, если размышлять. А если не размышлять, и просто доверять глазам – мужик не из тех, что мелочь сшибает. Тогда, какого, спрашивается ему надо в такое время, и в таким месте?

Кто видел сумасшедших?! Нет, не тех, которые своей скрюченной мордой, выпученными глазами и пантомимными телодвижениями заявляют всем, кто они такие. Имеется ввиду, настоящих сумасшедших, которые изобрели вечный двигатель, или таблетку для бессмертия! О таких книжки пишут, про них кино снимают и телепередачи устраивают. Киношники, те по всему белу свету такие типажи ищут, с ног сбились, да все безуспешно. А происходит это, потому что в живую, их мало кто видел. Этому мужику, выходит, повезло, одним из немногих оказался, счастливчик.

Правда, был еще вариант – нечистая сила перед ним, во всей красе, и что–то ей понадобилось. Но что делать нечистой силе в городке даже не областного уровня, не говоря уже о столичном? Впрочем, нечистая сила на то она и нечистая, что не разберешь ее, где и когда объявится и какого, ихнего же представителя, ей надо?

Был еще один вариант, помощь нужна обратившемуся и помощь настолько деликатная, что ни в милицию, ни в скорую помощь за ней не обратишься. Но вариант этот, сами понимаете, был процентов этак на девяносто девять, не жизнеспособным, поэтому, во внимание не был принят.

– Чего тебе? – только глаза обратившегося, горящие как два паровозных прожектора, заставили мужика ответить в нормальном тоне, а не послать сразу.

– Выпить хочешь?

– С чего бы это? – мужик и в самом деле, удивился. Подобные предложения предлагают до того редко, что ничего не остается делать, как удивляться. Иначе самого к сумасшедшим определят.

– Ты не подумай. – было видно, стесняется человек, неудобно ему, совестно, а по другому поступить, не может. – Понимаешь, мне срочно надо выпить, а один, хоть головой об стенку бейся, не могу.

– Понятно. – а тут и думать ничего не надо.

Действительно, здесь и думать ничего не надо, потому как вот он, запрос на проявление мужской солидарности во всем ее святом виде. Мужики, как наиболее угнетаемые и бесправные представители всего живого и живущего на Земле, прекрасно знают, потому как большинство из них на себе испытали, что такое мужская солидарность.

Случаев, когда такая мужская солидарность просто необходима, ну, чтобы в здравом рассудке остаться, полным полно. Самый элементарный – теща в гости приехала. Не, первый день более–менее нормально, терпеть можно. Оно на второй день начинается. Вот тогда, хоть из дома беги, а вернее, беги мужик, беги и ни о чем не думай: и в своем рассудке останешься, и, всяко бывает, возможно живым, здоровым, тоже. Ну а то, что с женой поругался, об этом и упоминать даже совестно – сплошь, и рядом.

– Так бы сразу и сказал. – это ответ настоящего мужика, расшифровки ему не требуются. – С женой что ли поругался?

– Хуже.

– Ну если хуже, тогда пошли.

– Мужик, понимаешь, я не местный, в командировку приехал, ничего здесь не знаю. Где здесь можно посидеть, ну, чтобы никто не мешал? Ты не подумай, деньги у меня есть, просто, идти в какую–нибудь забегаловку – не то, народ вокруг. Понимаешь?

– Понимаю. Есть тут одно надежное место. Иди тогда, покупай…

***

Я вот все думал, как писать: от первого лица, или же в формате стороннего наблюдателя? Сами понимаете, покуда тот мужик выпивон с закусоном покупает, этому, надо чем–то заниматься, а я, вроде бы как с ним рядом остался. Думал недолго, почти сразу стало ясно: как оно есть, пусть так и остается. Нам, мужикам на этот счет проще: нам не надо часами самое красивое платье выбирать, чтобы идти было в чем – какие штаны первыми на глаза попались, те, самые красивые и есть. Кстати, идею этого рассказа мне знакомая подсказал, сама того не подозревая, разумеется. Нет, не выбором платьев.

***

– Пошли. – жаждущий помощи мужик появился минут через десять.

