Женский монастырь

Чарли просидел в этом баре весь вечер и начало ночи, вплоть до его закрытия. Он сидел и пил, всё это время. Когда бар стал закрываться, бармен помог Чарли оторваться от стойки, проводил до дверей, и выпустил его в ночь. Бар находился на углу Арлингтон и Адамс. Не разбирая направления, Чарли двинулся по Арлингтон, на север.

Два дня до этого, Чарли страдал от невыносимой, как ему казалось, депрессии. Возможно, это было банальное похмелье. Он очередной раз остался без работы и без жилья.

И всё это время продолжал загружать себя дешёвым вискарём, считая, что это избавит его от гнетущего состояния.

Вот и сейчас, Чарли ощущал себя очень хреново, как в физическом плане, так и в душевном. Где-то за час до закрытия он задремал за стойкой. И теперь, когда он очутился на улице, уже почти не чувствовалось опьянения. Снова волнами накатывало и похмелье, и отчаяние. Одним словом - очень хреново.

Чарли тащился, не глядя по сторонам, ему вообще было всё равно куда идти. Вокруг была летняя ночь. Ни машин, ни людей. Только полная луна была его спутницей. Но и этого, из-за своего состояния, он не замечал. Ещё добавилась какая-то тяжесть в желудке.

Так он плёлся часа три. И прошагал не меньше пяти с половиной мили. Тяжесть в желудке усиливалась. Присоединилась тошнота и слабость. Каждый новый шаг уже давался с трудом. Голова кружилась. Дома закончились. Начался какой-то забор, а через дорогу, за канавой, наполненной водой, росли кусты да небольшие деревья.

Чарли захотелось где-нибудь прилечь. Так как забор был не очень высокий, Чарли попытался подтянуться на руках и перелезть через него, но из-за слабости у него ничего не получилось. И тут его начало рвать, и рвать кровью. В глазах потемнело, и он отключился.

***

Очнулся Чарли уже в помещении, лёжа на кровати, под одеялом, одетым в ночную сорочку. Комнатка была небольшая, но светлая. Небольшое окно, за которым виднелся сад. Рядом с кроватью стоял стол и стул. Вот и всё убранство.

За столом на стуле сидела пожилая монахиня и читала тихим шёпотом молитвы из молитвенника, это было видно по обложке.

- «Либо меня уже отпевают, либо о здоровье путника молятся», - подумал Чарли.

Он резко сел на кровати, в глазах потемнело, и Чарли рухнул обратно на подушку. В этот раз сознание он не лишился.

Всё это произошло так быстро, что монахиня и испугаться-то не успела. Она с негромкими причитаниями покинула комнату. Минут через пять она вернулась с властного вида женщиной, не старой, лет сорока пяти, одетой в строгий монашеский наряд, но несколько отличавшийся от наряда, в который была одета пожилая монашка, читавшая здесь молитвы. Он был строже и нарядней, если так можно выразиться, как бы подчёркивая, кто здесь главный.

Чарли уже немного пришёл в себя и полусидел-полулежал в кровати, больше не рискуя резко отрываться о подушки, и с интересом оглядывал помещение, в которое его занесло.

Вошедшие остановились у его кровати. Властная дама, так Чарли про себя прозвал её, заговорила с ним: - меня зовут Кармелита, я являюсь настоятельницей этого монастыря. И спросила меня - как моё имя, и как я себя чувствую.

Я ответил, что зовут меня Чарли, и что чувствую я себя хорошо, только слабость ещё беспокоит, если резко вставать.

-Ну, вот и не вставайте, Чарли, - сказала Кармелита, - я ещё вас навещу, позже, - отдыхайте, набирайтесь сил. Если что-то понадобиться, к сестре Бернадетте, и она рукой показала в сторону пожилой монашки, и та преклонила голову.

Кармелита вышла. Вслед за ней засеменила к выходу Бернадетта, у двери она остановилась, обернувшись в мою сторону, но не глядя в глаза, она тихо промолвила, что сейчас принесёт ужин.

Это значит, - подумал Чарли, - я в отключке целый день провалялся...

Так Чарли отлёживался дня два. На третий день он уже начал выходить во двор, сидел на лавочке, щурился на солнце, смотрел на суетящихся вокруг монахинь, и других, одетых не в монастырское одеяние, молодых женщин, как потом выяснил Чарли, послушниц, готовящихся стать монашками. Все они были на одно лицо, и только одну он выделил для себя. Послушница эта, как показалось Чарли, постреливала в его сторону глазами. Они даже перекинулись парой слов. Чарли узнал, что её зовут Анна, и что она готовиться на постриг, чтобы посвятить свою жизнь Богу.

Внутри Чарли ощущал непривычное спокойствие. Хотелось женщину, но из-за физической слабости, желание это было не сильным. Но больше всего, что мучило Чарли, так это желание выпить.

