Олеандр

  • Опубликовано на Дзен
Автор:
Хагок
Олеандр
Аннотация:
Дуэль №103
Тема: Олеандр
https://litclubbs.ru/writers/literaturnaja-duel/srochnaja-duel/srochnaja-duel-102
Текст:

Цветет олеандр,

Стихают споры,

Смерть ходит тихо.

-Олеандр — единственное, что побуждает тебя браться за меч?

-Ты, правда, так думаешь?

-Тебе интересно, о чем я думаю? Ну, что же... в таком случае, я думаю, что ты чертовски хреновый лжец...

-Откровенность... Так неожиданно. Значит, ты совсем ничего обо мне не знаешь.

-Не так важно, что знают о тебе другие, важнее — чего не знаешь о себе сам...

-Господин? Господин! Что вы там бормочете? – проводник прячет заискивающий взгляд под плоской шляпой, нервно потирает руки. Его движения хаотичны, а голос слегка дрожит. Невозможно определить, что горца беспокоит больше — странности нанимателя или же катана, заткнутая за пояс потенциального безумца, а возможно, что и все сразу.

-Заткнись и тяни тележку. Хотя нет... Для молчания уже не время... Может быть, ты хочешь мне в чем-то сознаться?

-Г-господин, гос-подин! У меня трое детей! – оглядываясь по сторонам, проводник засеменил в обратном направлении, голова, подобно болванчику, неустанно мотылялась, выписывая бесконечные поклоны.

-Видимо, это твои детишки сопровождают нас всю дорогу?

-Неужели ты так глуп? Угораздило же меня...

-Еще шаг и тебе сожалеть будет не о чем... – не успев завершить последний шажок, проводник остановился, как вкопанный. Голова продолжала попытки отправиться в вольное путешествие, а руки застыли в молящем жесте.

-Г-г-господин, я, правда, не понимаю, о чем вы. Я — маленький человек, вожу людей тропами столько лет, сколько себя помню. А еще мой отец, и прадед...

-Допустим, я тебе верю.

-Ой, дурааак...

-Так чего ж ты тогда боишься?

-Эта гора, г-г-господин, она не простая. Люди со злыми помыслами...

-Ну, продолжай...

-Да он зубы тебе заговаривает!

-Люди с тяжким грузом на сердце... Под действием чар сходят с ума и творят страшные вещи, — голос проводника грозил сорваться на плач. Не в силах удерживаться на ногах, горец рухнул на колени.

-И чьи же помыслы тебя занимают сейчас?

-Ее, господин!!! – выкрикнув лаем слова, горец вскочил на ноги и рванул в сторону деревни. Скованный страхом, вымотанный дорогой, далеко он не ушел. Пара каких-то шагов – и тело рухнуло, как подкошенное. Из-под шляпы доносились судорожные всхлипывания.

-Это что сейчас было?

-Не корчи невинность, это тебе не идет. Нападать никто не собирался. Незачем было беднягу пугать.

-Ой, да я разок-то всего... Экий неженка...

Стараясь избегать резких движений, наниматель направляется в сторону проводника, под варадзи тихо похрустывают камешки, обильно покрывающие горную дорогу. Каждый шаг оставляет за собой мелкое облачко пыли, потревоженное бесцеремонностью живущих. Беспокойство быстротечно, скоро оно пройдет.

Дотащив обессилившее, редко всхлипывающее тело до повозки, самурай старается заглянуть бедолаге в глаза, но тот отворачивается и силится поплотнее закутаться в ветхое тряпье, заменяющее одежду.

-А ты, смотрю, ничего не боишься...

-Никого опаснее тебя здесь нет.

Удары по щекам не дают результата – горец лишь обливается потом, даже не пытаясь защищаться, повторяя:

-Олеандр не зацветет, олеандр не зацветет, олеандр не зацветет...

Из леса, густо застилающего склоны горы, показалась фигура. Приземистый человек в лучах палящего солнца ощутимо дорожал. Руки его остервенело тискали мотыгу, а лицо покрывала смесь ужаса и...

-Ну, что ты там мнешься? Жив твой приятель. Мне ваши смерти ни к чему.

-Гошподин, так вы это... Не будете против, если мы... - не найдя подходящих слов, горец-спаситель нервно сплюнул, непослушный щербатый рот не позволил действию выйти картинно – и слюна белыми росчерками повисла на хлипенькой бороденке.

-Да на кой вы мне?!

Ловко поднявшись, самурай зацепил из телеги заплечный мешок. Порылся еще немного и выудил тыкву-горлянку. Откупорил ее и сделал небольшой глоток. Взмахнул флягой в приветственном жесте и, не говоря ни слова, двинулся дальше.

