Кусок рабочего дня. черновик. "Лис в горной станице. Мемуары в винограднике". Начало части № 8

Автор:
stk0
Кусок рабочего дня. черновик. "Лис в горной станице. Мемуары в винограднике". Начало части № 8
Аннотация:
А кто сказал, что учебный процесс не круче, чем боевая героическая фантастика? А ну-ка давайте померяемся крутизной!
Текст:

Я любовался своей птичкой. Жена обследовала повреждённую спину больного в госпитале, одновременно составляла текст контрольных тестов к учебному спецкурсу "Вторичные поражения ЦНС как последствия лечения огнестрельных ранений", записывала в "паутинку" и то, что пойдёт в историю болезни, и тезисы к своей будущей статье о взаимодействии физиотерапии, лечебной физкультуры и психофизиологической кинетики - так они теперь называют то, что мне привычнее называть "подтолкнуть частички организма" - при восстановлении функций повреждённых нервных тканей, по третьей паутинке спорила-убеждала дочу, думала, чего бы ей на ужин приготовить, слушала - её полуторачасовка была - отражения ультразвуковых направленных сигналов в своём секторе дежурства - мне или Сычу теперь кричать не надо, вполне справляются генераторы, другое дело, что различать-узнавать отражённый сигнал, что это, без казАков в тотемах пока почти совсем никак - и сдувала выбившуюся из-под медицинской шапочки прядь волос с глаз. Да, разноплановое мышление, по отдельным, как это оказалось правильнее называть, оболочкам сознания, даётся женщинам много легче, чем мужчинам. Я, например, всегда вынужден своим сознанием "перепрыгивать" с оболочки на оболочку, хотя "задачи" решать "в фоне" давно способен каждой оболочкой поотдельности...

Ладно, тридцать секунд отдыха этой оболочкой закончены, получен заряд нежности и радости, который позволит ещё несколько часов проработать с полной отдачей, возвращаемся к учебным планам и контролю за учпроцессом. На другой оболочке я продолжал анализ "храмовой плесени" - оказалось, если уметь объединять, находить общее, одно и то же, но осмысленное, запомненное разными людьми по-разному, то не так уж и много я в ту ноябрьскую ночь в плесень и наскидывал. Но разница - если вдруг находилась разница не в манере осознавать, ощущать, перерабатывать, а в исходном, учебно-опытном материале, - разница могла быть и абсолютно неважной, и вдруг судьбоносной.

Так, вдруг, в воспоминаниях Чёрного наткнулся на мельком им виденный рисунок, скорее даже цветной плакат, но в большой рукописной книге на греческом, а в нём - 32 румба. Которые не румбы, а тотемы. И в центре фигура человека. И 33 - не только "возраст Христа", но и максимальное количество "банок", тел у адепта. Да-да, те, кого мы называем казАками, они в староцерковной древневизантийской практике всё же всего-навсего адепты, только продвигающиеся по пути к "Христову воинству духа", к тому, чтобы приблизить и разбудить в себе Образ Отца небесного! И пока на всех 32 румбах не будет тотемов, "банок", тел - это всего-навсего путь самопознания и самоподготовки. К чему? А вот этого знания я пока ещё не нашёл, не сумел узнать. Впрочем, мне об этом ещё рано думать, ведь у меня тотемов всего четыре...

Три постоянных паутинки и три постоянных диалога - с Чёрным, с Белым, хотя он теперь уже скорее "пятнистый", но позывной-то прежний, и со Старым. Интереснее всего, к слову, с Белым, очень продуктивный диалог, если о будущем в связи с прошлым; самый полезный, хоть и самый немногословный, со Старым; с Чёрным больше всего общаюсь, но это именно та школа, которой я в своё время не получил, и насколько она подходит сейчас мне, моим курсантам - ещё нужно решать, осмыслять, осваивать. В каждой они пока говорят, просто слушать и осмыслять сказанное. Откинуть - в очередной раз - попытку Красного разбудить мою паутинку, уж очень он нуден, методичен и въедлив, с ним быстро не получится, лучше ближе к вечеру, когда нагрузки станет поменьше. "Услышать" свой сектор дежурства, услышать в нём радость конца перехода и ожидание встречи, понять, что летуна в небе нету, летун сел, доложиться в координационный отдел штаба "мелкий летун завис над посадкой возле бывшего рынка "Господарь" и сел, судя по всему, ДРГ противника устраивается на днёвку или вышла в точку рандеву, координаты до угловой секунды ..., можно накрыть миномётами". Вслух попросить водителя чуть-чуть ускориться, мне через 20 минут занятие по Спасу вести в спортзале, хотелось бы перед этим успеть приготовиться, чисто физически разогреться. Ещё одной оболочкой продолжать слушать всё вокруг, любые сильные мысли и эмоции, уже для самозащиты, ещё одной оболочкой "лить воду" на защиту - я теперь "песен не пою", слишком по Силе затратно; если защита - вода, то пусть и звучит как вода, так экономичнее. И ответить Дому.

Вот так я сейчас и живу, переключаясь раз в пять-пятнадцать-тридцать секунд с оболочки на оболочку, занимаясь одновременно кучей разного, но нужного и важного, и отдыхать, и даже спать умудряюсь каждой оболочкой сознания по очереди. Времени нет ни на что, именно потому на водителя и согласился: просто жалко тратить силы и внимание целой оболочки на управление автомобилем. Даже удивился: Боже! Какой же я был счастливый и глупый, когда не ценил, когда раньше мог позволить себе взять и целиком поехать в Крым, думать только о Доме как месте Силы, хотеть спать полностью, всем своим телом и сознанием, искать следы Белого Коня, пугать собственного убийцу, разговаривать с людьми голосом часами... Я сам не заметил, как изменился, изменился сам и изменил людей вокруг себя! Но... Но по порядку.