На следующий день, утром, после завтрака, в келью к Чарли зашла настоятельница. Спросила, как он себя чувствует, всё ли устраивает. Выслушав ответы, Кармелита вдруг задала неожиданный для Чарли вопрос:

Чарли, вы разбираетесь в виски?

Чарли от неожиданности проглотил язык, как говорится, на пару секунд. Придя в себя, ответил:

Да, разбираюсь, а к чему такой вопрос?

Видите ли, - ответила Кармелита, - к нам, в монастырь, решил заехать с инспекцией архиепископ, который курирует наш монастырь. И мне сообщил его секретарь, что вино он не употребляет, а любит виски, ну вы меня понимаете. А у нас, в монастырском подвале имеется три бочонка с виски, они там хранятся с незапамятных времён, ещё с тех времён, когда монастырём владела мужская епархия. Так сказать, достались по наследству. И вот мне не хотелось бы, как говорится, ударить в грязь лицом. И, так как, вы разбираетесь в виски, не могли бы вы продегустировать и порекомендовать мне лучшее?

«Конечно же я вам помогу», - сказал Чарли, и добавил про себя - и с большим удовольствием. - Мне понадобятся три ёмкости, не большие, где-то по пол-литра, примерно, также стакан и графин с чистой водой.

Хорошо, - сказала Кармелита, - Бернадетта вам всё это предоставит и проводит вас в подвал, и посветит фонарём, а то подвал у нас не оборудован электричеством...

***

Подвал в монастыре был как в фильмах о старинных замках, только небольшой по размерам. Сводчатый потолок, стены из кирпича, сухо и прохладно. Гулкая тишина окружила Чарли и Бернадетту. Бернадетта испуганно озиралась по сторонам, видимо боялась темноты и к тому же была она здесь впервые. Чарли темноты не страшился, осматривал подвал с интересом. Он взял у Бернадетты из руки фонарь и сказал, что она может подождать его с наружи, что дальше он справится сам. Бернадетта с поспешностью воспользовалась его предложением.

Чарли, оставшись один, продолжил осматривать подвальное помещение. Вдоль стен лежала какая-то старая мебель: кровати, стулья, тумбочки. Частично, насколько Чарли смог рассмотреть, она была сломанная.

Три бочки стояли в дальнем конце подвала, на специальных подставках. Поверхность бочек была сильно потемневшей, видимо от времени, подумал Чарли. Он решил, что наполнит наполовину три бутылки, которые выдала ему Кармелита. Так же у неё Чарли взял мел и карандаш. Мелом он пронумеровал бочки - один, два, три. Карандашом аналогично пронумеровал бутылки.

С каким-то внутренним трепетом Чарли начал поворачивать кран первой бочки. С небольшим трудом, но кран поддался, и в бутылку заструилась темноватая жидкость. Наполнив бутылку наполовину, как и собирался Чарли проделал тоже самое со второй и третьей бочками.

Жидкости по цвету немного отличались, какая-то темнее, какая-то светлее. Но о цвете сложно было судить из-за неяркости фонаря. Воздух в подвале наполнился таким знакомым ароматом, что слегка закружилась голова.

Чарли, собрав экземпляры для дегустации в тряпичную сумку, взяв фонарь, поспешил к выходу. Бернадетте он сказал, чтобы его какое-то время не беспокоили, что мол, дегустация дело не простое, тем более - для кардинала.

Оставшись один, Чарли выставил все три ёмкости на стол. Полюбовался напитками, посмотрев через них на свет окна. Цвет был, примерно, одинаковым во всех бутылках - тёмноянтарным, только в первой - чуть темнее, а в третьей чуть светлее.

Чарли испытывал странное ощущение - было такое чувство, что его недавняя отключка стёрла память о выпивках. А прошло-то всего четыре дня после последнего употребления. Чарли плеснул в стакан на два пальца из бутылки под номером «один».

Первый глоток - он же, как первый поцелуй, слегка волнителен (особенно для чувствительных натур). Чарли задержал во рту первую порцию виски, всё-таки он помнил о просьбе настоятельницы об оценке напитков.

Проглотил.

Тепло по пищеводу стало опускаться в область желудка вслед за глотком виски. Плеснув немного воды в стакан с виски, как это делают настоящие дегустаторы, Чарли опустошил стакан одним махом. Прополоскав рот водой, так же сполоснув стакан, Чарли налил из бутылки под номером «два». Посмаковав второй экземпляр, так же, как и первый, он перешёл к третьему.

Каждый вариант был по-своему хорош, но всё же, виски под номером «два», произвело на Чарли самое большое впечатление. И аромат, и послевкусие.

«Ну, всё» - сказал сам себе Чарли, - официальная, как говорится, часть задания настоятельницы выполнена, теперь можно и расслабиться.