За полу хакамы ухватилась дрожащая рука.

-Вооот, сейчас ныть станет...

-Господин, в-в-в-ваша тень. Избавьтесь от нее!

Оглянувшись на страдальца, самурай внимательно всмотрелся в глаза — светло-карие, подобны вытоптанной земле. Они были лишены жизни, лишь едкий ужас безраздельно властвовал в них.

-Не сомневайся, я знаю...

Летние ночи тихи,

Спокойствие дарит сталь.

Будь осторожен.

-Знаешь? Знаешь? Много ты знаешь... Я, между прочим...

-Достаточно знаю. Умолкни уже.

Горная дорога, словно забыв о своем назначении, стремилась превратиться в тропу, резко забирая вверх и скрываясь за отвесной громадой гор, рвущихся к небу. Полуденное солнце выжигало дрожащий воздух, капли пота градом катились по изможденному лицу. Конский хвост — некогда предмет гордости — являл собой жалкое зрелище: покрытую коричневым пеплом сосульку неопределенного цвета.

Припадая на одну ногу, самурай продолжал путь.

После него на вековой пыли оставались едва различимые следы варадзи и маленькие черные комочки, тут же каменеющие от жары.

-Что такое? Живот беспокоит?

-Беспокоишь меня только ты.

-Ну, полно, Хикаро. Не дуйся. Ты еще легко отделался, знаешь ли. Не каждый мужчина после знакомства со мной сохранял способность ходить... Да я таких и не припомню...

Ладонь, коснувшаяся пояса, окрасилась красным. Бурое пятно разрасталось, захватывало новые границы и грозило превратиться в символ извечного солнца. Тесемки шляпы душили, накинув на подбородок и шею клешни аркана.

Сделав пару шагов в направлении спасительных зарослей, одинокий самурай упал.

***

-Хикаро! Скорее сюда, ты только посмотри! Он зацвел!

-Прекрати, глупая. Это всего лишь кустарник. Что тут такого удивительного?

Тощая и нескладная пигалица таращила на мальчишку огромные глаза цвета спелой вишни. Маленькие ладошки сжались в кулаки.

-Ну почему ты такой? Почему? Почему? Дурак!

-Однажды я стану самураем, таким как Тоёхиса. Мне не до всяких глупостей.

-Какой же ты...

Резко развернувшись на пятках, девчушка убегает, ее каштановые волосы россыпью бронзовых искр играют на солнце. Парнишка глядит ей в след, не в силах вымолвить ни слова. Рука сжимает тренировочный деревянный меч.

***

-Ну ты и соня... Вставай, проспишь все на свете! Он зацвел!

-Хикари?

Горная ночь обрушилась на путника всей тяжестью бытия. Холод пронизывал кости, рана саднила, а желудок издавал звуки, подобающие дикому зверю — не иначе как один поселился внутри.

-Хикари...

-Нет, нет, нет, нет, нет... Нет больше Хикари. Есть только я. И, знаешь, мне тут было до бездны скучно...

Последние силы ушли на борьбу с ремнями заплечного мешка. Из недр опустевшей сумы ночной красавице явили нехитрую походную снедь — гохан.

Слежавшийся шарик отказывался сдаваться без боя, прилипал к губам, застревал в пересохшей глотке. Но дело было сделано. Горлянка, лишившись последнего, описала дугу и исчезла в зарослях.

-Идущему на гору груз — не помощник?

-Во мне достаточного твоего яда. Еще одна порция ничего не изменит.

-О, Хикаро, надеюсь, когда-нибудь ты снимешь маску. Волк, мой волк...

Вой разорвал тишину перевала.

Озираясь по сторонам, бросив бесполезный мешок, самурай поспешил убраться. Остатки вяленого мяса не могли послужить достойной добычей хищнику, но несколько минут выиграть бы сумели. Гостеприимная деревня горцев осталась далеко позади, а путь до вершины еще не пройден.

Одиночество — цена.

Самураю дарован лишь путь.

Волчьи зубы.

-Тот, кто бежит от врага, умрет уставшим...

-Тот, кто бежит в лапы смерти, и вовсе дурак.

-Дурак... Как же тебе дорого это слово. Носишься с ним, чистишь, полируешь.

-Не щерь оскал, камни твоих слов пролетают мимо.

-Ахххххааааа... Камни… Да у тебя целый сад. Одним больше... одной — меньше...

Вой повторился снова. Близкий, леденящий.