Пока есть время, пока ещё еду, пока где-то бравые миномётчики настраивают свои "самовары", чтобы уконтропупить врага, пока задаю уточняющие вопросы Чёрному, пока, подсмеиваясь, провоцирую Белого не задавать вопросы, на которые он знает свою половину ответа, а высказаться полностью, пока формулирую ответ Старому - как раз успею сбросить в Дом вот это вот своё воспоминание, попытаюсь рассказать - и тем самым объяснить, самому себе разъяснить, разложить по полочкам, что же всё же с нами со всеми за эту зиму случилось. А Дому - Дому будет и задание на сохранение, и наука, осмысление.

Расстались мы с Вами где-то в ноябре? Ну да, в аккурат перед тем, как Старый всерьёз занялся помощью казАкам Республик, и начал так активно для этого тянуть и расходовать Силу, что мне оставалось его только чуть-чуть подтолкнуть и направить. Старый теперь не только Чёрный Медведь, но и Большой Белый Орёл. И считает себя благодарным и обязанным лично мне. И в тотеме птицы прилетал сюда уже раз двадцать. Нет, не весь путь от Старочеркасска, только таможню и "последнюю милю", но... Но вдруг ты выныриваешь из круга острых задач и дел, выскакиваешь на крыльцо покурить или просто открываешь дверь в свой подъезд - а в этот момент рядом с тобой обрушивается на землю вихрь белых перьев - и вот он, здрасти, генерал армии Медведицын лично тебя яростным орлиным взглядом сверлит, а под усами губы от еле сдерживаемой улыбки дрожат! И из кармана обязательно горлышко бутылки цимлянского или абрау-дюрсо! И хотя бы на полчаса-час все проблемы побоку, и никто не оторвёт - не отвлечёт, ведь это ведь как вызов к самому большому начальству! Разве что беседа по душам, разговор душевный, радость неподдельная и вино вкусное... Хо-ро-шо!...

Старому я помог, с моей точки зрения, совсем чуть-чуть, но обрёл огромную, как и его душа, личную благодарность Медведицына, да и в Совете Круга из-за этого "сорвал куш" доверия и уважения: они-то много раз пробовали, но... Но Никита Аполлоныч только углублял, увеличивал и усиливал свои "банки", до второго тотема дело не доходило. Но самую большую пользу и самый большой профит из этого извлёк кто, как вы думаете? Ну конечно, Иволгин, как окружной атаман и мой командир с четырнадцатого года. Ничего, опыт административной и управленческой работы у генерал-лейтенанта велик, в разных трудных передрягах он давно закалён, авторитет в Донбассе уверенный и немалый, в Совет Круга входить отказался, просто поостерёгся, но Представитель Совета Круга в Республике (и наоборот, тайный советчик и мозговой центр всевозможных аппаратных интриг и проталкивания решений в Совете) теперь только он. И без него ни тут, ни там уже никуда.

Но атаман, невзирая на тоже беспредельную загрузку, от взятых на себя обязательств не бежит, и Закон ведёт, и в Спасе, как и я, участвует, и батальоном командует на загляденье - связь по паутинкам ему в помощь, он теперь всегда в нескольких местах своим мышлением присутствует. Другое дело, что в своём казАчьем развитии почти что остановился, так на два тотема три "банки" и застрял, даже размер "банок" не очень-то быстро растёт.

А вот со связью, с паутинками в противовес мыслеплетям связаны и все наши достижения, и все наши неудачи. Ещё в ту самую ночь заметил я, насколько непохожи мои паутинки на используемые Советом, и только много позже понял, в чём здесь дело. Древние, если верить церковным книгам, знали целых три способа связи, два - "душевная" и "полная" - считались давно забытыми, а вот тот, что назывался "быстрая и дальняя" после Ивана Грозного развился в мыслеплети. Ведь действительно, при таком многоуровневом плетении на поддержание канала связи расходуется совсем мало Силы, а "говорить голосом" в мыслеплеть - это совсем не то, что "бросать искорки" с картинками, переживаниями, образами, мыслями. Знать бы ещё, как правильнее назвать то, что я возродил - "душевная" связь? или "полная"? Или что-то вообще новое?

Оборотная сторона - привычка. Когда ты привыкаешь к тому, что канал связи такой, тебе трудно представить, что он может быть иной, допустим, как меня Дом научил сначала, как резиновая трубочка, тоненький, но расширяющийся "под размер пакета", чтобы потом опять сжаться в тоненькую трубочку. И, как следствие, если привычный расход силы невелик, то зачем тогда наращивать размеры "банок", зачем прогонять через себя океаны Силы? Это не люди, не казАки так решили, это сам организм так решил - вот и измельчали на Силу казАки, вот и получился регресс вместо прогресса.

Ну ничего, в эпоху технологий хитровыделанный человек даже из регресса вытянет себе "костыль прогресса": в двадцатом веке многие казАчьи уловки, ужимки, привычки и подходы стали предметом тщательного технического изучения и технологического применения, пусть даже на уровне "чёрного ящика"! И у нас, и за рубежом. Даже в "шарашках" было "оно должно работать так, наши люди точно знают, что это работает, а вот как - вы теперь и должны сделать"!

