Сторонний наблюдатель

Братюни и сестрини, я просрал полимеры, потому что башка с бедой. Этот текст был написан к 3 апреля как дань памяти событиям, произошедшим 3 года назад, но... вы поняли.

Что случилось 3 апреля? А вот что: Теракт в Петербургском метрополитене (2017)

«В вагоне петербургского метро между станциями «Сенная площадь» и «Технологический институт» сработало взрывное устройство. В результате погибли 14 человек, более 50 пострадали».

*все имена изменены.

– Клац-клац-клац, – стучали потёртые клавиши под пальцами Антона. По забрызганному вчерашним обедом монитору бежали ряды чёрных букв. Покрасневшие веки жгло от каждодневного просиживания за компьютером, Антон то и дело стягивал с носа очки и принимался истово тереть глаза. Затем цеплял очки обратно, поправлял непослушно топорщившиеся рыжие волосы, и продолжал набирать текст.

– Клац-клац-клац, – тюкали коротко стриженные ногти по клавишам. «По данным экспертов, при ежегодном наращивании расходов на перевооружение, Минобороны экономит на оплате коммунальных услуг…», – возникал текст на электронном листе.

В нижнем левом углу экрана истошно мигало уведомление, новые сообщения в Телеграмме манили их прочесть. Антон их упорно игнорировал: надо было успеть статью в срок. Но голубоватая пульсация так и лезла в поле зрения, раздражая, поэтому, завершив очередной абзац, Антон все-таки открыл окно мессенджера.

Коллеги активно обсуждали в чате громкое произошедшее. «Как ты там?!» – пришло тревожное сообщение от матери. Открытая в браузере новостная лента ВКонтакте не менее стремительно наполнялась свежей информацией о взрыве. Понедельник традиционно тяжелый, но сегодня он вовсе не задался.

«Все метро закрыто, на нём вы не уедете!» – мелькнула надпись, густо обрамленная желтыми треугольничками с восклицательным знаком. «Ну, блин», – подумал Антон, но тут же снова вернулся к статье. Проблемы нужно решать по мере поступления.

Но не прошло и пяти минут, как он снова отвлекся. «Взрыв произошел в 14:33 по местному времени», – уточняли бесчисленные интернет-издания. Успевшие попасть в сеть снимки фиксировали пугающую картину трагедии: синюю, вывороченную наизнанку дверь вагона с выбитыми стеклами, лежащие на бетоне тела в залитой кровью одежде, спасатели… Антон спешно закрыл вкладки с фото и вернулся к работе.

Покончив с текстом, он лениво загнал его в онлайн-антиплагиат, и, удостоверившись, что уникальность превышает восемьдесят процентов, загрузил файл в чат. «Отправить», – щелкнул Антон голубую кнопку. И снова вернулся к новостям.

«Камера наблюдения запечатлела предполагаемого виновника», – сообщил свежий пост. Социальные сети наводнили негодующие выкрики: «Вот эта тварь!». Антон вгляделся в размытые фото под провокационными надписями. Прямоугольное лицо с рублеными чертами, глаза под массивными надбровными дугами смотрелись чёрными провалами, подбородок обрамляла борода. На плечах длинное тёмное одеяние, на макушке тюбетейка. Под фото стремительно росло количество комментариев с оскорблениями и проклятьями в адрес террориста. Антон лишь покачал головой: уж слишком идеальный типаж для злодея, будто актер, нанятый для роли. Внутренний скептик отказывался верить в такую очевидность.

Тем временем часы в углу экрана показали шесть. Антон засобирался домой.

Попрощавшись с коллегами, он вышел из бизнес-центра и зябко ежась, зашагал мимо кустов и бордюров. Зря он решил надеть сегодня эту рубашку в красную клетку. Хотя на дворе стоял апрель, погода в городе была совсем не весенней.

