Святой огонь

Пьетро свято верил - они очищают землю от скверны. Старый настоятель так красочно описал все последствия их бездействия, что теперь юноша воспылал желанием истребить нечисть, смущающую души людей.

К телам, растянутым и неестественно вывернутым под пытками, крикам боли, крови и смерти молодой человек быстро привык. Как и к пожарам, сопровождавшим их отряд. Стоило ему только раз услышать историю о ведьмаке, наводившем на деревню морок и людей травившего своими снадобьями, лишь раз увидеть, как девица на полу змеёй извивалась, когда из неё беса изгоняли — так не осталось в душе сомнений в отступничестве людском.
На счету Пьетро было уже около сотни жизней. Но Настоятель говорил, что это только первые шаги. Седой, жилистый старик стоял во главе Святой Инквизиции, никто не знал его настоящего имени, не помнили как он появился, но все боялись и уважали.
Однажды под вечер Настоятель позвал молодого человека к себе. Пьетро немедленно явился. Старик расхаживал по комнате, за спокойным видом скрывалось волнение. Чёрная ряса ходила ходуном от его тяжёлого дыхания.
- Собирайся, - он махнул рукой и глубоко вдохнул, пытаясь унять сбившиеся удары сердца. - Совсем недалеко обнаружена деревня, в которой живёт ведьма. Мы должны избавить мир от ещё одной тёмной души.
Молодой человек кивнул и вышел за дверь.
Маленькое селение действительно находилось неподалёку от таверны, где расположилась Святая Инквизиция. Всего пять домов, четыре из которых уже были тщательно осмотрены к приходу Настоятеля. Люди, схваченные отрядом, кричали и молили о пощаде. А на требование «сдать ведьму властям» уверяли, что все они чисты перед Господом.
- Вот она! - послышался голос со стороны.
Из последнего дома двое вывели под руки сопротивляющуюся девушку. Рыжие волосы разметались, пряди упали на бледное лицо. Глаза сверкали в темноте, и почему-то Пьетро был уверен, что они зелёного цвета. Алое платье, расшитое золотистой тесьмой, было разорвано по подолу.
Ещё двое бравых служителей Инквизиции уже вкопали посреди двора бревно, натаскали хвороста и соломы. Жители села причитали, падали в ноги Настоятелю, рыдали, обнимая детей. Но, увидев, что их жизни мало интересуют слуг церкви, замолкли.
Девица кричала и вырывалась, в страхе смотрела на кострище. Но не произнесла ни одной молитвы. Ведьма! Пьетро с неприязнью смотрел на милое личико. Он лично затянул узлы на тонких запястьях жертвы. Исцарапанные лодыжки так же крепко обвил верёвкой.
Оказавшись привязанной к деревянному столбу, девица вдруг затихла. Смотрела с вызовом, вздёрнув подбородок и поджав губы. Настоятель зачитывал обвинения, но юноша не слышал его слов. Он смотрел в глаза девушки и впервые его сердце сжалось от боли. Сомнения закрались в душу, мысли стали точить инквизитора, словно черви. Сколько невиновных он уже загубил? Может, и она ни в чём не виновата. В её глазах столько страха и раскаяния. Пьетро уже хотел остановить казнь, как сухие ветки вспыхнули огнём. Жаркое пламя вмиг добралось до белоснежных ног, лизнуло низ платья. Губы девицы зашевелились. Неужели молится?
Невозможно было оторвать взгляда от карих (а вовсе не зелёных) глаз чаровницы. Сейчас, в свете пламени они стали медовыми. Языки костра поднимались всё выше, скрывая очертания казнённой. Над деревней слышался только крик.
В глаза полез дым, стало невыносимо жарко. Пьетро хотел уйти, но вдруг с ужасом обнаружил, что стоит посреди костра, привязанный к столбу. А крик — это его собственный голос, орущий от боли. Юноша завертел головой и увидел, что с другой стороны столба стоит связанный Настоятель. Они оба внутри бушующего пламени. Сквозь пелену молодой человек увидел, как девица, живая и здоровая подошла ближе и тронула пламя рукой. Оно заиграло на её ладони. Ведьма улыбнулась Пьетро, сдувая огонёк, словно воздушный поцелуй. От её действий костёр разгорелся ещё сильнее.
- Жалкие людишки, - её губы растянулись в ухмылке. - Вам под силу губить лишь обычных, ни в чём не повинных женщин... - девица снова погладила огонь, словно верного пса. - А с настоящими ведьмами вам не совладать. Любая стихия нам под силу! - голос колдуньи утонул в неистовом крике мужчин, тела которых сжирал святой огонь...