И ведь получается! Из троих моих старых взводных двое - Василий и Николай - вот этими самыми технологиями и занимаются, и так хорошо занимаются, что даже руководят разными закрытыми институтами! А когда вдруг на горизонте замелькало "что-то новенькое", более того, когда обнаружилось, что всё это "новенькое" происходит от одной, причём вероятно что даже очень хорошо им знакомой личности, не смогли удержаться, сорвались "подучиться" и "подсворовать что-то новенькое". Нет, они признавались, что "конкретно пригрузил", что "материала для осмысления уже на год", но когда пошёл разговор в терминах "расширения спектра корреляции" и "перенос точек акцента резонансного воздействия" я сказал "Стоп! Парни, стоп! Я же вообще не в курсе даже той фактической базы, на которую вы опираетесь, вы это понимаете? А вы хотите, чтобы я ещё эту фактическую базу осознавал и комментировал теоретически, да? На сколько у вас там матерьяла для осмысления, на год? Вот дайте мне этот год, чтоб я хоть поверхностно к вашим привычкам приспособился, а потом поговорим"! На том и успокоились.

И, да, у меня теперь есть новый тотем, а с беспилотниками мы теперь воюем совсем не так. И это связано, это чертовски связано с тем, как я чуть не овдовел.

Дело было под Новый Год, за день или два до этого. Мы уже научились различать разные беспилотные гадости без зрительного контроля, даже идея работы по активным, боевым гадостям без того питекантропического забития мамонта каменными топорами, как у нас вначале было, появилась, и проекты вооружения, только не успели ещё сделать в нужном количестве безоткатные микро-ПТУРы, как мы их тогда называли. Потому каждое дежурство было испытанием тех или иных технических ухищрений, и валили мы беспилотники зачастую ради того, чтобы проверить, работает или нет.

На дежурстве тогда была моя птичка, когда появилась малогабаритная низколетящая гадость. Это сейчас мы уже опытные, это сейчас мы научили гадов, что любую мелочь сбить проще, чем плюнуть, это сейчас мы уже знаем, что такой летун тактический, наблюдения, чаще всего сопровождает ДРГ в качестве высотной разведки: после тех событий и наша, и вражеская РЭБ работали часто и мощно, а потому пускать малого летуна наблюдения с дальним управлением - гарантия того, что связь потеряется, а летуна приземлят и заиспользуют. И не важно, активный, атаки, или пассивный, наблюдения: если "мелочь", то быть ему "в запчастях". В результате активные гадости стали большими, мощными, хорошо вооружёнными не только средствами уничтожения, но и высокомощными каналами шифрованной связи, и искусственным интеллектом с большой базой вариантов шаблонного поведения. А мелкие пассивники, "глазки" - аппаратурой крайне низкого радиуса действия и нацеленные именно на сопровождение тактических групп под ними.

Беспилотник штука вёрткая, потому попасть в неё из оружия проблемно, нужна или большой поражаемый осколками объём (и с земли до сих пор "достают" разрывными-осколочными, но высота и точность прицеливания), или наведение и сопровождение, к тому же, защищённое от РЭБ врага. Ну или что-то действующее очень широким спектром воздействия. Вот на мою маленькую тогда и навесили воздушное подобие окопной метлы, короткоствольный многозарядный дробовик, для испытания. А тактический "глаз" засекли уже практически в тылу наших войск, совсем неподалёку от Макеевки, над лесом.

Птичка вышла на цель хорошо, и даже отстрелялась удачно, всего с трёх выстрелов "ссадила летуна в землю", но из лесу по ней открыли огонь. И ранили.

Одного этого для меня хватило, чтобы забыв осторожность и весь свой предыдущий печальный зимний опыт, накатить водки, Обратиться Летучим и рвануть ей на помощь. Да, я знал, что у неё в запасе ещё один тотем, белки-летяги, но... Но если сбили Аиста, то в Белку точно попадут!

Я на адреналине и на водке как-то очень быстро долетел до места боя, до леса, и, хоть и продрог изрядно, падая, Обратился Лисом. И уже в шкуре Рыжего рванул туда, где тарахтели выстрелы.

Ей было несладко, совсем несладко. Ещё в тотеме Аиста ей прострелили ногу и плечо, а Белке прилетело в ту же ногу, потому прыгучести почти не осталось. И от пяти укропов Белка могла только пытаться скрыться, что при её размерах, при её весе... Хоть одному зарвавшемуся гаду она черепушку и смахнула вместе с каской, а другому, зазевавшемуся, выпустила кишки через броник, но за это получила целых две очереди, и теперь уже готовилась помирать.

Моя бело-рыжая, потому что седая, шкура тоже выделялась ярким пятном на фоне белого снега и серо-коричневых веток леса, потому по мне сразу открыли плотный огонь метров со ста. Нет, конечно, от родной я внимание отвлёк, это помогло ей сменить позицию, но и добраться до вражин я уже не успевал. И потому, по какому-то наитию, кидаясь туда и сюда между стволами, получив-таки три пули в загривок и задницу, Обратился - и обернулся муравьём. Неслабым таким муравьём ста двадцати килограмм весом!

Дальше... Дальше было очень трудно не заснуть, ведь муравьи тоже сезонные, хоть и насекомые. А остальное было просто: в серо-коричневом лесу хитиновый панцирь муравья маскировка на загляденье, пробить усиленную голово-грудь и лапы даже 7,62 патроном проблематичо, скорость у муравья в сравнении с его размером тела в три раза больше, чем у человека, а жвалы по остроте не уступают пило-ножевым упорам передних, боевых лап. Мне оставалось только продумать, как быстро и безопасно добраться до уцелевших гадов по очереди. Через две минуты после Обращения в живых оставался лишь один, тот, чьи кишки торчали через бронежилет, и то только потому, что я поспешил к своей птичке.