Территория вокруг здания уже несколько месяцев походила на стройплощадку: то тут перекопают, то там асфальт класть возьмутся. Из-за постоянных работ на дорожном полотне автобусы, на которых Антон добирался до работы, не раз без предупреждений меняли маршрут. Информации о причинах нигде не было, а из того, что удалось найти, Антон сделал вывод, что по всей длине улицы будут менять теплотрассы. Не единожды опоздав из-за этого на работу, Антон стал ходить до метро пешком.

Сегодня же возможностей уехать с ближайшей остановки не осталось вовсе. Отбросив такой вариант, Антон сразу сверну в ближайшие дворы – кратчайший путь к метро. По дороге встретилось несколько патрулей Росгвардии.

Особо ни на что не рассчитывая, Антон спустился в переход и, как ожидалось, уперся в запертые стеклянные двери вестибюля. Спортивная находилась далеко от места трагического происшествия, тем не менее, она тоже не работала. Вряд ли имеет смысл дожидаться его открытия, вздохнул Антон и вернулся на улицу. Но стоило повернуться в сторону канала, как пошатнулись надежды вообще выбраться с острова. Как он мог забыть? Тучков мост тоже давно в ремонте, не факт, что через него есть проход.

Антон скрипнул зубами. Конечно, этот мост – не единственный. Но до ближайшего пешим ходом минут сорок. И нет никакой гарантии, что там тоже не происходит что-нибудь эдакое. По счастью он заприметил группу людей, нырнувших в другой переход. Кажется, выход из этой западни все же есть. Проследив направление пешеходов, Антон поспешил следом.

На мосту громыхали экскаваторы, разравнивая угловатую щебенку, пройти можно было только по узкой дорожке вдоль стройки. Путь не из комфортных, но хоть какой-то способ убраться с острова.

Слева маячила арена с четырьмя осветительными мачтами по бокам: Петровский стадион. Здесь людей было больше, все они шли в одном направлении. Но Антон, сверившись с навигатором, свернул направо, туда, где сквозь деревья просматривалась по-советски строгая архитектура спорткомплекса «Юбилейного». Затем пересек улицу Добролюбова и Успенский сквер, вывернул к Талалихина, и замер в нерешительности.

Остановка по ту сторону улицы и всё пространство вокруг неё пестрели от скопления людей. Неспокойная масса бурлила и колыхалась, как морская гладь в бурю. Все те, кто должен был уехать с трех ближайших станций метро, не солоно хлебавши, собрались тут. Автобусы подходили с непривычно небольшим промежутком, но в открывающиеся двери тут же устремлялся людской поток, и транспорт мгновенно набивался пассажирами до отказа. При этом людей на остановке не убавлялось. Прошел один автобус, второй – их стало только больше, и они продолжали прибывать.

Расположившись в стороне от толпы, Антон удручённо наблюдал за попытками людей впихнутся в переполненные маршрутки. Такого жуткого столпотворения не увидеть даже у Чернышевской или Василеостровской в час-пик. Похоже, уехать быстро не удастся. Он вернулся к новостной ленте.

«Подозреваемый в теракте мужчина сам пришел в полицию, чтобы заявить о своей невиновности», – прочёл Антон, и удовлетворенно кивнул: чутьё его не обмануло. Зловещего вида субъект оказался обычным дальнобойщиком. Но уже было слишком поздно, истерия в соцсетях достигла необратимых масштабов. Бедолага, подумал Антон, ему же теперь прохода не будет. И что в голове у людей, которые разводят панику, не разбираясь?

А у интернета уже появилась новая жертва: паренёк на вид полная противоположность первого подозреваемого. Безусловно, его национальная принадлежность была очевидной. Но всё прочее: обычная короткая стрижка, красная куртка, брюки – таких в метро каждый третий. Обычный прохожий, органичная часть толпы, вот именно такие, как правило, и оказываются преступниками, заключил Антон.

Солнце неумолимо приближалось к горизонту, температура воздуха стала совершенно некомфортной, но ситуация с транспортом не улучшилась ни на толику.