От выпитого уже немного кружило голову, хотелось добавить, хотелось сигарету и самое неуместное в этих стенах - хотелось женщину.

Я не кардинал, - опять сам себе сказал Чарли - и смешал все три сорта виски в одну бутылку.

Получилось около пол-литра вискаря. Начислив себе в стакан и проглотив добрый глоток, Чарли подумал, что ассорти получилось ничуть не хуже, чем по отдельности.

Быстро приговорив полбутылки, организм Чарли вспомнил, что такое опьянение. Ему стало так легко, он буквально парил над действительностью, как в старые добрые времена.

Чарли вышел из кельи. Отыскав Бернадетту, спросил у неё про сигареты, что были при нём, в одежде, когда его нашли у забора монастыря. Потому, что курить уже хотелось нестерпимо. И Чарли уже было плевать на то, что в монастыре могут понять, что он пьян.

Бернадетта принесла ему помятую пачку сигарет и спички. Сигарет в пачке оставалось штук восемь. Ещё Чарли заметил во взгляде Бернадетты немой укор. Плевать, подумал Чарли. Ему было хорошо.

Бернадетта заявила, что у них на территории монастыря не курят. Чарли ответил, что он выйдет за ворота, и что всё будет хорошо.

И, как только Бернадетта вышла из кельи, Чарли зажёг спичку и прикурил сигарету. Голова пошла кругом, как после первого стакана виски.

Чарли вспомнил Анну, вспомнил, как обратил внимание на то, что Анна самая сексуальная из всех виденных им в монастыре женщин - и послушниц, и монахинь. И сейчас эти мысли вернулись и стали одолевать голову Чарли.

Так, занятый этими мыслями, Чарли допил поллитровку. И, так как ключи от подвала ещё оставались у него, Чарли решил сходить за добавкой виски, пока ему не перекрыли доступ к закромам. Знакомым путём он спустился в подвал, наполнил все три бутылки из трёх бочек, примерно поровну. Получилось полтора литра виски.

На монастырь опустилась ночь. Убывающая луна была ещё полна. Чарли выпив пару стаканов, и выкурив две сигареты, вышел во двор и отправился в сторону, где находились покои послушниц. Он искал Анну. И, вот удача, он увидел, что Анна сидит на скамейке в саду, недалеко от их покоев. У Чарли невольно вырвался возглас: - О, Господи, Анна, а я ищу тебя!

Анна, в свою очередь, сказала, что вышла полюбоваться лунным светом в саду, подышать свежим воздухом. И, если честно, думала о тебе.

Чарли взял Анну за руку, сказал, что в монастыре, как ты знаешь, инспекция кардинала, и чтобы никого не потревожить, пойдём лучше ко мне в комнату, кельей он своё временное пристанище никак не мог назвать.

Чарли сразу же налил в два стакана виски из графина, который отыскал в шкафу, и в котором уже заранее смешал виски из трёх сортов, - уж очень ему пришлось по вкусу это «ассорти».

Ему понравилось, что Анна не стала строить из себя великую монахиню, и взяла, налитый на треть, стакан, уверенной рукой. «Они с Чарли чокнулись, - чин-чин», - сказал Чарли, - чтобы мечты сбывались! И они сдвинули стаканы.

Они пили и общались всю ночь.

***

Утром в монастыре была инспекция папского кардинала. Настоятельница решила, что показать кардиналу бродягу, которого приютил на время монастырь, можно с пользой для монастыря. И, после посещения традиционных священных мест и необходимых молитв, Кармелита повела кардинала, в сопровождении небольшой свиты, к келье подобранного сёстрами путника, который нуждался в помощи.

И что же они увидели, открыв дверь кельи, где восстанавливался, как объясняла она кардиналу, Чарли?..

Чарли не был похож на человека, который нуждается в чьей-либо помощи. Чарли с бутылкой, наполовину опустевшей, в правой руке, находился за телом послушницы Анны, в положении таком недвусмысленном, что настоятельница Кармелита, утратив сознание, осела в объятия подоспевших приближённых. А кардинал, каким-то привычным жестом, полуприкрыл глаза рукой...

Анна стояла на кровати на коленях и руках, полностью обнаженная. Чарли, одетый в одну рубаху, находился сзади Анны. Как уже упоминалось, в правой руке у него была бутылка, левой рукой он держался за ягодицу Анны. Его пенис был в Анне. Чарли, двигаясь в ней, кричал – «Возлюби ближнего своего!».

А Анна, вскидывая вверх голову, вторила ему – «Бог есть любовь!».

***

На следующий день, рано утром, настоятельница, конечно же, попросила Чарли покинуть монастырь. И чтобы замять скандал, Кармелита сказала, что не будет обращаться в полицию.

Так же из монастыря изгнали, естественно, и Анну.

А у Чарли остались о женском монастыре только светлые воспоминания...