Варадзи ускорили шаг, постепенно переходя на бег. Камешки предательски поскрипывали, ночной ветер, забавляясь, имитировал вой, сбивая с толку... заходя то со спины, то бросая острые лезвия прямо в лицо. Испарина покрывала лоб, грудь вздымалась все чаще, а почерневшее солнце на животе продолжало свой кровавый восход. Кто бы ни шел за самураем — капли крови непременно приведут его к цели.

-Умрешь уставшим... Какая досада, а нам ведь было так весело...

-Заткнись, – слово сорвалось, рухнув с отвесного обрыва. Гуляка-ветер, подхватил его, понес... Но, явно разочарованный добычей, отшвырнул. Его интересовала цель покрупнее.

Когда извилистый путь удалился от края обрыва, оставив горластый ветер бушевать позади, глазам самурая предстала поляна, окаймленная приземистыми соснами, образующими идеальный круг. В самом ее сердце цвел он. Раскидистый, яркий, бушующий алым огнем посреди ночного спокойствия. Точно такой же, как и тогда...

Тяжелое дыхание с хрипом покидало глотку, источающее жар тело едва слушалось, катана тянула к земле.

Волк вышел на поляну. Пристально глядя на чужака, хозяин леса выжидал.

Всякий путь конечен.

Не спрашивай зачем –

Жди весну.

-Пропусти меня. Пропусти, и я сделаю то, что должен.

-Погляди на него. Волк ни за что лису не пропустит. Ждешь весну — точи катану...

Шагнув навстречу, Хикаро с трудом удерживает равновесие. Волк скалит зубы, преграждая дорогу.

Рука привычно ложится на рукоять. Лезвие беззвучно покидает ножны, блики играют на серебристом росчерке луны.

Золотистые глаза не выпускают пришельца из вида.

-Пропусти. Я не хочу с тобой драться.

-Словно бы в лучшей форме ты захотел... Волки — не беззащитные лисята.

Шаги сопровождаются утробным рыком.

Пальцы немеют,с трудом удерживая тяжелеющий росчерк луны.

Серая шерсть встает дыбом

-Проп...

Слова тонут в шелесте травы, потревоженной молниеносным броском, катана движется слишком медленно. Челюсти смыкаются, с чавкающим звуком погружаясь в самое сердце японского солнца.

Лисий вскрик оглашает поляну, перемешиваясь с волчьим рычанием.

Ослепительный свет рыжих хвостов то теряется в тени серой опасности, то вырывается наружу. Каждое столкновение хаотично мечущихся сфер завершается визгом.

Придерживая разорванный живот, неловко запихивая скользкое и теплое туда, где ему предназначено быть, самурай бредет к нему — безраздельно царствующему на поле битвы. Незыблемому, бесконечному, цветущему. Как тогда...

Рука бережно срывает цветок – трепещущий, пульсирующий жизнью... и ядом.

Оглядываясь, Хикаро видит волка, подмявшего рыжее пламя, тяжело дышащего, окровавленного, но все еще бесконечно опасного. Где-то под ним, из недр солнечного шара слышится писк. Детский, невинный... лживый.

Победитель, занятый добычей, слишком поздно замечает подкравшегося к нему врага.

Лунный луч описывает короткую дугу, и тишина опускается на поляну.

-Прости, у меня не было другого выхода.

Остекленевший взгляд смотрит на луну — вечную, как сам цикл жизни.

-Нет! Ты не посмеешь! Нет!

– Прости, Хикари. Я не смог, не справился.

Под серой тушей сраженного защитника бьется, извивается смертельно опасный огненный комок — кусочек палящего солнца.

На рваную рану на лисьей груди, выпав из омертвевшей руки, опускается цветок олеандра, а на месте огненного семихвостого зарева остается тощая, нескладная девчушка с карими глазами полными слез.

Силуэт самурая, сохранившего равновесие, опершись на катану, возвышается над ней.

Другие работы автора:
+8
02:30
399
20:46
+3
Нестерпимо красиво
21:08
+1
Ой, гадский телефон и ручки… Саня, это должен был быть + :(( простите…
21:11
+2
А, чо-чо?)
21:36
+1
Да вот, расчувствовалась и мимо + промахнулась… sorry
21:42 (отредактировано)
+1
Ахаха)))
Минуси меня, минуси меня полностью)))
23:15
+1
Не могууууу, sorry
/Ушла за харакири/
21:09
+2
Согласна с Саней, это действительно прекрасно до боли…
21:15
+2
а че я не видела, что ты с дуэли публикнул?))Ну молодец, че)
12:15
Я, если честно, и сам не видел:)
Загрузка...
Анна Неделина №2

Другие публикации