К слову, самое холодное и рациональное мышление, самый мозго-компьютер из всех моих тотемов, это вовсе не Рыб, а всё же Мураш. Точный расчёт, железная логика, безошибочные действия и никаких эмоций, ни радости, ни сожаления, ни раздражения, ни азарта, совсем никаких посторонних мыслей - чем не идеальная военная машина?

С нами закончилось всё хорошо: обратившись обратно, я подпитал Силы жены, она, обратившись обратно, естественно, была уже просто обессилена, но не ранена смертельно, угроза потерять сразу двух ведущих специалистов наделали такого шороху и в батальоне, и в министерстве, что впоследствии тактику и стратегию работы с беспилотниками мы поменяли напрочь.

Ударные и выходящую на позиции мелочь - бьём. Бьём наверняка, бьём издалека, если крутятся не выше трёхсот метров, так вообще с земли, бьём гарантированно и высокорезультативно именно потому, что РЭБ на наше высокоточное управляемое оружие не действует: оно управляется по проводам, как ПТУР. За счёт этого и малых размеров самого выстрела и цена одного выстрела оказалась не такая сногсшибательная, как у ПТУР. Ну и сам безоткатный станок для выстрела прочно и удобно крепится к телу птицы-стрелка, а шлем с тактическими очками на голове позволяет управлять наведением без помощи лап или крыльев. С земли так вообще любой бьёт, даже из окна автомобиля, не останавливаясь.

А вот тактические "глазки" мы сейчас бьём весьма не сразу: такие малые беспилотники сразу дают понять, что где-то снизу под ними крутится ДРГ. А если такого летуна сбить, то ведь не знать, где ДРГ, гораздо хуже, чем знать! Потому и гасим беспилотник только вместе с ДРГ, только в тот момент, когда всю группу мочим!

Вот так вот, всего за полгода, изменилось технологическое оснащение войны и весь строй воздушных военных действий. И только из-за одного гада Летучего. Говорят, в России сделали что-то высокоинтеллектуальное и напрочь компьютерное, чтобы справляться с беспилотниками вообще без помощи бойцов, что солдат, что казАков, но... Но мы-то не в России, к её последним хайтекам имеем весьма опосредованное отношение, потому наш хайтек всегда строится на соединении оружия с бойцом, с казаком! На расширении и продолжении его возможностей оружием.

Как раз ответил Старому, мол, я уверен, что в мире вообще нету "правильно" или "неправильно" для всех, есть только "подходит" или "не подходит" конкретному человеку в конкретных условиях, а потому не может быть и "правильно" или "неправильно" и в области общения с населением бывшей нашей страны, и пригласил "поприсутствовать глазом" на моём сегодняшнем занятии по Спасу. Удивился Старый, он ведь знает, что я веду Кон, что чуть ли не заведующий кафедрой по Кону (если бы у нас были кафедры, как в вузе), а тут - Спас, веденье Глухарёва. Но приглашенье принял. Пришло время провести подготовку к занятию - в паутинку к Ануш подготовка атрибутов и раздаточного материала, да заказать в кабачке "Клуб Бирюки" на "пожрать перед" себе граммов пятьдесят сала с чесноком, блюдце квашеной капусты, штук 15 жареных во фритюре пельменей, один свежий лаваш или пять порционных кусочков хлеба: занятие будет подвижным, трудным, энергопотерю нужно будет компенсировать не только Силой.

Закончилась моё дежурство, моя полуторачасовка - больше, чем по полтора часа подряд мы сейчас не дежурим. Утомительно это, постоянно слушать и слышать в своём секторе, даже если не ты "курлыкаешь". Слава Богу, "слышать" могут не только "летучие" тотемы, а вообще все ночного или круглосуточного образа жизни - и я всерьёз позавидовал мышам и крысам, когда изнутри прикоснулся к их возможностям, куда там Летучему! - а навык "делать ухо", как оказалось, с качеством средства связи - трубочка там, мыслеплеть или жидкая паутинка - не связан. Так что сейчас наши дежурства сводятся к тому, чтобы не чаще пары раз в сутки "поставить ухо" и "послушать отражения", сообщая об услышанном. И лишь в самых крайних случаях включаются группы быстрого реагирования: авто повышенной проходимости с очень мощным двигателем и открытым кузовом, чтобы быстро доставить вооружённого казАка туда, откуда он сможет "ссадить летуна". Мало нас, летунов, на всю линию фронта, слишком мало, даже с зелёными учениками в строй можем поставить меньше сотни, на каждый участок фронта дежурного не выделишь... Сдаю дежурство, докладываю координаторам, снимаю "ухо". Теперь ещё одна оболочка сознания освободилась, значит, сможем полноценно включиться в занятие.

Пообещать Чёрному всерьёз заняться контролем дыхания - это ведь было у деда Васи, но как-то за всё время забылось, вот и я упустил, а с движением Силы по организму точно связано. И пригласить на занятие по Спасу. Белый таки выговорился, видно, сам не до конца понимал, формулировал по ходу разговора со мной. А чего? Идея, в принципе, дельная, по поводу синтеза "старых" и "новых" (для них) паутинок можно и всерьёз поразмышлять, но, боюсь, синтез может дать ещё более непривычные для них сочетания. Сказать "спасибо", попросить паузу. Тормознуть машину возле "Клуба Бирюки", зайти, забрать и оплатить заказ, пока до аэродрома доедем, как раз успею подкрепиться.

Принять паутинку от птички моей. Теперь у неё пауза, теперь она отдыхает, на меня глядя. Заглянуть на две-три секунды в глаза, которые смотрят в твои глаза... Милота!