– Купил? – ясно дело, вопрос, глупее не придумаешь, но, он автоматический, и к происходящему не имеет никакого отношения.

Тот, который вышел из супермаркета, приподнял пакет, как бы показывая: «Во, смотри!» В пакете что–то, ясно что, тихо звякнуло.

– Мужик, ты не рассчитывай. – услышав стеклянное бряканье, сказал спасающий. – Я с тобой до утра рассиживаться не собираюсь. Вообще–то, я за хлебом иду.

– А что не сказал? Я бы купил.

– Да ладно, на обратному пути куплю. На рыбалку завтра собрался, кинулись, а хлеба дома почитай и нету. Пришлось идти. Далеко, а надо.

– Как в кино?

– Что, как в кино?

– Ну, там, Семен Семенович, тоже, в магазин за хлебушком пошел.

– А, вот ты о чем?! – усмехнулся мужик. – Почти. Только Геша в моих друзьях, не числится. Меня Ильей зовут.

– Андрей.

– Ну, пошли тогда, Андрей.

Идти было недалеко. Сразу от супермаркета, через дорогу, располагался: если по масштабам областного города, то, сквер. Если же судить по масштабам городка маленького, как этот – парк. Местный парк, все честь по чести, был отгорожен от улицы металлическим копьеносным забором. А вот ворота, по своему массивному кирпичному обрамлению, сразу видно, сотворенные чуть ли не на заре социализма, были закрыты. Наверное, это произошло сразу же после сдачи объекта. Но они, ворота эти, видать, никого не интересовали, потому что рядом с ними была калитка, которой, кстати, вовсе не было – то на чем она должна была висеть, было а ее, не было.

– Здесь, еще до революции, кладбище было. – зайдя в парк, сказал Илья.

– Слушай, может ну его? Может другое место найдем?

– Ты что, покойников боишься?! – весело удивился Илья.

– Да не то, чтобы очень...

– Тогда не бойся. Они все уже давным–давно спокойные. – и засмеялся. – Пошли.

Илья провел Андрея по аллее, настоящей, парковой. Аллея была совсем непродолжительной, и совсем скоро они вышли на открытое и довольно–таки симпатичное пространство. Сзади остался парк. Слева, располагалась детская площадка, в силу времени суток, пустующая. Впереди и как бы чуть пониже, просматривался стадион, тоже, без спортсменов и болельщиков, пустующий. За стадионом, наверное местность шла на понижение или было что–то наподобие обрыва, видны были многочисленные огоньки, как будто там еще один город находился. А посередине всего этого ночного великолепия, в землю были вкопаны три парковые скамеечки. Причем, сделано все было добротно и основательно, при каждой из скамеек даже урна стояла. Ну а венчало все это великолепие, небо, ночное небо.

Те, кто хоть раз видел, ночное небо, да еще когда вокруг света почти никакого, знают, что это за великолепие. Здесь, небо было точь в точь таким, каким его вы видели – полным звезд и созвездий. Огни супермаркета и территории к нему прилегающей, через деревья с кустарником, если и пробивались, то совсем чуть–чуть. Детской площадки, сами знаете почему, ночное освещение не полагается. Стадион пустовал, поэтому… Ну а огни далекого человеческого жилья, великолепия ночного неба не портили. Проще говоря – хорошее место: симпатичное, народа вокруг, никого, в общем, самое то, что надо.

***

– Приехали. – сказал Илья, присаживаясь на одну из скамеек. – Сидай.

– Слушай. – Андрей присел рядом и принялся доставать из пакета, если это можно так назвать, препараты для спасения своей души полагающиеся. – А милиция здесь ходит?

– Ты, видать, столичный? – опять усмехнулся Илья.

– Ну да, почти. – как–то виновато ответил Андрей.

– Понятно. У нас не то что милиция, у нас по ночам шпана, и та по улицам не ходит, потому что нету ее. Дошло?

– Дошло. – Андрей принялся было ковырять плотный целлофан упаковки в которой просматривалась нарезка.

– Дай сюда. – взял пакет Илья.

