Судьба с пистолетом

Эта сучка палит по мне с самого рождения. Имя ей – судьба. Она стреляет по всем, но у каждого своя история. Для каждого у неё припасен свой калибр, отдельные обоймы, своё количество патронов, которые она выпустит в своего избранника.

Кому как, а мне досталась не одна обойма.

Первая грязная пуля пробила мой желудок на больничной койке, когда мне было два–три месяца, я чудом успел выкарабкаться.

Вторая пуля – страх – прошила моё сознание насквозь, когда мне было три года: меня чуть не съела дикая собака.

Третьей пулей была боль, обычная физическая боль. Я вкусил её с раннего детства, гуляя с дворовыми мальчуганами на улице и попадая в переделки.

Четвертая пуля попала прямо в грудь – мне было девять, когда умер мой отец. Эти новые ощущения сдавливали легкие с такой силой, что в пору было задохнуться. Я хотел кричать, рыдать, но не мог. Всё моё нутро содрогалось от крика, а снаружи тишина и покой. Я запомнил себя в то время, особенно свои глаза, которые глядели в раскаленное дуло. Мир остановился, и мы были один на один. Тогда я поклялся себе, что стану другим. Стану кем-то большим, нежели просто бывалый «человек», а именно сильным и крепким индивидом, который сможет выдержать еще сотню таких выстрелов.

Следующая пуля – предательство – настигла в десять, спрашивая: «Что такое дружба?» Я по сей день не знаю. Позже она стреляла в меня из этой обоймы еще не один раз.

Далее, с четырнадцати лет и до сегодняшнего дня, я словил почти целую обойму «смерти»: друзья и родные покидали этот мир с перерывом в два–три года в течение пятнадцати лет.

Дальше она переставила обойму на мою смерть, но снова мимо. В моей жизни было всего лишь два момента: первый - меня чуть не застрелили свинцовой пулей, второй - хотели вспороть глотку. За всеми этими событиями последовали пули ненависти и животной злобы. Я сжигал чужие жизни и топтал их ногами как одичавший зверь. Мне было плевать на всё – я хотел стать самим Господом Богом.

В тот момент в меня попал не один десяток пуль из обоймы «ошибка». Хотя, может быть, это её самая драгоценная обойма и её можно назвать «опытом». Остудив мой пыл и уронив наземь, сучка успокоилась, на время позабыв обо мне. Я долго не находил в себе сил встать и прийти в себя, собрать свою волю в кулак, дабы идти дальше уродовать этот мир. Пока я залечивал раны, многое было переосмыслено – на ноги я поднялся уже другим человеком. Я встал, ощущая в себе неистовую мощь. Я уже знал, как увернуться от этой дряни, изучив её повадки.

Потом паскуда попала в меня снова, в самое сердце. Жалкая и ироничная пуля – любовь. Она оказалась самой ядовитой и горячей. Прежде я знавал привкус страсти, сильной страсти, но не более. В глазах потемнело, во рту пересохло. Я не осилил выдавить из себя ни слова. Я бродил как раненый зверь в потёмках, не зная куда податься, не зная, что делать. Подкошенные ноги еле волокли мою тушу. Руки дрожали, голова налилась свинцом. Грудь рвало так, будто там рванула термитная бомба, изъедая мои внутренности, выворачивая душу наизнанку. Пуля засела так глубоко, что её невозможно было достать. Рана не зарубцуется еще очень долго, да и заживет ли…

– Если ты слышишь меня, прошу, остановись!

У меня больше нет сил, я падаю на колени и поднимаю руки, словно сдавшийся преступник…