Быстрый набор мелькающих искорок, почти смс-ки, от дочи. Сразу отвечать не надо, она предупредила, но...

С дочкой вообще всё непросто и интересно. Она вступила в казачество, она работает в госпитале с казакАми, она ещё не инициирована, но вовсю пользуется казАчьей связью и, как я догадываюсь, применяет Силу при лечении больных. И, не умея Обращаться, по ночам, во сне, мерцает! Мерцает, как и я в беспамятстве! Но в этом мерцании уже не простое двоение "лик" - "тотем", а что-то более многогранное: тут и человек, тут и кошка, тут и птица, тут и лиса... Боюсь я, когда всё же случится инициация, то на выходе казАки получат новика не с одним, а с несколькими тотемами, и дай Бог, чтобы их было только два...

Осторожные распросы дали однозначный результат: такого не помнит никто. Вообще в теории все наши знания и умения в работе с Силой - от Обращения, от "тотемов". Но не наоборот! Так что, научив неинициированного и неумеющего Обращаться даже такому мизеру работы с Силой, как паутинки, как связь, я... Я из своей доченьки, своей кровиночки, породил уродца? Или подтолкнул к новому уровню совершенства? Сразу захотелось курить. Не знаю... Боюсь, надеюсь, но... Но не знаю...

Некогда. Пора готовиться к занятию. Авто как раз, не останавливаясь, проехал КПП, надо будет охране чертей дать: аэродром сейчас охраняют казакИ, станица казачья получила имя по названию хутора. Они же курируют госпиталь, где моя доча работает. И меня же активно прочат в свои станичные атаманы - казАки всегда только часть, прослойка в среде казакОв!

Но ведь это не дело, что, узнав "своего" издалека, вот так вот поднимается шлагбаум и опускаются шипы-лезвия "Скорпиона"! А вдруг в моей машине террористы, на полу лежат, а нас с водилой на виду под прицелом держат? Да и вообще, на том Дон стоит, по Кону казАку нельзя брать власть среди казакОв, не дело это, если многосильный над слабосильными не только власть авторитета, но и атаманскую булаву получит! Даже если только станичный значок в петличку в форме булавы!

Подъезжаем к двухэтажному кирпичному зданию штаба. Заранее снимаю бушлат, расстёгиваю китель пикселя, папаху вместе с бушлатом подмышку - всё, пошёл отсчёт времени. Врываюсь в холл, щелчок пропуском по считывателю, перепрыгиваю через медленно проворачивающийся турникет, в раздевалке сразу отдаю бушлат, папаху, выпрыгиваю из кителя, номерок в карман - и бегом по коридору. Возле окна напротив раздевалки - Глухарёв, сверлит меня чёрным цыганским оком, "паутинится":

"Время! Не хуже, но и не лучше! Сдаёшь, Лис?"

"Не дождётесь!" - образ анекдота про Рабиновича вылетает, как заготовка, резко и быстро, даже рука Глухарёва, надевающего мне на голову чёрный непрозрачный холщовый мешок дёргается, сбивается с ритма - это и хорошо, пока он с мешком возится, мой таймер стоит! Хоть и пару секунд, но выиграл отдохнуть, дыхание перевести.

Мешок надет плотно, шнурок вокруг горла затянут, концы аккуратно заправлены мне под тельняшку, моя рука положена на ручку открытия раздевалки, сам Глухарёв входит туда же через другую дверь. Секунда - и раздастся сигнал, зуммер, по которому опять включится мой таймер, и я должен буду войти в раздевалку и добраться до душевой. Вслепую.

А в раздевалке меня будет ждать Глухарёв с помощниками - со всеми теми, кого он уговорит "помочь помериться с Диким Лисом". И их задача мне даже не помешать дойти - хотя бы задеть. А моя - вслепую дойти незадетым. Неделю назад их было восьмеро, и у них были ломики. В позапрошлый раз их было пятеро и у них были шашки. В прошлый - трое, но с гибкой лозой. Сколько будет сейчас? - приготовился, но, пока сигнала нету, не сканирую, "уговор дороже денег", "сдержать слово - честь, нарушить - позор". Это ж Спас, а не Кон...

Зуммер. Рывком открываю дверь, кидая перед собой "кра" Летучего, - и сразу отшатываюсь назад, чуть приседаю: их сегодня шестеро, и у них... У них кистени! Нет, не столько кистени, сколько нагайки, две дончаковки, плетёные, гибкие, с грузиком на конце, три кавказки - грузик чуть побольше, другое, тянущееся плетение, ещё одна вообще кошмар, гирька на длинной, как будто дверной пружине, и на длинной деревянной ручке! Страшное оружие, страшное именно малой предсказуемостью траектории удара, но медленное, гораздо медленнее даже сабли, не говоря о шашке или кинжале.

Было бы их трое - тут бы я и остался, а так... А так вшестером они гораздо больше друг другу мешают, а значит, у меня есть шанс. И все "затянулись защитами", три моих новых, "жидких", две старых, привычных, "иголками", одна, у того, кто с гирькой на пружине, академически-верная, традиционно-сложная, "алмазная" - Глухарь?