Наверняка, тот, кто изобрел дверные замки и ключи к ним, был бы живой, весьма и весьма удивился бы всем тем качествам, способностям и функциям, которыми оказывается наделены обыкновенные дверные ключи, лежащие, почитай, в каждом кармане или сумочке. Я уж не говорю о пиве. Для ключей, этой совершенный пустяк по трудности и святое дело, по значимости. Ну вот, сами вспомните, что вам приходилось делать домашними ключами, когда другого инструмента под рукой не оказывалось? Про ковыряние в ушах я молчу, это, само собой…

– Наливай давай. – разрезая и раздирая одновременно плотный целлофан подложки, сказал Илья. – Чего сидишь?

Андрей, словно опомнившись, достал из пакета какие–то: то ли конфеты, то ли, мармелад, темно, видно плохо, коробку сока и два пластиковых стаканчика. Затем он достал бутылку коньяка: зубами оторвал целлофанку, вытащил пробку и разлил коньяк по стаканчикам.

– Ты куда столько?! Обалдел что–ли?! – Андрей налил чуть ли не по полной, потому и крик.

– Я сейчас меньше не могу, сам понимаешь…

– Пока не понимаю. Ну ладно, давай, за все хорошее.

Выдохнули, выпили, закусили: колбасой и конфетами, в пакете конфеты оказались. Ну а потом, тоже, святое дело – закурили.

– Ну давай. Рассказывай, что там у тебя произошло? – выпустив дым в звездное небо, спросил Илья.

– Понимаешь, – как бы извиняясь, начал Андрей. – не местный я. – начал, и, остановился. – Давай еще по одной. Не могу я так, сразу.

– Ну, давай. – согласился Илья. – Только у меня есть. Себе наливай.

Андрей налил себе, потом, все то же самое: выпили, закусывать не стали, сигареты были не докурены, да, запили…

– Говори давай.

– Понимаешь, не местный я, в командировке я у вас.

– Про не местного я уже слышал. На «Бумажку», что ли приехал?

– Да, на нее. Я компьютерными технологиями занимаюсь, новую линию у вас там подключаем.

– Ишь ты, я такого даже и выговорить не могу. – с уважением в интонации, получается, сделал комплимент Илья. – Давай тогда за твою технологию, компьютерную.

Налили, выпили, запили, закусили и снова закурили. Да, стоит сказать, потому как «Бумажка», наверное, была самой достопримечательной достопримечательностью городка. Вообще–то, это фабрика, по производству как туалетной бумаги, так и всего прочего в виде салфеток, бумажных полотенец и прочей ерунды. Фабрика, очень даже не маленькая: на ней, почитай, население всех окрестных поселков, деревень и городков работает, их на работу и по домам, на автобусах развозят. Что касаемо хозяев, или кто они там, фабрика иностранная, вернее – совместное предприятие, поэтому, название у нее такое, что хрен выговоришь. Так вот, если уж наш народ, в столицах проживающий, на весь белый свет знаменит своей смекалкой и сообразительностью, то что же тогда говорить о жителях глубинки? Эти, да кого хочешь, по смекалке и сообразительности, переплюнут! Так и с фабрикой. Не в силах выговорить и каждый день выговаривать длиннющее иностранное название, народ, до минимума сократил как процесс произношения названия фабрики, так и само ее название. Назвали ее просто и без всяких там оригинальностей – «Бумажка», надеюсь, догадываетесь, какая.

– Я у вас уже почти две недели. – видать, Андрей созрел для пересказа постигшей его ситуации, потому как начал рассказывать сам, без, если можно так сказать, просьб со стороны. – А сколько еще предстоит здесь, извини, проторчать – никому неизвестно. Скучно здесь у вас, понимаешь?

– Ясно дело, не столицы с курортами. – хмыкнул Илья.

– Вот и я о том же. – Андрей разлил еще по одно й, но выпить не предложил. Видать, предпочел, чтобы оно было в полной готовности к употреблению, мало ли что. – Так вот. Днем, сам понимаешь, на работе, а вечером, хоть волком вой как скучно. Ну и познакомился тут с одной… А что, я, холостой, она, тоже…

– Ну и правильно сделал. – поддержал Илья. – Случилось–то что?

