Мексиканская дженга 18+ (часть десятая)

– Что будем делать с этими, босс?

Широкоплечий метаморф пнул воняющего рвотой Берта. Мартин, вновь вернувший человеческий облик, с презрением посмотрел на пленников.

– Эта шлюха неровно дышала к нему. Если она ему дала, то мы можем попробовать использовать его в ближайшей операции. Нам сейчас неоткуда набираться сил, так что каждый человек на счету. Второго можешь прикончить.

Метаморф вновь пнул Берта.

– Эй, ты! Ну-ка сознавайся – спал с этой мразью?

Телохранитель не слышал звуков, не ощущал краски и запахи мира. Он погрузился в липкую патоку бессознательности почти сразу после того, как увидел, что сделал с трупом Джулии Мартин. С Бертом происходило что-то странное. Он пребывал в мире грёз, но новым, шестым чувством видел и анализировал всё вокруг. Каменный свод, лежащего рядом толстяка, над которым склонился убийца, остальных метаморфов, столпившихся возле завала и ожидающих приказа об отступлении. А ещё он видел себя. Со стороны, словно покинул собственное тело, как в старых фильмах о привидениях. Это было одновременно и жутко, и интересно – видеть жалкую фигуру, подобно раздавленному червяку распластанную на пыльном полу, и узнавать знакомые черты лица.

«Неужели я умер?»

Он сразу отмёл паническую мысль. Тот на полу дышал и слабо шевелился.

«Но что это тогда?»

Понимание накатило волной, захлестнуло целым фейерверком новых ощущений.

«Ты бы почувствовал, Берт… Если бы это произошло, ты бы почувствовал…»

Теперь он понимал. Вот, значит, как чувствует себя метаморф! Как видит при помощи слуги!

Шершень покружил у свода пещеры, всматриваясь во врагов. Выбрал того, с кем нужно было справиться в первую очередь, и рванул вниз.

Метаморф уже опускал когтистую лапу на голову Хамона. Одного удара хватило бы, чтобы черепушка толстяка лопнула, как брошенный об пол спелый арбуз. Тварь даже не успела удивиться. Шершень с лёгкостью пробил её затылок, и уже там, внутри, распался на тысячи частичек, которые с невероятной скоростью принялись рвать тело врага. Метаморфы обладают почти абсолютной регенерацией. Они легко восстанавливают раны, создают вокруг тела непроницаемый для пуль и осколков панцирь. Но не в этот раз. Тварь просто не успевала восстанавливаться. Нейронные связи, пусть и сотни раз продублированные, испарялись в долю секунды, заставляя отмирать ткани. Экзекуция длилась с минуту, после чего метаморф бесформенным куском мясного фарша обрушился на орущего от страха и обмочившегося Карлоса.

Тело Берта внезапно ощетинилось острыми как бритва костяными лезвиями, которые шутя перерезали стягивающие путы, освобождая нового метаморфа. Он смотрел на трансформирующихся врагов и хохотал над их неуклюжестью. Они обладали лишь жалким подобием его могущества, и чувствовали это. Метались, словно крысы, которых загнала в угол такса.

Бой был скоротечным и кровавым. Целые полчища шершней пробивали панцири, выедая метаморфов изнутри. Мартин, как самый хитрый, попробовал убежать через завал. Жалкая попытка! Шершни догоняли тараканов, играючи преодолевали их сопротивление и превращали беглецов в бесформенные куски мяса.

Когда всё было закончено, Берт обернулся к Хамону. После смерти носителя слуги превратились в слизь, освободив толстяка из плена. Вид у него был смешной и жалкий. Весь в кровавой жиже, с трясущимися щеками и испуганными поросячьими глазками.

А испугаться было отчего – весь покрытый шипами, с огромной клыкастой пастью и медвежьими лапами, Берт являл собой устрашающее зрелище.

– Ты же меня не будешь есть? А? Я тебе жизнь спас, помнишь?

Берт хохотнул.

– Я тебе тоже! Помнишь?

Передразнивание должно было прозвучать как шутка, но толстяк даже не улыбнулся.

– Я полон холестерина! Ты себе желудок испортишь.

Метаморф не выдержал и захохотал, запрокинув огромную голову. Хамон некоторое время с подозрением смотрел на него, затем присоединился к веселью.

– Нам надо выбираться отсюда, – сказал Берт, деловито оглядывая завал. – Или ты хочешь дождаться кавалерии?

Карлосу вовсе этого не хотелось. Было удивительно, но с момента их с Мануэлем прилёта к мосту прошло всего три часа. Впрочем, наверху, скорее всего, собрались не только зеваки-автомобилисты, но и полиция. Он поделился мыслями с метаморфом. Тот подумал, кивнул и направился вглубь шахты. Не прошло и минуты, как оттуда раздался скрежет. Хамон, светя себе фонариком, который протащили за завал погибшие враги, пошёл на звук и застал телохранителя удерживающим в лапах вырванную из стены решётку.

Как выяснилось, шахта уходила вниз метров на сто, ответвляясь на боковые ходы-штольни. Обследование длилось с полчаса, затем метаморф, постоянно прикладывающий ухо к стене, ударил в неё, выбивая неумелую кладку. Это был замурованный лаз, выводящий к берегу той самой реки, что текла на дне ущелья.