«Сегодня бесплатно работает «Таксовичкоф», Uber, Яндекс.Такси», –

обнадеживали сообщения по тегам «#домой» и «#питерпослевзрыва». «Такси не могут пробиться, жуткие пробки», – обрубил надежды Женька в Телеграме, – «Вступи в эту группу, там помогают с развозкой».

Перескакивая между мессенджером и соцсетями, Антон лихорадочно искал варианты добраться. Меньше всего хотелось провести ночь с понедельника на вторник на улице. Мысль о том, что на работу недалеко ни разу не грела.

Изрядно продрогнув, едва попадая пальцами по кнопкам, Антон, наконец, наткнулся на подходящий вариант и напросился попутчиком. Пришлось снова идти пешком, но лучше так, чем стоять на месте. Он торопливо зашагал по улице в нужном направлении, пока не добрался до адреса.

Досоветский четырехэтажный дом из поблекшего кирпича показался на удивление знакомым. Взглянув на вывеску с черно-краской надписью, Антон окончательно убедился в том, что уже был тут прежде. Здание бывшей картонажно-переплётной фабрики «Отто Кирхнер» до сих пор занимал благотворительны фонд, о котором Антон узнал шесть лет назад. Тогда он горел идеей стать волонтером и помогать людям. Но помощь постоянно нужна была ему самому. Как и сейчас.

Внутри его встретили приветливые люди, предложили чай. Дожидаясь отъезда, Антон бродил между полок с благотворительными сувенирами: кружками с вдохновляющими надписями, статуэтками, крафтовыми блокнотами. Он порылся по карманам – денег с собой совсем немного, но на одну вещь хватит. Набрав нужную сумму, купил магнит на холодильник.

Кассир улыбнулась и протянула покупку: деревянная рыбка легла в ладонь. Её неровная аляпистая раскраска заставляла страдать эстетическое чувство Антона, но он твердо решил оставить воспоминание об этом дне.

К моменту, когда они уселись в машину, город окончательно погрузился в темноту. В любой другой день Антон бы уже часов пять как был дома, в объятьях комфорта и уюта. Но сегодня он в тесной компании таких же запоздавших ехал по узким улочкам ночного Петербурга. Сидевшие рядом девушки оживленно беседовали. Антон поддерживал разговор, но по большей части отмалчивался, вжавшись в угол.

Несмотря на поздний час, на улице всё ещё толкались машины и автобусы, маршрут выдался затянутым и напряженным. Домой добраться удалось только в районе полуночи. Там первым делом Антон извлёк из сумки рыбку-магнит. «Что за кошмар?», – скривился Женька. Но после короткого спора, Антон всё-таки выбил право прицепить её на холодильник.

Спать оставалось недолго, а там – опять рабочий день.

На следующее утро Антон безвольно болтался в вагоне, уцепившись за поручень. Спать хотелось невыносимо. Впрочем, не больше, чем обычно, ведь пятичасовой сон давно стал для него нормой. На следующей станции в двери втиснулся парень с огромным рюкзаком. Антон тут же вспомнил предупреждения, звучавшие теперь из каждого утюга, и непроизвольно напрягся. Он старался успокоить себя мыслями, что вряд ли происшествие повторится дважды, тем более, что теперь на входе в каждый вестибюль стояло по два, а то и три росгвадейца. Но на всякий случай отодвинулся как можно дальше от подозрительного пассажира. Едва состав остановился, он пулей вылетел наружу.

«Ну, спасибо, блин. А то мало было причин для невроза», – бесился он, топая по эскалатору.

Через год всё улеглось. Теги в новостной ленте вместо страшных фото и тревожных новостей выдавали рекламу кованных ворот и ещё какой-то ерунды. «Вот мрази, ничего святого», – недовольно сопел Антон, но понимал, что писать бессовестному владельцу фирмы не имеет смысла.

А на кухне, на чёрном глянцевом боку двухкамерного холодильника, среди ярких магнитов с видами курортов мира, висела блеклая, непримечательная деревянная рыбка.