– Давай… – Андрей протянул стаканчик Илье, не дожидаясь, выпил, закурил и продолжил. – Она, как бы тебе это сказать у меня не первая.

– Эка невидаль! – усмехнулся Илья.

– Ты не понял. Здесь, не первая.

– Все равно, эка невидаль!

– Ну так вот. – Дым от только что прикуренной сигареты вылетел в небо как сумасшедший. – С этой, уже два дня как знаком и до сегодняшнего вечера все было нормально, а тут…

– Что, неужели с будущей тещей начала знакомить?

– Если бы. Пришли к ней сегодня, все нормально, все как у людей. Выпили немного, ну, посидели вроде бы как ради приличия, а потом, ну, ты понимаешь.

Илья хмыкнул и кивнул головой: «Понимаю, мол, чего ж тут не понимать?»

– И, понимаешь, после всего, да и не пьяный я был, меня так в сон потащило, ужас просто! Заснул я, короче. Сколько проспал – не знаю, думаю, немного. Просыпаюсь, сразу мысль: «Неужели клофелина сыпанула?»

– Ну и...?!

– Уж лучше бы клофелина. – вздохнул Андрей. – Давай еще по одной…

– Давай–то давай, – Илья вроде бы и согласился, но, с оговорками. – Только ты рассказывай, я же за хлебом пошел.

– Ладно, ладно. – торопливо согласился Андрей. – Открываю глаза: Мама родная! Пассия моя, голая вся, садится верхом на метлу и шнырь в окно!

– Может все–таки клофелин? – усомнился Илья.

– Да чтоб мне с места не сойти!

– Ну и что?!

– Как это, что?! Или у вас здесь, это, рядовое явление?

– Ну, не сказать чтобы рядовое, однако, встречается.

– Да ну тебя! – судя по тону, Андрей обиделся, засопел, и принялся открывать вторую бутылку коньяка. – Я серьезно говорю.

Понимаешь, она в окно, я с дивана подскочил: в штаны да в ботинки залез, рубашку с ветровкой уже в подъезде одел и бегом оттуда. На улицу выбежал, а куда податься, не знаю. В милицию? Как минимум, за сумасшедшего примут. А куда еще?! Не в больницу же! Бочком, бочком, побыстрее, чтобы подальше, смотрю магазин и ты рядом с ним. Вот я и решил…

– Понятно. – к удивлению пострадавшего от местной экзотики, рассказанное не произвело на Илью особого впечатления. – В жизни еще и не такое бывает. – ответил он, как бы подводя итог услышанному.

– Ты думаешь? – с надеждой спросил Андрей.

– Уверен.

А может и правда, чего этому Андрею огород городить? Может быть знакомая его к соседке вышла, или в туалет ей захотелось? Если уж, ну хотя бы чуть–чуть разобраться: он что, ее за метлу или за ногу поймал?

– Это все от того, что у тебя опыта семейной жизни маловато. – авторитетно произнес Илья.

– Ты думаешь? – с надеждой спросил Андрей.

– К бабке не ходи!

– Знаешь, у меня этого опыта вообще нет. – видать «противоядие» от случившегося помещалось в простой житейской фраз, потому как ответил Андрей уже в почти спокойном тоне.

– Вот когда женишься, – продолжал Илья. – на такие мелочи вообще внимание обращать перестанешь.

– Да ну тебя. Скажешь тоже… – начал было Андрей и вдруг, вцепился в руку Ильи и, даже не зашептал, а, то ли захрипел, то ли, зашипел. – Смотри! – и развернул Илью в сторону этого самого «смотри», и даже рукой показал:

– Что я тебе говорил? А ты, сумасшедший, сумасшедший…

На фоне ночного и звездного неба отчетливо была видна летящая на метле женщина. Более того, не иначе, она собралась заходить на посадку, потому как начала делать круг – место выбирала.

– Ну все, допрыгались. – взволнованно сказал Илья.

– Как это, допрыгались?

– А так! – глядя на спускающуюся с небес женщину, обреченно произнес Илья. – Жена это моя. Я же за хлебом пошел! Сейчас начнется...