Они видят меня, потому мне защита вроде бы и не к чему; они видят, как я присел, они готовятся встречать меня снизу - резко, по-муравьиному, выпрыгиваю вверх, отталкиваюсь одной ногой от локтя поднимающейся руки у "игольчатого", второй ногой от плеча "жидкого" - вся "жижа" вдруг оплывает, Гусар, добрый старый привычный Гусь, хрипит и валится на пол, носок берца пришёлся в горло, - двумя ногами, кувыркаясь вперёд, отталкиваюсь от головы ещё одного "жидкого" - а вот отборные маты Пал Иваныча Сойкина я уже ни с чем не спутаю! Не ожидал, что традиционал-Сойкин и вдруг освоит мою "жижу" так быстро! - в кувырке перелетаю через не успевшую подняться кавказку "игольчатого", резко выпрыгиваю вверх от горизонтального низкого удара ещё одного "жидкого", хватаюсь за его плечи руками, ногами от его руки - не попал, попал куда-то в поддых, сдавленный ох и всего-то десяток матов, - перепрыгиваю через него, как через гимнастического коня, пропуская перед собой пружину с гирькой, хватаюсь руками за улетающую пружину, за счёт её и падающего вслед за ней "алмазного" торможу и ногами и задом вперёд влетаю в душевую.

Ну, тут я уже и падаю, конечно, но это не считается - "я в домике". Снимаю с себя перво-наперво чёрный мешок, потом насквозь пропотевшую тельняшку. Вытираю пот с тела мешком, бросаю в угол, к грязному. Тельник развешиваю на батарее. Медленно, успокаивая дыхание и стараясь не присесть, снимаю берцы, носки, штаны - всё на батарею. И в душ, под струи горячей, а потом холодной воды - хо-ро-шо!

Открывается дверь. Прихрамывая и подслеповато поводя заплывающим глазом, в душевую входит Глухарь - принёс мне чистый тренировочный костюм и кеды. Злой, конечно, но всё по-чесному, нигде нет запрета на "ходить по нападающим". Бить - нельзя, Обращаться - нельзя, но вот использовать нападающих как подпорки для передвижения - можно! Высовываю голову из-под душа, голосом спрашиваю:

- Сколько?

- Ты совсем с ума сошёл! На сорок семь секунд меньше, чем в прошлый раз! Зато все мужики побитые, ты что, специально выбирал, кого можно бить-ронять, а кого нет?

Ага, значит, были и дамы... Вспоминаю... Значит, не пострадавшие "игольчатые" были дамы? Плохо дело со спецподготовкой у женского контингента преподавателей батальона, неужели нужны доп-занятия?

Маню Глухаря рукой из душевых струй к себе. Несмело и обиженно подходит. Вспоминаю, ощущаю себя Рыбом, тянусь и рукой, и Рыбом к его глазу, вбираю в себя, в руку его глаз, взмахиваю, расправляя и складывая, спинным плавником, отпускаю глаз - а тот уже и пожелтел. Перепуганный Глухарь отшатывается, хватается за глаз, удивлённо таращится и разворачивается к зеркалу:

- Как?!...

- У супружницы своей подсворовал... - убеждённо вру, не буду же я сразу во всём своём потаённом признаваться!

- Э-э-э..., так может, к тебе сюда и Сойкина с его побитой головой?...

- А ты не боишься, что тебя за сводню примут, к голому мужику в баню другого мужика?

- Тьфу на тебя, паскудник, тебе лишь бы зубоскалить!

- Погодите, убивцы, дайте хоть вытереться, помогу...

Выхожу из душевой, взбодрившийся, раздобревший, разбрасывающий брызги с мокрой гривы и бороды, легко снимаю отёк с горла Гуся, чуть подливаю энергии в сидящего после удара в солнечное сплетение Кабана, чуть дольше колдую над рассечённой кожей и двумя шишками на голове Сойки, подмигиваю перепуганной Кречетовой - первая? четвёртая? Нет, руку не нянчит, наверное, четвёртая, знал бы, над чьими прелестями фигуры я кувыркаюсь, может, и изменил бы траекторию движения! - выхожу в коридор вместе со звонком между часами пары. Теперь у меня есть пять минут, чтобы добежать по территории аэродрома до надувного ангара спортзала. Тоже пять минут, но по снегу и холодрыге, и без членовредительства.

Врываюсь в ангар-палатку, когда Иволгин только-только заканчивает занятие, опять отъел у курсантов перерыв! Вслед за мной тормозит ПАЗ-ик с моими "побиванцами" и не только: все, свободные от дежурства, припёрлись, как в театр - да что я им всем, клоун записной, что ли?

Курсанты собирают, "стягивают" к себе в мешочки своё зерно, у каждого всё те же три крупы, но у каждого свои крупы. И не дай Бог перепутать, не забрать своё зёрнышко или "прихватить" чужое, сразу незачёт! По моему предмету, по Кону незачёт - потому моё появление, да ещё и в трениках, производит вселенское уныние и скорбь.

Жму руку атаману, получаю искоркой по "паутинке" от него резюме на первую половину пары, отличившихся что в одну, что в другую сторону. Киваю, переваривая полученное: они сегодня друг в друга попасть зёрнами пытались, сначала одни "обороняли круг", а другие в круг забирались, потом наоборот, а потом вообще друг в друга, от круга отогнать и круг занять. И задача, конечно, чтобы не попали, хотя у некоторых на халатах, смазанных патокой, всё же налипшие зёрна есть.

Ануш вкатывает в спортзал заказанный агрегат, протягивает шнуры, подключает к двести двадцать. Что-то Ануш как-то руку свою бережёт, что, была первой "игольчатой" в мужской раздевалке? Осторожно пододвигаюсь поближе, не прикасаясь, провожу ладонью над её локтем - так и есть! Синяк и растяжение! Ну тут уж, при курсантах, лечить не буду, просто в "паутинке" отдал приказ: после пары немедленно в медсанчасть, к подъесаулу Босьян, и доложите, как и при каких обстоятельствах получена травма! Ануш бордово вспыхнула поздним июньским маком, но промолчала, по взгляду понял: болит сильно, приказ исполнит.

