Дед

Бабка наша, тому три года, угодила под самосвал.

Месяц дед пролежал колодой. Оклемался, но сильно сдал.
Вовсе не был он нами брошен. Звали в город – не захотел.
Плакал и вспоминал про лошадь, что белее была, чем мел.
Мол, на лошади и подъехал к лучшей девке на всё село.
И не ждал он тогда успеха. Всё твердил потом: "Повезло!"
И певуньей была Наталья, и отменно варила щи
(слёзы медленно пропадали в лабиринте его морщин)
Не синицу словил, а счастье - поднебесного журавля…
.
Не наездишься к деду часто. За семь вёрст - хлебать киселя.
Если что – вон соседи рядом, не зверьё, поди, доглядят.
Много ль там одному-то надо. И хозяйство своё, и сад.
Денег слали немало тоже, не сказать, чтоб на хлеб да квас.
Дед недолго потом и прожил.
Схоронили его без нас.
.
Ни раскаяния, ни боли.
Только снится из года в год:
Лошадь белую тёмным полем
Старичок в поводу ведёт