А я достаю из ящика под аппаратом мешки с мячиками для пинг-понга и пенопластовыми шариками и обращаюсь к курсантам. Обращаюсь, и ощущаю, как на той стенке ангара, на которой "можно смотреть и слушать, но не учиться" расцвечиваются буквально гроздья ухо-глаз: Старый, Белый, Чёрный, Красный... А на другой, на которой "если смотришь и слушаешь, значит, учись сам!" - пока никого, хотя зря, оттуда видно лучше.

- Сегодня вы научились чувствовать направление броска и уходить из-под летящих и падающих зёрен. Это трудно - зёрна летят быстро. Это бывает больно - если перловку кинут сильно, можно и синяк схлопотать! Это полностью соответствует Кону, хоть и применяется в Спасе, потому что основано на "чувствуй своего партнёра-противника, как себя самого". Но это мало напоминает современный бой, и не только потому, что пуля летит дальше, дольше, быстрее, а бьёт больнее. Смертельно бьёт.

Самое главное в современном бою, что противников много, и они далеко, настолько много и далеко, что ты их никогда не увидишь, не почувствуешь, пока не станет поздно, пока они не начнут стрелять. А это значит, что и увернуться от всех пуль исходя из старого доброго Кона у тебя не получится. Никак.

Помолчал, вроде как делая артистическую паузу, а на самом деле, формулируя следующую фразу.

- Но ведь в жизни, в бою - и тому примеров куча! - как раз и получалось увернуться от всех пуль, и не только в той, Империалистической-Гражданской, но и в Великой Отечественной, и в нашей - распросите бывалых казАков, они расскажут! Да, не всегда, да, не каждый раз, да, не любой казАк, только лучшие, но... - нет, соврал, конечно, соврал, байки, конечно, ходят, но лично встретиться с тем, кто смог такое, мне пока не доводилось. Но - ложь во спасение! - если они будут твёрдо верить в то, что такое возможно, их шансы на "сделать невозможное" повысятся многократно. Мы сами никогда не знаем предела своих возможностей, а Дом убеждён, что и это, невозможное, человеку тоже по силам. А Дом слишком давно и долго живёт, чтобы сбрасывать его нечеловеческое мнение с человеческих счётов...

- Вдобавок ко всему, пули летят не с одного направления, а со многих: и справа, и слева, и спереди, и, бывает, и сзади, а для нас, летающих, ещё и сверху и снизу. И остаётся, в конце концов, не чувствовать человека, стреляющего в нас пулями, а чувствовать те пули, которые в нас летят, в нас попадут. И своевременно от них уворачиваться. Ну или защищаться, прячась за какой-то предмет. Или сталкивать пули друг с другом, меняя их траектории. Вот этому мы и будем сегодня учиться.

Повисла пауза. И курсанты, и преподаватели только переваривали то, что услышали. Я, не теряя времени, прошёл к аппарату, пометил своей "меткой" пенопластики и пинг-понги, высыпал их в приёмное отделение и открутил болт направляющей: аппарат, предназначенный "выстреливать" мячики большого тенниса, теперь должен был "плеваться" пенопластиками и пинг-понгами, а направление "выстрела" из незакреплённого сопла теперь должна меняться, как Бог на душу положит.

- Вот перед вами агрегат. Вместо мячиков для большого тенниса он теперь будет разбрасывать маленькие пенопластовые шарики и шарики для пинг-понга. Лёгкие, а значит, летящие медленно и не так далеко. Каждому из вас для начала даётся блюдце, смазанное патокой. Ваша задача донести это блюдце из одного угла спортзала до другого угла спортзала так, чтобы в него ничего не попало. Для начала можно даже закрывать его собой, рукой, просто убирать и уворачиваться. Выходим по одному. Тот, кто донёс "без примесей", тот задание выполнил. Пробуем?

Аудитория возбуждённо загудела, задание казалось слишком лёгким, но, зная уже мою манеру вести занятия, все ждали подвоха. Тут же выстроилась очередь. Я включил аппарат и "потянул" вылетевшие и упавшие шарики обратно в приёмный отсек аппарата.

Дальше всех отлетали шарики для пинг-понга, они были тяжелее, но крупнее, потому летели медленно. Вначале было просто: убирай блюдце из-под падающих шариков, в крайнем случае, отбивай их ладонью, локтем, плечом, хоть вообще всем телом. Где-то ближе к середине дистанции шарики уже падали плотной кучей, начинали сталкиваться между собой и отскакивать во все стороны, большинство курсантов просто прятали блюдце за своим телом. Но дальше... Дальше в поток вливалось огромное количество маленьких пенопластиков, которые сталкивались и между собой, и с пинг-понгами, а потому летели вообще беспредельно-хаотически! И из двадцати двух курсантов первого взвода - отличники по Спасу! - до противоположного угла спортзала блюдце без приставших пенопластиков не донёс никто.

Остановил аппарат. Приподнял и пересыпал в мешок все пенопластики, оставил в приёмном отсеке только пинг-понги. Прокомментировал:

- Вы пытались выполнить задание сугубо-механически, почему у вас ничего и не получилось! Вы забыли о том, что здесь обучаются Спасу, а я у вас читаю Кон! Ни один из вас не привлёк для решения задания ни Спас, ни Кон - вот в этом-то и проблема!

- Но как можно привлечь Спас, если против нас не противник, а тупая машина, просто плюющийся неизвестно куда агрегат?

- Вот! Вот об этом я вам и говорил! Вы забыли, что и Спас, и Кон - он не про вашего противника, он всегда и только исключительно про ВАС! - и выделил это "вас" голосом. Да и задача была не себя защищать, а блюдце! То есть опять двое, вы и блюдце, только защищать нужно не от неведомого противника, а от неверных, ошибочных действий себя! Никто не будет спорить, что попадания в блюдце результат ваших ошибок?

- Давайте заново. Убираем пенопластики, оставляем одни пинг-понги, но увеличиваем скорость выброса шариков. Шарики - вот они, шарики - это данность, с которой не поспоришь, они - летят, а вот вы успеваете от них защитить блюдце или нет. И нужно думать о том, как уберечь блюдце от "не успеваете". Думайте о себе, как о противнике оберегаемого блюдца, станьте блюдцем, которое нужно от ошибок себя и шариков спрятать!

Второй, третий проход. Каждый раз снижал скорость выплёвывания шариков, но даже на четвёртый проход, когда скорость была такой же, как в самом начале, случалось то, чего я не хотел: если в самом первом проходе к патоке прилипали пенопластики, тут, сейчас, в каждом блюдце был один-два пинг-понг. А мне так нужен был хоть один, который сможет, который почувствует, который пройдёт, чтобы на сравнении с ним учить остальных!...

- Это невозможно! - сквозь слёзы выдохнула Лиля Зацепа, тридцатилетняя толстушка, из которой уже начал получаться вполне себе оперативный работник, тотем Грача.

- Кто ещё так думает? Поднимите руки!

Подняли руки все. В том числе, присутствующие в спортзале преподаватели: Глухарёв, Кречетова, Гусар, Ануш... Даже Иволгин...

- Ладно! Не хорошо, но ладно! Принесите пожалуйста халат с покрытием с прошлой полупары, на меня размером! Смотрите! Я высыпаю в приёмный лоток и пинг-понги, и пенопластики. Да, к слову, господин генерал-лейтенант, не изволите ли переметить снаряды и подключить свой способ возврата их в приёмный лоток, а то вдруг, мало ли что! - а сам тем временем обдумывал, что и как я буду делать.

- Замечательно! Теперь я ставлю скорость выстрелов на максимум. И отхожу в противоположный угол. Халат принесли? Вот, смотрите, надеваю халат на себя, застёгиваю. Кто считает, что я смогу дойти до самого аппарата, не прицепив на свой халат ни одного пенопластика или пинг-понга? Что я сам себя смогу нести, как блюдце, и защитить себя от своих же ошибок? Есть такие? Поднимите руки! Что, нету? Ну, тогда, досчитайте хором до пяти и включайте аппарат!

Пока курсанты считали хором, пока Ануш подходила и включала аппарат, я снял с себя все защиты, совсем все! И выставил всё своё силовое нутро на всеобщее обозренье, - честно скажу, ощущение было хуже, чем у голого на театральной сцене при свете софитов. И когда аппарат включился, я не бросился вперёд сразу, а увидел и оценил, как летят шарики, какова траектория, а потом - а потом прыгнул в противоположный угол. Прыгнул - и упал, и перекатился на руках под пролетающей надо мной струёй, и, пока она не упала на меня сверху, рванул вперёд, и подпрыгнул, и опять перелетел на другую сторону от струи шариков, и поднырнул под поток пенопластиков, и, оберегая свой халат от встречи с ползущими в сторону аппарата струйками шариков, оттолкнулся руками и ногами, и по-жабьи отскочил туда, куда сейчас аппарат не плевался, и опять рванул вперёд...

Я так и не запомнил, на какой рывок, не меньше тридцати - тут я сбился, но не больше пятидесяти, я таки добрался до аппарата, сбоку накатился на него и пяткой нажал-таки на кнопку выключения. И встал в полный рост.

Пот заливал всё тело, лёгкие разрывало от недостатка дыхания, сердце колотилось так, что пульс стучал в пятках и в корнях волос. Все, кроме одного ухо-глаза, находились на стенке "если смотришь и слушаешь, значит, учись сам". А оставшийся ухо-глаз принадлежал моей птичке, которая сама застыла в дверях, в распашных резиновых шторах спортзала, широко распахнув свои дивные, чудные, так любимые мною глаза.

Мне аплодировали - на халате не было ни одного шарика. Пыль и грязь с коврового покрытия спортзала - сколько угодно, но ни одного шарика, ни пинг-понга, ни пенопластика. А я стоял смертельно-бледный, усталый, и совершенно без чувства победителя. Я-то ведь про себя знаю, что не со всеми я справился, не ото всех увернулся и не все столкнул друг с другом. За два рывка до финала я уже не успевал, и один пенопластик, летящий мне прямо в лицо, просто сдул в сторону.

Да, к лицу не прилипнет, да, мог бы и не сдувать, но... Но я-то - знаю! Но я-то этот пенопластик видел! Видел, как пулю, летящую мне прямо в лоб!

И теперь мне было страшно стыдно, и стыдно, и страшно: вдруг кто-то ещё увидел, вдруг кто-то ещё заметил, заметил, и поймёт, что я жульничаю, что я мухлюю, что я выдаю желаемое за действительное, поймёт и донесёт до вот этих вот моих курсантов, которые в реальности вдруг станут способными тягаться не с пенопластиками и пинг-понгами, а с пулями, что это невозможно? Что я просто фигляр и лжец, но нифига не учитель?...

0
15:50
279
11:27
+1
почему я не удивился этому свидомому минусу? jokingly
Загрузка...
Ольга Силаева